Однажды, возвращаясь из очень древней для нашей планеты горной страны Хамар-Дабан (архей и протерозой, 550-600 миллионов лет), я ехал на поезде «Улан-Удэ – Иркутск» вокруг южной оконечности озера Байкал, и читал путеводитель, описывающий восточные, дикие части Транссибирской железнодорожной магистрали (Транссиб, «Великий Сибирский Путь») и Байкало-Амурской магистрали (БАМ). Это части огромных участков железных дорог, проложенных через всю Евразию; они соединяют воедино Европейскую часть, Урал, Сибирь и Дальний Восток России, а также связывают железнодорожные выходы в Европу (Санкт-Петербург, Мурманск, Новороссийск), с одной стороны, с тихоокеанскими портами и железнодорожными выходами в Азию (Владивосток, Находка, Забайкальск), с другой стороны.
Каждый, кто когда-либо ездил по этим железным дорогам, описывал это путешествие как нечто эпическое, нечто невероятное, нечто неподдающееся описанию – не только «не с этой планеты», но и «не из этого мира». В языках народов мира нет эпитетов и качественных прилагательных для описания впечатлений от этих поездок. Ничто не может сравниться с этими 4000+ километровыми путешествиями (полный путь до Москвы – почти десять тысяч километров), по грандиозности и способности «перевернуть» сознание – ни огромные пространства Патагонии в Южной Америке, ни обширные пустынные пространства Сахары в Африке, ни Тибет с Монголией, ни даже бесконечные поля Арктики и Антарктиды. Все на нашей планете Земля меркнет в сравнении с бесконечностью Восточной Сибири и Дальнего Востока. Эти транссибирские путешествия стали популярными у европейцев еще в советские времена. С тех пор множество иностранцев побывало здесь – возможно счет идет уже на миллионы.
Восточная Сибирь – это что-то не из этого мира, нечто космическое, неподвластное пониманию, неподвластное охвату человеческим сознанием. Это метафизическая «черная дыра» на карте нашей планеты, которая может засосать еще сильнее, чем черная дыра в центре галактики. Эти несколько суток непрекращающихся гор, безбрежных лесов, тайги, с преобладанием хвойных пород, образованных в основном видами ели, пихты, лиственницы и сосны – что-то необратимо делают с человеком, что-то навсегда меняют в нем. Некоторые сообщают, что с человеческой психикой происходит что-то необратимое на фоне этих бесконечных деревьев на протяжении нескольких суток езды – люди как бы немного «сходят с ума» в прямом смысле этого слова. Поэтому эти путешествия не рекомендуются людям со слабой психикой – неизвестно чем это может закончиться. Есть даже информация, что у проводников этих поездов существуют специальные инструкции на тему как вести себя с людьми. Тут впору вводить определение сибирского синдрома. Таковы неподдельные, искренние отчеты многих путешественников, как русских, так и европейских, что побывали здесь – и им можно верить.
И вот, находясь в поезде РЖД на юге Байкала, я явственно представил себе как я еду по этой дороге, по Транссибу, или по северному маршруту, БАМ’у, вижу, как в окнах проплывают бесконечные хвойные чащи, горы, чистейшие нетронутые лесные озера, совершенно недоступные места, где не живет и никогда не жил человек, где нет никого кроме диких животных и птиц, где природа девственно чиста на тысячи километров вокруг, где никогда еще не ступала нога человека... И, первое что мне пришло в голову – это, а почему собственно необходимо только лишь ехать в поезде, рассекая все эти необъятные просторы вокруг? Почему все делают только так? Почему нельзя в этот космос погрузиться? Пусть хоть на мгновенье очутиться в нем. Своего рода, снять скафандр, выйти из поезда в «открытый космос» Земли. Просто сойти на каком-то затерянном полустанке с десятикилограммовым рюкзаком, в июле или августе, и уйти в тайгу на несколько десятков километров вглубь, да пусть даже и на десять километров только. И сделать это не в Новом Уояне, не в Северомуйске, не в Таксимо, не в Тынде, а именно на какой-то затерянной безымянной железнодорожной платформе.
