Суженый-Ряженый

Ольга Владимировна Рязанцева
 1.
   Голосисто запел петух, перебирая лапами на заборе, возвестил о восходе солнца и разлился его громкий крик по-над полем.Трава приветливо качнулась соглашаясь с ним и готовясь к новому, летнему дню.
Занавески белые, обвязанные по кромке  затейливым, воздушным узором, задуло внутрь комнаты и солнечный луч полоснул нахально по лицу Антонины.

-Ах, как бы еще часок поспать- потянулась под одеялом девушка.

Но нежиться ей никто не даст, мать могла одним взглядом приструнить. Ей и голос-то повышать не надо. Антонина не знала, откуда у матери сила такая, что все подчинялись ей беспрекословно.
 Скинув ноги на  деревянный пол, нащупала тапочки и в сорочке побежала к умывальнику во двор. Чтобы девки в глаза соседям не бросались, Настасья оборудовала умывальник в закутке двора. На девок она была богата: четыре дочки одна краше другой. Свекровь молилась неустанно за продолжение рода,перед войной родила Настасья сына.
Воспитывать же одной пришлось: хозяина немцы расстреляли на глазах у нее и детей. Отступая, сильно зверствовали, даже инвалида не пожалели.
Дочери выросли пригожие, ладные все, как одна, с ясными очами и волнистыми волосами, статные, грудастые, любо-дорого посмотреть. Да и мать женщина видная: высокая, с величавой осанкой, но лицом хоть и красива да сурова сильно. Взгляд цепкий, с прищуром, губы тонкие плотно сжаты всегда, разве что улыбнется, да и то как подарком одарит-так редко. Старшую дочь Настасья через два года после войны выдала замуж. Теперь вот и Антонина на выданье. Быстрая, скорая на руку, легкая на подъем-за такую дочь перед зятем не стыдно будет.  Мать наблюдала из окна, как дочь плещется в студеной воде и жалела ее, как и всех детей своих: «Эх, отдать бы Тоньку в крепкую семью, везде голод и разруха, шутка ли, четыре года как война закончилась. Кругом  лишения и труд постоянный, долю бы полегче девоньке»
Слыхивала Настасья, что в соседней деревне в семье Ивановых сын работать пошел машинистом на железную дорогу, а это конечно для их деревни большого уровня человек...
Выдать бы дочку за него, глядишь, переедет в город- матери спокойнее будет. Тяжело тянуть детей одной, некогда о любовях думать да  ждать, определять девку надобно  поскорее.
Наперво решила Анастасия убедиться, верны ли ее размышления. Дочь уже умылась, переоделась и ждала указаний на день.

-Необходимо, чтобы умаялась сильно за день, тогда можно и в будущее заглянуть-думала она наблюдая,как Тоня уже расчесывала и заплетала волосы.

 Строго-настрого наказав дочери всяких дел по хозяйству пошла в поле скошенную траву ворошить. Хозяйство у вдовы не большое, в прошлом году  от страха обречь семью на голод прирезали козу Маньку. Она вспомнила, как выходя из сарая, где Тихоныч должен был забить Маньку,  Настасья плакала по ней, как по живому человеку. Но так хоть дети с мясом будут, не отдавать же последнюю надежду на жизнь. Кровавая неделя в то время в деревне случилась: на собрании колхоза объявили о «рекомендации партии» отдать какую-никакую живность в пользу государства. Все зашептались,  переглянулись и полилась кровь… Бабы плакали в передники, а куда деваться? Слезами горю не поможешь.
День пролетел незаметно: вроде выходной, а умаешься не меньше чем за палочку в ведомости трудодней...Шла домой неспешно, размышляла о своем.

 -Господи!-охнула- А ведь узду-то позабыла  на конюшне у Тимофея попросить!

Побежала, как есть, в подоткнутом переднике да босыми ногами: "Успеть бы до заката!".
Про Дар ее вся деревня еще с войны знала, открылся ей бедой, да нет худа без добра: много помог ей и детям ее, все выжили, все пятеро.

-Тимофей,Тима!!!-наклонилась, упершись руками в колени, нет сил отдышаться-Выручи! Дай мне узду на одну ночь!

-С ума слетела, баба? На кой тебе узда, у тебя и коня  нетути!- Тимофей усмехался в бороду и перекатывал самокрутку от одного края губ в другой.

 Тимофей -кряжистый, приземистый мужичок, сколько лет ему-сам не помнит. Ходит тяжело, ноги артритом скручены еще с войны. В те годы ему досталось-за всех баб нес ответственность.  Потом ему полегче конечно стало, когда Тихоныча списали по ранению. Нынче уж  и подавно хорошо-служит на конюшне, горя не знает.

-Тимофей, некогда объяснять, да и тебе не нужны мои объяснения-женщина смогла уже выпрямиться и поправляла сбившийся на бегу платок.-Дай, не томи! Опаздываю!

Мужичок в развалку направился к конюшне, с его появлением сразу понеслось радостное ржание: приветствовали  радостно питомцы и питомицы.

-На ужо, до завтра?
-Завтра утром занесу, не сомневайся! Спасибо, выручил, Тимоша.

