Начало: http://www.proza.ru/2016/05/03/1265
1
Утро четверга (так же, как, в общем-то, и утро вторника) всегда начиналось с душа. Впрочем, и душем то это называли только по привычке, потому как мыться приходилось без воды, в «сушилке». Да, «Ирий» всегда очень старательно экономил ресурсы, хоть и владел Байкалом, самым большим хранилищем пресной воды на Земле.
Кто придумал называть электродуш сушилкой, Олег не знал – только то, что изобретён он был ещё в первой половине прошлого века. Технических деталей парень не знал (да и не интересовался), но выглядело всё примерно так: пациентов разгоняли по кабинкам, после чего пропускали через их тело ток. Было это, в общем-то, безболезненно – кроме встающих дыбом волос последствий не было, а кожа зато скрипела от чистоты. Потом выдавали свежую одежду – синие тапки без шнуровки и рубашку со штанами того же цвета. Далее – завтрак, и, в общем то, полностью свободное время до самого ужина – если, конечно, ты не буйный и у тебя нет никаких процедур. У Олега сегодня были, да и при этом – самые им нелюбимые...
Кабинет был не очень-то большим, поэтому две дюжины пациентов едва сумели рассесться в круг, как того требовали правила. Психолог – Тарасова Анна Ивановна – сидела в центре, как всегда, расположив на коленях какие-то бумаги.
«Чёрт, до конца я не доживу... – мысленно простонал Олег, оглянулся вокруг. Выражения лиц людей здесь делились на два вида: страдающее (как у него) – это у тех, кому ещё не промыли до конца мозги, и воодушевлённое – у тех, кто уже верил в формулу «Ирий» трудится ради вашего блага». – Пусть до меня сегодня Тарасова хотя бы с идиотскими вопросами не домогается...».
- Ну здравствуйте, - увидев, что все уселись, Анна Ивановна кивнула – вроде бы и вежливо, но и, как всегда, довольно небрежно. Замечала это лишь та половина пациентов, чьи лица не были как у идиотов с рекламных плакатов. – Снова четверг, и мы с вами снова встретились.
Она «участливо» улыбнулась, и Олег, покосившись на трёх дюжих санитаров, маячащих у стенки, в который раз удержался, чтобы не сплюнуть.
- Итак, сегодня мы начнём с... – Тарасова оглядела сидящих вокруг. После чего, покосившись на свои записи, выдала:
- С Копытова Максима!
Ответом было молчание.
- Максим? – она снова неуверенно оглянулась. – Вы здесь?
- Здесь, - чуть хрипловатый голос раздался у неё за спиной. Психолог повернулась к говорившему на своём вращающемся стуле. Он был невысоким и жилистым, с проколами от пирсинга на носу и губе – самих колец не было – в «Велесе» всё снимали для безопасности самих же пациентов.
- Итак, Максим... – женщина покашляла в кулак. – Давно вы в нашем центре?
- Непростительно долго, - буркнул тот.
- И это?..
- Две недели, - кто-то негромко засмеялся, но тут же стих – санитары отбивали всякое желание нарушать порядок.
- Что ж, а по какой причине вы попали к нам?
- Я музыкант.
- И… всё?
- Не пришёлся по нраву патрульным, когда сыграл на улице хэви-металл для случайных зрителей.
- О чем же была песня?
- О свободе, - музыкант оскалил зубы в улыбке – половина, как оказалось, были вставными. – И больше, дамочка, я не буду отвечать на ваши вопросики.
Один из санитаров двинулся было к Максиму, но психолог молча покачала головой, произнесла:
- И почему же?
- Вы мне бывшую напомнили, - среди пациентов вновь раздались смешки. – Та вечно спрашивала: «За что ты меня любишь?».
Парень замолчал, и Анна Ивановна, так и не дождавшись продолжения, спросила:
- И это вы к чему?
- К тому, что я всегда отвечал: «Уж точно не за тупые вопросы».
На этот раз прогремел дружный взрыв хохота. «Не шибко-то смешно, - подумал Олег, но тоже чуть улыбнулся. – И если бы не пирсинг, я бы зауважал этого рокера...».
Тарасова молча кивнула санитарам, и двое из них, взяв под руки, вывели шутника из кабинета. «Похоже, собственных зубов у него скоро станет ещё меньше...».
- Итак, мы увидели прекрасный пример девиантного поведения, - психолог оглядела пациентов. – Нездоровая ячейка общества рано или поздно приведёт к беде, как бракованный кирпич в кладке здания. И именно поэтому все вы в «Велесе» - мы подготовим вас к полноценной жизни в нашем славном Святоярске, сделаем сознательными гражданами!
Конец своей речи она практически выкрикнула, кто-то из «зрителей» одобрительно зашумел. Анна Ивановна, явно удовлетворённая, продолжила:
- Ну а теперь... Орлов Олег, наш давний молчун! Олег?
Олег не ответил, оправдав прозвище.
- Что, снова ничего? Вы ведь почти месяц с нами. Может, хотя бы расскажите, из-за чего оказались здесь?
Она даже подождала ответа – наверное, целую минуту. Вздохнула.