Я сразу посмотрел расписание движения поездов по БАМу, и увидел что на многих участках на 1300-километровом тракте между, например, Северобайкальском и Тындой, зарезервированы короткие остановки состава, примерно каждые один-два часа движения. Да и следующие полторы тысячи километров тоже проходят в таком режиме. Можно ведь просто сойти с поезда, погулять два-три дня, потом снова сесть на следующий поезд, проехать сутки, снова сойти, и так далее. Зарезервировать несколько стыкующихся друг с другом билетов, и это получится многократно дешевле, чем забрасываться вертолетом куда-то в северные части Енисея или Лены, как это делают некоторые... В общем, развлечение для студента. Там, вокруг этих затерянных во вселенной остановочных пунктов, все места такие, что там не ступала еще нога человека – стоит отойти от железнодорожного полотна в сторону на километр, и ты уже в ближнем космосе вселенной – в радиусе 200-300 километров может не быть вообще никого и ничего, кроме десятка станционных смотрителей. А, если выключить из картины само полотно, тонкую нить связи с цивилизацией, тогда этот радиус «ближнего космоса» сразу увеличивается до 600-800 километров – пространства, где никогда еще ни ступала нога человека, ни одного человека. Ты будешь первым. Ты практическим оказываешься в лесной пустыне радиусом с тысячу километров, рядом с тонкой-тонкой нитью, что проходит сквозь все эти огромные нетронутые пространства. Похожие ощущения наверно испытывали, те, кто облетал вокруг Луны, или те, кто работает на МКС.
Но потом я подумал, и понял, что, по всей видимости, есть серьезная проблема. Это – медведи. Наши русские медведи, что там живут. Простые русские медведи. Это их земля. Они нападают на эти затерянные полустанки в тайге, и на людей, что там работают над поддержанием железнодорожного полотна и дорожной инфраструктуры в норме. Отойдешь так в сторону километров на десять, да пусть даже и на километр, а там «дядя» килограмм под четыреста тебя уже ждет. И неважно наверно будет, есть у тебя два фальшфейера в запасе или нет. Это ничего не поменяет. Одного отгонишь – через час другие два подтянутся.
Бурый медведь, или обыкновенный медведь (лат. Ursus arctos) – это хищное млекопитающее семейства медвежьих, один из самых крупных наземных хищников. Эти медведи живут у нас в огромном количестве на всем пространстве России: и в Восточной Сибири, и на Дальнем Востоке, и вокруг Байкала, и на Саянах, и под Красноярском, и на Алтае, и на Кавказе, и вообще везде, где хочется походить с рюкзаком вдали от людей. Они отличаются породой и комплекцией незначительно, но, похоже, заметно отличаются нравами и характером. Вот эти восточносибирские бурые медведи, похоже, самые страшные и опасные. Реально, уважения к человеку не имеют. Абсолютно «безбашенные». Их испугать непросто. На Байкале, под Красноярском и на Алтае тоже медведи непростые – их нужно опасаться. А вот кавказские медведи считаются самыми пугливыми. Страх медведя перед человеком – единственная надежная гарантия безопасности в лесу и в горах. Кавказский бурый медведь имеет меньшую массу – в среднем до 200 килограмм. Считается, что есть несколько фенотипов (видов) кавказского медведя. Один из них, самый мелкий – сирийский подвид.
Вообще, здоровый медведь в нормальном состоянии всегда избегает человека. У него неплохой слух и очень острое обоняние, и он задолго до встречи почувствует человека в лесу, и в большинстве случаев удалится от него и избежит встречи с ним. При встрече за пределами зоны прямой угрозы, то есть если вы увидели медведя, и он увидел вас, и между вами есть хотя бы двадцать метров, в большинстве случаев он ретируется, убежит, возможно, не сразу, а спустя несколько секунд. Опасно натыкаться на медведя на близком расстоянии – у него может включиться программа угрозы и нападения. При этом зрение у него слабое, он близорук. На светло-сером однотонном тоне из мелких камней с подветренной стороны можно замереть, затаиться буквально в двадцати-тридцати метрах от медведя, и при наличии окружающих звуков ветра, деревьев, журчащей воды, он не заметит вас. Вообще, медведь – интересный зверь, переполненный противоречиями и загадками. Сложен характер медведя, местами непредсказуем. Медведь противоречив, но сообразителен.
