книга Арбалет

Содержание:
1.Арбалет - рассказ
2.Безбрежная гладь океана - рассказ
3.Родинка - рассказ
4.Боевое крещение Княгини - рассказ
5.Операция "Аншлаг" - рассказ
6.Колье с изумрудами - рассказ
7.Предчувствие - рассказ
8.Давно забытые слёзы - рассказ
9.Поворот - новелла
10.Вилка - новелла
11.Окно в доме напротив - новелла
12.Рыцарь в неволе - новелла
13.Холодная история - новелла
14.Мулатка, просто прохожая - новелла
15.Подорожник - новелла
16.Телевизор - новелла
17.Кавасаки - новелла
18.Тень в углу - новелла
19.Любовь и жертвы - новелла
20.Караоке по-русски - новелла
21.Бутылка - новелла
22.Возмездие - новелла
23.На крутых поворотах - новелла
24.Под стук колёс - новелла
25.Страшный человек - миниатюра
26.Выбор - миниатюра


АРБАЛЕТ

Вадим Михайлович Мальков, рядовой инженер, уныло брёл к своему дому. Настроение было отвратительным, да и от чего ему, настроению, быть другим, когда неприятности навалились со всех сторон, подмяли под себя. Дома нелады из-за хронической нехватки денег. На работе дела и того хуже. Нет, никто не спорит: должны быть и порядок, и дисциплина, но если уж требуют полной отдачи, так хоть бы платили по-человечески. А то ведь «трясут» так, словно указанная в квитке сумма выражается не в рублях, а в долларах.
Сегодня проблемы на производстве усугублялись ещё и тем, что он жутко не выспался: опять эти придурки за стеной всю ночь крутили музыку. Чертовы молокососы! И ведь нет же на них никакой управы. Милиция такими «мелочами» теперь не занимается, сколько ни звони – никакой реакции. И вот что ещё обидно: ездят на дорогих иномарках, кутят в ресторанах, ни в чём себе не отказывают – откуда у них такие деньги? Они-то какую пользу приносят обществу? От этих мыслей на душе становилось ещё тяжелей.
Вадим Михайлович поднялся по ступенькам и, подойдя к двери квартиры, в которой по ночам время от времени устраивались «концерты», нажал на кнопку звонка. Дверь открыл коротко стриженый парень лет двадцати.
- Чего надо? – спросил он.
- Слушай, приятель, ты ночные «концерты» прекращай, – Вадим старался говорить спокойно. – Давай по-хорошему решим этот вопрос.
В прихожую вышла расфуфыренная девица и, прислонившись к косяку, смотрела на Вадима, как на дохлую мышь.
- Всё сказал? – спросил парень и, не дожидаясь ответа, захлопнул дверь.
Музыка этой ночью гремела пуще прежнего. Благо, что следующим днём была суббота.
В полдень Вадим Михайлович, сделав покупки в соответствии с составленным женой списком, возвращался домой. Погружённый в свои мысли, он не услышал, как за его спиной на медленной скорости к нему приближалась новенькая «Тойота», за рулем которой сидел «музыкальный» сосед. Подъехав вплотную, парень нажал на клаксон. От испуга Вадим шарахнулся в сторону, вызвав гомерический хохот водителя и его спутницы. Парень прибавил скорости и, проезжая мимо Вадима Михайловича, выплюнул в него жевательную резинку. Жвачка попала на брюки и прилипла к ним. Вадим пытался стряхнуть её, но она прилипала к пальцам, и ему пришлось изрядно повозиться, чтобы от неё избавиться. Ситуация была настолько унизительной, что кровь горячей волной ударила в голову.
До позднего вечера Вадим не мог успокоиться, одолеваемый приступами бессильной злобы. В голове строились самые фантастические планы мести. Наконец, разрозненные мысли сошлись в одной точке, и вполне конкретная идея захватила его.
Ближе к ночи, когда жена и дочь уже спали, Вадим достал несколько листов писчей бумаги и стал делать наброски. Он чертил, зачёркивал и снова чертил, исправляя отдельные детали. За окном уже рассвело, когда он закончил свою работу. Перед ним на столе лежал эскиз продуманной до мелочей конструкции арбалета.

* * *

Самым сложным оказалось раздобыть подходящие полоски пружинной стали. С остальными деталями больших проблем не возникало. Около месяца потребовалось на то, чтобы изделие было полностью готово. Часть деталей, наиболее сложных, Вадим изготовил на работе, остальные нетрудно было сделать в домашних условиях. Арбалет получился лёгким и компактным. Передняя часть, представляющая собой лук с натянутой тетивой, а также плоский деревянный приклад легко отсоединялись, благодаря чему конструкцию в разобранном виде можно было носить с собой в спортивной сумке или спрятав её под одеждой. С этой же целью размеры самого лука были сведены до минимума, а так как он при этом должен был обеспечивать большую скорость вылета стрелы, то получился настолько тугим, что натянуть его руками было невозможно. Для этой цели Вадим приспособил несложный механизм, представляющий собой откидной рычаг, натягивающий тетиву и заводящий её за штырь спускового механизма.
Когда арбалет был полностью готов, Вадим изготовил дюжину стрел и в ближайшее воскресенье отправился за город, чтобы в лесу испытать свое оружие. Первые же пробы показали, что к изготовлению стрел надо отнестись более серьёзно. Две из них, самые удачные, он оставил в качестве образца, остальные уничтожил. В последующие дни был заготовлен солидный запас стрел, похожих друг на друга, как близнецы.
С самых первых дней работы над арбалетом Вадим заметил в себе интересную перемену: он вдруг стал менее чувствительным к окружающей несправедливости, хамству и другим негативным явлениям жизни. Устраивающий ночные оргии сосед появлялся периодически – жил он, вероятно, в другом месте, а эту квартиру держал исключительно для «балдежа». Зато когда он появлялся, всем становилось тошно. Кроме ночных разгулов, отравляющим жизнь и другим соседям, жизнь Вадиму он теперь отравлял ещё различными выходками и приколами. Самонадеянный юнец развлекался, издеваясь над человеком, который был вдвое старше его. Вадим Михайлович молча терпел – его время ещё не пришло. И вот его оружие с полным боекомплектом изготовлено и тщательно пристреляно. Остался только один барьер – психологический.
Однажды, когда кроме него дома никого не было, Вадим Михайлович вынул арбалет из тайника и подошёл с ним к зеркалу. Оружие смотрелось грозно и одновременно красиво, делая общую картину завораживающей. Вадим почувствовал в груди незнакомое прежде волнение, словно в этот миг он вдруг стал другим человеком.
- Ну что, гражданин Мальков, - сказал он, обращаясь к своему зеркальному двойнику, - крупной рыбой мы вряд ли когда-нибудь станем, но и сожрать себя теперь никому не позволим.

* * *

За окном стемнело. Тёплый летний вечер плавно перешёл в ночь. Вадим Михайлович вышел на балкон покурить перед сном, наслаждаясь тишиной июльской ночи. На скамейках у подъезда компания молодых людей громко обсуждала свои дела. Среди них Мальков узнал и беспокоящего его соседа. Сделав несколько затяжек, Вадим Михайлович хотел уже, было, вернуться в квартиру, как вдруг услышанное заставило его навострить уши. Разговор шёл о том, что завтра в десять часов вечера начнётся банкет, для этой цели на всю ночь откуплен ресторан «Русская изба». Необычное волнение, как совсем недавно перед зеркалом, вновь охватило Вадима. «Я не случайно услышал это! – думал он, чувствуя лёгкую дрожь во всем теле. – Судьба дает мне шанс – надо решаться».
Весь следующий день Вадим Михайлович провёл в лихорадочно ожидании вечера. Ни о чем другом он думать был не в состоянии. Жена Ольга после безуспешных попыток поговорить о чём-нибудь с мужем махнула на него рукой, предварительно покрутив пальцем у виска. Ещё утром Вадим посетил городской сад. Прогуливаясь между деревьев вблизи ресторана, он старательно выбирал место для засады. К сожалению, горсад вовсе не был похож на джунгли, но один раскидистый куст мог вполне послужить укрытием, тем более с наступлением темноты.

Когда начался банкет, Вадим уже сидел в засаде в полной боевой готовности. Удобный случай подвернулся около часу ночи. Несколько мужчин вышли покурить на свежем воздухе. Тот, кого он ждал, появился чуть позже, поэтому, когда другие вернулись обратно, он ещё пару минут докуривал, не зная о том, что в десяти метрах от него притаился человек, который в сложной душевной борьбе решает его участь. Докурив сигарету, парень щелчком отшвырнул окурок, прочертивший в воздухе огненную дугу, и повернулся к двери. В это мгновение острая стрела вонзилась ему между лопаток. Из своего укрытия Вадим видел, как его жертва сначала замерла на месте, затем медленно повалилась на бок. Несколько секунд он стоял в оцепенении, глядя на эту картину, потом спохватился и начал судорожно разбирать арбалет. У него ничего не получалось – всё тело била дрожь, руки не слушались. «Господи, что же я делаю?! – подумал он. – Надо срочно убираться отсюда!». Держа в одной руке арбалет, в другой спортивную сумку, он бросился прочь от этого места. Забравшись в какой-то тёмный закуток сада, Вадим остановился и несколько раз глубоко вздохнул. Немного успокоившись, он разобрал своё оружие, уложил его в сумку и направился домой, стараясь идти тёмными дворами.
Дома, спрятав арбалет, Вадим торопливо зашёл в ванную, – ему не терпелось поскорее вымыть руки. Он склонился над умывальником и внезапно почувствовал приступ дурноты. Желудок словно вывернуло наизнанку.
- Вадик, что случилось? – послышался за спиной голос Ольги. – Ты пьян? Где ты был?
- Встретил старых друзей, - с трудом ответил Вадим, не поворачивая головы. – Давно не виделись… Выпили…

* * *

Нервное возбуждение, в котором он пребывал два последующих дня, начало спадать, и до Вадима стал доходить весь ужас содеянного. Он убил человека! Убил за то, что тот, видите ли, досаждал ему. Потрясение оказалось настолько сильным, что Вадим Михайлович в некоторой степени утратил ощущение реальности. Он механически, будто робот, выполнял свою работу, разговаривал со знакомыми, занимался домашними делами, а внутри у него шла нескончаемая борьба с самим собой. Вадим понимал, что слишком долго он не выдержит этого напряжения – или явится в милицию с повинной, или просто сойдёт с ума. Ему вспомнилась одна очень точная фраза из песни, прозвучавшей в некогда популярном кинофильме: «Интеллигенту от себя спасенья нет».
Прошло две недели. За это время Вадим Михайлович, потерявший сон и аппетит, заметно постарел и осунулся. Как-то вернувшись с работы, он застал дома жену и дочь сильно расстроенными. Было видно, что обе женщины недавно плакали.
- Что случилось? – спросил Вадим.
- Что случилось! – Взвилась Ольга. – Тебя что – пыльным мешком ударили? Ничего вокруг не видишь. Твоей дочери проходу не дают…
Она опять заплакала.
- Кто не дает? Да говорите же толком, чёрт возьми!
Немного успокоившись, Ольга рассказала, что на их дочь «положил глаз» местный бандюга, который дал ей месяц сроку на раздумье. Вадим Михайлович посмотрел на дочь: настоящая красавица! Припухшее от слёз лицо с покрасневшими глазами ничуть не утратило своей привлекательности.
- Так, ясно: месяц сроку. И что потом?
Алёнка, часто всхлипывая, ответила:
- Он сказал: если не уступлю сама, то возьмет силой, а потом отдаст своим дружкам.
Вадим почувствовал, как у него в душе вновь закипает злоба. Горькое раскаянье, терзавшее его последние полмесяца, мгновенно растаяло, испарилось. «Идиот! – ругал он себя. – Распустил слюни. Убивать их надо! Убивать!».
Он постарался взять себя в руки. Немного успокоившись, спросил дочь:
- А ты не знаешь, где его можно найти?
- Он на нашем рынке кем-то вроде вышибалы. И ещё собирает дань с торговцев.
- Какую дань? За что?
- Ясно за что – чтоб не трогали.
- Завтра ты мне его покажешь, - сказал Вадим. – И не плачь больше. В конце концов, у нас в запасе целый месяц. Что-нибудь сообразим.
Он обнял дочь за плечи и ободряюще улыбнулся ей. Хорошо ещё, что в пылу раскаянья он совсем забыл про арбалет и не уничтожил его.
Нет, гражданин Мальков, война ещё не окончена.

* * *

Внешность Алёнкиного «поклонника» впечатляла и даже очень. Вадим Михайлович сразу понял, что человеческого разговора с этим типом не получится. Значит, остается только один выход. Отправив дочь домой, Вадим ещё долго бродил по рынку, прикидывая, где можно будет устроить засаду. Но такого укрытия, из которого потом можно будет незаметно улизнуть, он не нашёл. Последний торговый ряд тянулся вдоль автомобильной стоянки. Вадима вдруг осенило: стрелять можно из машины! Надо срочно восстанавливать свой старенький «Запорожец», перешедший с некоторых пор в разряд недвижимости.
Полмесяца ушло на ремонт машины. Всё свободное время Вадим проводил в гараже. Для покупки необходимых деталей пришлось залезть в долги. В конце концов, его труды увенчались успехом. Машина, на которой он ещё недавно хотел поставить крест, готова была служить и дальше.

В один из августовских дней «Запорожец» Вадима уже стоял на боевом посту, когда «сборщик податей» стал обходить палатки последнего торгового ряда.
- Здрасьте, тёть Тань! – сказал он хозяйке очередной палатки, широко улыбаясь.
Женщина средних лет молча протянула ему купюру. Но вместо того, чтобы взять деньги, парень, словно устыдившись, вдруг стал перед ней на колени и повалился в ноги. Между лопаток торчала стрела.
На автомобильной стоянке в это время разворачивались две «крутые» иномарки. На отъезжающий обшарпанный «Запорожец» никто не обратил внимания.

* * *

Нельзя сказать, что вторую «акцию» Вадим выполнил спокойно – его опять била дрожь, которую он долго не мог унять. Но никаких душевных терзаний уже не было. Ольга ни о чём не спрашивала, изредка бросая на мужа беспокойные взгляды. Алёнка как-то вечером, немного помявшись, прильнула к отцу и спросила шёпотом, в котором слышались страх и восторг:
- Пап, это ты его, да?
- С чего ты взяла?! – деланно возмутился Вадим. – Это они там между собой что-то не поделили. Обычная разборка.
- Понятно! – сказала дочь, сделав вид, что поверила.
После этого второго случая Вадим стал воспринимать окружающий мир несколько иначе. Если прежде различные проявления хамства, которого, увы, предостаточно в нашей жизни, вызывали в нём вспышки ярости или бессильной злобы, то теперь он спокойно прикидывал, тянет данный поступок на «высшую меру» или нет. Он как бы приценивался и прицеливался. Иногда он носил арбалет с собой, и близость этого грозного оружия приятно щекотала нервы.
Вскоре опять появился повод пустить его в дело.
… Подвыпивший верзила был не в духе. Он грубо оскорблял пассажиров, обильно сдабривая свою речь нецензурной бранью. От него исходили волны такой неукротимой злобы, что никто не рискнул урезонить хулигана, сделать ему замечание. Когда он вышел из автобуса, Вадим последовал за ним и незаметно проводил его до самого дома. Верзила вошёл в подъезд. Через несколько минут из подъезда выскочила заплаканная женщина с ребёнком на руках. Её лицо было в кровоподтеках. Вадим Михайлович стиснул зубы: теперь вынесенный им приговор обжалованью не подлежал.
На следующий день во дворе напротив вышеупомянутого подъезда стоял невзрачный автомобиль марки ЗАЗ-968. Спустя два с половиной часа появился тот, кого ждали. Он открыл входную дверь и шагнул в подъезд. Едва он взялся за ручку с внутренней стороны двери, как вслед за ним в подъезд влетела острая стрела, вонзившаяся в спину. Здоровенный мужик рухнул лицом вперед, захлопнув за собой дверь. У водителя отъезжающего «Запорожца» было очень довольное лицо.
… Следующий инцидент также произошел в автобусе. Совершенно случайно Вадим Михайлович увидел, как светловолосый парень разрезает сумку пожилой женщины. Первым желанием было схватить негодяя за руку и сдать его в милицию. Но… в спортивной сумке, которую Вадим держал в руке, находился арбалет. Значит, милиция отпадает. Карманник тем временем переместился чуть дальше, где стояла другая женщина. Вадим боковым зрением наблюдал за вором.
Когда парень вышел из автобуса, Вадим Михайлович последовал за ним. Он застрелил карманника в глухом скверике, когда тот, сидя на скамейке, укладывал в полиэтиленовый мешочек содержимое чужих кошельков. В выпавшем из рук мешочке была солидная пачка купюр. «Неплохо зарабатывают, мерзавцы», - со злостью подумал Вадим. Секунду поколебавшись, он быстро подошёл к убитому, поднял мешочек и сунул его во внутренний карман куртки. «Это не разбой, - убеждал себя Вадим. – Это экспроприация – «грабь награбленное». Но спрятанные в кармане деньги словно обжигали грудь. Вадиму казалось, что солидная пачка сильно оттопыривает куртку, привлекая внимание прохожих, и может послужить серьёзной уликой против него. Ему и в голову не приходило, что лежащий в сумке арбалет является куда более страшной уликой. Но, пожалуй, более всего Вадима беспокоила моральная сторона дела. Он поступил как самый настоящий бандит, забрав деньги у своей жертвы. Вадим Михайлович горько усмехнулся: вот уж воистину – интеллигенту от себя спасенья нет.
На мосту через Искитимку он остановился и, опершись о перила, несколько минут размышлял, глядя на воду. Добытые сегодня деньги могли существенно облегчить финансовое положение семьи. Но он уже принял решение, хотя был почти уверен в том, что будет в последствии жалеть о своём поступке. Вадим вынул из кармана мешочек и вытряхнул его содержимое в воду. Подхваченные ветром купюры разного достоинства закружились в воздухе, словно конфетти, разлетаясь в разные стороны. Ругая себя на чём свет стоит, Вадим Михайлович поспешил покинуть это место.

* * *

За неполные три месяца инженер Мальков отправил на тот свет семь человек.  Будучи человеком неглупым, он прекрасно понимал, что его подвиги не могут продолжаться бесконечно. Методичность и характерный почерк расправ не могли не всполошить милицейское начальство. Рано или поздно они возьмутся за это дело основательно. Вадим решил затаиться. С тех пор, как он переступил черту, у него до предела обострилось чутьё, которое не только помогало ему, словно хищнику, выслеживать и поражать свои жертвы, но и вовремя подавало сигнал о грозящей опасности. Вот и теперь он вдруг остро почувствовал, что необходимо срочно, как говорится, «лечь на дно».
Тайник, который он оборудовал в антресоли над входной дверью, мог надёжно укрывать арбалет от жены или дочери, но милиция в случае обыска его бы там легко обнаружила. Поэтому, уложив своё сокровище в сумку, Вадим отнёс его к своему лучшему другу Юрию Вершину с просьбой взять эту сумку на хранение и с убедительной просьбой не совать в неё свой нос. Юра жил один в своей маленькой однокомнатной «хрущёвке». После бесконечных скандалов, в основе которых лежало отсутствие денег, жена развелась с ним и уехала в деревню к матери, забрав с собой сына. Юра охотно согласился оставить эту сумку на некоторое время у себя. Но, как всем известно, просьба не совать куда-либо свой нос неизбежно вызывает острейшее желание этот самый нос туда сунуть. И едва Вадим успел вернуться домой, как жена тут же позвала его к телефону.
- Вадька! Ты что, совсем сдурел?! – Юра кричал так, что Вадиму казалось: слышно не только его семье, но и соседям за стеной.
- Да тихо ты! – он покрепче прижал трубку к уху, настороженно озираясь. – Подожди меня, сейчас приду. Тогда и поговорим.
Он опять отправился к Вершину, купив по дороге бутылку водки для лучшего взаимопонимания. Пока готовили закуску и разливали водку, Юра молчал и заговорил лишь, когда они выпили по первой стопке.
- Вадик, как же это? Я и представить себе не мог, что ты способен убить человека.
- Юра, ну чего ты всполошился? Я ведь хороших людей не трогаю. А без этих мерзавцев мир только чище станет.
- Но мы не судьи! Какое право мы имеем решать чью-то судьбу?
- А мы вообще какое-нибудь право имеем? – разозлился Вадим. – Мы живём так, словно перед всеми виноваты и всем должны. Это мы всегда уступаем дорогу и место в транспорте. Это мы жалобно просим, когда надо требовать своё. А они не просят! Они нагло берут и своё, и наше. И попробуй перейти им дорогу – растопчут и не оглянутся.
Юра помолчал, прежде чем продолжать спор.
- Ну, а о себе ты подумал? Неужели не понимаешь, какую опасную игру  затеял? Чем рискуешь, подумал?
- Юра, да очнись же ты, наконец! Кто из нас с тобой больше рискует? Посмотри, как ты живёшь: денег ни на что не хватает, семью потерял, на работе начальник со свету сживает. Сам же говорил: хоть в петлю лезь. И ведь полезешь! А я – нет! Я теперь на неприятности смотрю сквозь прицел арбалета.
Юра ничего не ответил. Они молча допили водку и расстались.

* * *

Милиция нагрянула через три дня. В поисках оружия квартиру буквально перевернули вверх дном. Та же участь постигла гараж. После обыска Вадима Михайловича посадили в машину и увезли с собой, оставив двух перепуганных женщин в разгромленной квартире.
Допрос длился четыре часа. Вадим Михайлович был совершенно вымотан. Он держался из последних сил, чудом избегая расставленных следователем ловушек. Перед тем, как отправить его в камеру, следователь сказал:
- Зря упираетесь. Мы и не таких орлов раскалывали. Подумайте над этим.

* * *

Начальник технического отдела был не в духе, поэтому распекал своего подчиненного, не стесняясь в выражениях. По правде сказать, повод для недовольства был ничтожный, но надо же было на ком-то отыграться. Тот факт, что перед ним сидит живой человек, имеющий нервную систему и самолюбие, начальника ничуть не волновало. А сидящий напротив него Юрий Петрович Вершин уныло смотрел в пол, думая о том, до какой же степени ему всё это осточертело. Хоть в петлю лезь. «И ведь полезешь!», – вспомнил он слова Вадима. Так что же получается? Выходит, Вадька прав: чего бояться тому, кто раздумывает, не надеть ли на шею верёвку? Эта мысль показалась Юрию такой забавной, что он невольно усмехнулся.
- Вы что, смеётесь надо мной? – взревел начальник.
- Нет-нет, что вы! Я  вас внимательно слушаю, - ответил Юрий Петрович, прикидывая, куда было бы лучше всего послать стрелу, чтобы рот вышестоящего хама закрылся навсегда.

* * *

Следователь по особо важным делам капитан Васильев готовил план очередного допроса, когда раздался телефонный звонок.
- Олег Сергеевич, зайди ко мне, - прозвучал в трубке голос полковника.
Васильев отложил бумаги и пошёл в кабинет начальника.
- Слушаю Вас, Иван Егорович.
- Вот что, Олег Сергеевич, - сказал полковник, - есть подозрение, что по делу «робин гуда»  мы взяли не того человека.
- Что такое?! – невольно воскликнул капитан. – Опять жертва? Кто на этот раз?
- Некто Чанов Илья Васильевич. Только что сообщили.
- Он мёртв?
- В реанимации. Состояние крайне тяжёлое.
- Что ещё известно?
- Пока больше ничего. Вот ты, Олег, и займись этим делом обстоятельно.
- А как же быть с Мальковым?
- Малькова придется отпустить. И, пожалуйста, сделай это побыстрее и как можно помягче.
- Считаете, что он не виновен?
- Прямых улик против него нет.
- Зато косвенных хоть отбавляй.
- Полностью согласен. И вот ещё одна интересная деталь: все предыдущие жертвы были поражены в спину, а Чанову стрела угодила в живот. Это, может быть, ничего не значит, но кто знает. Так что Малькова отпустить-то отпустите, но глаз с него не спускайте.
И капитан Васильев приступил к расследованию. Как стало известно, потерпевший работал начальником технического отдела на одном из заводов города, что озадачило капитана, так как не вписывалось в общую схему убийств. Все предыдущие жертвы были так или иначе связаны с криминалом. Но вскоре выяснилось, что гражданин Чанов на пару с компаньоном откупил на рынке торговую площадь, планируя всерьёз заняться коммерцией.
- Ну что ж, будем копать в этом направлении, - вслух подумал Олег Сергеевич, устало вздохнув.

* * *

- Вадька! – воскликнул Юрий, когда за другом закрылась входная дверь. – Я тоже смог! Ты понимаешь!
Его глаза лихорадочно блестели.
- Юра, где арбалет? – перебил его Вадим. – Давай его сюда, быстро! И готовь инструмент: ножовку, молоток и прочий.
- Что случилось? – с тревогой спросил Юрий Петрович, с которого в миг слетела эйфория.
- Меня «пасут». Едва смог уйти от них. Если найдут арбалет, нам обоим конец.
Они торопливо принялись за работу, разобрав конструкцию до последнего винтика. Одни составные части распилили на мелкие кусочки, другие деформировали до неузнаваемости. Затем, выйдя из дому, разбросали по разным мусорным бакам всё, что осталось от некогда грозного оружия.
С Юрой Вершиным с тех пор Вадим не встречался и не созванивался, боясь того, что это может дать следствию основание связать покушение на Юркиного начальника с другими жертвами. Ещё какое-то время Вадим Михайлович чувствовал за собой слежку. Это его беспокоило, не давало расслабиться. Но однажды он почувствовал, что его наконец-то оставили в покое. Вадим облегченно вздохнул.
Однако, это облегчение было недолгим. Миновавшая опасность, казалось, унесла с собой жизненный тонус, постепенно погружая нашего героя в трясину былого уныния. Он пытался как-то встряхнуться, отвлечься от тоскливых мыслей, но ничего не мог с собой поделать. Без арбалета он вдруг почувствовал себя слабым и беззащитным. Хамство и несправедливость окружающего мира вновь стали больно ранить его.
… Вадим подошёл к зеркалу, разглядывая своё осунувшееся лицо.
- Ну что, гражданин Мальков, - обратился он к своему отражению, - похоже, мы плотно «подсели на стрелу».
Итак, что же теперь делать? Мастерить арбалет нельзя ни в коем случае. Но, в конце концов, можно же придумать что-нибудь другое – ведь он инженер! И, кроме того, ему всего лишь необходимо знать, что оружие у него есть, чувствовать его близость, а пускать в ход вовсе не обязательно. Ну, разве что разок, когда уж совсем достанут. А если и не один раз, то, опять же, можно как-то разнообразить свои действия, менять почерк – и всё будет в порядке.
Однажды поздним вечером, когда жена и дочь уже спали, Вадим Михайлович достал листки писчей бумаги и начал делать наброски.

2002 г.


БЕЗБРЕЖНАЯ ГЛАДЬ ОКЕАНА
Продолжение рассказа «Арбалет»

Вряд ли кто-нибудь из знакомых Юрия Петровича Вершина мог бы поверить в то, что он способен покуситься на человеческую жизнь. Кто угодно, только не Вершин! Типичный представитель касты вечно ведомых, погоняемых, живущих по чужим правилам, Юрий Петрович ни разу в жизни не плюнул на тротуар и не бросил бумажку мимо урны. Он был хорошим человеком, даже очень хорошим: добрым, деликатным, порядочным. На работе его ценили за добросовестность и исполнительность, а также за стремление избегать скандалов даже тогда, когда с ним обходились откровенно несправедливо. Словом, Вершин обладал полным набором тех бесценных качеств, которые и в прежние-то времена не приносили никакой материальной выгоды, а в нынешнем изменившемся мире с его звериным оскалом и вовсе превратились в пудовые гири на ногах.
Жена какое-то время молча терпела. Потом начались скандалы. Наконец, её терпение лопнуло, и она ушла, заявив мужу, что не может его честность и порядочность подавать на стол в качестве «первого» и «второго». Такой поворот судьбы стал тяжёлым ударом для человека, привыкшего двигаться по наезженной колее. Юрий Петрович впал в депрессию. Погрузившись в свои невесёлые думы, он стал очень рассеянным, и эта его рассеянность быстро надоела Илье Васильевичу Чанову – новому начальнику отдела, в котором работал Вершин. В отличие от своего подчинённого, Илья Васильевич не страдал излишней деликатностью и в выражениях себя не ограничивал. И тут ещё одно достоинство Юрия Петровича сослужило ему плохую службу: он органически не выносил хамства. Выложив начальнику в глаза всё, что он думает о его манере общения, Вершин нажил себе смертельного врага. Чанов обид не прощал. Началась откровенная травля.
 Издёрганный за день на работе, Юрий возвращался вечером в свою пустую квартиру, где некуда было спрятаться от раздумий, день ото дня всё более мрачных. К счастью неподалеку жил Вадим Мальков, с которым Вершин был дружен ещё со студенческих времен. Пожалуй, Вадим был единственным человеком, с кем можно было поговорить откровенно обо всём. У них были схожие характеры, да и проблемы тоже. Потом у Малькова появились какие-то свои дела, и они стали встречаться значительно реже.
Случайно узнав о том, что Вадим и является тем таинственным «робин гудом», о «подвигах» которого неоднократно сообщалось в новостях, Вершин испытал настоящий шок. Тогда у них с Вадимом произошёл серьёзный разговор. Но сколько Юрий ни пытался образумить друга, аргументы Вадима оказались весомее. И в самом деле, о каком риске можно говорить, когда уже всерьёз задумываешься над тем, стоит ли жить дальше.
Когда Вадима арестовали, и началось следствие, Юрий не на шутку растерялся. Что делать с арбалетом? Проще всего было бы его уничтожить. Но спасёт ли это Вадима? И что изменится в жизни у него самого? Всё та же беспросветность и безысходность. Подспудно в нём уже зрело решение, непривычно смелое для него. Задуманное было действительно опасным делом и грозило серьёзными последствиями. Но это была единственная возможность с одной стороны – отвести подозрения от друга, с другой – избавиться самому от беспросветного хама, отравляющего жизнь. Юрий Петрович, словно Раскольников, раз за разом не без пафоса задавал себе вопрос: «Тварь я дрожащая или право имею?». И он решился. Спустя несколько дней Илья Васильевич Чанов при выходе из подъезда своего дома был поражён стрелою в живот.
Лихой поступок подействовал на Вершина, словно наркотик, придав небывалую остроту ощущению жизни. Вскоре его навестил освобожденный из-под стражи Мальков. Просидев несколько дней в следственном изоляторе, Вадим смотрел на вещи более трезво. Его беспокойство быстро остудило пыл Юрия. Вдвоём они торопливо уничтожили арбалет, после чего Вадим категорически запретил другу поддерживать с ним какие-либо контакты.
Возбуждённое состояние, в котором находился Юрий, быстро сошло на нет, маятник ощущений качнулся в противоположную сторону, и Вершин остался в одиночестве со своими сомнениями, страхами и чёрной меланхолией.

* * *

Господин Чанов выжил. Его выздоровление было долгим и мучительным. Лишь спустя три месяца он вновь появился на работе. От прежнего цветущего вида ничего не осталось. Теперь это был худой человек с измождённым лицом. Перенесённые страдания отрицательно сказались не только на здоровье, но и на характере. Он стал ещё более нетерпимым, грубо распекая подчиненных за любую оплошность, явную или мнимую. Любимой мишенью, как и следовало ожидать, стал инженер Вершин, и без того доведший себя до крайности душевными терзаниями. Юрий Петрович первое время был очень рад тому, что его выстрел не оказался смертельным. Ему даже представить было страшно, как бы он жил дальше, имея на совести такой тяжкий грех, как убийство.
Когда начальник вернулся в отдел, Вершин поначалу избегал смотреть ему в глаза, старался не вступать с ним в пререкания. Но шло время, ежедневная нервотрёпка и угроза однажды остаться без работы заставили, в конце концов, пожалеть о том, чему он ещё недавно так радовался. Он вновь почувствовал себя загнанным в угол. И не с кем было посоветоваться. Несколько раз Юрий снимал телефонную трубку, чтобы позвонить Вадиму, но, так и не набрав номера, вешал её обратно на рычаги.
Изредка в выходные дни он уезжал в деревню, чтобы повидать сына. Эти поездки помогали отвлечься от невесёлых дум на какое-то время, но потом на душе становилось ещё тяжелее.
Звонок Лёвы Барышкина, бывшего сокурсника, был спасательным кругом, не позволившим утонуть в пучине безысходности.
- Юрок, рад тебя приветствовать! – звучал в трубке его бодрый голос.
- Лёва! – радостно воскликнул Юрий. – Ты в Кемерове?! Какими судьбами?
- Совсем недавно перебрался жить сюда. Разыскал твой телефон через справочную. Не хочешь повидаться со старым другом?
- О чём спрашиваешь! Конечно, хочу!
- Ну, тогда не теряй времени, жми ко мне. - Лёва назвал свой адрес. – Посидим с тобой за чарочкой: вспомним прошлое, обсудим настоящее, помечтаем о будущем.
Когда Юрий вошёл в квартиру друга, его уже ждал накрытый, словно к празднику, стол. Людмила, Лёвина жена, приветливо встретила гостя. После церемонии знакомства она на несколько минут составила им компанию за столом, после чего деликатно удалилась. Друзья не виделись лет двенадцать, поэтому им было о чём поговорить. Давно уже Юрий не чувствовал себя так легко и свободно. Лёва буквально лучился жизненной энергией, радостью бытия, и его собеседник неосознанно поддавался этому настрою.
- Слушай, а как поживает Вадька Мальков? – вдруг спросил Лёва. – Он ведь тоже в Кемерове обосновался, насколько мне известно?
- Да, он тоже здесь… - Юрий замялся. – Но мы с ним не общались с прошлой осени.
- Поссорились, что ли?
- Нет, мы не ссорились. Но возникли некоторые обстоятельства…
Вершин нахмурился и умолк. Лицо Лёвы стало серьезным.
- Большие проблемы? – спросил он.
- Очень большие. Но я не уверен, что тебе надо знать обо всём этом.
- Ну, не рассказывай, раз не уверен. Но ты хотя бы уверен, что справишься сам?
- Нет.
- Тогда валяй, я слушаю.
И Юрий решился. Он рассказал обо всём, что случилось с ним и с Вадимом за последний год. Лёва слушал, ошарашено глядя на друга, и с трудом верил услышанному.
- Да, друзья мои, - сказал он после долгой паузы, – наворочали вы дел. Два тихих омута.
- Как видишь, я загнан в угол, - уныло произнёс Вершин.
- Вот что я тебе скажу, дружок! – Лёва хлопнул себя ладонью по колену. – Давай договоримся следующим образом: о ваших с Вадиком криминальных делах я ничего не знаю, и знать не хочу. Иначе по закону обязан донести на вас. А вот о твоих «углах» мы сейчас поговорим. Начнём с того, что никто тебя в угол не загонял, разве что ты сам…
- Ну, как же не загоняли?.. – начал было Вершин.
- А вот так! – перебил его Лёва. – Не обстоятельства тебя загнали в угол, а твоё отношение к ним. Вместо того чтобы бороться с неприятностями или искать выход из создавшегося положения, ты начинаешь думать о том, как тебе плохо. Ты же сам помогаешь тем, кто тебя бьёт. Твой начальник кусает тебя – и ты сразу же начинаешь грызть себя изнутри. Всё не так страшно, Юра, – Лёва смягчил тон. – Надо всего лишь изменить своё отношение к жизни. Что можно исправить – исправляй; что нельзя – выбрось из головы и не зацикливайся на этом. И помни: пока ты жив, всё поправимо. Не хорони себя раньше смерти.
- Тебя послушать – всё так просто!
- Я этого вовсе не утверждаю. Но и усложнять ничего не надо. Твоя беда в том, что у тебя все нервы наружу торчат. А я свои затолкал вовнутрь, и высунуться не позволяю. Думаешь, меня не пытались кусать? Ещё как пытались! Да только не по зубам я им – прокусить не могут. Я близко к сердцу принимаю только то, что меня радует, потому мне и жить легче.
Они ещё долго говорили на эту тему. Юра слушал друга и с каждой минутой всё больше убеждался в его правоте. С души словно свалился тяжёлый камень. На прощание Лёва протянул ему брошюру и сказал:
- Вот возьми, почитай. И не просто почитай, а займись этим всерьёз. И тогда, поверь, всё будет в порядке.

* * *

Небольшая книжка, которую дал Лёва, буквально с первых строк завладела вниманием Вершина. Он жадно вчитывался в каждое слово, поражаясь мудрой простоте изложенных в ней истин. В брошюре содержалось много практических советов по развитию способностей контролировать своё настроение, различные способы медитации и много другой полезной информации. Всем этим предстояло заняться всерьёз. Но уже первое знакомство с этим руководством дало свои положительные результаты.
Один момент особенно понравился Вершину, и он сразу же взял его себе на вооружение. Там говорилось, что любая отрицательная эмоция должна служить сигналом для замены её на положительную. Надо только вовремя остановиться и мысленно сказать себе какую-нибудь спокойную фразу, например: «Безбрежная гладь океана неподвижна». Юрий Петрович не стал ничего придумывать – фраза, приведённая в брошюре в качестве примера, ему очень понравилась. И действительно, как всё просто и здорово: его душа – океан, и чтобы нарушить её спокойствие, нужен очень сильный, ураганный ветер. А дуть на неё теперь бесполезно – безбрежная гладь останется неподвижной. Вершин почувствовал себя так, словно после долгого мучительного удушья вдохнул свежий воздух. Тяжёлая свинцовая туча стала понемногу расползаться, и хотя небо над головой было ещё далеко не безоблачным, всё же между разрозненных облаков уже чётко проглядывала синева.
 Илью Васильевича не на шутку обескуражила неожиданная перемена в поведении главной жертвы его нападок. Прежде мрачный и нервный Вершин теперь постоянно улыбался. Он уже не взрывался в ответ на грубость, а спокойно объяснял начальнику, в чём тот не прав. Чанов от злости скрипел зубами, а Юрий Петрович, словно ребёнок, радовался своим маленьким победам. Так долго продолжаться не могло.
Однажды Чанов вызвал Вершина к себе в кабинет и, едва тот вошёл, сразу же набросился на него:
- Немедленно сотрите с лица вашу идиотскую улыбку! Вы на работе, а не в кабаке!
- Зря вы так разволновались, Илья Васильевич. Моя улыбка вовсе не мешает работе, скорее – наоборот, - ответил Вершин.
- Вы так считаете?! – закричал начальник. – А вот я иного мнения!
И он стал громоздить одно обвинение на другое, стараясь вывести подчинённого из равновесия заведомо несправедливыми придирками. Вершин молча слушал. Наконец поток обвинений иссяк.
- Ну, что вы молчите? – спросил Илья Васильевич, раздосадованный тем, что опять не достиг цели. – Вам есть что сказать?
- Есть.
- Ну, так сделайте милость, скажите. Я  весь во внимании.
Юрий Петрович опять улыбнулся и глубокомысленно изрёк:
- Безбрежная гладь океана неподвижна. 
Повернувшись, он вышел из кабинета, оставив посрамлённого начальника стоять с открытым ртом.

* * *

Гром грянул неожиданно. Как-то вечером позвонила Ольга, жена Вадима.
- Юрочка! – сказала она плачущим голосом. – Вадика арестовали.
- Как это арестовали?! – Юрий от неожиданности подскочил на месте. – Что он ещё натворил?
Ольга ответила не сразу. Пару минут в трубке были слышны только её всхлипывания. Немного успокоившись, она сказала:
- Он тяжело ранил чиновника из районной администрации.
- Что?!
- Но тот сам виноват во всём, - торопливо сказала Ольга. – Вёл себя очень непорядочно.
- Оля, я ничего не понимаю! – воскликнул Вершин. – Из чего он мог стрелять? Мы же уничтожили ар… - он осёкся.
- Вадик сделал самострел, стреляющий крупными гайками – ну, такими шестигранными железками с резьбой…
- Оля, я знаю, что такое гайка, - перебил её Юрий. – Что дальше?
- Потом нагрянула милиция с обыском. Самострел нашли. Вадика забрали. Юра, скажи, что можно сделать?
Ольга опять заплакала.
- Не знаю, пока ничего не знаю. Всё так неожиданно.
Повесив трубку, Вершин задумался над сложившейся ситуацией. Но придумать он ничего не мог. Да и что тут вообще можно придумать? Надо посоветоваться с Лёвой.

* * *

Следователь по особо важным делам капитан Васильев ещё раз внимательно прослушал запись телефонного разговора. Не оставалось никаких сомнений: тот, с кем разговаривала Малькова, так или иначе, был причастен к прежним проделкам её мужа. Правда, вину Малькова в тот раз так и не удалось доказать. Но теперь-то всё изменилось.
Васильев откинулся на спинку стула и закрыл глаза, блаженно улыбаясь. Началась полоса удач: сначала – Мальков, теперь – вот этот незнакомец. Ну, ничего, скоро познакомимся. И всё это как нельзя кстати, когда на подходе очередное звание.
Васильев снял трубку с телефонного аппарата и набрал номер.
- Степаныч, будь ласков, пришли ко мне кого-нибудь из оперов.
 Через минуту молодой лейтенант бодрым шагом вошёл в кабинет.
- Зачем звали, Олег Сергеевич?
- Мне нужна твоя помощь, Витя, - сказал следователь. – Выясни, с кем гражданка Малькова беседовала по телефону вчера в восемнадцать сорок. Узнай об этом человеке всё, что сможешь: где живёт, где работает, с кем общается, в общем – чем дышит.
Спустя четыре часа перед ним на столе лежал подробный отчёт. Информация о Вершине Юрии Петровиче не представляла бы особого интереса, если бы не одно обстоятельство: гражданин Вершин работал под непосредственным руководством Ильи Васильевича Чанова, тяжело раненного стрелою осенью прошлого года. Отношения между двумя этими людьми были отнюдь не дружескими. Васильев издал победный клич и стал готовиться к предстоящему допросу.
Когда на следующий день вызванный повесткой Вершин осторожно вошёл в кабинет, следователь с лучезарной улыбкой поднялся ему навстречу.
- А, Юрий Петрович! – воскликнул он. – Рад с вами познакомиться! Вы уж не обессудьте, что вызвал вас сюда. Служба, знаете ли.
Он предложил посетителю сесть.
- Я постою, если вы не возражаете, – растерянно пробормотал Вершин. Он был сильно взволнован.
- Возражаю. Не будем же мы беседовать стоя. Я просто обязан вас посадить, – не удержался следователь от избитого каламбура.
Вершин осторожно сел на краешек стула.
- Мне нужно задать вам несколько вопросов, Юрий Петрович, - сказал Васильев. – Насколько мне известно, вы в своё время закончили КузГТУ?
- Тогда он назывался КузПИ, - сказал Вершин и пояснил. – Кузбасский политехнический институт.
- Ах да! Ну, не важно. Меня вот что интересует: с вами вместе учился некто Мальков. Помните такого?
Получив повестку, Юрий Петрович сразу понял, что разговор пойдёт о Вадиме. Он постарался придумать линию поведения на допросе и провёл несколько сеансов аутотренинга, пытаясь настроить себя держаться спокойно и уверенно. Но здесь, в кабинете следователя, весь его настрой рассыпался, как карточный домик – над океанской гладью задул сильный ветер. Вершин вновь почувствовал себя слабым и беспомощным.
- Мальков? – пробормотал он, словно пытаясь вспомнить. – Возможно…
- Неужели не помните? – следователь внимательно вглядывался в его лицо. – Ну, как же – Вадим Михайлович Мальков, ваш сокурсник…
- Да-да, припоминаю. Кажется, был такой, - растерянно бормотал Вершин. – Знаете, народу училось много, всех не запомнишь.
- Это верно, - вздохнул Васильев. – Я  вот тоже не всех помню, с кем учился. Так что нет ничего удивительного, что вы забыли Малькова. Но хорошо ещё, что жену его помните.
Вершин вздрогнул.
- Жену?
- Но вы же не станете отрицать, что позавчера около семи часов вечера беседовали с ней по телефону? Или хотите прослушать запись разговора?
Юрий Петрович густо покраснел. Теперь он чувствовал себя совершенно раздавленным. А следователь вцепился в него мёртвой хваткой, пытаясь вытянуть всё, что ему известно. Вершин от всего отказывался, понимая, что его аргументы звучат смешно и глупо. Глядя на этого образованного, интеллигентного и робкого человека, Васильев испытывал всё большее удивление. Очень трудно, почти невозможно было поверить, что такой человек способен в кого-то выстрелить. Но Олег Сергеевич работал в милиции не первый год и насмотрелся всякого.
Закончив допрос, он подписал пропуск Вершину и сказал:
- Можете идти. Когда потребуетесь, я вас вызову.
Юрий Петрович уже взялся за ручку двери, когда следователь опять окликнул его:
- Совсем забыл спросить: как себя чувствует Илья Васильевич?
На этот раз краска схлынула с лица Вершина.
- К-какой Илья Васильевич? – спросил он с испугом.
- Ну, как же, Юрий Петрович, вы меня удивляете! Илья Васильевич Чанов – ваш непосредственный начальник. Вы и его забыли? Ну и память у вас!
«С этим ягнёнком проблем не будет, - думал Васильев, оставшись один в кабинете. – Пару дней поварится в собственном соку – на следующем допросе сам всё расскажет».
Ему на ум вдруг пришла интересная идея. А что, стоит попробовать!

* * *

Идея состояла в следующем: Олег Сергеевич решил допросить Вершина в присутствии его жертвы. Илья Васильевич Чанов, приглашенный чуть раньше, пытался выяснить причину вызова в милицию, но на все его вопросы следователь отвечал:
- Да не волнуйтесь вы так! Скоро всё узнаете.
Когда в кабинет вошёл Вершин, Чанов сидел у окна. Оба посетителя были страшно удивлены, увидев друг друга. Уловка следователя сработала: с самого начала Вершин был выбит из колеи. Допрос начался, и до Ильи Васильевича постепенно стало доходить, в чём тут дело. Его лицо исказила гримаса ненависти. Несколько раз он вскакивал с места и что-то кричал, но следователь тут же осаживал его. На Вершина было жалко смотреть: его била дрожь, лицо покрылось красными пятнами. Васильеву казалось, что будет не трудно выжать из него признание, а также показания против Малькова. Но Юрий Петрович вдруг проявил завидное упрямство. Предавать друга он не мог и не хотел.
- Все эти убийства…. Нет, это не Мальков. Он на такое не способен, – упрямо повторял Вершин.
- Откуда у вас такая уверенность? – спросил Васильев.
- Я слишком хорошо знаю Вадима. Он добрый, порядочный, законопослушный человек.
- Хорошо знаете? – усмехнулся следователь. – Два дня тому назад вы даже вспомнить его не могли.
- Я… ах, да… видите ли…
 Допрос продолжался. Васильев вдруг поймал себя на мысли, что ему жаль подследственного. Слабый, затурканный жизнью человек. Как же он решился на такой отчаянный поступок? В его отношениях с начальником многое прояснилось. Следователь с неприязнью взглянул в сторону потерпевшего. Чанов был ему неприятен. Вот такие упыри и доводят людей до крайности. Васильев уже жалел о том, что пригласил его на допрос. Не поступи он так, Вершина можно было бы отпустить, а дело его замять. Какой он, к чёрту, преступник! Скорее, жертва. В тюрьме такому не выжить. Но теперь уже ничего нельзя было изменить. Непременно возникнет скандал с серьёзными последствиями. А при таком исходе, капитан, никогда ты не станешь майором. Значит, остаётся только одно – доводить дело до конца.
Закончив допрос, следователь сказал:
- Вот здесь распишитесь о невыезде из города. Ждите очередного вызова на допрос. А пока свободны.
Вершин направился к двери. Чанов тут же вскочил на ноги.
- Почему вы отпускаете его? – закричал он. – Немедленно заключите под стражу! Он же убийца!
Васильев повернулся к нему и сказал с нескрываемой злобой:
- У себя в кабинете орите. А здесь я начальник.

