И снова наступил вечер пятницы. Какая это уже по счёту пятница в его жизни?.. Если задаться целью, то можно сосчитать, вот только зачем?.. Утро пятницы обычно начинается лучше, чем другие утра, студенты кажутся умнее, пациенты интереснее, собственные лекции воспринимаются как почти гениальные… Наступает вечер, и впереди ещё два выходных, и можно отдохнуть, и… Вот только почему так грустно в этот очередной пятничный вечер?..
Седой профессор психиатрии с уставшими глазами сидел в собственном доме и смотрел на огонь камина. На огонь и вправду можно смотреть бесконечно долго… Были времена, когда они вместе с женой могли зажечь свечи и любоваться их пламенем долго-долго… Как и друг другом.
Не было объективных причин для грусти. Он сидел и настойчиво убеждал себя в этом. Добротный красивый дом построен на честно заработанные деньги. Камин, отделка, мебель – всё это они с удовольствием неспешно выбирали вместе с женой. Окружение должно радовать глаз. Сама жена жива и здорова – хлопочет по дому, пока он делает вид, что работает в кабинете. На самом деле работа не шла, статья не писалась, было отчаянно тоскливо.
Как и все люди, хоть немного понимающие в психологии, профессор самоанализ не любил. Сейчас тоже не хотелось копаться в себе, выискивая причину вечерней хандры. И друзья, и близкие-далёкие знакомые, коих у него было несметное количество, считали его человеком весёлым, позитивным и страшно оптимистичным. Некоторые особо въедливые товарищи, правда, плохо понимали, как может эта врождённая жизнерадостность сочетаться с глубинной психотерапией, которую профессор уже много лет практиковал, но… Раз пациенты довольны, значит, что-то он таки может.
Но профессор мог быть и таким, как сегодня. Таким его никто никогда не видел, даже с женой он общался неохотно, будучи в таком состоянии. Пресыщенный. Уставший от своей успешной жизни. Психотерапевт обязан транслировать успех. Должен то, должен сё… Бывали моменты, когда он ненавидел свою жизнь. То, что он строил по крупицам, то, к чему шёл так долго и настойчиво, казалось пустым и ненужным. И сам себе он казался лишним и ненужным. И никакие доводы разума, логические доводы, не могли переубедить его в такие моменты. Хотелось всё бросить и уехать. На Алтай. На Тибет. В Японию, на худой конец. Отбросить всё, что было. Нет, не переосмыслить. Просто забыть. И начать сначала. Начать чистую правильную жизнь с абсолютно другими ценностями…
Усилием воли мужчина заставил себя покинуть уютное обволакивающее кресло, нагретое теплом его тела. Хотел подойти к музыкальному центру, но сел на диван. Раскурил сигару. Конечно, он противник курения, кем же ему ещё быть? Да и к Фройду не испытывал никакого особенного пиетета, чтобы курить сигары в подражание ему. Вспомнил свои сны в последнее время – сигары, башни, мечи, карандаши… Усмехнулся в усы, снова встал, наконец подошёл к музыкальному центру. Поколебался, выбирая диск. Раньше у него было увлечение – создавал плей-листы под любое настроение, записывал на диски. И хотя сейчас предпочитал джаз, в его коллекции было много рока. Рок – юность, молодость… Когда ничего не было, только вездесущая советская эстрада и многочисленные ВИА…
Зазвучали первые ноты «Hotel California», он откинул голову на высокую спинку дивана, перед закрытыми глазами встала обложка того знаменитого альбома – американские пальмы на закатном небе… Горько заныло в груди… Вспомнилась давнишняя студенческая история… Год 1976-1977, он – студент пятого курса мединститута, умный, яркий, известный… Зима, снег по колено, цикл кардиологии, итоговое занятие. Он уже ответил на все вопросы, получил своё очередное «отлично», сидел и скучал, глядя в окно. Кардиологию он откровенно не любил, ещё с четвёртого курса знал, что будет психиатром, а потому сейчас обдумывал тему доклада на психиатрическую конференцию, которая должна была вскоре состояться. Кто-то из одногруппников вяло мямлил ответы на итоговые вопросы, остальные ждали своей очереди. Вдруг дверь аудитории открылась, в неё вплыла, словно ледокол, сама заведующая кафедрой. Её выдающаяся грудь напоминала нос корабля, который может проложить себе путь сквозь что угодно куда угодно. Дама мрачная, строгая и противная, она своим появлением вызвала оглушающую напряжённую тишину. В бледном лице, казалось, застыло скрытое волнение. Маленькими холодными глазками она обвела присутствующих студентов, остановилась на нём.
- Олег, Вас немедленно вызывают к ректору. – Холодный надменный тон не обещал ничего хорошего, но в глазах скрывалось недоумение: даже она признавала, что он всё-таки неплохой студент. Хотя… При желании всегда можно найти повод. Чего стоит одна только его причёска! Если бы в нём не видели будущего блестящего учёного, уже давно выперли бы из института за такое! Буйные роскошные кудри почти до плеч, чёрные как смоль. Хотя в то время многие хипповали (или пытались это делать), его образ больше напоминал свободолюбивого цыгана… В добавку к причёске он носил то усы подковой, а то и чёрную густую бороду… Он был не из «золотой» молодёжи (хотя дети известных и влиятельных родителей охотно приняли его в свой круг), так что особой защиты за ним не было… Он и сам это знал, как знал и свои мелкие грешки, но чтобы к ректору?!..
Сердце учащённо стучало, он волновался. Быстро забросил книжки, тетрадки и халат в сумку, забрал куртку в гардеробе и торопливо вышел на улицу. Там наткнулся на приятелей, быстро поздоровался и хотел бежать дальше, но его остановило их громкое ржание за его спиной. Он повернулся, посмотрел на них с немым вопросом в глазах, и тут они раскололись. Оказывается, Саня за бешеные бабки достал новый альбом The Eagles, и таким нетрадиционным способом они выманили его на прослушивание! С плеч словно гора свалилась, весёлой шумной толпой они пошли в общагу, по дороге разжились спиртным – жизнь казалась прекрасной и удивительной! Музыка оказалась великолепной, портвейн обострял восприятие почти до невозможного, позже к ним заглянули барышни неземной красоты… Он был счастлив, по-настоящему счастлив тогда.
А сейчас? Рука потянулась к бару, он налил себе заморского бренди в пузатый бокал. Всё по правилам – и бокал, и поболтать, согревая напиток теплом руки, и отпить глоток, покатать по нёбу, глотнуть… На него вдруг накатила безумная чёрная горечь, он внезапно почувствовал себя мёртвым, мёртвым, мёртвым… Размахнулся, с яростью швырнул бокал в камин… Вслед за ним полетела и бутылка бренди, разбилась, жадно полыхнул огонь… Он ожесточённо колотил кулаками стену, сдирая кожу в кровь… Глаза застилали слёзы, слёзы бессилия… Заставил себя успокоиться, лечь… Свернулся на диване калачиком – большой, умный, сильный, успешный мужчина… Через какое-то время уснул…