Куда подевалось «золото Колчака».
(Продолжение. Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2016/04/22/1334)
Одной из самых популярных тем в современной публицистике о Гражданской войне является обсуждение пресловутого «золота Колчака» и организации его поисков.
Где только это золото не искали: и в дальневосточной тайге, и забайкальских степях, и даже на дне озера Байкал, где оно, по одной из популярных мифологем наших дней, и было сокрыто «рыцарем духа» от коварных большевиков.
Полагаю, что с таким же успехов там можно искать золото инков, или не менее знаменитое «золото партии», на поиски которого в начале 90-х, с нулевым результатом, Гайдар с Ельциным угробили миллиарды долларов.
Давайте попробуем разобраться, откуда «золото Колчака» вообще у него взялось, и где имеются наиболее вероятные следы его нахождения в настоящее время.
Сначала напомним о том, каким образом Колчак заполучил это самое золото.
Накануне Первой мировой войны Российская империя имела значительные золотые запасы.
После начала войны довольно скоро выяснилось, что маломощная промышленность царской России не в состоянии обеспечивать ее армию вооружением, боеприпасами и другими необходимыми средствами для ведения войны.
Пришлось срочно обращаться за помощью к союзникам по Антанте и нейтральным (в тот момент) державам (прежде всего к США).
Они выразили свою готовность помочь, но бесплатно это делать не собирались.
Тогда в Лондоне был создан специальный золотой запас для предоставления кредитов союзникам, воевавшим с кайзеровской Германией.
Помимо России, своё золото в английских банках разместила Франция.
Вклад России в общее дело Антанты составил 498 тонн золота. Большая его часть - 440 тонн - была отдана взаймы лондонскому спецфонду, а другая - 58 тонн - продана для получения "живых денег".
«В 1914 году через Архангельск в Лондон было отправлено 75 млн. рублей золотом (8 млн фунтов). В пути корабли конвоя (крейсер Drake и транспорт Mantois) получили повреждения на минах и этот путь был признан опасным. В 1915—1916 375 млн рублей золотом (40 млн фунтов) было отправлено по железной дороге во Владивосток, а затем на японских военных кораблях перевезено в Канаду (часть Британской империи) и помещено в хранилища Банка Англии в Оттаве.
В феврале 1917 тем же путем через Владивосток было отправлено ещё 187 миллионов рублей золотом (20 млн фунтов). Эти суммы золотом стали гарантией английских кредитов России для закупки военного снаряжения на сумму соответственно 300 и 150 млн фунтов стерлингов. Итого, к моменту захвата банков большевиками, с учетом золота, добытого во время войны, золотой запас России составлял 1101 миллионов рублей» - такие любопытные детали о золотом запасе к осени 1917 года сообщает Википедия.
В 1915 году, во время Великого отступления русской армии, Николай II распорядился перевезти сокровища государства из Петрограда вглубь России - в Казань.
В 1917 году России произошли две революции, и затем началась Гражданская война.
Летом 1918 года в Поволжье шли бои между «красными» отрядами и «белыми» войсками Народной армии самарского правительства Комуча, которых поддерживали части чехословацкого корпуса (являвшиеся тогда наиболее боеспособными войсками в России).
Чтобы не рисковать золотым запасом, Совнарком решил вывезти его в более безопасное место.
Однако удалось отправить только первую партию - 100 ящиков, то есть всего лишь около пяти тонн.
Вскоре Казань была захвачена отрядом подполковника Каппеля, и все драгоценности попали в руки белогвардейцев.
Современная версия этих событий, в общих чертах, выглядит примерно так:
Выдвинувшись 1 августа из Симбирска на пароходах, отряд под командованием подполковника В.О. Каппеля и полковника В.И. Лебедева, 5 августа высадил десант на пристани и на противоположном берегу Волги.
Каппель с тремя ротами направился на восток, в обход города, в то время как чехи повели наступление на город от пристани. Сражение затягивалось из-за упорнейшего сопротивления латышских стрелков (советский 5-й Латышский полк), начавших было даже теснить чехов обратно к пристани.
Решающим оказался переход на сторону белых 300 бойцов Сербского батальона майора Благотича, размещавшихся в Казанском кремле которые, в решающий момент, нанесли красным неожиданный фланговый удар. В результате сопротивление латышей было сломлено.
« 5-й Латышский полк целиком, во главе с командиром его, сдался нам. Это был единственный случай за всю Гражданскую войну, когда латышские части сдавались», - сообщает издание «Каппель и каппелевцы». 2-е изд. НП «Посев», 2007г. стр 364)
После чего сообщается, что «Военно-полевой суд приговорил их как иностранцев к расстрелу».
Вот это уже удивительно: никакими «иностранцами» латыши, в августе 1918 года, разумеется, не были, ибо независимого латышского государства тогда попросту не существовало, а территория будущей Латвии была оккупирована германскими войсками.
Поэтому, на деле, тогда с этим расстрелом пленных, каппелевцами было совершено военное преступление.
Вся слава этого захвата Казани (и золотого запаса России в ней) досталась подполковнику В.О. Каппелю.
(Звание «полковник» за взятие Симбирска ему было присвоено только 24 августа 1918 года, приказом Комуча №254).
Кстати, никаких погон ни у Каппеля, ни у его бойцов в то время не было, они были введены в «белых» сибирских армии в октябре 1918 года военным министром генералом П.П. Ивановым-Риновым.
В телеграмме Каппеля о взятии Казани говорилось:
«После двухдневных тяжёлых боёв, несмотря на численное превосходство красных, а также наличие серьёзных укреплений у обороняющейся стороны, 7 августа к полудню Казань была взята совместными усилиями Самарского отряда Народной армии, её боевой флотилии и чехословацких частей».
Потери Самарского отряда составили 25 человек. Согласитесь, что для «двухдневных тяжелых боев» по захвату крупного города, потери на удивление малы. В обыкновенной ротной атаке, времен ПМВ, на какую-нибудь высотку, занятую немецкой ротой потери были бы посерьезнее. Видимо, «тяжесть» двухдневных боев Каппелем, для красного словца, была слегка преувеличена.
Тем не менее, трофеи «не поддавались подсчёту», и был захвачен золотой запас Российской империи.
Что касается боеспособности оборонявшихся в Казани «красных», то о них откровенно докладывал лично Ленину И. И. Вацетис, командовавший тогда «красным» Восточным фронтом: «…в своей массе они оказались к бою совершенно неспособными вследствие своей тактической неподготовленности и недисциплинированности».
Так что никакого особого военного таланта для победы над недисциплинированным, плохо обученным и малобоеспособным сбродом (чем на деле и были большинство красноармейских отрядов, летом 1918 года) не требовалось.
