Лиз

Маро Сайрян
Есть один старый анекдот, думаю, что многие его знают: в одной африканской стране туземцы съели немецкого посла. В ответ на протест немецкой стороны с требованием денежной компенсации африканское руководство ответило: денег нет, но можете взамен съесть нашего посла, не возражаем. Продолжение анекдота вряд ли кто знает: немцы пригляделись к послу... и стали настаивать на денежной компенсации.

Вот в одну из таких стран, не буду уточнять в какую, послали Лиз, студентку 4-го курса программы International Development (международное развитие) на восьмимесячную практику. Лиз – худая, невысокая девушка с прямыми волосами цвета соломы, орлиным носом и близкопосаженными серыми глазами. Родители ее разошлись, когда ей было пятнадцать, мать вышла замуж за своего бойфренда, отец ушел тоже к бойфренду. В таких случаях либо впадают в депрессию, либо закаляются. Лиз закалилась и стала активисткой. Она принимала активное участие во всех студенческих протестах, а потом и сама их организовывала. Ни один негативный факт не проходил мимо ее внимания, будь то повышение платы за обучение, недостаточная освещенность столов в библиотеке, плохая звукоизоляция стен в общежитии, или таракан в кафетерии. У декана при виде ее ёкало сердце.

Активность Лиз не ограничивалась университетом, а распространялась на все сферы жизни. Она запросто могла переспорить хозяина дома, требующего от нее квартплату, а также служащих банка. Последние, обалдев от ее длинной обвинительной речи, обращались за помощью к менеджеру. Менеджер, увидев ее, убегал в свой офис и запирался на ключ.

Когда на факультете обсуждался вопрос насчет практики, члены факультета во главе с деканом единодушно решили послать Лиз в вышеуказанную страну, откуда в прошлом году еле унес ноги один студент, после чего он бросил институт и стал торговать наркотиками.

Африка не была для Лиз «терра нова». Еще после первого курса она ездила волонтером в Кению, где провела три продуктивных месяца и вернулась назад, убежденная в важности International Development. Лиз не стала возражать и в указанный срок отправилась в страну назначения. По проекту она должна была работать в деревне, помогая одной гуманитарной организации. Она благополучно прибыла в деревню, сопровождаемая членом организации, который подвез ее к дому, где ей предстояло жить – хибарке без душа и горячей воды. Холодной воды тоже не было, но рядом имелся колодец. Устав с дороги и поев пару бананов, Лиз завалилась спать. Утром она встала, подошла к окну и тут же отпрянула. В окно на нее смотрел бегемот. Чуть поодаль вокруг дома стояли голые туземцы. Лиз, которая была не из робких, стало не по себе. Однако она сумела взять себя в руки, призвав на помощь свои познания в области африканской фауны и вспомнив, что бегемоты выходят из воды ночью, чтобы поесть траву, а утром уходят обратно в воду. Этот, видно, задержался из любопытства, почуяв нового человека, так же как и туземцы. И действительно, очень скоро бегемот, насмотревшись, ушел восвояси, но туземцы не расходились. Лиз осторожно вышла из дома и пошла к колодцу. Туземцы, а это было местное племя каннибалов, приглядевшись к ней и покачав головами, тоже разошлись по своим делам.

Лиз позвонила декану, сообщив, что не может жить и работать в таких условиях и просит отправить ее в другое место. В ответ декан выразил глубокое сожаление, сказав, что другого места нет, а университет обязан выполнить свои обязательства в рамках программы международного развития в той стране, куда ее отправили, и лучше нее никто это сделать не может. Он сказал, что весь факультет болеет за нее, желает ей удачи и будет за нее молиться. Лиз мысленно послала и его и весь факультет подальше, но ничем не выдала своей обиды, сказав, что сделает все возможное, чтобы оправдать их доверие.

После этого о ней какое-то время не было слышно. Через четыре месяца пришло письмо на имя ректора университета от руководителя гуманитарной организации. Он настоятельно требовал, чтобы руководство университета срочно отозвало Лиз, мотивируя тем, что ее присутствие пагубно влияет на местное население и представляет опасность для членов его организации и других благотворительных обществ. По его словам, Лиз, обнаружив какие-то мелкие недочеты в работе организации, кои всегда имеют место быть и коих невозможно избежать, подняла страшный шум, настроив местных жителей против организации, и те стали вылавливать ее зазевавшихся членов и поедать, говоря при этом вежливые английские слова: «sorry», «thank you», и «I love you too»*, которые вбила им в головы Лиз. Об этом сообщил чудом уцелевший член миссии. Примите меры!

Ректор передал письмо декану факультета. Декан связался с Лиз, сказав, что он вместе с другими преподавателями, беспокоясь о ней и пойдя навстречу ее желанию, решили сократить ее пребывание в Африке, так что она может немедленно вернуться домой, что не отразится на оценке ее работы и будет считаться законченной практикой. Лиз сказала, что очень благодарна всем за их трогательную заботу, но она уже обжилась, привыкла к условиям и чувствует, что ее пребывание там необходимо и дает плоды, поэтому намерена завершить свою практику в положенный срок. Декану ничего не оставалось, как сообщить о полученном письме, на что Лиз заявила, что мелкие недочеты, о которых туманно намекалось в письме, на самом деле регулярная недостача медикаментов и продуктов питания, часть которых, не доходя до места назначения, бесследно исчезает. Она сказала, что не настраивает туземцев, а наоборот, осуждает их поведение и объясняет им, что есть другие методы борьбы за справедливость, так что некоторые из них под ее влиянием уже стали вегетарианцами...

Я знаю обо всем этом, потому что моя дочь и Лиз одно время вместе снимали бейсмент, учась в университете. Закончив учебу, они разъехались, но продолжали переписываться и до сих пор время от времени пишут друг другу. Год назад Лиз поехала в Папуа–Новую Гвинею. Причиной явились трагические события, происшедшие в этой стране, когда местные каннибалы сорвали выборы, съев нескольких агитаторов от оппозиции. Жители, боясь той же участи, не пошли на избирательные участки, затаившись в домах. В результате победила правящая партия. Лиз не могла пропустить подобное нарушение демократических прав избирателей и поехала туда, чтобы принять участие в протестах.

О подробностях ее пребывания мне не известно. Думаю, что ей удалось примирить радикальных каннибалов и активную оппозицию. И теперь граждане Новой Гвинеи спокойно ходят на выборы, а лидеры политических партий... если и едят друг друга, то только лишь в переносном смысле.

* – извините, спасибо, я вас тоже люблю.