Ольберса-300.
Разряженное чёрное небо и низкая температура. Очередной открытый человеком мир, и, в тоже время, мир, не заинтересовавший собой ни одного человека. Просто галочка в чёрной папке «Открыто», с припиской сделанной каким-то плохим шутником из ЦУПа «чтобы снова закрыто».
Металлические стопы упали в рыхлый грунт. Шатаясь из стороны в сторону, Пэкл обошёл модуль и сделал неутешительный вывод о том, что улететь отсюда ему удастся только после обнаружения жизни на этой планете. Амортизаторы глубоко утонули в почве, и без посторонней помощи ему улететь будет сложно. Такому нелегальному космическому инвалиду как он пришлось бы претендовать на помощь только в самом краю очереди. Он с трепетом относился к своим протезам и наотрез отказывался лечиться быстрым отращиванием новых конечностей. Такая вредность и упрямство заставляли уважать и ценить его облик, а также постоянно беспокоиться о здоровье многочисленную родню и ленивых чиновников из геронтологического отдела ЦУП. Специально подстроенная авария, ещё в эпоху заката страховых компаний, позволила ему обогатиться, «повыситься» за «всеобщий» счёт и утереть себе нос, продолжив существование устаревшим киборгом и летать в дальний космос.
Надеясь привлечь к себе внимание, он облетел несколько дальних звёздных секторов, с ещё не исследованными звёздными системами и, открыв целую кучу планет, добился того, что целый участок космоса стал называться его именем, а бесполезное открытие стало преподноситься как великий подвиг «самсонного Геракла».
Однако открытые планеты были пусты и безжизненны. В них было полно песка и камня, что ни как не спасало «первооткрывателя» от одиночества и неизбежности принудительного оздоровления. Это наконец-то избавило бы мир людей от необходимости говорить о пустых местах.
Пэкл этого боялся. Он хотел, чтобы о нём вещали на всю Галактику ежеминутно, однако добиться такого внимания становилось год от года сложнее. Равно как и повысить свою значимость. Хотя он уже говорил на своём языке, к которому написал словарь и привлёк к нему несколько известных людей, обещая им имена «своих планет». Он был последним адептом всех церквей и сект, обещая места на «своих планетах». Да, и много чего ещё было выкинуто из седо-безумной головы ради повышения. Но в 2499 году впечатлить собой 20 миллиардов человек, подобным образом, было очень сложно, а вот вызвать всеобщее раздражение и ненависть легко.
«Если ничего не получится… Если он ошибся… Куплю термоядерную бомбу и взорву пару здешних звёзд. Не возвышусь, так хоть стану Геростратом!»
С такими мыслями, Пэкл выпустил стаю «роботов-археологов». Маленькие зубастые машины покатили откапывать модуль, а остальные побежали за человеком. В руках Пэкл нёс чемодан с картами и спецсвязью со спутниками ЦУП.
Серо-коричневая поверхность планеты плавно накрывалась серо-зелёным небом. Пэкл прошёл несколько километров и встал с пищащей картой посреди пустоши, окружённой вдали каменной стеной и с небольшим холмом в центре. Судя по заметкам ЦУПовского доктора Пеленга в этом месте было нечто, по очертаниям напоминающее колону или статую. Пэкл до сих пор не мог понять, что так могло заинтересовать ЦУП в этой планете, которая ничем особо не отличалась от десятка других открытых им планет. На эти планеты никто кроме Пэкла не летал. Даже те, в честь кого они назывались. Правда, на эту обладатель оригинального имени не летал по причине смерти ещё в XIX веке. И был ещё посыльный робот от какого-то Шаррпара, ставивший рекорд для своего хозяина. Сверхпрочная машинка посетила и зарегистрировала плато на этой планете. Это было 1021 название, поэтому рекорд самого обычного человека удался.