- Ну хорошо... Следующим пусть будет...
Олег уже не слушал, отвернувшись. В голове были мысли поинтереснее речей психолога.
***
На улице уже стемнело и, хоть ночь и должна была быть лунной, тучи заволокли всё небо, оставив землю без света – к тому же, в его районе редкостью были и фонари, и вывески. Олег медленно брёл по улице с пакетом в руках – возвращался из магазина. До двери его подъезда, расположенного на углу, осталось не больше двадцати шагов, как вдруг...
Из переулка, мимо которого парню нужно было пройти, выскочил человек. Он смотрел назад, поэтому Олега не видел – и на всей немалой скорости влетел прямо в него. Оба упали на асфальт.
- Ой, я это... – запыхавшийся незнакомец начал было спешно подниматься, затравленно оглядываясь. Вдруг резко осёкся. – Олег?
- Сава?
- Слушай, я... – он снова оглянулся, высматривая непонятно кого. – Я побежал. За мной... за мной гонятся. Я...
- Ко мне пошли, - Олег рывком поднялся, подобрал выпавший пакет. Что дёрнуло его сказать такое, он и сам не понимал, но останавливаться было уже поздно. – Дома всё расскажешь.
- Я не уверен...
- Пошли давай! – последние метры до подъезда они добежали трусцой; дверь, запищав, открылась, считав код мозгового импланта Олега. – В лифт теперь. Я на одиннадцатом живу.
- Помню, - Сава говорил тихо, и на лице его всё ещё читались сомнения.
- Вот и хорошо, что помнишь...
Олег включил на кухне свет, кивнул на стулья с мягкой обивкой, стоящие у стола:
- Садись. Чай хочешь?
- Не знаю...
- Значит, хочешь, - забросил пакет в холодильник, поленившись разложить всё по полочкам. Вдруг замер. – А может, коньяка? Будешь?
- А хрен с ним, буду! – Сава уселся – как и много лет назад – животом к спинке стула. Вздохнув, запустил пятерню в лохматую светлую шевелюру. – А дома то у тебя ничего не изменилось, я смотрю.
Олег не ответил, достал бутылку и, подумав немного, лимон. Подал его бывшему другу: «Порежь. Вон ножик». Полез в навесные полочки – в поисках рюмок. «Не изменилось ничего... – недовольно буркнул внутренний голос. – Было бы, кому менять...». Поиски шли не ахти – кроме маминого фарфорового чайника и такой же кофеварки, паутины и пыли парень не обнаружил ничего. Пришлось идти к раковине и, достав пару кружек из горы грязной посуды, ополаскивать их от остатков чая.
- У тебя что, автомата посудомоечного нет?
- Сломался года два назад.
- И что?
- И всё.
Олег поставил кружки на стол; открыв бутылку, немного плеснул в них. Уселся напротив беглеца:
- Ну что, пьём?
- Пьём.
Коньяк оказался неожиданно противным, да и сам парень сглупил, выпив его не за один глоток, а за три. Из глаз потекли слёзы, и вкус кусочка лимона, тут же отправленного в рот вместе со шкуркой, остался незамеченным.
- Зараза... – ещё обиднее было то, что Сава свою порцию опустошил махом и теперь сидел, как ни в чём не бывало – разве что, покраснел малость. – Ну и от кого ты убегал?
- Кх-хым, - тот кашлянул, странно посмотрев на него. – Ты это... Запись на электру отключи – и я расскажу.
- Хорошо... – Олег отвлёкся на миг, сосредоточившись на импланте. Кивнул. – Готово.
- В общем, с чего начать... – Сава почесал давно небритый подбородок, хмыкнул и вдруг запел:
Когда нас много, начинается пожар,
И города похожи на крематорий и базар,
И все привыкли ничего не замечать...
Когда тебя не слышат, для чего кричать?
Остановился на миг, слегка улыбнулся:
- Эм, ладно... Издалека начну. Помнишь детство?
Олег не ответил.
- Мы ж тогда всё на улице буйствовали – граффити, паркур – и плевать было на комендантский час. И татухи эти ещё... Помнишь?
Молчание.
- Ну вот... - голос его чем дальше, тем неуверенней становился; Олег вдруг понял, что ему такой расклад доставляет удовольствие. – Мы ведь бунтарями себя считали, смеялись над теми, кто правила соблюдал, от ментов бегали. А ты потом...
Он на миг прервался, кашлянул. Олег не повёл и бровью.
- И я... Я, короче говоря, на Сопротивление вышел. Присоединился к ним. Ну а сегодня, пока листовки расклеивал, на патруль нарвался. Так как-то...
- Ясно. Что, ещё по одной?
- Ага.
Коньяк был разлит и выпит. Сава тряхнул головой, лизнул лимон. Поморщился.
- Ну а ты? – он внимательно взглянул на Олега, хмыкнул. – А ты ведь не изменился совсем – только бородка твоя хиппарьская погуще стала. Тебе что, сто лет? Хиппи уже не в моде.
- Иди ты, - Олег тоже глянул на него, чуть улыбнулся. Поймал себя на мысли, что алкоголь немного ударил в голову – не пил он уже давненько. – Сам-то как бомж оброс, не иначе.