Юрий Петрович медленно брёл по улицам, почти не осознавая, куда идёт. В висках набатом стучала кровь. И лишь когда он уже ступал по бетонным плитам бульвара, в голове немного прояснилось.
- Ничего-ничего! Всё не так страшно, - убеждал он себя. – Вот сейчас присяду на скамейку и успокоюсь.
Он взглянул вверх, словно ища поддержки у неба, но оно было сплошь затянуто тучами. Юрий Петрович направился к скамейке.
- Что и говорить, дело серьёзное, - продолжал он бормотать себе под нос. – Но нельзя паниковать, нельзя хоронить себя раньше смерти. Я пока ещё жив. Я пока ещё на свободе. Значит, всё поправимо. Безбрежная гладь океана…
Он упал, не дойдя до скамейки двух шагов. Здесь, в двух шагах от бульварной скамьи, Юрий Петрович Вершин навсегда избавился от всех своих проблем. Мимо проходили люди, искоса бросая взгляды на лежащего человека. Одни думали, что валяется пьяный; другие ничего не думали, просто проходили – и всё. Да и, в конце концов, какое всем нам дело до тех, кто упал?
Ленивый сентябрьский ветер медленно гнал по плитам первые опавшие листья.

2003 г.


РОДИНКА

У майора Васильева настроение было испорчено с самого утра. На утреннем совещании шеф прилюдно устроил  ему разнос. Нет, он не кричал – полковник очень редко повышал голос на подчинённых – но каждое его слово, сказанное спокойным тихим голосом, било как плеть. В заключение он нанёс нокаутирующий удар:
- Помнится, Олег, раньше ты работал лучше. Когда ещё был капитаном.
Звание майора Васильев получил девять месяцев тому назад после раскрытия серии убийств, связанных с применением самодельного арбалета. То дело тоже начиналось нелегко, со скрипом, но в итоге было успешно завершено. И хотя оно не обошлось без нервотрёпки и моральных издержек, но, в конце концов, принесло Васильеву очередное звание и должность начальника отделения. А теперь, выходит, он не оправдывает оказанного доверия. Попробуй-ка, оправдай это доверие, когда на тебя одновременно навешивают десяток дел.
Дверь в кабинет приоткрылась, и в образовавшемся проёме появилось молодое лицо оперативника.
- Разрешите, Олег Сергеевич!
- Ну, что у тебя? - проворчал Васильев. - Опять труп в иномарке?
- Как, вы уже знаете? - удивился молодой опер.
- Да ничего я не знаю! – Васильев от досады махнул рукой. – Ну, какую новость ты мне ещё мог принести? О том, что китайцы побывали в космосе?
Убийства владельцев дорогих иномарок начались два месяца назад, в мае. Конечно, подобные убийства совершались и прежде, но по другим мотивам: либо с целью завладения автомобилем, либо выполнялся заказ на устранение конкретного человека. Здесь же был налицо элементарный мелкий грабеж. У погибших пропадали деньги и дорогие вещи. За какие-то два месяца шесть убийств. Нет, теперь уже семь. Именно эта цепочка преступлений доставляла больше всего неприятностей Васильеву и его коллегам по работе. Самое досадное, что не было никакой серьёзной зацепки. Характерный почерк преступлений говорил о том, что все они совершены одним лицом или одной группой лиц, но одни и те же «пальчики» в разных машинах обнаружить не удалось.
Васильев тяжело вздохнул:
- Что-нибудь уже известно?
- Практически ничего, - ответил старлей. – Только что сообщили об этом.
- Ну что ж, Костя, поехали на место происшествия, - сказал Васильев, поднимаясь из-за стола.

* * *

Чёрную спортивную «Тойоту» обнаружили на обочине дороги возле соснового бора на правом берегу Томи. Водитель сидел, откинувшись на спинку сиденья. Его посиневшее лицо с широко раскрытыми глазами и ртом не оставляло сомнений, что преступник опять применил яд, парализующий органы дыхания. Оперативная группа производила осмотр места происшествия. Медицинский эксперт осматривал труп. Оперуполномоченный старший лейтенант Костя Логов подошёл к Васильеву и сказал:
- На полу машины мы нашли бумажник и обрывок золотой цепочки. В бумажнике пластиковая карточка и водительские права на имя Мирохина Ильи Петровича. Денег нет. На безымянном пальце правой руки след от кольца, на среднем пальце – след от перстня. Я уверен, что убийство совершено с целью ограбления.
- Возможно, ограбление инсценировано, - заметил Васильев и спросил. – Что ещё нашли?
- В кармане пиджака обнаружена записная книжка с адресами и телефонами.
В этот момент к ним подошёл медицинский эксперт.
- Предположительно, смерть наступила вчера в период с девяти до одиннадцати часов вечера, - сообщил он. – Точнее пока сказать не могу.
- Так-так, - Васильев поскрёб подбородок. – Вот что, Костя: первым делом опроси близких погибшего. Возможно, им что-то известно о том, с кем Мирохин вчера вечером планировал встретиться. Потом займись записной книжкой – поговори с людьми. Должна же быть, чёрт возьми, хоть какая-то зацепка! К концу дня доложишь о результатах.
- Побойтесь Бога, Олег Сергеевич! – воскликнул оперативник. – Здесь работы на неделю.
- Нет у нас этой недели, - отрезал Васильев. – Дадим тебе помощников – и за дело!

Вечером старший лейтенант Логов докладывал:
- Жена Мирохина сказала, что вчера вечером они крепко повздорили, после чего муж ушёл, хлопнув дверью. Похоже, у них в семье были серьёзные проблемы. Теперь о записной книжке. Один из её абонентов, Мусин Аркадий Викторович, оказался близким другом погибшего. Вчера вечером в начале восьмого Мирохин позвонил ему, предложил развеяться: снять девочек, затариться вином и забуриться куда-нибудь на ночь. Мусин отказался, сославшись на занятость. Тогда Мирохин сказал, что поедет один.
- У них были свои места, где они знакомились с женщинами: кафе, рестораны или что-нибудь ещё? – спросил Васильев.
- Они пользовались услугами проституток, - ответил Логов. – Проезжали по проспекту Ленина и выбирали приглянувшихся девчонок.
- Да, не густо, - сказал Васильев. – Но всё же лучше, чем совсем ничего.

* * *

Он ещё не определился с планом расследования, поэтому решение проехать вечером по проспекту Ленина было принято интуитивно. Васильев неторопливо вёл машину, приглядываясь к стоящим у обочины «жрицам любви». Чуть ниже остановки «кинотеатр «Юбилейный» стояли три девушки, чьё одеяние не вызывало сомнений в роде их занятий. У одной из них верхнюю половину лица закрывали огромные тёмные очки. Почему-то именно эти очки привлекли внимание Васильева. Он остановил машину и опустил правое боковое стекло.
Шустрая брюнетка тут же подбежала к машине:
- Желаете развлечься?
- Желаю, но не с тобой. Позови вон ту рыжую в очках.
- Настюха, на тебя спрос, - сказала брюнетка подруге и отошла в сторону.
Рыжая Настя расположилась рядом с водителем.
- Сними очки, - попросил Васильев.
- Зачем?
- Ну не будешь же ты меня обслуживать в очках. Всё равно снять придётся.
Девушка сняла очки и с вызовом посмотрела клиенту в лицо. Вокруг левого глаза у неё красовался огромный синяк. Глазное яблоко украшала паутина лопнувших сосудов.
- Откуда у тебя это украшение?
- А тебе не всё равно? Упала. Что, не нравится?
- Нормально, - сказал Васильев, включая скорость.
- Постой! – всполошилась Настя. – Мы же ещё не договорились.
- Договоримся, - успокоил он.
Они проехали два квартала и повернули во двор. Васильев заглушил двигатель.
- Я начальник отделения по расследованию убийств Васильев Олег Сергеевич, - сказал он, раскрыв перед Настиным лицом удостоверение.
Девчонка метнулась из машины.
- Сидеть! – рявкнул Васильев, и она послушно вернулась на место.
- Чего вам от меня нужно? – захныкала Настя. – Я ни в чём не виновата.
- Ответишь на мои вопросы, и я тебя отпущу. Вопрос первый: вчера вечером к вам подъезжала чёрная спортивная «Тойота»?
Настя повернулась к нему, сделав удивленное лицо:
- Охренели, что ли? Я не компьютер, чтобы помнить все машины. Вон их сколько за день проносится.
- Но не все останавливаются. Ладно. Откуда у тебя синяк?
Девчонка молчала, насупившись. Васильев внимательно приглядывался к ней. Может быть, прижать её как следует? Нет, толку от этого, скорее всего, не будет. Как говаривал дон Корлеоне, надо ей сделать такое предложение, от которого она не сможет отказаться.
- Настя, - сказал он как можно мягче, - давай договоримся с тобой: если ты мне сейчас поможешь, то в будущем можешь смело рассчитывать на мою помощь. Возникнут проблемы с милицией или, напротив, с криминалом – звони мне по этому телефону. – Васильев написал на листочке номер и потянул листок Насте. Она мгновенно успокоилась.
- Вы это серьёзно? – спросила недоверчиво.
- Вполне.
- Ну, это же совсем другое дело! Значит, так. Два дня назад мы с девчонками пришли на своё рабочее место, а там уже стоит незнакомая краля.  Сами понимаете, нам не нужны конкурентки, к тому же с такой яркой внешностью. Мы ей сначала по-хорошему: мол, девочка, ты забрела на чужую территорию. Она стала огрызаться. Ну, я и решила объяснить ей, что к чему. А она, зараза, как звезданёт в глаз – у меня аж ноги кверху подлетели.
Васильев почувствовал, как от волнения сжало грудь. Это предчувствие его никогда не обманывало: он напал на след. Оставаясь внешне невозмутимым, спросил:
- Ты сказала, что у неё яркая внешность. Как она выглядела?
- Ну… – Настя подумала несколько секунд. – Стройная. Рост примерно сто семьдесят два сантиметра. Голубые глаза. Волосы густые белые до плеч. Впереди чёлка. Голос немного грубоват. Над верхней губой с левой стороны маленькая родинка.
- Как она была одета? – спросил Васильев.
После услышанного он не сомневался, что описание одежды будет не менее подробным. Ни один мужчина не в состоянии запомнить одежду другого человека так, как это способна сделать женщина. Подтверждая его теорию, Настя стала перечислять:
- Чёрная мини-юбка. Голубая блузка с глухим воротом. Чёрные чулки в сеточку. Чёрные туфли на низком каблуке. На руках тонкие летние перчатки. Кажется, всё.
- Ну что ж, Настюша, - сказал Васильев, - спасибо за помощь!
- А вы не забудете о своём обещании?
- Не забуду.
- Олег Сергеевич, – Настя немного замялась. – Может быть, вы хотите?.. Я с вас денег не возьму.
Васильев рассмеялся:
- Благодарю за душевную щедрость. Но, пожалуй, верну-ка я тебя на твоё «рабочее место».
Он повернул ключ в замке зажигания.

* * *

Девушка, стоявшая у обочины, выглядела очень эффектно. Её точёные ножки, обтянутые чёрными чулками в сеточку, словно магнит притягивали к себе взгляды водителей. Когда на дороге показался широкий плоский «БМВ», девушка изящным жестом провела рукой по волосам; при этом спина её немного выгнулась, отчего блузка туго натянулась на груди. Машина остановилась.
Водитель распахнул правую дверцу:
- Садись, куколка.
Девчонка забралась в машину.
- Сколько? - поинтересовался ценой владелец иномарки – крепкий, уверенный в себе мужчина лет тридцати.
- Триста пятьдесят за час, - ответила девушка, искоса бросив на водителя взгляд из-под длиннющих ресниц.
- Не слишком ли жирно? – усмехнулся он. – Хватит и двухсот.
- За двести «крокодилов» снимай, если нормальные девчонки тебе не по карману, - девушка распахнула дверцу, собираясь выйти.
- Да ладно, не заводись, - мужчина задержал её за руку. – Если понравишься, я тебе пятьсот заплачу.
- Вот это другой разговор! – она захлопнула дверцу. – Поехали.
Машина быстро набрала скорость. Бросив взгляд на пассажирку, мужчина усмехнулся:
- Ишь ты, подколола: «не по карману»! Да мне, девочка, по карману скупить вас всех оптом от «кольца» до вокзала. Без «штуки» баксов в кармане я из дома не выйду.
- Уважаю таких мужчин, - сказала девушка.
Он опять взглянул на неё.
- А ты девчонка что надо! Красивая и не дура. Редкое сочетание. Ножки – просто произведение искусства. Да и бюстик ничего.
Мужчина потянулся правой рукой к её груди.
- Не спеши, - сказала девушка, перехватив его руку. – Не хочу заводиться раньше времени. Наиграешься, когда приедем.
Машина свернула в глухой закоулок и остановилась.
- Теперь можно, - промурлыкала девица и сладко потянулась, выставив вперед свои обольстительные грудки.
Мужчина потянулся к ним руками, крепко стиснул в ладонях. Но тут же, вскрикнув, отдёрнул руки. На обеих ладонях из небольших ранок сочилась кровь.
- Черт возьми! – воскликнул он. – Ты ёжик, что ли?
- Ага, - сказала девчонка, хихикнув. – Я ёжик. Ядовитый.
- Кончай придуриваться! – сказал мужчина с угрозой в голосе. – А то я...
Он вдруг замолчал, тяжело дыша. Ему не хватало воздуха. Руки потянулись к горлу. Спустя несколько секунд он замер с посиневшим лицом и широко раскрытым ртом.
Девушка убрала его руки от горла и развела их в стороны. Из внутреннего кармана пиджака она извлекла пухлый портмоне, в одном кармашке которого обнаружилась солидная пачка отечественных пятисоток, а в другом – пара десятков стодолларовых купюр. Затем она сдернула с шеи жертвы цепочку с крупным золотым кулоном. Из бокового кармана пиджака был извлечен золотой портсигар. В завершение, сняв с пальца убитого широкое обручальное кольцо, девушка положила всё это богатство в сумочку и, довольная добычей, вышла из машины.
- Чао, малыш! – сказала она и захлопнула дверцу.
Не спеша, огляделась по сторонам и спокойным шагом, как ни в чем не бывало, покинула это место.

* * *

Восьмой жертвой оказался криминальный авторитет. Теперь охота на таинственную путану-убийцу шла с двух сторон. У сыщиков началось жаркое время. «Июль – сенокосная пора», - грустно шутили они. Руководство метало громы и молнии. Даже начальник отдела Иван Егорович, изменив своему обыкновению, нередко срывался на крик.
- Позор! – шумел он. – Третий месяц не можем поймать какую-то шлюху! Если бандиты найдут её раньше нас, я вас всех уволю и наберу себе новых сотрудников.
Была разработана операция под названием «Блондинка». Суть операции заключалась в следующем. Был составлен сложный маршрут, по которому десять оперативников с определенным интервалом проезжали по городу, посещая практически все места, где дежурили «жрицы любви». Для этой операции пришлось раздобыть десяток приличных машин и экипировать ребят в дорогие шмотки. Параллельно по городу курсировали милицейские патрули, под благовидным предлогом задерживая всех проституток, хоть в малейшей степени соответствующих описанию. Их незаметно показывали Насте, после чего отпускали. Той, на которую шла охота, среди них не было.
Сама же Настя, окрылённая обещанием Васильева помочь в трудную минуту, умудрилась неоднократно влипнуть в неприятности, в связи с чем стала беззастенчиво обращаться за помощью к своему новому покровителю. Убедившись, что «мент» выполняет своё обещание, она осмелела настолько, что стала открытым текстом посылать стражей порядка в конкретную точку трёхмерной системы координат, оси которой обозначали латинские буквы «Икс», «Игрек» и наша отечественная «И – краткая». Пришлось срочно провести с ней воспитательную беседу.
Шёл третий день с начала действия операции «Блондинка». Но той самой блондинки, в честь которой операция была названа, обнаружить, пока не удавалось.

* * *

Косте Логову досталась изящная белая «Мицубиси». Стоял теплый и душный июльский вечер. От этой духоты постоянно хотелось пить. Костя не заметил сам, как «приговорил» двухлитровую бутылку «Кока-Колы». На третьем круге своей поездки он почувствовал, что не всё выпитое вышло через пот, а солидная его часть стала настойчиво стучаться в другие «двери». С трудом дотерпев до общественного туалета на Советском проспекте, Костя припарковал машину у кромки тротуара и почти бегом отправился вниз по ступенькам выполнять долг перед своим организмом.
Когда через пару минут он вновь стоял у своей машины, открывая дверцу, к нему подошла молодая стройная брюнетка и вежливо спросила:
- Молодой человек, вы не могли бы подвезти меня до вокзала? Я хорошо заплачу.
- Должен вас огорчить: у меня дела, - ответил Костя с тяжёлым вздохом.
Девушка была красивой. Блестящие чёрные волосы струились вниз, рассыпаясь на плечах. Густая прядь спадала на лицо, и девушка периодически поправляла её. Одета она была в лёгкую бежевую блузку и свободные летние брюки. Эх, закрутить бы с такой роман! Но ничего не поделаешь: шикарную машину Косте дали для работы, а не для развлечения.
- Жаль! – улыбнулась девушка, очередной раз отбросив прядь волос с лица.
Костя вдруг замер: над верхней губой незнакомки с левой стороны красовалась маленькая изящная родинка. В это время примерно в десяти метрах от них остановился кофейного цвета «Нисан», за рулём которого сидел оперативник Андрей Кокорин. Очень хорошо! Андрюха наверняка просёк ситуацию и теперь будет подстраховывать.
- А знаете: Бог с ними, с делами. Дела могут подождать, – Костя беспечно махнул рукой. – Ради красивой женщины чем не пожертвуешь?!
Они сели в машину. Мозг оперативника напряженно работал. Итак, зачем ей надо на вокзал? Что она задумала на этот раз? Бегство или очередное преступление? Если последнее, то преступница, скорее всего, попросит остановить машину где-нибудь на Кузнецком проспекте и затем попытается уколоть жертву отравленной иглой.
- Ваши документы!
Костя невольно вздрогнул, услышав рядом грубый мужской голос. Возле машины стоял инспектор ГИБДД.
- А в чём дело, командир?
- Вы припарковали машину в неположенном месте.
Костя в недоумении смотрел на инспектора. Чёртов кретин! Им же всем сообщили номера машин, которые не следует задерживать. Надо было как-то спасать положение. Логов решил воспользоваться ситуацией и задержать подозреваемую здесь. Но для этого было необходимо выйти из машины, иначе он рисковал в любой момент получить смертельный укол.
- Послушайте, инспектор, - сказал он, - позвольте мне выйти, и мы обо всём договоримся.
- В этом нет необходимости, - ответил гаишник.
Он стоял вплотную к дверце, не давая возможности открыть её. Костя от злости едва не заскрипел зубами.
- Ладно, шеф, скажи сколько. Я заплачу, и мы поедем. Девушка опаздывает на поезд.
- Документы!
Чёрт бы его побрал! Пристально глядя в лицо инспектора, Логов отчётливо проговорил:
- Ну, что тебе не нравится? В машине сидит красивая девушка. Сама машина чистенькая, беленькая. А как номер начищен! Посмотри, как он сверкает.
- Я видел ваш но...
Инспектор осёкся. Кажется, он понял, в чём дело. Но понимание ситуации отразилось на его лице так явно, что Косте захотелось выйти из машины и набить это понимающее лицо. Внимательно оглядев водителя и пассажирку, гаишник козырнул и чётко отрапортовал:
- Можете ехать!
Он вытянулся по стойке «смирно», продолжая стоять возле машины, и тем самым не давая возможности открыть дверцу. Мысленно ругая его последними словами, Костя включил скорость и погнал автомобиль в сторону Кузнецкого проспекта. Он понимал, что «засветился». Теперь можно ожидать любого сюрприза. Утешало одно: Андрей ехал следом, выдерживая дистанцию.
Когда машина подъехала к перекрестку, на светофоре зажёгся красный свет. Логов занял левую полосу и притормозил, лихорадочно соображая, что ему делать дальше. Краем глаза он следил за своей спутницей. Девушка извлекла из дамской сумки зеркальце, посмотрелась в него и вновь положила в сумочку. И вдруг она резко наклонилась в сторону водителя. Мгновенно среагировав на её движение, Костя успел ударить девушку по левой руке. Это его спасло: игла вонзилась в сиденье, едва не угодив парню в «мягкое место». Предупреждая повторную попытку, Логов схватил девчонку за руку, пытаясь вывернуть. Но в следующее мгновение произошло то, чего он не ожидал: чистейшим боксёрским «крюком» пассажирка вогнала свой правый кулак в левый глаз оперативника. В мозгу сначала вспыхнула ослепительная молния, потом потемнело. Парню показалось, что глаз у него лопнул.
- … Костя, живой? – услышал он знакомый голос Андрея.
Логов с трудом отнял ладонь от подбитого глаза.
- Кажется, жив. Левый глаз не видит совсем.
- Он у тебя кровью затёк, - сказал Андрей.
- Ты видел, куда она побежала? – спросил Логов.
- Видел.
- Тогда поехали!
Костя вдруг обнаружил, что в замке зажигания нет ключа.
- Вот зараза! – воскликнул он.
- Давай в мою машину! Быстро! – скомандовал Андрей.
Он занял место за рулем «Нисана», Костя расположился рядом. Андрей вдавил пальцами кнопку клаксона и тронул машину с места, выворачивая руль. Ревущий автомобиль пересёк проспект, преграждая путь транспортному потоку и тем самым заставляя водителей резко давить на тормоза и скверно ругаться. Оперативники въехали во двор, в котором скрылась незнакомка. Оглядывая окружающее пространство здоровым правым глазом, Костя по рации сообщал о происшествии другим патрулям. Несколько минут парни метались на своей машине по близлежащим дворам, периодически останавливаясь и задавая вопросы тем, кто встречался на пути. Одни видели девушку и показывали, куда она побежала. Другие ничего не видели. Третьи ничего не знали, и знать не хотели.
В одном из дворов оперативникам встретился коротко стриженый парень в спортивных брюках и тенниске.
- Эй, приятель! – окликнул его Кокорин. – Здесь не пробегала девушка с длинными чёрными волосами?
Парень утвердительно кивнул.
- Куда она побежала?
Секунду подумав, парнишка показал рукой в сторону Томи. Кокорин притопил педаль газа, и мощная машина быстро набрала скорость.
- Стой! – закричал Костя.
От неожиданности Андрей так резко нажал на тормоз, что они оба ударились лбами в стекло, которое водители иногда так и называют – лобовым.
- Сдурел, что ли? Чего так орёшь? – рассердился Андрей.
- Родинка!
- Какая ещё родинка? – не понял Кокорин.
Его внимание занимала свежая шишка на лбу, которую он осторожно трогал рукой.
- У парня родинка над верхней губой, - пояснил Костя.
Андрей круто развернул машину.

* * *

В свои двадцать три года парень выглядел на восемнадцать. Молодое миловидное лицо казалось по-детски наивным. Создавалось впечатление, что у парня мягкий податливый характер. Такого нетрудно принять за девушку, если нарядить соответствующим образом. Но то, что Васильев узнал о подследственном, лишний раз убеждало, насколько обманчивой бывает внешность. Галушкин Виктор Сергеевич не был нежным безвольным созданием. Он имел первый разряд по боксу, служил в десантных войсках и даже воевал в Чечне. О его прекрасной физической подготовке и бойцовских качествах красноречиво говорил тот факт, что Косте и Андрею стоило большого труда задержать его. Галушкин сдался лишь тогда, когда ему в лоб были направлены два «макаровских» ствола.
Прежде конфликтов с законом он не имел. Все знакомые Галушкина, с которыми следователю довелось побеседовать, отзывались о Викторе крайне положительно. Они отказывались верить в то, что он способен на такие преступления. Видимо, однажды произошёл надлом, изменивший психологию парня. Надлом, который никто не заметил. Где это случилось, нетрудно было догадаться. На одном из допросов, когда Васильев спросил: «А тебе не жаль убитых?», Галушкин, отбросив свой невозмутимый вид, вдруг взорвался: «А за что их жалеть? Пока мы «там» проливали кровь, эти сволочи набивали свои карманы!». Впрочем, больших хлопот с ним не было. Парень во всем признался, ответил на все вопросы. И лишь один вопрос: «Где ты взял яд?» – так и остался без ответа.
... Захлопнув папку с делом Галушкина, Васильев сказал:
- Ну что ж, Виктор Сергеевич, будем считать, что следствие закончено. Теперь суд будет решать твою судьбу. Откровенно говоря, мне тебя жаль. Ведь неплохой же парень! Как ты мог позволить себе так опуститься?
Галушкин молчал, глядя в сторону. Васильев протянул руку к кнопке, чтобы вызвать конвойного, но, так и не нажав её, задал ещё один вопрос:
- Ты действительно не жалеешь о том, что сделал?
- Нет, - равнодушно ответил парень.
- Но ведь ты же был на войне! Должен знать цену жизни.
Красивое лицо подследственного исказила злая усмешка:
- Именно там я понял, что она гроша ломаного не стоит.
Васильев нажал кнопку.
- Уведите, - сказал он вошедшему конвоиру.
Оставшись в одиночестве, Олег Сергеевич несколько минут сидел неподвижно, подперев голову руками. Вот ещё одно успешно завершенное дело. Ещё одна победа. А на душе не радостно. Осадок в душе остался от этой победы. Он вдруг впервые поймал себя на мысли, что ему хочется сменить профессию.

2003 г.


БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ КНЯГИНИ

Полковник задерживался. В ожидании шефа офицеры травили анекдоты, беседовали о своих делах. Наконец, дверь отворилась, и начальник отдела Иван Егорович Седой неторопливо вошёл в кабинет. Но сегодня он был не один. Его сопровождала молодая стройная женщина с лейтенантскими погонами.
- Господа офицеры! – торжественно произнёс полковник. – Знакомьтесь: это наша новая сотрудница Князева Ольга Владимировна, будущий следователь. А пока наберётся опыта на оперативной работе. Прошу любить и жаловать.
В кабинете началось шумное оживление.  В адрес новенькой посыпались добродушные шутки, на которые она никак не реагировала, словно не слыша их. Она была недурна собой. Её можно было бы назвать привлекательной, если бы не излишне строгое, слегка надменное лицо и холодный взгляд ярко синих глаз.
- А теперь за работу! – скомандовал начальник отдела, садясь на своё место.
Шум прекратился. Князева села на свободный стул. Её идеально прямая спина, длинная тонкая шея с гордо посаженой головкой, строгое лицо и холодный взгляд были столь выразительны, что с лёгкой руки опера Пашки Гальского за новенькой прочно закрепилось прозвище Княгиня Ольга.
Игривое настроение мужчин отдела по отношению к Князевой быстро сошло на нет. Княгиня совершенно не понимала шуток или не хотела их понимать и пресекала на корню любые попытки завести с ней шутливый разговор. На работе она говорила только о делах, её тон был сух и официален. Обладая хорошим багажом теоретических знаний, Князева с первого дня с головой ушла в работу, не давая себе ни малейшей поблажки.
Впрочем, не только себе. Коллег по работе очень скоро стали раздражать её бесконечные замечания и придирки, которым подвергались даже те, кто занимал более высокую должность. Это, в свою очередь, породило слухи о том, что у Князевой в милицейских кругах есть высокие покровители. Как бы там ни было на самом деле, но связываться с Княгиней никто не хотел, предпочитая по возможности как можно меньше иметь с нею дело. Между новой сотрудницей и остальным коллективом пролегла полоса отчуждения.
В один из дней оперуполномоченный старший лейтенант Логов был вызван в кабинет начальника отдела.
- У меня к тебе есть особое задание, Костя, – сказал полковник. – Поработаешь в паре с Ольгой Владимировной. Поможешь ей набраться опыта, практических знаний.
От такого доверия глаза у парня округлились.
- За что, Иван Егорович? – взмолился он. – В чём я провинился?
- Чудак-человек! – усмехнулся полковник. – Молодой парень, а от хорошенькой девушки шарахаешься. Может быть, ты у нас жёноненавистник?
- Против женщин я ничего не имею, – ответил Логов. – С удовольствием общаюсь с ними в любой обстановке, даже в рабочей. Но только не с Княгиней.
- Ну, это ты зря! – шеф хитро прищурился. – Кстати, если уж быть точным, то она пока ещё не княгиня, а княжна. Я на твоём месте взял бы этот факт себе на заметку.
Костя хотел было выложить полковнику всё, что он думает об этом факте, но не рискнул, остерегаясь того, что Князева могла оказаться родственницей шефа. От задания ему отбиться не удалось, пришлось «взять под козырёк» и покинуть кабинет, бормоча себе под нос проклятия.
Вопреки его опасениям Ольга Владимировна Князева оказалась не такой уж и занудой. Конечно, её стремление докопаться до сути в любом вопросе и делать всё так, как положено, временами сильно утомляло, но в целом они довольно быстро нашли общий язык и неплохо ладили. Это не осталось незамеченным и послужило поводом для зубоскальства со стороны коллег. Кое-кто даже прилепил Косте титул «князь». Но все эти подколки были беззлобными и не очень огорчали Логова. Парень он был общительный и умел ладить с людьми. В какой-то степени ему даже удалось изменить их мнение о его подопечной в лучшую сторону.
Отношения между Княгиней и коллективом несколько потеплели. Но вскоре произошли события, зачеркнувшие Костины старания.

* * *

Рецидивиста Ивана Пришилина взяли в одном из общежитий, объединённых общим названием «Три поросёнка». Никто не сомневался в том, что разбойное нападение с нанесением тяжких телесных повреждений совершил он. Но отсутствие сомнений не является доказательством вины. А вот по части прямых улик было туго. Потерпевший находился в крайне тяжёлом состоянии, рассчитывать на возможность побеседовать с ним в ближайшее время было бессмысленно. Правда, нашлись два свидетеля, которые «кое-что» видели и даже смогли в общих чертах описать внешность нападавшего (по их описаниям и был арестован Пришилин). Но от официальных показаний они наотрез отказались, мотивируя свой отказ тем, что «твёрдо не уверены», «хорошо не разглядели» и тому подобными доводами. А это, в свою очередь, означало, что сыщикам в трёхдневный срок было необходимо добыть неоспоримые доказательства вины задержанного или же по истечении этого срока освободить его из-под стражи. А потом ищи ветра в поле. К такому повороту событий они были готовы, поэтому при задержании Пришилина в кармане его куртки был «обнаружен» пистолет. Арестованный страшно ругался, проклиная «поганых Ментов», но те только посмеивались. Оформили протокол задержания, и взятого «с поличным» преступника поместили в следственный изолятор.
Преступление, совершённое Пришилиным, и последовавший за этим его арест не могли не заинтересовать дотошную подопечную Кости Логова. Она буквально забросала парня вопросами, выясняя все тонкости этого дела, и он терпеливо объяснял ей всё, что ему был известно.
- Ты сказал, что преступник ранил жертву ножом. Так? – задала Князева очередной вопрос.
- Так, – ответил Костя, ещё не зная, к чему она клонит.
- Но ведь нож не нашли?
- Нет.
- Почему?
- Пришилин, скорее всего, от него избавился – спрятал или уничтожил, – пояснил Логов. – Зачем ему хранить такую опасную улику?
Князева на минуту задумалась.
- Ерунда получается, – сказала она. – От ножа он избавился, как от опасной улики, но при этом спокойно разгуливал, зная, что у него в кармане пистолет.
Костя улыбнулся.
- А если он этого не знал?
Княгиня так резко вскинула на него глаза, что парень сразу же пожалел о своих словах.
- Что?! – лицо у неё приняло каменное выражение. – Ты хочешь сказать, что пистолет ему подсунули?
Логов поспешил дать задний ход.
- Это я только предположил. Возможно, всё было не так…
- Костя, не юли! Отвечай: да или нет?
Глядя в лицо этой кипевшей праведным гневом молодой женщины, Логов понимал, что любые доводы и объяснения бессмысленны – она их не станет слушать. Для неё был важен сам факт допущенного нарушения. Поэтому он молчал.
- Не хочешь говорить? Ладно. Я это выясню в другом месте, – Княгиня решительно направилась к выходу.
Костя с досадой смотрел ей вслед, предчувствуя грядущие неприятности.

* * *

Начальник отделения Васильев занимался бумажной работой, когда к нему в кабинет ворвалась разъярённая фурия.
- Олег Сергеевич, объясните, каким образом у Пришилина оказался пистолет?
Васильев отложил бумаги и внимательно посмотрел на вошедшую.
- Вы забыли постучаться, барышня, – сказал он.
- Я вам не барышня, а сотрудник уголовного розыска! – взвилась женщина. – И я требую ответа на свой вопрос.
Стараясь казаться спокойным, Васильев ответил:
- Сотруднику уголовного розыска не мешало бы знать, что существует дисциплина и круг определённых обязанностей, возложенных на каждого работника. Вот и выполняйте свои обязанности, а не суйте нос в чужие дела.
- Но это дело касается всех! – воскликнула Князева. – Грязные методы бросают тень на всю российскую милицию.
При словах «грязные методы» лицо Васильева передёрнулось, но он опять сдержался. Глядя на авторучку, которую вертел в руках, он сказал:
- В своё время Пришилин «пришил» трёх человек. Вот такой каламбур. Но это я говорю о тех преступлениях, которые удалось доказать и за которые он понёс наказание. А сколько людей он покалечил, сломал жизнь, сколько молодых ребят сбил с пути истинного – этого никто не знает. Кстати, кличка у Пришилина – Ванька Мокрый. Вам это о чём-нибудь говорит?
- Есть такой декоративный цветок.
Васильев усмехнулся.
- Ну, цветком Пришилина вряд ли можно назвать. «Мокрое дело» на уголовном жаргоне означает убийство.
- Это мне известно, - Князева немного сбавила тон.
Васильев поднял на не глаза.
- Тогда чего вы от меня хотите? Я не собираюсь отпускать на волю заведомого преступника, который уже лет двадцать лишних топчет землю. Он ведь ещё кого-нибудь угробит. На чьей совести будет эта жертва?
Князева глубоко вздохнула.
- Олег Сергеевич, я ведь не против того, чтобы преступник был арестован и осуждён. Но мы должны действовать законными методами, а не использовать жегловские штучки. Всё начинается с малого. Сначала мы фабрикуем дела против уголовников, а потом упекаем за решётку невинных людей.
- Жегловские штучки, если вы помните, помогли раскрыть и обезвредить опасную банду, – сказал Васильев, продолжая вертеть в руках авторучку. – Если ради общей пользы приходится отступать от правил, то я это делаю. Полагаю, нам не о чем больше говорить.
- В таком случае, – Князева опять повысила голос, – я буду вынуждена подать рапорт начальству.
- Вы ничего не докажете, – на скулах Васильева заиграли желваки.
- Докажу! Я потребую провести дактилоскопическую экспертизу. Если пистолет действительно принадлежит Пришилину, то на нём должны быть отпечатки его пальцев.
Авторучка в руках Васильева переломилась пополам. Окатив посетительницу ледяным взглядом, он сказал:
- Хорошо, я освобожу этого отморозка из-под стражи. А теперь выметайся из кабинета.
Когда Князева ушла, Васильев рывком сдёрнул трубку с телефона внутренней связи.
- Логова ко мне! Немедленно!
Через пару минут Костя осторожно вошёл в кабинет следователя.
- Вызывали, Олег Сергеевич?
Уже не сдерживая бурлившую внутри ярость, Васильев закричал:
- Ты сказал этой суке про пистолет?
Костя тяжело вздохнул и отвёл глаза в сторону, приготовившись к тому, что в течение ближайших нескольких минут ему придётся исполнять роль громоотвода.

* * *

Уголовник Ванька Мокрый на этот раз, как говорится, вышел сухим из воды. Серьёзных улик против него найдено не было, дело с пистолетом замяли, поэтому по истечении трёх суток Пришилин был выпущен на свободу за отсутствием доказательств его вины. С лицом оскорблённой невинности он сетовал на милицейский произвол по отношению к честным гражданам, а на губах играла злорадная ухмылка. Васильев буквально кипел от бессильной злобы. Трудно сказать, кого он в это время ненавидел больше: матёрого, закоренелого преступника, избежавшего заслуженного наказания, или молодую неопытную сотрудницу отдела, помогшую преступнику это самое наказание избежать.
Впрочем, злился не один Васильев. Княгиня не только перечеркнула проделанную работу, но и подкинула хлопот на будущее. Единственной надеждой сыщиков оставался потерпевший, который всё ещё находился в тяжёлом состоянии. Теперь у его палаты постоянно дежурил милиционер. За Пришилиным была организована круглосуточная слежка. Оперативные работники, сменяя друг друга, старались не упускать его из виду.  Ванька Мокрый, скорее всего, об этом знал или догадывался. Вёл себя он очень тихо и почти ни с кем не общался. Единственным исключением была его подруга, у которой он проводил большую часть времени. Вероятно, она и была той женщиной, которая периодически звонила в больницу, справляясь о состоянии потерпевшего.
По прошествии недели, когда стало ясно, что шансов на выздоровление у пациента практически нет и дни его сочтены, Васильев решил спровоцировать преступника на решительные действия. Он попросил медперсонал больницы на вопросы по телефону отвечать, что больной пошёл на поправку и скоро сможет давать показания. Результат не заставил себя долго ждать. Уже в середине дня позвонил Денис Гущенко – оперативник, ведущий в данный момент наблюдение за Пришилиным.
- Олег Сергеевич, наш подопечный занервничал. Кажется, он пытается оторваться от слежки. Один я за ним не услежу. Пришлите кого-нибудь на помощь.
- Почему ты решил, что он хочет сбежать? – спросил Васильев.
- Он несколько раз пересаживался с одного транспорта на другой. А сейчас взял такси и направляется в сторону Коммунального моста.
- Понятно. Сейчас отправлю к тебе ребят. Держи со мной связь и постарайся не упустить Пришилина.
- Постараюсь.
- Но зря не рискуй. Соблюдай осторожность и на рожон не лезь.
- Слушаюсь, босс! – бодро ответил Денис. – Не лезть на рожон – моё любимое занятие.
Васильев положил трубку, мысленно чертыхнувшись. В американских фильмах копы всегда работают парами, а тут вечно не хватает людей. Он торопливо оторвал от дел двух молодых оперов – Павла Гальского и Андрея Кокорина – и отправил их в помощь Денису.
Через несколько минут Гущенко позвонил опять, сообщив о том, что преследуемый движется в сторону Кировского района. После этого связь с ним оборвалась.
Приехав в Кировский, Андрей с Пашкой разъезжали по району наугад, не зная, что им делать. Ни им, ни Васильеву связаться с Гущенко не удавалось. Наконец парни обнаружили машину Дениса, стоявшую у кромки тротуара. Тогда они припарковались рядом и стали пешком прочёсывать близлежащие дворы. В одном из них оперативники увидели небольшую группу людей, взволнованно переговаривающихся между собой.
- Надо вызвать милицию, – послышался женский голос.
- Здесь милиция, – сказал Гальский, показывая удостоверение. – Что случилось?
Люди расступились, и оперативники увидели своего товарища. Гущенко лежал на земле лицом вниз. Из его спины торчал финский нож, воткнутый по самую рукоятку.

* * *

В кабинете начальника собрались все сотрудники отдела, кроме Князевой. На длинном столе, за которым проводились ежедневные планёрки, стояли гранёные стаканы, бутылки с водкой и скромная закуска. На тумбочке в углу стоял портрет Дениса Гущенко с перетянутым чёрной лентой уголком. Денис был весёлым, улыбчивым парнем. И на этой фотографии он тоже улыбался, но что-то изменилось в его улыбке.
- Странно, – сказал Васильев. – Никогда не замечал прежде, что у Дениса такое грустное, задумчивое лицо. Даже улыбка у него грустная.
Пожилой следователь Аршинов согласно кивнул и сказал:
- Так всегда бывает с портретами умерших людей. У Анны Ахматовой даже есть такое стихотворение:

Когда человек умирает,
Изменяются его портреты.
По-другому глаза глядят и губы
Улыбаются другою улыбкой.

Начальник отдела поднялся со своего места.
- Давайте помянем  нашего погибшего товарища, – он обвёл взглядом присутствующих. – Однако мы здесь не все собрались. Костя, – обратился он к Логову, – позови Ольгу Владимировну.
Присутствующие мрачно переглянулись. Костя замешкался.
- Я прошу тебя, – сказал полковник. – Ну не мне же, старику, идти за ней.
Костя поднялся и направился к двери.
- Давай, князь, чеши за своей княгиней, – злобно бросил ему вслед Гальский.
Логов на секунду обернулся и, ничего не ответив, вышел из кабинета.
- Зря ты, Павлуха, так, – сказал Кокорин. – Костян-то в чём виноват? Ему самому тошно.
- А кому не тошно? – Пашка хотел ещё что-то сказать, но замолчал, стиснув зубы.

Лейтенант милиции Князева громко рыдала. Когда Логов вошёл, она попыталась совладать с собой, но у неё ничего не вышло, и она вновь залилась слезами.
- Костя… я же… хотела как лучше… по справедливости… – судорожные всхлипы мешали ей говорить. – Я … я не думала… что всё так закончится.
Несколько минут Логов пытался её успокоить. Наконец, это ему удалось. Когда они входили в кабинет начальника, Ольга уже не плакала и внешне была спокойной. И лишь покрасневшие, припухшие от слёз глаза выдавали её внутреннее состояние.

* * *

Ориентировки с фотографиями Пришилина были расклеены в общественных местах, показаны по местному телевидению. Это дало свои результаты. Однажды неизвестный человек позвонил в милицию и сообщил, что несколько минут назад очень похожий на разыскиваемого человек вошёл в одну из двенадцатиэтажек на проспекте Химиков. Немедленно  к указанному дому была направлена оперативная группа. Под видом работников БТИ сотрудники проверяли одну квартиру за другой. Напротив дома в машине дежурила группа захвата, контролирующая всех выходящих и готовая по первому сигналу приступить к действию.
В оперативную группу, проводящую осмотр квартир дома, была включена и Ольга Князева. На это задание она напросилась сама. Полковник Седой был сначала категорически против этой затеи и даже слушать ничего не хотел. Но Княгиня оставалась верной себе. Она стала горячо убеждать его в том, что для неё это дело чести, что иначе она будет вынуждена подать рапорт об уходе. В конце концов, начальник сдался, не выдержав её напора.
- Ну что же, Оля, – сказал  он, – пусть это будет твоим боевым крещением.
Обход квартир было решено проводить снизу вверх, по два человека на этаж. Ольга Князева досталась в напарники Андрею Кокорину. Прежде, чем приступить к делу, они обговорили ряд предосторожностей и условных сигналов. Одним из главных требований было следующее: покидая очередную квартиру, каждый из них был должен сначала дождаться своего напарника и лишь потом посещать следующую квартиру.
Но на пятом этаже Андрею пришлось отступить от этого правила. Выйдя в коридор, он увидел, как в сторону лифтов метнулся человек. Кокорин бросился следом. Он обследовал все закутки в поисках незнакомца, но тот исчез, словно призрак. Оставалось проверить помещение мусоропровода. Андрей торопливо забежал туда и сходу нарвался на удар в челюсть. В глазах потемнело. Две-три секунды потребовалось парню на то, чтобы оправиться от нокдауна. Придя в себя, он быстро поднялся на ноги и увидел перед собой Пришилина, в руках у которого находился его пистолет. С перекошенным злобой лицом преступник целился оперативнику в лоб.
- Бросай оружие! Буду стрелять! – раздался отчаянный женский крик.
Зажав пистолет в вытянутых руках, Ольга Князева держала преступника под прицелом. От волнения всё её тело била дрожь. Пришилин резко повернулся в её сторону и выстрелил. В небольшом практически пустом помещении с бетонными стенами выстрел прозвучал оглушительно. Страшный удар отбросил женщину назад. Не теряя времени Кокорин, бросился на преступника, сшиб его с ног, и они стали отчаянно бороться за оружие, барахтаясь на грязном полу.
Но выстрел был услышан, и на помощь Андрею уже спешили его коллеги. Первым подоспел Гальский. Сходу оценив обстановку, он ударил Ваньку Мокрого ногой в челюсть так, что тот сразу обмяк. Вдвоём с Андреем они надели на убийцу наручники и усадили его в загаженный угол. Тот попытался вскочить на ноги, но Пашка опять пнул его в челюсть.
- Не дёргайся, падло!
Костя Логов не сразу сориентировался, откуда прозвучал выстрел, поэтому появился минутой позже. Первое, что он увидел: распростёртое на полу тело молодой женщины. Глаза Княгини были широко раскрыты, в них застыло удивление, словно она никак не могла понять, как такое могло случиться. На губах пузырями засыхала кровь. Логов торопливо наклонился к ней.
- «Скорую»! – закричал он. – Вы вызвали «скорую»?
Пашка подошёл к нему.
- Поздно, Костя. Она мертва.
Логов резко выпрямился. Растерянно скользя взглядом по помещению, он вдруг увидел притихшего в углу Пришилина.
-Ты, сволочь! Ты убил её!
С пистолетом в руке опер метнулся к преступнику. Он не видел, что в это время в помещение вошёл Васильев. Но это видел Андрей.
- Костя, не надо! – воскликнул он, схватив друга за руку.
Именно в этот момент прозвучал выстрел. Пуля угодила в стену под наклоном, отскочила в другую стену угла и после двойного рикошета ушла в противоположную сторону. Васильев схватился за руку пониже плеча. По рукаву стало расползаться тёмное пятно. Костя растерянно переводил взгляд то на начальника, то на преступника. И хотя положение Пришилина было незавидным, на его лице вновь расползлась злорадная ухмылка. Это и решило его судьбу. Уже не думая о последствиях, Логов выстрелил в ненавистную ухмыляющуюся рожу. На этот раз никто не пытался помешать ему.

* * *

Закончив писать рапорт, Костя положил рядом с ним на стол удостоверение и табельное оружие. В этот момент Гальский и Кокорин заглянули к нему. Взяв со стола листок, Пашка прочёл его и удивлённо взглянул на Логова.
- Ты чего тут нагородил? С катушек слетел, что ли?
Костя устало махнул рукой.
- Всё равно отвечать придётся.
- Ну, это ещё не известно, – сердито сказал Гальский. – Лично я в этом не уверен.
- Ну, чего ты ко мне пристал?! – рассердился Костя. – Не хочу я юлить и выкручиваться. Как было, так и написал.
Пашка сокрушённо покачал головой.
- Здорово Княгиня тебе мозги пропесочила!
- Костя, – осторожно сказал Андрей, – давай не будем  горячиться. Мы приняли кое-какие меры…
Он не успел договорить. В кабинет вошёл начальник отдела. Костя протянул ему листок.
- Вот, Иван Егорович, подробный рапорт о происшедшем.
Полковник взял листок, бегло прошёлся по нему взглядом и, нахмурившись, разорвал пополам.
- Васильев довольно подробно доложил обо всём в письменном виде, – сказал он. – Твоих сочинений не требуется, – помолчав несколько секунд, полковник добавил. – Кстати, Олег Сергеевич ходатайствует о твоём поощрении.
Ничего не понимая, Логов вопросительно смотрел на начальника. Безусловно, поощрения заслужили Гальский и Кокорин. А он-то чем отличился? Застрелил уже обезвреженного преступника.
Задумчиво глядя на него, полковник сказал:
- Пострадали двое наших сотрудников: один убит, другой ранен. Если бы не твой выстрел, могли быть ещё жертвы.
Уже потом Логов узнал, что оперативники, желая спасти товарища от неприятностей, сняли с Пришилина наручники и вложили в его руку пистолет Андрея. И сделать это им приказал… начальник отделения Васильев.
Тяжело вздохнув, Иван Егорович сказал:
- Ну да ладно, о делах будет время поговорить. А сейчас пойдёмте, сынки, помянем Олю.

