Твои руки всегда холодные, словно на самом деле ты только что вылезла из холодильника.
Как бы то ни было смешно, но ты же и в самом деле можешь так учудить. Да что там говорить, было же один раз, когда ухитрилась ты залезть в большую кухонную плиту. Это надо сказать еще спасибо, что плитка эта не работает. А на вопрос «зачем?» ты отвечаешь всегда лишь одно:
- А что?
Да ничего.
Только я знаю на самом деле, зачем ты прячешься куда ни попадя. Изолируешься от всех на самом деле, прячась от своих же воспоминаний.
В твоей жизни есть постоянное напоминание тебе о прошлом, о том, которое на самом деле хорошо бы забыть. Ты прячешься от него: хоть в шкаф, хоть под одеяло, хоть в плиту или даже в холодильник. Каждый день ты вспоминаешь то, что тебя убило. Вспоминаешь и снова плачешь. Хотя, нет. Ты не плачешь. Ты истерично кричишь, и слезы катятся из глаз уже на автомате, а ты просто кричишь и пытаешься своим ором заглушить боль. Хоть раз это получилось? Нет. И ничто тебе не помогает. Изолированный страх, связанный с определенной конкретной ситуацией или объектом, посттравматическое стрессовое расстройство – вот что ты получила после всего случившегося, и лечиться категорически не желаешь, аргументируя это тем, что «иначе будет хуже». А это еще одно расстройство, которое ты тоже не хочешь убирать.
В последнее время у тебя появилась и бессонница. Целыми ночами ты ворочаешься в кровати, открываешь настежь окно, из которого веет жутким холодом, считаешь что-то, но ничего тебе не помогает. Не помогало. До недавнего времени. Вскоре ты тяжело, но стала засыпать. А потом я узнал, что твой друг подсыпает в твою кружку с молоком снотворное. Но я его совершенно не осуждаю. Он прав. Как ни странно, но прав.
Руки твои мерзнут, даже в самую лютую жару. Я до сих пор помню, как ты напугала моего друга своими руками. Просто для шутки схватила его за руку, а он закричал с перепугу:
- Ты что, из гроба восстала?
А ты хитро улыбалась, хотя под улыбкой этой не было ничего радостного. На самом деле ты прекрасно знала, что в чем-то он прав. По-своему ты действительно восстала из гроба, только лишь на время. Потом снова спрячешься. Но это будет потом.
И видимо, моей задачей будет оттянуть это «потом», хотя ты яростно кричишь, отталкиваешь от себя, и ничего не желаешь слышать.
И, несмотря ни на что, руки твои все по-прежнему холодные. И неизвестна причина, и узнавать ты ее не хочешь. А я каждый раз боюсь только одного.
Что эти руки останутся холодными навсегда.