Медведь – самый крупный из хищников, живущих на планете, и размером и мощью он превосходит льва и тигра. Физически, медведь – очень сильный, выносливый и ловкий зверь. Если по какой-то причине он задумает убить или травмировать вас, вы ничего не сможете этому противопоставить. Медведь внешне может выглядеть неуклюжим, но при этом он может быть невероятно стремительным – в моменте он развивает скорость до семидесяти км/ч, и может поддерживать постоянную скорость в сорок км/ч в течении получаса. Он легко бегает вверх по склону и по камням, несколько медленнее вниз. Это связано с особым строением его позвоночника. У него очень гибкое, прыгучее тело при всей внешней кажущейся его неуклюжести. Все это говорит о том, что от медведя убежать невозможно, какой бы спортивной подготовкой не обладал убегающий, хотя тем, кто не видел медведей в живой природе в это трудно поверить. Медведь обладает невероятной силой. Мощные передние конечности, оснащенные длинными когтями, обладают огромной разрушительной силой. Ударом передней лапы медведь перебивает хребет, вырывает ребра и ломает кости черепа корове. То же самое он делает с головой и позвоночником человека, который ему не понравился. Сила удара лапой превышает собственный вес медведя в несколько раз – до одной тонны. Все это он может использовать, если в нем включилась программа нападения, что в случае со здоровыми медведями происходит крайне редко.
У медведя есть слабая сторона и это единственно возможное спасение человека при близкой, внезапной встрече – медведя можно напугать, он труслив на некоторые раздражители. Он боится громких высокочастотных звуков, фальцетного пения, металлического бряцания и стука. Основную опасность представляют медведи-шатуны, раненные на охоте особи, медведи, приученные к туристической пище (медведи-мусорщики) и медведи-мамы с детьми, а также медведи, застигнутые врасплох на очень близком расстоянии в несколько метров (такое случается в лесу).
Тактика поведения в медведеопасном регионе следующая – ходить группами (медведь быстрее испугается группы людей, чем одного человека; иногда по отношению к одному человеку в медведе включается программа любопытства, что опасно, потому что в любой момент она может смениться программой нападения). Если есть подозрение, что где-то рядом есть медведь, нужно громко разговаривать, петь песни и издавать звуки – это спугнет его на расстоянии. В случае встречи с медведем, нужно остановиться и смотреть в его сторону, но не в глаза, а на корпус или в ноги, или чуть вбок от него, боковым зрением. Ни в коем случае нельзя оборачиваться или убегать, каким бы страшным не казалось животное – это включит в нем программу преследования. Можно только осторожно пятиться назад, не оборачиваясь, но лучше сначала просто постоять. Можно так постоять секунд десять, и, скорее всего, он уйдет или даже убежит. В случае если он не уходит, можно попробовать средним спокойным голосом с ним поговорить и тихонько постучать чем-нибудь металлическим, не делая резких движений. 99% нормальных медведей к этому моменту уже убегут. Если нет – начинайте спокойно отходить от него задом, смотря в его сторону, но не ему в глаза.
В случае если он вдруг побежал на вас, и вы уверены 100% что он будет нападать, нужно закричать со всей силы, максимально высоким голосом, начать махать руками что есть мочи, и если это не помогает, нужно сразу падать на землю лицом вниз, закрывать голову руками, и стараться лежать без движения, замереть. Помогает даже немного зарыться в землю, как при бомбежке, или выбрать для падения ямку или складку земли. В таком случае он может потягать вас немного из стороны в сторону, и есть шанс, что он потеряет к вам интерес. Всегда надо надеяться на «отходчивость» медведя – есть такая у него черта, что он внезапно может прекратить нападение. Медведь, если он здоровый – добрый. Нормальные медведи не едят людей, их интересует только падаль. А ваша обездвиженность может выключить в нем программу охоты или любопытства. В случае если он продолжает нападение и начинает вас грызть и таскать, то вам совсем не повезло, и это, скорее всего, какой-то хищник-мутант, уже нападавший на людей, или медведь-шатун. В таких случаях, когда все возможности примирения исчерпаны, рекомендуется сопротивляться, здесь у вас должны включиться чистые животные инстинкты. На этой стадии, с вашей стороны возможно очень активное сопротивление, животный крик, дикое противостояние глаза в глаза – все, что потенциально может как-то смутить, сбить, напугать его. Но надо учитывать, что в прямом физическом противостоянии шансов у вас нет никаких, только когнитивным воздействием, странным, нетипичным для него поведением вы можете сбить его животную программу хищника. В случае если вы начали от него убегать, он будет пытаться настигнуть вас, бить лапой и рвать когтями. Убегание спиной – простая, известная ему тактика, которая лишь подогреет в нем инстинкт охоты и раззадорит его. Одним ударом лапы он может перебить вам позвоночник или вскрыть черепную коробку.