Добровольческие офицерские и чехословацкие части в военном отношении превосходили их ТОГДА на несколько порядков. (Это потом ситуация в «белой» и «красной» армиях начала меняться в противоположную сторону).
Впрочем, адмирал А.В. Колчак в это время все ещё находился в Японии, на морском курорте, и ничего не знал о своей будущей роли Верховного правителя.
Любопытно, что из Японии во Владивосток Колчака доставили на английском корабле, одетого в гражданский костюм.
Во Владивостоке Колчак познакомился с бывшим фельдшером австро-венгерской армии Р. Гайдой, ставшим (к тому времени) знаменитым генералом чехословацкого корпуса.
Именно Р. Гайда и привез Колчака, в своем вагоне, из Владивостока в Омск.
Отметим, что Колчак, в своем гражданском костюме и шляпе, произвел тогда на Гайду неважное впечатление.
В своих воспоминаниях Гайда записал, что в этом виде Колчак «походил на пролетария».
(К слову говоря, удивительно, что Ленину постоянно ставится в вину и в упрек его приезд в Россию в знаменитом «пломбированном вагоне», проездом через Германию. Это при том, что обитатели злосчастного вагона не имели права в Германии даже выйти на перрон.
А прибытие Колчака (который официально поступил на службу Британской империи) на английском пароходе в Россию, и в чехословацком воинском поезде в Омск, почему-то считается вполне нормальным делом.
Привоз англичанами барона Врангеля в Крым, 4 апреля 1920 года, на новейшем дредноуте «Император Индии» (Emperor of India) тоже особо не «педалируется» и считается в порядке вещей).
Ну, да вернемся к разговору о судьбе золота Колчака.
Принято считать, что в Казани изначально находилось 1280 тонн драгоценных металлов: 160 тонн платины, 640 тонн золота и 480 тонн серебра. Произведённый 10 мая 1919 года подсчёт в Омске определил количество золота в 504 тонны.
Из Самары золото на некоторое время перевезли в Уфу, а в конце ноября 1918 года золотой запас Российской империи был перемещён в Омск и поступил в распоряжение правительства Колчака, который как раз и пришел к власти, в результате военного переворота 18 ноября 1918 года.
Золото было размещено на хранение в филиале Госбанка. В мае 1919 года группа сотрудников банка начала пересчет золота. На всех ящиках были проверены пломбы и печати, после чего было установлено, что всего в Омске находилось золото на сумму 650 млн рублей (505 тонн). Кроме того, здесь хранилось золото, не включенное в государственный запас — золотые части приборов, принадлежащие Главной палате мер и весов. 31 октября 1919 года золотой запас под усиленной охраной офицерского состава был погружен в вагоны. Золото и охрану разместили в 40 вагонах, ещё в 12 вагонах находился сопровождающий персонал.
Историк В.В. Шигин в книге «Загадки золотых конвоев» приводит следующие данные:
«Совет министров колчаковского правительства распорядился произвести переучёт ценностей. После процедуры, продолжавшейся больше месяца, Министерство финансов в Омске опубликовало в своём официальном издании "Вестник финансов" данные о доставленном из Казани в Омск золоте: в российской монете - на 523 миллиона 458 тысяч 484 рублей 42 копейки, в иностранной монете - на 38 миллионов 065 тысячи 322 рубля 57 копеек, в слитках - на 90 012 027 руб. 65 коп. Всего на сумму 651 миллион 535 тысяч 834 рубля 64 копейки. Расхождение между сведениями Министерства финансов в Омске и данными отделения Госбанка в Казани (645 миллионов 410 тысяч 610 рублей 79 копеек) составляет чуть больше шести миллионов рублей золотом.
Похоже, что это те самые 100 ящиков с золотом, которые удалось вывезти большевикам за день до ухода из Казани. Следовательно, есть основание предположить, что итоговые данные, обнародованные Омским правительством, были выведены не из реального пересчёта, а на основе имевшихся документов - одного месяца для такой кропотливой работы при технических возможностях того времени явно недостаточно. Учтённое в Омске золото составляли слитки, монеты, самородное золото, серебристое золото, золотистое серебро, платина и золотые изделия.
Кроме российской золотой монеты, здесь были ещё и деньги 14 стран мира (особенно много золотых германских рейхсмарок - больше чем на 11 миллионов рублей)».
Таким образом, в распоряжении Колчака и его правительства оказались огромные денежные запасы. Очень интересно было бы изучить, как и на какие цели они были потрачены.
Полной и всесторонней информации об этом «щекотливом» вопросе найти невозможно. У разных авторов имеются лишь отрывочные сведения, которые мы и попытаемся проанализировать.
Главноуправляющий делами Совета министров Колчака Г.К. Гинс вспоминал:
«Большевики, покидая города Сибири летом 1918 г., унесли с собой денежные запасы. Ими похищено было свыше 917 миллионов рублей, 167 пудов золота, около 500 пудов серебра».
Для современного читателя сложно понять, насколько крупными являются эти цифры.
Как известно, все познается в сравнении.
Г.К. Гинс приводит цифры расходов своего правительства в то время:
«Между тем расходы правительства были очень велики. Одна армия требовала от 6 до 7 миллионов в день. Все земства, города, важнейшие предприятия — каменноугольные, золотопромышленные, металлургические и др. — требовали миллионных ссуд, иначе они не могли стать на ноги…
Доходы увеличивались, но расходы их перерастали.
В распоряжении Правительства находилось 43 тыс. пудов золота и 30 тыс. пудов серебра — запасы, вывезенные из Казани. Этими запасами можно было обеспечить новую эмиссию, унифицировав денежное обращение».
Получается, что вывезенные большевиками деньги (это были, скорее всего, пресловутые «керенки») были не так уж и велики (их бы хватило только на пятимесячное денежное довольствие для колчаковской армии), а 167 пудов золота, захваченного большевиками, выглядят просто жалкой цифрой в сравнении с 43 ТЫСЯЧАМИ пудов золота, имевшихся в распоряжении колчаковского правительства.
Так что запасы золота и возможности для денежной эмиссии у колчаковского правительства были изрядными.
Самое интересное, что распоряжался судьбой золота, попавшего в руки Колчака, воистину «узкий круг ограниченных лиц»: сам Колчак, его министр иностранных дел, имевший красивую фамилию Сукин и еще два-три человека из его «ближнего круга».
Никакой информации об этом золоте в мемуарах высокопоставленных колчаковцев (Г.К Гинса, И.И. Серебренникова, генералов Будберга и Дитерикса) нет.
Надо бы сказать несколько слов о фигуре Ивана Ивановича Сукина.
Целый год (с декабря 1918 года по 3 декабря 1919 года) он являлся управляющим министерством иностранных дел Колчака и был его «правой рукой в самых «деликатных» вопросах внешней политики и распоряжался сногсшибательными тайными отправками золотого запаса России за границу.
