«Трусость – самый страшный порок» (М.А.Булгаков)
Иногда мы боимся активных действий. Иногда нам сложно сделать шаг из зоны комфорта. Иногда мы бываем слишком нерешительны. А жизнь идет своим чередом. Дни проходят мимо. Упущенные возможности входят в привычку. И могут иметь неожиданно страшные последствия.
***
Если вы когда-нибудь окажетесь в Петербурге в конце сентября – обязательно загляните в Михайловский сад. Прогуляйтесь по прямой аллее, присядьте на скамеечку, пролистайте томик стихов Бродского…
«…уже отцвела сирень,
и ты сидел на скамейке, издали напоминая
обычного гражданина, измученного государством;
температура твоя была тридцать шесть и шесть.
Пойдем, – произнес ты, тронув меня за локоть…»
А теперь – поднимите голову и посмотрите на прохожих. Видите вон того высокого мужчину в черном пальто? Нет, нет, не этого дедушку, а вон того, со светлой бородкой. Ему около тридцати лет. Знакомьтесь: Михаил.
Михаил идет довольный, улыбается. Еще бы – он только что пообедал. Скушал сочный говяжий стейк с тушеными овощами. И даже выпил целый бокал пива. Правда, безалкогольного (с алкоголем он уже месяца три как завязал). И решил немного прогуляться. Все-таки он это заслужил – сегодня утром заключил выгодную сделку по продаже трехкомнатной квартиры на Васильевском острове. Может позволить себе отдохнуть.
Давайте проследим за ним. Казалось бы, что в этом интересного? А дело в том, что буквально через пять минут Михаил найдет нечто очень любопытное. Он и сам пока об этом не подозревает.
***
Вот наш объект выходит из сада и направляется в сторону Марсова поля. Садится на лавку. Видимо, лавочки в Михайловском саду ему чем-то не угодили, зато здесь пришлись по вкусу. Достает сигареты с содержанием никотина 0,9 мг, закуривает.
«…Айсберг вплывает в тропики. Выдохнув дым, верблюд
рекламирует где-то на севере бетонную пирамиду…»
– Она любила Бродского… Она любила, а я – нет. А теперь его строчки – всё что осталось мне… – проносится внезапно-отчаянная мысль где-то глубоко в сознании Михаила, вызывая легкую дрожь и мурашки по спине.
Вдруг его взгляд натыкается на вырванные из тетради листы бумаги. Смятые и слегка запачканные, они трепещут на другом конце скамейки. Трепещут, взмахивая крыльями, словно белые птицы, но все не решаясь улететь. Видимо, порыв осеннего ветра вытащил их из стоящей рядом урны.
Михаил и сам не понимает, зачем он это делает. Просто протягивает руку и хватает листы, исписанные мелким ровным почерком.
Десять минут уходит на то, чтобы внимательно разложить их по датам, в хронологическом порядке, как рассыпанную мозаику. И только после этого ответственный и несколько педантичный Михаил с интересом принимается за чтение…
– 13 декабря 2004 года –
Приветик! Меня зовут Саша, мне 15 лет. Только что накрасила ногти синим лаком, налила себе яблочного сока и открыла мой новый дневник. С сегодняшнего дня я буду записывать самые яркие события из жизни. Чтобы потом, через 20 или даже через 40 лет, открыть эту тетрадочку и вспомнить веселые юные годы!
Сегодня на сайте знакомств мне написал очень романтичный молодой человек. Ему 16, Денис зовут. Обращается ко мне на «Вы», это так мило и трогательно!
«Прочитал ваши стихи. Какой же у вас богатый духовный мир! Так тонко и изящно рисовать нити невидимых воображений».
Мне еще никто такого не говорил. А стихи мои, если честно, я никому раньше не показывала, только сюда в анкету добавила. Все-таки Интернет – это круто!
– 8 января 2005 года –
Подруга смеется надо мной.
«Где это ты такого рыцаря откопала? Нормальные парни так общаться не станут! А вдруг он маньяк какой-нибудь?».
Ага. Под нормальными она подразумевает видимо тех, кто ходит пить пиво после школы. Как же!
«Ваши глаза наполняют меня смыслом видеть яркие краски. Каждый день я любуюсь на вашу фотографию. Саша, вы согласитесь пойти со мной на концерт?».
– 10 февраля 2005 года –
И вот мы идем по вечернему проспекту. Горят огни, мигают фары. На ресницы, на стекла и на тротуары падает снег. Уютный теплый февраль. Он берет меня за руку ледяными пальцами. Заглядывает в глаза, скрытые в тени шапки. Улыбается.