* * *

Водка была разлита по стаканам. Иван Егорович Седой поднялся, и его примеру последовали остальные. Начальник говорил о том, что их отдел понёс ещё одну невосполнимую утрату, и много других хороших слов в адрес погибшей. Подчинённые молча слушали, глядя на перетянутый чёрной лентой портрет молодой женщины. Это знакомое им лицо теперь казалось совсем иным. Не было в нём ни упрямства, ни холодной надменности. С фотографии смотрела задумчивая и немного грустная девушка.
И вот сейчас, глядя на этот задумчивый портрет, сотрудники отдела искренне верили в то, что Ольга Владимировна Князева, прозванная ими Княгиней Ольгой, именно такой и была. Просто раньше они её не поняли, не разглядели, как следует. И дело тут вовсе не в том, что изменяются портреты людей, покинувших этот мир.

2004 г.


ОПЕРАЦИЯ «АНШЛАГ»

Генеральный директор крупной торговой сети Бортов Валерий Иннокентьевич впервые оставил на ночь свой дорогой джип под окнами дома. Рано утром ему предстояло уладить кое-какие неотложные дела. А потом он и его молодая красавица жена планировали отправиться в увлекательное путешествие, чтобы развеяться и отдохнуть: он – от трудов и забот, она – от скуки и безделья. Сначала он хотел поставить машину в гараж – серебристый полноприводный «Мерседес» был хорошей приманкой для угонщиков. Но Лариса убедила его в том, что оставить машину возле дома будет удобнее, не придётся утром терять лишнее время. Днём ей заняться было нечем, она успела хорошо выспаться  и ночью сможет проследить за сохранностью автомобиля. Кроме того «Мерседес» был оборудован надёжной противоугонной системой. Валерий Иннокентьевич признал доводы жены убедительными и со спокойной душой отправился спать, так как за день порядком устал.
Около трёх часов ночи оглушительный взрыв заставил его выскочить из постели и подбежать к окну. Из салона покорёженной машины валил густой дым. Бортов торопливо снял трубку с телефонного аппарата, набрал «02» и сообщил о случившемся. Лариса, бледная как смерть, стояла рядом.
Минут через двадцать прибыла оперативная группа во главе с капитаном. Осмотрев автомобиль, капитан задал Бортову несколько вопросов. Потом сказал хозяину джипа, что необходимо дождаться следователя, после чего опергруппа покинула место происшествия. Вскоре появился следователь. Он также бегло осмотрел автомобиль, а затем предложил хозяину проехать с ним в отделение милиции. Там Бортова попросили подождать в коридоре и на какое-то время словно забыли о нём.
Через двадцать пять минут у Валерия Иннокентьевича лопнуло терпение, и он решил сам напомнить о себе. Когда он вошёл в кабинет следователя, тот разговаривал по телефону. Кивком головы следователь предложил Бортову сесть, Пришлось подождать ещё минуту, прежде чем он закончил свой разговор.
- Я следователь по особо важным делам Ивашов Олег Петрович, – представился хозяин кабинета и после небольшой паузы сказал. – Боюсь, что вы, Валерий Иннокентьевич, поставили себя в очень сложное положение.
- О чём вы? – насторожился Бортов.
- О способе защиты вашего транспортного средства от угона, – ответил Ивашов. – Что и говорить, машина у вас дорогая, жаль потерять такую. Но вы же крупный руководитель, человек юридически грамотный, должны были понимать, что ваши действия могут повлечь за собой серьёзные последствия.
Несколько секунд Бортов ошарашено глядел на следователя и вдруг взорвался:
- Вы с ума сошли! Хотите сказать, что я сам заложил взрывчатку в собственную машину?
- Это не я, это факты говорят, – парировал следователь. – При попытке завладеть вашим автомобилем погиб человек.
Бортов вскочил со стула и стал шагать по кабинету, кипя от негодования. Наконец, ему удалось справиться с собой, он вернулся на своё место и заговорил уже спокойным голосом:
- Ну, посудите сами: стал бы хозяин машины закладывать в неё столь мощный заряд? Чтобы нейтрализовать угонщика, и десятой доли было бы много. Какая же это защита автомобиля, если он превратился в груду металла? В доме на нижних этажах стёкла повылетали.
- Разумный довод, – согласился следователь. – Но в таком случае возникают новые вопросы. Ведь получается, что на вас готовилось покушение. Так?
- Выходит, что так.
Ивашов на минуту задумался.
- Вы часто оставляете машину возле дома? – спросил он.
- На ночь? – уточнил вопрос Бортов. – Нет, прежде никогда не оставлял.
- А кому было известно о том, где вы её поставите этой ночью?
- Никому, только мне. Ну и жене моей, конечно.
- Давайте порассуждаем, – предложил Ивашов. – Вечером, когда вы ставили машину, она ещё не была заминирована, так как криминалисты установили, что взрывчатка была подключена к системе зажигания. Значит, преступник должен был проследить за вами, дождаться темноты, блокировать средства противоугонной защиты – полагаю, ваш автомобиль был оборудован ими?
- Да, я установил в нём самую дорогую и надёжную систему.
- Вот! Хотя после случившегося надёжность этой системы вызывает некоторые сомнения, всё же она должна была отнять немало времени у преступника. Ещё требовалось время на то, чтобы спрятать в салоне взрывчатку и подключить её к зажиганию. А ведь уже в три часа ночи в машине взорвался вор.
- Но почему именно вор? – воскликнул Бортов. – А что, если злоумышленник погиб при установке взрывного устройства? Разве не может быть такого?
- Нет, не может, – сказал Ивашов. – Личность погибшего установлена. Это профессиональный угонщик Николай Ваксин по прозвищу Гуталин. Нам он хорошо известен как специалист высочайшего класса в своём ремесле. Такой человек никогда на «мокрое» дело не пойдёт, он слишком хорошо зарабатывает на угонах.
- Я, знаете ли, тоже очень неплохо зарабатываю, – сказал Бортов со злым сарказмом. – Уж не меньше вашего вора. Но, тем не менее, вы, как говорится, «шьёте» мне это самое «мокрое» дело.
Ивашов пропустил колкость мимо ушей. Он молчал, прокручивая в памяти детали их беседы. Ему самому с трудом верилось, что человек такого уровня и достатка, как Бортов, стал бы рисковать из-за машины, пусть и очень дорогой.
- Ну, хорошо, – сказал следователь. – Давайте вернёмся к версии о покушении. До последней ночи у вас были основания опасаться за свою жизнь?
- Да как вам сказать, – замялся Бортов. – Было ощущение, что за мной кто-то следит. Конечно, это неприятно, но я не из пугливых. Своей жене об этом ничего не говорил. Но когда она сама сказала, что за ней постоянно кто-то увязывается следом, я всерьёз испугался. Я очень люблю свою жену.
- Вы обращались в милицию?
- Нет. То есть обращались, но не в милицию. Мы наняли частного детектива.
- Любопытно! – оживился следователь. – Как давно вы обратились к нему?
- Четыре или пять дней тому назад.
- Детектива наняли лично вы?
- Нет, жена. Знаете, мне всё некогда. Вот Лариса и взяла на себя эту заботу. Кто-то из подруг порекомендовал ей Игоря как хорошего специалиста. Но, прошу вас, – сказал он умоляющим тоном, – дайте Ларисе время прийти в себя после случившегося. Она сейчас в таком состоянии…
- Сколько вам лет, Валерий Иннокентьевич? – неожиданно спросил Ивашов.
Бортов удивлённо взглянул на него.
- Мне сорок один год, – ответил он.
- А вашей жене?
- Это имеет значение?
- Может иметь. Так сколько?
- Ей двадцать пять. Но это ни о чём не говорит. Мы любим друг друга. У нас счастливая семья.
- А дети у вас есть?
- У меня дочь от первого брака. Она живёт с матерью.
- А почему вы расстались с первой женой?
Бортов поднялся.
- Мы зря теряем время.
- Сядьте! – жёстко сказал Ивашов.
Тяжело вздохнув, Бортов вновь опустился на стул.
- Так что послужило причиной вашего развода? – снова спросил следователь. – Ссоры? Непонимание? Несходство характеров?
- Нет, – ответил Бортов. – Мы жили очень дружно. Но когда я познакомился с Ларисой, весь мир изменился. Я понял, что встретил женщину, о которой мечтал всю жизнь. Я никого и никогда не любил так, как её.
- Даже собственную дочь?
У Валерия Иннокентьевича вспыхнули щёки. Он со злостью взглянул на следователя, но вновь взял себя в руки.
- Разумеется, я очень люблю свою дочь, – сказал он. – Я часто встречаюсь с ней и забочусь о том, чтобы она жила в полном достатке и ни в чём не нуждалась.
- Как к этому относится ваша нынешняя супруга?
- С пониманием. Она умная женщина. Ещё будут вопросы?
- Последний вопрос, Валерий Иннокентьевич, – заверил следователь. – Мне необходимо побеседовать с вашим сыщиком. Сообщите мне его фамилию и координаты.
Бортов извлёк из кармана электронную записную книжку и быстро нашёл необходимую информацию.

* * *

Частный детектив Игорь Иванович Вересков оказался приятным человеком двадцати восьми лет. У него была располагающая внешность, приветливая улыбка и лёгкая манера общения. Хотя Ивашов и понимал, что парень вряд ли проявит полную откровенность по отношению к «конкурентам», всё же с удовольствием отметил, что беседа с ним не будет трудной. Едва они успели начать разговор, как в кабинет заглянул пожилой следователь Аршинов, который вот уже пятый год божился, что уж в этом-то году он непременно уйдёт в отставку.
- Не помешаю, Олег Петрович? – спросил он.
- Заходите, Павел Семёнович, – ответил Ивашов. – Втроём побеседуем.
Аршинов сел у окна и за всё время допроса не проронил ни слова.
- Скажу откровенно, Олег Петрович, взрыв машины явился для меня полной неожиданностью, – говорил Вересков. – Я ведь был уверен, что готовится похищение Ларисы Николаевны Бортовой с целью шантажа её мужа.
- Почему вы так решили? – спросил Ивашов.
- За ней действительно наблюдают какие-то люди, – ответил Вересков. – Я занялся выяснением их личностей и уже собрал кое-какую информацию. Но, – поспешно добавил он, – очень прошу вас не оказывать на меня давления. Всё, что я узнал, требует серьёзной проверки. Поймите меня правильно – это мой хлеб.
Беседа продолжалась около часа. Хотя сведения, полученные от Верескова, давали очень мало полезной информации, было видно, что парень он толковый, дело своё знает и может быть очень полезен. Перед уходом он заверил Ивашова, что будет держать с ним связь и сообщать обо всём, что ему удастся узнать. Когда за ним закрылась дверь, Ивашов повернулся к Аршинову.
- Что скажете, Павел Семёнович?
Аршинов не ответил. Он сидел неподвижно, глядя в пол. Решив, что его не услышали, Ивашов хотел повторить свой вопрос, но Павел Семёнович вдруг поднял на него глаза и сказал:
- Ты вот что, Олег: наведи-ка справки об этом парне. Узнай о нём побольше и как можно подробнее. Не нравится он мне.
- Чем же он вам не понравился? – удивлённо спросил Ивашов, не ожидавший такой оценки.
- Да так… – Аршинов едва заметно усмехнулся. – Пиджак у него в полоску. А я не доверяю людям в полосатых пиджаках.
- Это серьёзная улика, – в тон ему ответил Ивашов, но совет старшего коллеги принял всерьёз. За долгие годы службы у Аршинова была развита прекрасная интуиция.
Оставшись в кабинете один, Ивашов составил план дальнейших действий. Первым делом он решил побеседовать с жёнами Бортова – бывшей и нынешней. А потом предстояло собрать подробную информацию о Верескове. Интересно, чем он не понравился Аршинову?

* * *

Зинаида Павловна Бортова, бывшая жена Валерия Иннокентьевича, была мягкой интеллигентной женщиной средних лет. За время беседы она не сказала о бывшем муже ни одного худого слова. Напротив, неоднократно упоминала о том, что он заботится о дочери, стремится дать ей прекрасное образование, оказывает серьёзную материальную поддержку. Когда Ивашов спросил, почему она не воспрепятствовала разводу, Зинаида Павловна ответила так:
- А зачем? Если полюбил другую, то не было смысла удерживать. Он бы меня потом возненавидел. А так расстались по-хорошему. Как говорится, седина в бороду…
- А каково ваше мнение о Ларисе Николаевне?
- Она красива, умна, умеет подать себя.
- Расскажите подробнее по поводу последней характеристики, – с любопытством спросил Ивашов. – Что значит «умеет подать себя»?
- Она хорошая артистка, – ответила женщина. – Прекрасно владеет мимикой, интонацией, тонко чувствует, что нужно сказать.
- То есть вы не верите в искренность её чувства к Валерию Иннокентьевичу?
Зинаида Павловна смущённо улыбнулась.
- Вероятно, во мне говорит обида брошенной жены.
- Как они познакомились?
- У Валерия Иннокентьевича крупное торговое предприятие с филиалами во многих городах области. В юргинском филиале Лариса работала продавцом. Там они и встретились.

Беседа с Ларисой Николаевной не принесла свежей информации. Женщина всё ещё находилась под впечатлением недавнего происшествия, на вопросы отвечала рассеянно. В целом она подтвердила всё то, что уже было известно Ивашову. О первой жене Валерия Иннокентьевича отозвалась хорошо, подчеркнув, что они «нашли общий язык и прекрасно ладят». Держалась женщина доброжелательно, но Ивашов чувствовал в ней какое-то напряжение, настороженность. Хотя после пережитого потрясения это было неудивительно.

После посещения женщин Ивашов вплотную занялся сбором информации о частном детективе. Здесь его ожидало немало сюрпризов. Прежде чем заняться частным сыском, Игорь Иванович Вересков работал в службе безопасности одной посреднической фирмы, а до этого работал… следователем юргинского УВД.
Утром следующего дня Ивашов выехал в Юргу. Тамошние коллеги рассказали ему, что примерно два года тому назад в их подразделении разразился скандал в связи с рядом должностных преступлений. Кое-кто из сотрудников угодил под суд. Вересков находился в числе подозреваемых, но серьёзных улик против него найдено не было. Едва запахло жареным, он уволился из милиции, найдя веские причины, и перебрался в областной центр.
Ещё одним интересным обстоятельством было то, что Игорь Вересков когда-то жил по соседству с Ларисой Южиной, в замужестве Бортовой. Ивашов подробно опросил жильцов того дома, где жил Вересков, и выяснил, что Игорь с Ларисой были не только знакомы, но и состояли в близких отношениях. Похоже, чутьё и на этот раз не подвело старика Аршинова, копать следовало в этом направлении. Однако Ивашов понимал, что работа предстоит нелёгкая. Всё, что ему удалось узнать, вызывало серьёзные подозрения, но ничего не доказывало.

* * *

Домой Ивашов вернулся вечером, уже в начале десятого. Жена Мария торопливо накрыла стол и позвала мужа ужинать. Машинально расправляясь с ужином, Олег Петрович продолжал размышлять о своём новом деле и не сразу заметил, что жена внимательно наблюдает за ним. Он тряхнул головой, словно сбрасывая с себя все служебные заботы, и сказал:
- Извини, Машенька, из-за этой чёртовой работы я совсем мало уделяю тебе внимания.
И он уже в который раз с радостью подумал о том, как ему повезло с женой. Много ли найдётся женщин, готовых мириться с такой беспокойной и не очень-то денежной работой мужа? Но Маша никогда и ни в чём его не упрекала. Напротив, в трудную минуту всегда можно было рассчитывать на её сочувствие, понимание, моральную поддержку. Вот и сейчас она мягко взяла мужа за руку и сказала:
- Ты устал, Олежка. Тебе надо отдохнуть, отвлечься от своих забот.
- Постараюсь, – сказал Олег. – Но я не уверен, что у меня это получится.
- Получится! – заверила жена. – Скоро по второй программе начнут показывать «Аншлаг». Юмористы там классные. Они тебя так рассмешат, что ты надолго забудешь о своей работе.
- Маш, что-то мне не хочется смотреть, – сказал Ивашов просящим голосом. – Настроения нет.
- Зато мне хочется, – мягко возразила Мария. – Ты же знаешь: я не люблю смотреть телевизор в одиночку.
- Знаю. Кстати, а где сыновья?
- Гуляют, – улыбнулась Маша.
- Не поздно ли?
- Нормально. Так что не увиливай, «Аншлаг» со мною придётся смотреть тебе.
После ужина они расположились в креслах перед телевизором. На экране, сменяя друг друга, появлялись знакомые лица артистов. Незаметно для себя Ивашов поддался весёлому настрою передачи, вместе с женой смеялся над удачными номерами. Когда на экране появился пародист Галкин, Олег Петрович сказал:
- Удивляюсь, как ему удаётся так точно копировать голоса других людей!
- Это многие люди умеют делать, – ответила Маша. – Вот у нас в отделе Сергей Тарасов здорово мужские голоса подделывает. Как начнёт изображать наше руководство, мы со смеху покатываемся.
- Это который у вас Тарасов? – спросил Олег.
- Да ты его знаешь: кучерявый с оттопыренными ушами.
- А, этот. Помню. Шут гороховый.
- Ну почему же шут? – возразила Маша. – Просто любит человек повеселиться, подурачиться. А так он парень толковый. Начальник его ценит. Кстати, наш Виктор Тимофеевич...
Маша стала что-то рассказывать про своего начальника, но Ивашов уже не слушал жену. В голове родилась интересная идея, которую следовало хорошо обдумать.
- Слушай, Маша, – сказал он, – пригласи его к нам в гости. Мне надо с ним поговорить.
- Кого пригласить? Начальника? – удивилась жена.
- Да нет же! Пародиста вашего. Ну, пожалуйста, пригласи! Иначе мне придётся вызвать его в отделение повесткой.
- Зачем он тебе понадобился?
- Дорогая, я всё потом объясню. А пока пригласи и ни о чём не спрашивай.
- Но по какому поводу я его приглашу?
- Ты же у меня умница, сама сообразишь, – Олег Петрович ласково поцеловал жену.
Маша пожала плечами.
- Ладно, придумаю что-нибудь, – она строго взглянула на мужа. – Подхалим!

* * *

- На этот раз, Олег Петрович, у меня есть для вас кое-какая информация, – сказал детектив Вересков, одарив Ивашова своей обворожительной улыбкой. – Надеюсь, и вы меня чем-нибудь порадуете.
- И я надеюсь, что наше сотрудничество принесёт плоды, – ответил Ивашов, приветливо улыбаясь. – Не возражаете? – спросил он, поставив на стол диктофон.
По лицу Верескова пробежала тень, но это длилось лишь мгновение.
- Ради Бога! – сказал он беспечным тоном. – В нашей работе без этой штуки сложно обойтись.
- Ну, вот и прекрасно! Итак, Игорь Иванович, давайте приступим к делу. – Ивашов нажал на кнопку записи.
Слушая собеседника, Олег Петрович ещё раз отметил, что тот очень не глуп. Информация, сообщённая Вересковым, была трудно проверяемой, требовала уйму времени на проработку и могла увести следствие далеко в сторону. Суть её заключалась в следующем: ведётся борьба за рынок сбыта между крупными торговыми фирмами, и в этой борьбе могут быть использованы любые средства – от физического устранения конкурента до похищения близких ему людей. В свою очередь, Вересков интересовался ходом официального следствия. Он задавал осторожные, но грамотно поставленные вопросы и с трудом скрывал своё недовольство уклончивыми, обтекаемыми ответами.
Закончив беседу, Ивашов отключил диктофон и сказал:
- Огромное спасибо вам, Игорь Иванович, за оказанную следствию помощь!
Они крепко пожали друг другу руки.
- Я надеюсь, Олег Петрович, вы отнесётесь к моей информации самым серьёзным образом, – выразил надежду Вересков.
- Непременно, Игорь Иванович! – заверил Ивашов. – Ещё раз спасибо вам!
Они расстались как старые друзья, выразив обоюдные пожелания о дальнейшем плодотворном сотрудничестве. Проводив посетителя, Ивашов прослушал запись беседы. Он был доволен результатом встречи, потому что получил то, что хотел – голос Верескова.

* * *

Олег Петрович очень сильно волновался. Он понимал, что затеял опасную игру. Если его уловка сработает – он будет «на коне». Но если выйдет осечка, если его версия окажется ошибочной – ему не сдобровать. В лучшем случае он просто вылетит с работы. Он тщательно проработал все детали предстоящей беседы с Ларисой Бортовой, подготовив себе на всякий случай пути к отступлению.
В назначенное время Валерий Иннокентьевич и Лариса Николаевна вошли в кабинет.
- Зачем вы нас вызвали? – хмуро спросил Бортов.
- Лично вас я не вызывал, – ответил Ивашов. – Мне надо задать несколько вопросов вашей супруге.
Бортов упрямо мотнул головой.
- У нас с Ларисой нет секретов друг от друга.
- Зато у меня есть секреты, – сказал Ивашов. – Подождите в коридоре, – он сердито взглянул на Бортова, который продолжал стоять на месте. – Мне вызвать охрану?
Бортов вышел из кабинета, хлопнув дверью.
Выдержав небольшую паузу, следователь сказал:
- Нам предстоит очень серьёзный разговор, Лариса Николаевна. Предупреждаю, что за дачу ложных показаний вы будете нести ответственность.
Женщина слегка побледнела, но скорбное выражение её лица, на котором читались усталость и пережитый стресс, не изменилось.
- Мне нечего скрывать, – сказала она неуверенно.
- Вот и хорошо! – оживился следователь. – Сейчас мы запишем нашу беседу на диктофон. Где-то здесь у меня должна быть чистая кассета, – пробормотал он, роясь в ящике стола.
Наконец, он нашёл кассету и вставил её в аппарат, затем нажал кнопку воспроизведения. После непродолжительной паузы из динамиков донеслось:
- Я, Вересков …
Ивашов нажал на «стоп».
- Нет, это не та кассета.
Что-то дрогнуло в лице Бортовой-Южиной. Ивашов почувствовал, как напряглась женщина. Сделав вид, что ничего не заметил, он сказал:
- К сожалению, Лариса Николаевна, вынужден оставить вас одну на пару минут. Мне надо сходить за чистой кассетой.
Через боковую дверь Ивашов прошёл в смежную комнату. Неплотно прикрыв дверь за собой, он стал в щель наблюдать за тем, что происходило в его кабинете. Сначала Бортова посмотрела туда, где скрылся следователь, потом осторожно поднялась и подошла к столу, на котором стоял диктофон. Секунду поколебавшись, она нажала кнопку. Записанный на ленту текст зазвучал с того места, на котором был остановлен.
- … Игорь Иванович, из корыстных побуждений вступил в преступный сговор с гражданкой Бортовой Ларисой Николаевной с целью физического устранения её мужа Бортова Валерия Иннокентьевича…
Глаза женщины испуганно округлились. Краска совершенно отхлынула от лица, даже губы стали серыми. А тем временем продолжал звучать записанный на магнитную ленту голос – голос Верескова, который она сразу узнала. Этот голос рассказывал, где и когда произошло знакомство с Ларисой Николаевной Южиной, вкратце сообщал об их прежних и нынешних отношениях, а затем поведал о том, как родилась идея убийства с целью завладения состоянием богатого коммерсанта. В этом монологе сам Вересков представал заблудшей овечкой, наивной пешкой в руках жестокой и коварной женщины.
Следователь стремительно ворвался в кабинет. Выключив диктофон, он сердито воскликнул:
- Кто вам позволил?!
Из глаз Ларисы Николаевны ручьями побежали слёзы. Она часто и глубоко задышала и вдруг пронзительно крикнула:
- Сволочь! Подонок!
Ивашов не сразу понял, кому адресовано оскорбление: ему самому или бестелесному голосу Верескова. Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул Валерий Иннокентьевич.
- Гад! Подлый гад! – продолжала кричать Бортова. – На меня всё свалил! Да я сама ни за что не додумалась бы до этого. Это всё его идея – от начала и до конца, – немного сбавив тон, она продолжала. – Я только сообщала ему необходимую информацию. Ну и ещё по его указанию отключила в машине противоугонку.
На Бортова было страшно смотреть. Весь его облик изменился до неузнаваемости.
- Ты?!.. Ты?!.. – хрипло выдохнул он. – Как ты могла?!
Лариса обернулась и увидела мужа.
- Ты виноват во всём! – опять закричала она. – Сам всё время занят, а меня одну никуда не отпускал. Думаешь, мне сладко жилось в твоей золотой клетке?
- Как ты могла?! – хрипел Бортов. – Ведь я для тебя!.. Всё для тебя!..
Он шагнул в кабинет, но следователь остановил его грозным окриком:
- Немедленно выйдите и закройте дверь! Не мешайте следствию!
Когда дверь за Бортовым закрылась, Лариса вновь повернулась к следователю и жалобно спросила:
- Что мне за это будет?
Ивашов сочувственно вздохнул.
- Сами видите: по показаниям Верескова вы являетесь организатором покушения на убийство. А это серьёзная статья. Теперь всё зависит от ваших показаний. Вы готовы дать их?
Бортова отчаянно закивала головой.
- Да! Да! – сказала она со злостью. – Я готова дать показания. Я выведу этого мерзавца на чистую воду.

Валерий Иннокентьевич Бортов сидел в коридоре у окна, низко опустив голову. Когда уводили его жену, он даже не взглянул в её сторону. Ивашов подошёл к нему, сел рядом.
- Мне жаль, что так получилось, – сказал он.
- Вы хорошо сделали свою работу, – отозвался Бортов. – Я был несправедлив к вам вначале.
- Валерий Иннокентьевич, извините, что лезу не в своё дело, – осторожно начал Ивашов. – В связи с этим расследованием я встречался с вашей первой женой. Мне показалось, что она по-прежнему любит вас.
- Вы действительно лезете не в своё дело, – сказал Бортов, не поднимая головы. – Но всё равно – спасибо!

* * *

Домой Олег Петрович явился с огромным тортом, коробкой конфет и бутылкой коньяка.
- Есть повод? – спросила Мария.
- Так точно! – ответил он. – А где наши орлы? Их опять нет дома?
- Наши орлята уже дружат с девочками, – улыбнулась жена. – Из-за своей работы ты  и не заметил, как они выросли.
- Ну, тогда пусть пеняют на себя, – сказал строгий отец. – Всё это богатство мы уничтожим с тобой вдвоём.
- И коньяк тоже? – удивилась Мария. Крепкие напитки у них в семье не были популярны.
- Нет, Машутка. Коньяк, пожалуйста, передай от меня пародисту Серёже Тарасову. Знаешь, я изменил своё мнение о нём. Хороший он парень. Талантливый.

2004 г.


КОЛЬЕ С ИЗУМРУДАМИ

- Вам очень идёт это колье, - сказала девушка-продавец, одарив покупательницу профессиональной улыбкой.
Женщина полюбовалась на покупку, глядя в стоящее на прилавке зеркало. Изумрудное колье действительно было великолепным. Оно идеально подходило к зелёным глазам своей новой владелицы. Женщина плавно повернулась из стороны в сторону – и волшебные камешки заиграли, засверкали зелёными искрами. Замечательное украшение! Очень дорогое, но, ей-Богу, оно стоит этих денег. Гарику пришлось крупно раскошелиться, чтобы загладить свою вину. Двое суток он пропадал неизвестно где, домой пришел никакой, к тому же испачканный губной помадой.
Женщина расплатилась за покупку и покинула магазин. На улице она обернулась, чтобы ещё раз полюбоваться собой. В зеркальном окне магазина «Кристалл» отражалась роскошная, уверенная в себе дама, которой очень шло новое дорогое украшение.
Мужчина лет пятидесяти стоял в нескольких метрах от женщины и пристально глядел на неё. Его убогая одежда и пришибленный вид красноречиво говорили о скромном состоянии кошелька. Женщина с вызовом посмотрела ему в глаза и усмехнулась: ну что ж, приятель, можешь полюбоваться на красивую жизнь, но только издали – это всё, на что ты можешь рассчитывать. Она повернулась и уверенной походкой хозяйки жизни направилась к своей машине.
У кромки тротуара её ждал джип «Судзуки». Дама опять усмехнулась: тут, конечно, Гарик схитрил. Она просила у него «Лэнд-Крузер» – такой же, как у самого Гарика – но муж стал горячо убеждать её в том, что мощная громоздкая машина не к лицу такой изящной женщине. Другое дело «Судзуки». И она уступила. Хотя, ей кажется, Гарик просто сэкономил на этом. Но ничего, «Судзуки» тоже хороший джип. И проходимость у него отличная, хоть по лесу гоняй на нём.
Женщина заняла водительское место и потянулась к дверце, чтобы захлопнуть её. В этот момент мобильник сыграл знакомую мелодию. Женщина извлекла телефон из дамской сумочки.
- Я слушаю, Гарик.
- Чем занимаешься, крошка? – услышала она голос мужа
- Трачу бабки, которыми ты расплатился со мной за свой грешок, – ответила женщина и весело засмеялась.
- Где ты сейчас?
- Я …
Связь внезапно оборвалась, и аппарат монотонно запищал. Так и есть: батарея разряжена. Чертыхнувшись, женщина швырнула телефон в сумочку.
- Простите! – раздался рядом мужской голос.
Она резко повернула голову влево и увидела мужчину, который минуту назад разглядывал её.
- Что вам нужно? – спросила дама с брезгливой неприязнью.
- Вы Вероника Слепнева? – он продолжал пристально смотреть на неё.
- Что вам нужно? – повторила дама свой вопрос.
- Мне надо поговорить с вами.
- А мне с вами не надо!
Женщина взялась за ручку дверцы, но захлопнуть её не успела. Резким движением мужчина прижал к её лицу кусочек пропитанной чем-то ткани. Она схватила его руку, хотела оттолкнуть, но сознание вдруг затуманилось. Хозяйка жизни Вероника Слепнева медленно погрузилась в пустоту.

* * *

Машину сильно трясло. От этой тряски к горлу подкатывала мучительная тошнота. Но понять, что происходит, женщина не могла – мысли путались. На какое-то время сознание прояснилось, и тогда она увидела, как за окном мелькают деревья. «В лесу», – успела подумать Слепнева. От мелькания деревьев ей опять стало плохо, и она вновь провалилась в чёрную яму.
Когда она окончательно пришла в себя, то обнаружила, что лежит на траве со связанными руками. Мужчина сидел рядом и курил. Машина стояла под сосной, тщательно замаскированная сосновыми ветками. Вероника попыталась приподняться, но накатившая дурнота заставила её вновь лечь. Казалось, что макушки деревьев и синеющие между ними небо медленно вращаются против часовой стрелки. Мужчина продолжал курить, искоса поглядывая на свою жертву. Сделав последнюю затяжку, он загасил окурок.
- Очнулась? – спросил равнодушным голосом. – Тогда пошли. 
Он рывком поднял её на ноги.
- Куда? – Вероника с трудом задала свой вопрос – от резкого подъема у неё закружилась голова.
- Погостишь у меня.
Подталкивая пленницу перед собой, мужчина шёл следом. Минут через десять сознание Вероники окончательно прояснилось. Тошнота, головокружение и слабость постепенно исчезли, уступив место одному, но невероятно сильному чувству – страху. Она остановилась и, глядя с мольбой в глаза похитителя, жалобно спросила:
- Что вам нужно?
- Ты в третий раз задаёшь один и тот же вопрос. Правда, теперь уже совсем другим тоном, - усмехнулся мужчина. – Придёт время – узнаешь.
Он опять стал подталкивать её в спину, не давая остановиться. Вероника послушно шла вперёд. От страха мысли в голове путались. А ей необходимо было сосредоточиться. Что ожидает её впереди – неизвестно. Возможно, у неё сейчас единственный шанс спастись, а она бредёт покорно, как овечка. А с другой стороны, в модных туфлях да со связанными руками в лесу далеко не убежишь. Что же делать?
Они шли очень долго. Относительно ровную местность сменяли спуски и подъемы. Иногда приходилось пробираться сквозь заросли кустов. Наконец, остановились на краю небольшой ложбины, дно которой густо заросло кустарником. На небольшом расстоянии друг от друга из кустарника в небо тянулись высокие сосны с густыми кронами.
- Ну, вот и пришли, - сказал похититель.
Когда они спустились в ложбину, за кустами между деревьев обнаружилось небольшое бревенчатое строение, которое с большой натяжкой можно было назвать домиком. «Ну, вот и пришли», – эхом отозвалось в мозгу Вероники. Ноги у неё подкосились, и она опустилась на траву. Теперь у неё не осталось шансов на спасение. Полными ужаса глазами она смотрела на похитившего её мужчину. Он молча сгрёб её в охапку и волоком затащил в дом.
Помещение было тёмным и мрачным. Вместо окон  в одной стене имелась щель в полметра длиной и высотой в толщину бревна. Часть помещения была отделена перегородкой. У правой стены домика в перегородке имелась дверь, которая на вид была массивной и крепкой. Сама же перегородка представляла собой ряд толстых жердей, расположенных друг от друга на таком расстоянии, чтобы между ними не смог пролезть человек. На полу камеры было постелено сено.
Развязав пленнице руки, мужчина втолкнул её в камеру и запер дверь на замок. Потом он вышел из домика, оставив жертву наедине со своими страхами. Неизвестно, сколько времени Вероника сидела неподвижно, уткнувшись невидящим взглядом в одну точку. Вечерело. Свет, проникающий через окно-бойницу, становился всё более тусклым, и вскоре помещение погрузилось во мрак.
Наступившая ночь многократно усилила тревогу. В воспалённом мозгу рисовались жуткие картины. Нервы были натянуты так, что, казалось, ещё немного – и они порвутся. Забившись в угол, Вероника напряженно прислушивалась к любому шороху. Но нервное напряжение давало знать о себе, организм требовал отдыха. Незаметно для себя женщина уснула, свернувшись калачиком на постели из душистого сена.

* * *

Когда она проснулась, было совсем светло. Оглядев камеру, увидела на полу кружку с водой и миску с тремя вареными картофелинами. Почувствовав острый голод, Вероника быстро расправилась со скудным завтраком. Потом она села, обхватив руками колени, и стала обдумывать своё положение. Голова была светлой и ясной.
Итак, что же с ней произошло? Кто этот человек, похитивший её? На маньяка он совсем не похож. Да разве стал бы маньяк кормить свою жертву? Нет, здесь что-то другое. Может, грабитель? Но надо быть полным идиотом, чтобы угонять машину вместе с её владельцем. Да и изумрудное колье по-прежнему украшает грудь своей хозяйки. Значит, этот вариант тоже отпадает. Остается одно: её похитители с целью получения выкупа. Это соображение вселило надежду и немного подняло настроение. Если дело обстоит именно так, то у неё есть реальный шанс остаться в живых. Кроме того, она может рассчитывать на более-менее человеческое обращение. И только одно обстоятельство тревожило, омрачало надежду: похититель не прятал своего лица. А это могло означать... Нет, думать о том, что это могло означать, Вероника не хотела. Появился шанс на спасение – значит, надо попытаться воспользоваться им.
Распахнулась входная дверь, и похититель вошёл в помещение. Держась руками за жерди, Вероника внимательно смотрела на него. Его волосы соломенного цвета были давно не стрижены. Под глазами разбежались густые сети морщин, а в уголках губ пролегли складки, которые иногда называют «горестными». У мужчины был вид человека, задавленного жизненными проблемами.
Стараясь произносить слова как можно мягче, Вероника осторожно сказала:
- Вы нуждаетесь в деньгах? Не сомневайтесь, мой муж за меня хорошо заплатит. Он очень богатый человек. Конечно, его возможности не безграничны, но всё же...
- Мне не нужны деньги, - перебил её мужчина, презрительно усмехнувшись. – Мне нужна ты.
Он повернулся и шагнул к выходу. У двери остановился.
- Если потребуется выйти – ну, сама понимаешь, о чём я говорю – позови меня. Я буду рядом.
Он вышел и захлопнул дверь. Словно поражённая громом Вероника стояла и смотрела ему вслед. «Мне не нужны деньги. Мне нужна ты». Что же это значит? Он собирается пользоваться ею как женщиной? Проклятый извращенец! Насильник! А может быть, и того хуже: озлобленный неудачник похитил богатую женщину, чтобы выместить на ней злобу за все свои жизненные промахи? Но ведь там, в городе, он назвал её имя и фамилию. Значит, он охотился именно за ней, Вероникой. От этих раздумий голова у женщины пошла кругом, и она бессильно опустилась на пол.

* * *

Прошли три бесконечно долгих дня. Дважды в день мужчина приносил пленнице скудный завтрак; два-три раза в сутки по необходимости выводил во двор.
Лишённой всякой возможности чем-либо заняться, Веронике оставалось лишь одно: думать, думать, думать. От этих дум можно было сойти с ума. Но если днём ещё как-то удавалось убедить себя в том, что всё не так страшно, что Гарик её скоро найдёт и освободит, то ночь отнимала всякую надежду. Ночью все мысли становились чёрными, беспросветными. Спать Вероника уже не могла.
Утром четвёртого дня заточения она случайно увидела, что в противоположном углу в постеленной на полу траве что-то чернеет. Вероника разгребла сено и увидела свою дамскую сумочку. Вероятно, сумочка находилась в камере всё это время, но была нечаянно привалена сеном и потому оставалась невидимой. Вероника раскрыла её и осмотрела. Ключи от квартиры, документы, портмоне с деньгами, предметы дамского обихода и даже сотовый телефон, ставший бесполезным из-за севшей батареи - всё было на месте. Видимо, мужчина бросил сумочку в камеру, даже не заглянув в неё. Странный тип.
Немного поколебавшись, Вероника извлекла из сумочки зеркальце, посмотрелась в него... и заплакала. Боже, в кого она превратилась! Продолжая всхлипывать, она сунула зеркальце обратно. И вдруг замерла на месте, перестав плакать. Из бокового кармашка сумочки выглядывала рукоятка пистолета. Она совсем забыла про него! Правда, пистолет газовый, но вряд ли похитителю известно об этом. Скоро он принесёт завтрак, надо решаться.
... Поставив на пол миску и кружку, мужчина выпрямился. Просунув руку между жердями, Вероника направила пистолет в лицо незнакомца.
- Не двигаться! - крикнула она.
Мужчина с удивлением смотрел на неё.
- Слушай внимательно, - говорила женщина, тяжело дыша. – Сейчас ты отопрёшь дверь и отойдёшь на два шага. И не делай резких движений.
Но вместо страха в глазах мужчины засверкали живые, весёлые искорки.
- Ты способна выстрелить? – спросил он с интересом.
- Не сомневайся! – Вероника старалась говорить твёрдо.
- Я и не сомневаюсь, - лицо его вновь стало угрюмым. – Сначала ты убила моего сына, потом жену. Почему бы теперь не убить и меня?
От удивления Вероника опустила руку с пистолетом.
- Что ты гонишь? – воскликнула она. – Я никого не убивала!
Он усмехнулся недобро.
- Ты так быстро забываешь свои жертвы? Прошёл всего лишь год.
Теперь она поняла, кто этот человек. Боже мой, неужели это он?! Павел Болотин – вспомнила Вероника. Но Болотину на вид было тридцать пять, не больше, а этот почти старик. Но, тем не менее, она уже не сомневалась, что перед нею тот самый Павел Болотин, с которым прошлым летом у неё пересеклись жизненные пути. Но как он постарел! А разве она, Вероника Слепнева, не изменилась всего за несколько дней?
- Нет! – закричала Вероника. – Это был несчастный случай!

* * *

В тот день они никуда особенно не спешили. В Сосновом бору их ждали друзья, застолье и сауна. Минуты и секунды ничего не решали, поэтому сумасшедшая скорость, с которой Вероника вела машину, объяснялась лишь желанием получить удовольствие от езды. Обычно свой «Крейсер суши» Гарик водил сам, но иногда уступал место за рулём жене. Веронике нравилось управлять этой тяжёлой, мощной машиной. Это вам не «Судзуки».
Когда они повернули в сторону Кузбасского моста и покатили вниз, Гарик подзадорил жену:
- Ну-ка, крошка, дай гари! Покажи класс вождения!
И Вероника «дала гари». Заняв середину дороги, она сдавила пальцами кнопку клаксона и стала разгонять джип. Это был излюбленный приём мужа – мчаться по разделительной полосе на огромной скорости с ревущим клаксоном, заставляя встречные и попутные машины шарахаться в стороны. Мощная «Тойота», идущая под уклон, мгновенно набрала скорость. Как и следовало ожидать, от них опять стали шарахаться, пасуя перед таким напором.
- Молодец, Верунчик! – весело кричал Гарик. – Разметай эту шелуху!
Но вскоре они увидели, что с правого берега им навстречу точно таким же образом мчится спортивная иномарка. Расстояние между машинами стремительно сокращалось, но иномарка и не собиралась сворачивать в сторону.
- Кто-то упорно напрашивается на неприятности. Не знает, с кем имеет дело, - прокомментировал ситуацию Гарик и распорядился, повернувшись к жене. – Не уступай ему!
- А если он не свернёт? – спросила Вероника.
- Куда он, к чёрту, денется!
Но спортивная машина по-прежнему летела навстречу. Времени на раздумье почти не оставалось.
- Ну, гад, я тебя достану! – процедил сквозь зубы Гарик. – Сворачивай, крошка!
Однако свернуть вправо было нельзя: дорога в этом месте была занята. Чтобы избежать столкновения, Вероника сбросила газ и повернула влево, на встречную полосу, рискуя столкнуться с микроавтобусом. Микроавтобус резко отклонился в сторону, но водитель идущей следом за ним «Оки» слишком поздно увидел опасность. Он в последний момент вывернул руль, но было поздно: передний бампер джипа протаранил бок малолитражки над задним колесом. Лёгкая «Ока» развернулась боком и перевернулась через крышу.
Когда Вероника узнала, что в аварии погиб восьмилетний мальчик, у неё началась истерика. Муж успокаивал, уверяя, что всё уладит. Сначала он пытался откупиться, но потерпевшие не пожелали даже слышать об этом, жаждая справедливого наказания виновных. Тогда Гарик задействовал свои связи. Не добившись справедливости в родном городе, Болотины – родители погибшего мальчика – стали искать её в столице.
- Меня посадят! – рыдала Вероника.
- Да не реви ты, дура! – сказал муж. – Я ещё не все средства использовал. Скоро всё утихнет, вот увидишь.
Так и случилось: Веронику оставили в покое. Вскоре заболела и умерла Надежда Болотина. Её муж Павел больше не искал справедливости.

* * *

Болотин протянул руку и забрал у Вероники пистолет. Она не сопротивлялась, безропотно отдав оружие.
- Газовый, - сказал Павел разочарованно. – Да, стрелять из него тебе было не резон – бежать-то некуда.
- Это был несчастный случай, - уже негромко повторила Вероника. – Такое может случиться с кем угодно. Я не виновата.
- Этот несчастной случай моей семье устроила ты, - сказал Болотин неприязненно. – Вы прёте по жизни напропалую. И если кто-то не успел вовремя шарахнуться в сторону, так вы не виноваты – это «несчастный случай».
Он сел на пол, прислонившись спиною к бревенчатой стене, и несколько минут сидел молча, погружённый в свои мысли. Потом стал рассказывать. Было непонятно, кому он адресует свой рассказ: пленнице, самому себе или кому-то третьему, незримо присутствующему здесь.
- У нас была дружная семья. Я думаю, что таких семей во всем мире найдётся совсем немного. Мы были счастливы и никому не завидовали, хотя порой нам было очень нелегко. Часто не хватало денег. Мы и на старенькую «Оку» накопили с большим трудом. Как оказалось – на свою беду.
Болотин опять умолк, глядя в одну точку. Воспоминания были для него мучительны, но он продолжил свой рассказ:
- После гибели сына Надя словно погасла. И лишь одно поддерживало её: она надеялась, верила, что вы ответите за своё зло. Для неё это было жизненно важно. Но мы ошиблись. У вас всё куплено, всё схвачено. Когда мы обратились в столичные инстанции, сразу же последовало серьёзное предупреждение. Однажды вечером крепкие парни затащили нас в машину и увезли за город. Меня тогда крепко избили, а что сделали с женой …
Горло рассказчика сдавили спазмы, и он умолк. Вероника смотрела на него и чувствовала, как холодная волна ужаса захлестывает всё её существо. У этого человека она отняла семью, счастье, будущее. И сейчас она находится в его власти. Господи, что он с ней сделает?!
- Я не знала об этом! – закричала Вероника, рыдая. Слезы ручьями бежали по её щекам. – Клянусь, я не знала!
- Разумеется, ты ничего не знала, - сказал Болотин мрачно. – Зачем тебе было знать? Всю грязную работу сделали другие, - он тяжело вздохнул. – После этого случая Надюша слегла и уже больше не поднялась. Она всё повторяла: «Паша, неужели им всё позволено?». А потом я остался один. Жизнь потеряла смысл, я стал не нужен самому себе. Единственное, что меня до сих пор удерживало на земле, так это тот самый вопрос: неужели вам всё позволено? Тогда я решил, что сам вынесу тебе приговор и сам его исполню.   Эту маленькую тюрьму я построил специально для тебя. Ты выйдешь на волю, когда отсидишь в ней свой срок – приговор я тебе скоро зачитаю.
Вероника перестала плакать. Не веря своим ушам, она смотрела на Павла широко раскрытыми глазами, в которых смешались и надежда, и сомнение.
- Ты не убьешь меня? – спросила робко.
- Я и не собирался этого делать.
Встретив её недоверчивый взгляд, он усмехнулся:
- Тебе это трудно понять? Ничего удивительного: у нас слишком разные психологии.
Он поднялся и вышел из домика. А Вероника опять заплакала – на этот раз от радости. Она будет жить, и это главное! Вряд ли имеет значение, к какому сроку «приговорит» её этот тип. Гарик наверняка закрутил карусель, поднял на ноги всё милицейское начальство. Ещё два-три дня, и Веронику найдут. А если этот кретин оставил джип в лесу, а не утопил где-нибудь в озере или болоте, то, возможно, уже сегодня она поменяется с ним местами.

* * *

Болотин вернулся примерно через час. Подойдя к камере, он отомкнул ключом замок и распахнул дверь.
- Уходи.
Такого поворота событий Вероника не ожидала.
- Ты отпускаешь меня? – спросила недоверчиво.
- Я тебя выгоняю, - сказал он неприязненно и повторил. – Уходи.
Видя, что она всё ещё стоит в нерешительности, он первым вышел из домика. Остерегаясь подвоха, Вероника осторожно вышла вслед за ним. После мрачной камеры глаза с трудом привыкали к яркому дневному свету. Указав рукой направление, Павел сказал:
- Иди в ту сторону и держись так, чтобы солнце всегда было с правой стороны.
Как бы Веронике не хотелось бежать отсюда, что-то удерживало её, не давало сдвинуться с места. Этот постаревший за год человек, которому она сломала жизнь, отпускал её. И вовсе не потому, что прощал или оправдывал. Нет, он прогонял её, словно гадину, о которую не хотел пачкать руки. Прежде Вероника всегда презирала таких людей, как Болотин, считала их людьми второго сорта. А теперь выходило как-то не так. Ей захотелось доказать ему, что она не гадина, что она очень сожалеет о том, что случилось...
- Чего ты ждешь? – спросил он. – Иди.
- А ты?
Болотин смотрел куда-то перед собой, словно не слыша её вопроса. Казалось, что он вообще находился уже не здесь, а где-то там, по другую сторону жизни. Веронике вдруг стало жаль его до слёз. Краешком сознания она понимала, что причиной этой слезливой жалости являются её измотанные нервы, которые в последние дни были в страшном напряжении, а теперь вдруг ослабли. Тем не менее, она горячо заговорила:
- Паша, пойдем со мной! Я не держу на тебя зла: сама виновата, и была за это наказана. Тебя никто не тронет, я позабочусь об этом. Напротив, мы поможем тебе встать на ноги – и не только деньгами. У нас большие возможности...
Вероника осеклась, встретившись взглядом с Болотиным.
- Уходи, - сказал он.
В его голосе слышались и усталость, и досада, и угроза. Она нерешительно попятилась от него.
- Убирайся! – закричал он.
Она бросилась бежать, боясь оглянуться. Поднимаясь вверх по склону ложбины, Вероника спотыкалась и падала, но вновь вставала на ноги и бежала прочь. И лишь поднявшись наверх, рискнула оглянуться. Болотин стоял на том же месте, низко опустив голову. Ещё одна её жертва. Вдруг женщина почувствовала, что у неё окончательно сдали нервы. Слёзы обильными ручьями хлынули из глаз. Плохо видя из-за этих слёз, не обращая внимания на солнце, Вероника побрела прочь от этого проклятого места. «Дура! Чего ты ревёшь? – ругала она себя. – Главное, что ты осталась жива. А теперь надо думать о том, как выбраться из леса». Но успокоиться ей никак не удавалось.
Заросли кустарника, преградившие путь, вернули её к реальности. Вероника сориентировалась по солнцу: кустарник рос как раз у неё на пути. Обходить его не было ни сил, ни желания. Царапая лицо и руки, женщина стала пробираться сквозь кусты.
Вдруг она почувствовала, что что-то не пускает её, держит за шею. Вероника оглянулась и увидела, что её новое колье зацепилось за ветку. Она попыталась отцепить украшение, но не смогла, пальцы не слушались. Наконец, потеряв терпение, Вероника рванулась вперёд. Золотая цепочка порвалась, и дорогое изумрудное колье повисло на ветке, раскачиваясь из стороны в сторону, словно маятник. Вероника потянулась рукой к сверкающим зелёными огоньками камешкам, но вдруг отдернула её. Не отрывая взгляда от украшения, она стала уходить, словно прощаясь со своим колье. Словно вместе с этим колье она прощалась с чем-то ещё – с тем, чего пока сама не могла понять и объяснить.