Сава засмеялся, но почти тут же стал серьёзней:
- Я что спросить то хотел... Как твоя жизнь? Лет ведь сколько уже прошло...
- Шесть, - Олег задумался на миг. – Нормально я живу. Обычно.
- Это как?
- В квартире. Смотрю кино, жру фаст-фуд и книжки читаю. А потом –жру фаст-фуд, читаю книжки, смотрю кино. И потом тоже...
- И всё?
- Нет, конечно. Ещё – интернет. Это тоже важно. И игры, - Олег, не обращая внимания на удивлённое лицо бывшего (или всё-таки нет?) друга, плеснул по кружкам ещё коньяка. – Не таращься так, не всем быть революционерами. Давай лучше выпьем?
Улыбнулся, заглянул в карие глаза собеседника:
- Помнишь, как раньше? Libertas necessitas agnita est ?
- Кто это сказал-то? – Сава потеребил бородёнку, вспоминая. – Этот, как его... Диоген? Никогда не мог запомнить...
- Диоген, чувак... – Олег на миг прервался, осушив кружку, закусил. Теперь коньяк пился значительно охотнее, - …жил в бочке и ничего подобного не выдавал. Про свободу Спиноза сказал. Бенедикт Спиноза.
- Ты, гад мелкий, всегда себя самым умным считал. А вот определение государства по Ленину ты знаешь?
- А ты, я вижу, сочинения революционеров почитываешь? – Олег хмыкнул. – Только мимо. Я знаю, что он сказал.
- Государство – машина в руках господствующего класса по...
- Я же сказал, что знаю.
- Но ты-то иначе не понял бы, что знаю и я.
Оба засмеялись. Олег задумался: «Интересно, это коньяк меня так разговорил, или Сава?».
- Слушай... – «революционер» немного призадумался. – Если ты дома шесть лет просидел, деньги то откуда брал?
- Всё просто. Отец перед... смертью повышение получил. Ну как... за год ещё, наверное. И купил, поднакопив, квартиру аккурат в третьем кольце, пусть и на окраине – не то, чтобы нам это было нужно, просто для статуса. Только переехать мы туда не успели. А я её сдаю теперь. На то и живу – шибко не пожируешь, конечно, но и с голода не помрёшь. И, кстати, моя очередь вопросы задавать...
- Ну давай. Только налей сначала.
Он налил. Выпили.
- Вот что расскажи... Сопротивление ваше – я о нём только по слухам знаю. Что это, в общем? Чего вы хотите? Коммунизм, анархию? Или, того хуже, демократию строить решили?
- Я не знаю... – Сава, кажется, даже растерялся. – Мы свободу хотим. Свободу от «Ирия». А что дальше... Думаю, это наши начальники знают.
- Сава-Сава, - Олег покачал головой. – Революционер, блин. Сам не знаешь, за что борешься.
- Я знаю. Побить корпорацию – а там хуже уже не будет.
- Ну и... – договорить он не успел, в прихожей вдруг включился громкоговоритель:
- Квартира 113, откройте, полиция. Даём вам одну минуту и выбиваем дверь.
Переглянулись.
- Сава, прячься! – первым опомнился Олег.
- Ага, конечно. Думаешь, у них сенсоров тепловых нет? Они уже знают, что нас тут двое.
- Тогда через балконы уходи...
- Я на идиота похож? – он усмехнулся. – Ты же на одиннадцатом этаже живёшь, а мне жить ещё не надоело...
- Что делать будем? – Олег успокоился, налил ещё. Выпили, уже не закусывая.
- Давай как в старые добрые – шаг левой, полуоборот...
- Это можно, но имей в виду – я и не дрался давно.
- Не боись, прикрою.
Олег улыбнулся, почувствовав вдруг в груди странное, уже давно непривычное, тепло; открыл было рот, но ответить уже не успел. Дверь с треском выбили. В прихожей послышались тяжёлые шаги.
***
В палате послышались шаги, вырвав Олега из полузабытья. Он слегка приоткрыл глаза, заметив в темноте две фигуры: одну в синем, другую в белом. Старые знакомые?
- Ну что, ты доволен? – женский голос. Да, это та самая работница «Велеса», что лекарства таскала.
- Доволен, - санитар усмехнулся, натягивая штаны. - Ладно, пойдём отсюда. Мне ещё надо не забыть камеру в палате включить – в прошлый раз так и оставил, благо, на меня никто не подумал. Уж если Коновалов узнает...
Оба тихо вышли, прикрыв за собой дверь. Олег чуть приподнялся на кровати, прислушался. Замок не щёлкнул, как обычно.
«Мне что... – парень медленно, стараясь не скрипнуть матрасом, сел. – Мне реально не показалось?». Замер, боясь шелохнуться, не меньше чем на полчаса. Ничего не произошло и, главное, огонёк камеры наблюдения, расположенной в углу, под потолком, так и не загорелся. В голове раз за разом повторялись слова Марии Семёновны: «…потому мы и тестируем ЕМ 2.13.2». «Тестируют, тестируют... На нас! – Олег решительно встал, улыбнулся. – А, чёрт с вами! Была-не была!».
