Т.М.Нэмени.
Колено.
Этюд.
Однажды я ехал метрополеном утром на работу.
Путь был не близкий, езды этак часа на полтора, но на некоторых ветках московского метро нынче курсируют шикарные метровагоны современного типа с автоматикой, электроникой, кондишеном и мощными вагонными тележками, и поэтому легким плавным ходом. По сравнению с обычными вагонами, которых сейчас еще у нас на метре полно – это просто сказка.
Но, правда, действительность всегда с легкой горчинкой: вагон набит битком телами московских трудящихся.
Тут, после входа, надо умело, не травмируя окружающих, среди разнообразного набора тел особ обоего пола по возможности юрко протиснуться от входной площадки, на которой все время торчать очень не комфортно, внутрь вагона и укрепиться в удобной стойке где-то возле сидений, которые, разумеется, заняты. И при этом желательно стоять с краешка вагонного прохода у крайнего сиденья, чтобы не видеть занудное отражение своей рожи в стекле вагонного окна напротив тебя.
Если ты не очень массивного сложения и действуешь быстро, но решительно, то это, как правило, удается
При более массивных телесах этот номер не всегда проходит удачно.
О чем, бишь, это я?
К чему эта присказка?
А вот, чуть было не выплеснул ребенка вместе с водой!
Расположившись с краешка прохода описанным образом, и поневоле обозревая окрестности, случилось мне, поглядевши этак мельком, обратить внимание на одну из сидевших неподалеку от меня, почти напротив, молодую особу.
Каковая, как мне показалось, была объектом наблюдения приятным во всех отношениях, если следовать определению Н.В.Гоголя.
Я, знаете, человек увлекающийся, и наверное опять преувеличиваю слегка.
Было еще в те поры на улице довольно холодновато, но она была облачена в довольно легкое пальтишко, имела сверху легкую прическу с минимумом кудряшек, и приятную физиономию лица с почти прямым носом и спокойным слегка задумчивым взглядом.
Полы ее пальто были слегка приоткрыты и из под них выглядывали коленки этой молодой дамы.
Они были облачены в полупрозрачные чулки телесного цвета и мне даже казалось, что она вообще едет без чулок. Настолько цвет коленок был великолепен и естественным.
Но это вряд ли, что вообще без чулок. Как вы думаете?
И вот, друзья мои, эти ее ноги, и особенно более оголенное левое колено меня загипнотизировали.
Это было какое то чудо от прекрасной дамы, я не мог на него насмотреться, хотя старался делать это незаметно.
Я не могу описать тот восторг, в который пришел от красоты этого колена, сияющего великолепным цветом тела молодой женщины, обладающей этим удивительным чудом – молодым цветущим телом, имеющим место несмотря ни на что и вопреки всему!
Мне неудержимо хотелось присесть перед богиней, восторженно погладить этот великолепный дар природы, это удивительное колено!
Погладить это колено по его округлостям, а потом и поцеловать это чудесный феномен.
Сидеть около колена богини, ощущать, гладить и целовать этот удивительный феномен!
Представьте, в этот момент экзальтации мне, казалось, и ничего, ничего более не нужно!
Я совершенно упускал материальную сторону вопроса, возможные ощущения каких-то запахов и пота и прочих проявлений нашей грешной плоти.
Я в этот момент решительно и категорически не хотел ничего об этом знать.
Вот эта постоянная рефлексия, это явление интеллектуальной оценки момента с позиций наличия духовной ментальности, помимо обычных чисто телесных впечатлений – и есть то, что отличает человека от животного!
Фактически вот этот дар поэтической выдумки и абстракции – это и есть признак человечности.
Но всем ли он дан?
Конечно, моя Дульцинея все это заметила, т.к. женщины вообще очень наблюдательны, и в ее взгляде появилось некоторое особенное выражение интереса и ожидания (как мне показалось).
Но что я еще могу сказать об этом, старая кочерыжка?
Кстати, вы любите свежие капустные кочерыжки?
Особенно свежие, полученные прямо, так сказать, с грядки от матери земли.