Вот таков он, непростой, но все же добрый характер медведя. Это характер нашей страны, России. Этимологи и лингвисты говорят, что слово «медведь» является заменой какого-то табуированного древнеславянского слова, произношение которого потеряно. То есть мы не знаем настоящего славянского имени медведя (намек на божественный статус)! Древний обычай живет и сейчас. Я общался с несколькими охотниками и проводниками в горах Кавказа, живущими в Краснодарском крае. Все они никогда не произносят имя медведя вслух, а называют его Мишкой, Мишей, косолапым, бурым. Запрет на произношение настоящего имени связан с тем, что медведь может быть опасен для человека (как табуированные названия змеи в индоевропейских языках). Медведь фигурирует в мифах многих народов Евразии и Америки. В разных традициях он мог являться божеством, прародителем, духом-охранителем. Культ медведя существовал у славян и германцев, у коренных народов северного Урала, Сибири и Дальнего Востока.
***
Прошлым летом я отдыхал на Западном Кавказе, в одном невероятно красивом месте. По какой-то причине в этих местах до сих пор ходит не так много людей, несмотря на то, что от ближайшей деревни до этих мест можно дойти всего за один световой день. Это район четырех северных Загеданских озер у так называемой скалы Загедан. Однажды мы пришли туда с небольшой группой друзей и остановились на ночь, разбили лагерь. Увидели там двух лошадей, которых идентифицировали как лошадей охотников-браконьеров. И ни одной человеческой души в радиусе 15 километров! Мы провели там ночь, и на следующий день они ушли, а я решил остаться еще на день или два. Я проводил их, и ближе к вечеру взошел на соседний гребень пофотографировать четвертое, очень красивое каровое озеро внизу за гребнем. Когда перед закатом я стал возвращаться обратно к палатке, я заметил какие-то странные звуки, которым сознательно я не придал сначала особого значения, но на каком-то животном, бессознательном уровне они отвлекали и внутренне беспокоили меня. Это был какой-то странный дальний рев, я не мог понять, откуда он издавался. Мне показалось, что так могут реветь туры, что в большом количестве обитают на этих каменистых склонах. Хотя я никогда таких ревов не слышал от них раньше. Потом мне показалось, что это могут быть какие-то дальние коровы или овцы, хотя в радиусе 10 км по моему разумению там не могло быть никаких коров или овец. Когда я пришел к палатке, стало понятно, что эти странные звуки, похожие на рев, скорее всего, доносятся с соседнего склона долины, до которого было около 500 метров. Я подошел ближе ко второму озеру, которое было около 200 метров в диаметре, и сразу за которым начинался склон. И увидел на этом склоне, на фоне серых камней, три крупных точки, стал вглядываться в них и никак не мог понять, что это были за животные – для туров они были какими-то подозрительно большими. До склона оставалось метров триста напрямую через озеро, но уже заходило солнце, были отсветы, был серый, каменистый фон, и я никак не мог определить, что это были за животные. Все же я подумал, что это какие-то странные туры большого размера и нетипичного поведения с нетипичными звуками. Их называют кавказскими горными козлами или западнокавказскими турами.
Я отошел обратно к палатке, и вдруг во мне закралось какое-то неподвластное контролю разума, почти животное, беспокойство. Я походил вокруг да около, и решил опять пройтись ближе ко второму озеру, чтобы снова посмотреть на этих странных «туров». Я снова начал наблюдать за склоном долины и за тремя крупными серо-бурыми пятнами на ее фоне. Вдруг они все трое сдвинулись с места и начали движение траверсом по склону вправо. Сокращалось диагональное расстояние между мной и ими, и вдруг, всмотревшись в их движение, в какой-то момент, даже не сознанием, а каким-то животным подсознанием я ощутил первобытный (primordial, примордиальный) неконтролируемый ужас, который прошелся у меня по всему организму до самых пяток – это был известный мне уже много раз резкий скачок адреналина в кровь. Я сразу понял, прежде инстинктом, и только через пару секунд сознанием до меня дошло, что это никакие не туры, а самые что ни на есть настоящие медведи! Огромные двухсоткилограммовые кавказские медвежьи туши под два метра длиной, раскачивающиеся, с очень грациозными движениями, с невероятно мощным и гибким хребтом, с такой хищной леопардовой или тигриной походкой, с острыми жуткими мордами, смотрящими вниз и прямо по ходу. Я видел их прямо в профиль. Когда они сидели или лежали на каменном склоне, это было незаметно.
