Читая "Заметки о писателях", http://www.proza.ru/2011/06/20/344, Киры Велигиной, я отдыхаю сердцем.
Душа стремится к общению. Таково ее свойство. Я прочел статью, с ощущением, что читаю личный дневник. Можно описывать очерёдность походов в рестораны и в массажные салоны, а можно - те периоды, когда уходишь в иные, горние миры Гоголя, Паустовского, Горького, Гофмана, Александра Грина... (перечислил свои любимые галактики, Кира) :)
Спасибо, Кира, что пригласила в собственные миры!
Однако, я слегка поёжился, когда ты представляла мне твоего Гоголя.
"Мистическое в творчестве Гоголя – от Украины".
Ты отказываешь русским в мечтательности? Лежебока Емеля, у которого, тем не менее, полна голова нереализованных идей - нерусский тип?
"Многие с удовольствием читают «Вия» и «Страшную месть», но вряд ли это приносит кому-нибудь пользу".
Скажу тебе по секрету, Кира, - не нужно преувеличивать степень полезности чтения беллетристики. Между нами говоря - это пустая трата времени. Еще более убийственное занятие - писание оной. :)
"Эти вещи были безбожны по сути, но Гоголь не имел в себе духу их уничтожить".
На растопку печки вторым томом "Мертвых душ" духу хватило, а эти утопить в майском пруду - нет? Какой-то твой Гоголь непоследовательный. :)
Но всё равно - в компании с Гоголем из твоей вселенной мне приятно. Как ни как соседи - моя галактика - вон рядом светится, стоить только протянуть вверх руку.
Но тебе на моей планете не понравится: там все буйные и странные. И Гоголь не такой зануда, как в твоём мире. Он у меня до сих пор скрипит пером, иногда потирая довольно им свой длинный нос.
Сочиняет, чертяка, триллер о пожирателях снега. Видите ли, он сам видел, как упали с неба какие-то прозрачные диковинные червяки, которые питаются снегом, и теперь его все меньше на планете! Скоро совсем не останется! Дойдёт до того, что в только музеях будут показывать детворе. Мир без снега - триллер пострашней "Вия"!
"Нет, лучше бы Гоголь не писал этих трех вещей".
Смотрю, после этих слов зябко поёжился твой Гоголь и спрятал орлиный нос в складках шарфа. Нет, не везет по-прежнему Николай Васильевичу на любимых женщин! Каждая считала, что любит его. А он в их объятиях задыхался...
Он же мечтатель-хохол, говоря словами Михаила Светлова. Его нельзя посадить в клетку. Он должен летать высоко, пусть даже с опасностью для жизни...
"Автор – бог для своих героев, и чем он справедливей по отношению к ним, тем ярче и сильнее его творчество".
Вижу, как, протестуя, встрепенулся на эти слова Николай Васильевич:
- Как только вы посадите на цепь ваших героев - они умрут. Я своим не был тираном. Они жили независимой жизнью и порой я кричал кучеру: "Останови карету! Мой герой только что отколол такой номер! Это стоит записать. Представьте себе панове, Тарас встрелил собственного сына. Ото встругнул! Как же, батьку, ты переживешь тое горе?"
И разрыдался Николай Васильевич: "Поганяй, возница, до ближайшего шинка! Душа горит! Странные дела, Господи, происходят под солнцем".
Ой, и мне пора, Кира, засиделся я тут у вас - а дома дел невпроворот! С Эрнестом Теодором собираемся в очередной поход воевать с Мышиным королем!
Да и волшебный горшок пора бы почистить - совсем закоптился.
Пока, пока! Я еще прилечу!