2003 г.


ПРЕДЧУВСТВИЕ

Автобус подъезжал к аэропорту. Ещё три-четыре минуты, и он появится на площади перед аэровокзалом. Пассажиров в салоне было немного. Вячеслав Сергеевич Осипов сидел в передней части автобуса на сидении, расположенном в обратную сторону, и внимательно разглядывал лица других пассажиров. Безусловно, среди них были и провожающие, и встречающие. Но ведь были и те, кому предстояло лететь с ним в одном самолёте. Чувствуют ли они хоть что-нибудь подобное тому, что чувствует он? Похоже, что нет. Будущие авиапассажиры спокойно беседовали со своими провожатыми. А вот он, Вячеслав Осипович, ехал один. Правда, Лариса предлагала проводить его и даже настаивала на этом, но он уговорил её остаться дома. Наверное, она обиделась. Но как ей было объяснить, что перед этим полётом он испытывает панический страх? Он просто умирал от страха! И что за чертовщина такая? Ведь уже сто раз летал на самолётах! Ну, пусть не сто раз, но уж тридцать-то точно будет. И никогда прежде не боялся. Напротив, всегда стремился приобрести билет на место у иллюминатора, чтобы при взлётах и посадках наслаждаться красотой раскинувшейся внизу панорамы. Почему же сейчас его терзает это мерзкое липкое чувство, от которого стынет кровь и сводит живот?
Ну, вот и конечная остановка. Вячеслав Сергеевич вышел из автобуса и медленно поплёлся к зданию аэровокзала. Там, в помещении, он купил газету и занял место в уголочке в надежде, что чтение поможет ему отвлечься от тревожных мыслей. Но приступить к чтению долго не получалось – всё тот же безотчётный страх лез в голову, не давая сосредоточиться. Наконец, усилием воли Осипов заставил себя отвлечься от своих тревог и начал читать. Однако, прочитав несколько строк, он бросил эту статью, бегло осмотрел другие полосы газеты, потом сложил её и отдал сидящему рядом мужчине. После таких новостей на велосипед сесть побоишься, не то, что в самолёт. Сплошные преступления и катастрофы. Неужели в жизни не осталось ничего светлого?
Уже давно объявили о начале регистрации пассажиров московского рейса. Осипов тяжело вздохнул. Тянуть время нет смысла, надо вставать и идти, несмотря на этот проклятущий страх. А живот-то как крутит! Прямо как у плохого солдата перед боем. С тяжёлым сердцем он переступил порог сектора вылета, отрезав себе пути к отступлению. Там он зарегистрировал билет, сдал чемодан в багаж и уже подошёл к контрольной рамке, как вдруг почувствовал, что расстройство живота достигло критической точки. На лбу выступила испарина.
- Простите, мне надо выйти, – сказал Вячеслав Сергеевич, обращаясь к девушке-контролёру.
- Не положено, – ответила девушка.
- Я понимаю, что не положено, но мне необходимо срочно… в туалет.
Девушка всплеснула руками.
- А раньше вы о чём думали? Теперь уж терпите. В самолёте сходите.
- Да не могу я терпеть! – в отчаянии воскликнул Осипов. – Поймите же: ещё две-три минуты – и я просто не выдержу.
- Игорь Дмитриевич, подойдите сюда! – окликнула девушка мужчину, который у них, вероятно, был старшим по должности.
Когда тот подошёл, она изложила ему ситуацию. Подозрительно взглянув на Вячеслава  Сергеевича, имевшего в настоящий момент достаточно несчастный вид, мужчина сказал:
- Ладно, идите, но постарайтесь вернуться как можно скорее, – он посмотрел на часы. – У вас есть не более десяти минут.
Осипов бегом выскочил из сектора.
Спустя несколько минут он опять стоял в раздумии перед дверью сектора, убеждая себя в том, что все его страхи беспочвенны и напрасны, что он должен ещё раз одолеть их и переступить порог. Но чем больше убеждал он себя в этом, тем сильнее росло в нём чувство тревоги. И вдруг он отчётливо понял, что не полетит этим рейсом. Не полетит – и всё!
И плевать на то, что чемодан с вещами улетит без него; наплевать, что на работе будут большие неприятности из-за сорванной командировки. Не может он лететь сегодня. Не может! Там, в замкнутом пространстве самолёта, он просто сойдёт с ума или впадёт в истерику. Приняв решение, Вячеслав Сергеевич почувствовал, что с души словно камень свалился. Он неторопливо вышел из аэровокзала, пересёк площадь и, зайдя в полосу лесопосадок, сел на траву и стал смотреть, как пассажиры один за другим поднимаются по трапу самолёта.
Вячеслав Сергеевич откинулся на спину, примяв собою густую мягкую траву. Высоко над ним среди макушек деревьев синело небо, подняться в которое он сегодня не решился. Пройдёт несколько минут, завоют турбину, и лайнер поползёт к взлётной полосе. Но время шло, а шума моторов слышно не было. Осипов поднялся и увидел, что вниз по трапу торопливо спускаются  люди и бегут в сторону аэровокзала. Несколько человек суетились у трапа, руководя этим действием. Не оставалось никаких сомнений: проводилась срочная эвакуация пассажиров. Неужели и вправду обнаружили какую-то неполадку? Вячеслав Сергеевич опять пересёк площадь и подошёл к железной ограде, отделяющей аэродром от площади. Ещё последние пассажиры покидали лайнер, когда к люку багажного отделения на скорости подъехала машина, из которой выскочили люди с аппаратурой и собаками. Что же случилось?
И тут до Осипова дошло, что причиной сорванного рейса является он сам. Ведь он зарегистрировал билет, сдал свой багаж – и не полетел. Это и послужило поводом для беспокойства.
- Вы гражданин Осипов?
Вячеслав Сергеевич резко обернулся. Двое мужчин в строгих чёрных костюмах стояли перед ним.
- Да, это я, – сказал он упавшим голосом.
- Пройдёмте с нами.
Осипов хотел объяснить им, что всё вышло так не преднамеренно, что он не ожидал такого поворота событий, но, взглянув на суровые, напряжённые лица незнакомцев, понял, что объясняться придётся в другом месте. В перспективе замаячили неприятности более серьёзные, чем срыв командировки.
Вдруг у одного из мужчин зазвонил мобильник. Он поднёс телефон к уху и вдруг весь словно напружинился, впившись в Осипова острым взглядом.
- Вас понял, – сказал мужчина в трубку. – Мы только что взяли его. Подъезжайте к левому крылу аэровокзала.
- Что?! Что случилось?! – с тревогой спросил Вячеслав Сергеевич, шагнув к нему.
Внезапно мир перевернулся. Осипов больно ударился лицом об асфальт. На заведённых за спину руках защёлкнулись наручники. Крепкие руки схватили его за ворот и поставили на ноги.
- Это недоразумение! – воскликнул Вячеслав Сергеевич, чуть не плача от отчаянья. – Я всё объясню!
- Объяснишь. Конечно, всё объяснишь. Куда ты денешься?!
Его затолкнули в подъехавший джип.

* * *

- Вы выбрали не самую лучшую тактику. Неужели не понимаете, что ваше положение безнадёжно? Единственный способ облегчить свою участь – это честно всё рассказать.
Голос капитана Зотова звучал ровно, без эмоций. Весь его вид словно говорил о том, что перед вами сидит уставший, флегматичный человек, которому всё давно осточертело. И лишь немногие знали, насколько обманчива эта внешность. Нащупав слабое место в обороне противника, Зотов яростно набрасывался на него, не ослабляя напора и не давая жертве опомниться. Это не всегда срабатывало – порой попадались крепкие орешки. Но сегодняшний «клиент» явно был не из их числа.
- Я вам всё рассказал, – ответил Осипов, беспокойно крутя головой.
Мужчина крепкого сложения беспрерывно прохаживался у него за спиной то в одну, то в другую сторону, и это сильно действовало на нервы.
- Вы отнимаете у нас время, – сказал Зотов. – Я хочу знать настоящую причину, по которой вы отказались от полёта.
- Я вам всё рассказал, – повторил Осипов. – Я не полетел из-за того, что испытывал сильное беспокойство, необъяснимый страх…
- Вы злоупотребляете моим терпением, – жёстко оборвал его следователь. – Когда оно лопнет, я вам дам возможность испытать вполне объяснимый страх, – с полминуты он молча изучал собеседника, после чего опять заговорил спокойным голосом. – Многие люди боятся летать, но они либо преодолевают свою боязнь, либо отказываются от этого способа перемещения сразу, но не после того, как сдали вещи в багаж.
- Но это был не обычный страх, – сказал Осипов, глядя в пол. – Я много раз летал на самолётах и никогда не испытывал ничего подобного. Это был леденящий душу ужас, – он поднял глаза на следователя. – Почему вы мне не верите?
Зотов резко ударил кулаком по столу.
- Потому что в самолёте нашли взрывчатку! – крикнул он.
- Что?!
От неожиданности Вячеслав Сергеевич вскочил со своего места, но стоящий за спиной крепыш тут же усадил его обратно, надавив ладонями на плечи. Глядя на следователя широко раскрытыми глазами, Осипов вдруг отчётливо осознал всю трагичность своего положения. Всё было против него. Он сдал багаж, а потом покинул зону вылета. При этом нервничал так, что его нервозность не могла остаться незамеченной. Из-за того, что он не вернулся, была поднята тревога. И вот итог всему: в самолёте обнаружена взрывчатка. Мерзкое чувство страха вновь заполнило всё его существо, сдавило горло.
- Нет… нет… не я… – бессвязно бормотал он, его била крупная дрожь. – Неужели вы?..
Следователь внимательно наблюдал за ним, потом сказал:
- Ну-ну, Вячеслав Сергеевич, успокойтесь. Что ж вы так разволновались? – он налил в стакан воду из графина и подошёл к Осипову. – Вот, выпейте воды, вам станет легче.
Осипов взял стакан, но пить не мог – зубы отбивали по стеклу барабанную дробь. Зотов помог ему напиться. Выпив воду, Вячеслав Сергеевич немного успокоился; во всяком случае, он перестал дрожать.
- Клянусь, я ничего не знал, – сказал он осипшим голосом. – Мне просто было страшно.
- Никто вам не выносит обвинение. Это всего лишь допрос, – ответил Зотов и, как бы между прочим, спросил. – С Зульфиёй Масудовой давно знакомы?
Осипов растерянно взглянул на него.
- С кем, простите?
- С Масудовой.
Осипов наморщил лоб, пытаясь вспомнить.
- Нет, – сказал он. – Не знаю такую.
- На «нет» и суда нет, – Зотов вернулся на своё место. – К сожалению, Вячеслав Сергеевич, в интересах следствия отпустить вас пока не могу. Придётся вам какое-то время побыть у нас.
- Но…
- У вас будет возможность позвонить домой, – сказал следователь и кивнул своему сотруднику. – Уведите.
Оставшись один, Зотов пробежал глазами протокол допроса, потом взял листок и направился на доклад к шефу. Когда он вошёл в кабинет начальника, полковник Луганский разговаривал по телефону. Закончив беседу, он положил трубку и сказал:
- Комаров только что сообщил, что с командировкой Осипова всё чисто. Он должен был лететь в Москву за технической документацией для отдела главного механика. Ну, а ты чем порадуешь?
- Мне тоже нечем вас порадовать, – вздохнул Зотов. – Либо Осипов непричастен, и это всего лишь невероятное совпадение, либо он первоклассный актёр.
- Как он объясняет своё странное поведение?
- Очень просто: предчувствие, необъяснимый страх.
- Вот как! Оказывается, здесь не обошлось без вмешательства потусторонних сил, – с усмешкой сказал Луганский. – Ты веришь в предчувствия?
Зотов не ответил.
- Прямых улик против Осипова нет. Взрывное устройство нашли в багаже Масудовой, – сказал он. – Что-нибудь известно о ней?
- Пока никаких следов. Как в воду канула. Паспорт, скорее всего, был фальшивый, – полковник задумчиво постучал по столу карандашом. – Но Масудова исчезла после эвакуации пассажиров, до этого момента она находилась в самолёте.
- Террористами-смертниками сейчас никого не удивишь.
- Это так. Но должна быть какая-то связь между ней и Осиповым. Чего-то же он испугался. Возможно, он контролировал ход подготовки теракта?
- Вряд ли. Уж больно жидок для этой роли, – возразил Зотов. – Когда услышал про взрывчатку, побелел от страха. Такое трудно сыграть.
Полковник нахмурился.
- Как собираешься с ним поступить?
- Отпущу, если вы не возражаете.
- А если он исчезнет?
- Будем «пасти» его.
Луганский на минуту задумался.
- Хорошо, – сказал он. – Но пусть твои ребята глаз с него не спускают.

* * *

Айшет Гадаева приехала в Сибирь по окончании чеченской войны. Приехала вместе с парнем, которого полюбила. Красавец десантник Санька Гольцов покорил её сердце с первого взгляда. Когда она сообщила родителям о своём намерении уехать с русским, мать растерялась, а отец сердито сказал:
- Этого не будет.
Но всегда послушная прежде дочь вдруг показала твёрдость характера. Видя, что она настроена решительно, отец не стал удерживать её силой, лишь сказал:
- Поступай, как знаешь. Но запомни: сюда не возвращайся, этот дом для тебя закрыт.
С этой минуты он ни разу не заговорил с дочерью и даже не взглянул на неё. Провожать Айшет пришли мать и две младшие сестры. Все четверо громко плакали, словно знали, что расстаются навсегда.
Санькиным родителям невестка пришлась по душе. У них была большая удобная квартира, места хватало всем. Но Санька хотел жить самостоятельно, и вскоре молодая семья перебралась в семейное общежитие. Первое время ничто не омрачало счастье девятнадцатилетней чеченской девушки. Но однажды к ней на улице подошёл незнакомый мужчина и сказал по чеченски:
- Продажная тварь! Аллах покарает тебя!
Потом было ещё несколько подобных встреч. Айшет была всерьёз напугана, но мужу ничего не говорила. Постепенно Санька стал замечать, что с женой творится что-то неладное. Он заставил её рассказать всё и, узнав причину переживаний, сказал:
- Покажешь мне их, если встретятся. А потом мы с ребятами объясним им, кто здесь дома, а кто в гостях.
Они часами бродили по улицам, прогуливались по рынкам, бывали в самых разных местах, но никого из тех людей встретить не удалось. Однако земляки Айшет вскоре вновь напомнили о себе. Однажды вечером Санька вернулся домой сильно избитый. Помогая раздеться мужу, которому каждое движение причиняло боль, Айшет пришла в ужас, увидев его тело, сплошь покрытое кровоподтёками.
- Боже мой! Кто тебя так? За что?
Уложив мужа в постель, Айшет сказала:
- Пойду, позвоню в милицию. Пусть этих хулиганов найдут и накажут.
- Не ходи, – сказал Санька. – Это были не хулиганы.
- Кто же?
Он не ответил. Всё стало ясно. Айшет села на край кровати и заплакала.
- Саша, давай уедем отсюда, – сказала она.
Санька стиснул зубы.
- Никуда мы не поедем. Я их там не боялся и здесь не испугаюсь. Вот подожди, отлежусь, а потом я найду их. Теперь я их знаю в лицо.
Но Санька не успел никого найти. Через месяц он был зарезан в коридоре общежития возле двери своей комнаты. Мать, дождавшаяся сына с войны и потерявшая его уже здесь, дома, обезумела от горя. В Санькиной гибели она винила невестку и возненавидела её так же горячо, как прежде полюбила. На работе Айшет попала под сокращение. Она осталась одна в чужом городе практически без средств к существованию. Но путь домой был закрыт для неё. Жизнь зашла в тупик.
Как-то вечером в комнату постучали. Открыв дверь, Айшет увидела одного из тех, кто подходил к ней на улице. Войдя в комнату и захлопнув за собой дверь, гость сказал:
- Ты оскорбила нашу веру, сестра. Но Аллах велит нам быть милосердными к оступившимся и помогать им стать на путь истинный. Я знаю, что ты сейчас в бедственном положении, поэтому пришёл помочь тебе, – он достал из кармана конверт и протянул его хозяйке. – Здесь немного денег. На первое время тебе хватит. Потом ещё поможем.
Айшет вынула деньги из конверта и обомлела – ничего себе «немного денег»!
- Это слишком большая сумма, – сказала она. – Я не знаю, когда смогу вернуть долг.
- Об этом не беспокойся, – ответил гость. – Вернёшь, когда придёт время.

* * *

И это время пришло. Чтобы рассчитаться с долгами и искупить свой грех перед Всевышним, Айшет должна была отправить чемодан с взрывчаткой в багажное отделение самолёта, в котором ей предстояло лететь самой, и при заходе на посадку в московском аэропорту привести взрывное устройство в действие.
- Нажмёшь вот эту кнопку на часах – и твоя душа будет чиста перед Аллахом, а твоя семья получит огромную сумму денег, – сказал инструктор, вручая Айшет электронные «Кассио».
Насмерть перепуганная девушка робко спросила:
- А если я не смогу нажать эту кнопку?..
Она ожидала жутких угроз в свой адрес и адрес своих близких, но гость оказался человеком уступчивым.
- В таком случае после посадки получишь свой багаж и передашь его мужчине, который сам подойдёт к тебе, – сказал он. – Но, сама понимаешь, за эту работу мы много не заплатим.
Девушка облегчённо вздохнула: у неё был выбор!
- Да, конечно! – воскликнула она. – А домой вернуться вы мне поможете? Мой отец…
- Поможем, – успокоил посетитель и сказал. – Чемодан получишь в камере хранения вот по этой квитанции. В наружном кармашке чемодана найдёшь билет на самолёт и паспорт на новое имя, – он стал подробно объяснять детали этой операции.
Проводив гостя, Айшет долго не могла успокоиться. Страх и надежда перемешались в её душе. Она уже твёрдо решила, что не станет взрывать самолёт и себя вместе с ним. Откуда ей было знать, что часы, которые она получила, были самые обычные, а «зловещая» кнопка слева не могла включить ничего, кроме подсветки. Привести в действие взрывное устройство при посадке самолёта должны были люди, находящиеся на земле. Ничего этого молодая женщина не знала, поэтому была относительно спокойна, расположившись в удобном кресле лайнера.
Первое беспокойство охватило её, когда пассажиров попросили покинуть салон. Чуть позже при виде спецкоманды с собаками Айшет почувствовала приступ панического страха. Надо было срочно бежать. Она взяла такси и поехала в город. У неё хватило ума не возвращаться в общежитие. Там её ждала смертельная опасность от тех, кто поручил ей это задание. К родителям Саньки ей было нельзя, свекровь её просто не пустила бы за порог. Поселиться в гостинице тоже не было возможности, потому что у Айшет не было документов: от фальшивого паспорта она срочно избавилась, а настоящий остался дома.
Трое суток девушка бесцельно бродила по городу, питаясь в закусочных и ночуя в парках, благо погода стояла тёплая. На четвёртый день она была совершенно измучена и морально, и физически. Все чувства притупились, даже страх отошёл на задний план. В таком состоянии Айшет сидела на скамейке парка, глядя перед собой невидящим взором. Вдруг на неё упала чья-то тень. Девушка подняла глаза и увидела перед собой немолодую характерно одетую женщину.
- Цыганка? – спросила женщина.
Айшет утвердительно кивнула. Женщина опять что-то спросила, но уже по-цыгански. Видя, что собеседница не поняла её слов, она укоризненно покачала головой.
- Говоришь, что цыганка, а языка не знаешь.
- Я приехала с Кавказа, – сказала Айшет, немного смутившись, и совсем тихо добавила. – Мне нужна помощь.
Женщина внимательно вгляделась в её лицо.
- Пойдём-ка со мной, – сказала она.
Автобусом они выбрались на окраину города. Там цыганка привела девушку в большой кирпичный дом и стала что-то оживлённо рассказывать хозяину дома, указывая на Айшет. В просторной прихожей стояло кресло с высокой спинкой. Не дожидаясь приглашения, девушка опустилась в это кресло, и приятная слабость волной накатила на неё. Цыгане продолжали о чём-то возбуждённо разговаривать. Из их беседы Айшет поняла лишь одно слово, единое для всех языков: «фото-робот». Но ей некогда было осмысливать значение этого слова – она проваливалась в глубокий сон. А предприимчивые цыгане уже прикидывали, какие льготы для себя они смогут выторговать у правоохранительных органов в обмен на это сокровище, нечаянно упавшее им  руки.

* * *

Сжимая в руке повестку, Вячеслав Сергеевич Осипов осторожно постучал в дверь. Услышав «войдите», он шагнул в кабинет. Взглянув на посетителя, следователь Зотов радостно воскликнул:
- А-а, Вячеслав Сергеевич! Рад вас видеть! Проходите, пожалуйста.
Обескураженный таким приёмом, Осипов подошёл ближе, вопросительно глядя на следователя.
- У вас есть вопросы ко мне?
- Ну что вы, Вячеслав Сергеевич, никаких вопросов! Я пригласил вас, чтобы принести извинения за причинённые вам неудобства и от лица нашего ведомства поблагодарить вас за то, что вы своим поступком спасли от гибели десятки человеческих жизней.
Зотов подошёл к Осипову и крепко пожал ему руку. Осипов ещё больше растерялся.
- Вы смеётесь надо мной! – воскликнул он. – О каком поступке речь? Я почувствовал страх и сбежал. Если это и поступок, то не тот, которым следует гордиться.
- Не скажите, Вячеслав Сергеевич, не скажите! – возразил Зотов. – Подавляющее большинство людей, даже умирая от страха, всё равно бы заняли свои места в салоне – по инерции, из боязни попасть в смешное или глупое положение и по множеству других причин. В вашем случае ко всем этим причинам добавлялась угроза неприятностей из-за сорванной командировки. Но, тем не менее, вы отказались от полёта. Я в этом усматриваю элемент гражданского мужества. Кстати, как у вас дела на работе?
Осипов вздохнул.
- Да какие могут быть дела у «террориста»? Вроде бы в коллективе работаю и в то же время один. В глаза никто ничего не говорит, но все стараются держаться от меня подальше – даже те, с кем прежде был в приятельских отношениях. Словно взрывчатку нашли у меня, и я до сих пор ношу её с собой. Начальство смотрит как на потенциального врага. В случае сокращения штатов  я первый окажусь за воротами.
- Не переживайте, – успокоил следователь. – Мы эту ситуацию исправим. Я планирую выступить по местному телевидению и рассказать об этом деле, поскольку оно успешно завершено. Вы будете представлены как герой, спасший уйму народа. А уволить героя никто не посмеет.
Вячеслав Сергеевич оживился.
- Значит, вы нашли эту, как её, Масхадову?
- Масудову? Да, нашли. Но она, скорее, жертва, чем преступница. Молодая женщина, попавшая в тяжёлые обстоятельства. Но с её помощью нам удалось обезвредить настоящих преступников. Ну и, конечно же, с вашей помощью тоже. Ещё раз спасибо вам!
Осипов опять почувствовал себя неловко.
- Я могу идти? – спросил он.
- Да-да, конечно! – ответил Зотов. – Но у меня к вам всё же есть один вопрос: вы финансовые катастрофы предчувствовать можете? Если да, то предлагаю вам свою дружбу.
Осипов улыбнулся.
- Пока не замечал за собой такой способности. Но если что-то почувствую, я вам непременно позвоню.
- Значит, договорились? Всего вам доброго!
- Всего доброго! – ответил Вячеслав Сергеевич.
Продолжая улыбаться, он вышел из кабинета.

2004 г.


ДАВНО ЗАБЫТЫЕ СЛЁЗЫ

Огромный чёрный паук полз по кровати. Впрочем, слово «полз» было вряд ли подходящим для этого мохнатого длинноногого чудовища. Роман огляделся в поисках предмета, которым можно было бы прихлопнуть насекомое, но из-под подушки вдруг выбрался ещё один паук – такой же большой и страшный. Два монстра встретились и, словно о чём-то посовещавшись, вместе двинулись в сторону хозяина дома. Роман невольно попятился от кровати. Он прислонился спиной к стене, затравленно озираясь по сторонам. Во всех углах – и на полу, и под потолком – копошились какие-то твари. Да что же это такое? Что за чертовщина? Неужели допился до «белой горячки»?
Этот небольшой деревенский домишко достался Роману после смерти матери. Прошло полтора года с того времени, как он похоронил мать. А спустя три месяца сам перебрался сюда из города. Ему было тревожно и даже страшно после шумной городской жизни забираться в деревенскую глушь. Каких-нибудь три-четыре года тому назад сама мысль об этом показалась бы Роману смешной и глупой. Но с тех пор многое изменилось. Семья, которая со стороны могла показаться образцовой, вдруг раскололась, словно чайная чашка, упавшая на пол. Он бросил всё и уехал жить сюда, в опустевший деревенский домик.  К счастью, за те три месяца, что домик стоял пустой, его не разорили и не сожгли, и за это Роман был очень благодарен заботливой соседке Гале, не оставлявшей дом без присмотра. В прежние времена никакого присмотра за домом в деревне и не потребовалось бы, но теперь вирус воровства проник во все уголки нашей необъятной Родины.
На новом месте Роман устроился без проблем. Здесь остро ощущалась нехватка специалистов, и ему сразу была предложена должность механика в ремонтной мастерской. На работе предаваться печальным размышлениям было некогда – обстановка в мастерской была страшно запущенной, требовалось много сил и времени, чтобы навести хоть малейший порядок. Зато после работы Роман возвращался домой, где его ждало одиночество со всеми сопутствующими ему раздумьями и воспоминаниями.
В свои сорок три года Роман выглядел довольно молодо и привлекательно. Местные женщины, не обзаведшиеся мужьями или потерявшие их, обратили на него своё внимание, недвусмысленно давая понять, что их сердца для него свободны. И на какое-то время он закрутил любовь с продавщицей Люськой. Но очень скоро эта связь стала его тяготить. Слушая Люськину болтовню, Роман с трудом сдерживал раздражение. Он понимал, что дело вовсе не в Люське. В конце концов, никто его под венец не тянул. Пришла – ушла, и какое дело до того, что болтает вздор? Дело было в нём самом, в том, что после продолжительных семейных дрязг и последовавшего после них развода все чувства у него опустились, повисли. Нет, не в физическом смысле – в душе словно что-то остыло, омертвело, атрофировалось. Он поспешил свести встречи с Люськой до минимума, найдя себе другую отдушину.
Нередко после работы мужики засылали гонца в магазин, а потом расслаблялись, опрокидывая вовнутрь за стопкой стопку. Роман пристал к их компании. Захмелев, он начинал жаловаться собутыльникам на свою «стерву-жену», теперь уже бывшую; мужики охотно поддакивали – мол, все бабы сволочи. Потом Роман добирался до дома и валился спать. Частые выпивки спасали от  невесёлых дум, не давали впасть в депрессию. Но очень скоро он почувствовал их обратную сторону. Многие из его рабочих стали появляться на работе пьяными, а то и вовсе прогуливать. Роман попытался поговорить с ними по-хорошему, но в ответ слышал:
- Да чё ты, Рома? Свои ребята…
Директор хозяйства, который поначалу был очень доволен толковым и добросовестным механиком, теперь не скрывал своего разочарования. Он вызвал Романа «на ковёр» и имел с ним «конкретную» беседу. Надо было срочно исправлять положение. Со скрипом, с руганью и угрозами Роман вновь навёл дисциплину во вверенном ему подразделении. Теперь он избегал собутыльников, предпочитая пить в одиночку. Время от времени он заходил в магазин, чтобы купить бутылку водки и закуску. Протягивая ему товар, Люська бросала на него томный взгляд и спрашивала:
- Ром, а не скучно одному-то?
Роман отводил глаза в сторону.
- Понимаешь, Люсь, что-то я сегодня себя неважно чувствую.
- Чего ж тут непонятного? – говорила Люська, недобро усмехаясь, и добавляла фразу, которая в литературном выражении звучала так: – Рождённый пить любить не может.
- Да ладно ты! Как-нибудь в другой раз… – бормотал Роман и спешил покинуть магазин.
Дома, сидя перед телевизором, он неторопливо опрокидывал стопочку, закусывал. Через какое-то время повторял процедуру. Так проходил вечер.

* * *

Всё та же заботливая соседка Галина как-то заглянула к нему и пришла в ужас от его домашней обстановки.
- Боже мой, Ромка! Ты же грязью зарос! – воскликнула она. – Давай-ка, наведу порядок. Где у тебя веник, ведро, тряпки?
Роман пытался протестовать, но она ничего не хотела слушать. Тогда он клятвенно заверил её, что сам сделает уборку и будет впредь поддерживать в доме порядок. Гале было тридцать шесть лет. У неё имелись трое детей и муж Колька, который временами был тоже не прочь хорошенько выпить. Ко всему этому прибавлялись огород и скотина. Так что хлопот у Галки и без него, Романа, было предостаточно. Чтобы успокоить соседку, он быстро нашёл необходимый инвентарь и принялся скоблить своё жилище. Галя собралась уходить, но у двери остановилась.
- Не пойму я тебя, Ромка, – сказала она. – Ведь неглупый мужик, образованный. Чего ж так опустился? Семью бросил. Ну, что вы там с женой не поделили?
Роман пожал плечами.
- Чёрт его знает, что не поделили. Всё происходило постепенно. Сначала пробежала трещинка. Потом она разошлась и превратилась в щель. А потом в эту щель были вбиты клинья. Вот и всё история.
- Интеллигенты драные! – со злостью сказала Галка. – Фаянсовые души! Чуть жизнь стукнула – у вас сразу и трещина. У тебя же сын растёт! Об этом ты подумал? – она сердито махнула рукой и продолжала. – У меня в жизни, думаешь, всё гладко? Куда там! Всякое бывает: и ругаемся, и дерёмся. Моему дураку как шлея под хвост попадёт – ничем не вразумишь. Мало того, ещё и руки распускает. Как-то довёл до белого каления. Взяла скалку, так его отделала – три дня отлёживался. Вот так и живём. Повоюем, перебесимся, и опять у нас всё мирно и хорошо. А как же иначе? Детей надо растить, в них весь смысл жизни.
- Я ведь от сына не отворачиваюсь, – стал оправдываться Роман. – Навещаю его иногда, деньгами помогаю…
- Да ну тебя! – сердито оборвала его Галка и ушла, хлопнув дверью.
Её слова вывели Романа из равновесия. Он искал веские причины, убедительные доводы, объясняющие его поведение, но ничего вразумительного придумать не мог. Бросив это тщетное занятие, Роман наполнил водкой гранёный стакан, залпом выпил, и всё сразу стало на свои места.
- Грубая деревенская баба, – объяснил он ситуацию самому себе. – Где ей понять тонкую душу российского интеллигента?
За первым стаканом последовал второй, и в этом количестве спиртного растворились все больные вопросы и переживания.

* * *

Но время шло, и однажды настал момент, когда Роману пришлось всерьёз задуматься о последствиях своих выпивок, ставших практически ежедневными. Как-то вечером он, как обычно, раскупорил бутылку, приготовил закуску и уже успел пропустить одну стопку, как вдруг почувствовал спиной чей-то взгляд. Роман обернулся и увидел в окне злобное лицо. Трудно было передать его выражение. Это было даже не лицо человека. Что-то нездешнее, жуткое, потустороннее находилось за окном. Несколько секунд Роман смотрел на это лицо, оцепенев от страха, потом видение исчезло. Но страх остался. Роман пытался ободрить себя: мол, мало ли что может померещиться. Надо не забивать себе голову всякой ерундой, а выпить хорошенько, и всё будет в порядке. Он налил себе ещё стопку водки. Но пить сегодня он уже не мог. Подержав стопку в руке, аккуратно слил водку обратно в бутылку и убрал спиртное в шкаф.
Несколько дней Роман воздерживался от пьянок, хотя это стоило ему больших усилий. Привыкший к алкоголю организм настойчиво требовал очередной порции спиртного, но Роман держался, пытаясь хоть немного погасить пожар души пивом. Теперь по вечерам он занавешивал окна. Беспокойство, ощущение присутствия в доме кого-то постороннего не покидали его. Но не только суеверный страх терзал душу. Вместе с ним приходили тоска и отчаяние. В голову, не одурманенную водкой, лезли вопросы, на которые Роман не мог найти ответ. Что происходит с ним? Что ждёт его впереди? Есть ли выход из этого круга?
Прошло несколько дней, и страх притупился – человек  привыкает ко всему. Но тоска продолжала грызть сердце и выматывать душу. Роман вернулся к привычному образу жизни, но выпивал осторожно, с оглядкой, стараясь не перебрать лишнего. Однако политика умеренного пьянства имела свои серьёзные минусы. Роман потерял сон. Приняв недостаточную дозу алкоголя, он уже не мог уснуть, порой до самого утра ворочаясь в постели с боку на бок. И вновь нерешённые вопросы донимали его, бередили душу.
В одну из таких ночей он лежал и думал, что не надо больше так издеваться над собой, а напиться, как того душа просит. Вдруг из противоположного угла комнаты послышался злобный, глумливый смех, от которого кровь в жилах словно застыла. Роман подскочил на кровати, пытаясь вглядеться в тёмный угол, но ничего не мог разглядеть. Смех стал ещё более громким и издевательским. Оцепенев от страха, Роман сидел на кровати, прижимаясь спиной к стене. Потом набрался смелости, бросился к выключателю и зажёг свет. В комнате никого не было.
С этой поры он ложился спать, не гася света. Теперь страх не отпускал его. Напротив, он подпитывался всё новыми и новыми впечатлениями. Время от времени слышались странные звуки, едва различимые голоса; чёрные тени, появляясь из одной стены, пересекали комнату и исчезали в противоположной стене. Сколько Роман ни убеждал себя, что все эти ужасы – лишь плод его больного воображения, легче не становилось. Находиться в доме одному в окружении этих жутких, пусть и воображаемых существ стало невыносимо.

* * *

Когда Роман подошёл к прилавку, Люська манерно поджала губы.
- Слушаю вас, гражданин.
- Люсь, – Роман замялся, не зная, как начать разговор. – Я хотел предложить… Ну… Может быть, нам опять начать встречаться?
Люська удивлённо вытаращила на него глаза и вдруг расхохоталась.
- Встречаться?! С тобой?! Ой, уморил! – она перестала смеяться и уже серьёзным голосом сказала: – Да нафик ты мне нужен, алкаш несчастный! В зеркало на себя посмотрись, ухажёр.
Роман сконфузился.
- Да ладно ты, Люсь! – пробормотал он. – Это поправимо. Я займусь собою. Вот увидишь: займусь.
- Займёшься или нет – твоё личное дело. А мне Гришка Воробьёв предложение сделал.
- Гришка?! – удивился Роман. – У него же ноги нет.
Люська окатила его ледяным взглядом.
- Зато с головой и ещё кое с чем полный порядок. А от тебя какой толк? И на мужика-то перестал быть похож.
Люськины слова больно задели за живое. Хотя Роман и понимал, что за последний год он изменился, всё же степень этих перемен он не осознавал. Всё происходило постепенно, а потому незаметно для него. Конечно, были и нагоняи на работе, и увещевания соседей (в основном – соседок), но вот такое откровенное презрение от бывшей любовницы подействовало как ушат холодной воды. Роман хотел что-то сказать в своё оправдание, но Люська грубо оборвала его:
- Ладно, хватит чесать языком! Говори, чего надо. Водку подать?
- Нет, не нужно, – ответил Роман и поплёлся к выходу.

* * *

Он совершенно бросил пить. Страх перед ночными кошмарами был настолько силён, что напрочь заглушал тягу к спиртному. Роман по привычке сторонился людей, после работы сразу шёл домой, но теперь проводил вечера не за бутылкой водки, а уткнувшись взглядом в экран телевизора или в книгу. Постепенно он перестал видеть и слышать в доме посторонних существ. Душа мало-помалу возвращалась на своё место.
И вдруг эти жуткие пауки! Откуда они взялись? Их становилось всё больше и больше. Они спускались по стенам, ползли по полу, словно норовя окружить хозяина дома, взять его в кольцо. Роман попятился к выходу – полчища насекомых двинулись вслед за ним. Уже не сдерживая свой страх, он выскочил на крыльцо и бросился в сад. Чистое безоблачное небо было усыпано звёздами. Сквозь ветви деревьев проглядывала кроваво-красная луна. Но и здесь, в саду, он не чувствовал себя в безопасности. На земле копошились насекомые, всюду за деревьями чудились какие-то существа. Сам воздух был насыщен чем-то жутким, зловещим.
Роман побежал, лавируя среди деревьев, которые росли всё гуще и гуще. Они тянулись куда-то ввысь, закрывая небо. Роман бежал, спотыкался и падал, но вновь вскакивал на ноги и продолжал свой бег. Но неведомый враг не отставал от него, дышал в затылок. Со всех сторон слышались омерзительные голоса и смех. Роман бежал, перепрыгивая через ручьи, бугры и ямки, встречающиеся у него на пути. Иногда ему приходилось пробираться сквозь заросли кустов, и тогда чьи-то цепкие руки хватали его за одежду, тянули к себе. Но он вырывался и бежал дальше, не имея ни малейшего представления о том, где находится.
Наконец он выскочил на дорогу, пролегающую между деревьями, плотной стеной растущими по её краям, и помчался по этой дороге. От нескончаемого бега дышать становилось всё трудней, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Но вот впереди заблестела водная гладь – дорога упёрлась в болото, залитое багровым светом луны. Роман на секунду замешкался. Надо было на что-то решаться – он чувствовал приближение неведомых врагов у себя за спиной. Из воды тут и там выглядывали кочки. Роман решил пересечь болото, шагая по ним. Но не успел он сделать и шага, как вдруг из воды поднялось отвратительного вида существо с совершенно белыми, лишёнными зрачков глазами. Вместо рук от него тянулись многочисленные щупальца с присосками, а кожа была покрыта слизью и струпьями. Роман шарахнулся в обратную сторону, но оттуда к нему неслась орущая, хохочущая, улюлюкающая свора.
Поднялся ветер. Вот он уже достиг огромной силы. Деревья зашумели, закачались во все стороны, сорванная листва стремительно закружилась в воздухе. С краю дороги Роман увидел неглубокую канаву. Он бросился в неё и полз до тех пор, пока не уткнулся головой в дерево. Тогда он сел, навалившись спиной на ствол, а вокруг него уже поднялась немыслимая круговерть. Хотелось вскочить на ноги и бежать отсюда, но Роман не двигался с места, почему-то уверенный в том, что пока он вот так сидит, прижимаясь спиной к дереву, он будет недосягаем для разгулявшейся вокруг него нечисти.

* * *

Его разбудили первые солнечные лучи. От их тёплого прикосновения Роман почувствовал, как сильно он замёрз, просидев на земле несколько часов. Он сидел в своём саду, прислонившись спиной к стволу сибирской яблоньки. Пожилая соседка тётя Вера уже возилась у себя во дворе. Увидев Романа, она подошла к забору.
- Рома, что ты тут делаешь?
Он только мотнул головой, больше ни на что не оставалось сил. Сообразив, что с соседом творится что-то неладное, тётя Вера торопливо направилась к нему. Подойдя близко, она воскликнула:
- Господи! Да что с тобой произошло?
- Всё нормально, тёть Вер. Я в порядке.
- Что ж тут нормального? Вон сколько седых волос появилось! В земле весь извозюкался. Чем ты тут занимался?
- Стирал грани между городом и деревней.
- До чего же ты себя довёл, Рома! – причитала тётя Вера. – Ведь сколько тебя знаю, ты всегда был хорошим парнем. Ну да ладно, чего тут рассуждать, – спохватилась она. – Пойдём в дом. Закоченел, небось?
Она потянула Романа за руку, помогая подняться. Но встать он не смог, ноги не слушались. Другая соседка, Галина, вышла на крыльцо с ведром в руке.
- Галочка, поди сюда! – позвала её тётя Вера. – Помоги, одной мне не справиться.
Галя поставила ведро и побежала на помощь. Вдвоём женщины завели Романа в дом и уложили в постель, накрыв одеялами. Всё его тело сотрясал озноб. Галя, найдя всё необходимое, стала готовить чай, а тётя Вера сбегала к себе домой и принесла кастрюльку свежего борща. Заботы женщин очень скоро дали свои результаты: Роман почувствовал себя значительно лучше. Его перестал бить озноб, в душе воцарился покой.
- Помыть бы тебя, – сказала пожилая соседка.
- Не надо, тёть Вер, – ответил Роман. – Я попозже истоплю баню и помоюсь. А сейчас я лучше посплю. Спасибо вам обеим.

* * *

Баню он сегодня так и не истопил – проспал до самой ночи. Проснулся Роман с тем же чувством душевного покоя, с которым заснул. Ночная темнота не пугала, и это казалось странным после кошмаров минувшей ночи. Но, несмотря на душевное равновесие, Роман чувствовал постороннее присутствие в доме. Поэтому он не удивился, увидев проплывающее по комнате светлое облачко. Приближаясь к Роману, оно приняло облик женщины в старинных длинных одеждах. Женщина остановилась у кровати, глядя на Романа добрыми и грустными глазами.
- Кто ты? – спросил Роман. – Зачем ты здесь?
Он не слышал своего голоса. Может быть, он даже и не произносил свой вопрос вслух, а только подумал.
- Ты заблудился в темноте, – ответила женщина-призрак. – Я пришла, чтобы зажечь свет в твоей душе.
- Значит, я не безнадёжен?
- Тебе решать это.
- Ты поможешь мне?
- Ты сам себе поможешь.
- Скажи, что я должен делать, чтобы спасти себя?
- Ты знаешь ответ на этот вопрос.
- Нет, не знаю.
- Знаешь. Ищи его в себе, в своей душе.
- Но я искал, долго искал. Днями и ночами я ворошил свою душу, но ответа не нашёл.
- В твоей душе было темно.
На столе у противоположной стены громко тикали часы-будильник. Из умывальника монотонно капала вода. За окном тонко и пронзительно залаяла собачонка и вскоре умолкла. А здесь, у постели Романа, продолжался странный безмолвный диалог.
- Ты всегда будешь рядом? – спросил он.
- Нет, я покину тебя, когда увижу, что мои надежды оправдались.
- А если я не оправдаю твоих надежд?
- И в этом случае я уйду.
- И что тогда?
- Придут другие.
Что представляют собой эти «другие», Роман теперь знал слишком хорошо.  Упаси, Господи, от их прихода! Он вспомнил свои недавние кошмары, и вновь по всему его телу волной пробежал озноб.
- Я буду стараться! Клянусь! – горячо воскликнул Роман, теперь уже вслух. – Я оправдаю твои надежды, только не покидай меня раньше времени!
Женщина улыбнулась и плавно растаяла в воздухе. Но Роман чувствовал, что она где-то здесь, рядом с ним. Он тоже улыбнулся и спокойно уснул.

* * *

За окном шёл дождь – тот самый добрый и обильный дождь, под шум которого так хорошо спится. Но спать уже не хотелось. Утро давно вступило в свои права. Роман выбрался из постели и вышел во двор, подставив лицо под тёплые струи дождя. Он вдыхал утреннюю свежесть и размышлял о странном ночном визите. Роман не сомневался в том, что этот визит был на самом деле, а не являлся плодом его воображения или сном. Но кто эта загадочная женщина? Почему она явилась к нему? Может быть, это мама попросила её спасти гибнущего сына? Милая, добрая мама, похороненная на деревенском кладбище. Когда в последний раз он был у её могилы? Давно, очень давно. В последние месяцы Роман даже и не вспоминал о матери. Незаметно для себя он опустился, растерял свои человеческие качества. Где, когда в нём появилась первая трещинка? «Фаянсовые души!» – вспомнил Роман слова Галины. Но теперь всё будет иначе. Он встанет на ноги, окрепнет. Он вновь обретёт в себе всё то, что растерял, растратил по мелочам. Роман ещё не определился относительно своего будущего, но он уже знал, с чего начнёт. Первым делом он наведёт идеальный порядок в своём жилище и в себе самом. Там, в доме, на полочке в углу стоят мамины иконы, теперь покрытые толстым слоем пыли. С этих икон и начнёт Роман своё очищение.
Бегущая по лицу вода обрела солёный привкус. Роман понял, что он плачет, и от этого ему вдруг стало очень легко, словно слёзы размочили, вымыли прочь застрявший в душе комок. Хорошо, что он сохранил в себе эту способность, хотя сам и не подозревал об этом. Ведь он уже и не помнит, когда плакал в последний раз.
А дождь постепенно терял свою силу. Вот уже последние капли отстучали по промокшей земле, и в образовавшемся между тучами просвете ярко засияло солнце.

2004 г.


ПОВОРОТ

Над землёю плавно разливался рассвет, извещая о том, что короткая летняя ночь закончилась. Повсюду слышались голоса птиц. Но люди, то есть их основная часть, ещё спали, не потревоженные звоном будильников. К числу тех немногих, кто не спал, относились двое молодых людей, мчащихся на большой скорости по утреннему шоссе в потрёпанного вида «Жигулёнке». Того, кто вёл машину, звали Василием. Это был крепкий молодой человек, бывший автогонщик, прозванный Акселератором за любовь к скорости. Его напарник, Владислав Занозин, получивший вполне закономерное прозвище Заноза, был на четыре года старше. В этот ранний час, когда на трассе ещё не было оживлённого движения и гаишники не устроили своих засад, можно было позволить себе немного встряхнуться. И Акселератор с упоением вжимал в пол одноимённую педаль. Со стороны могло показаться странным, что эта развалюха может мчаться с такой скоростью. Но внешний вид автомобиля ничуть не соответствовал его техническому состоянию: машину готовили серьёзные люди для серьёзного дела.
- Не гони так, - сказал Заноза. – У нас в запасе есть время.
- Считаешь, что мы слишком быстро едем? – с ухмылкой спросил Васька.
- Я считаю, что мы слишком низко летим.
Васька весело заржал.
- Не боись, Влад, твоя жизнь в надёжных руках.
Заноза недовольно покосился на него.
- У тебя слишком весёлое настроение. Мне это не нравится.
Акселератор мгновенно стал серьёзным.
- Брось, Влад, - сказал он с обидой в голосе. – Ты же знаешь: я не подведу.
Он немного сбавил скорость. Несколько минут ехали молча. Потом Васька не утерпел и спросил:
- Слушай, а за что этого мужика решили убрать?
- Мешает он кое-кому, - нехотя ответил Влад. – Есть выгодный заказ, который сулит большие деньги, если дело взять в одни руки. Другим директорам объяснили ситуацию – они отступились. А этот по-хорошему понимать не хочет. Планирует выпускать ту же продукцию, но намного дешевле. Помнишь, одно время была возня вокруг коммерческих ларьков? Вот и здесь что-то подобное.
- А что за продукция?
- Тебе шибко интересно знать?
- Да не, я так…
- Ну, вот и не суй свой нос, куда не просят. Лично мне по барабану, что и как. Мне назвали сумму, выдали задаток. Остальное меня не касается.
За разговором они едва не пропустили поворот. Влад спохватился в последний момент.
- Направо! – крикнул он.
Скорость была ещё довольно приличной. Василий резко сбросил газ и, рискуя опрокинуть машину, повернул. Опыт вождения и отточенная реакция бывшего гонщика могли спасти положение, но на пути оказалась колдобина, в которую попало переднее колесо. Руль выбило из рук. Машина закувыркалась по дороге и закончила свой путь в придорожной канаве.