Причем тут какие-то кочерыжки? – Подумает иной читатель. – Я уже настроился на минорно-лирический лад. Уже думаю, не намекнет ли автор на что-нибудь этакое кроме колена, являющегося ведь только деталью декора?
Вы знаете, я хотел было на этом остановиться.
Так сказать, поставить точку.
Но подумал о реакции читателя.
Как – подумает он – И это все?
Нет, нет и нет!
Как там у классика:
Средь шумного бала, случайно,
В тревоге мирской суеты…
Обратите внимание – у господ дворян под мирской суетой в данном случае понимается болтание по балам и разного рода приемам, даваемым то и дело именитыми персонами, тоже, кстати, часто от скуки.
А что крестьянин?
Как бы иной раз взглянул он в раздумьи на свою подругу?
Он то и дело то пашет, то боронит и сеет свою десятину и поэтому у него все выглядело бы иначе.
Но мы этого никогда не узнаем, поскольку писать-то об этом он был по понятным причинам не слишком горазд.
Нынче все категорически по-другому. Давно уже, как говаривал тов. О.Бендер, стальной конь (то бишь комбайн) сменил крестьянскую лошадку, да и от крестьянина тех времен остались у населения только смутные воспоминания.
Теперь, друзья мои, по крайней мере наша Раша, в первой четверти двадцать первого века от рождества Христова, после всех войн, революций и пертурбаций, фактически превратилась в государство-полис из одного-двух городов (т.е. это Москва и Питер), а в остальном полупустынные обширные российские просторы, близкие уже к заповедникам дикой матушки природы, о чем давно мечтали Зеленые любители природы.
А столица наша все высится, ширится и крепчает и прихватывает часть соседней области, чтобы создать, наконец, современное могущественное компрадорское государство-полис под названием Москва, т.е история сделала круг от полисов древней Греции к современным супер-полюсам!
Видимо, дело-то идет к этому, и мы опять впереди планеты всей!
Каково?
Вот так, можете себе представить, я слегка отвлекся от предыдущей канвы.
Эк его шатает на курсе, сказал бы иной штурман дальнего плавания.
Итак, об очаровании прекрасной дамы, каковое пробуждает в нас чувства лучшие, как говорил поэт.
Знаете, под грузом реального существования я не стал бы это опошлять.
Возвыситься хоть на минуту, преодолеть притяжение неумолимой реальности хоть на мгновение, пока опять не плюхнулся в грязь!
Ну, знаете, как вы примитивно представляете, почему же непременно в грязь?
Это нынче называется несколько иначе – реалити шоу.
Сильнее музыки тут ничего нет!
Кто не слышит – пусть сливает воду.
Он лишен чего-то важного.
Ну, хотя бы Шопена.
Наслаждения о невозможных грезах!
Мир у него сильно обеднен, и с этим ничего не поделаешь!
Так же как тому, кто лишен зрения, нельзя объяснить красоту цветного восприятия.
Но, правда, слепой от рождения от этого по-настоящему не страдает, т.к. он не знает, что это такое.
Но что-то я слишком сильно отклонился от первоначальной канвы, касающейся очарования красотой вообще как таковой и в частности прелестницы красотки, случайно или намеренно обнажившей, скажем, некоторую деталь своего пленительного богатства.
- Это как посмотреть, - скажет иной скептик, - эти богатства настолько воображаемы и увеличиваемы в глазах наблюдателя, что хоть стой, хоть падай!
И все так преходяще.
Но, Боже мой, а что вообще на свете не преходяще?
Нет, знаете, тут надо без рассуждений холодного разума просто отдаться мгновению, принесшему вам остроту восприятия!
Долой надоедный холодный разум, доверься чувствам и страстям, так сказать.
Да - скажет иной - а потом хлопот не оберешься!
Правда, без хлопот скучно, но иногда они так зашкаливают!
В теории следует искать золотого сечения.
А на практике?
Как Бог на душу положит – говорят легкомысленные люди.
Ведь, знаете, человека вечно тянет как бы не туда.
И он, мятежный, ищет бури,
Как будто в буре есть покой!