Тоня уже и косу на ночь переплела, послабее, спать малышне скомандовала пока матери дома нет. Тревожилась: что-то мама задумала, все приглядывается к ней последние несколько дней, прислушивается. Хлопнула дверь в сенях, девушка кинулась на подушку: притворилась спящей, но мать не проведешь:

-Доча, мамку не обманешь, вижу я ,что не спишь,вот только на кровать кинулась, подушка да перина колышутся- она улыбалась голосом, хитрит девка, чует неладное, а хитрости-то в ней-ни на грош.
-Мама, что все смеешься надо мной- покрылись пунцовым цветом  щеки, Тоня схватилась за них руками чтобы остудить и выдала себя полностью.
-На-ко, возьми узду, я тебе слова говорить буду, ты за мной повторяй, точь-в-точь,смотри не балуй! Не смейся! На судьбу твою гадать будем! Жениха я присмотрела, надобно знать наш или не наш...Как скажу, что надо, возьму тебя за руку-это знак тебе, больше ничего не говорить, рот на замок.

Тоня кивнула, не смея перечить, а у самой сердце в груди птицей бьется, страшно ей очень.

-Суженый-ряженый, мне судьбой назначенный, несу тебе свои слова: Отпустила коня твоего во чисто поле гулять, силу-удаль набирать, узду у себя спрятала, ты ко мне приди- узду для коня своего забери. -повторяла она за матерью, вот ее рука коснулась Тониной и она замолчала. Мать же еще шепотом прочла что-то,  вложила узду в руку дочери :

-Положи под подушку, ни с кем не разговаривай, ложись спать.
Девушка кивнула.


  2.
  Идет Тоня по большому полю. Платье ситцевое, самое нарядное,  ветерок ласково колышет, заигрывает со стройными, загорелыми ногами. Трава щекочет ступни. Так ей хорошо: хочется раскинуть руки и бежать через море зеленое, бежать, бежать....
Виднеется вдали деревня, только понимает она, что не ее родная деревня, а другая, и сады иначе видятся.
-Откуда сады-то?-мелькнула мысль-Все сады под бомбежками лежат разворочены, а новые еще не наросли...
 Оглядывается, ищет глазами в какую сторону пойти: ей ведь домой надо, не заблудилась ли?
Поворачивает назад и долго идет через это огромное поле,  да только снова перед взором  чужая деревня стоит. Растерялась девушка, потом  испугалась. Нет уже легкости в ногах, нет желания ветер ловить руками:

-Куда идти? Что делать?
Слышит вдруг голос:
-Сюда иди!

Голос вроде как мужской, молодой. Пошла на зов, вдруг стоит перед ней парень, ростом невелик, светловолос, улыбается по-доброму:

-У тебя узда моего коня, Тоня, отдай, я за ней пришел...-протягивает руку.
-Откуда у меня в руке узде взяться?-думает она,- Я же по полю  шла и бежала- руки были пустыми...

Смотрит удивленно и впрямь- узду крепко в руке держит.

-Так бери-протянула ему узду.

Парень узду взял, улыбнулся и исчез...
Стоит опять Антонина одна в поле. Не понимает ничего.

3.

-Тоняааа! Тонька! Просыпайся!-трясет за плечо сестренка Лида-Мама велела тебя разбудить !
-Рано же еще...не слыхала петухов-Тоня сидела на кровати изумленно хлопая ресницами.

-Пели давно уж, только мама велела до восьми утра тебя не трогать.
-Восемь уже!-охнула девушка-Как же так! Все проспала!
-Ничего, ругаться не будет. Сказала, что сама знаешь какую работу выполнить. Велела сон хорошенько запомнить, вечером ей перескажешь.

 Настасья шла домой-торопилась:

-Как бы только девка сон не позабыла! Без подсказки такое дело решать никак нельзя...
-Тоня! Скорей иди ко мне!-присела на лавочку во дворе-Рассказывай!
Все до мелочи, обстоятельно, доченька.

Тоня принялась рассказывать, иногда Анастасия уточняла у нее детали:

-Кто первый руку протянул? Так... А одета ты в чем была? Ты ушла первой или он?
Тоня отвечала на все вопросы и вот пришел момент, когда мать готова была ей сказать ради чего все затеяла.
-В соседней деревне приглядела  жениха... тебе, Тоня, лучшей доли не сыскать, от этой откажешься-другая будет того горше... В богатстве жить не будешь, но муж будет добрым, вот только подход бы тебе к нему найти...Ты ж не видела с какой стороны объявился перед тобой?
-Нет...
-Вот то-то и оно...Найдешь-твое счастье, не найдешь- тяжеловато будет...
-Мама...
-Молчи, доченька, слушай...
-Вдовой останешься, Тоня, не по молоду, не бойся, просто он раньше тебя уйдет. Так-то. Скоро сваты в доме, девонька, скоро.

Не торопилась Антонина  из девок в мужние жены выскочить, да все за молодых родители решили. Хоть и времена другие, а порядки в деревне все те же.
Когда пришли сваты хотела даже убежать, но ослушаться матери не смогла: понимала, что лишним ртом на ее плечах висела, на трудоднях много не заработаешь... 
Мать перед сватовством ее все  уговаривала:

-Не кобенься девка, нынче мужиков совсем нет, война всех повымела, иди замуж покуда берут, а то будешь одиночество кукушкой куковать...

Вышла к сватам и ноги к половицам приросли: стоит перед ней парень из сна и улыбается.
На первый взгляд можно было сказать, что понравился Алексей невесте,  да и она ему глянулась.
Свадьбу скоро сыграли, бедную, но веселую. Через две недели после свадьбы расстилала Тоня большую супружескую кровать, перину взбивала и подушки. Рядом на полу стелила овчинный полушубок  и легкое одеяло. Укладываясь на овчину и слыша недовольное сопение мужа «жена-не-жена»  горько думала: «Что-то не так с этим гаданием, какой же это суженый, если ноги к нему не идут...»
Успокаивала себя только словами матери, что другая судьба горше будет, если от этой откажется. Так и засыпала с надеждой на лучшую жизнь.