* * *

Прошла неделя, а Влад всё ещё был прикован к постели. Кроме сотрясения мозга и многочисленных ушибов он получил в аварии перелом бедра. Но на этом, кажется, неприятности заканчивались. Оружие, по всей видимости, не нашли, иначе Владу давно пришлось бы давать объяснения на этот счёт. Раньше Заноза всегда держал оружие при себе, но потом счёл более разумным оборудовать в машине тайник, из которого «ствол» вынимался непосредственно перед операцией. Но если даже оружие  найдут – он тут не при чём. Он всего лишь пассажир и знать ничего не знает. В невыполнении задания опять же виноват не он. Аварию устроил Васька Акселератор. В общем, куда ни кинь – во всём виноват Васька, с него и спрашивайте. А какой теперь с Васьки спрос? Он уже неделю не приходит в сознание.
Скучное однообразие постельного режима растягивало время, словно резину. Казалось, что прошла не неделя, а, по меньшей мере, месяц. К счастью, сегодня на дежурство заступила Лиза, лучшая из медсестёр, работающих в отделении травматологии. Хуже всех была Алла – молодая чёрствая эгоистка, которой пациенты постоянно мешали быть хорошей медсестрой. Свои обязанности она выполняла грубо и неохотно, с брезгливой гримасой на лице. Сосед по палате пенсионер Егорыч как-то сказал, что Аллу Господь послал им в искупление грехов. Вчера во время её дежурства у Влада лопнуло терпение: он отвесил медсестре крепкий шлепок по заднице, когда та проходила мимо. Потом пришлось объясняться по этому поводу с заведующим отделением.
Другое дело Лиза. Её появления ждали как праздника. С первого взгляда Влад почувствовал глубокую симпатию к этой женщине. У Лизы была приятная, не отличающаяся особой красотой внешность, но словно невидимые лучи исходили от неё, обволакивая волнами тепла всякого, на кого она обращала свой взор. Свою работу Лиза выполняла так аккуратно, словно сама испытывала любые неприятные ощущения, причинённые пациенту. К каждому она подходила со вниманием и заботой, для каждого находила доброе слово. Она была примерно одного возраста с Владом, может быть – немного старше его.
Иногда, закончив процедуры, Лиза задерживалась у постели Влада, и они беседовали на разные темы. Неожиданно для себя Влад обнаружил, что старается понравиться этой женщине. Его речь и манера держаться сильно менялись в её присутствии. Это было что-то новое. Все прежние стандарты, по которым Заноза привык оценивать женщин, здесь были неуместны. Общаясь с Лизой, он понял, что не сомневался в её глубокой порядочности и душевной чистоте – то есть в тех качествах, в которые прежде никогда не верил. Он, Влад Заноза, всегда был уверен в том, что у каждого человека внутри непременно есть что-нибудь гаденькое, грязненькое; иными словами: любого человека есть за что убить. А теперь добрая и заботливая медсестра Лиза сильно поколебала эту уверенность.

* * *

- Как себя чувствуете, Владислав? – Лиза, как всегда, смотрела с ласковой улыбкой.
Влад бодро ответил:
- Я себя всегда прекрасно чувствую, когда вижу вас, Лизонька!
- Мне нравится ваше настроение, - говорила Лиза, готовя шприцы, лекарства и прочие принадлежности. – Вы всегда держитесь молодцом. Настоящий мужчина!
Закончив процедуры, она собралась уходить. Влад мягко взял её за руку, задержал.
- Давно хочу вас спросить, Лиза: почему ваши глаза всегда такие грустные, даже когда вы улыбаетесь? У вас какие-то неприятности?
Лиза тяжело вздохнула:
- Не у меня – у мужа. У него на работе серьёзные проблемы.
- Расскажите.
- Вам-то зачем знать о них?
- А вдруг смогу чем-нибудь помочь!
- Да чем же вы поможете? – Лиза с полминуты постояла в задумчивости, потом присела на краешек кровати и стала рассказывать. – Мой муж Вадим – директор небольшого завода. Времена сейчас тяжёлые, нелегко удержаться на плаву. Завод постоянно находится на грани закрытия. Недавно появилась возможность исправить положение. Вы же знаете, в последнее время в области стали уделять внимание внешнему виду городов. Администрация на конкурсной основе предлагает предприятиям очень выгодные заказы. У Вадима есть реальный шанс победить в одном из таких конкурсов. Тогда бы для нас всё изменилось.
Лиза умолкла. Влад смотрел на неё с удивлением, думая о том, как всё же тесен мир.
- Что же было дальше? – задал он риторический вопрос – уж ему-то был хорошо известен дальнейший ход событий.
- Потом приехали какие-то люди и сказали, что Вадим должен отказаться от заказа. Посыпались угрозы.
- Они что – сразу стали угрожать? – осторожно спросил Заноза. – Наверное, сначала пытались как-то договориться?
- Да, предлагали деньги. Но Вадим отказался от этой сделки.
- Ну и зря! Это был не худший вариант для вас.
Лиза с удивлением взглянула на Влада:
- А как же другие? У Вадима на заводе коллектив. Люди поддержали его, поверили. Он не мог обмануть их.
- Почему не мог? Другие же могут. Такова жизнь: каждый спасается, как может.
Лиза немного помолчала, потом спросила:
- Скажите, Владислав, за что вы ударили Аллу?
- Я думаю, что вы сами догадались: за отношение к своим обязанностям.
- Другими словами – за отношение к людям?
Влад широко улыбнулся.
- Вы меня почти убедили, - сказал он. – Но есть один маленький вопрос: что выиграет коллектив завода и лично вы, если вашего мужа однажды убьют?
Лиза побледнела.
- Неужели может дойти до этого? – спросила она чуть слышным голосом.
Влад поспешил заверить её, что это лишь предположение, но успокоиться она уже не могла.
Поздно вечером Заноза лежал на кровати с открытыми глазами и размышлял о сложившейся ситуации. Он пытался разобраться в себе, в своих чувствах. Несомненно, Лиза – настоящее сокровище. Таких женщин – одна на миллион. При одной мысли о ней сладко щемило в груди. Да будь она женой Влада, разве бы он стал беспокоиться ещё о ком-то? Он окружил бы эту женщину роскошью, исполнял бы любой её каприз.
Стоп, а ведь у него есть реальный шанс заполучить Лизу! Несомненно, в самое ближайшее время её твердолобого муженька помножат на ноль. И тогда он, Влад Заноза, расшибётся в лепёшку, чтобы добиться Лизиной руки. Осчастливленный такой перспективой, он сладко заснул.

* * *

В следующее дежурство Лизы они опять беседовали как добрые друзья, не касаясь прошлого неприятного разговора. После обеда в палату заглянул мужчина в наброшенном поверх костюма белом халате.
- Лиза! – позвал он медсестру.
Влад сразу узнал в пришедшем своего несостоявшегося клиента. Лиза вышла к мужу. Они о чём-то негромко поговорили. Потом Лиза с улыбкой показала на Влада. Мужчина подошёл к кровати Влада, протянул руку.
- Значит, это вы – Владислав? Лиза много рассказывала о вас. А меня зовут Вадим.
- Что же она обо мне рассказывала? – спросил Заноза, пожимая протянутую руку.
- Что вы интересный человек, с вами приятно общаться. Вы ей понравились.
- У вас замечательная жена, - сказал Влад. – Поделитесь секретом: где вы её встретили? Хочу поискать там же – может быть, и мне повезёт.
Он ожидал от Вадима какой-нибудь самодовольной фразы, чего-нибудь вроде того, что, мол, такие женщины достаются тем, кто их достоин. Тогда бы Влад окончательно его возненавидел. Но Вадим заговорил совсем о другом.
- Мне знакомо ваше лицо. Мы не встречались прежде?
- Нет, - ответил Влад. – Наверное, с кем-то спутали.
Это была неправда. В одну из разборок заказчики брали Влада с собой, чтобы он мог разглядеть «живьём» вероятного клиента.
Перекинувшись с Владом ещё двумя-тремя фразами, Вадим опять вышел в коридор, где они с Лизой продолжили свой разговор. Наблюдая за ними через раскрытую дверь палаты, Влад вдруг остро почувствовал, что этих двух людей связывает неизмеримо большое, неведомое ему чувство, полноту которого не могут выразить такие понятия, как привязанность, страсть и даже сама любовь. Нет, никогда Владу не заполучить Лизу! Он мог бы много ей дать, очень много, но… всё это ей было не нужно. Ей был нужен наивный и упрямый донкихот, стремящийся хоть чуточку улучшить этот безнадёжный мир.
Дежурство Лизы подошло к концу. Перед уходом она вновь заглянула в палату.
- Лиза, - спросил Влад, - скажите честно: когда я выпишусь из больницы и уеду отсюда, вы будете меня вспоминать?
- Да, - ответила она. – Непременно буду.
- Я не хочу, чтобы вы меня помнили, как одного из многих.
Лиза опять присела на краешек кровати и с улыбкой взяла Влада за руку:
- Вы не один из многих. Обещаю, что буду часто думать о вас.

* * *

Этой ночью Владислав Занозин, молодой человек двадцати шести лет от роду, так и не смог уснуть. Он прислонил подушку к спинке кровати, привалился к ней спиной и, заняв такое полулежачее положение, погрузился в раздумья. Он размышлял о том, о чём прежде никогда не задумывался. Люди для него всегда были лишь средством: для наживы, удовольствий и тому подобного. А сейчас он размышлял, как помочь женщине, которая никогда не будет ему ни женой, ни любовницей. Не будет! И он, Влад Заноза, человек с испачканной кровью совестью, с этим почти смирился. Что-то непривычное, почти невероятное происходило в его душе. Медицинская сестра, жена другого мужчины, стала ему дорогим человеком. Он не хотел, не мог допустить, чтобы Лиза была несчастной. А это означало, что он должен спасти от гибели её мужа – того самого человека, которого собирался убить.
Влад ещё не знал, что будет делать – об этом предстояло всерьёз подумать. Он давно выбрал свой жизненный путь и на этом пути набрал достаточно большую скорость. А теперь намеревался резко повернуть с привычной дороги. Какие колдобины ждут его на этом повороте? Кто поручится, что, повернув, он не закончит свой жизненный путь в канаве?
Над землёю вновь разливался рассвет. Соседи по палате крепко спали. Но, радуясь солнцу и жизни, за окном уже звонко щебетали птицы, занимающиеся своими птичьими делами.

2002 г.


ВИЛКА

У девушки было необычное имя – Эллана. Впрочем, не только имя у неё было необычным. Она вся была словно из другого мира. На шумной молодёжной вечеринке, которую Диман устроил в квартире своих родителей, пользуясь их отсутствием, Эллана резко отличалась от других девчат. С беззаботностью, соответствующей возрасту, при поддержке хорошего виноградного вина молодёжь веселилась до упаду. Застолье сменялось танцами, танцы – застольем, не смолкали гомон и весёлый смех. Разгорячённые вином и шумным весельем, ребята лезли из кожи, чтобы понравиться девчонкам, беспрерывно шутили и вообще вели себя как самые галантные кавалеры. Не осталась без внимания и Эллана. Но вовлечь её в круговорот общего веселья никому не удалось. Она вежливо отвечала, когда к ней обращались, улыбалась шуткам, но глаза оставались грустными. И ребята отходили, видимо, сочтя её неинтересной. Но именно она, её грустные глаза и сдержанное поведение привлекли внимание Дениса. И хотя на вечеринке были более красивые девушки, он перестал замечать их.
Наконец, веселье пошло на убыль. Верхний свет погасили, вечер продолжался при свечах. Негромкая музыка, мягкий  полумрак и лёгкий шум в голове от выпитого вина делали обстановку полусказочной. Молодёжь разбилась на пары. Денис подошёл к Эллане и сел рядом с ней.
- Я  знаю, о чём ты грустишь, – сказал он.
Девушка с интересом посмотрела на него.
- О чём же?
- Ты тоскуешь по своей планете, но не знаешь, как туда вернуться.
- И ты можешь назвать мне эту планету?
- Я не знаю, как она называется, но это та самая планета, на которой девушкам дают такие необычные имена.
- Увы, – улыбнулась Эллана, – я с той же планеты, что и все присутствующие здесь. А имя мне придумал папа. Он считал, что если имя будет необычным, то и жизнь тоже будет необычная, яркая. Но пока его надежды ничем не подтвердились, – добавила она, словно догадавшись, каким будет следующий вопрос.
- Можно мне называть тебя Эллой? – спросил Денис.
- Меня многие так зовут.
За разговором время пролетело незаметно. Гости стали расходиться по домам. Эллана и Денис тоже попрощались с Димкой и покинули его гостеприимную квартиру. Полчаса они ещё побродили по осеннему бульвару. Разукрашенные сентябрём листья покидали свои ветки и, кружась в неверном свете фонарей, ложились под ноги. Эллана оказалась вполне разговорчивой и приятной в общении девушкой, способной шутить и смеяться от души. Странно, что на вечеринке она держалась так замкнуто, ни с кем не танцевала и старалась избегать общения.
Денис проводил её до дома. На крыльце подъезда девушка протянула ему руку и сказала:
- Спасибо за приятный вечер.
- Я провожу тебя наверх, – сказал Денис. – Мне так будет спокойнее.
Она словно чего-то испугалась.
- Нет-нет! Этого вовсе не требуется.
- Эллочка, – успокаивал он девушку, – я не напрашиваюсь в гости. Понимаю: время позднее. Провожу тебя до двери и сразу уйду.
- Не надо, Денис! – сказала Элла умоляющим голосом. – Давай расстанемся здесь.
Озадаченный такой резкой переменой в её настроении он спросил:
- Мы увидимся ещё?
- Непременно увидимся, – ответила она.
Они договорились о встрече.

* * *

Ноябрь едва перевалил за середину, но зима уже прочно укрепила свои позиции. Повсюду лежал снег, а ядрёный сибирский морозец нередко пробирал до костей. Но словно вопреки погоде с каждым днём всё жарче разгорались чувства молодых влюблённых. Они уже не представляли себя друг без друга. Поскольку время года было неподходящим для прогулок в парке или у реки, то они нередко проводили время в каком-нибудь тихом уютном кафе под десерт и негромкую музыку. Иногда в компании друзей выбирались с лыжами в сосновый бор. Но стоило Денису проводить Эллу домой, как с ней происходила непонятная перемена. Выражение лица становилось испуганным. Торопливо простившись, она исчезала за закрытой дверью.
Однажды, задержав её руку, Денис сказал.
- Если ты меня боишься, то стоит ли нам встречаться? Давай поставим точку.
Она в замешательстве взглянула на него, а потом распахнула дверь:
- Входи.
Они были вдвоём в её квартире, но не чувствовали привычной лёгкости в общении. Возникшая у дверей неловкость не проходила.
- Элла, я хочу понять, что происходит? – сказал Денис.
Взяв девушку за плечи, попытался привлечь её к себе, но она тут же оттолкнула его, упёршись руками в грудь. Обида и недоумение смешались у Дениса в душе.
- Элла! – повторил он, глядя девушке в глаза.
Она отвернулась к окну.
И вдруг догадка, словно молния, обожгла парня.
- Тебя изнасиловали?! – сказал он ни то вопросительно, ни то утвердительно.
Девушка вдрогнула, плечи у неё затряслись, и она заплакала, уткнув лицо в ладони. Денис растерялся. 
- Прости! – сказал он. – Я не хотел тебя обидеть.
С большим трудом он успокоил девушку, шептал ей какие-то слова, гладил по голове, как маленького ребёнка. Наконец, Элла успокоилась. Она рассказала Денису всё, что с ней случилось. Два года тому назад Элла встречалась с парнем, который ей очень нравился. Он был весёлым и обходительным, щедрым на подарки и комплименты. Однажды вечером, когда дома никого не было, парень напросился к ней на чашку чая. Тогда-то она и узнала его по-настоящему.
Девушка закончила рассказ, и они какое-то время сидели молча.
- Чем же всё это закончилось? – спросил Денис. – Его посадили?
- Да, – сказала Элла, – он получил полтора года, но, кажется, и этот срок отсидел не полностью.
- Всего полтора года?! – удивился Денис. – Почему так мало?
- Дело в том, что в нашем законодательстве нет строго определённого наказания за то или иное преступление. Существует так называемая вилка между минимальным и максимальным сроком. И если есть возможность нанять хорошего адвоката, то можно сравнительно легко отделаться.
«Вот оно что! – со злостью подумал Денис. – Всё зависит не от степени виновности, а от степени возможностей».
- И теперь ты ненавидишь мужчин? – спросил он. – Тебе противна сама мысль о близости?
- Это не совсем так, – ответила Элла. – Во мне поселился какой-то зажим, страх, что я уже никогда не смогу жить полноценной жизнью. И я не могу ничего поделать с этим страхом, – она искоса взглянула на Дениса и робко спросила. – Ты не бросишь меня?
- И не надейся! – ответил парень. – Теперь нас двое, а страх один. Если мы будем доверять друг другу, он долго не протянет.
Денис ободряюще улыбнулся девушке, не подозревая, каким сильным окажется противник.

* * *

Как-то в субботу позвонил Димка.
- Слушай, Дэн! – звучал в трубке его голос. – У меня сегодня с одним парнем намечается сделка. Он приедет с другом. Дело почти верное, но нужна подстраховка. Сможешь подкатить ко мне через часок?
- Что от меня требуется? – спросил Денис.
- Ничего. Только твоё присутствие.
- Ладно, Диман, я приеду.
Димка основательно приготовился к встрече. На столе стояла бутылка дорогого коньяка и приличная закуска. Партнёра по сделке звали Аликом. Это был высокий красивый парень, безмерно уверенный в себе. Второго, белобрысого крепыша, звали Толиком. Ребята расселись вокруг стола. Дима сел напротив Алика, чтобы было удобнее вести переговоры. Но к обсуждению дел приступили не сразу. Под хороший коньяк было приятно посидеть, ведя ни к чему не обязывающие разговоры. Обстановка была непринуждённая, и парни наперебой рассказывали друг другу забавные истории. В рассказах Алика промелькнуло, что он уже успел побывать за решёткой.
- За что ты сидел, – спросил Димка.
Алик ухмыльнулся.
- Да так, побаловался с одной дурочкой.
У Дениса резко испортилось настроение. Ему захотелось взять тарелку с салатом и размазать по этой смазливой роже. Или встать и уйти. Но он обещал Димке, а подводить друга ему не хотелось.
- Слушай, за это же можно схлопотать хороший срок. Как тебе удалось легко отделаться? – опять спросил Димка.
- Очень просто! – ответил Алик. – Это в Штатах за любое преступление чётко обозначена мера наказания, а у нас существует, как бы это сказать…
- Вилка, – подсказал Денис.
- Вот-вот, вилка. Очень точное определение! – похвалил Алик. – Поэтому, если есть…
- … деньги и связи, – опять встрял Денис, – то можно нанять хорошего адвоката.
Алик поднял руки, словно сдаваясь.
- Я вижу, нет необходимости углубляться в эту тему, – сказал он. – Давайте лучше выпьем!
Он разлил коньяк по стопкам и торжественно провозгласил тост:
- За нашу российскую вилку!
Денис выпил вместе со всеми и, подцепив вилкой кусочек нарезанного колечками огурца, сказал, обращаясь к Алику:
- А с виду не скажешь, что ты озабоченный.
Алик недовольно посмотрел на него:
- А кто тебе сказал, что я озабоченный? Если хочешь знать, у меня по части баб никогда не было напряга. Я их столько поимел, сколько тебе и не снилось. Причём были красавицы – не чета той недотроге.
- Чего же ты к ней полез?
- Да так, блажь нашла, – Алик опять усмехнулся. – Уж больно имя у неё чудное, вот меня и повлекло.
Дениса словно ударило током. Он замер с открытым ртом, так и не успев положить в него огурчик. Значит, вот он – виновник всех несчастий! Сидит и ухмыляется. Денис вспомнил Эллу, её робкие надежды и тихое отчаяние. И всему виной эта самодовольная скотина, походя калечащая людей. Ещё и рассказывает об этом, ничуть не стесняясь.
Истошный вопль вывел Дениса из задумчивости. Он растерянно огляделся. Димка и Толик вскочили со своих мест и испуганно смотрели на него. Алик метался по комнате, поднеся ладони к лицу и жутко крича. Под правым глазом у него торчала вилка с нанизанным на неё огуречным кружком.
Денис медленно поднялся из-за стола и направился к выходу. Возле двери остановился.
- Извини, – сказал он Димке. – Кажется, я сорвал тебе сделку.

* * *

Элла очень обрадовалась его приходу. Денис поставил на стол бутылку лёгкого виноградного вина.
- Найдётся что-нибудь на закуску?
- А что, есть повод для торжества? – с улыбкой спросила девушка.
- Есть.
Она быстро накрыла на стол. Денис наполнил бокалы.
- Ты сказал, что есть повод. За что будем пить? – спросила Элла.
- За нашу российскую вилку, – сказал Денис.
- За что? Какую ещё вилку? – девушка в недоумении смотрела на него.
- Обычную, из нержавеющей стали. За вилку, воздавшую по заслугам подлецу, для которого закон не писан.
Денис рассказал ей о сегодняшнем происшествии. Элла была в ужасе.
- Господи, что ты натворил! Тебя же посадят, – повторяла она.
- Да, посадят, – с Дениса вмиг слетела бравада. – А поскольку у меня нет ни денег, ни связей, то срок мне могут отмерить по самым крайним зубьям. Но, может быть, теперь у тебя всё наладится: избавишься от страха, выйдешь замуж…
- Не говори глупостей! – воскликнула Элла. – Я ни за что тебя не брошу!
- А если меня посадят лет на семь?
- Хоть пожизненно – я всё равно буду ждать тебя.
Несколько минут они сидели молча. Потом Денис поднялся.
- Мне пора, – сказал он. – Будет лучше, если я явлюсь в милицию сам.
 Элла тоже встала и подошла к нему.
- Не уходи, – сказала она едва слышно. – Останься до утра. Здесь тебя вряд ли станут искать. Пусть эта ночь будет нашей. Я  уверена: сегодня у нас всё получится.
Она обвила его шею руками и заплакала. Денис крепко прижал девушку к себе, гладил её волосы и повторял:
- Да, конечно, я останусь до утра. Непременно останусь. Тюрьма подождёт. У нас всё будет прекрасно.

2002 г.


ОКНО В ДОМЕ НАПРОТИВ

Служебные дела в очередной раз забросили меня в столицу нашей Родины. Такая у меня работа – сплошные разъезды. Едва успеваю побыть дома несколько дней, как вновь получаю от шефа команду осчастливить своим посещением тот или иной город. Но я по натуре бродяга, и такая жизнь меня вполне устраивает. А почему бы и не поездить по стране, пока молод и не обременён семьей? Анютка терпеливо сносит мои частые отсутствия, но уже сейчас исподволь готовит меня к тому, что после свадьбы мне придётся всерьёз подумать о смене профессии. А пока этого не случилось, я не без удовольствия продолжаю свою кочевую жизнь.
Но Москву я всегда посещаю неохотно – не люблю я её. И не только потому, что здесь со мной постоянно случаются неприятности. Этот «лучший город Земли» представляется мне гигантским спрутом, протянувшим свои щупальца с мощными присосками во все уголки нашей необъятной Родины. К счастью, в этот раз на решение всех вопросов хватило одного дня. Потом я прошвырнулся по магазинам: купил племяннику подарок, о котором он давно мечтал – настоящий полевой бинокль с двадцатикратным увеличением. Билет на самолёт был взят на утренний рейс.
И вот, покончив с делами, я коротал вечер в своём гостиничном номере, наблюдая по телевизору захватывающую встречу профессиональных боксёров. Как всегда, удовольствие от зрелища испоганила реклама – самое безобразное из всех порождений капитализма. Я подошёл к окну, чтобы вместо набивших оскомину кадров полюбоваться картиной вечерней Москвы. Но и тут меня ждала неудача: почти всю панораму города закрывал жилой дом. Мне оставалось одно – разглядывать окна квартир этого дома. Бинокль племянника оказался очень кстати. Совесть моя взбунтовалась, было, против столь неблагородного занятия, но я объяснил ей причину своего вынужденного любопытства, и она успокоилась. Я скользил равнодушным взглядом по фрагментам сцен чужой жизни, как вдруг одно из окон привлекло моё внимание. Молодая женщина с печальным, я бы даже сказал – трагическим лицом шла по комнате, держа в руках таз с водой. Таз она поставила на журнальный столик и придвинула к столику кресло. Затем она села в кресло и, откинувшись на спинку, застыла в неподвижной позе с закрытыми глазами. Всё это выглядело довольно странно.
Но вот реклама закончилась, и я опять окунулся в увлекательный мир профессионального бокса. Встреча подходила к середине, и превосходство одного соперника над другим становилось всё более очевидным. Мексиканский боксёр Моралес разделывал своего противника так рьяно, словно тот был, по меньшей мере, аморалесом. Но, наблюдая за поединком, я не мог отделаться от смутного беспокойства. Наконец, это беспокойство заставило меня вновь взять в руки бинокль и найти окно той самой квартиры.
Женщина по-прежнему сидела в кресле, но теперь она внимательно смотрела на внутреннюю сторону запястья левой руки. Пальцы правой руки сжимали какой-то небольшой предмет. Я пригляделся: это было бритвенное лезвие! Мне стало не по себе. Я не садист, и подобные зрелища вызывают во мне чувства, весьма далёкие от удовольствия. Что же делать? Звонить в милицию или службу спасения? Но куда я их вызову, если не знаю адреса? Я быстро прикинул, в каком подъезде может находиться эта квартира и, не долго думая, побежал туда.
На звонок долго никто не отзывался. Наконец, к двери подошли.
- Кто там? – спросил женский голос.
Я сказал первое, что пришло на ум:
- Я из БТИ. Мне надо уточнить некоторые данные по вашей квартире (это после десяти часов вечера! – умнее не придумаешь).
Дверь приоткрылась, натянув цепочку.
- А документы у вас есть? – спросила хозяйка.
- Вот документы я не взял, – я развел руками.
- Тогда я не могу вас впустить.
- Ну, почему же?…
- Потому что у вас нет документов. Я вам открою, а вы меня ограбите или убьёте.
Это говорил человек, которому я помешал вскрыть вены.
- Ну что ж, - сказал я, – зайду в другой раз. Назовите мне ваш телефон, чтобы я мог выбрать удобное для вас время.
Немного поколебавшись, женщина назвала номер. Я вернулся в гостиницу и вновь прильнул к биноклю. Моя подопечная металась по комнате, то хватаясь за голову, то заламывая руки. Наконец, она с решительным видом опустилась в кресло и взяла в руки бритвочку. Я тут же снял трубку и набрал номер её телефона. Женщина вздрогнула. Несколько секунд она смотрела на телефон, затем встала и подошла к нему.
- Алло!
Я стал нести всякую чушь про то, что случайно увидел её на улице и теперь никак не могу забыть, и многое в том же духе. Закончил я тем, что предложил ей встретиться и провести время за бокалом вина в каком-нибудь уютном местечке. Неожиданно для меня она охотно согласилась.

Мы сидели за столиком ночного бара и разговаривали. Мою новую знакомую звали Вика. Она шутила, кокетничала, и невозможно было поверить в то, что ещё совсем недавно эта женщина пыталась свести счёты с жизнью. Выпив немного вина, мы прогулялись по ночной Москве, после чего я проводил Вику до двери её квартиры. Шёл уже второй час ночи.
- Ты зайдёшь? – спросила Вика, открыв входную дверь.
Я не знал, на что решиться. За время нашего короткого знакомства я хорошо разглядел, что Вика относится к числу тех эксцентричных особ, от которых можно ожидать любого фортеля.
Видя мою нерешительность, она сказала:
- Не оставляй меня сегодня одну. У меня случилось большое горе. Теперь мне страшно одной – в голову лезут разные мысли…
Я прекрасно понимал, чем закончится ночь, если я останусь. Но когда речь идет о спасении человеческой жизни… . У меня феноменальный дар убеждать самого себя. В конце концов, утром я покину Москву, и на этом всё закончится. Совесть моя перед Анютой будет нечиста, но ведь она ничего не узнает.
Минут через пятнадцать мы с Викой пили чай, расположившись за журнальным столиком, на котором ещё вечером стоял таз с водой. Вика в ярких красках рассказывала мне о том, что у неё стряслось. «Большое горе» оказалось банальной любовной историей с расставанием в конце. Мне оставалось только одно – утешить несчастную женщину…
Утром я наспех попрощался с Викой, заскочил в гостиницу за вещами и укатил в аэропорт, довольный тем, что хотя бы об одном посещении Москвы будет приятно вспомнить.

* * *

Ну, вот и пришёл конец моим путешествиям. Я перевёлся на другую должность, не требующую постоянных разъездов. Мы с Анютой подали заявление в ЗАГС. Жизнь входила в новое русло.
Письмо из Москвы было как гром среди ясного неба. Вика писала о том, что теперь без меня, любимого, она не представляет собственной жизни. Два тетрадных листка, исписанных мелким почерком, изобиловали чувствами, выраженными в самых возвышенных тонах. Откуда она узнала мой адрес, было абсолютно ясно: пока я спал в её квартире, она подвергла досмотру содержимое моих карманов. Той ночью я ей всё объяснил, и претензий с её стороны не было. Напротив, Вика благодарила меня за то, что удержал её от рокового шага. И вот сюрприз!
Вечером я позвонил в Москву. Вопреки моим надеждам, разговора не получилось. Вика требовала, чтобы я непременно перебрался в столицу и связал свою жизнь с ней. Она плакала, то умоляя, то угрожая. Не добившись своего, зловеще прошептала:
- Ты ещё пожалеешь! – и повесила трубку.
Всю ночь я проворочался в постели и уснул только под утро. Но поспать мне так и не удалось – дверной звонок поднял меня на ноги. На пороге стояла Анюта. Гневно сверкая глазами, она ворвалась в квартиру, словно ветер, и, едва сдерживая слёзы, сходу учинила мне допрос:
- Кто та несчастная, которую ты в Москве соблазнил и бросил?
От удивления моя нижняя челюсть отвисла до пояса: Вика уже добралась до моей невесты! Потеряв дар речи, я молча глядел в глаза Анюты, пытаясь понять произошедшее. И вдруг мне всё стало ясно: в моём бумажнике хранилась фотография Анюты с надписью, а в записной книжке – её телефонный номер. Я почувствовал, что мой лоб покрылся испариной.
Анюта вывела меня из задумчивости:
- Ну, что же ты молчишь? Я жду объяснений.
Я начал рассказывать про рекламу, бинокль и таз с водой, но Анюта не дала мне закончить. Отвесив звонкую пощёчину, она хлопнула дверью и ушла. В последующие дни я предпринимал безуспешные попытки объясниться с ней.
Но вскоре мне стало не до этого. Я был вызван повесткой к следователю городской прокуратуры. Мне было предъявлено обвинение в том, что, находясь в Москве, я надругался над гражданкой Викторией Н., пользуясь её беспомощным состоянием. Три недели меня мурыжили допросами. И хотя моя виртуальная вина не была доказана, на работе меня стали сторониться, как прокажённого, а потом и вовсе попросили освободить место. Вика звонила несколько раз, интересуясь, не передумал ли я. Я молча вешал трубку. Внезапно прокуратура потеряла ко мне интерес, дело было закрыто.
Всё стало ясно, когда в очередной раз позвонила Вика.
- Я выхожу замуж, – сказала она ледяным тоном. – Больше не смей меня беспокоить.
Так закончилась московская история, круто изменившая мою жизнь. Около месяца я перебивался случайными заработками, пока мне не подвернулось место грузчика в одном из частных магазинов. В бригаде нас было четверо – все примерно одного возраста. Иногда после работы мы всем составом посещали какое-нибудь заведение, где за стопкой водки было приятно поговорить «за жизнь». Или, закупив спиртного и закуски, наведывались в женское общежитие на Московском проспекте. Там нам всегда были рады. Девчонки торопливо накрывали стол, и начиналось шумное веселье. Все они мне очень нравились, несмотря на грубость манер и излишнюю прямоту речи. Особенно мне в них нравилось то, что они жили сегодняшним днём и не строили планов на будущее.

* * *

В мой богатырский сон острым ножом врезался посторонний звук. С трудом оторвав голову от подушки, я не сразу сообразил, что звонят в дверь. Добравшись до двери, я открыл её и увидел Анюту.
- Господи! На кого ты похож! – воскликнула она и, немного смутившись, спросила. – Я могу войти?
Сгорая от стыда, я пригласил её в квартиру. Моё жилище было в ещё более неприглядном состоянии, нежели я сам. Я торопливо привёл себя в порядок, насколько это было возможно. Поначалу разговор у нас не клеился, мы с трудом подбирали слова. Но потом вдруг словно рухнула невидимая преграда, и нас с прежней силой повлекло друг к другу.
Из Анютиных рассказов я узнал, что всё это время она не выпускала меня из виду, с тревогой наблюдая происходящие со мной перемены. Она неоднократно пыталась уговорить моего бывшего начальника взять меня снова на работу, но из этого ничего не вышло. Зато теперь в институте на кафедре, где она работает, появилась интересная вакансия, и на эту должность по её просьбе меня согласились принять.
- Теперь, милый, ты всегда будешь под моим надзором, – Анюта радостно улыбалась, хотя в глазах блестели слёзы.
Я вдруг почувствовал, как мою душу заполняет простое человеческое счастье. Потому что моя Анютка снова со мной. Потому что свою Анютку я люблю больше всех на свете.
А Москву я не люблю. Не люблю – и всё!

2002 г.


РЫЦАРЬ В НЕВОЛЕ

Марина подошла к дому и вынула из сумочки ключи, чтобы отпереть металлическую дверь подъезда.
- Маринка, вот ты где! – услышала она за спиной голос своей подруги Лены.
Подойдя к ней, Лена по своему обыкновению затараторила:
- Я тебя весь день ищу. Тут такое дело! Мой Серёжка познакомил меня со своим другом. Парень что надо! Я тебя с ним обязательно сведу – не пожалеешь. Ну, чего ты улыбаешься? Я дело говорю! И вообще, где ты сегодня была?
- На свидании.
- Вот оно что! Я тут, понимаете, пытаюсь её жизнь устроить, а она в тихушку роман завела. Давай-ка, рассказывай всё.
- Что рассказывать?
- Всё: с кем, где и как! Ну и так далее…
Марина глубоко вздохнула и сказала:
- Я встречалась с приятным молодым человеком – высоким, сильным и решительным. Сначала мы разговаривали на «вы», потом перешли на «ты». Беседовали о литературе, музыке и живописи, а также о дружбе и верности.
- Ну?..
- Что – «ну»?
- Как закончилось свидание? – Лена сгорала от любопытства.
- Очень просто. Вошёл надзиратель и сказал: «Свидание окончено».
- Ты что, с зеком связалась?! – Лена от удивления словно остолбенела. – Где ты его откопала?
- В газете, в рубрике «Знакомства». Я ему написала письмо, а потом получила такой трогательный ответ, что уже не могла не встретиться с ним.
- Как же, они мастера трогательные письма писать, – сердито сказала Лена. – Ты бы всё-таки подумала, как следует. Я тебя с нормальным парнем познакомить хочу.
Марина опять улыбнулась:
- Игорь тоже нормальный парень. А в тюрьму угодить любой может. Слышала поговорку про суму и тюрьму? Между прочим, он сидит за благородный поступок: защитил девушку от хулигана, вот только рука у него оказалась слишком тяжёлой.
Лена с сомнением покачала головой:
- Это он тебе сказал? Понятно. Ты всё же наведи о нём справки. Ох, не нравится мне твой выбор.
Марина обняла подругу:
- Ну, хорошо, хорошо! Я наведу о нём справки. Кстати, – сказала она, улыбаясь, – он называет меня «моя принцесса».

* * *

Распахнулась дверь, и в комнату свиданий конвоир ввёл высокого молодого мужчину. Марина поднялась навстречу:
- Здравствуй, Игорь!
Увидев девушку, парень радостно заулыбался:
- Здравствуй, моя принцесса!
Они сели за столик напротив друг друга.
- Почему ты  зовёшь меня принцессой? – спросила Марина, когда они в комнате остались вдвоём.
Игорь взял её ладони в свои и, глядя в глаза, сказал:
- Вот выйдешь за меня замуж, стану называть тебя «моя королева».
Он внимательно разглядывал её, и это было приятно. Ей нравилось его спокойное волевое лицо, несокрушимая уверенность в себе. Такой никого не испугается и в обиду не даст – ни себя, ни свою избранницу. Они разговорились. Игорь рассказывал интересные истории и много шутил. Марина опять подивилась его начитанности и остроумию. За разговором время пролетело незаметно. Незадолго до окончания свидания Марина спросила:
- Скажи, Игорь, а где сейчас та девушка, которую ты защитил? Почему вы не вместе?
Игорь нахмурился, возле рта пролегли жёсткие складки.
- Я не хочу говорить о ней, – ответил он мрачно, – мне это неприятно.
- Но почему?
- Потому что я ненавижу и презираю предателей. Я для неё готов был на всё, а она оказалась… дрянью, – было видно, что ему хотелось употребить более резкое определение. – И давай больше не будем об этом, – сказал он.
Марина удивленно смотрела на него.
- Хорошо, – согласилась она, – больше не будем об этом.
Они сменили тему разговора, и Марина опять видела перед собой приятного молодого человека. Но какой-то едва ощутимый осадок остался в душе.

* * *

Она не смогла получить материалы по делу Игоря, но зато ей удалось узнать фамилию и адрес девушки, из-за которой он угодил в тюрьму. Не откладывая в долгий ящик, Марина отправилась по адресу.
Дверь открыла симпатичная блондинка.
- Простите, здесь живет Оксана Седова? – спросила Марина.
- Это я, – ответила девушка. – Что вам нужно?
- Я хотела поговорить с вами об Игоре Негромове.
На лице девушки мелькнуло выражение испуга. Она хотела захлопнуть дверь, но Марина взмолилась:
- Пожалуйста, не делайте этого! Мне всего лишь надо задать вам несколько вопросов.
Девушка опять слегка приоткрыла дверь.
- Что ты хочешь узнать от меня? – спросила она недружелюбно.
- Видите ли, я недавно познакомилась с Игорем…
- Сочувствую.
- Но почему? Мне он показался очень интеллигентным человеком.
- А ты попробуй его против шерсти погладить, возможно, он покажется тебе несколько другим. Говоришь, интеллигентным показался? – девушка усмехнулась. – Чего ж тогда ко мне пришла?
- Мне не всё понятно. Например, почему вы его бросили, ведь он из-за вас попал в тюрьму?
- Из-за меня?! Что за чушь?!
- Но ведь он же вас защищал!
- От кого? На меня никто не нападал, – девушка опять невесело усмехнулась. – Спрашиваешь, почему я его бросила? Да я бы давно от него сбежала, если бы не боялась. Я и сейчас его боюсь.
Марина чувствовала себя совершенно растерянной. В голове всё перемешалось. Образ доблестного рыцаря рушился на глазах, а вместо него вырисовывалось совсем другое лицо.
- Скажите, – спросила Марина, – он вас называл принцессой?
Девушка удивленно взглянула на нее и вдруг расхохоталась:
- Вот на что ты купилась, – сказала она. – Не обольщайся: в его выражении «моя принцесса» главным является слово «моя». Ладно, я расскажу тебе, как всё произошло. Мы возвращались с ним из ресторана. Вдруг из-за угла выскочил мужчина – он куда-то спешил – и налетел на меня. Помню, я упала и больно ударилась. Мужчина подбежал ко мне, попросил прощения и хотел помочь подняться, но Игорь сшиб его с ног и стал зверски избивать. Я испугалась, умоляла его не делать этого, но он продолжал бить, крича, что никто не смеет прикасаться к его девушке. Кстати, тебе известно, что это его вторая судимость? Нет? Так знай. В первый раз его посадили за то, что он избил парня, который пригласил его девушку на танец. О чём ты еще хочешь спросить?
- У меня больше нет вопросов. Спасибо, – сказала Марина.
Она повернулась и стала медленно спускаться по ступенькам.

* * *

- Что-то моя принцесса сегодня невесёлая, – сказал Игорь, глядя на Марину с ласковой улыбкой. – Что-нибудь случилось?
- Нет, всё в порядке.
- Ты уверена?
- Да, – она посмотрела ему в глаза. – Я хочу тебя спросить: тот человек действительно напал на твою девушку?
Игорь откинулся на спинку стула. Выражение лица стало жёстким.
- Зачем ты спрашиваешь? Я ведь тебе всё рассказал.
- Так напал он или нет?
- Ну конечно! Он же сбил её с ног.
- Но сбить можно и нечаянно.
Несколько секунд Игорь пристально смотрел на неё, что-то прикидывая в уме.
- Мы же договорились не возвращаться к этой теме, – сказал он недовольным голосом.
- Это не ответ, – сказала она упрямо.
Он натянуто засмеялся:
- А ты настырная! Что-нибудь ещё хочешь узнать?
- Да, ещё кое-что. Эта судимость у тебя какая по счёту: первая или нет?
Глаза Игоря превратились в щёлки. С полминуты он буравил Марину взглядом.
- Зачем ты всё портишь? – сказал он таким тоном, что у неё по коже пробежал озноб.
- Я ничего не порчу, Игорь. Я всего лишь хочу знать, с кем имею дело.
- У нас всё так прекрасно складывалось. Зачем ты всё портишь? – повторил он.
Марина посмотрела на часы. К счастью время свидания подходило к концу. Заметив её жест, Игорь спохватился.
- Извини, я немного погорячился, – сказал он, натянуто улыбнувшись. – Когда ты придешь в следующий раз?
- Я больше не приду.
- Почему?!
- Я боюсь тебя.
- Брось! Что ещё за глупости? – сказал Игорь, пытаясь придать своему голосу беззаботный тон. – Тебе абсолютно нечего бояться.
- Не надо, Игорь. Всё кончено.
Он сжал кулаки с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
- Вот ты как! – воскликнул он и так резко наклонился вперёд, что она в страхе отшатнулась. – Думаешь от меня так легко отделаться?!
Дрожащей рукой Марина нащупала кнопку вызова охраны и нажала её. Два крепких охранника ворвались в помещение и, завернув Игорю руки за спину, уложили его лицом на стол.
- Думаешь, от меня так легко отделаться, да?! – кричал он, пытаясь вырваться. – Подлая тварь! Вы все подлые твари!

* * *

Парня, с которым её познакомила Лена, звали Владиком. Марина встречалась с ним около месяца. Владик был обычным парнем, в меру вежливым, в меру остроумным. Он не отличался галантностью и не сыпал комплиментами, но у него было одно бесспорное достоинство: при желании с ним всегда можно было расстаться. Что, в общем-то, Марина вскоре и сделала.
После недолгих раздумий она поместила в газетную рубрику «Знакомства» своё объявление. Объявление заканчивалось фразой, которую по просьбе Марины напечатали жирным шрифтом: «Судимых прошу не беспокоиться». Очень скоро на её абонентный номер стали поступать первые письма.

2003 г.


ХОЛОДНАЯ ИСТОРИЯ

Вениамин Андронович Заломов и его супруга Клара Аркадьевна возвращались вечером домой. Сокращая путь, они шли дворами. Уже стемнело, хотя время было ещё не позднее.
- Каждый год одно и то же, - проворчал Вениамин Андронович. – Уж сколько твердят о том, что от перехода на зимнее время больше вреда, чем пользы, а стрелки всё равно переводят. Зимой и без того день короток, так его ещё на час укорачивают.
- Что толку сердиться, - сказала жена. – Всё равно от нас тут ничего не зависит.
Они завернули за угол дома и вышли на небольшой пустырь. Протоптанная в снегу тропинка была узкой, поэтому им пришлось идти друг за другом.
- Ой, Веня! – воскликнула жена. – Посмотри: кому-то плохо.
Вениамин Андронович посмотрел, куда она показывала рукой, и увидел метрах в двадцати от них чернеющую на снегу фигуру.
- Откуда ты знаешь, что ему плохо? Может быть, ему, наоборот, очень хорошо, - сострил он.
- Как ты можешь шутить, когда человек замерзает?! – рассердилась Клара Аркадьевна. – Лучше пойдём, поможем.
Они подошли поближе. Мужчина лежал на снегу лицом вниз. Его левая рука была вытянута вдоль тела, а правая, согнутая в локте, подвернута под туловище на уровне груди.
- Эй, приятель, поднимайтесь!
Вениамин Андронович потянул лежащего за плечо. Мужчина бессвязно забормотал. Он был сильно пьян. Заломов отпустил его плечо и посмотрел на жену.
- Ну вот, я же говорил, что это пьяный.
- Ну и что с того, что пьяный?! – сказала Клара Аркадьевна. – Человек замерзает, а ты философствуешь.
- И что мне с ним делать?
Женщина ненадолго задумалась, потом сказала:
- Давай затащим его в какой-нибудь подъезд. Там он в тепле проспится, а потом уйдет.
- Сейчас на всех подъездах железные двери с замками, - проворчал Вениамин Андронович. – Ладно, может быть, и найдем, куда его пристроить.
Он перевернул лежащего на спину и тут же отпрянул от него. В прижатой к груди правой руке был зажат нож с длинным и острым клинком.
- Нет уж, дорогая, этого субъекта я никуда не потащу! – голос Заломова дрожал от негодования.
Клара Аркадьевна не стала спорить – от одного вида ножа она едва не упала в обморок. Вслед за мужем она поспешила прочь от этого места, испуганно оглядываясь. Когда они отошли на приличное расстояние, она осторожно окликнула мужа:
- Веня! – и когда он остановился, сказала. – Может быть, нам вызвать милицию?
- Зачем?
- Этот человек может замерзнуть.
- Мне-то что?! – рассердился Вениамин Андронович. – Неужели ты сама не видишь, что это за тип? Мы ему жизнь спасем, а он потом кого-нибудь зарежет. Я на себя такой грех не возьму.
- Но ведь там наши следы, - осторожно напомнила жена.
Вениамин Андронович растерялся. Связываться с милицией ему не хотелось. Прожив на свете пятьдесят четыре года, он ни разу не имел с ней дела. Но в словах жены, как ему показалось, был резон.
- Да, пожалуй, - пробормотал он. – Кажется, где-то неподалеку на улице Ворошилова есть опорный пункт милиции.
- А как он работает? Круглосуточно?
- Понятия не имею, - Заломов в растерянности немного потоптался на месте, а потом махнул рукой. – Ладно, пошли, там видно будет. А если по пути попадется таксофон, мы позвоним в милицию – и дело с концом.
Когда они пересекали улицу Ворошилова, то увидели поблизости милицейский «воронок». Вениамин Андронович торопливо замахал руками, и машина остановилась. В ней находились двое милиционеров. Заломов объяснил им, в чём дело, и показал, где валяется замерзающий человек с ножом в руке. Для этого им с женой пришлось проехать в милицейской машине обратно к тому месту. После этого, посчитав свою миссию законченной, они собрались уходить. Однако, их не отпустили. Загрузив пьяного в машину, стражи порядка сказали:
- Вы же свидетели. Придётся вам проехать с нами в отделение.
- Никуда мы не поедем, - сказал Вениамин Андронович. – Разбирайтесь с ним сами, а мы с супругой  пойдём домой.
Усатый, похожий на гусара сержант картинно развёл руками:
- Ну что ж, идите, если хотите иметь неприятности с законом.
- За что неприятности? - опешил Заломов. – Мы-то что натворили?
Сержант терпеливо объяснил:
- Без ваших свидетельских показаний мы не сможем упечь этого жигана за решётку. А если от него кто-нибудь пострадает, то и на вас косвенно ляжет вина. Так что лучше вам поехать с нами.
Видя, что супруги колеблются, он мягко успокоил:
- Да не волнуйтесь вы! Эта процедура займёт не более получаса вместе с дорогой. А потом мы отвезём вас домой.
Относительно последнего  обещания он, конечно, соврал. Заломов тяжело вздохнул.
- Ну что ж, Клара, придётся ехать.
               