Коридор был пуст – Олег, чуть приоткрыв дверь, посмотрел и вправо, и влево, словно собрался переходить дорогу. Выйдя из палаты, чуть пошатнулся – в голове от лекарств было неясно, тело же вовсе деревянным казалось – особенно левая рука. Тряхнул головой, оглянулся. Жить ему приходилось на втором этаже, в мужском крыле – и при всём при том в самом дальнем от выхода конце здания. Впрочем, к парадным дверям смысла идти не было совсем – уж там-то точно мимо санитаров не проскочить. Да и, скорее всего, к нему уже сейчас вовсю спешит парочка воспитателей – охранник, что за камерами наблюдения следит, уже должен заметить нарушение режима... В общем, нужно было спешить – к чёрному ходу. Правда, где он находится, парень тоже не знал, но примерное направление представлял – искать следовало где-нибудь за столовой, на кухне или у складских помещений. В конце концов, ни поваров, ни грузчиков, таскающих коробки с едой, он в главной части «Велеса» ни разу не видел – значит, они как-то заходили. Туда и отправился, осторожно шагая и стараясь держаться ближе к стене – чтобы успеть в случае чего прижаться к ней, если вдруг покажутся воспитатели. Или чтобы была опора, если грёбаные препараты опять в голову ударят.
«Ну вот, сбегу я... Да и сбегу ли? Не важно... – Олег внутренне вздохнул. – Одежды нормальной нет. По номеру чипа сразу вычислят, если попытаюсь в магазин зайти или ещё куда. Домой – тоже не вариант, как и на вторую квартиру. Плюсом – тут, в центре города, камеры всюду и патрули. И что делать буду?».
Впрочем, сомнения сомнениями, но останавливаться парень не собирался. У двери, что вела к лестнице, замер – сверху, с третьего этажа, слышался смех санитаров, громкие голоса. Беззвучно проскользнул вниз, на первый, насчитав на двух пролётах двадцать ступенек – да так старательно, что едва не споткнулся. Перевёл дух. Ещё минута – и он был уже на входе в столовую. Там тоже ждало препятствие – метрах в пяти от него за столом сидел воспитатель. Впрочем, громкий храп и сильный запах алкоголя, для которого, кажется, не существовало понятия о расстояниях, говорили о том, что проход свободен.
Олег медленно прошёл к стойке, точно также перебрался через неё, едва не сбив стопку с пластиковыми подносами ногой – благо, вовремя спохватился. «Чёртовы лекарства... – выругался про себя. – Я так точно скоро весь «Велес» перебужу!..». Дальше... дальше была дверь кухни, на его счастье – не запертая. Олег, слегка приоткрыв её, протиснулся внутрь, осмотрелся. Хоть глаза и успели привыкнуть к полумраку, различить мало что удалось – только ряды плит и разделочных столов, раковины и... двери. Целых три, при том при всём. Олег приободрился, представив дующий в лицо ветер и ночной холод – как он соскучился по всему этому, парень понял только сейчас.
Первая дверь, однако, оказалась запертой – у неё и ручки-то не было – видать, открывалась или магнитным ключом, или считывая код с электры. Вторая же поддалась, открылась, чуть скрипнув – но санитар в столовой, видимо, ничего не услышал. Олег, застывший было в испуге, шагнул внутрь, оказавшись в кромешной темноте; пошарил по стене и, наплевав уже на всё, щёлкнул выключателем. Зажегся свет.
Комната была малюсенькой – может, три на три метра. И при этом – до чёртиков захламлённой – самыми разными ящиками и коробками были уставлены и стоящие вдоль стен металлические шкафы, и пол. «Кладовка или что-то типа того, - Олег мысленно вздохнул. – Тут мне точно делать нечего...». Повернулся было, чтобы идти назад, но из столовой вдруг послышался грохот, слегка приглушённый расстоянием и закрытыми дверьми. За ним – громкая ругань. «Санитар! Чёрт!».
Парень плотнее закрыл дверь, дёрнув за ручку, отступил назад. «Лишь бы он сюда не попёрся... – мелькнуло в голове. – Зараза, что делать-то?!». Олег сплюнул – на пол, как хотелось уже давно. «Тут в ящиках, должно быть, много хлама – может, я что-нибудь, похожее на оружие найду? Если уж валить отсюда – то любыми путями».
Тихонько принялся за коробки, открывая одну за другой – но находил в них только разного рода электронику – при том древнюю и явно давным-давно не рабочую. «Клавиатуры, колонки... Настоящие, что ли? Им сколько, лет сто? На голограммные интерфейсы же ещё в ХХI веке перешли...». Внимание вдруг привлёк большой плоский предмет, стоящий под одним из ящиков в дальнем углу – выглядел он увесистым, килограмма на три, да и корпус был металлическим. «По голове таким очень даже можно звездануть…».