Пэкл-первооткрыватель, шёл по потрескавшейся соляной почве. Когда-то тут была вода, но она испарилась, убив все шансы на формирование полноценной разумной жизни. Сейчас почти вся поверхность планеты напоминала Марс до проведения в XXII веке терафомирования. Никакой сейсмической активности. Практических никаких осадков, за исключением кварцевого дождя, идущего где-то в тропиках, где Пэкл естественно ни разу не был.
Пищание карты сменилось монотонным гудением, предупреждавшим о совпадении вбитых в пеленгатор координат. Полость обнаружилась. Теперь от ликующего Пэкла требовалось покинуть потенциально опасный участок и не мешать роботам. Механические ноги унесли старого космонавта в сторону, и роботы принялись за работу.
Здесь было крайне мало соли и очень мягкий грунт. Механические «крабы» копали и перекидывали камни, смешанные с грунтом. Из чего должна состоять почва Пэкл не знал, да и ему было всё равно. Это знание не приближало его к вселенской известности. Только открытие новой жизни или следов древней вымершей или погибшей цивилизации могла впечатлить людей. Хотя Пэклу было наплевать и на людей и на так всё ещё не найденных «чужих».
Наконец подросший холм переместился в сторону. Пэкл поднялся и зашагал к яме. Уже подходя к ней, он уже почувствовал, что что-то не так. Когда же он увидел это «не так», то замер с открытым ртом и чуть не разбил кулаками стекло шлема.
Из ямы на Пэкла смотрел человеческий международный неприличный жест, выполненный в кремнии, которого было полно на планете и из которого она состояла… Или только часть этой пустыни… Не важно.
Как только Пэкл подошёл к яме, роботы запели электронными голосами сотрудников ЦУПа: «С направлением на выздоровление! С направлением на выздоровление! И долгих счастливых лет!»
Пэкл хотел закричать, чтобы заглушить эти издевательские голоса, но открывавшийся рот только жадно глотал воздух. Руки давили на шлем, но не могли заткнуть уши, хоть и поражённые частичной глухотой. Но предательский шлем был сделан на совесть, и простому человеку посторонней без помощи было невозможно сломать предназначенную ему защиту. Пэкл пытался пинать роботов, но те, продолжая петь, разбегались в стороны.
- Да, заткнитесь же! – В отчаянии завопил Пэкл и не заметил, как оказался на самом краю ямы и кубарем свалился в яму к подножию своего «памятника». Поднявшись на колени, Пэкл повернулся к пьедесталу, на котором стояла «неприличная» рука. На сером камне была установлена пластина с экраном. Перед Пэклом ползли слова: «Поздравляем с неожиданным открытием, старый дурак! Пока ты летал по своей пустыне, человечество победило смерть! Смерть больше не обессмерчивает! Возвращайся на Землю и наслаждайся жизнью! Здесь её нет!»
Старый космонавт заорал, давясь криком, и, скользя по камням, побежал прочь от этой ямы. Роботы бежали вслед за ним, высоко подняв поющие ковши.
Пэкл медленно брёл между высоких холмов и пинал манипуляторами стеклянный песок вперемешку с инеем. Холмы укрыли его тенями, и человек погрузился на дно глубокой невидимой реки. Защитный механизм подключил новый баллон, но Пэкл не услышал этого. Вокруг совсем стемнело, и на шлеме включился фонарь. Дорога перед ним засверкала миллионом переливающихся звёзд.
Пэкл остановился и с удивлением посмотрел на этот сверкающий «космос». Он обернулся, ожидая увидеть смеющихся роботов, но вспомнил, что машины оставили его ещё на входе к холмам, куда он незаметно для себя зашёл два часа назад. Роботы зависели от своего центра управления в модуле и дальше него уйти не могли.
Первый раз в жизни Пэкл почувствовал себя одним и по-настоящему одиноким. Наверное, в этот момент стоило вернуться назад. Пэкл пошёл дальше по сверкающему ущелью. Он ни о чём не думал. Даже его любимая музыка ХХ века не играла в голове.