Они шли в трехстах метрах от меня, параллельно мне, что-то выглядывая в земле и кустарниках. Они обходили озеро и собирались, по всей видимости, направиться прямо в мою сторону. Вдруг один из них сел на землю пятой точкой и начал двигать носом влево и вправо, но настраиваясь прямо на меня. Я понял – его локатор почуял мой запах с порывом ветра. Произошел второй прилив адреналина. Первая мысль, которая возникла в моем наадреналиненном сознании – до медведей триста метров, они медленно идут в мою сторону, обращают внимание на мой запах, а до деревни 15 километров и не меньше 6-8 часов хода (сброс высоты через ближайший перевал вниз около километра). Понятно, что убежать не удастся. Тут бы до первого озера добежать. Меня особенно расстроило мое абсолютное одиночество в этой ситуации. Вчера вечером и еще сегодня днем здесь были люди, мы громко разговаривали, издавали массу разных запахов и звуков, понятно, что медведи и близко боялись к нам подойти. И вот я абсолютно один, в этом затерянном мире...
Прилив адреналина и гидрокортизона, переводящих организм в состояние боя или убегания, по прошествии времени приводят к небольшому дрожанию рук. Я быстро пошел к своей палатке. Вокруг стремительно темнело. Я понял, что собирать палатку и валить отсюда – это вообще не вариант. Ночью идти не получится, да и к тому же наткнуться на этих или каких-нибудь других медведей в темноте не очень хочется. Придется ночевать. Но как быть с этими медведями? Куда они идут? Может, они идут сейчас прямо ко мне? Я начал вспоминать все, что я до этого прочитал про них, и все, что мне до этого говорили люди.
У меня в этот момент, в душе, вместе с животным неконтролируемым страхом, была какая-то детская обида и претензия к несправедливости. Я не мог понять, зачем такому очень доброму, добродушному, как они все говорили, существу, этому доброму Мишке, который никогда никого не тронет, а только ягодки да кустики ест, зачем ему дана такая мощная комплекция и такая спортивная грация в движении? Я только что видел их движения, они двигались как леопарды, очень статно, вкрадчиво, у них очень мощные тела, они крупные, минимум по 200 килограмм, не меньше. По походке они мало отличались от амурских тигров – такая же спортивность. По массе – даже больше тигров. Я испытал животный неконтролируемый ужас и от их движения, и от объема их мышечной массы, и от их острых, пирамидальных морд, смотрящих в землю и вокруг. Зачем добрым существам такая сила и такой убийственный фитнес? Ведь природа ничего не дает просто так. Если ты ешь только ягодки да корешки с поля, то почему ты имеешь потенцию перебить позвоночник одним ударом? Зачем тебе такая сила? Как говорится, важен потенциал, а не намерения. И этот потенциал очень испугал меня, на животном уровне. Голова успокаивала, но тело и гормоны бунтовали. Может, хищники и не испугали бы меня так, если бы я был в компании, как вчера. Но я был абсолютно один в этом затерянном от цивилизации месте, из которого нельзя было просто так уйти или убежать. Ведь это не лес, а огромная горная озерная долина, где все запахи и звуки как на ладони. И плавает медведь в холодной воде не хуже человека... Я вспомнил отчеты о том, что они всегда проявляют интерес к одиночкам, что пугаются они чаще групп людей, чем одиночек, что одним человеком они скорее заинтересуются, чем испугаются. Голова прокручивала возможные варианты их нападения на меня на краю этого горного озера и моей возможной защиты. Все варианты были не в мою пользу.
После этого я опять попытался вспомнить все, что я прочитал про них раньше. Я вспомнил, что их можно напугать. Прошло еще несколько минут, и я понял, что нужно, перед тем как вокруг совсем не стемнело, попробовать их прогнать. Это нужно делать прямо сейчас. Это мой единственный шанс. Мне нельзя просто так сидеть здесь и ждать пока они придут сюда, ко мне на запах. Я колебался, потому что другой инстинкт говорил – может лучше затаиться? Может, если я начну шуметь, это наоборот привлечет их, и они не убегут, а придут сюда? Присутствовал страх и нерешительность. Мне нужно попробовать пошуметь прямо сейчас, потому что остается последний рассеянный свет, который даст мне возможность проследить за ними и увидеть реакцию на мой шум. Надо это делать прямо сейчас, ибо промедление смерти подобно. И вот, пересилив некоторое смятение и нерешительность, я выпрыгнул из палатки, и совершенно инстинктивно начал громко, неистово кричать фальцетом на английском языке песню «Can't take my eyes off you».