Будущее оружие оказалось ноутбуком – техникой Олег немного интересовался, поэтому и «доисторический» компьютер узнал – такие были популярны ещё лет семьдесят или восемьдесят назад. Только что он тут делал? Парень осмотрел находку внимательнее – ручка есть, цвет чёрный, с элементами серого, на крышке стилизованная белая надпись – «Ирий», заключённая в вытянутый полумесяц. Даты изготовления не было. «Ну ладно...». Олег открыл ноутбук. Несколько секунд ничего не происходило, как вдруг... Экран мигнул и загорелся, появилась заставка – пляж, пальмы, горящий над морем закат...
«Да ладно... Работает, даже не разрядился!».
Хоть интерфейс и был непривычен человеку с компьютером, вживлённым прямо в голову, разобраться было не сложно. Первым делом Олег проверил мигающий в нижнем правом углу значок, ткнув по нему пальцем. Экран, как он и догадался, был сенсорным – открылось маленькое окошечко. Прочитал: «Уровень заряда батарей: 2 %. Время до отключения: 15 минут». Внизу же увидел свёрнутую вкладку. Открыл – появилась панель. Надпись в верхней её части гласила: «Сеть обнаружена». Чуть ниже была пустая строчка для... сообщения?
Олег улыбнулся и, ткнув по ней, ввёл, нажимая на непривычные кнопки клавиатуры: «есть ещё здесь хоть кто-то, кроме меня?». Щёлкнул «Enter».
2
- Аз есмь мои хоромы… Аз есмь мои хоромы… Аз есмь…
Лиза хлопнула себя ладонью по губам. "Какого чёрта я уже десять минут, раз за разом читаю эту дурацкую надпись, оставленную на стене кем-то из моих предшественников? С чего бы… Стоп!". Она вскочила с кровати, огляделась. Это была именно её комната, но дело то совсем не в этом. Она была в сознании и видела. Видела!
Сев на кровать, кончиком пальца провела по переносице. Тактильные ощущения также вернулись. Хлопнула в ладоши. Раз, другой. Третьего хлопка не случилось. Руки замерли на полпути. "Впору себя по лбу хлопать. Ведь звук вернулся, и я давно знаю об этом. Надпись вслух же декламировала".
Потянувшись всем телом, отслеживая малейшие, самые незаметные ощущения, улыбнулась, подумав: "Чего бы понюхать и пожевать, чтоб уже наверняка быть уверенной, что вернулось всё. Не подушку же?".
Замерла. Улыбка сползла с губ. Вот почему она не сразу сообразила, что слух вернулся. Поэтому и хлопала, проверяя. Они исчезли. Голоса пропали. Нет, не сделались тихими и неразборчивыми, как бывало под лекарствами. А совсем. Абсолютно. Что же теперь…
Обдумать произошедшее не вышло. Заскрежетал ключ в замке, и в открывшуюся дверь шагнул улыбающийся эсбэшник. За спиной маячила парочка "лбов" – санитаров. Андрей, не прекращая улыбаться, сказал:
- Утречко, Елизавета Сергеевна. Как спалось?
- Нормально. А что это вы, Андрей Николаевич, радостный такой? С чего бы?
- Ну как же? Вы только взгляните, Елизавета, какой чудесный день сегодня? Не прогуляться ли нам?
- Прогуляться? – Лиза недоумённо сморщила лоб, - Прогуляться можно... Вот только куда?
- В смотровую, душа моя. Куда же ещё? Вас осмотрят на предмет здоровья. А затем вернёмся туда, где вам операцию делали. Надо бы пару-другую тестиков прогнать. Убедиться, что всё в порядке с… - он постучал себя пальцем по лбу, - Ну как?
- Не особо, - Лиза вздохнула, поинтересовалась, - Выбора, я так понимаю, у меня нет? – дождавшись кивка, развела руками, - Ну пойдёмте, "прогуляемся"…
***
Обследование никаких изменений не показало, словно и не было этой ночи. Ночи, когда лишённое чувств тело девушки падало в бесконечную, лишённую всяких оттенков, тьму.
Да и об операции ничего не напоминало. Рана действительно зажила, как-будто и не было, чип себя никак не проявлял, по крайней мере, осматривающий её завклиникой, пребывавший по неизвестной причине в отвратительном настроении, никаких действий контроллера не отметил. А об исчезнувших голосах Лиза решила пока не говорить.
Вениамин Сергеевич раз за разом подключал к ней какие-то приборы, подолгу разглядывал глаза, пытаясь что-то высмотреть в глубине зрачков, делал какие-то пометки в блокноте, но уже совершенно ясно было – ничего. Ничего он не найдёт. Всё в норме. В конце концов, когда порядком уставшая Лиза с ухмылкой предложила провести ей проктологическое обследование, намекнув, что там, возможно, доктор и найдёт причину своего дурного настроения, врач сдался. Коротко кивнув Андрею, сказал, скорее даже пробурчал:
- Норма. Забирайте её с глаз моих.
