Две вещи на свете наполняют мою душу священным трепетом – звездное небо над головой и нравственный закон внутри нас.
Иммануил Кант – немецкий философ
Да, нет никакого времени: есть вечность и, есть жизнь.
Алексей Фёдорович Лосев – русский философ.
Светлой памяти Анатолия Ивановича Чистоусова: офицера и священника - посвящается.
Мне не удалось в полной мере узнать все детали жизненного пути этого замечательного человека, поэтому в повести он имеет фамилию Чистов, большинство фактов из его «биографии» мною сочинены и не имеют отношения к реальным событиям и людям. Реальны его подвижничество, любовь к людям, принятые муки и… смерть 14 февраля 1996 года.
Прошу прощение у родных отца Анатолия за недостоверность данных. Благодарю всех, кто оставил воспоминания о его жизни и смерти. Это позволило мне составить мое видение его жизни и трагической гибели, изложенное в этой повести.
Книга 1. От звезд до креста.
Глава 1. Крещение.
Он открыл глаза, организм попытался зевнуть, и тут же почувствовалась боль от ран на лице. Болело от побоев не только лицо, но и всё тело. Отец Анатолий поежился от холода, потянулся, насколько позволяла боль. Глянув в темноту подвала, вспомнил, что теперь он один.
«Завтра будет Сретенье Господне...Нужно помолиться» - прошла, кажется, через всё сознание мысль.
Священник встал на колени перед маленькой картонкой с иконой, размещенной на стене подвала, потрогал маленький крестик на груди и стал молиться: «Отче наш иже еси….». Через слова молитвы стали пробиваться воспоминания….
«Во имя отца и сына и святаго духа, аминь!» - где-то сверху звучал голос батюшки, трещали свечи, выплескивая огненные стрелы и выпуская горячую восковую слезу. Волнующий запах ладана и легкий его дымок обволакивал фигуры немногочисленных прихожан, участвующих в таинстве крещения.
Бабушка стояла рядом и, улыбаясь своим добрым взглядом, поглядывала на маленького белокурого мальчика с ясными светлыми глазами, удивленно разглядывавшего убранство церкви. Потом она подтолкнула легонько его в спину «иди». Толя посмотрел на бабушку, а она, улыбнувшись, прикрыв глаза, как бы сказала: «Иди дорогое дитя, это твоя дорога к Богу».
Он слышал, как бабушка стала читать молитву «Символ веры»: «Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день по Писанием. И возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Егоже Царствию не будет конца. И в Духа Святаго, Господа, Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки. Во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино крещение во оставление грехов. Чаю воскресения мертвых, и жизни будущаго века. Аминь».
А где-то рядом уже другой голос, голос священника произносил: «Крещается сын Божий Анатолий!» По Толиному лицу потекла вода, она стекала за ворот белой рубахи, струйками потекла между лопаток и по груди… А голос священника звучал над ним, уводя в какую-то новую, незнакомую ему среду.
Затем на его худенькую шею опустилась лёгкая тесемка с маленьким крестиком, сам же крестик медленно, будто стараясь взять в себя все хрупкое детское тело, опускался все ниже по груди.
Дальше еще были какие-то действия, но мальчик их не помнил, всё было как во сне. Запомнилось тепло, ощущении умиротворения, одиночества в мире счастья и легкое головокружение от всего этого.
Они с бабушкой вышли из церкви. Светило солнце и в душе было спокойно и радостно.
- Тебе понравилось в церкви? – бабушкины глаза глядели ласково и в тоже время настороженно, ожидая ответа внука.
- Да! Там так тихо и спокойно. А от свечей идет запах, будто облако пахучее тебя накрывает.
- Это внучек благодать на тебя снизошла. Это хорошо.
Бабушка, сызмальства, была самым любимым для него человеком. Родители всегда были заняты делами: работа, домашнее хозяйство. А вот детского садика Толя не знал, до самой школы бабушка была его и няней, и первой учительницей, и утешительницей, и воспитательницей, и наставницей.