За какие заслуги скромного 28-летнего молодого человека, всего лишь титулярного советника и секретаря русской миссии в Вашингтоне, привезенного в 1918 году из США в Сибирь, Колчак назначил на столь высокую должность, остается только догадываться.
Это вызывало тогда законное недоумение даже у завзятых сторонников адмирала.
Сукин откровенно держался американской ориентации, за что получил у современников презрительное прозвище «американский мальчик». Однако он так и не сумел добиться официального признания правительства Колчака со стороны США и западных союзников, не смог наладить отношения с чехословаками и т.д.
Тем не менее, Сукин оставался на своей должности вплоть до самого конца колчаковского правления.
После своей отставки 3 декабря 1919 года Сукин тут же уехал в Китай (куда он целыми кораблями и отправлял золото Российской империи).
Похоже, что это и было его главной задачей на посту управляющего министерством иностранных дел.
О том, как он это делал, в своей книге «Загадки золотых конвоев» подробно рассказывает историк В.В. Шигин:
«Именно Шанхаю пришлось стать первым перевалочным пунктом в долгой тихоокеанской одиссее золотого запаса России.
24 мая в 9 часов на стол российскому императорскому посланнику в Пекине князю Кудашеву шифровальщик положил телеграмму:
"23 мая, № 850. 26 мая отправляется в Шанхай на казённом пароходе "Командор Беринг" партия золота около 600 пудов. Благоволите верным путём предупредить консульство в Шанхае принять все меры к беспрепятственной выгрузке. Золото заделано в посылки с надписью "Официальная экспедиция" при курьерском листе. Клемм".
Василий Оскарович Клемм был профессиональным дипломатом. До февраля 1917 года он являлся генеральным консулом Российской империи в Бомбее, затем вернулся во Владивосток, где вёл особо ответственные дипломатические переговоры от лица Омского правительства Колчака. Вполне логично, что именно ему была поручена отправка золота из России.
Получив присланное ему послание, Кудашев написал на телеграмме: "Передать по телефону в Шанхай. Н.К.". Но затем передумал и отправил телеграмму в Шанхай, зашифровав её своим личным шифром.
В тот же день российский генеральный консул в Шанхае Виктор Фёдорович Гроссе читал переданный ему текст. "Благоволите принять все меры к беспрепятственной выгрузке 600 пудов золота, отправляемых 26 мая из Владивостока в Шанхай на казённом пароходе "Командор Беринг". Золото заделано в посылки с надписью "Официальная экспедиция" при курьерском листе. Князь Кудашев".
Итак, 23 мая 1919 года (когда ситуация на фронтах была для Колчака вполне еще сносной) в Шанхай было отправлено без малого 10 тонн золота.
Получателем золота был внебрачный княжеский сын Николай Александрович Кудашев, который приходился свояком камергера Александра Петровича Извольского. При царе Извольский был влиятельным сановником российского МИДа, который и обеспечил карьеру Кудашева.
Непосредственно в Шанхае приемкой золотого груза распоряжался Виктор Фёдорович Гроссе, старый знакомый Кудашева
«Точная причина столь спешной отправки золота из России неизвестна до сих пор. Неизвестно и то, кто конкретно дал распоряжение о его отправке. Скорее всего, часть золотого запаса вывозилась во избежание риска его захвата противником и создания финансовой основы для борьбы в самых неблагоприятных условиях», - отмечает В.В. Шигин.
О характере груза и маршруте перехода на борту корабля знали лишь двое - командир парохода «Беринг», (имевшего громкое наименование «сторожевой крейсер»), старший лейтенант Веймарн и сопровождавший груз чиновник, вице-директор кредитной канцелярии Чешко.
В Шанхае возникла немалая проблема с тем, как растаможить столь необычный груз:
«Дело в том, что шанхайский таможенный инспектор был обязан взыскать пошлину с ввозимого в страну груза. Но ведь ввозилось не что-нибудь, а золото, да ещё в таком количестве! Выполнение требования китайской таможни влекло не только весьма значительные потери в золоте, но и международный скандал.
Шанхайские газеты ни за что не упустили бы своего шанса и тут же раструбили бы на весь мир, что в Китай вывозится золотой запас России. Скандал сказался бы на репутации и Колчака, и всего белого движения.
Кудашев и Чешко поначалу решили обмануть китайцев, выдав ящики с золотом за обыкновенные посылки. Но потом засомневались, что китайцы будут столь наивными и не вскроют хотя бы один из ящиков.
Вице-директор кредитной канцелярии Чешко "считал неудобным" показывать таможенникам "курьерский лист", в котором были указаны лишь посылки и общий вес - около 600 пудов. Это означало самый настоящий обман и тоже могло закончиться плохо.
Но как тогда указать истинную цену содержимого посылок? Чешко, разумеется, её знал.
Вся мировая практика купли-продажи золота в те годы санкционировалась Лондоном, то есть Английским банком. Он принимал золото в виде слитков весом 200 унций (около шести килограммов).
Цена золота не могла опускаться ниже 3 фунтов стерлингов 17 шиллингов 9 пенсов за унцию. Пересылка (перевоз) золота оплачивалась (в том числе и таможенный сбор) не по весу (сколько фунтов в ящике), а по ценности (сколько стоит фунт на мировом рынке). Указывать истинную сумму в фунтах стерлингов вице-директор Чешко не хотел, надеясь на помощь князя Кудашева. А тот и сам не знал, что делать».
Ни платить китайцам огромную пошлину, ни афишировать тайный вывоз из России 10 тонн золота колчаковские чиновники, разумеется, не могли.
Выход из этой ситуации подсказал командир "Беринга", старший лейтенант Веймарн, который напомнил, что:
«согласно Международному морскому кодексу, военные корабли в отличие от коммерческих судов никакому досмотру не подлежат. А так как "Командор Беринг" зашёл в гавань Шанхая под боевым Андреевским флагом, то ни о какой таможне не могло быть и речи. Кудашев и Чешко приободрились и помчались в шанхайскую таможню. К их неописуемой радости, китайцы, выслушав аргументы российской стороны, никаких претензий не предъявили. После этого груз с надписью "Официальная экспедиция" быстро перекочевал из трюма крейсера в здание Российского генконсульства в Шанхае, а "Командор Беринг" взял курс на Владивосток.
Ящики с золотом разместили в генконсульстве как бы временно, до тех пор, пока "Официальная экспедиция" его не затребует.
Эта маленькая хитрость удалась, и вскоре драгоценные посылки были переправлены в Русско-Азиатский банк, куда, собственно, они изначально и направлялись.