«Саша, подожди минутку, постой здесь, никуда не уходи, я сейчас!».
Возвращается через 5 минут с тремя красными розами. Я сказала, что очень люблю розы, но мне еще никто никогда не дарил роз… Это правда.
– 25 мая 2005 года –
Возвращаюсь домой с дачи. Весна, аромат сирени. Подхожу к подъезду и замираю на месте, глазам своим не верю!
«Саша, я тебя люблю! Твой Д.», – крупные белые буквы на асфальте, аккуратные и ровные, словно прочерченные через трафарет.
А на другой день в школе все восхищаются моим розовым колье. Девчонки передают его из рук в руки, завистливо разглядывая и любуясь изящными подвесками. Он подрабатывал почти целый месяц, чтобы подарить мне его!
***
– А, понятно всё! – морщится Михаил, отрываясь от чтения. – Обыкновенный дневник какой-то сентиментальной школьницы! Розовые сопли, одним словом.
Ему это неинтересно… Лучше уж Бродского читать, чем эти глупости, ахи и охи… Но тут его взгляд падает на следующий лист. Точнее, на дату – 2008 год. Хм, а ведь три года прошло, а дневник все тот же? И девочка эта, значит, подросла? Это уже любопытней!
– 10 июня 2008 года –
У меня случилась беда. Меня, Киру и Асю исключают из университета. А ведь мы только заканчиваем второй курс! Все из-за дурацкого, идиотского, несправедливого тестирования по английской грамматике. Не может быть! И такой сюрприз – почти накануне моего 19-летия!
Преподаватели качают головами и говорят, что ничего не могут для нас сделать. И вот сегодня мы решились… Решились обратиться к самому декану. Если это не поможет, то я не знаю, что еще делать.
– 5 сентября 2008 года –
«Только вы можете нам помочь! Мы хотим учиться именно здесь, в нашем университете, на вашем факультете… Пожалуйста, дайте нам еще один шанс!».
Теперь все это легко вспоминать! А как стыдно и страшно было тогда…
В общем, у нас все получилось! Декан умилился и разрешил пройти тест еще раз. Мы не спали ночами, готовились. И… каким-то чудом сдали! А потом – все лето бегали за преподавателями, чтобы сдать экзамены летней сессии… Ведь на официальную сдачу нас не допустили из-за этого тестирования…
От отчаяния и стрессов мы совсем совесть потеряли. Например, был случай. Заваливаемся в чужой университет, находим нашего преподавателя по психологии развития, бесцеремонно протягиваем ему зачетки и сообщаем: «Вы нам пятерки обещали!». И это при том, что мы полгода прогуливали его лекции и не знали ни одного экзаменационного билета! Он усмехается себе в усы, подмигивает и рисует четверки.
Закончили только к сентябрю. Но это – победа! Только сейчас нашла время, чтобы открыть дневник и написать об этом… Незаметно как-то новый учебный год начался…
***
– Такое ощущение, что я забираюсь в чью-то личную жизнь! – бормочет про себя Михаил, резко поднимаясь со скамейки. – И чем я только занимаюсь? Я, взрослый человек, мало того что гуляю посреди рабочего дня… Так еще и подбираю какие-то тетрадки, читаю дневники каких-то малолеток! Да уж, до чего дошел…
Глядя прямо перед собой, Михаил стремительными шагами возвращается на Невский. Заходит в кофейню. Заказывает «американо» и свежевыжатый апельсиновый сок.
Откидывается в кресле. Настроение испорчено – непонятно почему. И тут в голову вновь лезут болезненно-навязчивые картины прошлого.
Вот Она сидит напротив… Точнее, не Она – а Ее тень, Ее призрак… Уже полгода прошло… А он видит Ее так четко, будто это было пять минут назад. Он спрашивает:
– Ты всегда будешь рядом со мной?
А Она (о, как же Она любила эти многозначительные и бессмысленные фразочки!) усмехается и отвечает:
– Мы ничего не можем знать наперед…
И снова цитирует своего любимого лауреата Нобелевской премии по литературе 1987 года:
– В будущем нет никого…, – говорит.
«…Я многому научился
у тебя, но не этому. В определенном смысле,
в будущем нет никого; в определенном смысле,
в будущем нам никто не дорог.