Отошёл к окну и не оборачивался до тех пор, пока эсбэшник с девушкой не ушли. После отправился к себе в кабинет. Заперев дверь и открыв дверцы, громоздящегося у рабочего стола, шкафа, достал бутылку коньяка. Несколько секунд разглядывал стоящие там рюмки и лежащие на блюдце подсохшие дольки лимона. Тряхнув головой, пробормотал:
- Плохо всё это кончится…
Выдернув пробку, сделал глоток, прямо из горлышка. Второй, третий. С шумом выдохнул, закрыв, вернул бутылку на место. Достал с верхней полки, большую картонную коробку с чаем, подошёл к стоящему у окна столику. Оглядел расположившиеся там чайник, заварник, чашки, ложечки, улыбнулся и начал привычный за долгие годы "ритуал" приготовления чая…
***
А тестирование и вовсе обернулось катастрофой. Именно так решил Андрей, когда Семён в сердцах бросил в пульт установки карандаш, который до этого беспрестанно вертел в пальцах и прошипел:
- Жопа…
Тем не менее, эсбэшник всё же решил переспросить:
- А точнее?
- Полная жопа, - вымученно улыбнувшись, ответил техник. Не дожидаясь новых вопросов, заговорил. Сухо, скороговоркой, - "Червь" в норме. Единственный положительный момент. В остальном – ничего. На внешние команды не реагирует, чем занят, не ясно…
- Но ведь предыдущие опыты дали отличные результаты, - Андрей в недоумении разглядывал подчинённого, - Почему же в этот раз всё не так? Ведь животные…
- Вот именно, - Семён махнул рукой, - Именно! Животные. С ними всё получилось. А сейчас – человек! Мы не знали, как чип будет работать на людях. Всё таки, с такими подопытными это первая попытка. И она провалилась. Хотя… - он "забегал" по комнате, периодически всплёскивая руками и что-то бормоча. Наконец остановился, сказал, - Может, просто времени нужно больше? На адаптацию чипа?
- Да? – эсбэшник скептически приподнял бровь, - И что, по-вашему, я должен доложить, а, Семён?
- Так и доложите. Нужно ещё немного времени. На адаптацию.
Андрей хмыкнул и, достав мобильник, вышел в коридор.
Пока он отсутствовал, а это продолжалось не более пяти минут, Лиза откровенно скучала. Мало того, что за всё тестирование ей задавали лишь один вопрос, не чувствует ли она хоть чего-нибудь, так и сейчас – практически игнорируют. Но, едва она открыла рот, собираясь вывести Семёна из задумчивого ступора, как вернулся Андрей. Обвёл всех взглядом и, остановившись на присутствовавшей на тестировании докторе Карповой, заговорил:
- Людмила Васильевна, отправьте, пожалуйста, Елизавету в её палату. И передайте Вениамину Сергеевичу, что мы с Семёном ждём его во дворе больницы, в машине. И пусть поторопится, - обернувшись к вскочившему со стула технику, пару раз утверждающе кивнул, сказал, - Да-да, Семён. Борис Фёдорович жаждет нас видеть. Всех троих…
Лишь дойдя до палаты, Лиза решилась прервать размышления сопровождавшей её Карповой:
- Людмила Васильевна! Я со вчерашнего утра ничего не ела. Да и в тот раз, так – в гречке поковырялась и всё.
- Что? – доктор никак не могла сфокусировать на ней взгляд. Видимо, задумалась и правда о чём-то важном. – Что ты сказала?
- Есть хочу, - осторожно проговорила девушка, отметив в уме это странное "ты". Раньше доктор Карпова себе такого не позволяла. За всё время своей работы здесь, а появилась она чуть позже неё, неизменное "вы". К кому бы не обращалась. Пациентам, санитарам, коллегам. Всегда вежливо и чуть отстранённо. А тут такое…
- Кушать, - напомнила Лиза, - Очень хочется. Уже сил нет терпеть. Никаких…
- Никаких, - как-то отрешённо повторила Карпова, - Никаких сил нет. Терпеть… - встряхнув головой, посмотрела на Лизу, вполне осмысленно. Сказала, - Потерпи чуть-чуть. Скоро… - легко надавливая девушке ладонью на спину, затолкала в палату. Закрывая дверь, улыбнулась, добавила непонятно, - Скоро. Вот уедут, тогда…
***
За Лизой пришли минут через сорок. Заскрипел, открывая замок, ключ, и в палату ввалились "двое из ларца". Лица, правда, разнились, но бритые наголо головы скрадывали различия. Плюс, примерно одинаковые телосложения и рост – их легко можно было спутать. Со спины. Да и спереди, если не заглядывать в глаза. А если заглянуть – взгляд того, что справа, был какой-то липкий, масляный. Противный. Лизу передёрнуло от пробежавшей внутри волны отвращения.
- Пойдём, - это тот, что слева.
"Кажется, его зовут Иван. Ну да, точно. А противный – Василий. Васёк, как он сам себя называет".
- Давай, давай Лизка. Вставай. Или помочь? – проговорил Васёк, угрожающе шагнув вперёд. Повторил, - Помочь?
Девушка поспешно вскочила, направилась к дверям. Санитары расступились, пропуская. Затопали следом.
Дойдя до лестницы, Лиза повернула было на неё, но ей не дали. Иван, сделав два широких шага, оказался рядом и выставил перед ней руку, перекрывая путь. Спросил:
- Куда разогналась?