Операция по переправке золота была проведена в течение всего одной недели. Для обычных операций с золотом, которые готовятся загодя и выполняются продуманно, с соблюдением всех мер предосторожностей и дипломатического прикрытия, переброска золота из Владивостока в Шанхай выглядит скорее авантюрой, чем заранее спланированным и соответствующим образом организованным действом. Это был какой-то лихорадочный экспромт, причём сами его участники не знали толком, что от них требуется. Думается даже, организаторы "Официальной экспедиции" не совсем представляли себе, что надлежит делать дальше. Тем не менее главный замысел операции - вывоз золотого запаса империи за границу - был воплощён в жизнь» - подчеркивает В.В. Шигин.
Незаконность этой тайной операции по вывозу золота была очевидна для всех ее участников.
В.В. Шигин особо отмечает этот факт:
«Разумеется, посланник в Пекине князь Кудашев не мог не знать, что акция по вывозу золота полностью противозаконна. 2 ноября 1915 года, ещё во время службы Кудашева в Брюсселе, вышел особый циркуляр за № 5164.
Этим циркуляром 4-й политический отдел МИДа извещал всех российских послов и консулов о том, что в связи с обстоятельствами военного времени вывоз из империи платины и золота во всех видах категорически запрещён.
Дипломатам предписывалось строго привлекать лиц, имеющих российское подданство, за провоз драгоценных металлов по статье № 612 (часть 2) "Уложения о наказаниях", карающей тюремным заключением до шести месяцев. Этой статьи никто не отменял».
На каком же основании вообще могло быть вывезено золото за пределы России? Для этого было необходимо письменное указание Верховного правителя Колчакка. Однако никаких распорядительных документов на этот счет за его подписью нет.
А его подпись должна была быть, в обязательном порядке. Только Колчак мог давать ТАКИЕ указания. Однако ничего этого не было, а значит, вся эта операция по вывозу части золотого запаса с территории России была незаконна.
Скорее всего, Колчак давал устные указания И.И. Сукину, а тот уже и занимался непосредственной организацией вывоза русского золота за рубеж. Другого варианта просто нет.
И это был далеко не последний случай тайного вывоза золота колчаковским МИДом:
«24 сентября князь Кудашев получает срочную секретную шифротелеграмму: "Прошу сообщить Шанхай Гроссе Министр финансов просит передать: на Ваше имя высылается мною из Владивостока свыше 6000 пудов золота с пароходом, отбывающим из Владивостока около 26 сентября. Все подробные указания о дате прибытия и количестве имеющего быть выгруженным золота будут Вам сообщены директором иностранного отделения Владивостока. Русско-Азиатскому банку в Шанхае одновременно телеграфирую войти с Вами в соглашение, о предоставлении в Ваше распоряжение кладовых банка для хранения золота. № 688. Сукин".
А министром финансов колчаковского правительства, выславшим в Шанхай свыше 96 тонн (!!!) русского золота, в это время был Лев Викторович Гойер, человек «удивительных» дарований.
В 1912—1916 годах он служил агентом министерства финансов в Китае, был членом правления Русско-азиатского банка. Именно в этот банк колчаковсцами и переправлялось русское золото.
Гойер был ответственным за организацию денежной реформы в правительстве Колчака, и полностью «завалил» все это дело.
Колчаковские («сибирские») деньги спросом не пользовались, и даже пресловутые «керенки» населением ценились выше этих «сибирских» денег.
В ноябре 1919 года он ушел в отставку и уехал в эмиграцию в Шанхай, где 3 года работал в… Русско-азиатском банке. С 1926 года жил в Париже, где тоже «работал» банкиром.
Самое интересное, что этот банкир был масоном довольно высокого градуса посвящения.
Вот что известно об этой его деятельности:
«Посвящён в достопочтенной ложе «Юпитер» № 536 Великой ложи Франции. Возведен во 2-ю степень ; 21 июля 1927 года, в 3-ю степень — 28 июля 1927 года (на заседании ложи «Гермес»). Помощник оратора с 28 июля 1927 по 1928 годы. оратор в 1927—1931 годы. Вышел из ложи как основатель достопочтенной ложи «Гамаюн» 9 октября 1933 года.
С 1936 года досточтимый мастер ложи «Гамаюн», работавшей в составе Великой ложи Франции под № 624. Депутат ложи (представитель в Верховном совете Франции) в 1932—1935 годах и около 1938 года. Член ложи до кончины.
Член Верховного совета Франции. Возведён в 4-ю степень 18 апреля 1928 года. Оратор и хранитель печати в 1933 году. Член ложи по 1938 год. Возведён в 18-ю степень 6 июля 1929 год. Второй страж в 1930—1931 годах. Председатель капитула «Астрея» в 1932—1935 годах».
Пишу все это в связи с тем, что Колчак считал себя великим «борцом» с масонством и очень интересовался этим вопросом.
Вот, что вспоминал об этом Г.К. Гинс.
(Осенью 1919 года вместе с Колчаком они совершили 10-дневное путешествие по сибирским рекам на пароходе):
«Десять дней мы провели на одном пароходе, в близком соседстве по каютам и за общим столом кают-кампании. Я видел, с каким удовольствием уходил адмирал к себе в каюту читать книги, и я понял, что он прежде всего моряк по привычкам. Вождь армии и вождь флота — люди совершенно различные. Бонапарт не может появиться среди моряков…
Что же читал адмирал? Он взял с собою много книг. Я заметил среди них «Исторический Вестник»…
Но особенно занимали его в эту поездку «Протоколы сионских мудрецов». Ими он прямо зачитывался.
Несколько раз он возвращался к ним в общих беседах, и голова его была полна антимасонских настроений. Он уже готов был видеть масонов и среди окружающих, и в Директории, и среди членов иностранных миссий».
А как выяснилось, масона в своем же министре финансов Колчак так и не разглядел…)
Для хранения без малого 100 тонн золота требовалось срочно найти соответствующее помещение и организовать его охрану. Все это пришлось решать в спешке, экспромтом:
Генконсул Гроссе срочно шлет запрос в Пекин:
"Банк согласен предоставить в полное непосредственное распоряжение генконсульства отдельную, выбранную мною кладовую за 500 лань в месяц. В сумму эту включены расходы по содержанию сторожей. Если условия приемлемы, прошу распоряжений Министерства финансов об отпуске соответствующих кредитов. Вместе с сим должен доложить, что генконсульство не может принять на себя какой бы то ни было ответственности за сохранность груза и его исправное возвращение в будущем. Гроссе".
В.В. Шигин подчеркивает: «Последней фразой Гроссе явно перестраховывается: слишком уж велика ответственность за сохранение 6000 пудов чистого золота. Однако князь Кудашев не выразил готовности помочь Гроссе, у него был собственный резон по возможности дистанцироваться от "золотых проблем": если Гроссе выпала участь принять всю ответственность за новую партию золота, то пусть он её и взваливает на свои, а не на его плечи.