* * *

Василий Михайлович Бочкарёв – однофамилец «правильного» пива – в свои тридцать восемь лет был трижды судим за поножовщину. На этот раз он никого порезать не успел – слишком много выпил. Но поскольку в момент задержания (а точнее – подбирания) в его руке был нож, по всем критериям подходящий под бандитский, пара лет заключения ему светила конкретно. Сначала он пытался доказать, что никакого ножа у него не было, что «фортель с ножом подстроили менты», но ему сунули под нос показания свидетелей – и Бочкарев перестал «пениться».
Вениамин Андронович и Клара Аркадьевна первое время жили в жутком волнении. Их ещё раз приглашали в милицию для беседы со следователем. Но потом их перестали тревожить. Следователь даже  пообещал, что им не придётся присутствовать на судебном заседании – достаточно письменных показаний. И они успокоились, иногда даже позволяя себе шутить по поводу этого неожиданного приключения.
Но вскоре им стало не до шуток. Как-то вечером зазвонил телефон. Не чувствуя надвигающейся грозы, Заломов снял трубку.
- Ну, чё, гнида, сдал меня ментам? – услышал он хриплый голос. – Из-за тебя, гада, мне придётся зону топтать.
- Кто это говорит? – испуганно спросил Вениамин Андронович.
- Смерть твоя. Ты, фраер, до суда не доживешь. Я с тебя и с бабы твоей шкуру спущу.
Вениамин Андронович органически не выносил хамства. Но сейчас ему было не до обид, когда над головой нависла реальная угроза. Клара Аркадьевна с побелевшим от страха лицом стояла рядом.
Ночью они долго не могли уснуть. Вениамин Андронович успокаивал жену, обещая, что утром позвонит следователю, и тот всё уладит.
Но его надежды не оправдались. Следователь выслушал Заломова и сказал:
- Мне кажется, вы преувеличиваете опасность. Выбросьте это из головы и живите спокойно.
- Как же мы можем жить спокойно? – загорячился Вениамин Адронович. – Заключите этого мерзавца до суда под стражу, тогда мы, может быть, успокоимся.
- А на каком основании я его арестую? Он ведь ничего натворить не успел.
- Как это ничего?! Его задержали с ножом в руке. А теперь он грозится убить меня.
- Ладно, – следователь помолчал и спросил. – У вас есть свидетели угроз?
- Есть. Моя жена стояла рядом и всё слышала.
- Хм-м, – хмыкнул следователь. – А свидетели того, что звонил именно Бочкарёв, у вас есть?
- Вы с ума сошли! – Вениамин Андронович даже подпрыгнул от такого вопроса. – Где ж я возьму таких свидетелей?
- Я-то в своём уме, – голос следователя стал сердитым. – А вас попрошу не беспокоить меня по пустякам. Без вас дел полно.
- Разве это пустяки? – удивился Заломов. – И ещё у меня к вам вопрос. Откуда ему известен наш телефон? Кто ему сообщил?
- Понятия не имею, – послышалось в ответ. – Меня это не касается.
- А кого касается?
Последний вопрос был задан никому, так как в трубке уже звучали короткие гудки.

* * *

Для супружеской четы Заломовых настали тревожные дни. Телефонные угрозы довели их до такого состояния, что при каждом звонке они испуганно вздрагивали. В конце концов, им пришлось отключить аппарат от телефонной сети. Вечерами они старались не выходить из дома, а если и выходили, то избегали тёмных мест. Им казалось, что за ними вслед постоянно увязывается какая-то подозрительная личность. После долгих колебаний Заломов обратился с жалобой в милицию. Прочитав заявление, дежурный усмехнулся и вернул листок.
- У страха глаза велики, – сказал он. – Никто вас, гражданин Заломов, не преследует. Идите домой и ничего не бойтесь.
- А если это не пустые страхи? Что, если мы и в самом деле пострадаем от этого мерзавца?
- Вот тогда и обращайтесь к нам.
- А сейчас, значит, вы моё заявление не примете?
- Не приму.
Вениамин Андронович сокрушённо покачал головой.
- Тогда на кой чёрт вы тут сидите?
Взгляд дежурного стал свирепым. Он медленно поднялся со своего места и чётко, с выражением сказал:
- Вот что, дорогой товарищ: будешь выступать – нарвёшься на неприятности. А по поводу преследований тебе надо обратиться в другое заведение – на улице Волгоградской.
- В психушку, что ли? – усмехнулся Заломов. – И то верно: только сумасшедший станет с вами связываться.
Он махнул рукой и вышел из отделения. Погода на дворе стояла чудесная. В воздухе крупными хлопьями кружился снег, ложась на землю мягким пушистым ковром. Когда Вениамин Андронович входил в свой двор, уже начинались сумерки, вечерело. Направляясь к своему дому, Заломов думал о том, что, может быть, им с женой и в самом деле всё померещилось. Из задумчивости его вывели чьи-то торопливые шаги за спиной, проскрипевшие по свежевыпавшему снегу. Вениамин Андронович не успел оглянуться, как получил крепкую, увесистую оплеуху, от которой не устоял на ногах. Поднимаясь, он увидел знакомую фигуру в чёрном, торопливо покидавшую двор.
Этой ночью Заломову опять не спалось. «Эх, дурак-дурак! – ругал он себя. – И чего было совать нос, куда не просят? Жену послушал! Советуют же умные люди: выслушай женщину и сделай наоборот. Ну, лежал этот тип на снегу – и пусть бы себе лежал. Отец в своё время учил: «Не твоё – значит, не трогай. Мало ли что и где валяется». Что ж, хотели как лучше. Сделали доброе дело, а вышло боком. Эх, дурак-дурак! Что же теперь делать? Квартиру обменивать?»
Утром с женой они так и порешили. Не откладывая в долгий ящик, занялись обменом жилья и после долгих мытарств перебрались в другой город. Чем закончился суд над Бочкарёвым и был ли этот суд вообще – это им было не известно. Да и не интересно. Никто им больше не досаждал, и сами они об этой неприятной истории старались не вспоминать. Но хотя для них всё закончилось относительно благополучно, свои выводы из происшедшего они сделали. Может быть, не самые лучшие выводы.

2003 г.


МУЛАТКА, ПРОСТО ПРОХОЖАЯ

До самолёта оставалось ещё несколько часов. Сергей Иволгин, солист группы «Пришельцы», огляделся по сторонам.
- Ну что, братцы, прошвырнёмся по Москве напоследок?
Клавишник Юрка Сёмин сделал кислое лицо:
- Я  пас. За эту неделю я устал от Москвы до чёртиков. Вы как хотите, а я отправляюсь во Внуково.
Двое других тоже не проявили энтузиазма, и вскоре Сергей остался в гордом одиночестве. Посоветовав ему не забывать о времени, ребята укатили в аэропорт. С часок Сергей побродил по шумным московским улицам, потом спустился по ступенькам в подземный переход, ведущий к ближайшей станции метро. В запасе ещё было достаточно времени, чтобы не спеша добраться до аэропорта: сначала на метро до станции «Юго-западная», затем на автобусе прямым ходом во Внуково.
Вдоль стен подземного перехода расположился торговый люд, выставивший на лотках свой нехитрый товар. Возле газетного лотка Сергей остановился – надо в дорогу запастись каким-нибудь чтивом. Рядом, буквально в двух шагах от него, парень лет восемнадцати бренчал на гитаре, исполняя заунывным голосом популярные песни. У его ног лежала перевёрнутая шляпа, на дне которой блестело несколько монет.
Купив пару газет, Сергей улыбнулся продавщице:
- Под музыку работаете.
Немолодая женщина махнула рукой.
- Разве это музыка? Скулит рядом каждый день. Надоел, хоть беги.
- Ну что ж, - сказал Сергей, - время у меня есть. Попробую вас не разочаровать.
В это время парень закончил очередную песню. Сергей повернулся к нему.
- Не возражаешь, если я что-нибудь исполню? – и, видя, что парень в нерешительности, засмеялся. – Да не бойся ты, не отниму твой заработок.
Немного поколебавшись, парнишка уступил ему свою гитару. Сергей легко пробежался по струнам, поднастроил их и, взяв первые аккорды, запел. Прохожие стали останавливаться, и вскоре вокруг исполнителя образовалось плотное кольцо. Публика была настроена дружелюбно, люди с удовольствием слушали каждую песню, приветливо улыбаясь. Чувствуя этот дружеский настрой, Сергей вглядывался в лица окружающих его людей.
Неожиданно он встретился взглядом с симпатичной девушкой в лёгком шёлковом платье. Было видно, что она недавно приехала из южных мест: её кожа, вероятно, смуглая от природы, приобрела красивый шоколадный цвет. Густые чёрные волосы мягко ложились на плечи. Как и другие слушатели, девушка смотрела на Сергея с приветливой улыбкой, но… было что-то ещё в её взгляде, в её улыбке. От такого взгляда сердце начинает нежно трепетать, а душу заполняет чувство безмятежной радости. Сергею показалось, что за спиной у него выросли крылья. Теперь он видел только девушку, остальные лица словно растворились, стали фоном. «Следующую песню я буду петь для неё», - думал Сергей, ещё не зная, какую песню исполнит. На память вдруг пришла композиция из концерта Давида Тухманова «По волнам моей памяти». Ему самому казалось немного странным, что он выбрал именно эту старую песню, очень популярную в те далёкие времена, когда его отцу было примерно столько же лет, сколько ему сейчас. Вероятно, причиной тому была смуглая кожа незнакомки.
Сергей глубоко вздохнул, тронул струны, и под сводами подземного перехода зазвучало:

Когда это было? Когда это было? Во сне? Наяву?
Во сне, наяву по волне моей памяти я поплыву.
Золотая как солнце кожа, тоненькие каблучки,
Узел волос из шелка, складки платья легки.
Мулатка, просто прохожая…

Девушка, понимая, что песня исполняется для неё, не сводила с Сергея глаз, в которых читались и восторг, и признательность. А Сергей, чувствуя необычайный подъём, словно летел на крыльях:

…Сахарная тростиночка,
Кто тебя в бездну столкнёт?
Чей серп на тебя нацелится,
Срежет росток?
На какой плантации мельница
Сотрёт тебя в порошок?

Закончив петь, он вернул гитару её владельцу. Слушатели постепенно разошлись, и только очаровательная смуглянка оставалась на месте, по-прежнему не сводя с Сергея глаз. Он подошёл к ней.
- Вам понравилось?
- Да, - сказала девушка, - это было замечательно!
Разговаривая, они направились к выходу. Продавщица газет, на глазах которой складывалась красивая молодая пара, помахала им вслед рукой. Они бродили по улицам Москвы.
- Вы не москвич? – вдруг спросила девушка, взглянув на чемодан в руках Сергея.
- Нет, - ответил Сергей, - мы с ребятами приехали сюда на конкурс эстрадной песни.
- Ну и каковы ваши успехи? – улыбнулась девушка. – Можно поздравить?
- Успехи наши пока скромные. А вы здесь живёте?
- Тоже нет. Я  здесь проездом. Остановилась у тёти на пару дней.
Сергей посмотрел на часы.
- К сожалению, скоро мой самолёт, а мы даже не познакомились. Я  бы хотел узнать, кто вы и где вас можно будет найти. Если, конечно, вы не против.
- Вы улетаете? – девушка заметно огорчилась. – А знаете что: я провожу вас в аэропорт, по дороге мы всё обговорим. Только вот позвоню тёте, чтобы не волновалась. Подождите меня, я быстро!
Она побежала к телефонной будке, а он в ожидании девушки разглядывал витрину магазина.
- Вот он! – послышался за спиной чей-то истеричный голос. – И чемоданчик мой у него!
Сергей обернулся. В сопровождении милиционера к нему бежал мужчина лет пятидесяти в очках. Милиционер грубо схватил Сергея за рукав куртки у самого плеча.
- Пройдёмте!
- Куда?
- В отделение.
- Послушайте, это какое-то недоразумение! Я  девушку жду, - начал, было, Сергей.
Но страж порядка лихо завернул ему руку и повёл, толкая перед собой. Очкарик с чемоданом в руках шагал следом. Несмотря на сильную боль в заведённой за спину руке, Сергей отчаянно пытался вырваться. Наконец милиционеру это надоело.
- По-хорошему идти не желаем. Придётся вызвать машину, - сказал он бесстрастным голосом и вынул рацию.
Пользуясь остановкой, очкарик раскрыл чемодан – и лицо у него вытянулось.
- Это не мой чемодан, - сказал он упавшим голосом. – Простите, молодой человек, я ошибся.
Выхватив у него из рук свой багаж, Сергей бросился туда, где оставил девушку. Её там уже не было. Ещё какое-то время он метался по шумным московским улицам, заглядывая в лица женщин, расспрашивая прохожих, продавцов в магазинах и киосках, но всё было напрасно. Поняв тщету своих поисков, Сергей уныло побрёл к станции метро. Он уже подходил к дверям, когда из стоявшего неподалеку такси высунулся усатый водитель:
- Эй, парень, куда едем?
Сергей взглянул на часы: и в самом деле, на такси будет надёжнее, иначе он рискует опоздать на самолёт. Он подошёл к машине и сел на заднее сиденье.
- Во Внуково.

* * *

Трёхлетняя Настя никак не хотела идти сама, мотивируя свой отказ тем, что очень устала. Сергей торопливо шагал, чувствуя, что рука, на которой восседает дочь, скоро совсем онемеет. Ирина с объёмистой сумкой в руках едва поспевала за ним.
- Иволгин, ну куда ты так скачешь? – сердито крикнула она. – Загнал жену, словно лошадь.
Сергей остановился.
- Ир, я тебя тыщу раз просил: не называй меня по фамилии. Мне это не приятно.
- Ну ладно, ладно. Забыла, - отмахнулась жена. – Какие мы чувствительные!
Они спустились в подземный переход и направились к станции метро.
- Я  писать хочу! – заявила Настя.
Ирина, сунув Сергею сумку, забрала дочь и отправилась с ней на поиски туалета. В ожидании своих дам, Сергей разглядывал газеты и журналы, разложенные на лотке. Продавщица, пожилая женщина, внимательно посмотрела на него.
- Я вас узнала! – вдруг сказала она. – Ведь это вы несколько лет тому назад здесь пели под гитару?
- Да, действительно… – Сергей вгляделся в лицо женщины. – А я вот не узнал вас сразу – столько лет прошло. Всё ещё здесь работаете?
- Вернулась недавно. На пенсию теперь не проживёшь, - женщина помолчала немного. – А я вас часто вспоминала. Вас и ту девушку. Да вы её, поди, забыли давно. Вскружили девчонке голову и сбежали.
- Я не сбежал! Меня милиция арестовала – по ошибке, - он вдруг встрепенулся. – А вам откуда известно? Она что, возвращалась сюда?
- Возвращалась. И ждала вас, долго ждала. А перед тем, как уйти, оставила у меня свой адрес – всё надеялась, что вы вернётесь. Адрес-то, наверное, уже не сохранился. Да вам он теперь и ни к чему.
- Да, теперь ни к чему…
Сергей стоял, опустив голову. Внутри словно что-то оборвалось.
- Да и как ей было не влюбиться в вас! – продолжала женщина. – Как вы тогда пели! У меня до сих пор сердце замирает, как вспомню. А знаете что, - вдруг сказала она, - спойте сейчас ту же самую песню, про мулатку, - и, повернувшись к парнишке, бренчавшему на гитаре метрах в пятнадцати от них, крикнула: – Юрка, хватит стонать! Уступи гитару молодому человеку.
Парнишка подошёл и протянул Сергею гитару.
- Ну что вы… - смутился Сергей. – Я уже забыл, когда пел в последний раз. И гитару в руках сто лет не держал. У меня ничего не получится.
- Получится! - сказала женщина и улыбнулась ему. – Ну, пожалуйста, сделайте старухе подарок!
Сергей взял гитару, провёл пальцами по струнам. Добротная «Кремона» издала приятные сочные звуки. Сильно волнуясь, он запел:

Когда это было? Когда это было? Во сне? Наяву?
Во сне, наяву по волне моей памяти я поплыву.

Сергей слышал свой голос и понимал, что он звучит зажато, что это не то, чего от него ждали. Тем не менее, народ возле него стал собираться, образуя кольцо. Сергей разглядывал лица слушавших его людей, мужчин и женщин, молодых и не очень, но не было среди них одного-единственного лица. Воспоминания того далёкого дня вдруг нахлынули волной, заполнили душу. В груди сладко защемило. Голос вдруг раскрылся, зазвучал чисто и звонко. Слушатели заулыбались, поощрительно кивая головами, но Сергей уже ничего не видел вокруг. Словно растворившись в песне, он мчался на волне своей памяти туда, где из толпы незнакомых людей ему ласково улыбалась очаровательная смуглянка, подарившая ему такую прекрасную и такую короткую встречу.

Ничего не узнал об этом и не у кого спросить.
Ничего не прочёл в газетах, да и что они могут сообщить
Про ту с золотистой кожей на тоненьких каблучках,
С волосами  чёрного шёлка, с улыбкой на детских губах,
Про мулатку, просто прохожую, просто прохожую,
Что плывёт по волнам, по волнам моей памяти…

Продавщица газет слушала, прижав руки к груди. В глазах пожилой женщины блестели слёзы. А чуть дальше, за её спиной, оцепенев от удивления, стояла Ирина, держа за руку дочь, и смотрела на мужа широко раскрытыми глазами.

* * *

Комфортабельный ИЛ-86 уже набрал высоту, держа курс на Кемерово, а Сергей словно всё ещё находился в другом измерении, односложно и рассеянно отвечая на осторожные вопросы жены. Ирину как будто подменили. Несколько раз она поворачивалась к нему, вероятно, желая задать какой-то важный для неё вопрос, но всё не решалась.
Наконец она спросила:
- Серёжа, а эта «мулатка» – кто она?
- Да так… – Сергей пожал плечами. – Просто прохожая.
Жена больше ни о чём не спросила, отвернувшись к окну, а он продолжал думать о том, казалось бы – незначительном, эпизоде своей жизни.
Наверное, у каждого из нас хранится в памяти воспоминание о далёкой необычной встрече, которая яркой молнией мгновенно озарила мир, обещая счастливое продолжение, но так же мгновенно погасла, оставив в сердце глубокий след на долгие-долгие годы.
Словно прекрасная грустная сказка, так и не ставшая былью.

2002 г.


ПОДОРОЖНИК

Водитель ехавшего впереди фургончика, как видно, никуда не спешил. Проехав мимо цирка, он повернул в сторону моста и медленно покатил вниз. Я  пристроился у него в хвосте. Мне ведь, собственно,  тоже спешить некуда. Я и за руль-то сел только потому, что сегодня выходной и дома занятия не нашлось. Конечно, при желании занятие можно было найти, но не нашлось самого желания. И вот теперь я в одиночестве раскатывал на своём «Москвиче», прикидывая, кому из знакомых нанести нежданный визит. Жена составить мне компанию отказалась, а у сына свои дела и свои знакомые. Так что спешить мне было некуда, и ползущий впереди фургон «Газель» меня ничуть не раздражал. Надписи на боках фургона гласили: «Сеть закусочных «Подорожник». Мне вдруг захотелось воспользоваться услугами этой сети. Одна из таких закусочных расположена у самого входа в парк Победы.
Проехав мост, я повернул направо и поставил машину у обочины. Парк был почти безлюден. Несколько человек прохаживались по аллеям, да за столиком летнего кафе рядом с закусочной сидела девушка лет двадцати. Получив свой добросовестно разогретый заказ, я направился к столикам. Все они, кроме одного, были свободны. Но когда я проходил мимо девушки, бес шепнул на ухо: «Садись за этот столик». Я не стал с ним спорить, и спросил, обращаясь к незнакомке:
- Не прогоните?
Девчонка критически оглядела меня с ног до головы.
- А это зависит от того, как будете себя вести, - она обвела взглядом окружающие нас пустые столики. – Ладно уж, садитесь, раз другого места не нашлось.
 Церемонно поклонившись, я сел напротив. Конечно, всё это сплошное ребячество. Мне уже давно не двадцать. И даже не тридцать, а слегка за сорок. Но что делать, когда выходной, дома заняться нечем, а навещать знакомых расхотелось. Чтобы как-то завязать разговор, я сказал соседке по столику, что «Кока-кола», которую она пьёт, противопоказана молодым цветущим девушкам. Девчонка в долгу не осталась и высказала опасение, какой непоправимый вред могут нанести пирожки с грибами моему мужскому здоровью. Мы ещё обменялись несколькими безобидными колкостями, и вскоре у нас завязался непринуждённый разговор. Девушка оказалась приятным собеседником с хорошим чувством юмора.
Минут через двадцать она протянула мне свою узенькую ладошку и сказала:
- Меня зовут Катя. А вас?
Я  легонько пожал протянутую руку.
- Станислав, - и после небольшой заминки добавил, - Сергеевич.
- Ах, уважаемый Станислав Сергеевич, - девчонка картинно всплеснула руками, - теперь я понимаю, почему вы здесь: место встречи изменить нельзя. Мне так и называть вас по имени-отчеству?
- А это как вам будет удобней.
- Вот это мне нравится, - сказала Катя. – А то, знаете, терпеть не могу, когда мужик, которому полтинник, заявляет: «Зовите меня просто Аликом».  Но вас я бы хотела называть по имени, если не возражаете.
- Я не возражаю. Мне ещё нет «полтинника».
- Значит, Стас?
- Вообще-то все зовут меня Славой.
- Отлично! Представляете, как здорово: повстречаться со Славой в парке Победы.
- Ничего удивительного, дорогая Катюша.
Мы расхохотались. Покончив с трапезой, стали прогуливаться по парку. Несмотря на разницу в возрасте, у нас нашлось много общих тем для разговоров. Катя вызывала во мне всё большую симпатию. И дело было вовсе не в бесе, который сначала шепнул в ухо, а потом полез в ребро. Бывает так, что с практически незнакомым человеком вам вдруг становится легко и комфортно. Вы чувствуете, что вас понимают с полуслова, словно ваши душевные импульсы настроены на одну частоту. Иными словами, вы вдруг обнаруживаете набор тех самых признаков, которые включает в себя понятие «родственная душа». Тех признаков, которые порой так и не обнаруживаются между, казалось бы, близкими людьми. Правда, мне долго не давал покоя один каверзный вопрос. Мне не терпелось узнать, где и при каких обстоятельствах полувековые Алики предлагают ей называть их просто по имени. Но я так и не нашёл приемлемой формы для своего вопроса, а потом и вовсе забыл о нём.
День незаметно клонился к вечеру. Наше однодневное знакомство подходило к концу.
- Мне пора, - сказала Катя. – Спасибо за приятный день.
- Мне тоже было очень приятно, - ответил я.
Как ни жаль было расставаться с этой девушкой, я понимал, что попытки продолжить наше знакомство бессмысленны и ни к чему хорошему не приведут. Поэтому мы просто постояли несколько минут молча, прежде чем расстаться.
- Ну что ж, Катюша, прощай. Мне будет тебя не хватать.
- Мы ещё встретимся, - сказала Катя. – Я  это чувствую.

* * *

У короткого ноябрьского дня переведённые назад часы отняли ещё один час. И хотя  ещё не было шести, повсюду горели уличные фонари, не позволяя городу погрузиться во мрак. Мой старенький «Москвич» уже давно требовал заменить в нём кое-какие детали, и вот сегодня я решил после работы совершить вояж по автомагазинам.
Когда машина проехала мимо общежития с романтическим прозвищем «пентагон» и покатила вниз по проспекту, в свете фар я увидел девушку, которая стояла у обочины. Подъехав ближе, я узнал в ней свою летнюю знакомую. Эта неожиданная встреча меня очень обрадовала. Что скрывать, я часто вспоминал Катю, мне её действительно не хватало. Я  остановил машину и распахнул правую дверцу. Девушка подошла, приветливо улыбаясь. Я  уже приготовил шутливую фразу: «Куда прикажете вас доставить, красавица?», но Катя меня опередила:
- На час – двести пятьдесят, на ночь – восемьсот, - сказала она.
Сначала я ничего не понял. Девушка выжидающе смотрела на меня:
- Ну что, согласны?
- Садись, - сказал я, ещё не зная, что буду делать дальше.
До меня, наконец, дошёл смысл её слов. Она села рядом и захлопнула дверцу. Свет уличного фонаря падал на её лицо, и в этом неясном свете происходящее казалось нереальным.
- Ну, вот и встретились, Катюша.
Она резко повернулась в мою сторону.
- Слава?!
Её растерянность была недолгой. Быстро овладев собой, сказала с вызовом:
- Что, не ожидал? Поблек мой светлый образ?
- Такой встречи – не ожидал.
- Слушай, дорогуша, - она говорила зло, почти враждебно, - если тебя мои условия устраивают, то поехали, а нет – проваливай. У меня сдельная оплата труда.
Я  достал бумажник и отсчитал двести рублей из отложенной на запчасти суммы.
- Вот, держи. Минут на сорок хватит? Мне надо поговорить с тобой.
Она отвернулась. Когда вновь посмотрела на меня, в глазах у неё блестели слёзы.
- Ну, чего тебе от меня нужно? Мы ведь едва знакомы.
- Я  хочу, чтобы ты бросила это занятие. Ты же умная, грамотная девушка. Вполне можешь найти себе приличную работу.
Она ответила не сразу
- Всё не так просто. Я не свободна в своих решениях. У нас тут свои… опекуны, что ли. Я им должна.
- За что?
- Они меня защитили.
- Защитили? От кого?
- От самих себя, - она усмехнулась. – Тут, дорогой Станислав Сергеевич, свои режиссёры.
Катя рассказала мне свою историю. Это была ловко спланированная интрига, начавшаяся с приятного знакомства. Она и сама не заметила, как оказалась «на крючке». А когда всё поняла, было уже поздно. Поначалу пыталась избавиться от своих «покровителей», найти на них управу, но быстро убедилась, что с этими людьми шутки плохи. Я слушал её, и мне становилось не по себе от одной мысли: до чего же беззащитен человек перед произволом негодяев.
Закончив свой рассказ, Катя сказала:
- Только не пытайся мне помочь. Себе неприятности наживёшь и мне только хуже сделаешь.
Я немного подумал. Мне вдруг пришла на ум интересная мысль.
- Знаешь что: тебе нужно просто исчезнуть. У меня есть родственники в соседней области, ты можешь пожить у них какое-то время. Я  сегодня же им позвоню.
Я написал на блокноте свои координаты и, выдрав листок, протянул его Кате.
- Вот мой адрес и телефон. Свяжись со мной через пару дней.
Катя взяла листок:
- Спасибо!
- Пока не за что.
- Есть за что! – она улыбнулась сквозь слёзы и вышла из машины.
А я поехал дальше, невольно поглядывая на обочину дороги. Периодически я видел там девушек, стоявших по одиночке и небольшими группами. Господи, сколько же их! Худые и полные. Хорошенькие и не очень. Охотницы и жертвы в одном лице.
Подорожники.

* * *

Прошла неделя. Я  только что вернулся с работы. Едва вошёл в квартиру, жена сказала:
- Тебе письмо.
- От кого?
- От какого-то Подорожника. Так на конверте написано. Это что: фамилия или подпольная кличка?
- Фамилия, - ответил я и торопливо вскрыл конверт.
На тетрадном листке ровным почерком было написано:
«Дорогой Слава! Сегодня я уезжаю. Моя давняя подруга согласилась помочь мне. Возможно, что мы никогда не увидимся, но я всегда буду тебя помнить. И ты, пожалуйста, иногда вспоминай обо мне – для меня это важно. Удачи тебе и спасибо за всё. Катя».
Я несколько раз перечитал это короткое послание. «Спасибо за всё» – написала Катя, а ведь я, в сущности, для неё ничего не сделал. На душе было и грустно, и светло. Мы вряд ли когда-нибудь встретимся ещё, но мне хотелось верить, что та невидимая нить, которая протянулась между нами, никогда не оборвётся.

2002 г.

               
ТЕЛЕВИЗОР

За окном светило ласковое осеннее солнце. В его ярких лучах пожелтевшая листва на деревьях казалась сказочно красивой. Началось настоящее «бабье лето». В такую погоду хорошо прогуляться в лесу или парке, а не сидеть за письменным столом, занимаясь скучной канцелярской работой. Тяжело вздохнув, Светлана Михайловна отвернулась от окна и вновь занялась бумагами. Какой бы чудесной ни была погода, а от работы никто не освобождал.
Спустя некоторое время в коридоре послышалось торопливое цоканье каблучков, и в кабинет, словно ветер, ворвалась Людмила.
- Светланка, привет! – прощебетала она. – Всё киснешь над своими бумагами?
- А что, есть другие предложения? – спросила Светлана Михайловна, невольно улыбаясь: своим появлением Людмила везде и всюду вносила оживление.
- Конечно, есть! Давай лучше поболтаем.
- Люсь, я бы с удовольствием, но работы много.
- Работа не волк, в лес не убежит, - отрезала Людмила. – А у меня важные новости.
- В такую погоду я бы сама в лес убежала, - Светлана Михайловна опять вздохнула и, отодвинув бумаги, спросила. – Ну ладно, какие у тебя новости?
- В общем-то, новость у меня одна, но очень-очень важная, - Людмила заговорщически наклонилась к подруге. – У конструкторов появился новый кадр. Мужчина – блеск! Высокий, симпатичный. А какой вежливый! – протянула она нараспев, молитвенно сложив ладони и закатив глаза.
Светлана Михайловна почувствовала досаду.
- Люся, ты эту новость всем рассказываешь или только мне?
- Зачем всем?! – воскликнула Людмила. – Ну что ты как маленькая, я же тебе добра желаю. Тебе через пару лет тридцатник стукнет – чего ещё ждать? А тут появился мужчина, по всем статьям положительный и, к тому же, не женатый – я это уже выяснила. Ну, хоть бы полюбопытствовала, может быть, он тебе и в самом деле понравится.
- А я ему?
- Ну, вот опять! У меня на тебя зла не хватает, - Людмила сердито всплеснула руками. – Ты что, в зеркало не смотришься? Да мне бы твою внешность – все мужики валялись бы у моих ног.
«Что-то у моих ног никого не видать», - с грустью подумала Светлана Михайловна, а вслух сказала:
- Хорошо, Люсь, я подумаю. А сейчас извини, работы много.
Когда за подругой закрылась дверь, она подошла к висевшему на стене зеркалу и стала разглядывать своё отражение. Действительно, на свою внешность ей грех жаловаться, тут уж природа не поскупилась. Тогда в чём же дело? Почему мужчины, едва проявив к ней интерес, тут же отходят в сторону? А вся беда в том, что не умеет она, как Люся, быть естественной и раскованной в общении с ними. Какой-то внутренний зажим делает лицо каменным, а голос металлическим. Вот и шарахаются от неё мужики, как от изящной ледяной фигуры в снежном городке, на которую приятно посмотреть, а потрогать боязно – обожжёт холодом.

* * *

Новый конструктор действительно оказался интересным мужчиной, поэтому в НИИ, где в основном работали женщины, слух о нём разлетелся со скоростью, которой позавидовала бы любая деревня. Сергей Петрович, так звали новичка, несколько раз заходил в канцелярию по каким-то делам. С хозяйкой кабинета, бесспорные достоинства которой сразу же привлекли его мужское внимание, он был очень любезен и даже пытался шутить, но дальше дежурной вежливости дело не пошло, словно в глазах дамы он внезапно обнаруживал стволы пистолетов, наведённые прямо в лоб. Когда он уходил, Светлану Михайловну охватывало отчаянье. Ну что за проклятие висит над ней? Она вдруг твёрдо осознала, хотя долго не хотела себе в этом признаться, что впервые в жизни полюбила по-настоящему. Людмила периодически забегала к ней, спрашивала, как идут дела, ободряла, давала советы.
Однажды она ворвалась в кабинет ещё более оживлённая, чем обычно.
- Светик, всё отлично! Наш Серёжа, оказывается, хорошо разбирается в телевизорах, а у тебя телек барахлит. Я  попросила его помочь тебе, и он – представляешь! – охотно согласился.
Светлана Михайловна в ужасе прижала ладони к щекам.
- Люська, что ты наделала! Это у меня старый телевизор неисправен был, а я недавно новый купила – ты же знаешь об этом.
- Какой ужас! – передразнила подругу Людмила. – Ты сейчас, ей-богу, в обморок упадёшь. Успокойся. Я  ему сказала, что телевизор то работает, то вдруг бац! – и отключается. Вот пусть он и поищет причину. Да и вообще, причём тут телевизор? Главное – заманить Серёжу – ну, то есть Сергея Петровича – к тебе.
Она ушла, оставив Светлану в жутком волнении. Примерно через час в канцелярию зашёл сам Сергей Петрович.
- Людмила Викторовна сказала, что вам нужна помощь специалиста. Что случилось с вашим телевизором?
- Понимаете, - неуверенно начала Светлана Михайловна, - он то работает, то вдруг… отключается, – она едва не сказала Люськино «бац».
- Ну что ж, завтра выходной день. Назовите мне свой адрес и удобное для вас время. Думаю, что мы сможем заставить ваш телевизор работать, как следует.
Они договорились о встрече на двенадцать часов следующего дня.

* * *

С утра стояла ясная солнечная погода, но ближе к полудню всё небо резко затянули тучи, и хлынул такой дождь, какого в ноябре никак нельзя было ожидать. Светлана Михайловна с грустью смотрела в окно на плотную стену дождя, думая о том,  что ещё одна её попытка потерпела фиаско, на этот раз из-за погоды.
Дверной звонок отвлёк её от грустных мыслей. Она открыла дверь и ахнула: перед ней на лестничной площадке стоял промокший до нитки Сергей Петрович. Возле его ног растекалась лужица воды.
- Господи! Вы же простудитесь! – воскликнула хозяйка. – Заходите скорей!
Впустив гостя, она стала торопливо перебирать свои вещи, не зная, во что его переодеть. Увы, мужской одежды в её доме не было. Тогда она достала тёплый махровый халат и, сунув его в руки Сергею Петровичу, отправила гостя в ванную комнату переодеваться, а сама занялась чаем и другим угощением.
Когда Сергей Петрович вышел из ванной, она невольно прыснула от смеха: затянутый в короткий женский халат, из-под которого выглядывали крепкие волосатые ноги, гость смотрелся живописно, словно римский воин. Светлана усадила его за стол, а сама занялась его промокшей одеждой. Покончив с делами, хозяйка вернулась на кухню, где покинутый на время гость в одиночестве расправлялся с тем, что было на столе.
- Как ваше самочувствие? – спросила Светлана. – Согрелись?
- Со здоровьем полный порядок, - ответил Сергей. – Вот только не совсем уютно чувствую себя в подобном наряде.
- Потерпите немного. К вечеру ваша одежда будет готова. А пока давайте пить чай.
За чаем они неожиданно разговорились и вскоре перешли на «ты». Потом они слушали музыку и даже танцевали. А потом смотрели телевизор. Фильм оказался довольно интересным. Но когда происходящие в нём события достигли своей кульминации, экран телевизора внезапно погас. Несколько минут Светлана Михайловна растерянно смотрела на погасший экран, затем повернулась к гостю и сказала:
- Ну вот, Серёжа, без работы ты сегодня не остался.
Но реакция Сергея ещё больше удивила её. Поднявшись с дивана, он неуверенно топтался на месте.
- Что-то не так? – спросила хозяйка.
- Видишь ли… - неуверенно начал Сергей. – Даже не знаю, как сказать. Эти телевизоры… Я  в них ничего не смыслю.
- Как?! – от удивления Светлана Михайловна словно остолбенела. – Но ведь ты же пришел, чтобы… Я  ничего не понимаю.
Гость ещё больше растерялся.
- Видишь ли, - повторил он, – Людмила, твоя подруга, заверила меня, что ничего ремонтировать не придётся. Что это только повод. Вот… я и пришёл.
Он сконфуженно развёл руками, и этот неуклюжий жест довольно крупного мужчины, затянутого в короткий женский халат, получился таким комичным, что Светлана, готовая было заплакать, неожиданно для себя громко рассмеялась. Смех разбирал её всё больше и больше, и вскоре она уже не могла остановиться. Сергей Петрович сначала в недоумении смотрел на неё, не зная, обижаться ему или нет, но вдруг сам расхохотался.
И потом, спустя много лет, они всякий раз весело смеялись, вспоминая этот нелепый, невезучий день, который оказался самым прекрасным днём в их жизни. А старенький «Витязь», давно отслуживший свой срок, бережно хранился в шкафу, как семейная реликвия.

2002 г.


КАВАСАКИ

Кажется, зима окончательно признала своё поражение. И, слава Богу! Илья ненавидел зиму. Нет, не потому, что боялся холода. Причина была в другом. Зимой его всепоглощающая страсть – мотоцикл стоял в гараже без дела. А без мотоцикла Илья обходиться не мог. Ещё мальчишкой он безумно влюбился в эти двухколёсные машины.
Потом всерьёз увлёкся мотокроссом – записался в секцию сразу, как только позволил возраст. И началась его спортивная жизнь, полная азарта, пьянящего ощущения скорости, ушибов и травм. Травмы и явились причиной того, что, в конце концов, с мотоспортом пришлось завязать. Особенно беспокоила правая рука. Неоднократно сломанная в запястье, она перестала выдерживать большие нагрузки. Было обидно до слёз стоять в стороне и смотреть, как твои товарищи на ревущих машинах лихо закладывают виражи и совершают головокружительные прыжки. Но ничего поделать было нельзя, на любимом увлечении пришлось поставить крест.
Мать облегчённо вздохнула и перекрестилась. Они перебрались из Новокузнецка в Кемерово, подальше от друзей-спортсменов, общение с которыми неизбежно причиняло парню боль. Казалось, что на новом месте он смирился и успокоился. Вскоре его забрали в армию. Отслужив два года в строительных частях (из-за всё той же руки он был признан годным к нестроевой службе), Илья вернулся домой и почти сразу устроился на работу. Скопив немного денег, он первым делом купил себе мотоцикл – видавшую виды «Яву», которую, изрядно повозившись, привёл в хорошее состояние. Всё лето и даже осень Илья наслаждался своим приобретением, разъезжая на краснобоком красавце по городу. Иногда он выбирался на пустынные малозагруженные трассы и, пьянея от скорости, выжимал из мотоцикла всё, что было возможно. А потом зима на долгие месяцы заставила поставить мотоцикл в гараж.
Но вот наступил долгожданный апрель. И хотя на обочинах ещё лежал грязный снег, дороги в основном уже просохли. Завтра суббота – выходной день. Погода обещает быть тёплой и солнечной. Пора выводить своего застоявшегося коня.
Субботний день и в самом деле выдался чудесный. Вволю накатавшись за день, Илья в приподнятом настроении возвращался домой. Хотя по полной программе погонять не удалось (дороги после зимы были ещё достаточно опасны), изрядная доза наркотика под названием «скорость» всё же была получена. Илья повернул на проспект и покатил вниз в сторону «кольца». Он прибавил газу, обгоняя «Икарус»-гармошку и вдруг…
Время словно спрессовалось. Илья отчётливо увидел, как от стоящего на небольшой придорожной стоянке японского джипа на дорогу выскочила девочка лет четырёх. Водитель автобуса резко затормозил, но тяжёлая машина, идущая под уклон, сразу остановиться не могла. Молодой мужчина, вероятно отец девочки, захлопывал дверцу джипа, стоя спиной к дороге. Происходящего он не видел. Решение пришло мгновенно. Илья резко повернул вправо. Падая, он схватил девочку и вместе с ней перекатился на обочину, тут же вскочил на ноги и с ужасом увидел, как переднее колесо автобуса переехало мотоцикл. Отец девочки с перепуганным лицом подбежал к ним, схватил дочь на руки и крепко прижал к себе. Из автобуса выскочил шофёр.
- Вот что, друзья!.. – начал он решительно.
- Всё в порядке, - перебил его мужчина. – К тебе претензий нет, можешь ехать. Мы тут сами разберёмся.
Водитель молча вернулся за руль. Он подал автобус назад, ещё раз переехав мотоцикл, и двинулся дальше по маршруту, довольный тем, что отделался испугом. Отец девочки усадил дочь в машину и опять подошёл к Илье.
- Спасибо, брат! – сказал он. – Не представляешь, как я испугался! Слава Богу, всё кончилось благополучно.
- Я  бы не сказал, что всё, - угрюмо ответил Илья, глядя на искалеченную «Яву».
- За мотоцикл не переживай, - сказал мужчина. - Я тебе свой отдам. У меня в гараже стоит такой же красный красавец, почти совсем новый. Кстати, меня зовут Володя. А тебя? Илья? Рад познакомиться! – он протянул Илье ладонь и вдруг воскликнул. – Да у тебя же рука сломана!
Илья только сейчас почувствовал боль в правом запястье. Ну и денёк! А ведь так хорошо начинался.
- Садись в машину, - скомандовал Володя. – Сначала навестим травматолога, а потом будем решать другие вопросы.
После всех необходимых процедур Илья с загипсованной рукой был доставлен до подъезда своего дома.
- Оставь мне свои водительские права и номер телефона, - сказал Володя. – Я сам оформлю документы на мотоцикл. Позвоню сразу, как всё будет готово. А вот мои координаты. 
Он протянул Илье визитную карточку.

* * *

Володя позвонил через неделю:
- Когда сможешь забрать своё сокровище? Документы готовы.
- Да хоть сейчас, - ответил Илья.
- Как, уже? – удивился Володя. – А как твоя рука? Сможешь вести мотоцикл?
- Смогу. Мне не привыкать ездить с загипсованной рукой.
- Ну, ты орёл! Ладно, жду у себя.
Добравшись по указанному адресу, Илья присвистнул от изумления, оглядывая роскошный двухэтажный особняк. Живут же люди! Хозяин провёл гостя в гараж, расположенный в подвале дома.
- Вот документы. Можешь седлать своего жеребца.
Он подвёл Илью к мотоциклу, который стоял у стены, накрытый брезентовым чехлом. Илья осторожно снял чехол – и обомлел. Ярко-красное японское чудо – спортивный «Кавасаки» предстал пред ним во всем своём великолепии. От волнения в горле запершило.
- Это мне? – спросил Илья едва слышно.
- Тебе, тебе! – ответил Володя, жутко довольный произведённым эффектом. – Нравится?
- Ещё бы! Но… он ведь стоит бешеных денег!
Володя удивлённо покачал головою.
- Чудак-человек, ты же мою дочку спас! А эта техника у меня всё равно без дела простаивает. В общем, садись на него и отчаливай. Бензобак полный. Только будь поаккуратней, пока не привыкнешь к нему. У этой машины мощности больше ста лошадок.
Илья и сам понимал, что надо быть осторожным. На таких мощных мотоциклах ему ещё не приходилось ездить. К его удивлению «Кавасаки» оказался очень послушным и лёгким в управлении. А его устойчивость была просто феноменальной. Казалось, что он, словно умный и преданный конь, улавливает малейшие движения седока, угадывает его мысли и желания.
Поначалу Илья планировал только перегнать мотоцикл в свой гараж, а к поездкам приступить позже, когда кости правой руки хоть немного срастутся. Но теперь его планы изменились. Да и как могло быть иначе?! Он повернул в противоположную от дома сторону и вскоре выбрался на трассу, пролегающую через пустырь за авторынком и плавно поворачивающую в сторону аэропорта. Здесь, как правило, большого движения не было. Илья плавно прибавил газу, и мотоцикл в считанные секунды преодолел стокилометровый барьер скорости; ещё немного на себя рукоятку – и стрелка спидометра уже показывает скорость сто пятьдесят километров в час. А мощный четырёхцилиндровый двигатель работает ровно, словно не чувствует нагрузки. Стрелка уже приближалась к двумстам, но Илья, забыв про сломанную руку, ещё прибавлял ходу, пьянея от счастья, в которое всё ещё не мог поверить.

* * *

В июне из Новокузнецка пришло письмо. Влад, старый друг Ильи, с которым они вместе занимались в мотосекции, приглашал на свадьбу. Теперь Илья молил Бога, чтобы на эти дни была сухая погода. Он решил отправиться в Новокузнецк на своём мотоцикле. Ведь там, на свадьбе, соберутся вместе друзья-мотогонщики, а уж они-то, как никто другой, оценят его приобретение.
Радость ожидания омрачил один случай. Как-то выйдя из магазина, Илья направился к стоянке, где стоял его «Кавасаки». Мимо проходила толпа цыганок. Одна из них, довольно пожилая, отделилась от остальных и подошла к нему. Илья почувствовал досаду: сейчас пристанет – не отвяжешься. Но цыганка сказала:
- Мне от тебя ничего не нужно, сынок. Просто выслушай старую женщину. В конце будущей недели не садись на своего коня. Обойдись пару дней без него.
На конец будущей недели была назначена свадьба Влада. Если послушаться совета цыганки, то придётся отказаться от своей затеи и ехать на автобусе.
- Чем же тебе не нравится мой конь, бабушка?
- Конь-то у тебя добрый, да дни впереди недобрые. Не туда увезёт он тебя, ох не туда!
Суеверие свойственно людям, связанным с риском по роду своей работы или увлечения. Слова цыганки запали в душу. Чёрт возьми, как это некстати! Прямо как у Пушкина: «Примешь ты смерть от коня своего». Но когда подошло время, Илья решился – слишком велик был соблазн поделиться с друзьями своей радостью. В конце концов, если соблюдать осторожность и не поддаваться азарту, то ничего страшного не случится. Главное, что он предупреждён.
Рано утром Илья выкатил мотоцикл из гаража и отправился в дальний путь. Уже выбравшись на междугороднюю трассу, он продолжал двигаться аккуратно, не превышая дозволенной скорости. Так продолжалось до самой Демьяновки, за которой путь сворачивал на разделённую новокузнецкую трассу. Пожалуй, здесь можно немного развеяться. Более ровное покрытие дороги и отсутствие встречного транспорта словно убеждали прибавить скорости. А то ведь и за четыре часа не доберешься до места. Илья прибавил газу, и мотоцикл послушно помчался вперёд, доставляя ни с чем не сравнимое удовольствие. Парень сбрасывал скорость, проезжая мимо населённых пунктов, а потом опять разгонялся, обходя одну машину за другой. Легковушка на встречной полосе помигала фарами – значит, где-то впереди притаилась автоинспекция. Илья резко сбросил скорость до допустимых пределов. А вот и они, родимые. Гибэдэдэшники (тьфу ты чёрт, придумали же название!) проводили мотоциклиста внимательным взглядом, но не остановили. Пока всё шло хорошо.
Неприятности начались уже за Прокопьевском. Длинный прямой участок дороги так и подговаривал испытать возможности мотоцикла. И парень поддался искушению. Казалось, что машина летит над дорогой. Захваченный остротой ощущений, Илья не сразу заметил инспектора с радаром. Тут же на дорогу вышел ещё один, приказывая остановиться. Но парня уже захватил азарт гонщика. Не сбавляя скорости, он проскочил мимо инспекторов и помчался дальше.
Милицейская машина бросилась в погоню за ним. Догнать спортивный мотоцикл она не могла, но о нарушителе, скорее всего, уже сообщили по рации другим постам, и теперь где-нибудь впереди постараются перекрыть дорогу. А преследующие его инспектора не позволят повернуть обратно. Размышляя об этом, Илья продолжал мчаться на огромной скорости. Дорога не везде была ровной, иногда мотоцикл подбрасывало, но парень ощущал какую-то внутреннюю уверенность в том, что ни он сам, ни его техника не оплошают. Он словно сросся с мотоциклом, легко вписываясь в повороты и вновь разгоняясь до головокружительной скорости на прямых участках.
Впереди его ждали. Две легковушки стояли поперёк дороги, преграждая путь. Место было выбрано с умом. Выскочить на встречную полосу не позволял разделительный барьер, а по правой стороне на обочине мелькали бетонные столбики. Выбор был невелик: либо остановиться, либо… Вот оно, предупреждение цыганки!
Илья бросил мотоцикл вправо и обошёл легковушку по самому краю обочины, рискуя сорваться в кювет; на выходе он круто наклонился влево, чудом увернувшись от бетонного столбика, выскочил на трассу и вновь прибавил газу. Отъехав на приличное расстояние, он сбросил скорость и задумался. То, что он наделал глупостей, это понятно. Но стоит ли их делать дальше? На этот раз ему просто повезло, а ведь могло выйти совсем иначе. Рано или поздно его остановят, или он попросту разобьётся. Илья решил повернуть в придорожный лесок, чтобы переждать события и заодно обдумать сложившуюся ситуацию.
Он свернул с шоссе на грунтовую дорогу, но тут же понял, что из его затеи ничего не выйдет: вдоль трассы в его сторону летел вертолёт. Там наверняка уже были в курсе событий. Значит, лесок отпадает, от вертолётчиков в нём не спрячешься. Им, как в песне, сверху видно всё. В стороне от трассы на расстоянии примерно двух километров виднелась небольшая деревенька. Илья поехал туда. Путь в деревню преграждала речка, через которую был переброшен бревенчатый мостик. Илья спустился к речке и, заехав под мост, поставил мотоцикл на подножку. Интересно, засекли его с вертолёта или нет? Он ласково посмотрел на свой «Кавасаки».
- Ну что, братишка, влипли мы с тобой. Но ты ни в чём не виноват. Это я, дурак, наломал дров. А ты держался молодцом!
Послышались шаги, и вскоре под мост заглянули два неприятных типа. Один из них был коренастый крепыш, другой – худой и длинный. Подъезжая к реке, Илья заметил их чуть поодаль на берегу и принял за рыбаков.
- О, блин! Щас покатаемся. Да, чувак? – сказал коренастый развязанным пьяным голосом.
Они подошли вплотную.
- Ну чё, сразу отдашь или сначала по мозгам получишь?
Илья понял, что из одной неприятности попал в другую, ещё более серьёзную. Перед ним были два отморозка, с такими по-человечески ни о чём не договоришься. От недоброго предчувствия заныло в груди.
- Слушай, а чего это он всё молчит? Разговаривать с нами не хочет? – спросил коренастый обращаясь к напарнику.
- Так ведь это «новый русский», - ответил тот. – Они простых работяг за людей не считают.
Тела «простых работяг» были сплошь покрыты татуировками. Коренастый злобно посмотрел Илье в глаза и вдруг резким ударом ноги опрокинул мотоцикл. В душе у парня словно всё перевернулось. Страх мгновенно исчез, уступая место ненависти. Ударом в челюсть он уложил коренастого на спину. Рука предательски хрустнула. На него сразу же набросились, началась драка. Забыв про боль в руке, Илья отбивался, как мог. Вдруг блеснуло узкое длинное лезвие ножа, и окружающий мир стал проваливаться в черноту.
В это время к мосту подъехали две патрульные машины: с вертолёта успели-таки засечь нарушителя. Спустившимся под мост сотрудникам автоинспекции пришлось задерживать не того, за кем охотились. Убийц повязали. По рации вызвали «скорую». Но Илья уже ничего не видел и не слышал. Он лежал, упав на мотоцикл, и алая струйка крови торопливо сбегала по сверкающему красной  эмалью обтекателю.