Конечно, там кто-то движется: мамонты или
жуки-мутанты из алюминия, некоторые – на лыжах…»
Воспоминания прерывает официант. Он принес счет. Михаил открывает дипломат, тянется за кошельком… И только тут замечает, что найденный дневник незнакомки всё еще с ним. Лежит в дипломате между документами. Видимо, он машинально положил эти мятые листы в свою папку…
– Может быть, это все-таки поможет мне отвлечься? – решает мужчина и продолжает чтение, лишь бы не думать дальше о Ней и о Бродском (чью поэзию он, если честно, до сих пор считает сумасшедшим набором слов).
– 26 июля 2012 года –
Я самый счастливый человек на земле. Сегодня я раз и навсегда изменила свою жизнь. Я бросила ненавистную работу с 9 до 18. Я ушла из душного офиса. И пусть мне всего 23 года, я уже все успела для себя решить. Белые рубашки, навязчивые телефонные звонки, по 7 перерывов на кофе в день, странные документы, печати директора, бухгалтерские отчеты – все это так бессмысленно, так скучно… К черту! Это не стоит 30-ти тысяч в месяц и бесплатных обедов.
Да, я знаю, мне придется нелегко. Но я верю, что у меня все получится! Друзья говорят, у меня талант. Я знаю, что смогу заработать на жизнь фотографией. И пусть у меня пока почти нет клиентов… Я сделаю себе портфолио, создам репутацию… Постепенно меня узнают… Я выработаю свой персональный творческий стиль. Начну свадьбы снимать. Буду получать по 30-40 тысяч за день. А самое главное – буду заниматься любимым делом…
***
А ведь Она тоже бросила работу незадолго до… Вырвалась из офисной рутины, как Она любила повторять… Михаил вдруг почувствовал симпатию к этой незнакомой девушке – автору дневника. И вновь нахлынули воспоминания…
Вот Она, небрежно накинув на голое тело белый шелковый халатик, сидит на подоконнике и выпускает дым в темноту. За окном – два часа ночи. Сладкий перерыв на кофе.
– Забыла тебе рассказать – я сегодня написала заявление об уходе. Еще две недели – и абсолютная свобода! Уехать бы отсюда поскорей. Кстати, я уже нашла варианты. Можно поехать волонтером в Западную Сибирь, в заповедник… Можно – на Алтай. Но мне бы хотелось еще дальше. Куда-нибудь на Чукотку. Или на Сахалин…
Михаил тогда заявил, что никуда ее не отпустит. Ее странные подростковые мечты вызывали в нем раздражение. Хотя, если быть откровенным, именно за это он Ее и любил. За ее страсть к свободе, за ее неадекватность и… да что там говорить, она просто была не такая, как все. Для него – единственная.
Была.
– 18 декабря 2013 года –
Только что вернулась из путешествия по Латинской Америке. Чего я только не повидала! Прибрежный район Буэнос-Айреса Ла-Бока с его разноцветными домами… Легендарный затерянный город инков… Вулкан Майпо высотой 5 тысяч метров… Жили мы с подругой у удивительно веселых и гостеприимных местных жителей – путешествовали по каучсерфингу, то есть они нас приглашали к себе в гости бесплатно, в обмен на обещание нанести когда-нибудь и нам ответный визит!
***
Дальше следуют слишком уж яркие и эмоциональные описания красот Латинской Америки… Михаил не стал их читать. Он вдруг почувствовал, что начинает скучать.
– Пожалуй, домой пора… Просмотрю мельком оставшиеся листы, да и выкину их в ближайшую урну… – решает Михаил,
перебирает страницы
и вдруг…
роняет недопитую чашку кофе
на пол.
он превращается
в шедевр абстракциониста
и жить ему остается
не больше
десяти секунд…
Подбегает официант, начинает суетиться, собирать осколки и оттирать кофе… Но Михаил его не видит. Он видит только одно – эту дату. И те слова, что следуют за ней…
– 31 марта 2014 года –
Сегодня утром я спасла жизнь одной молодой девушке. В метро. На станции «Горьковская». Ей внезапно стало плохо, похоже, у нее закружилась голова, и она упала между вагонами поезда на рельсы, потеряв сознание… Я поняла, что сейчас поезд тронется и раздавит ее, поэтому закричала пассажирам, чтобы они держали двери и не давали поезду уехать, что на рельсы упал человек! А сама протолкалась внутрь вагона, нажала на кнопку связи с машинистом и быстро сообщила ему о случившемся…
***
Волосы на голове Михаила буквально встают дыбом, а ладони сами собой сжимаются в кулаки. Не помня себя, он выходит из кофейни и как будто через мгновение оказывается вблизи своего дома на Московском проспекте. Он срывается. В который раз. К черту работу, к черту все завтрашние сделки! Заходит в знакомый супермаркет и берет бутылку водки…
***
Михаил сидит на кровати и курит. Его мятые джинсы – в пятнах от водки. На столе – пустые бутылки, вокруг валяются окурки сигарет и коробки из-под пиццы. Да-да, это все тот же успешный и с виду довольный жизнью мужчина, который три дня назад гулял по Михайловскому саду.