В тот же день, 26 сентября, Кудашев ответил в Шанхай: "Обо всех подробностях хранения банк должен сам непосредственно условиться с Министерством финансов. Ответственность Ваша, по-моему, ограничивается выдачами за Вашею подписью ордеров. Этот вопрос оговорите при приёме золота. Кудашев".
Одним из главных фигурантов всей этой темной истории с вывозом за границу русского золота был этот самый князь Кудашев.
Интересно что именно он, с согласия английского правительства и его дипломатов, весной 1918 года, послал Колчаку в Сингапур телеграмму, отзывавшую адмирала с третьестепенного Месопотамского фронта (куда его поначалу и послали англичане) в Манчжурию. В ней говорилось:
"Английское правительство, хотя и приняло предложение адмирала, тем не менее в силу изменившейся обстановки на Месопотамском фронте считает, что будет полезно для общего союзнического дела вернуться адмиралу на Дальний Восток России".
В результате Колчак тогда и вернулся из Сингапура в Пекин. В своей пекинской резиденции князь Кудашев проинформировал Колчака о сложившейся на Дальнем Востоке обстановке и посоветовал ехать в Харбин, в подчинение к тамошнему наместнику генералу Хорвату, чтобы возглавить русские вооружённые отряды на КВЖД.
«Колчак заколебался и согласия сразу не дал. "Что вас смущает?" - спросил князь.
Адмирал, если судить по протоколу допроса, ответил, что он ничего не понимает в сухопутном деле. Это первое. И второе предвидит яростные схватки с фронтовыми генералами, привыкшими к большой самостоятельности. Российский посланник будто бы сказал, что положение не терпит отлагательств, нельзя позволять себе расслабляться, сомневаться и откладывать принятие решения. Князь Кудашев заверил адмирала, что он получил поддержку влиятельных людей в самых высоких сферах. О каких сферах могла идти речь? Об этом можно только догадываться», - так рассказывает об этой встрече В.В. Шигин.
В конце лета 1919 года на рейде Шанхая бросил якорь пароход "Олег".
Его капитан Пережогин нанёс визит русскому генеральному консулу Гроссе и сообщил, что его пароход зафрахтован на один рейс Гонконг-Шанхайским банком, отделение которого год назад стало функционировать во Владивостоке.
После этого Гроссе понял, что теперь золото России будет перевозиться по новому адресу – в Гонконг-Шанхайский банк.
В конце сентября 1919 года пароход "Олег" прибыл в Гонконг. Сразу же по прибытию, его посетил российский консул Владимир Эттинген, после чего судовой радист отправил такую шифротелеграмму:
"Консулу в Гонконге. 25 сентября, № 73. Сюда прибыл груз золота ценностью два миллиона фунтов стерлингов от Омского правительства для передачи Гонконг-Шанхайскому банку. Подробности почтой. Эттинген".
Кроме этого, 25 сентября консул Эттинген отправил в Пекин следующее донесение:
"Секретно. В Российскую миссию в Пекине. Имею честь донести миссии, что 21 сентября в Гонконг прибыл на пароходе ДФ. "Олег" груз золота в звонкой монете в одну тысячу пудов ценностью по паритету в два миллиона (2 000 000) фунтов стерлингов…
Коносамент был выписан на имя вверенного мне консульства, а так как вместе с тем г. Дрейман предъявил мне предписание вице-директора Иностранного отделения Кредитной канцелярии от 10 сентября 1919 года, № 18, о передаче им золота под расписку правлению Гонконг-Шанхайского банка в Гонконге, то я на коносаменте сделал передаточную надпись в пользу г. Дреймана, и груз по коносаменту был получен им лично непосредственно с парохода "Олег"…
Мешки и ящики в числе 268 мест были 22 сентября в течение дня свезены к банку и в запечатанном виде сданы под расписку заведующему казначейством банка…
При передаче я присутствовал, расписка же была выдана казначеем непосредственно г-ну Дрейману.
…Подсчёт монеты, доставленной в различных наименованиях (греческая, германская, австрийская, испанская и другие), начался 23 сентября и, вероятно, продолжится около пяти дней.
Вскоре ожидается из Владивостока дополнительный груз золота в один миллион (1 000 000) фунтов стерлингов на английском пароходе, но пока неизвестно, передан ли этот груз уже во Владивостоке представителю Гонконг-Шанхайского банка или придётся проверить его здесь с нашей и с английской стороны.
Всё это золото передаётся банку в виде депозита для обеспечения расходов за границею, в Англии и Америке, российского правительства. Консул Эттинген".
Таким образом, Олег доставил в Гонконг еще 16 тонн золота и на следующем, уже английском пароходе туда же должны были доставить еще 8 тонн русского золота. (Так что будущие «расходы за границею» были надежно обеспечены русским золотом).
Консул Эттинген прямо сообщает, что золото передано Гонконг-Шанхайскому банку не в счёт долга за вооружение и обмундирование, а в виде депозита, то есть для хранения и использования в дальнейшем, когда возникнет нужда в деньгах.
Но и это еще не все.
Спустя три недели после ухода из Гонконга парохода "Олег" на рейде появился английский пароход "Кимун".
Консул Эттинген сразу же сообщает о его приходе князю Кудашеву: "16 октября получил с парохода "Кимун" 598 ящиков, по описанию коносамента, с золотом на 3 миллиона 793 тысячи 782 фунта. Я сдал их в том виде, в котором получил, на хранение Гонконг-Шанхайскому банку. На пароходе не было нашего чиновника. Эттинген".
Подчеркнем, что на английском пароходе и вовсе не было никаких колчаковских сопровождающих, зато груз золота на нем оказался стоимостью не в ожидавшийся миллион фунтов (как сообщал Эттингену капитан «Олега»), а почти вчетверо больше.
Исходя из этого, можно прикинуть, что вес русского золота, перевезенного англичанами в Гонконг на «Кимуне», составил около 30 тонн.
А дальше начались и вовсе удивительные «чудеса», о которых консул Эттинген сообщил во Владивосток, директору Кредитной канцелярии и в Пекин, князю Кудашеву:
"…Пароход "Кимун" прибыл сюда рано утром 16 октября…
Капитан парохода сообщил мне и находившемуся тут же агенту "Бэттерфильд и Суар", что г. Данилов сошёл с парохода в Шанхае и что золото находится в припечатанной кладовой, охраняемой английскими матросами.
Выяснилось также, что подлинный коносамент на 598 ящиков остался во Владивостоке. Агент фирмы "Бэттерфильд и Суар" тогда заявил, что фирма затрудняется выдать консульству груз ввиду отсутствия подлинника коносамента, несмотря на то, что и она получила из Владивостока извещение, что ящики, первоначально предназначенные для Шанхая, ныне подлежат выдаче консульству в Гонконге."