2002 г.


ТЕНЬ В УГЛУ

Ключ легко повернулся в замочной скважине. Хозяйка квартиры, двадцатишестилетняя женщина, распахнула дверь и вошла в прихожую. Она расстегнула пуговицы плаща, но не успела снять его, как вдруг испуганно замерла на месте: из спальни доносились чьи-то сдавленные рыдания. Цепенея от страха, женщина прошла немного вперёд и заглянула в спальню. Посреди комнаты стояла хозяйственная сумка внушительных размеров, вокруг неё были разбросаны вещи. Прекратившиеся было рыдания, вдруг зазвучали громче прежнего. Женщина пулей выскочила из квартиры и, подбежав к двери соседей, стала лихорадочно нажимать на кнопку звонка.
- Ну, кто там с ума сходит? – послышался за дверью недовольный женский голос. – Сейчас открою.
Дверь приоткрылась, и полная женщина средних лет выглянула на площадку
- Лариска, ты, что ли, трезвонишь? – спросила она удивленно. – Что случилось? На тебе лица нет.
- Оля, у меня в квартире кто-то есть, – сказала Лариса, боязливо озираясь.
- Ты уверена в этом?
- Да. Там кто-то плачет. И вещи по полу раскиданы.
- Вот оно что! – сказала Ольга, бросив настороженный взгляд на дверь Ларисиной квартиры. – Вань, поди-ка сюда! – позвала она мужа.
Худой жилистый Иван появился в прихожей. Увидев Ларису, приветливо заулыбался:
- Здравствуй, Ларчик! Какие проблемы?
Ольга рассказала ему всё, что узнала от Ларисы. Улыбка сразу слетела с лица Ивана. Он бросился на кухню и вскоре вернулся, держа в руке топорик для разделки мяса.
- Звони в милицию, – сказал Иван жене. – А мы с Ларисой пойдем, посмотрим, что за гость у неё.
Они осторожно вошли в квартиру: впереди Иван с топориком в руке, следом за ним дрожащая от страха Лариса. Сразу бросалось в глаза, что в квартире кто-то хорошо поработал: дверцы шкафов были распахнуты, их содержимое тут и там валялось на полу. Наиболее ценные вещи были уложены в стоящую посреди комнаты сумку. И только платяной шкаф, из которого доносились рыдания, был закрыт. Иван подошёл к шкафу и, рывком распахнув дверцу, сразу отступил назад, держа топорик наизготовку. В шкафу сидел молодой мужчина крепкого сложения и жалобно скулил. Глаза его были широко раскрыты, лицо исказила гримаса ужаса.
Оперативная группа во главе с бравым старлеем прибыла довольно быстро. Произведя предварительный осмотр квартиры, и задав хозяйке несколько вопросов, оперативник распорядился ничего не трогать до прибытия следователя. После этого группа отбыла, забрав с собой незваного гостя, который без остановки скулил и трясся от страха.

* * *

- Давайте, Лариса Викторовна, ещё раз попробуем разобраться в том, что произошло, – сказал следователь. – Значит, вы утверждаете, что когда утром уходили на работу, в квартире никого не было?
- Да, я живу одна.
- Что же, по-вашему, могло напугать крепкого молодого мужчину до такой степени, что он потерял рассудок?
- Я ведь уже сказала: понятия не имею.
- Но, согласитесь, всё это довольно странно. Профессиональные квартирные воры, к числу которых относится и тот, кого вы обнаружили в шкафу – люди не робкого десятка. Слабонервным среди них делать нечего. Может быть, вы замечали в квартире что-нибудь странное, необычное?
- Даже не знаю, как сказать… – Лариса замялась в нерешительности. – Боюсь, что вы меня не так поймёте.
- Ну что вы! – ухватился за её слова следователь. – Не надо бояться. Я вас очень внимательно слушаю.
Лариса глубоко вздохнула и стала рассказывать:
- Иногда, перед сном, когда свет уже погашен, я замечаю, что в углу за книжным шкафом что-то шевелится. Я не могу разглядеть, что это – какая-то неясная тень...
- Продолжайте.
- Мне становится страшно. Я зажигаю свет и обнаруживаю…
- ...что угол пуст, – закончил за неё следователь.
- Да, – сказала Лариса и, встретив его пристальный взгляд, поспешно добавила. – Я не состою на учёте у психиатра, и душевнобольных в моей родне не было.
Следователь отвёл глаза. С полминуты он разглядывал угол, о котором говорила хозяйка.
- Как давно вы живёте в этой квартире?
- Около пяти месяцев.
- А где жили прежде?
- У нас с мужем была трехкомнатная квартира на Московском проспекте. После развода мы разменяли её на две однокомнатные.
- В прежней квартире случалось что-нибудь подобное?
- Нет, такого больше нигде не случалось.
- А почему вы развелись с мужем?
- Это имеет значение?
- Вполне возможно. Так почему? Не сошлись характерами?
Лариса на минуту задумалась, потом сказала:
- Как раз наоборот, мы с ним вполне подходили друг другу. Нам никогда не было скучно вдвоём. Но беда в том, что у мужа … бывшего мужа, – поправилась она, – характер очень неуравновешенный, взрывной. И когда он по какой-либо причине выходил из себя, то становился неуправляемым и попросту опасным.
- У него есть ключ от вашей квартиры? – спросил следователь. Последняя информация его всерьёз заинтересовала.
- Нет, – ответила женщина, – он здесь ни разу не был.
- Ладно, это мы проверим. Ну что ж, Лариса Викторовна, не буду вас больше беспокоить сегодня. Но не исключаю, что нам ещё придется встретиться.
Когда следователь ушёл, она навела в квартире порядок. Постепенно за окном стемнело. Лариса чувствовала себя совершенно уставшей. Нервные потрясения минувшего дня давали о себе знать. Возможно, это поможет ей быстро уснуть – мелькнула надежда.
Она погасила свет и забралась с головой под одеяло. Но липкий суеверный страх заставил приподнять краешек одеяла и взглянуть в тот злополучный угол – там шевелилась едва различимая расплывчатая тень. Лариса быстро вскочила и зажгла настольную лампу, едва не опрокинув её. В углу ничего не было. Замирая от страха, женщина прижалась спиною к стене и, обняв колени, просидела в такой позе до самого утра. Вот так, сидя, она и уснула, когда за окном уже светало. Вскоре зазвонил будильник.

* * *

Рабочий день показался бесконечно долгим. Словно сонная муха, Лариса ходила, натыкаясь на всё, на что можно наткнуться. Коллеги по работе многозначительно улыбались, поглядывая на неё. Рыжеволосая Лиза первая почуяла неладное. Во второй половине дня она подошла к Ларисе и сказала:
- Выкладывай, что у тебя стряслось.
Лариса рассказала ей о своих проблемах. Выслушав подругу, Лиза сокрушенно покачала головой:
- Мистика какая-то.
- Ты тоже считаешь, что у меня «крыша поехала»?
- Да ничего я не считаю! – отмахнулась Лиза. – Но, согласись, от одиночества и не такое может померещиться. Хоть бы кошку себе завела, что ли.
Лариса едва не подпрыгнула – всё так просто! И как ей самой это не пришло в голову. Завтра она непременно найдёт себе котёнка, а на эту ночь можно взять у Ольги её пушистую Нюрку.
Ольги дома не оказалось. Дверь открыл Иван. Выслушав просьбу Ларисы, он охотно вручил ей кошку, горячо убеждая соседку оставить это «сокровище» у себя насовсем. С кошкой на руках Лариса вернулась в свою квартиру. Едва она переступила порог, как кошка стала проявлять беспокойство. «Это потому что квартира ей незнакома, – убеждала себя Лариса. – Она скоро привыкнет и успокоится». Но её надежды не оправдались. Стоило ей войти в спальню, кошка яростно зашипела, глядя в угол за книжным шкафом, шерсть у неё встала дыбом. Лариса хотела снять её и опустить на пол, но животное словно обезумело. Когти больно вонзились в плечо. Женщину охватил панический страх. Она выбежала из квартиры. Кошка тут же спрыгнула с её рук и с невероятной скоростью помчалась вверх по ступенькам лестничной клетки. Лариса почувствовала, что её покидают силы. Она присела на корточки у стены и минут пятнадцать неподвижно смотрела в одну точку. От отчаяния хотелось плакать.
Спасительная мысль пришла неожиданно: надо позвонить Валерке, бывшему мужу. Он хоть и напускает на себя временами дурь, но, в общем-то, мужик неплохой, в беде не бросит. Лариса осторожно вернулась в квартиру. Как хорошо, что телефон стоит на тумбочке в прихожей, почти у самой двери. Через справочную она узнала телефонный номер бывшего мужа и сразу же позвонила ему. Валера был одновременно и удивлён, и обрадован. На просьбу Ларисы приехать к ней он охотно согласился.
- А почему бы и не приехать, я мужчина свободный, – весело балагурил он. – Правда, у меня была жена, но мы развелись с ней полгода назад. Думаю, ты в курсе...
- Валера, мне не до шуток! – воскликнула Лариса. – Не теряй времени!
Спустя полчаса он был у неё. Его бодрое настроение, богатая юмором речь, знакомая манера общения – всё это в считанные минуты успокоило Ларису, приглушило навязчивые страхи. Она рассказала Валерию о своих необычных проблемах. Он внимательно выслушал её, но, кажется, не очень поверил. На губах блуждала едва заметная ироническая улыбка.
Они провели вечер как старые друзья. Лариса с удовольствием вглядывалась в знакомое лицо человека, с которым ей всегда было интересно; человека, с которым они строили по кирпичику совместную жизнь, так глупо разрушенную впоследствии. Незаметно наступила ночь.
- Я тебе здесь постелю, – сказала Лариса, раскладывая кресло-кровать.
- Зачем? – удивился Валерий. – Мы вполне поместимся на твоей кровати.
Лариса почувствовала, как вся напряглась. Она совсем не подумала, что дело может повернуться таким образом.
- Я не могу, – сказала тихо.
- Не можешь? – ни то удивился, ни то рассердился он. – Тогда зачем позвала меня?
- Но я же всё объяснила: в квартире кто-то есть...
- Перестань! Я давно не маленький и в сказки не верю, – в голосе бывшего мужа послышалась знакомые нотки раздражения. – Хочешь подразнить меня? Считай, что подразнила.
Он попытался привлечь её к себе, но она резко оттолкнула его.
- Валера, прошу тебя: не надо!
- Ах, не надо! – разозлился он. – Думаешь, с человеком можно вот так поступать? Нет, со мной этот номер не пройдёт!
 Он схватил её за отвороты халата и потащил к кровати. Не в силах вырваться из крепких мужских рук, Лариса наотмашь ударила его кулаком по лицу. Удар пришёлся по носу. Две алые струйки побежали по губам и подбородку.
- Так! – оказал он злобно. – Пора рассчитаться с тобой за всё.
Валерий рывком сдёрнул с кровати простыню и стал утирать ею с лица кровь.
Пользуясь заминкой, женщина бросилась на кухню, закрыла дверь и подперла её обеденным столом. И лишь после этого поняла, что сама загнала себя в ловушку. Стеклянная кухонная дверь вряд ли могла послужить защитой от тридцатилетнего мужчины. И бежать было некуда, в коридоре уже слышались шаги. Лариса выдвинула ящик стола и стала лихорадочно выбирать нож.
- Ты чем там гремишь? Уж не ножик ли ищешь? – послышался насмешливый голос. – Я сейчас умру от страха.
Сквозь рифлёное стекло кухонной двери силуэт подходившего мужчины казался расплывчатым. Вдруг за его спиной появилось едва различимое облако. Лариса бросила нож и, закрыв ладонями глаза, простояла так несколько минут во внезапно возникшей тишине. Когда она открыла глаза, коридор был пуст. Она ещё несколько минут простояла в нерешительности, потом осторожно отодвинула стол и распахнула дверь.
Мёртвый мужчина сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Неподвижные глаза были широко раскрыты, на лице застыла маска ужаса. Валерий, бывший муж Ларисы, умер от страха, как и обещал. Дрожа всем телом, она осторожно пробралась мимо мёртвого человека, после чего во весь дух побежала будить соседей.

* * *

Бесконечная череда допросов и различных проверок вконец измотали несчастную женщину. Самым обидным было то, что никто, кроме Ларисы, тень в углу разглядеть не мог. Хорошо ещё, что её признали психически здоровой. У погибшего не было обнаружено никаких признаков насильственной смерти, и это заводило следствие в тупик. После долгих размышлений и споров было решено привлечь к делу специалистов по аномальным явлениям. В один из дней в квартире Ларисы появилась группа людей во главе с бородатым мужчиной в очках. Они включили какой-то прибор, и из него сразу посыпались громкие щелчки. По мере приближения к книжному шкафу щелчки переходили в сплошной треск, от которого закладывало уши. Бородач объяснил Ларисе, что в её квартире обитает некая энергетическая сущность, но она ничего не поняла из его объяснений.
- Вы не волнуйтесь, – говорил начальник группы. – С недавних пор у нас имеется оборудование, которое легко ликвидирует подобные явления.
Группа приступила к установке и настройке оборудования. Наблюдая за их действиями, Лариса вдруг ощутила, что в её душе растёт смутное беспокойство. Подготовительные работы близились к завершению, когда она вдруг поняла, что её так сильно беспокоило: она совершает предательство, пытаясь руками этих людей уничтожить неведомое существо, дважды защитившее её.
- Нет! – закричала Лариса. – Не надо этого делать, прошу вас!
Несколько пар глаз с удивлением уставились на неё.
- Прошу вас, не надо этого делать, – повторяла она.
По щекам ручьями бежали слёзы. Её пытались успокоить, говорили какие-то слова. Кто-то принёс воды. Но она ещё больше впадала в истерику. Недоумённо переглянувшись, аномальщики прекратили работы. Они оставили Ларисе номер телефона, по которому она в любое время могла связаться с ними, после чего забрали оборудование и уехали.
Оставшись одна в своей странной квартире, Лариса впервые за последнее время почувствовала, что не испытывает страха. На душе было спокойно. Ближе к ночи, уже забравшись в постель, она погасила свет и, посмотрев в угол за книжным шкафом, увидела там знакомую неясную тень. Женщина улыбнулась.
- Спокойной ночи! – сказала она тени и почти сразу уснула.

2003 г.


ЛЮБОВЬ И ЖЕРТВЫ

Дверной звонок сыграл привычную мелодию. Хозяин квартиры, мужчина чуть старше тридцати лет, торопливо вышел в прихожую и распахнул дверь. Молодая женщина с хорошеньким, но грустным лицом медленно переступила порог. Мужчина помог ей снять плащ.
- Какие новости, Марина? – спросил он нетерпеливо, когда она прошла в комнату.
Женщина тяжело опустилась в кресло.
- Плохо, Игорь, – сказала она. – Он ничего не желает слушать.
- Что он говорит?
- Предлагает сохранить семью.
Мужчина тоже сел в кресло и задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику.
- Ты рассказала ему о нас? – спросил он.
- Да. Я сказала ему, что уже восемь месяцев встречаюсь тайком с другим мужчиной.
- И что?
- Ничего. Он говорит, что ради детей готов всё простить и забыть.
- Но если ты решила уйти, он не может удержать тебя силой.
- Может. Не даст развода – и всё.
Мужчина сердито махнул рукой.
- Ерунда! Это дело времени. В конце концов, мы с тобой можем жить в гражданском браке, пока всё не утрясётся.
- Игорь, неужели ты не понимаешь?! – воскликнула женщина. – Если я уйду от мужа, то уйду ни с чем.
Мужчина опустил голову и некоторое время молчал. Потом он посмотрел в глаза своей собеседнице и сказал:
- Марина, ты с самого начала знала, что я не смогу обеспечить тебе те условия жизни, которые создал для тебя твой муж. У меня и квартира поменьше, и заработки поскромнее. Но, тем не менее, я бы не хотел улучшать своё благосостояние за счёт дележа имущества между тобой и твоим супругом. Я люблю тебя, а не причитающуюся тебе по закону долю. Я полагал, что и ты…
- Да разве же я об этом?! – в отчаянии перебила его женщина. – Я о детях говорю! Они ещё совсем маленькие: дочке пять, сыну три. Вот что меня беспокоит!
Мужчина облегчённо вздохнул.
- Так вот ты о чём! Но это же не проблема. Я тебе уже говорил и ещё раз скажу: я охотно приму твоих ребятишек и буду любить их как родной отец.
Женщина нетерпеливо замотала головой.
- Игорь, ты опять меня не понял. В том-то и дело, что он не отдаст детей. Он сказал, что если я уйду, дети останутся с ним.
- То есть, как это не отдаст?! – сказал мужчина возмущённым голосом. – Ты мать, и дети должны быть с тобой. Любой судья станет на твою сторону.
- Ей-Богу, ты сам как ребёнок! – женщина резко поднялась и отошла к окну, обхватив себя руками за плечи. – Неужели не понимаешь? У Влада есть деньги и связи. Он сделает всё, чтобы оставить детей у себя. Ну, какие у меня есть основания для развода? Только одно: полюбила другого мужчину. Влад – обеспеченный человек. Он любит своих детей и заботится о них. Мало того, он ради сохранения семьи готов простить жене её грешки. Что я могу противопоставить ему на суде?
Довод был резонным. Мужчина подошёл к ней, ласково обнял.
- Не переживай, Маришка. Мы ведь ещё толком не пытались бороться. Не будем унывать раньше времени.
- Да, не будем унывать, – женщина улыбнулась ему вымученной улыбкой и уткнулась лицом в плечо.

* * *

Он не сказал Марине о том, что решил поговорить с её мужем, опасаясь, что она будет категорически против их встречи. Рано утром Игорь стоял возле дома своей возлюбленной и ждал, когда появится её муж. Он знал Влада в лицо, так как однажды видел со стороны, как Марина и её супруг выходили из машины. Ещё вечером, приняв решение поговорить с Владом, Игорь предполагал, что разговор может закончиться чем угодно, и, в принципе, был морально готов к неблагоприятному исходу. Но, тем не менее, сейчас, в ожидании встречи, он страшно волновался.
Влад появился минут через двадцать. Выйдя из подъезда. Он подошёл к машине.
- Владислав! – окликнул его Игорь.
Влад, открывавший в это время дверцу своей легковушки, удивлённо обернулся. Игорь подошёл к нему.
- Ведь вы – Владислав? – спросил он.
- Да.
- Мне надо поговорить с вами.
- Говорите, если надо, – Влад в ожидании смотрел на него.
Игорь немного замялся.
 - Вы меня не знаете, – сказал он. – Дело в том, что я…
 - Ну почему же не знаю? – спокойно перебил его Влад. – Я вас узнал. Вы любовник моей жены.
Игорь растерялся.
- Но как вы меня узнали? – задал он не очень умный вопрос. – Насколько помню, мы не встречались.
- По фотографии, – усмехнулся Влад.
Игорь был окончательно сбит с толку. Что за ерунда? По какой ещё фотографии? Не могла же Маринка показывать мужу портрет любовника!
- Я вас не совсем понял, – сказал Игорь. – По какой фотографии вы меня могли узнать?
Влад продолжал с усмешкой смотреть на него.
- По цветной.
Наконец, до Игоря дошло. Вероятно, узнав о том, что его жена «гуляет налево», Влад организовал слежку и собрал о сопернике необходимую информацию. Однако, серьёзный парень!
- Значит, вы всё знаете, – сказал Игорь. – Тем лучше. Не придётся долго объясняться.
- Ну, так не тяните. Что вам от меня нужно?
Игорь глубоко вздохнул, набираясь духу.
- Как вам известно, мы с Мариной любим друг друга, и она хочет уйти от вас ко мне.
- Пусть уходит, если хочет, – сказал Влад с напускным безразличием. – Я её не держу. В чём же проблема?
Игорь продолжал:
- Вы очень состоятельный человек, Владислав. Но мы не претендуем на ваше имущество. Нам от вас ничего не нужно. Проблема в детях. Они должны быть с матерью.
На скулах Влада заиграли желваки. Но он сказал, сохраняя внешнее спокойствие:
- Это и мои дети. Они останутся со мной.
- Но это жестоко! – воскликнул Игорь. – Марина – мать! Она не может жить без детей.
- Не может – пусть остаётся. Я её не гоню.
Разговор зашёл в тупик. Не зная, как выйти из этой ситуации, Игорь сказал:
- Я рассчитывал на ваше понимание. Надеялся, что мы решим вопрос спокойно, по-мужски.
Мгновенно лицо Влада стало свирепым. Левой пятернёй он сгрёб рубашку Игоря на груди и, подтянув её вверх, процедил сквозь зубы:
- Слушай ты, Ромео! У меня давно чешутся руки поговорить с тобой по-мужски. И лишь по одной причине я не сделал этого до сих пор. Если эта дура решила уйти к тебе – пусть уходит. Но детей она не получит. Захочет остаться – я не буду возражать и стану жить с ней, словно ничего не было. Лишь потому, что детям нужна мать. Понял? Ещё есть вопросы?
Влад разжал пальцы и грубо оттолкнул Игоря от себя.
- Нет, – сказал Игорь. – У меня больше нет вопросов.
Он повернулся и торопливо зашагал прочь. На душе было тяжело и неуютно. Теперь ситуация виделась ему в совершенно ином свете.

* * *

За окном шёл сильный дождь. Марина была без зонта, поэтому пришла к Игорю, промокшая до нитки. Она улыбалась, а по лицу бежала вода, и Игорь не сразу сообразил, что вперемежку с дождевой влагой по её щекам текут слёзы.
- Мариночка, что случилось? – спросил он. – Что заставило тебя бежать ко мне в такую погоду? Ведь простудишься!
Она смотрела на него, продолжая улыбаться и плакать одновременно.
- Я пришла прямо из суда, милый. Всё позади. Теперь мы будем вместе.
Он не мог поверить своим ушам.
- Маринка! Ты выиграла процесс?!
Она неопределённо мотнула головой.
- Да. То есть, нет. Но я пришла к тебе. Навсегда пришла. Понимаешь?
Нет, он не понимал.
- Постой, а как же дети?
- Я ничего не смогла поделать, – сказала Марина. – Дети останутся у него. Он не отдал мне моих крошек.
- Тогда почему ты пришла ко мне?
- Потому что я люблю тебя! Я безумно тебя люблю!
- И ради меня ты покинула своих детей?
- Да! Да! – воскликнула Марина, и слёзы ещё обильнее потекли из её глаз. – Ради нас! Ради нашей любви!
Она ждала его реакции, но Игорь стоял молча и неподвижно. Марина почувствовала, как сердце кольнула тревога.
- Ты не хочешь обнять меня? – спросила она, шагнув к нему, но Игорь вдруг попятился от неё.
- Ради любви ты бросила своих детей, – сказал он глухим, отчуждённым голосом. – Зачем мне такая женщина?
До неё не сразу дошёл смысл его слов. А когда она всё поняла, то едва не лишилась чувств. В одно мгновение для неё рухнул весь мир.
- Нет, Игорь! Нет! – воскликнула Марина в отчаянии. – Ты не можешь так поступить со мной! Я ради тебя пожертвовала всем. Благополучием. Достоинством. Детьми, наконец!
Он упрямо замотал головой.
- Мне не нужны такие жертвы.
- О, Господи! – простонала она. – Ты же мне совсем не оставляешь выхода!
Игорь шагнул к ней и, сжав её плечи в своих руках, сказал:
- Марина, выслушай меня и успокойся. У тебя есть выход – единственный правильный выход. Ты должна вернуться к детям.
Она вырвалась из его рук и, рыдая, выбежала из квартиры. Её каблучки звонко застучали по ступенькам лестничной клетки. Игорь подошёл к окну. Вскоре он увидел, как через двор бежит молодая женщина – та, с которой он ещё совсем недавно планировал связать свою жизнь. Она бежала под дождём, скользя и спотыкаясь. Наконец, она поскользнулась и упала и несколько минут сидела на мокрой траве, горько и безутешно плача. Потом поднялась и уже спокойным шагом пошла дальше.

2004 г.


КАРАОКЕ ПО-РУССКИ

Воскресным днём Алексей Иванович Бодренко прогуливался по бульвару с женой и двумя детьми – сыном и дочерью. Они бродили, наслаждаясь тёплой солнечной погодой, заглядывали в летнее кафе и предавались другим незатейливым развлечениям, доступным рядовому обывателю. Что ни говори, а по части развлечений капитализм совсем не чета прежнему строю: кругом одни соблазны. И ещё радовал богатый ассортимент пива. Этот напиток Алексей Иванович любил и уважал. Он только что с удовольствием выпил бутылку правильного пива «Бочкарёв». Жена Алла и новое поколение выбрали «Пепси».
- Ну что, мои хорошие, какие у нас теперь будут планы? – спросил Алексей Иванович, обращаясь к детям.
- Давайте просто погуляем, - сказала жена. – Погода чудесная.
Они протиснулись сквозь толпу зрителей мимо эстрадной площадки, на которой шло концертное представление, и неторопливо направились в сторону «кольца». По обе стороны бульвара стояли многочисленные палатки, зовущие попить, поесть, покататься. На одной из таких палаток висела табличка «Караоке». Под звучавшую музыку чей-то надтреснутый голос старательно выводил: «Таганка, все ночи полные огня...». Алла обернулась к мужу и сказала просящим голосом:
- Лёша, давай зайдём сюда. Споёшь что-нибудь, а мы послушаем.
Алексей хотел было наотрез отказаться, но дети горячо поддержали мать – и он уступил. Они вошли палатку. Очередь к микрофону состояла из двух человек, поэтому долго ждать не пришлось. Когда настал черёд Алексея, он выбрал песни из советских кинофильмов и запел, слегка волнуясь. У него был приятный бархатный баритон, старые песни он любил и пел их с душой, так что возле палатки умудрился собрать толпу слушателей, которые ему добродушно аплодировали. Спев десяток песен, Алексей Иванович передал микрофон очередному исполнителю, и дружная семья повернула свои стопы к дому.
У дверей подъезда он сказал жене:
- Вы поднимайтесь наверх, а я побуду здесь ещё немного, покурю на свежем воздухе.
Оставшись один, он присел на скамейку и с удовольствием закурил. Всё же, как хорошо жить! Просто жить: чувствовать солнечные лучи, слышать голоса птиц, петь полюбившиеся песни.
Послышался негромкий шум мотора, и к подъезду плавно подкатила новенькая иномарка. Из машины вышел молодой человек. Подойдя к Алексею, он вежливо спросил:
- Простите за беспокойство, я хотел бы узнать, не продает ли кто-нибудь в вашем доме квартиру?
- Продают, - охотно ответил Алексей Иванович. – Обратитесь в пятьдесят восьмую. Это наши соседи сверху.
Он помог парню попасть в подъезд, открыв своим ключом входную дверь. Хорошо проведённый день хорошо заканчивался – ведь порой так приятно оказать незнакомому человеку услугу, пусть даже незначительную.

* * *

Новый сосед не спешил поселиться в приобретённой квартире. Или же он был на редкость тихим человеком. Прежние жильцы были неспокойной супружеской четой. Они часто ссорились, громко кричали и, судя по звукам, нередко бросали друг в друга предметы домашнего обихода. А теперь наверху стояла мёртвая тишина. Такая ситуация вполне устраивала супругов Бодренко. Они ценили покой, и сами всегда вели себя так, чтобы не доставлять беспокойства окружающим. Поэтому смена хозяев в квартире сверху не могла не радовать их. Но, как и всё хорошее, эта радость оказалась недолгой.
Однажды около часу ночи наверху послышался топот, громкие голоса, и вскоре стены дома задрожали от музыки, громкость которой выходила за все разумные пределы. Соседи со всех сторон стали стучать в стены, выражая свой протест, но эта акция не дала положительных результатов. Часа через полтора шум утих, но жильцы дома явно поспешили со вздохом облегчения. Вновь зазвучала музыка, и пьяные голоса стали поочередно исполнять песни из разряда уголовной романтики, словно в насмешку кем-то названные «Русским шансоном». Но это в данный момент не имело значения – шансон так шансон, у России и в этом свой особый путь.
Удручало другое: впереди был рабочий день, а веселье в квартире сверху не прекращалось. Надо было принимать какие-то меры. Алексей Иванович набросил на себя халат и, выйдя из квартиры, поднялся этажом выше. Дверь ему открыл пьяный крепыш.
- Чего тебе, мужик? – спросил он, глядя недружелюбно.
- Зашёл сообщить вам который час, - ответил Алексей Иванович. – Похоже, ни у кого из вас нет часов.
- Вали отсюда, если горя не хочешь!
Парень вышел на площадку и замахнулся на Алексея жестом, который можно было истолковать как «моргала выколю». Алексей Иванович приготовился дать отпор, он был мужчина крупный и крепкий. В это время в прихожей появился новый хозяин квартиры. Он узнал Алексея и сказал своему приятелю:
- Леший, не трогай его. Это мой сосед снизу, хороший мужик, - и уже обращаясь к Алексею Ивановичу. – Заходи сосед, повеселись с нами.
- На работу утром, - буркнул Алексей недовольно. – И не только мне. Вы полдома разбудили.
- Ты не обижайся. Такое дело: новоселье справляем.
- Сколько ж можно? Ведь ночь на дворе.
- Скоро закончим, - заверил парень. – Еще полчасика и всё.
Алексей вернулся в свою квартиру. Он прикинул, сколько времени останется на сон: получалось не более трех часов. Но его расчеты оказались неверны. Молодежь угомонилась только к пяти утра. Спать почти не пришлось.

* * *

«Новоселье» повторилось дней через пять. На этот раз разгул начался почти в два часа ночи; было ясно, что он растянется до утра. Сдерживая гнев, Бодренко опять поднялся к двери шумной квартиры. Дверь открыл хозяин и, уже без напускной приветливости сказал:
- Слушай, чего ты напрашиваешься на неприятности? У людей праздник, а ты, гнида, ходишь, настроение портишь.
В прихожей появились два пьяных существа – парень и девица.
- Что за кипиш? – спросил парень развязано. – Есть проблемы?
- Да опять этот хрыч к Стасу пристаёт. Достал уже, - сказала девица капризным голосом. – Пора его с лестницы спустить.
- Слышал предложение? – с ухмылкой спросил Стас Алексея. – Так что, мужик, лучше уплывай отсюда своим ходом.
Алексей Иванович сокрушённо покачал головой.
- Как же ты здесь жить собираешься при таком отношении к людям? – спросил он.
- Чего?! Жить в этой конуре? – Стас весело заржал. – Нет, дружок, живу я в «Серебряных ручьях», а эту хату приобрёл для балдежа. Поэтому смирись и гордо неси свой крест.
Он захлопнул дверь.
Алексей Иванович вернулся к себе. Он решил вызвать милицию. После долгих безуспешных попыток, наконец, удалось дозвониться по «02». Дежурному милиционеру звонок явно не прибавил настроения. Выслушав суть проблемы, он коротко сказал: «Выезжаем. Ждите», - и повесил трубку. Бодренко облегчённо вздохнул и стал ждать. Лишь через полчаса он спохватился: а ведь дежурный даже адрес у него не спросил. Что же делать? Должен же быть какой-то выход из положения.
Вечером после работы Алексей Иванович написал заявление и пошёл с ним к участковому инспектору искать управу на распоясавшихся юнцов. Старший лейтенант внимательно слушал посетителя, сочувственно кивал, обещал принять меры. Но когда Бодренко собрался уходить, он сказал:
- Мне очень жаль, но не хочу вас зря обнадёживать. У этих ребят слишком мощное прикрытие. Мы с вами ничего не сможем сделать.
- Что же вы предлагаете? – спросил Алексей Иванович обалдев от такого поворота.
- Обменяйте квартиру, если такой выход вас устроит, - услышал он в ответ.
Первый раз в жизни Алексей Иванович Бодренко столкнулся с тем, что можно вот так открыто нарушать закон, и никто против этого ничего не может сделать.

* * *

Казалось, ещё немного – и люстра упадёт. Топали умышленно громко, чтобы посильнее досадить. Музыка гремела на полную мощность. Алексей Иванович сидел на кровати, сжав голову руками. Неужели нет управы на этих сволочей? Проснувшиеся дети испуганно заплакали, Алла безуспешно пыталась их успокоить.
- Лёша, сделай же что-нибудь! – крикнула она мужу, сама едва не плача от отчаяния.
Алексей взял пассатижи и вышел на площадку. Поднявшись этажом выше, открыл панель электрического щита ненавистной квартиры, сжал пассатижами стержень тумблера и повернул его. Мгновенно наступила тишина. Потом послышались крики, визги, и на площадку выскочила толпа пьяной молодёжи: Бодренко успел спуститься на один пролёт лестницы.
- Вот он! – послышался женский крик.
Трое парней догнали Алексея, сбили с ног. Он пытался сопротивляться, но ему нанесли несколько точных ударов, от которых потемнело в глазах. Затем парни волоком затащили жертву в квартиру. Свет уже снова был включен. Алексей Иванович огляделся. Кроме него в квартире были шесть человек – три парня и три девушки.
- Что будем делать с ним? – спросил один из парней.
- Навешаем как следует, и выкинем на лестницу, - сказал другой.
- Я знаю, что мы с ним сделаем, - вдруг сказала рыжеволосая девица. – Мы его петь заставим.
Компания весело заржала. Парни усадили Алексея в кресло и крепко привязали его. Включили «караоке». Зазвучала музыка, по экрану телевизора побежали строчки текста. Рыжеволосая поднесла микрофон к лицу Бодренко.
- Спой, светик, не стыдись.
Он отвернулся.
- Не хочет! – прокомментировала рыжая, сделав смешную рожицу.
- Ничего, сейчас запоёт! – заверил Стас.
Он зашёл на кухню и через минуту вернулся с электрическим проводом, один конец которого заканчивался вилкой, а другой был оголён. Стас воткнул вилку в розетку.
- Будешь петь? – спросил он жертву, поднеся провод к лицу.
Алексей Иванович молчал. Стас ткнул его проводом в грудь. Тело передернуло жуткой судорогой, в мозгу словно вспыхнула молния.
- Будешь петь?
Опять удар током. Потом опять вопрос – и ещё удар. Молодёжь уже не смеялась. На лицах всех, включая женщин, застыло жестокое выражение.
- Ты мне надоел! – злобно сказал Стас. – Сейчас я тебя поджарю этим проводом. Последний раз спрашиваю: будешь петь?
Понимая всю безвыходность положения, Бодренко утвердительно кивнул. Компания вновь повеселела. Запустили какую-то блатную песню. Рыжая девушка опять поднесла к лицу микрофон, и Алексей Иванович запел. Он пел, думая о том, что жена и дети наверняка слышат его голос. Он пел, с трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать от обиды и унижения. Неужели и это сойдет им с рук? Неужели он позволит этим мерзавцам безнаказанно растоптать себя.
Впервые в жизни Алексей Иванович Бодренко, добродушный здоровяк, испытывал жгучую ненависть. Он пел, а под стянувшими тело веревками туго напрягались мышцы. И он понял: нет, не уйдут они от наказания! Он их сам накажет. Иначе он уже ничего не сможет объяснить своим детям.

2003 г.


БУТЫЛКА

Врачи утверждают, что бег – это лучшее средство сохранить своё здоровье. Юрка Сомов был молодым весёлым парнем, на здоровье не жаловался и все советы врачей пропускал мимо ушей. Но однажды вечером произошёл случай, который заставил его прислушаться к рекомендации медицинских светил.
А произошло следующее. Юрка шёл по своим делам, почти ничего не слыша вокруг, так как попутно наслаждался музыкой, проникающей в его ушные раковины из наушников плеера. Проходя дворами, он дошёл до общежития-девятиэтажки и повернул за угол. После этого он не успел сделать и пяти шагов, как что-то больно ударило его по плечу. Вздрогнув от боли и неожиданности, Юрка увидел, как пустая бутылка из-под водки, отскочив от него, запрыгала по земле. Он выключил плеер, снял наушники и стал изучать обстановку.
Из распахнутого окна на третьем этаже доносились пьяные голоса, песни и прочие звуки, красноречиво говорящие о том, что в данной конкретной точке земного шара в настоящий момент происходит бурное застолье. Не оставалось сомнений: бутылку выбросили оттуда. Вот мерзавцы! Просто взяли и вышвырнули в окно, даже не посмотрев, нет ли кого-нибудь внизу. Могли же и в голову попасть! Испытав праведный гнев по поводу столь антигуманного поступка, Юрка поднял с земли бутылку и вернул её законным владельцам, то есть закинул обратно в окно. Раздался звон бьющегося стекла – видимо, бутылка угодила прямо на стол. Потом послышались злые возгласы и прямая русская речь. Несколько пьяных рож показались в оконном проёме. Юрка улыбнулся и помахал им рукой, вполне довольный результатом: зло было наказано, справедливость восстановлена. Он водрузил наушники на прежнее место, врубил музыку и отправился дальше, покачивая головой в такт ритмичным звукам.
Видимо, у человека  все же есть ангел-хранитель. Иначе, кто ещё мог подсказать Юрке, что необходимо оглянуться? Он оглянулся и увидел, что толпа пьяных мужиков – человек шесть, не меньше – бегут в его сторону, размахивая палками.
Вот тут-то Юрка и вспомнил о рекомендации врачей: только бег мог помочь ему сохранить здоровье. Он сдёрнул с головы наушники (теперь было не до музыки) и пустился наутёк. Выбежал из двора на проспект Ленина и помчался вверх по тротуару мимо магазина с женским именем «Светлана». Мужики бежали следом. Юрка прибавлял ходу, но они не отставали. Ну, блин, не алкаши, а спортсмены-литроболисты! Чувствуя, что дело начинает пахнуть жареным, Юрка отчаянно крутил головой по сторонам в надежде, что объявится милиция и остановит эту гонку. Но как назло не было видно ни одного милиционера, словно сегодня их всех разом отправили в отгул. Дышать становилось всё труднее, а эти черти не отставали.
Улучив момент, когда в потоке дорожного транспорта образовался просвет, Юрка бегом пересёк проспект и ринулся во двор. Он рассчитывал, что преследователи не успеют так же быстро пересечь широкое шоссе, и ему удастся скрыться от них. Но и здесь его надежды не оправдались. Погоня продолжалась, причём расстояние между беглецом и его преследователями неминуемо сокращалось. В одном из глухих дворов Юрка почувствовал, что окончательно выбился из сил. Возле пятиэтажного дома-хрущёвки озлобленная толпа настигла его. Но они не сразу набросились на свою жертву, а стали медленно окружать её, красноречиво помахивая палками. Пускать в дело дубинки сходу было бы неправильно и неинтересно. Мужики чувствовали себя вершителями правосудия, поэтому сначала требовалось произнести обвинительную речь.
- Ну чё, гаденыш, добегался? – спросил коротко стриженый мужик с золотым зубом, по виду типичный уголовник. – Щас мы тебе чердак снесём.
Но снести «гаденышу чердак» помешало неожиданное происшествие. Из форточки одного из окон дома вылетела пустая бутылка и вскользь ударила стриженного по голове. Мужик взревел от ярости.
- Откуда бросили? – заорал он.
- Вон из того окна с форточкой, - показал один из его дружков.
Стриженый схватил бутылку и с такой силой швырнул её, что едва не вынес окно вместе с рамой. Осколки оконного стекла разлетелись в разные стороны. Пьяная толпа высыпала на балкон.
- Кто разбил окно, сволочи? – рявкнул красномордый крепыш. – Убью!
- А ты, козёл, гляди, куда бутылки швыряешь, - ответил стриженый. – Чуть башку мне не расколол.
- Нехрен под окнами шариться! – вопил красномордый, брызгая слюной. – А за «козла» ответишь!
Возникла словесная перепалка, в результате которой соответствующие характеристики получили не только все участники событий, но и женщины, произведшие их на свет. Когда ссора достигла наивысшего накала, все, кто был на балконе, толпой спустились вниз и выскочили из подъезда с твердым намерением уничтожить врага. С каждой стороны Юрка насчитал по шесть человек.
Стриженый и красномордый вышли навстречу друг другу, словно Пересвет с Челубеем, остальные стояли за их спинами в полной боевой готовности. Два противника ходили кругами, выискивая брешь в обороне врага. В руках у стриженого была толстая палка, у красномордого – сковорода внушительных размеров. Юрка понял, что настал момент сматываться отсюда. Но, вероятно, его ангел-хранитель в настоящее время отдыхал или, напротив, был сильно занят. Никто не подсказал Юрке, что уходить надо молча, по-английски. Поэтому он неосторожно брякнул:
- Ну ладно, мужики, вы тут без меня разберётесь. А мне пора идти.
Чем и привлёк к себе всеобщее внимание. Двенадцать пар глаз уставились на него.
- Это он кашу заварил! – послышался чей-то крик.
Пьяная толпа из двенадцати человек, забыв про взаимную вражду, дружно набросилась на «виновника». Ругая себя за глупую неосторожность, Юрка опять бросился наутёк. Но он ещё не успел отдохнуть после предыдущей пробежки. Силы быстро покидали его. Ещё немного, и его догонят. Он выскочил на Октябрьский проспект и побежал по тротуару в сторону бани. К его счастью на дороге показалась милицейская машина. Юрка бросился ей навстречу.
- Помогите!
Машина остановилась. Юркины преследователи прекратили погоню. Они немного потоптались на месте, бросая злые взгляды и громко ругаясь, а потом повернули обратно и скрылись во дворе.
В районном отделении внутренних дел Ленинского района молодой румяный старлей, выслушав Юркин рассказ, сделал неожиданный вывод:
- Стыдно мне за тебя, дружок. Молодой парень, а от пьяных мужиков убежать не мог. Спортом надо заниматься!
Таким образом, к совету врачей присоединились органы правопорядка. Юрка задумался.

* * *

Ранним летним утром молодой спортивный парень Юрка Сомов совершал очередную утреннюю пробежку, прихватив с собой неизменный плеер. Крепкие мышцы ног легко несли его вперёд, дыхание было ровным, настроение отличным. Сегодня его маршрут пролегал мимо общежития, от которого прошлым летом Юрка едва смог унести ноги. По иронии судьбы из открытого окна вновь выбросили бутылку. И это в половине седьмого утра! Видимо, начатое с вечера веселье  ещё не закончилось. Бутылка упала на землю примерно в пяти метрах от парня. Юрка подбежал к ней, поднял с земли и забросил обратно в окно. Потом он повернулся и спокойно побежал дальше. А льющаяся из наушников песня в исполнении двух девушек, представляющих собой популярную российскую группу, весело подбадривала его:

Нас не догонят!
Нас не догонят!

2003 г.


ВОЗМЕЗДИЕ

С самого утра настроение у Бицепса было отвратительным. И вроде бы, оснований для этого никаких не было. Погода шикарная: солнышко светит, птички поют… Да и в остальном всё полный нормалёк. А вот не на месте душа – и всё тут. Неужели он из-за задания так распсиховался? Но дело-то плёвое, было бы из-за чего дёргаться. Прежде приходилось попадать в разные заварушки: и в переделки, и в перестрелки. Ни разу он, Саня Бицепс, не проявил малодушия. А теперь всего-то делов: сопроводить Векселя на сходняк авторитетов.
В городе давно шло противоборство двух криминальных группировок. Время перестрелок и взрывов конкурентов миновало, в основном сферы влияния были поделены. Но некоторые разногласия ещё оставались, создавая напряжение и грозя вернуть отношения противников к временам лихолетья. Чтобы разрешить сложившуюся ситуацию и поставить жирную точку в этом вопросе, в город прикатил крупный представитель криминального мира по кличке Банкир. Он разместился на верхнем этаже новой двадцатиэтажной гостиницы. Сегодня на шесть вечера была назначена встреча в его номере, во время которой два городских авторитета Макар и Козырь должны с его помощью найти общий язык. Но незадолго до назначенного времени Макар скоропостижно заболел и вместо себя послал на встречу своего подручного Векселя, приставив к нему Бицепса в качестве телохранителя. Трудно сказать, как отнёсся к такому высокому доверию сам Вексель, а вот Сане Бицепсу этот трюк с перетасовкой очень не понравился. У Макара тонкое чутьё, он чувствует опасность, словно матёрый волк. Неспроста, ох неспроста он открестился от встречи! Эти размышления лишь обостряли собственные недобрые предчувствия Сани.
В семнадцать часов пятьдесят минут Бицепс распахнул перед своим боссом гостиничную дверь. Они вошли в вестибюль отеля. Навстречу шагнул охранник. Но Вексель что-то негромко сказал ему, тот кивнул и отошёл в сторону. Посетители прошли к лифту, вызвали его и стали ждать. Вексель о чём-то сосредоточенно думал, и Бицепс не осмеливался отвлекать его своими вопросами. А вопросы у него были вполне серьёзные. Вскоре раздвижные двери лифта гостеприимно распахнулись перед пассажирами. Мужчины вошли в кабину. Бицепс нажал кнопку верхнего этажа. Двери начали плавно съезжаться…
В последний момент в кабину лифта влетела граната.
Саня Бицепс, словно в замедленном кино, видел, как скоба отделяется от корпуса гранаты и летит в сторону, ударяясь о стенку кабины. На размышления оставались считанные секунды. Ещё не понимая, что делает, Саня нанёс Векселю удар кулаком в солнечное сплетение, и когда тот согнулся, рубанул его по шее ребром ладони. Не теряя ни секунды, бросил на лежащую на полу гранату и придавил собою тело, которое сегодня должен был охранять. Хрустнули рёбра. Вексель хрипло застонал. Бицепс сидел на нём, ожидая оглушительного взрыва. Но секунды бежали, лифт поднимался, а граната по непонятным причинам не взрывалась. Спустя полминуты Саня понял, что ждать уже нечего, надо срочно зачищать концы и сматываться. Он поднялся, достал пистолет с глушителем и всадил Векселю пулю в затылок. Вытащил из-под него гранату, поднял с пола скобу и сунул всё это себе за пазуху.
На восьмом этаже лифт остановился. Когда двери открылись, Бицепс увидел перед собой мужчину лет сорока, лицо которого мгновенно исказила гримаса ужаса. Бицепс ударил его кулаком в челюсть, потом, схватив за лацканы пиджака, забросил его в кабину лифта и нажал кнопку, отправляя лифт на верхний этаж. А сам торопливо побежал по лестнице вниз.
Уже выйдя на улицу, задумался, стоило ли брать с собой гранату. Зачем он это сделал, Саня и сам не знал. В тот момент действие казалось логичным. А теперь граната под рубашкой жгла ему живот. Ведь она могла рвануть в любой момент. Бицепс добрался до ближайшего мусорного контейнера и поспешил избавиться от опасного груза.
Теперь ему предстояло решить очень непростую задачу: спрятаться так, чтобы ни одна живая душа не могла найти. Иначе… Саня зябко поёжился, представив, что с ним могут сделать.