Разговоры с бабушкой были частью его жизни, эти неспешные беседы наполняли его необозримыми размерами незнакомой пока жизни, расширяли горизонты познания и понимания мира: что и как происходит, почему нужно поступать так, а не иначе.
Иногда разговоры заходили и о семье, о предках…
- Бабушка, а кто был твой папа, мой прадедушка?
- Батюшкой, священником, таким же, как и отец Михаил, который тебя крестил, ты еще его не забыл, помнишь?
- Да, конечно, помню отца Михаила.
- А прадед твой, был хорошим батюшкой, его вся округа уважала и любила, не только по церковным, но и по мирским делам люди приходили, за советом и чтобы он их рассудил.
- А он умер, да?
- Да, царствие ему Небесное, умер, - бабушка вытерла уголком платка слезу, невольно выкатившуюся из глаза, - Да не своей смертью внучек, расскажу потом, тебе немного подрасти нужно, чтобы понять, что с твоим прадедом случилось.
Уже когда Толя учился в школе, перед самой смертью бабушка рассказала историю своего отца. Прадед Анатолия – отец Кирилл был благочинным, поэтому знали его только в приходе, но и далеко за его пределами. Ему часто приходилось выезжать в дальние приходы, помогать батюшкам. И с местными властями до поры до времени мог наладить отношения. Но начались репрессии, затронули они и священников: пришла директива сверху и…, начали самых активных и авторитетных батюшек в лагеря, по сути - без суда и следствия направлять. В лагере отец Кирилл тяжело заболел и умер. Узнали об этом уже после войны. Кроме бабушки никто и не вспоминал про прадеда, боялись, что даже упоминание о «враге народа» скажется на судьбе членов семьи.
После смерти бабушки, некому было Толю в церковь водить, а сам он не мог туда пойти, да и дороги толком не знал, всегда бабушка его водила.
Так это и осталось светлым детским воспоминанием. А крестик Толя хранил в заветной коробочке, где его детские «ценности» хранились.
- Мы вятские, ребята хвацкие! Ну-ка, внучек, подсоби, - дед протянул свободную правую руку к упавшему полену, левой удерживая здоровую поленницу пахнущих смолой и лесом дров.
- А чего у тебя дедушка такая поговорка: мы вятские – ребята хвацкие! Правильно – «хваткие».
- А знаю как правильно, А это у нас на Вятке поговорка такая… Отец мой после империалистической и революции помер быстро, а я ж старшой в семье, вот и пошел работать.
- Прадед твой, отец мой воевал еще в империалистическую офицером. Мы же из древнего рода. Иван Грозный – проходил такого по истории? Вот он наш род Чистовых в особую книгу записал. Правда, с годами род обнищал и поместий всяких лишился, но дворянского сословия был.
- А ты воевал, дедушка?
- А как же – воевал, у нас тут все кто моего возраста воевали, всех подчистую брали. И в плену я был и после плена еще и ….
И дед рассказывал, как его били и морили голодом в немецком плену, как работали на немецком заводе и чудом он выжил, а потом и в лагерях ГУЛага, «заглаживал свою вину». Еще рассказал он о своих товарищах, таких же, как и он пленных и «зеках», как поддерживали друг друга, защищали, спасали.
А еще дед рассказывал Анатолию про историю семьи, что, если одна ветвь – древняя дворянская, то другая ведет свое начало из крестьянской семьи, которая имела свой надел земли, который обрабатывали, из-за чего чуть в разряд «кулаков» не попали…
- Толя! Сказал как-то дед, не нужно об этом сильно распространяться. Не любят сейчас семейную историю, особенно такую как у нас. Но ты свой род должен помнить: откуда, из каких корней ты вышел, понял внучок?
Толя кивал головой и тогда еще в полной мере понимал, почему: должен знать и этим гордиться – с одной стороны, и не распространяться об этом – с другой.
Еще дед много рассказывал и про историю Вятки, Кирова то есть… Город, который в стародавние времена был вольным городом Хлыновым в котором жили пираты русские - ушкуйники…
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/06/09/1057