И вот, спустя эти три дня, он наконец находит в себе силы вновь просмотреть найденные страницы, вырванные из чьей-то тетради… И неожиданно обнаруживает среди них конверт с неотправленным письмом…
Это письмо – наивное и излишне экзальтированное признание в любви некоему Борису. Но Михаила заинтересовало другое. А именно – адрес отправителя (Александра Н.), выведенный тем же аккуратным женским почерком, что и все записи из дневника…
***
Через два часа он уже звонит в дверь. Открывает молодая женщина. Михаил столбенеет – неужели это она? Да, так и есть, она. Тот же рост, те же длинные кудрявые темные волосы… Та самая девушка с видеозаписи. Конечно, в метро камеры дают картинку весьма низкого качества. Но он столько раз ее пересматривал… Столько раз…
«…В прошлом те, кого любишь, не умирают!
В прошлом они изменяют или прячутся в перспективу...»
Вот эта самая темноволосая девушка молча наблюдает за Ней… Смотрит, как Она падает… Вот уходит с платформы… Вот пролетает десять секунд… Вот трогается поезд… Вот она возвращается, чтобы взглянуть на то, что осталось от…… после того как поезд…… – та видеозапись проносится перед глазами Михаила за мгновение.
– Кажется… это ваше, – бормочет Михаил и швыряет пачку листов на пол, ей под ноги.
Она вздрагивает, с испугом и недоумением глядя на него. Михаил пристально смотрит ей в глаза и все не может произнести ни слова. Вдруг на его лице появляется презрительная усмешка… И он с трудом выдавливает:
– Врать… Собственному дневнику… Это так… Низко… И подло… Вы все видели. Вы все видели и могли ей помочь. Но не помогли. Ее смерть – на вашей совести.
Затем резко разворачивается, захлопывает дверь и стремительно уходит прочь. Его шаги эхом разносятся по лестнице еще секунд десять… Бесконечные, самые длинные и самые короткие в жизни десять секунд, которые порой могут стать решающими…
***
Александра не могла сдвинуться с места еще несколько минут… Презрительный взгляд и страшные слова Михаила словно пригвоздили ее к косяку двери, к которому она изо всех сил прижималась лопатками, чтобы не упасть. Ее побелевшие губы беззвучно двигались и что-то шептали…
– Да-да, этот странный мужчина прав… Низко, подло. И зачем? Ничего этого не было. Ничего. Все – лишь в моем воображении. А в жизни – я… я просто испугалась. Испугалась и не пошла на свидание с Денисом, когда мне было пятнадцать лет… подруга сказала, что знакомиться в интернете опасно. Испугалась и не стала бороться тогда, в институте, когда меня отчислили со второго курса… слишком уж все сложно было. И из офиса я уйти так и не решилась, и фотоаппарат свой давно продала… все равно бы у меня ничего не получилось. И ни в какой Латинской Америке я не была – денег нет, да и страшновато ехать в такую даль…
Девушка захлопнула дверь и принялась, как в бреду, бродить туда-сюда по коридору.
– Столько лет я боялась жить, обманывала саму себя, записывала свои мечты и фантазии о том, чего не было – именно поэтому я и выкинула наконец этот чертов дневник! Порвала и выкинула! Потому что надоело! Кто ж знал, что его кто-то подберет! А вот в ее смерти я не виновата… Нет-нет… Да, я все видела. Но я не могла… не знала что делать… Я как будто оцепенела… Я хотела закричать и не смогла… Я здесь не при чем… Я ее под поезд не толкала…
***
Наконец Саша взяла себя в руки, умыла лицо ледяной водой, налила в бокал сухое белое вино. Машинально взяла с полки первую попавшуюся книгу – девушку всегда успокаивало чтение. Вот и сейчас. Она села в кресло, сделала глоток вина и наугад раскрыла книжку где-то посередине.
«Трусость – самый страшный порок…», – прочитала она.