Всё очень просто было, очень просто:
Стоял зажатый с двух сторон,
Но, что он мог? Лишь вскрик короткий,
Когда нож брюхо распорол.
Куда девалась сила слова?
Но кто-то говорит по-свойски:
"Да, он убит! Но он не сволочь!
Зачем винить его в уродстве!"
Они бежали, а ножи,
Зачем-то бросили на крышу...
А я боялся подойти-
Мне жить хотелось - песни слушать!
И я не мог себя простить!
Но сам себе сказал по-свойски:
"Да! Я боялся подойти!
Я виноват в своём уродстве!"