Пэкл старой рыбой бездумно шёл по тёмному дну невидимой реки. Холмы плавно ползли над ним словно волны на первом детском рисунке. Сверкающая дорога петляла между холмами.
Встроенные часы сообщили, что прошёл ещё один земной час. Затем прошёл ещё один земной час. Замет ещё четверть. Потом ещё одна. А чуть позже сменился опустевший баллон с воздухом.
Заиграл встроенный в костюм плеер. Молчавшие безжизненные холмы впервые за несколько миллиардов лет услышали музыку. Пэкл вздрогнул и вышел из безмысленного состояния. Он огляделся по сторонам и увидел, что стоит на краю обрыва. Здесь дорога и холмы резко обрывались, а перед ним открылась бескрайняя идеально плоская отполированная ветрами равнина, теряющаяся за горизонтом. По равнине мчались пыльные ветра, гонявшие из стороны в сторону стекло, пыль и песок. Вдалеке пыль была густой и плотной.
Пэкл сел на край обрыва. Ему захотелось подумать первый раз за прошедшие сорок лет. Это был важный момент, который нельзя было упустить, ведь такое желание возникает крайне редко в 130 лет.
«Бессмысленно… Равно всё бессмысленно. Голова вся в белых пятнах и это не седина, - он посмотрел на свои руки в перчатках скафандра. – Хорошая защита для человека, но бесполезная для самого известного старого дурака».
Медленно ползущее по небосклону солнце размером со старинную монету и пожирающее ближнюю планету, вот-вот должно было нырнуть в пыльное море.
И вдруг что-то в этом пейзаже изменилось. Но перед этим пришло ощущение, что что-то пропало. А пропало то, чего здесь никогда не было. Пэкл поёжился и снова посмотрел по сторонам. Холмов как было море, так оно и продолжило плескаться вокруг.
Пэкл провёл языком по губам. Да. Он чувствовал, что теперь он здесь не один. Но это был не очередной сотрудник ЦУП и не неживые роботы. Это был поток столпившейся вокруг него жизни. Она была всюду и везде. Пэкл вертел по сторонам, но никого не видел. Кругом была пустота.
«Кажется, я сошёл с ума», - пробежала гепардом мысль. Пэкл вспотел. Ему стало невыносимо страшно.
Солнце нырнуло за пыль горизонта. И Пэкл увидел людей. В лучах заходящего солнца в пыли возникли силуэты людей в форме, в одежде, в скафандрах, играющих в мячи какой-то непонятный предмет похожий на «кубик Рубика» и машину с кузовом. Люди превращались в рыб с крыльями, а потом в летающих ящеров. Скакали кони похожие слонов и шли мамонты похожие на жуков. Движение было массовым, бесконечным, крайне быстрым, каждую секунду рождая новый образ и давая при этом рассмотреть себя со всех сторон и во всех деталях.
Пэкл вскочил на ноги. Он жадно вглядывался в силуэты и хотел подбежать к ним поближе, чтобы рассмотреть это странное явление чужой планеты. Не ради славы, а ради интереса. Он стоял на краю обрыва и готов был к смертельному прыжку, но солнце скрылось за горизонтом и люди из пыли исчезли в буре.
Пэкл включил на всю мощность фонарь, но вдалеке ничего не было видно. Пыль была простой пылью. Пытаясь что-то разглядеть, он включил бинокль, но и это ничего не дало. Надеясь услышать голоса, Пэкл прислушался и увеличил динамик и чуть не оглох от динамика плеера. Скрипнув зубами, Пэкл отключил дьявольскую машину и прислушался.
- Простите, включите, пожалуйста, музыку, - обратился к нему голос, от которого человек едва не сделался трупом. Пэкл с ужасом и удивлением снова стал осматриваться.
- Пожалуйста, не бойтесь, - снова повторил голос. – Дышите вашими лёгкими и не бойтесь. Мы не причиним вам вреда.