В.В. Шигин отмечает:
«Консул Эттинген никак не мог уразуметь, почему англичане хотят его одурачить. Никто не желал объяснять, что произошло в Шанхае, если золото первоначально было адресовано Русско-Азиатскому банку. И последнее: на каком основании г-н Данилов, сопровождавший золото, остался в Шанхае? Капитан парохода "Кимун" должен был ответить на эти вопросы, но он хранил молчание. И наверняка с согласия агента фирмы "Бэттерфильд и Суар", который решил не отдавать золото. Поразительно, но российское золото англичане теперь стали просто отбирать!
… Когда "Кимун" встал под разгрузку золота, Эттинген обратился к командиру крейсера с просьбой выделить офицеров для наблюдения за англичанами при разгрузке.
Консул уже совершенно не доверял союзникам. В своём письме он писал: "Считаю долгом особо отметить весьма существенную помощь мне со стороны лейтенанта Михайлова и мичманов Жемчужина и Хайсканена, которые непрерывно вместе со мною наблюдали за выгрузкою и перевозкою в банк ящиков…
На формальности с устройством дела выдачи груза ушло все 15 октября, к выгрузке было приступлено утром 16-го, и ввиду крайне примитивных местных перевозочных средств, состоявших из повозок, запряжённых китайскими кули, выгрузка и передача в банк заняла весь день 16 октября."…
В гонконгском эпизоде наглядно проявилась преступная беспечность Омского правительства по отношению к национальному богатству России.
Цель колчаковского руководства была вполне понятна: как можно скорее переправить золотой запас за границу, чтобы он не достался большевикам.
С точки зрения событий Гражданской войны понять белогвардейское руководство можно. Однако при этом министры Колчака не позаботились о том, в надёжные ли руки попадёт золото.
Они отправляли золото России буквально на "авось". Объяснить всё это невозможно, если не допустить сговора с союзниками о последующем дележе вывезенного российского золота…
В те дни золотой запас России расхищался и вывозился по многим каналам, как по официальным, так и по контрабандным. Японская иена не имела устойчивой цены на бирже, и русское золото пришлось японцам как нельзя кстати. Агенты английской разведки (да и японской) не только внимательно следили за всеми перипетиями секретной операции "Официальная экспедиция", отслеживая, сколько и куда вывозится золота из России, но и самым активным образом в ней участвовали, имея при этом свои, далеко идущие планы».
Трудно не согласиться с этими выводами историка.
О судьбах исчезнувшего золота в своих исследованиях «Уплывшее золото»: секретные документы» и «Я адмирал этого флота…»: Япония. Малоизвестное о А.В. Колчаке» - историк Виталий Гузанов сообщает:
"У меня есть подозрение, что золото из Гонконг-Шанхайского банка постепенно перекочевало в Америку. В начале 1920 года встал вопрос о создании пенсионного фонда Союза бывших русских послов, который впоследствии оказывал денежную помощь видным деятелям эмиграции. Кстати, пенсию фонда получал и генерал А.И. Деникин, когда писал свой известный труд "Очерки русской смуты".
Известен и такой факт: сопредседатель фонда - посол России в Вашингтоне Г.П. Бахметьев, перевёл чек на 300 тысяч долларов, чтобы на них могли худо-бедно существовать в Болгарии рядовые и офицеры Вооружённых сил Юга России, оказавшиеся за границей. Однако деньги не поступили в Софию, а почему-то оказались в Париже".
Сколько всего тонн русского золота было вывезено из России сказать сложно.
Слишком темной и запутанной была эта история.
Только по этим документам видно, что в ЧЕТЫРЕ приема, при Колчаке, из России было тайно вывезено 140 тонн золота!!!
А ведь то далеко не полный перечень документов.
Другие подобные операции вполне могли и по сей день остаться в тайне.
Как известно, такие «акции» любят тишину, и очень не любят свидетелей и болтунов.
«В архиве Гуверовского института войны, революции и мира (Калифорния, США) находится итоговая опись за 1923 год, составленная В.И. Моравским, который был министром финансов в правительстве Д.А. Хорвата во Владивостоке.
Если довериться бывшему министру, то валютные запасы России, оставшиеся в банках Запада и Востока после 1922 года, выглядят так:
Япония - 10 миллионов золотых рублей, 170 тысяч долларов;
США - 424 тысячи золотых франков, 450 тысяч мексиканских долларов;
Гонконг - 44 миллиона золотых рублей;
Нью-Йорк - 27 миллионов 227 тысяч долларов;
Лондон - 1 миллион 100 тысяч фунтов стерлингов;
Париж - 22 миллиона 500 тысяч золотых франков.
Увы, ни одного грамма из вывезенного колчаковским правительством золота так и не вернулось в Россию».
Теперь немного поговорим о судьбе того золота, что Колчак не успел вывезти из России.
«К осени 1919 года всем стало понятно, что эпоха колчаковского правления стремительно завершается и золото требовалось вывезти из Омска на восток.
31 октября золотой запас был погружен в вагоны.
Золото и охрану разместили в 40 вагонах, ещё в 12 вагонах находился сопровождающий персонал. Транссибирская магистраль на всем протяжении от Ново-Николаевска (ныне Новосибирск) до Иркутска контролировалась чехами, отношение которых к адмиралу сильно ухудшилось после разгона Уфимской директории и последовавших за этим убийств и прочих репрессий.
К тому же главной задачей чехов была собственная эвакуация из России.
7 февраля чехословаки возвратили советским властям 409 млн рублей золотом в обмен на гарантии беспрепятственной эвакуации корпуса из России.
Народный комиссариат финансов РСФСР в июне 1921 года составил справку, из которой следует, что за период правления адмирала Колчака золотой запас России сократился на 235,6 миллионов рублей, или на 182 тонны. В некоторых ящиках, где некогда хранились золотые слитки, были обнаружены кирпичи и камни. На закупку вооружения и обмундирования для Российской армии Верховный Правитель потратил 68 миллионов рублей. 128 миллионов рублей были им размещены в зарубежных банках, их дальнейшая судьба остается неясной».
Об этом переданном чехословаками большевикам «золотом эшелоне» есть любопытное наблюдение в мемуарах бывшего колчаковского министра И.И. Серебренникова.
В январе 1920 года он, переодетый в форму чешского солдата, вместе со своей женой в чешском эшелоне уезжал из Иркутска, который уже контролировался большевиками.
И вот что он увидел:
«Во время стоянки я наблюдал из окна вагона за тем, что делается на вокзале. Там было тихо и безлюдно, вдали дремал в зимней ночной мгле родной город... Около одного поезда, стоявшего неподалеку от нас, ходили взад и вперед часовые. Приглядевшись, я увидел, что это были попарно русские красноармейцы и чехословаки, и догадался, что охраняемый ими поезд был поезд с золотым запасом, захваченный в Нижнеудинске чехами и переданный ими теперь большевикам в обеспечение безопасности продвижения их на восток. До окончания эвакуации чехов из Иркутска поезд с золотом должен был по уговору иметь двойную охрану».