- В столовую, - девушка растерянно заморгала, - А куда?
Иван молча кивнул в направлении коридора. Лиза пожала плечами, подчинилась. Подошли к кабинету Карповой, и Васёк пару раз стукнул костяшками пальцев в дверь. В ответ раздалось приглушённое: "Подождите минутку". Санитар пожал плечами и, хлопнув напарника по спине, сказал:
- Хошь анекдот?
Тот тоже пожал плечами, настолько похоже на Василия, что девушка хмыкнула.
- Ну давай.
- В общем, так. Купила жена полочку и говорит мужу, мол, надо на стену повесить. Тот взял шурупы, отвёртку, стал прикручивать. Закрутил по краям, а на третье крепление посмотрел, потом на полку и подумал, мол, полка узкая, маленькая, ничего крупного и тяжёлого на неё не поставишь, зачем третий шуруп переводить и на двух повесит…
Лиза, сделав шаг, остановилась у зарешечённого окна, стала рассматривать больничный двор. Сзади заливался соловьём Васёк:
- А жена, такая, мол, не годится. Раз три дырки, значит, надо совать во все! А муж, молча, третий шуруп вкрутил и говорит ей: "Я тебе ночью про все дырки напомню…".
Лиза скривилась, слушая, как ржут санитары, а через пару секунд ей, чуть ниже спины, опустилась чья-то ладонь. Сжала. А на ухо зашептали, но громко, чуть ли не на весь коридор:
- Слышь, Лизка! Тебе полочку прикрутить не надо? В три дырки?
Она медленно повернула голову, встретилась взглядом с санитаром. Сказала, холодно, безразлично:
- Руку убери. Подкараулю, как отвлечёшься, горло перегрызу…
- Ах ты… - зашипел Васёк, замахиваясь на неё. Но открылась дверь и выглянула доктор Карпова.
- Заходите.
Лиза вошла в кабинет и в недоумении уставилась на кресло для осмотров. Зачем-то притащенное сюда кем-то. Раньше доктор проводила все осмотры лишь в специально оборудованной "смотровой".
- А что… - начала было она, но её перебили.
- Надо ещё один осмотр провести. Раздевайся, ложись на кресло.
Лиза пожала плечами и, развязав пояс, сняла халат. Повесила на вешалку. Взявшись за короткую, едва ли до середины бедра, сорочку, с сомнением покосилась на санитаров.
- Достаточно, - Людмила Васильевна указала на кресло, - Ложись.
Лиза послушалась, а доктор вдруг всплеснула руками, сказала:
- Чуть не забыла – трусики.
Девушка хмыкнула, отвернулась. После непродолжительного молчания, буркнула:
- Не ношу…
Стоявший у двери Васёк расхохотался и, подняв руку, несколько секунд разглядывал свою ладонь. Сжал и разжал пальцы. Сказал, сквозь смех:
- Точно. Не носит. Только что проверил…
- Выйдите, - доктор указала санитарам на дверь, - Подождите снаружи. Я позову, если будет необходимо…
Когда оба убрались, она подошла к девушке. Зафиксировала ремнями руки, ноги. Перетянула бёдра, грудь.
- Зачем?
- Так нужно.
- А всё-таки? – не унималась Лиза, - Что вы собрались делать?
- Скоро всё узнаешь.
Доктор отошла к накрытому белой тканью железному столику на колёсиках. Отбросив ткань, взяла из блестящей металлической коробки шпатель. Клок ваты и бинт. Дальше Лизе было не видно: Карпова повернулась, загородив спиной свои приготовления. Но после минутного молчания, заговорила:
- Хочу рассказать тебе сказку, - оглянулась через плечо. Заметив, что девушка слушает, отвернулась. Продолжила, - В некотором царстве, жила-была девочка. И было девочке двенадцать лет. И была у неё подружка. Девочка не понимала, почему та дружит с ней, ведь она была старше её. Ей было целых семнадцать лет! Но, на её вопросы подружка лишь смеялась и говорила, что не знает почему. Просто хочет дружить с девочкой, и всё.
Карпова обернулась и, отложив шпатель, опустилась на стул. На Лизу она не смотрела. Просто продолжала говорить:
- А потом подружка предала девочку, хоть та и любила её всем сердцем…
- О чём вы вообще говорите? – попыталась вклиниться Лиза, но доктор встала и, подойдя, приложила палец к её губам.
- Тихо… - вернулась на стул, - Это было летом. Девочка должна была встретиться с подружкой у речки. Она пришла, подружки не было. Но она встретила кое-кого другого. Наша девочка встретила принца. Да-да, самого настоящего. Не знаю, почему он приехал сюда. Может быть, ему надоело в городе, а может, он просто решил отдохнуть от дел. Не важно. Он лежал над обрывом на травке и спал. А девочка, едва увидев его – полюбила всем сердцем. И решила разбудить. Так как будят только принцев, и только в сказках. Она подошла и поцеловала его. Он проснулся и, рассмеявшись, сказал, что обязательно женится на девочке, разбудившей его. Как только та подрастёт. Но тут пришла подружка, и принц взглянул на неё и больше уже никогда не смотрел на девочку.