Пэкл последовал совету невидимки. Он отошёл от края обрыва продолжая осматриваться, выставив вперёд руки и осторожно ступая.
- Спасибо за вашу аккуратность, - сказал невидимка. – Пришельцы всегда очень неосторожны. Если вы включите музыку, то я скажу вам, где я нахожусь.
Пэкл быстро, несколько раз промахнувшись мимо кнопки «play», всё-таки включил звук и сел на землю у подножия холма.
- Спасибо, - сказал голос. – Вы не поверите, но когда мы проводили «Массовую оптимизацию» жизни, то упустили один момент – искусство зависит от облика. 70 000 периодов слушать, видеть и созерцать одно и тоже, плюс штампованные поделки роботов рано или поздно могут вогнать в уныние даже самого весёлого оптимиста. Подождите немного и мы выйдем с вами на связь… (тихое шуршание) Вот и хорошо… Я у вас на самом центре забрала шлема. Сделайте 600 кратное увеличение вашего экрана.
Пэкл выделил небольшой участок в центре экрана. В душе у него зародилось подозрение, что над ним снова издеваются сотрудники ЦУП. Однако терять уже было ничего. Хуже уж точно не будет.
- Только не пугайтесь, - сказал механический голос, и на экране возникла большая амёба, пронизанная сетью проводов и механизмов. Внешне кибернетическое простейшее было похоже на пульсирующую каплю и не имело ложноножек. Вместо них по краям мембраны расположились маленькие механические ножки, похожие на лапки сколопендры. Особо выделялось ядро, заменённое на ярко красный шарик, от которого по всей цитоплазме тянулись провода. Рибосома была заменена охладителем.
Руки автоматически потянулись к забралу, но вовремя остановились и вытянулись вдоль тела.
- Так вы амёба?! – Утвердительно спросил Пэкл.
- Рады, что вы удивлены, - сказало простейшее. – Хотя в этом нет ничего удивительного. Когда-то мы были такими же, как вы, но сейчас мы настолько совершенны насколько это возможно и удобно для существования.
Пэкл молчал. Он не понимал, что ему сейчас надо делать. Всё происходящее было абсурдно нормально.
- Вы напуганы? – Спросила амёба.
- Нет. Просто я только что осознал, что открыл и при этом неосознанно уничтожил множество ваших представителей при посадке. Я сорвал первый контакт с инопланетным разумом.
Амёба слегка сползла вниз по экрану, но быстро вернулась на прежнее место. Желейное тело затряслось. В динамиках раздался механический смех.
- У нас проблемы с эмоциями. Наше массовое убийство совершили ещё до вас те, кто установил ту странный скульптуру. Но не волнуйтесь – межпланетного конфликта не будет. Мы легко относимся к своей жизни. Потерять пару другую миллиардов жителей и получить при этом первый контакт с инопланетянином – это не высокая плата.
- Но по правилам должен быть конфликт…
- Для вас возможно да, а для нас – нет. Наш последний внутренний конфликт состоялся около 500 лет назад, если считать «по-вашему летоисчислению».
Только сейчас Пэкл понял, что находится в неравном положении с амёбой.
- Откуда вы знаете мой язык и…
- Наши роботы изучают вас с момента вашего первого посещения. Осмотр вашего корабля, скафандра, оценка речи, сканирование вашего мозга… и некоторые наши особые исследования… привели нас к выводу, что вы очень похожи на нас, «дооптимизорованных», что у вас всё ещё существует разделение на языки, остатки национальностей, личностное, религиозное и политическое разделение. Кроме того, вы всё ещё эмоциональные и иррациональные существа. Исходя из этих данных, мы выбрали оптимальный, удобный персонально для вас способ ведения диалога, на составленном по вашей речи словаре и удобном для нас языке.
