http://www.proza.ru/2016/04/19/99
В конце 80-х годов была в Одессе такая фишка: проходя по Дерибасовской, вы могли попасть в объективы уличных фотографов, работавших всегда группами. Они, эти жизнерадостные ребята, не были частниками, снимали они одесситов и гостей Черноморска на вполне легальных условиях. Более того всем запечатлённым на их плёнке счастливчикам они вручали квитанции, по которым данные граждане могли получить свои негативы, а при желании – даже заказать цветные фотографии. Адрес волшебного фотоателье, расположенного в трёх минутах ходьбы от места съёмки, весёлые мастера работы с движущимися объектами с улыбкой произносили вслух.
У нас были свои фотоаппараты, правда с чёрно-белой плёнкой, поэтому мы с благодарностью каждый раз брали бумажные квиточки и засовывали их подальше в сумки, и не думая даже к ним когда-нибудь возвращаться.
Но однажды в июле мы всё-таки попали в эту фотомастерскую. Нервного вида брюнетка в сафари цвета хаки лет тридцати пяти, приняв наши талончики, молча выдала нам конверты с нарезанными сантиметров по десять кусками плёнки. Разглядывая свои изображения, мы почему-то дико развеселились. Хохоча и громко обсуждая «свои симпатичные лица», застигнутые врасплох фотографами с большой дороги, мы вызывали явное раздражение брюнетки. Прохаживаясь по своему отсеку, она бросала на нас испепеляющие взгляды, а потом, окончательно выйдя из себя, грозно спросила, будем ли мы оплачивать негативы.
Мы ответили отказом, и она, буквально выхватив у нас конверт, гневно запулила его под прилавок, как потом выяснилось, в мусорную корзину, переполненную такими же отвергнутыми мимолётными видениями с одесских улиц.
Надо сказать, что это фотоателье было отнюдь не маленьким, вместе с нашей неприветливой красавицей там работали ещё несколько девушек – каждая в своём отделе, который представлял собой что-то вроде обширной картотеки со специальными шкафами с множеством маленьких ящичков. От посетителей эти фотонаяды были отделены массивными прилавками с откидными крышками для прохода. В образовавшемся вдоль прилавков длинном фойе, освещённом через высокие окна радостным одесским солнцем, толпился народ, страждущий получить свои изображения.
Продолжая смеяться, мы выбежали на улицу, и уже в дверях я сообщила подругам, что всё же там был один замечательный кадр: мы идём по майской Дерибасовской в шикарных плащах, купленных в Риге, талии наши затянуты кожаными поясами одесского производства, завитые по тогдашней моде волосы растрёпаны весенним приморским ветерком. В центре композиции – я, Юлия и Елена чуть поодаль с улыбками смотрят, как вылетает птичка из фотоаппаратов обаятельных разбойников. За нами огромная стеклянная витрина, мастерски вписанная в фасад ещё в прошлом веке, наши там отражения в профиль придают снимку особую чарующую зазеркальность. В общем, неплохая бы получилась обложка для какой-нибудь «Верены», «Уроды» или «Силуэта». Европа, одним словом…
На улице мы сразу же отвлеклись на какую-то новую одесскую приманку и тут же забыли о фотографиях. И только в экспрессе я опять вспомнила о снимке, запечатлевшем чудное мгновение нашего триумфального прохождения по легендарной улице. И я начала, по своему обыкновению, муссировать новую идею: что надо-де вернуться туда, к брюнетке в хаки, и упросить её найти наши негативы, потому что такой прекрасный кадр случается раз в сто лет, и мы были полными дурами, что сразу не поняли этого. Кому мы сделали назло, себе или этой нервнобольной, вздумавшей нас подгонять. Юля и Лена кивали мне в ответ и тоже были полны желания заполучить этот неземной красоты снимок.
Ходили мы потом в эту мастерскую раза три, захваченные идей отвоевать свои снимки назад. Но первый раз у брюнетки был выходной, и её напарница посоветовала нам прийти в Ирину смену послезавтра. Во второй раз у неприступной Ирины было много работы, и она отфутболила нас конкретно.
Но не такие мы были люди, чтобы так сразу отступиться от задуманного… Целый вечер после изгнания из фото-рая мы предлагали друг другу невероятные идеи, как же выцарапать свои майские фотографии, и как всё-таки найти подход к этой невропатке.
- А никто не заметил, был ли у неё маникюр,- спросила я задумчиво, вспомнив про запрятанный для натуробмена н/з.
- Ещё какой, - хором ответили мне сёстры.
Наутро мы опять явились в заветную мастерскую, и я, включив всё своё умение убеждать людей с каменными лицами, ещё раз объяснила нашей фее, что нам просто необходима фотография, где мы так фантастически хорошо получились, и что жизнь нам просто не мила без этого снимка. Для большей убедительности я поставила перед Ириной на прилавок дефицитный сирийский лак для ногтей с просьбой принять его в подарок в ответ на поиск негатива.
- Да что вы, девчонки, вы теперь эти негативы даже с милицией не найдёте! Если бы в первый день, тогда бы ещё можно было их откопать, - и она предложила мне отдать деньги за перламутровый лак, пузырёк с которым она уже с интересом крутила в своих пальцах.
- Ну что вы, Ира, вы нам теперь как родная, оставьте лак себе на память о сумасшедших москвичках.
Ирина впервые улыбнулась, и как бы извиняясь за свою резкость во время нашей первой встречи, рассказала нам, что в тот день у неё сильно болела голова, а мы вели себя так шумно, что её головная боль увеличилась многократно, и она сорвалась…
Тепло попрощавшись с нашей новой знакомой, мы пошли к выходу, а Ленка начала нам показывать характерные знаки, поднося палец к губам и делая призывные жесты обеими руками. Мы с Юлией, превратившись в слух, приблизились вплотную к Ленке, чтобы выслушать ещё одно её прозорливое сообщение.
- Понятно теперь, зачем они снимают на улицах: для милиции, - громко зашептала Елена.- Видели, какие у них здесь картотеки, вся толпа у них под колпаком.
- Да, Лена, видимо, это так и есть, - согласилась я тоже шёпотом и громко добавила,- а ведь мы держали эту плёнку в руках и, если бы мы тогда не расхохотались так от счастья, сейчас бы уже имели классные фотокарточки.
Продолжение следует...http://www.proza.ru/2016/06/11/131