Я потом долго смеялся над словами этой песни, которые я в состоянии стресса пел медведям: «I love you baby, and if it's quite all right I need you baby to warm a lonely night so let me I love you baby, now that I've found you, stay and let me love you, baby». Выходит, этой песней я не прогонял, а наоборот звал их к себе в эту одинокую звездную ночь. «Вернитесь ко мне, Мишки, согрейте меня в ночи». Эта песня была выбрана инстинктивно и машинально – просто мне показалось я смогу петь ее громко и высоко, в отличие от многих других. Одновременно с пением, почти в трансе, я отбивал ритм маленькой складной титановой ложкой об алюминиевую туристическую кружку. Это надо было видеть! Получилось довольно громко, и даже такой, высокий фальцетный звук раздавался эхом по всей долине и создавал множество отражений и ревербераций. В какой-то момент я почувствовал, что совершенно пропал страх, в этот момент я подумал – с музыкой и танцами весело умирать. И вот растормошив огромную одинокую горную долину и распугав все, что можно было распугать на несколько километров вокруг, я взбежал на соседний маленький холмик и в почти полной темноте начал всматриваться вдаль, в сторону правого края озера. Наступил момент истины. Мне нужно было увидеть реакцию непрошенных гостей. Я ждал приговора суда, приговора, который уже не будет подлежать никакому обжалованию. Либо я убедил их, либо мне уже ничего не поможет. И вот, через мгновенье я засек движение!
И что же я увидел, друзья? Я увидел три драпающих от меня с огромной скоростью жопы медведя! Увидел их мощные спины. Мое напряжение сразу сменилось легкой улыбкой и некоторым расслаблением. Я начал следить за ними. Они добежали до самого края склона и стали энергично подниматься по нему вверх. Я подумал, насколько хватит этого эффекта? Может нужно продолжить шум, чтобы они не останавливались? На мгновенье один из них остановился, сел на свой зад и начал смотреть и нюхать в мою сторону. Но другие два не останавливались, и этот третий вскоре побежал за ними. Не отводя глаз, я все время пытался смотреть за ними, чтобы проконтролировать отход и не потерять их из виду. Они довольно быстро, буквально в считанные десятки секунд, преодолели приличное расстояние вверх по склону, примерно около 400 метров, и скрылись в какой-то точке. Уже почти стемнело, но мне показалось, что из этой темной точки по центру склона долины они не ушли. Я долго наблюдал за этим потемнением в скалах, не менее получаса, пока черная ночь совсем не поглотила окружающее пространство. Видимо, это была их берлога в расщелине. Я понял, зачем рядом с озером стояли лошади браконьеров (которые предыдущей ночью исчезли). Видимо это были лошади охотников на медведей. И, как оказалось, ревели эти медведи на настоящих туров, которые сверху сыпали на них камни – горные козлы на Кавказе имеют обыкновение это делать – копытами. Еще я понял, что от медведя нельзя убежать, ни вверх по склону, ни вниз. Люди не преодолевают 400 метров вверх на сорокаградусном склоне за одну минуту.
Посмотрев в окружающую тишину и темноту, широко глотнув чистого горного воздуха, я вернулся в палатку. Полного спокойствия в наступившей ночи достигнуть не получилось, потому как спать и оставаться вместе с медведями в одной долине было как-то не комфортно. Я все время думал об этой точке на склоне горы, где они затаились, и периодически выглядывал из палатки и всматривался в это темное пятно на расстоянии около 700 метров по прямой, пытаясь разглядеть какое-то движение или еще что-то. Я принял решение, что самым ранним утром, еще затемно, я соберу палатку и быстро и по-тихому сойду с маршрута обратно в цивилизацию. Это был уже восьмой день похода, и все запланированное было увидено.