- Спасибо, - пробормотал «упрощённый» Пэкл. – Однако, мне нельзя сейчас вступать с вами в диалог. Я должен покинуть вашу планету и вызвать представителей земной администрации…
- Нас не интересуют глобальные контакты, - перебила его амёба. – Для нас такое общение слишком громоздко и не продуктивно. Персональный диалог в данном случае, значительно удобнее. Наше общение с вами сейчас обрабатывается компьютерами и каждым жителем планеты персонально.
Пэкл поёжился, представив то количество жителей планеты, которое находится сейчас на нём. Ему снова было страшно. Наадриналиненное сердце забилось с около световой скоростью. Он, не самый лучший и не самый выдающийся осмеянный представитель далёкой Земли и разумного человечества, ранее подумывавший над тем как бы взорвать местные звёзды и при этом прославиться, теперь вёл странную беседу с кибернетической амёбой. Ему стало понятно, почему для подобной встречи у ООН-IV заготовлена делегация из ста выдающихся человек со всей освоенной Галактики.
- Простите, но я всё-таки должен вызвать…
- Мы не заинтересованы в контакте с вашей «выдающейся сотней». Это слишком много, чтобы вести диалог наших цивилизаций.
- Но наши правила…
- У нас свои правила на этой планете. Поэтому сейчас действуют они. Мы согласимся на контакт только после разговора с вами. У нас есть вся информация о вас, но нужен персональный диалог. И музыка.
Пэкл снова облизал пересохшие губы. Подчиняться требованиям и условиям инопланетной амёбы… Да, какая разница!
- Хорошо. Это, наверное, даже к лучшему. Я не против! - Он выпрямился, чтобы быть как можно официальным. – Здравствуйте, инопланетяне! Вас приветствует представитель планеты Земля, входящей в состав Солнечной системы, Галактики Млечный путь…
- Нас не интересуют ваши энциклопедические знания из раздела космологии. Наша космическая программа свёрнута за ненадобностью.
- Почему?
- Мы пришли к выводу, что она не оказывает нужного эффекта и не придаёт стимула к развитию и оптимизации. В нашем древнем существовании мы исследовали близлежащие планеты, и пришли к выводу об их непригодности для нормального проживания. Проживание на этой планете всё ещё возможно в течение двухсот миллионов периодов. Тогда мы пришли к выводу о необходимости оптимизации и рациональной экономии ресурсов в нашем нынешнем состоянии мы можем просуществовать вплоть до превращения звезды в белый шар.
- Сколько же вас? И почему вы говорите о себе только во множественном числе? Как вас зовут?
- До прогресса в одноклеточные организмы, мы имели такой же облик, как и вы сейчас. Перед массовым «оптимизированием» на планете проживало всего лишь 10 эктатровад, что в переводе на вашу числовую систему составляет 10,987 миллиарда. Этого было крайне мало для выживания и оптимизирования. Сейчас мы достигли своего идеала в 900,605 дидэктатровад, что, по-вашему, составляет всего лишь 600 триллионов существований.
- Вас так много?! – Пэкл вскочил на ноги. – Землянам пришлось осваивать соседние планеты и менять общество при 8 миллиардах…
- Однако этого нам ещё недостаточно, но вполне подходит для комфортного существования в нынешнем состоянии. Мы не проводим селекцию живого ресурса. Икаптриоты – вот наше самоназвание, которое зародилось в одном и теперь путешествует через каждого из нас. Ради удобства своего существования, мы развернули собственное развитие к одноклеточному существованию и переселились в соляные и органические отложения, оставшиеся от пересохших водных ресурсов, полных бактерий и микробов.
- Но как вы сохранили свой разум?! И где же остатки вашей цивилизации?! Я не увидел ни одной постройки, ни одного свидетельства присутствия здесь разумной жизни. Где руины? И я видел в пыли...