* * *

Макар ходил по комнате из угла в угол, не в силах унять нервную дрожь. Чутьё его не обмануло. Если бы он к нему не прислушался, лежал бы сейчас в луже собственной крови. Но не только вероятность быть убитым будоражила его нервы. Как такое могло случиться? Ну ладно Козырь – натура подлая, от него чего угодно можно ждать. Но почему он не побоялся Банкира? Или они заодно? А почему бы и нет? Задача Банкира – разрядить в городе обстановку. А это можно сделать двумя способами: либо помирить противников, либо убрать одного из них. В общем, было от чего голове идти кругом.
Поразмышляв ещё немного, Макар взял со стола мобильник и набрал номер.
- Алло! – прозвучало в трубке.
Спокойным, но злым голосом Макар процедил:
- Значит, так ты улаживаешь разногласия между конкурентами?
В трубке повисла пауза. Потом сердитый голос спросил:
- Хочешь на меня повесить этот фокус? Не выйдет, дружок.
- Если ты не причастен, разберись с Козырем. Иначе я сам с ним разберусь.
- Не пори горячку, - сказал собеседник. – Я всё выясню. Не только с Козырем. К тебе у меня тоже есть вопросы. Надо встретиться.
- Ты же знаешь, что я… – начал Макар.
- Не волнуйся, я тебя вылечу, - перебил его Банкир. – Когда сможешь? Время не терпит.
- Я позвоню, - буркнул Макар и отключил связь.
Он вызвал Потапа. Когда тот вошёл в комнату, спросил:
- Бицепса нашли?
- Нет пока, - ответил Потап. – Проверили все его лежбища. Потрясли всех, кто мог что-то знать. Глухо.
- Так-так! – Макар опять нервно прошёлся из угла в угол, потом остановился напротив Потапа. – Выходит, что его прячут. А кто прячет, догадаться не трудно. Организуй пацанов. Пусть грохнут кого-нибудь из окружения Козыря. Не из мелких.
- Можно Викулу, - предложил Потап. – Я знаю, где он сейчас находится.
Макар одобрительно кивнул.
- Действуй!

* * *

Банкир просвечивал гостя взглядом, словно рентгеновский аппарат. Козырь неуютно поёжился.
- Клянусь, это не я. Зачем мне это надо?
- А кому надо?
Козырь пристально посмотрел на собеседника.
- Тому, кто уклонился от встречи. Почему Макар не поехал сам? Тут же чистейшая провокация.
Банкир задумался.
- В это трудно поверить, - наконец произнёс он. – Макар не дурак, чтобы действовать так грубо.
Козырь поднял кверху указательный палец.
- Вот! Он на это и рассчитывал.
- Значит, считаешь, что  провокация?
- Гадом буду! Зачем мне убирать Векселя? Он мне не мешал, а для Макара напряг создавал. Парень-то умный был, мог и потеснить. Вот Макар сразу двух зайцев и убил: избавился от опасного подручного и меня заодно подставил.
Банкир вновь уставился на него своим рентгеновским взглядом. Потом резюмировал:
- Ладно, разберусь. Пока свободен.
Козырь вышел из номера и замешкался. На этаже работала опергруппа, которой руководил человек в штатском. Козырь узнал его – старший оперуполномоченный капитан Сухостоев. Козырь хотел прошмыгнуть мимо полицейских к лестнице, но капитан его тоже узнал.
- А, Козырев! Давно не виделись. Вернись-ка в номер, приятель. Разговор будет.
- Я спешу, начальник. Без меня найдутся собеседники, - огрызнулся Козырь, продолжая путь.
- Назад! – рявкнул Сухостоев. – По наручникам соскучился?
Выложив в его адрес одно из своих самых любимых ругательств, Козырь вернулся в номер.

* * *

У следователя Чекунова сдавали нервы. Мало на его шее дел! А тут ещё подкинули жертву криминальной разборки. Пусть они там сами между собой разбираются, зачем мешать? Но философствовать можно сколько угодно, а работа есть работа. С тяжёлым вздохом он снял трубку телефонного аппарата и позвонил в анатомичку.
- Есть что-нибудь интересное по убийству в лифте?
- Есть кое-что, - отозвался собеседник. – У жертвы сломаны два ребра. На коже в этой области имеются вмятины в виде небольших квадратов.
- На что это похоже?
- По форме и размерам совпадает с рельефом поверхности гранаты «Ф-1».
Чекунов от неожиданности присвистнул. Положив трубку, он стал сопоставлять имеющуюся у него информацию. Итак.
Известно, что в лифт вошли двое. Известно, куда они направлялись. Потом один из них бесследно исчез, а второй остался лежать на полу лифта с простреленной головой и сломанными рёбрами – предположительно, о гранату «лимонку». Убитый – Алексей Крикунов, известный в криминальных кругах под кличкой «Вексель». Личность второго пока не установлена. Вексель – авторитетная фигура в группировке Макарова. Но сам Макаров притаился, где в данное время находится – неизвестно. Допросы Козырева и приехавшего из Санкт-Петербурга Лукашова по кличке «Банкир» практически ничего не дали. Чекунов пытался прижать к стенке и того, и другого, угрожал, намекал на то, что ему уже кое-что известно, но они молчали, почти открыто насмехаясь над его бессилием.
От размышлений его отвлёк телефонный звонок.
- Семёныч, - послышался в трубке голос старшего оперуполномоченного Сухостоева, - есть интересная новость.
- Очень интересная? – спросил Чекунов, предчувствуя недоброе.
- Тебе понравится, - заверил Сухостоев. – В сосновом бору обнаружен труп молодого мужчины. Мои ребята опознали в нём Викулова. Помнишь такого?
- Это который из группировки Козырева? Ещё бы не помнить! Причину смерти выяснили?
- Пока нет. Внешне никаких повреждений не обнаружено. Труп сейчас в анатомичке. Свиридов обещал позвонить сразу, как появятся результаты.
- Понятно, - устало произнёс Чекунов. – Не забудь потом мне сообщить.
Положив трубку, он откинулся на спинку офисного кресла и закрыл глаза. Ему было чем заняться – других дел невпроворот. Но смутное предчувствие говорило следователю, что скоро ему будет не до них.
Сухостоев позвонил ровно через двадцать минут.
- Паша! – сообщил он бодрым голосом. – Есть результат. Пристрелили нашего Викулу.
- Ты же сказал, что нет внешних повреждений, - напомнил Чекунов. – Или ты забыл?
- А их и нет, - Сухостоев ни то хмыкнул, ни то хихикнул. – Просто нашего друга прикончили оригинальным способом: вставили ствол в интересное место и бабахнули. Чуешь, чем пахнет?
- Я не служебная собака. С запахами не работаю.
- А тут не надо быть собакой, чтобы учуять. Скоро такая вонь поднимется – всем тошно станет. Не прикидывайся дурачком. Всё ты прекрасно понимаешь.
- Да понимаю, конечно! – сердито воскликнул Чекунов. – Уголовщина очередную войну между собой затевает. Да и хрен бы с ними! По мне – так пусть они там поубивают друг друга.
- Ты это шефу скажи, - посоветовал Сухостоев ехидным голосом. – Посмотрим, что он тебе ответит.
- И скажу!
Он прервал связь. Но телефон опять зазвонил. Павел Семенович сердито схватил трубку.
- Чего тебе ещё? – рявкнул он.
- Не понял! – послышался в трубке удивлённый голос полковника.
Чекунов от досады поморщился.
- Сергей Сергеевич, это я не вам.
- Зайди ко мне, - распорядился начальник.

* * *

Олег Николаевич Сухостоев время от времени позволял себе покуражиться над следователем Чекуновым, у которого по части юмора был большой напряг. Но, честно говоря, в настоящий момент ему самому было не до шуток. За короткий период времени враждующие группировки отстрелили в общей сложности семь человек. Дело приняло серьёзный оборот. Криминального авторитета Макарова найти никак не удавалось. Оперативники сбились с ног. Начальство метало громы и молнии.
К делу подключилось ФСБ. Банкира вызвали на допрос. В это время в его гостиничных апартаментах установили миниатюрную видеокамеру и микрофоны.  И уже вечером получили ценную информацию. В город ожидалось прибытие боевого отряда для разрешения  конфликта силовым путём. Учитывая более широкий диапазон средств воздействия на потенциальные источники информации, которыми располагал преступный мир по сравнению с правоохранительными органами, можно было не сомневаться, что Макарова они найдут.
Макаров это тоже понимал, поэтому в скором времени сам вышел на связь с Банкиром. В ходе переговоров было принято решение «забить стрелку» на окраине города в заброшенном недостроенном здании.

В назначенное время на первом этаже трёхэтажного дома встретились две враждующие группировки под кураторством Банкира, охраняемого группой прибывших в город боевиков. А на втором этаже, осторожно наблюдая за ходом событий в лестничный проём, располагалась группа спецназа.
С самого начала обстановка на стрелке накалилась до предела. Урегулировать разногласия не удавалось главным образом потому, что не могли найти виновного в убийстве Векселя. Козырь и Макар обвиняли друг друга, всё больше распаляясь и навешивая друг на друга оскорбительные эпитеты.  Банкиру с большим трудом удавалось удерживать их от решительных действий.
Время шло. Найти компромиссное решение не получалось. Нервы у всех были на пределе. А у лежащих неподвижно на бетонном полу спецназовцев стали затекать мышцы. Один из бойцов попытался осторожно сменить позу. Малейшего шевеления было достаточно, чтобы поднялась пыль. Не утерпев, парень чихнул.
Взоры тех, кто находился на первом этаже, устремились вверх. Защёлкали затворы пистолетов и автоматов. Макар впился глазами в Банкира.
- Кто там?
Тот пожал плечами.
- Сейчас проверим.
Он отправил троих парней на разведку. Командир группы спецназа дал команду своим парням приготовиться к бою, после чего громко крикнул боевикам:
- Сдавайтесь! Вы под прицелом.
Макар всадил Банкиру пулю между глаз. В следующий момент его самого пристрелил Козырь. Началась беспорядочная пальба. Братки падали один за другим. Капитан Фролов, возглавивши группу спецназа, пытался образумить их, крича в мегафон. Вскоре прямо в раструб рупора ударила шальная пуля. Выплюнув из окровавленного рта несколько передних зубов, капитан отдал бойцам приказ стрелять на поражение. Спустя две минуты операция была завершена.

* * *

Старший оперуполномоченный Сухостоев вошёл в кабинет следователя Чекунова и плюхнулся на стул. Павел Семенович выжидающе смотрел на него.
- Тут такое дело, Паша, - заговорил опер. – Полицейский патруль задержал бомжей. Устроили драку из-за мусорных баков.
- И что? – спросил Чекунов.
- Тот, которого хотели побить, стал угрожать гранатой. Тут как раз и подоспела полиция.
Следователь напрягся.
- Откуда у бомжа граната? Как он это объяснил?
- Сказал, что нашёл в мусорном баке возле новой гостиницы.
Чекунов облизнул пересохшие губы.
- Так, дальше…
- Граната оказалась учебной, - продолжал Сухостоев. – Мы обратились с вопросом о пропаже в кадетское училище. Нам ответили, что такое происшествие имело место. Граната пропала после посещения училища учениками шестого класса «б» школы номер пять. Шум поднимать не стали, поскольку она не представляет угрозы. Восстановить её как боевое оружие практически невозможно. Вот такая оперативная информация.
Павел Семенович смотрел на коллегу с нескрываемым удивлением.
- Бред какой-то! Как всё это увязать вместе: экскурсию школьников, криминальную сходку и потасовку бомжей?
Олег Николаевич пожал плечами.
- Чего не знаю, того не знаю. Это твоя работа: связывать несвязуемое и впихивать невпих…
Следователь шумно вздохнул.
- Ну что ж, буду думать.
Старший опер поднялся со стула.
- Думай, Паша, думай.

* * *

Впрочем, раздумывать было особо не о чем. Если граната пропала после посещения училища  школьниками, то и начинать раскручивать дело следовало со школы. Побеседовав с классным руководителем шестого «б», следователь взял на заметку семь потенциальных похитителей гранаты. Далее предстояло навестить их семьи и попытаться найти зацепку. Представившись инспектором по делам несовершеннолетних, проводящим профилактическую работу, Чекунов спрашивал о планах на будущее ребёнка, между делом заводя разговор о кадетском училище. Первые два визита не дали никаких зацепок.
Но зато при посещении третьей по счёту семьи следователю улыбнулась удача. Поначалу разговор с двенадцатилетним Васей Грачёвым и его родителями протекал довольно мирно и спокойно. Но стоило лишь упомянуть военное училище, как парнишка заметно заволновался.
- Мальчонка-то у вас нервный, - сказал Павел Семенович, обращаясь к родителям школьника.
Грачёв-старший нахмурился.
- Не нервный он, а разболтанный. Оболтус, одним словом. Учителя постоянно жалуются. Вы когда представились как инспектор по делам несовершеннолетних, мы с Марией, то есть супругой моей, решили, что натворил он что-то серьёзное. Разволновались.
- Он у вас единственный ребёнок? – спросил Чекунов.
- Двое их у нас, - ответила хозяйка. – Старшая дочка Оксана – умничка. Серьёзная, ответственная девушка. Она-то и предложила направить Васю в кадетское училище. Чтобы там приучили его к дисциплине и порядку. А классной руководительнице она подсказала идею сводить ребят в училище на экскурсию.
- Чем занимается ваша дочка?
- Работает. В университет в этот раз не поступила – не хватило баллов. Будет пробовать в следующем году. А пока работает дежурной по этажу в новой гостинице.
У следователя от волнения сдавило грудь.
- Вы мне позволите поговорить с вашим сыном наедине? – попросил он.
Родители согласились. Оставшись с парнишкой с глазу на глаз, следователь задал вопрос прямо в лоб:
- Ты гранату спёр?
Вася дёрнулся, словно его ударили.
- Ничего я не брал.
- Лучше признайся сразу. Меньше неприятностей будет.
- Что вы ко мне пристали? – захныкал парнишка. – Сказал же: не брал я ничего.
Чекунов посверлил его суровым взглядом.
- Ну что же, пеняй на себя, - сказал он и стал излагать заранее придуманную историю. – С этой гранатой на днях ограбили банк. На ней обнаружены отпечатки пальцев. Сейчас я откатаю твои пальчики, а потом сравню их с теми, что на гранате. Если совпадут, пойдёшь как соучастник ограбления.
У мальчишки округлились глаза.
- Нет! – закричал он. – Не грабил я банк. Честное слово, это не я!
- А куда гранату дел? – наседал следователь.
- Выбросил.
- Куда выбросил? В мусорный бак?
- Нет.
Вася тяжело сопел, глядя в пол. Потом поднял на следователя глаза.
- Что мне за это будет?
Павел Семенович наклонился к нему и негромко сказал:
- А вот это зависит от твоей честности. Поэтому врать не советую. Готов говорить правду?
Вася утвердительно кивнул.
- Ну, тогда рассказывай всё по порядку.

* * *

Он был очень сердит на старшую сестру. По её подсказке родители вымотали Васе всю душу, уговаривая поступить в кадетское училище.  А когда классная вдруг объявила о предстоящей туда экскурсии, Вася сразу понял, что и здесь без сеструхиного вмешательства не обошлось.  Оставлять такое безнаказанным было нельзя. «Возмездие неотвратимо!», - сказал он себе. Но ещё не знал, каким образом проучит свою слишком правильную сестру.
Надо признаться, что сама экскурсия ему понравилась. Было приятно подержать в руках настоящее оружие. Автоматы, карабины, пистолеты. А ещё снаряды, мины, гранаты… Да, именно в тот момент, когда Вася увидел «лимонку», у него созрел план мести. Казалось, сама судьба благоволила ему. Ситуация сложилась таким образом, что умыкнуть гранату не составило труда.
Он выждал несколько дней. Всё было тихо и спокойно. И тогда Василий решил приступить к активным действиям. В своей чёрной спортивной шапочке с отворотами он сделал прорези для глаз и рта. Шапочку и гранату прицепил к брючному ремню. Надел свободную спортивную куртку и пошёл «на дело». Он шагал по направлению к гостинице, предвкушая удовольствие от визга насмерть перепуганной Оксанки, в которую в ближайшее время полетит граната.
Но чем ближе подходил он к гостинице, тем меньше чувствовал в себе уверенности. И вот, наконец, перед ним парадный вход многоэтажки. Вася остановился в нерешительности. Двое молодых мужчин – один среднего роста, другой здоровенный верзила – прошли мимо него и скрылись за дверью.  Парнишка глубоко вздохнул, настраиваясь на решительные действия. Он извлёк из-под куртки гранату, выдернул чеку и сунул руку с гранатой в карман. И лишь потом понял свою ошибку: шапочку-маску будет очень неудобно надевать одной левой рукой. Это был серьёзный прокол.
Но не настолько серьёзный, чтобы отказаться от плана мести. «Ладно, как-нибудь справлюсь», - думал Вася. Он открыл дверь и шагнул в вестибюль. Высокий плечистый охранник шагнул ему навстречу.
- Эй, малец, ты куда?
Парнишке показалось, что мужчина смотрит на правый карман его куртки. В груди похолодело. Он метнулся к лифту, двери которого стали закрываться. Но охранник оказался довольно шустрым. Он бросился наперерез, схватил юного посетителя за плечо и развернул к себе. В последний момент Вася успел вынуть руку из кармана и бросить гранату в кабину лифта. Двери закрылись. Лифт поехал наверх.
- Ну-ка, показывай, что у тебя в кармане? – сурово спросил охранник.
- Ничего нет, - Вася демонстративно вывернул оба кармана.
Убедившись, что карманы пусты, мужчина задал следующий вопрос:
- Чего тебе здесь надо?
Вася пожал плечами.
- Да так, зашёл посмотреть. А что – нельзя?
- Нельзя! – рявкнул охранник. – Марш отсюда!
Вася пулей выскочил из гостиницы. Сердце бешено колотилось. Но он был рад, очень рад тому, что всё так закончилось. Только сейчас до него дошло, что он мог нарваться на слишком большие неприятности. Чёрт с ним, с возмездием! Главное, что всё обошлось – тихо и спокойно.
Никаких последствий.

Октябрь 2015 г.


    НА КРУТЫХ ПОВОРОТАХ

Чёрный джип «Гранд Чероки» плавно зарулил на стоянку перед магазином, в котором некогда продавались исключительно спортивные товары, а теперь – всё что угодно, включая дорогие безделушки. Водитель вышел из машины и внимательно огляделся вокруг. Затем обошёл джип и распахнул правую переднюю дверцу, помогая выйти господину с барскими манерами и надменным властным лицом. Они поднялись по ступенькам крыльца и вошли в магазин: хозяин – важно, не поворачивая головы, его шофёр-телохранитель – настороженно озираясь по сторонам. Едва за ними закрылись двери, как по правую сторону джипа, не более чем в полутора метрах от него, остановились «Жигули» шестой модели. Прежде, чем выйти из машины, водитель «Жигулей» надел тёмные очки. Захлопнув дверцу, он торопливо обошёл здание и скрылся во дворе.
Примерно в полукилометре от упомянутой стоянки у кромки тротуара стояла спортивная «Хонда», в которой находились двое дюжих парней. Сидящий за рулем напряжённо вглядывался вдаль, нервно барабаня пальцами по рулевому колесу, в то время как его напарник наблюдал в бинокль за развитием событий.
- Костян! Ну, что там? – нетерпеливо спросил водитель.
- Все в порядке, Стас, не нервничай. «Подарок» уже доставлен, - ответил Костян. – Готовь пульт и жди моего сигнала – они должны скоро выйти.
Стас вынул из кармана пульт дистанционного управления и поставил его в режим готовности.

* * *

«Свободный художник» Аркадий Шумаков, известный в определенных кругах под кличкой Шумахер, испытывал финансовые затруднения. Прошло всего два месяца, как он освободился из колонии, где отбывал очередной срок за угон автотранспортного средства, а в карманах остались жалкие гроши. Будучи от природы человеком смышлёным и способным, Аркадий быстро набрался опыта в избранной «профессии» и слыл хорошим специалистом по угону машин, но из-за своей, опять же природной, безалаберности нередко попадался. Он относился к той категории людей, о которых народная мудрость гласит: «Умная голова, но дураку досталась». Машины он угонял спонтанно, пользуясь случаем, и никогда ничего не планировал заранее. Сбыв очередную добычу перекупщику, Шумаков начинал сорить деньгами – это его и подводило. Он прекрасно понимал, что надо быть осторожнее, и какое-то время ему удавалось держать себя в руках. До тех пор, пока не подворачивалась хорошенькая девочка. Тут уж Аркаша ничего не мог с собой поделать, тормоза отказывали. Он вполне бы мог иметь высокий и стабильный доход, так как его давно приметили ребята, развернувшие в данной «отрасли» широкую деятельность. Но связываться с организованной преступностью Аркадий не хотел, потому что любая организация предполагает дисциплину. А дисциплина относилась к той категории понятий, которую угонщик Шумахер, в отличие от гонщика Шумахера, органически не выносил.
Сегодня наблюдательным пунктом он выбрал бульварную скамейку напротив спортивного магазина в надежде, что подвернётся удобный случай. И случай действительно подвернулся. Вслед за американским джипом на стоянку въехал «Жигулёнок». Судя по всему, «шестёрка» была в отличном состоянии. К тому же водитель даже не удосужился запереть дверцу на ключ, а просто захлопнул её. Вот лопух! Едва он скрылся за домом, Шумаков поднялся и быстро подошёл к машине. Пару раз он качнул её, чтобы убедиться в отсутствии сигнализации, затем сел на водительское место и занялся проводкой зажигания.
Через пару минут «Жигулёнок» вырулил со стоянки и покатил в сторону «нового» моста.

* * *

Костян заскрежетал зубами.
- Вот сволочь! – злобно процедил он.
- Что там? – спросил встревоженный Стас.
- Какой-то кретин угнал наш «Жигуль». Давай, Стас, жми за ним, пока не потеряли.
Стас включил мотор и резко набрал скорость. Расстояние между «Хондой» и угнанными «Жигулями» стало быстро сокращаться. Вслед за «шестёркой» парни проехали мост и двинулись в сторону северной трассы. Когда поток машин стал значительно реже, Костян сказал:
- Отстань от него немного, но из виду не теряй. Как только выберемся за город, догоняй и прижимай к обочине.
- Я ему все ребра переломаю, - сказал Стас. – Из-за этого гадёныша у нас будут неприятности.
- Настоящие неприятности будут, если он ментам попадётся, и они обнаружат в машине начинку. Тогда нам с тобой не сдобровать, такой прокол не простят.
Вскоре жилой массив кончился. Машин на дороге было немного. Стас уже хотел прибавить газу, как вдруг увидел, что преследуемые «Жигули» остановились.
- Что там происходит? Почему он остановился? – спросил Стас, притормаживая.
Костян поднёс к глазам бинокль.
- Он берёт попутчицу.
- Попутчицу? В краденую машину? – удивился Стас. – У этого парня с головой не всё в порядке.
- Возможно, сообщница, - сказал Костян. – Черт возьми! Вот это номер! – воскликнул он, поражённый тем, что увидел.

* * *

Аркаша Шумахер вёл машину аккуратно, не привлекая к себе внимания. Пока всё шло гладко. Главное – добраться до Кедровки, а там у него есть телефонный номерок, позвонив по которому, он сможет быстро сбыть свою добычу. Он и не думал останавливаться, когда увидел впереди машущую рукой девушку, но, подъехав поближе, изменил свои намерения. Девчонка была ослепительно хороша! Впрочем, для остановки была и другая причина: его беспокоила ехавшая следом чёрная «Хонда». Сколько времени она следует за ним, Аркаша не знал, он недавно обратил на неё внимание, но ему не понравилось то, что скоростная машина вдруг стала резко отставать. А неожиданная попутчица давала возможность остановиться и проверить свои подозрения. Во всяком случае, это было удобным оправданием тому, чтобы посадить рядом с собой очаровательную девочку.
Шумаков притормозил и распахнул правую дверцу
- К вашим услугам, мадемуазель!
- До Кедровки подбросите? – спросила девушка, кокетливо улыбаясь.
- Какой разговор, красавица! Садись!
Перспектива закадрить такую девочку закружила голову. «Сегодня явно мой день!», - думал Аркадий, строя заоблачные планы. Но ему тут же пришлось спуститься на грешную землю: два мордоворота, выскочив из-за кустов, быстро разместились на заднем сидении. В бок уперся острый кончик ножа.
- Разворачивай машину! – сказал грубый голос.
- Ребята, послушайте… – начал, было, Шумаков, но нож больно кольнул между рёбер.
- Ты что, оглох? Разворачивай!
В зеркале Аркаша увидел злобное лицо с воспалёнными глазами. С этими парнями объясняться не только бесполезно, но и опасно. Он молча развернул машину, лихорадочно соображая, как ему выпутаться из этой ситуации.
- Гони к «Пентагону», - сказал один из налётчиков.
- Куда?!
- К «Пентагону»! Ты в самом деле глухой или придуриваешься?! – в голосе говорившего слышалась нешуточная злоба.
- Но я знаю только один – в Вашингтоне. У меня бензина не хватит...
Кончик ножа опять больно вонзился в бок. Однако шуток они тоже не понимают.
- Это возле «Юбилейного», милый, - нараспев произнесла девушка, хищно улыбаясь.
- Понял, - Аркадий погнал машину в город, периодически поглядывая в зеркало заднего вида.
Черная «Хонда» следовала за ними.

* * *

- Что будем делать? – нервно спросил Стас. – Может, долбанём их, пока в город не въехали?
Костян немного подумал.
- Нет, - сказал он. – Кнопку нажать всегда успеем. Давай, следуй за ними.
Стас развернул машину.
- Никак не ожидал, что будет столько желающих покататься на «бомбе»! – сказал он с ухмылкой.
- Да, знали бы эти ребята, сколько тротила они возят с собой!..
Их разговор прервал сотовый телефон. Костян поднёс мобильник к уху.
- Слушаю.
- Как у вас дела? – спросил невидимый собеседник.
- Всё идет по плану, - ответил Костян и, отключив мобильник,  добавил… – Жаль, что не по нашему...
- Ты зачем соврал? – спросил Стас.
- Сам не знаю. У меня «крыша» едет от этого маразма. Надеюсь как-нибудь исправить положение.
- Мы уже ничего не исправим, Костян. Лучше позвони.
- Ладно, - Костян опять достал мобильник и набрал номер. – Шеф, у нас проблемы...

* * *

Рука громилы легла на Аркашино плечо, когда они подъезжали к кинотеатру.
- Останови здесь.
Один из налётчиков вышел из машины и направился к общежитию. Второй остался в салоне, продолжая держать нож возле бока водителя. Нервы у Аркаши были предельно напряжены. Эти «отморозки» непредсказуемы, могут запросто убить. Сколько же их развелось в последнее время! И куда смотрит милиция?
Вскоре ушедший вернулся, прижимая рукой что-то, спрятанное под курткой.
- Гони обратно! – скомандовал он.
Когда машина, миновав мост, двигалась вверх по склону, Шумахеру опять приказали остановиться. Один из парней выволок Аркашу из машины и ударил так, что он отлетел на обочину дороги. Парень занял водительское место, и машина помчалась в сторону «Радуги».
Едва Аркадий успел подняться на ноги, как возле него остановилась чёрная спортивная «Хонда», из которой выскочили двое. Крепко настучав Шумахеру по лицу и бокам, они снова сели в машину и умчались вслед за «шестёркой». Вытирая носовым платком разбитое в кровь лицо, Аркадий испытывал приступы дурноты, поэтому он не сразу заметил подъехавший милицейский «УАЗик». Увидев избитого человека, водитель патрульной машины притормозил. Вместе с напарником они подошли к потерпевшему.
- Что случилось? – спросил один из стражей порядка. – Вас избили?
- Упал... Споткнулся… – с трудом ответил Аркаша. Разбитые губы плохо слушались.
- Потерял сознание, очнулся – гипс, - насмешливо процитировал милиционер. – Документы имеются?
- Постой, это же Шумахер! – сказал его напарник. – Хорошо же тебя отделали, приятель, сразу и не узнаешь! Садись-ка в машину, в отделении потолкуем.
«Нет, сегодня не мой день», - грустно подумал Аркаша, забираясь в «УАЗик».

* * *

Инструкция шефа была простой и конкретной:
- Выкручивайтесь, как хотите, но проблема должна быть решена. Иначе...
На этом дельный совет заканчивался.
- Действуем по прежнему плану: за городом прижмём к обочине и отберём машину, - сказал Костян.
- С голыми руками соваться опасно – парни-то, похоже, «отмороженные», - резонно заметил Стас. – На всякий случай приготовь «пушки».
Костян достал из тайника два пистолета и, передёрнув затворы, один из них протянул Стасу.
- Кажется, пора! Давай, Стасик, жми на всю катушку.
Стас придавил педаль газа, и мощная машина резко набрала скорость.
Преследуемая «шестерка» неожиданно остановилась.

* * *

- Грач, тормози, мне больше невтерпёж, - сказал парень, сидящий позади водителя.
Когда машина остановилась, он достал из-за пазухи «аптечку» и раскрыл её. Внутри лежали три «заряженных» шприца. Оба парня и девушка торопливо закатали рукава. Поглощенные подготовкой к долгожданной процедуре, они не сразу заметили наведенные на них стволы пистолетов.
- Выходите из машины! Руки за голову, быстро! – прозвучала команда.
Бросая тоскливые взгляды на нетронутые шприцы, троица выбралась из салона. Держа под прицелом обоих мужчин и оттесняя их от машины, Стас и Костян упустили из виду девушку. Это их подвело. Заметив, что на неё не обращают внимания, девчонка схватила лежащий на обочине дороги камень и ударила Стаса так крепко, что он выронил пистолет. Наркоман тут же бросился на него, началась борьба. Девчонка метнулась к пистолету, но Костян опередил её, продолжая держать под прицелом второго парня. Наконец, тренированному Стасу удалось одолеть своего противника, хотя тот был значительно крупнее. Костян передал ему пистолет и торопливо сказал:
- Садись в «Жигуль». Сматываемся!
Сам он быстро заскочил в «Хонду» и рванул с места в карьер. Стас погнал «Жигули» следом за ним. Он чувствовал огромное облегчение: наконец-то машина у них! Конечно, заказ они сегодня не выполнили, но теперь это дело поправимое. Главное – не засветились.
В заднем зеркале Стас увидел, как девчонка подняла с дороги небольшой чёрный предмет. Он машинально прижал ладонь к груди, и его сразу прошиб холодный пот – дистанционного пульта в кармане не было! Видимо, он выронил его во время драки. Значит, теперь его жизнь в руках этой смазливой дряни! Стоит ей нажать на кнопку...
Стас почувствовал приступ паники. Он резко затормозил и, едва машина остановилась, выскочил из неё и побежал. Брошенный автомобиль покатился под уклон и, съехав в кювет, перевернулся. Костян, совершенно сбитый с толку, остановил «Хонду» и пошёл навстречу Стасу, который бежал, размахивая руками и что-то крича.
Тем временем троица наркоманов, обрадованная таким поворотом событий, бросилась к перевёрнутой машине – ведь шприцы-то оставались в салоне. Пульт по-прежнему был у девчонки, которая понятия не имела, что за штука у неё в руках. До машины оставалось метров тридцать, когда она нажала на кнопку.
Мощный взрыв, словно пушинки, сдул с дороги всех участников событий, разбросав их в разные стороны. Оглушённые, ничего не соображая, они всё пытались куда-то ползти, пока где-то недалеко не послышался вой милицейской сирены.

2002 г.


ПОД СТУК КОЛЁС

Элегантного вида мужчина поправил узел галстука и негромко постучал в дверь купе.
- Да-да, входите, - послышался мелодичный женский голос.
Мужчина вошёл в купе, снял шляпу и галантно поклонился.
- Прошу простить за беспокойство. Я  ваш новый попутчик. Позвольте представиться: Анатолий Борисович.
- Ну что вы! Никакого беспокойства! – женщина ослепительно улыбнулась и, в свою очередь, тоже представилась. – А меня зовут Ангелина Викторовна.
Они рассыпались во взаимных любезностях. Мужчина прошёл и занял свою полку. Двухместное купе спального вагона было вполне уютным и располагало к непринуждённой беседе.
- Отдыхать едете или по делам? – спросил Анатолий Борисович, разглядывая свою попутчицу.
На вид ей было лет тридцать. Её строгий костюм из дорогой ткани, причёска, макияж, манера держаться – всё было безупречным. А золотые серьги с камешками, роскошный перстень и массивный медальон на золотой цепочке красноречиво говорили о том, что перед ним сидела птица высокого полёта.
- Отдыхать некогда, - вздохнула женщина, отвечая на вопрос. – Всё дела, дела. Вот пока в поезде еду – отдыхаю.
- А чем вы занимаетесь, если не секрет? – мужчина задал вопрос таким тоном, словно это было простое любопытство.
- О, если бы вы знали, какое тяжкое бремя ответственности лежит на мне! – женщина картинно закатила глаза. – На моих хрупких плечах вся финансовая отчётность одного из кемеровских банков. А ваша профессия не является государственной тайной?
- О нет! Что вы! – мужчина всплеснул руками. – Я  работаю в одной солидной фирме. Моя должность – заместитель генерального директора по внешним связям. Налаживаю контакты, заключаю договора...
- Приходится много ездить? – сочувственно спросила женщина.
- И ездить, и летать, и даже плавать. Помните, когда-то была популярной такая песенка?:

А жизнь меня по всей Земле мотает.
Под стук колёс ко мне приходят сны.

Женщина засмеялась и, лукаво стрельнув глазами, продолжила:

А мне всегда чего-то не хватает...

Мужчина оценивающе разглядывал её.
«А она, похоже, из тех, кто и пошалить не прочь, - думал он. – Может быть, для начала закрутить с ней короткий романчик? Кажется, дама не будет против. Но нет! – одёрнул он себя. – Нельзя расслабляться. Работа прежде всего».
- Ангелина Викторовна, - обратился он к попутчице, - предлагаю отметить наше знакомство. У меня есть бутылка марочного вина. Поддержите?
- Нет-нет! – торопливо сказала женщина. – Спасибо за предложение, но я в пути никогда не пью спиртного. Вот от чая не откажусь.
- Ну что ж: чай – так чай. Только, знаете, мне не нравится, как его в поездах готовят. Давайте сделаем так: я принесу кипяток, и мы здесь в нём заварим пакетики. У меня есть хороший «Липтон».
На том и порешили. Через несколько минут стаканы с кипятком дымились на столе. Анатолий Борисович достал из дорожной сумки два пакетика чая и, внимательно взглянув на них (не перепутать бы!), один протянул попутчице. Прозрачная жидкость в стаканах стала приобретать красноватый цвет.
- Ах! – вдруг воскликнула Ангелина Викторовна. – Я  уронила запонку. Не будете ли так любезны поднять её?
Мужчина быстро наклонился и, отыскав глазами упавшую запонку, поднял её и вернул хозяйке. На это ушло не более пяти секунд. Они приступила к чаепитию. Анатолий Борисович (а в действительности вор Эдуард Барсуков по кличке Клофелин) внимательно следил за состоянием своей жертвы. Вскоре движения женщины стали вялыми, глаза затуманились. Изящным жестом она коснулась лба тыльной стороной ладони, затем привалилась к стенке и мгновенно уснула. «Пора действовать!», - решил Клофелин, но продолжал сидеть на месте. Внезапная слабость растеклась по всему телу. В глазах вдруг зарябило, окружающая обстановка стала расплываться – и он сам погрузился в глубокий сон, уткнувшись лбом в крышку стола.

* * *

За окном забрезжил рассвет. Эдик Клофелин с трудом оторвал от стола свою тяжёлую, словно налитую свинцом голову. Туго соображая, он огляделся вокруг, и события минувшего вечера постепенно стали восстанавливаться в памяти. Его попутчица, судя по её затуманенному взгляду, тоже только что пришла в себя и находилась примерно в том же состоянии. Превозмогая слабость и дурноту, Эдик попытался осмыслить, что же произошло вечером. Почему он отключился? Ведь клофелин был только в одном пакетике – в этом Эдик не сомневался, поскольку подготовительные работы всегда выполнял сам. Перепутать пакетики он тоже не мог – ведь его попутчица отключилась первой. Что же произошло?
И тут он вспомнил упавшую запонку. Так вот в чём дело! Душу заполнили обида и негодование. Женщина к этому времени успела прийти в себя и, кажется, тоже поняла суть произошедшего. Минуты три они молча смотрели в глаза друг другу.
- Мерзавка. Бессердечная баба, - сказал Эдик слабым голосом.
- Подонок. Бесчувственная скотина, - в тон ему сказала женщина.
У обоих не было сил даже на злость.
- Прохиндейка.
- Старый козёл.
- Я не старый, - обиделся Эдик. – Мне сорок три года – для мужчины самый расцвет сил.
- Козёл в расцвете сил.
Они продолжала беззлобно переругиваться. От вчерашних изысканных манер не осталось и следа.
- Ты мне что вчера подсыпала? – спросил Эдик.
- Клофелин. А ты мне?
- То же.
Женщина достала из пачки сигарету и закурила. Едва затянувшись, она откинулась к стенке и, с трудом сдерживая дурноту, сказала:
- О Боже! Паршиво-то как.
- Ну, ещё бы! – сочувственно произнес Эдик. – Небось, давление-то упало ниже городской канализации. Слушай! – воскликнул он. – У меня есть кофе в пакетиках. Сейчас мы это дело поправим.
- Покорнейше благодарю! – женщина хотела отвесить шутовской поклон, но не учла своего состояния, поэтому едва не стукнулась лбом о крышку стола. – Чаем ты меня уже напоил.
- На этот раз – без фокусов! – заверил Эдик. – Если сомневаешься, сделаем так: я достану два пакетика, и ты сама выберешь себе один из них. А я воспользуюсь тем, который останется.
После выпитого кофе самочувствие заметно улучшилось.
- Слушай, давай ещё раз познакомимся, - сказала женщина. – Меня зовут Юлька. Кликуха моя – Микстура. А ты кто?
- Я  Эдик Клофелин.
- Ну, блин! – хохотнула Юлька. – Аптека, а не купе.
- Я  тебя вот о чём хочу спросить, коллега. – Эдик опять перешёл на светский тон. – Спрашиваю из чистого любопытства, не пойми превратно. Все эти украшения на тебе – настоящие?
- Обижаешь! – воскликнула Юлька. – Дура я, что ли, таскать на себе столько золота. А если менты загребут? Туфта, конечно.
Дверь в купе приоткрылась, и в проёме показалась усатая физиономия проводника. Посмотрев на измученные лица пассажира и пассажирки, проводник расплылся в многозначительной улыбке.
- Ваша станция, - сказал он Эдику, продолжая ухмыляться в усы. – Готовьтесь.
Эдик взял сумку и направился к выходу. Поезд плавно остановился. Проводник распахнул двери и лукаво подмигнул Эдику, когда тот проходил мимо:
- Ночка-то, вижу, была не из лёгких. Будет что вспомнить.
- Да уж, - вздохнул Эдик. - Эти женщины…
Он вышел на перрон, не закончив фразы.

2003 г.


СТРАШНЫЙ ЧЕЛОВЕК

В небольшом баре за столиком, заставленном пустыми бутылками, сидели два ковбоя. Бармен принёс им ещё одну бутылку виски. Уже изрядно подвыпившие друзья закончили беседу, в которой они хвастались друг другу своими любовными похождениями. Теперь они завели разговор на другую тему.
- Ты можешь не поверить, Джо, - сказал тот, что сидел спиной к окну, - но я однажды на полном скаку с первого же выстрела из винчестера шлёпнул своего противника, скакавшего впереди меня ярдов на сто.
- Я тебе охотно верю, Билл, ¬-¬ ответил Джо. – У меня тоже был подобный случай. Как-то раз я оказался на мели, без единого цента. И вот судьба свела меня с одним парнем, который сначала пригласил меня выпить с ним. А хорошенько выпив, проговорился, что у него с собой имеется золотишко. В тот же вечер я подыскал себе место для засады за двести ярдов от дороги, по которой тот парень должен был отправиться дальше в путь. И едва только мой путник показался, я уложил его первой же пулей, хотя было уже довольно темно.
- И завладел его золотишком! – весело воскликнул Билл.
- Увы, нет, - ответил Джо. –  Это оказался не он, а я в темноте не разобрал. А тот тип напился и проспал до утра.
- А у меня был такой случай, - начал свой рассказ Билл. – Как-то в степи мне попалась навстречу индейская семейка из шести человек. Они мне показались подозрительными. Словом, не понравились. За пять секунд – не больше – я разрядил свой кольт. Ни одного промаха!
- Ну что ж, неплохо! – похвалил Джо. – Кольт – хорошая штука, но требует постоянной тренировки. Я, например, чтобы не терять формы, время от времени проделываю такое упражнение: подбрасываю доллар как можно выше, выхватываю кольт и стреляю. И представь – ни разу…
Джо поднял глаза и осекся. Билл, бледный и страшный, смотрел на него широко раскрытыми глазами и медленно поднимался из-за стола. Казалось, его горло перехватили спазмы. Только через пару минут к нему вернулся дар речи.
- В доллар?! – произнес он охрипшим голосом. – Ты страшный человек, Джо. Для тебя нет ничего святого.

1985 г.


ВЫБОР

Пятнистая Буренка, весело махая хвостом, вбежала в коровник.
- Ой, бабоньки, - закричала она с порога, обращаясь к остальным коровам, - какую новость я сегодня услышала! Вы просто упадёте, когда я вам скажу!
- Что за новость? – послышались голоса со всех сторон.
- Такая новость! Такая новость! – повторяла Буренка, невероятно довольная тем, что оказалась в центре внимания. – Вы просто обалдеете!
- Да не тяни ты! Говори, что слышала, - сердито сказала угрюмая Стеша.
- Ну ладно, слушайте, – Буренка напустила на себя важности. – Очень скоро к нам приедет новый бык-производитель. Настоящий американец! Представляете?!
- Ух-ты! – дружно выдохнули коровы после секундной паузы.
- Это какой ещё американец? – надвинулась на Буренку пышнотелая Нюрка. – А нашего Борьку куда?
- Да кому он нужен, Борька твой, - сказала Стеша.  – Алкаш несчастный. Ну, какой толк от мужика, если у него что ни день – рога в землю?
- Вот и неправда! Он и трезвым иногда бывает, - не сдавала позиций Нюрка. – Можно подумать, что ваш американец не пьёт совсем.
- Ну? Что говорят-то: пьёт американец? – взволнованно спросила Зорька, затаив дыхание.
- Да как будто нет, - неуверенно ответила Буренка. – И еще говорят, что он к женщинам подход имеет.
- Вот видишь! – Стеша строго посмотрела на Нюрку. – А наш-то – хамло неотёсанное. Да ещё копыта распускать любит.
- А почему пьёт мужик? – закричала Нюрка в отчаянии. – Кто-нибудь из нас задавал себе этот вопрос? Устаёт ведь – легко ли быть производителем! Нам бы пожалеть его, чуткость проявить. Так нет же, ворчим на него, придираемся ко всему. Вот он и расслабляется, как умеет.
- Защищай его, сколько хочешь, - отрезала Стеша, - а нам о потомстве думать надо. Ну, сама посуди: может ли пьяница произвести здоровое потомство?
- А какое потомство может дать ваш американец? – с вызовом сказала Нюрка, подбоченясь. – Наш-то, хоть и пьёт, зато вскормлен на всем натуральном, подножном. А заморский напичкан всякими добавками. Да разве американцы сюда что-нибудь путное пришлют? Лично я подозреваю, что они его сюда заслали, чтобы наш генофонд подорвать!
От сильного удара дверь в коровник распахнулась настежь. На пороге стоял Борька.
- Боренька! – воскликнула Нюрка. – А мы тут о тебе разговоры ведём! Заждались тебя.
Сильно качаясь, Борька прошёл вперед и остановился посередине коровника. Его тяжёлая голова болталась из стороны в сторону.
- Уже нализался, красавчик! – зло сказала Стеша.
- И так каждый день, - вздохнула Зорька.
- Ну вот, не успел мужик войти, а его уже «пилить» начали. Да тут любой запьёт от тоски, – Нюрка подошла к быку. – Боренька, ты, наверное, устал?
- М-м-м! – протянул Борька, глядя перед собой осоловевшими глазами.
- Ну, что я говорила – не будет от него толку! – Стеша с досадой махнула копытом. – Вы-то что молчите? – обратилась она к остальным. – Кого выберем: этого вот или американца?
- Ясное дело – американца! – поспешно сказала Буренка.
- Я  тоже за американца, - печально вздохнула Зорька.
Молчавшая до сих пор Красуля хлопнула длинными ресницами и сказала:
- А я даже не знаю, кого выбрать. Мне и Борьку жалко, и надоело, что он каждый день пьяный.
- Да какой же он пьяный? – воскликнула Нюрка. – Ну, выпил чуть-чуть. Ведь стоит же на ногах.
Вдруг передние Борькины ноги, задрожав в коленях, подкосились, и он стал медленно валиться вперед. Видя такой поворот событий, Нюрка бросилась к нему, пытаясь поддержать, но тяжёлая Борькина туша оказалась ей не под силу. Чувствуя, что одной не справиться, Нюрка воскликнула:
- Гражданки! Патриотки! Все, кому небезразлично будущее нашей Родины – поддержим отечественного производителя!
Коровы неуверенно топтались на месте. Красуля, хлопнув ресницами, двинулась, было, на помощь, но Стеша грозно крикнула: «Назад!» – и она послушно вернулась.
Не получив дополнительной поддержки, Борька рухнул наземь, придавив собой сердобольную Нюрку. Едва только той при помощи подруг удалось выбраться из-под бесчувственной туши, как в распахнутую дверь осторожно вошёл незнакомый бык и остановился у порога, церемонно раскланиваясь. От неожиданности коровы словно оцепенели.
Первой опомнилась Стеша.
- Американец? – спросила  она.
- Амеликанес, амеликанес, - вошедший утвердительно закивал головою, приторно улыбаясь и щуря раскосые глаза.

2002 г.