Одной из причин выдачи чехословаками и французским генералом Жаненом Колчака Иркутскому ревкому (а не большевикам, как сейчас часто пишут), якобы было их недовольство тем, что адмирал – де отказался передавать золотой запас под охрану союзникам.
Обычно рассказывают «красивую» легенду, что Колчак заявил им, что скорее отдаст русский золотой запас большевикам, чем своим союзникам (с которыми он к концу 1919 года успел вдребезги разругаться).
Главноуправляющий делами колчаковского правительства Г.К. Гинс так описывает этот эпизод, который случился осенью 1919 года:
«И вот однажды произошел такой конфузный случай.
К адмиралу явился весь корпус дипломатических представителей, гражданских и военных. Они предложили адмиралу взять под международную охрану золотой запас и вывезти его во Владивосток.
Адмирал ответил им, что он не видит оснований особенно спешить с вывозом золота, но что если бы даже это основание было, то он все равно не принял бы предложения союзников.
— Я вам не верю, — сказал он, — и скорее оставлю золото большевикам, чем передам союзникам.
Эта фраза должна перейти в историю. Она не только характеризует адмирала, но выражает те настроения, которые в то время появились в отношении к союзникам».
Остается только гадать, ЧТО подумал, в этот момент, о Колчаке «весь корпус дипломатических представителей»…
О том, что Колчак тоннами втихаря вывозит в китайские банки русское золото (да еще под охраной английских кораблей и солдат) руководителям западных миссий при Омском верховном правителе было хорошо известно. Получается, что он просто откровенно врал не слишком-то стараясь скрыть это…
Нет ничего удивительного в том, что Колчак стремительно терял в глазах своих западных покровителей остатки своего авторитета.
Подчеркнем, что перед своей выдачей властям эсэровского Иркутского ревкома Колчак фактически ОТРЕКСЯ от своей должности Верховного правителя.
Произошло это при следующих обстоятельствах:
5 января 1920 года в Нижненеудинске Колчак издал свой последний указ «о предрешении власти».
Его текст, почему-то, очень не любят приводить в своих статьях современные «колчаковеды», поэтому его стОит еще раз напомнить:
«Указ Верховного Правителя
«5 января 1920 года. г. Нижнеудинск.
Ввиду предрешения мною вопроса о передаче верховной всероссийской власти главнокомандующему вооруженными силами юга России генерал-лейтенанту Деникину впредь до получения его указаний, в целях сохранения на нашей Российской Восточной Окраине оплота государственности, в началах неразрывного единства со всей Россией:
1) Предоставляю главнокомандующему вооруженными силами Дальнего Востока и Иркутского военного округа генерал-лейтенанту атаману Семенову всю полноту военной и гражданской власти на всей территории Российской Восточной Окраины, объединенной Российской верховной властью.
2) Поручаю генерал-лейтенанту атаману Семенову образовать органы государственного управления в пределах распространения его полноты власти.
Верховный Правитель адмирал Колчак.
Председатель Совета министров В. Пепеляев.
Директор канцелярии Верховного Правителя генерал-майор Мартьянов».
«Указ этот остался на бумаге. Читинской власти не признал ни Владивосток, где свергнут был генерал Розанов и воцарилось приморское земство, присвоив себе верховную власть, ни Благовещенск, который поспешил стать советским, ни генерал Хорват, который с полным основанием поспешил отказаться от признания верховенства над общероссийской концессией в Китае какой-либо местной власти» - отмечал Г.К. Гинс.
Затем был выдвинут план ухода в Монголию до которой шел старый тракт длиной в 250 вёрст. У Колчака был личный конвой численностью более 500 бойцов.
Колчак загорелся этим планом, напоминавшим походы его молодости. Адмирал надеялся на верность своих солдат и офицеров.
Собрав конвой, он сообщил, что не едет в Иркутск, а остаётся временно в Нижнеудинске, предложил остаться с ним всем тем, кто готов разделить его судьбу и верит в него, предоставив остальным свободу действий.
К утру из 500 человек осталось с ним лишь десятеро. За одну ночь, поняв, что он предан и спасения нет, Колчак поседел. (Зырянов, П. Н. «Адмирал Колчак, верховный правитель России». — 4-е изд. — М., 2012).
После чего оставалось полагаться только на судьбу.
Колчак, вместе с А. Тимирёвой заняли купе в пассажирском вагоне второго класса, декорированном флагами Великобритании, США, Франции, Японии и Чехословакии. Генерал Жанен получил от высоких комиссаров письменную инструкцию обеспечить, если окажется возможным, безопасное следование Колчака туда, куда он захочет.
10 января эшелон вышел из Нижнеудинска и 15 января прибыл в Иркутск. По прибытии вагон Колчака был оцеплен плотным кольцом охраны. Адмиралу стало известно, что накануне город покинули все союзные миссии.
С наступлением сумерек чехословаки объявили Александру Васильевичу, что передают его местным властям. Арест адмирала и передача его эсеро-меньшевистскому Политцентру были согласованы чехами с представителями союзников, стали мерою, «необходимой для безопасности чешского войска».
В Иркутске уже повсюду распространялся манифест Политического Центра.
«Волею восставшего народа и армии, — говорилось в этом манифесте, — власть диктатора Колчака и его правительства, ведших войну с народом, низвергнута.
Узники, томящиеся в местах заключения за борьбу с реакцией, освобождаются. Ответственные руководители реакционной политики предаются гласному суду с участием присяжных заседателей.
Атаманы Семенов и Калмыков, генерал Розанов и адмирал Колчак объявляются врагами народа».
Теперь о другом русском золоте, пропавшем при Колчаке.
Немалую долю, всеми правдами и неправдами, сумели заполучить японцы.
Вот что Википедия сообщает об этом:
«В сентябре 1919 в Чите атаманом Семёновым был захвачен эшелон с 42 миллионами рублей «колчаковского» золота. Из них 29 миллионов Семёнов потратил на нужды своей армии и правительства, расчеты с поставщиками и местным населением, в том числе и на выплату заработной платы железнодорожникам и другим служащим госучреждений.
В марте 1920 года в порту Дальний атаман Семёнов передал японской стороне 33 ящика с золотыми монетами (порядка 1,5 тонны).
По информации посольства Японии в России деньги были помещены на депозит в банк Тёсэн Гинко. 1 млн 400 тыс. иен с вышеуказанного депозита в качестве оплаты за продукцию военного назначения были перечислены на счет в банке Ёкохама Сёкин Гинко генералу М. П. Подтягину, который являлся военным атташе Дальневосточной армии при посольстве России в Токио. В 1922—1929 годах в японских судах рассматривался спор между Семёновым и Подтягиным о том, кому из них должны быть возвращены примерно 1 млн 60 тыс. иен, которые остались после произведенных выплат.