- Мы сохранили разум в вашем понимании, - словно звуковая запись ответил Икаптриот. – Более того, нам удалось его сделать совершенным для дальнейшего прогресса и развития. Мы научились предупреждать бессмысленные конфликты и снимать внутренние противоречия.
- Но вы ранее упомянули о внутреннем конфликте?! – Воскликнул Пэкл, в черепе которого ни разу в жизни не было такого количества эмоций и информации, как сейчас.
- Это имитация. Выпуск иррационального «пара», который присущ всему живому.
- Понятно, - вздохнул Пэкл. Нужно было успокоиться. Во всём происходящем сейчас крылось что-то странное и жуткое. Как в перелёте через космос. Выходя за пределы астероидного пояса, по рукам и позвоночнику пробегал холодок страха, который при точном контроле со стороны ЦУП должен был навсегда закрыть Пэкла на каком-нибудь тропическом острове или в деревоимитирующем домике в Альпах, Тибете или Кавказе. А может быть того хуже в Аппалачи…
Пэкл помотал головой, от чего «лапки» амёбы вцепились в забрало, и посмотрел на пыль покрывающую манипуляторы.
- То, что вы с таким интересом рассматриваете это свидетельство нашей икаптриотской цивилизации.
Пэкл с недоумением уставился себе под ноги. Он протянул руку и зачерпнул горсть «свидетельства» руин.
- Но оно всё стёрто в порошок!
- Это последствия истощения рек и гибели растительности. Сильные ветра плюс последствия последнего ядерного конфликта, стёрли с лица планеты все руины и обломки нашей цивилизации.
- Ваша архитектура была стеклянной? – Пэкл пересыпал пыль из ладони в ладонь, пытаясь что-то разглядеть, не то рисунки, не то узоры, не то знаки качества.
- Основное внешнее оформление было выполнено из стекла, красного и серо-коричневых цветов. Живопись по этой причине в отличие от вашей цивилизации у нас не получила должного развития. Для нас была важна архитектура и скульптура.
В голове Пэкла возникли образы городов с геометрическими фигурами домов хаотично расставленных по поверхности планеты. Миллионы домов висели в воздухе. Дома плыли, прятались под водой и под землёй, а над всем этим возвышался величественный город на орбите между планетой и спутником. Дома перетекали один из другого, иногда превращаясь в гигантские населённые людьми колоссы, статуи, теряющиеся в небе. Между ними сновали летающие капсулы похожие на самолёты без крыльев. На земле, не касаясь колёсами и дном, сновали подводные лодки и многоногие квадраты, а рядом шествовали биологические гиганты с человеческим обликом. Всюду летали бомбы с сидящими на них счастливыми детьми. Даже заводы и станции были похожи на людей. Тут и там возле похожих на баобабы деревьев ходили высокие роботы с вентиляторами вместо рук. Всюду, от дома к дому, от столба к столбу тянулись провода. А по ночам мир вместо фонарей освещали огромные экраны с трёхмерными людьми настолько похожих на землян, что Пэкл засомневался в правдивости амёбы.
- Что стало причиной войны? – Спросил потрясённый Пэкл, когда видение резко рассеялось, оставив песок и стекло в сжатых кулаках.
- Она случилась в эпоху оптимизации. Поначалу этот процесс проходил мирно и имел довольно много сторонников. Всё началось после того, как космонавты, проведя несколько десятков лет на орбите, вернулись в пробирках. Их приветствовала прогрессивная треть планеты, что уже сидела в пробирках. Однако большая часть населения была в ужасе от случившегося, так как в космос летали только самые лучшие икаптриоты. Между сторонниками и противниками была тонкая «линия» всем сочувствующих. Космонавты и целый ряд учёных выступили с речью о скорейшем сворачивании космической программы, так как у планеты нет ресурсов и необходимого уровня научного развития для выживания на соседних планетах. Многие из нас и «всем сочувствующих» поддерживали это решение ради сохранения культуры, для будущих поколений икаптриотов и просто до лучших времён. А пока всем необходимо перейти к «массовой оптимизации».