После поверхностного сна, полного самыми разными яркими сновидениями, ранним утром я проснулся, быстро собрался, выпил чая, и бодренько, в снаряжении, пошел по тропе к перевалу, постоянно озираясь на этот левый склон по ходу движения. Как там поживают мои Мишки? Спят ли, или их там давно уже нет? А, может, они гуляют где-то впереди меня по дороге? Или ушли на север вниз по долине, откуда они наверно и пришли? Через час, перед самым перевалом увидел свежий медвежий помет. Не знаю, от этих ли или от каких-то других медведей. Потом преодолел перевал. Был сильный туман, видимость около 20 метров, и без навигатора идти было невозможно. Через час облака все же ушли, и начался долгий и трудный спуск вниз, в долину реки Большая Лаба. Через 6 часов я был на пограничной заставе Загедан (шестая из восьми застав Управления ФСБ РФ по Карачаево-Черкесской республике). Вот так закончилась моя встреча с кавказскими бурыми медведями!
Иллюстрация к этому повествованию и есть обзорная фотография горного цирка северных Загеданских озер (не путать с южным Пятиозерьем), где произошла эта история. Слева видно озеро и палатку – в центре на полуострове. Справа – второе озеро, вокруг которого шли медведи, и позже повернули по направлению к лагерю.
Вот так вот! Иногда хочется уйти куда-нибудь подальше от людей. Но там всегда есть шанс встретить русского медведя. Кавказские медведи пугливы, а что делать с сибирскими? Подозреваю, что они не будут пугаться какого-то там поющего человечишку. Сразу покажут кто в их местах главный. Таким образом они охраняют Сибирь, и всю нашу Россию: страну медведей.
***
Русский медведь на Западе считается символом, олицетворяющим Россию. Первые такие знаки датируются XV веком. Особенно активно и повсеместно такие ассоциации навязывались в XIX веке в Британии в самый разгар так называемой «Большой игры», геополитического противостояния между Британской и Российской империями за господство в Южной и Центральной Азии.
Сравнение России с медведем западными, в основном британскими и иногда французскими, элитами носит скорее отрицательный характер. Подчеркивается кажущаяся неуклюжесть, некоторая непредсказуемость, большие размеры, сила, и, я думаю, всегда подразумевается вот эта возможность напугать медведя, возможность ввести его в замешательство, каким бы сильным и мощным он не был. В нашей истории, за последние 200 лет, действительно было множество примеров, когда внешние когнитивные и информационные воздействия сбивали с толку высшее политическое руководство страны и курс в остальном очень мощной и непоколебимой державы. И это приводило к катастрофическим для народа и страны последствиям. Действительно, есть прямые аналогии с характером и судьбой медведя.
Прослеживается даже какая-то схожесть в характере медведя и русского человека. Во многом – и в этой возможности смутиться и испугаться, и в отходчивости, и в избегании, уклончивости, в изначальной настроенности на избегание конфликта, и при всем этом, некоторой непредсказуемости, таинственности, и, наконец, в страшной, убийственной опасности, когда потревожили его сон в берлоге или задели дробью на охоте. Еще есть какое-то странное несоответствие между детским, несколько инфантильным характером медведя и его силой и ловкостью, его физическим потенциалом. Хотя, может быть, все как раз наоборот – по настоящему сильное творение должно быть добрым. Злодейство и сила – понятия несовместимые.
Исходя из этого, нам нужно тренировать наше сознание. Медведю с натренированным мозгом и крепкой нервной системой ничего не грозит – любой поединок с любым хищником на Земле будет решаться в его пользу. Мы будем «рулить» всем лесом: «Может быть, быку не позволено, но хочу вам сказать, что медведь ни у кого разрешения спрашивать не будет. Вообще, он считается у нас хозяином тайги и не собирается, я знаю это точно, куда-то переезжать в другие климатические зоны, ему там неуютно. Но тайги он своей никому не отдаст».
Западным обывателям настолько промывают мозги их средства массовой агитации и дезинформации что многие из них до сих пор думают, что у нас медведи свободно гуляют по улицам городов. Образ медведя как символ и олицетворение России используется и внутри страны. Например, символом Летних Олимпийских игр 1980 года в Москве стал добрый Олимпийский Мишка, который был противоположностью «страшному русскому медведю». Еще была попытка связать образ России с амурским тигром. Было бы неплохо, если бы Россия ассоциировалась не только с медведем, но еще и с тигром. У тигра гораздо более прямой и опасный характер, хотя медведь все равно превосходит его в силе, также как превосходит в силе любого льва.
России можно оставаться быть медведем, но нужно тренировать голову. Пусть Россия будет крепким медведем с холодной головой и теплым сердцем. Пусть она сторожит свои огромные евразийские пространства. И пусть на этих огромных, необъятных пространствах России медведи стерегут горы и лес от людей.
2016, Бахчисарай.