В ноябре 1920 года начальник снабжения семёновской Дальневосточной армии генерал-майор Павел Петров передал под расписку на временное хранение начальнику японской военной миссии полковнику Исомэ 20 ящиков с золотой монетой и 2 ящика со слитками на сумму 1,2 миллиона рублей. Впоследствии это золото так и не было возвращено японцами Петрову, хотя он много раз пытался его вернуть.
В 1934 году Петров подал иск в токийский суд на министерство обороны Японии. Продолжавшийся до 1940 суд был фактором внутренней японской политики, в судебном деле Петрова поддерживали японские либералы, которые таким образом хотели уменьшить политическое значение военных из Квантунской армии. Наконец в 1940 году суд вынес решение против Петрова. Суд указал, что хотя факт получения золота японцами установлен, но, поскольку Дальневосточная армия Семёнова больше не существует, то Петров является частным лицом и не может быть правопреемником Российской империи и Романовых, которым изначально принадлежало золото.
В японской печати высказывалось мнение, что кроме упомянутых выше сумм какое-то количество золота, захваченное японскими войсками в Сибири, было скрыто японскими офицерами от японского правительства и присвоено ими в личную собственность, пошло в секретные фонды армейской разведки и на подкуп чиновников и членов парламента в Токио».
Другой бандитствующий дальневосточный атаман Иван Калмыков «изъял из Хабаровского отделения Госбанка 38 пудов золота, тайно передав его японскому командованию.
Когда он был арестован китайскими властями то ему было предъявлено обвинение в присвоении целых 56 пудов золота, а также убийстве представителей Красного Креста — шведа Свена Хедблома и норвежца Оле Опшауга в сентябре 1918 года.
Получается, что все кто мог (и имел для этого собственные вооруженные «армии» (а точнее – банды) мог спокойно грабить русское золото, находившееся тогда под управлением адмирала Колчака.
При этом «рыцарь духа» взирал на это с поистине олимпийским спокойствием и христианским смирением.
Ни одного слова упрека атаману Семенову за этот грабеж Колчак сказать не посмел, а перед своей отставкой и вовсе назначил этого кровавого грабителя главнокомандующим всеми своими войсками в Сибири и на Дальнем Востоке…
Много разных версий есть и о роли чехословаков в захвате части русского золота.
Как уже говорилось, в Казани было захвачено более 657 миллионов рублей золотом (около 330 миллионов долларов).
«Это золото было перевезено в Самару, а потом, под охраной Чехословацкого корпуса, отправлено из Самары в Омск. При переучёте в Омске обнаружился только 651 миллион рублей. Некоторые историки на этом основании утверждают, что недостающие 6 миллионов были украдены чехами. Кроме того существует расхождение в 4-5 миллионов рублей между суммой, оставшейся у Колчака после закупки оружия, и суммой, полученной большевиками в Иркутске. По одной из версий, эти 4-5 миллионов тоже украли чехи, когда золото снова оказалось под их охраной на пути из Омска в Иркутск...
Ещё одним основанием для этой версии служит то, что вернувшиеся на родину легионеры основали собственный банк — Легиабанк, ставший одним из крупнейших банков Чехословакии...
Бывший зам. министра финансов в правительстве Колчака Новицкий в 1921 году в публикации в лондонском русскоязычном журнале утверждал, что чехи присвоили 63 миллиона рублей.
Представители оппозиционных немецких партий в довоенном парламенте Чехословакии обвиняли правительство в краже 36 российских миллионов. Ни цифры Новицкого, ни цифры немецких партий не подтверждаются документами и не поддерживаются серьёзными историками…»
Часть золота пропало в начале Гражданской войны и в Советской России.
3 марта 1918 года в Брест-Литовске был подписан «похабный» Брестский мир между представителями Советской России, с одной стороны, и Центральных держав (Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии) — с другой.
Современные публицисты нередко утверждают, что, в конце лета 1918 года якобы также был подписан секретный дополнительный протокол, по которому большевики обязались отправить в Германию 250 тонн золота (320 млн рублей золотом), 320 млн рублей бумажными «романовскими» деньгами и промышленные товары и сырье на огромную сумму.
В сентябре 1918 года в Германию, якобы, было отправлено два эшелона с 98 тоннами золота. Остальное золото не было отправлено — Германия проиграла войну".
Насколько мне известно, никаких достоверных документов этого до сих пор не было опубликовано.
Не оправдывая большевиков, все же отметим, что с их стороны это было вынужденной мерой.
Русская армия ПОЛНОСТЬЮ разложилась и не представляла из себя серьезной боевой силы еще летом 1917 года (что и показал позорный провал попытки июльского наступления Керенского).
К концу 1917 года остатки русской армии попросту разбежались с фронта домой.
При минимальном желании, германские войска тогда спокойно могли бы войти и в Питер, и в Москву.
Так что платить эту «дань» победителям тогда приходилось.
Однако даже в этих условиях большевики, якобы, вывезли немцам 98 тонн золота, а пару лет спустя только Колчак вывез в китайские банки больше 140 тонн золота!!!
«Почувствуйте разницу», как говорилось в известной телерекламе.
«После подписания Компьенского перемирия Брест-Литовский договор был разорван. По условиям Версальского мирного договора, подписанного Германией, все финансовые последствия Брестского мира аннулировались, а золото, доставленное в Германию из Советской России, по статье 259 Версальского договора переходило под контроль Антанты, хотя его дальнейшая судьба не определялась. Русское золото было доставлено в Банк Франции, где и размещено на хранение.
По российско-французскому соглашению об урегулировании взаимных финансовых претензий 1997 года Россия отказалась от требований на золото, оставшееся во Франции, и требований, связанных с интервенцией 1918—1922 годов, и выплатила Франции компенсацию в 400 млн долларов, а Франция отказалась от требований выплаты долга по займам и облигациям царского правительства»…
C приходом к власти Сталина золотой запас СССР стал быстро расти, и к 1941 году составил 2800 тонн, достигнув исторического максимума. Вторая мировая война и ускоренное восстановление страны после неё существенно этот запас истощили, однако далее он вновь стал расти, составив к моменту смерти Сталина в 1953 году 2500 тонн», - как напоминает нам Википедия.
На фото: актер М. Дорожкин, играющий Каппеля, в свое свободное время тоже ищет "золото Колчака".
(Окончание "колчаковской серии" статей см. здесь: http://www.proza.ru/2016/08/18/563)
Продолжение серии о Гражданской войне здесь :http://www.proza.ru/2016/05/25/1283