Космический город был торжественно затоплен в жерле самого большого действующего вулкана, на экваторе планеты.
Мы не знали оружия в вашем понимании. Но конфликт можно начать и с удара палки. Через несколько дней после «торжественного затопления», противники «массовой оптимизации» ворвались в Лабораторию коллективного разума и стали уничтожать выдающихся и простых людей, которые нашли лучшую жизнь в пробирке. Они громили наши колбы. Защитные роботы защитили нас. Тогда кто-то ради благополучия призвал провести принудительную оптимизацию.
Так началась последняя война. В ходе неё были применены все имеющиеся у нас виды оружия массового уничтожения. Почти все города были уничтожены. Экологии был нанесён непоправимый вред.
Когда ресурсы были окончательно истощены, оставшиеся миллионы ради общего блага, провели «массовую оптимизацию». Таким образом, мы нашли свой приют в солевых отложениях.
- Как же вы теперь существуете? – Спросил Пэкл.
- Наше общество совершило прогресс и теперь существует иначе, чем прежде – в электронном и одновременно осознанно-живом виде. У нас есть информационная сеть, где существует виртуальная цивилизация, где есть города лучше прежних. Производства технического обновления находятся глубоко под землёй под контролем взаимодополняемого двойного разума – биологического и искусственного. Так что наше состояние сейчас идеально. Каждый может жить вечно, если не начнёт употреблять в пищу вирусы.
«Голова в сети, а ноги в грязи», - подумал Пэкл.
- И всем это нравится? – Стараясь поскорее заглушить свою неосторожную мысль, спросил Пэкл.
- Виртуально мы преодолели космический этап развития.
- Счастливый эскапизм, - сказал поднимаясь кряхтящий Пэкл. Сидящий на забрале икаптриот переполз на край своего «квадрата».
- Что такое эскапизм?
- Понятия не имею! – Неожиданно весело воскликнул Пэкл. – Просто в таких случаях обычно говорят это слово.
Пэкл подошёл к краю обрыва и пальцем указал на пылевую бурю.
- Это одно из странных занятий нашего единственного неоптимизированного культа Гактрилэтлата. До войны здесь было Правильное озеро, а теперь на его заперт «вечный ветер». Он дует здесь ещё со времён войны. По нашим данным это последнее холостое климатическое оружие. Сейчас он безопасен, и поэтому часть представителей нашего многомиллиардного культа устраивают иррациональные коллективные пляски, совершая массовые превращения в довоенные объекты. Происходит это ежедневно в тот момент суток, когда звезда, уходя за горизонт, освещает последний памятник «Мирный договор». Мы думаем это подходящее свидетельство для вас.
Пэкл подключил бинокль, но ночь была уже настолько тёмной, что включённый на полную мощность прожектор «не спасал».
- Я хочу его увидеть, - сказал Пэкл.
В этот момент щёлкнул последний баллон с воздухом. Механические ноги встали как влитые. На экране забрала возникло предупреждение, о недостатке кислорода и необходимости, оставаться на месте в ожидании помощи.
- Видимо вы не сможете добраться до того берега, - сказал икаптриот.
- Врёшь, а пойдёшь, – зло проскрежетал Пэкл. Он раскачался стоя на краю обрыва и, переворачиваясь в воздухе, полетел вниз. Защитный механизм скафандра справился с падением, и Пэкл приземлился на манипуляторы.
- Естественный недостаток излишней эмоциональности, - сказал икаптирот.
Пэкл проверил протезы на послушность. Всё подчинялось. Значит, здесь он был свободен от защиты модуля. Пока программа отправит помощь по пеленгу скафандра, у него будет полтора часа на то, чтобы добраться до другого берега.
- Тогда тем более, нельзя терять ни минуты, - сказал Пэкл. – А то вдруг настроение поменяется.
