(Попытка передать суть музыкального произведения под названием "Реквием", а не история с самим этим словом)
Очередное девятое мая. Стоим на тротуаре центральной улицы города, смотрим на парад и колонну Бессмертного полка. Хорошо, что солнце светит яркое. За темными стеклами очков не видно моих слез. Дочь рядом живо интересуется:
– Мама, а как долго еще будут отмечать этот праздник?
– Всегда, – заявляю я с наивной уверенностью.
– Пока не произойдет что-нибудь новое ужасное, – буднично выдает свое мнение муж.
– Глобальный природный катаклизм? – поворачивается к нему дочь.
– Нет, – мотает головой он.
– Техногенная катастрофа? – продолжает допытываться она.
– Новая Мировая война, – отвечает он.
– Ой, ну это вряд ли, – возражает дочь. – Не может быть, чтобы в современном цивилизованном мире произошла новая война. Ну, там внутри какой-нибудь отсталой страны могут отдельные группировки делить власть. Но чтобы кто-то на кого-то напал... И начал убивать всех подряд…
На лице дочери большие сомнения в таком исходе. Она всей душой за добро и сострадательность.
– Моя прабабушка Фаина тоже не верила, – вдруг вспоминаю семейную историю я. – Вместе с сыном Михаилом, его женой и двумя их маленькими детьми они выехали из родного города Проскурова пред тем, как его заняли фашисты. Им повезло, нашелся транспорт. Михаил был ценным сотрудником завода. Инженер. К сожалению, инвалид, поэтому не был призван на фронт. Но мог послужить стране в тылу. Не так далеко они уехали, Фаина почувствовала себя нехорошо. Сердце у нее заныло. И она решила, что надо возвращаться домой, потому что она не перенесет долгой дороги. И маленьким внукам тоже будет лучше дома.
– Не может быть, чтобы нас обидели, – сказала она. – Немцам нужна территория, природные богатства, заводы. Люди им тоже нужны как рабочая сила. Они не будут нас убивать. Нет смысла.
Михаил не смог убедить мать в обратном. Она всегда была упрямая. На том и держалась семья. Повернули.
Больше их никто и никогда не видел. Мы не знаем, что с ними произошло. Знаем только, что они не верили в возможные зверства со стороны других таких же людей. И в Хатыни, наверное, не верили. И в Красном берегу представить не могли, что произойдет. И в блокадном Ленинграде тоже. Однако… это было.
Я не хочу повторения. Ужасно боюсь этого. Чем старше становлюсь, тем больше боюсь. И поэтому радуюсь, когда вижу славных наших военных и нашу передовую военную технику. И кричу радостно «Ура!».