И он побежал по пересохшему озеру. Сколопендровые лапки плотно укрепились в покрытии забрала. Пэкл был рад, что не знал про свою способность развивать такую скорость. Через пять минут, он вбежал в «пылевую бурю», которая осторожно, подобно театральному занавесу, расступилась перед ним. Вокруг него заметались сотни нечитабельных слов и изображений. От резкого вращения в стороны болела шея, но пришельцу хотелось всё рассмотреть на бегу. Между тем, пылевая «опера» длилась несколько десятков километров, и механический марафонец вскоре достиг другого берега. Занавес замкнулся за его спиной.
Перед Пэклом раскинулось «поле» человеческих контуров. В разные стороны разбегались, расходились, разъезжались, увиденные ранее обветренные силуэты, покрытые пылью, но выполненные из тонкого и очень плотного материала. Высокие и прочные человеческие фигуры были неподвижны, имитируя этим движение миллионов.
- Удивительно, что вы не заметили следов нашей цивилизации, - заметил икаптриот.
- По-правде говоря, ещё никто ни разу не искал такое свидетельство, - ответил Пэкл, блуждая между рядами фигур. – Люди облетели только часть Вселенной, но так и не узнали и не решили, как должны выглядеть следы чужих цивилизаций. Каждый раз разыскивается нечто новое и похожее на нас нынешних.
Всего было 10 рядов фигур, которые расходились в разные стороны на многие километры. За рядами начиналась пустыня и плато Шаррпара вдалеке.
Пэкл хотел вернуться к осмотру фигур, но тут заметил возле потрёпанного ветром камня странный присыпанный песком и пылью похожий на надгробие объект. Пэкл подошёл к нему. Это был пьедестал с композицией из металла и пластика: над предметным стеклом прочно висела падающая орбитальная станция с сотней блоков. Пэкл провёл между ними рукой. Ничего. Не было ни проволок, ни проводов, ни магнитов.
- Этот памятник, работа последнего военного художника, который отказался от оптимизации и сгинул где-то здесь на планете. Ни его имя, ни звание не сохранилось.
Пэкл провёл рукой по постаменту и стёр пыль. Там была надпись на языке «чужих» и грубая гравировка двуликого черепа проглатывающего в одной стороны падающую бомбу, а с другой – падающий разбитый город.
- Скажите, - обратился к инопланетянину Пэкл, - кто вы и как вас зовут? Вы тогда не ответили. В смысле, как лично Вас зовут?
- По-вашему общественному устройству, я последний довоенный президент и, как и всех, меня зовут Икаптриот.
Всходила звезда. Пэкл сидел напротив фигур, прислонившись спиной к остывшему модулю. Ветер обдувал грязный скафандр и поджатый манипулятор. Другая нога скрывалась под слоем песка и пыли.
С неба быстро снижался челнок-вертолёт с логотипом ЦУП. Ещё не приземлившись, из него выпрыгнули несколько человек в скафандрах. Они подбежали к Пэклу, весело напевая на ходу: «С направлением на выздоровление»!
Пэкл медленно поднялся, медленно подошёл к компании и резко сунул в руки доктор Пеленга предметные стёкла перетянутые скотчем.
- Что это?! – Воскликнул «координатный» доктор.
- Приветствую, Вас земляне, от лица жителей планеты Икаптриот! – Продекламировало стекло, которое едва не разбилось, после хорового аханья.
- Везёт же, некоторым старым дуракам, - проговорил один из прибывших.
- Но это, же амёба! – Сказал другой.
- Зато говорящая, - бросил Пэкл. Не обращая внимания на ликование ЦУПовцев, он забрался по лестнице в модуль. Садясь за панель управление, Пэкл думал о том, как неплохо было бы сейчас обновиться лет на сто… и может ещё десять дополнительно, где-нибудь на тропическом острове или деревоимитирующем домике в горах Альп, Тибета или Кавказа. А может быть лучше в Андах…
9-12.05.2016