Она долго сидела молча, потом, встав, подошла к Лизе, наклонилась. Лицо было бледным до синевы. В широко распахнутых глазах пустота. Зашептала, быстро-быстро:
- А через год они поженились. Но я всё равно верила, что это ошибка. Какая-то глупая, дурацкая ошибка. Что я вырасту и он, мой принц, вспомнит своё обещание. Вернётся ко мне, и мы будем вместе. Навсегда. Он и я. А потом родилась ты… и тогда-то я поняла – всё. Это всё! А девять лет назад они погибли. И я плакала каждую ночь. Все эти годы. И тут… в больницу привезли тебя. Я сперва испугалась даже – ты копия своей матери. Но после, узнав кто ты, поняла – вот, вот он шанс отомстить, пусть не той суке, что отобрала его, но хотя бы той, что окончательно лишила меня надежды…
Вынув из кармана халата скальпель, поднесла к Лизиному лицу. Кончик лезвия замер у левого глаза. А доктор шипела:
- Как мне хотелось вырезать эти уродские глаза. Глаза твоей матери, точь-в-точь. Ты не представляешь… - она выпрямилась, отошла к столу. Загремел брошенный в коробку скальпель, - А тебя перевели. Я чуть с ума не сошла. Ох, чего стоило устроиться сюда… Но, я справилась. И год… целый год не решалась сделать хоть что-то. Я так надеялась, что этот эксперимент убьёт тебя. И тут нате вам – жива-здорова… Но знаешь, что я скажу? Ты права – нет больше сил терпеть…
Распечатав бутыль с физраствором и, обильно смочив ватный тампон, вновь подошла впритык. Смазала Лизе виски. Так, что раствор потёк по шее, намочил сорочку. Зашла в изголовье, пропав из виду. Заскрипев, открылись дверцы шкафа, а затем, что-то холодное коснулось правого виска.
Лиза завопила:
- Нет! Нет! Что вы делаете?! Прекратите!
- Не верти головой, сука! – закричала Карпова. И следом, уже не ей, - Василий! Идите сюда!
Зашёл перепуганный санитар и доктор указала ему пальцем на девушку:
- Придержи ей голову, пока я закреплю…
- Но доктор, у нас как-то такое не делают…
- Делай, что велят!
Он вздохнул, подошёл к девушке. Просунув пальцы под затылок, приподнял ей голову. Лиза попробовала дёрнуться – тщетно. Как-будто в тиски зажали. Через минуту Карпова закончила закреплять электроды, резиновая лента больно давила Лизе на лоб. Слёзы разъедали глаза, и она уже не кричала, шептала еле слышно:
- Не надо, я прошу, не надо…
- Будешь дёргаться, таки вырежу тебе глаза, - вновь склонившись к ней, сказала доктор, выпрямившись, уже санитару, - Отпустите её, Василий, и возьмите шпатель. Когда начнётся припадок, вставите ей в рот. И не зевайте, а то откусит себе язык. Готовы? Начнём. Восемьдесят, ноль-девять, - защёлкали рукоятки верньер. А через секунду, - Внимание!
Лизу, если бы не ремни, выгнуло бы дугой. Разряд прошёл через голову, а мгновением позже её затрясло в припадке. Сколько это длилось, она не знала. Показалось, что неимоверно долго. Когда прекратились конвульсии, она сквозь слёзы рассмотрела бледного как мел санитара, левой рукой придерживающего ей голову. Правой Василий держал обмотанный бинтом и ватой шпатель. Сверху сзади донеслось:
- Закрепим. Сто. Ноль-девять. Внимание!
В этот раз во время припадка она потеряла сознание. Очнулась от дикой боли. Санитар вправил вывихнутое плечо.
А сверху:
- Баловство это. Ещё. Сто двадцать вольт. Одна секунда. Внимание!
Закричал Василий:
- Два раза! Третий не…
Очередной разряд прошёл через голову. Конвульсии в этот раз были какими-то совсем уж страшными. Лопнул ремень на бёдрах, тело начало выгибаться и внезапно упало обратно.
Карпова возилась с верньерами, когда наклонившийся к Лизе санитар, каким-то безжизненным голосом произнёс:
- Хватит уже, доктор. У неё дыхание остановилось. Мы убили её…
***
Андрей бросил машину прямо у входа, напрочь проигнорировав расположенную рядом стоянку. Войдя в холл, медленно направился к лестнице, непроизвольно оттягивая предстоящую встречу. Ожидать от разговора с Валевским, вторым за сегодня, чего-то хорошего мог только наивный идиот. После случившегося в "Велесе"… как бы голову на плечах сохранить?
Первую сегодняшнею встречу, днём, когда он был тут с техником и доктором… ныне покойным, разговором и назвать было нельзя. Выслушав Семёна, что на адаптацию в человеке необходимо чуть больше времени, чем это было с животными, Валевский задал вопрос – можно ли ускорить? Узнав, что да, можно, но для этого Семёну необходимо отправится в институт и собрать какой-то прибор и к вечеру можно будет уже кое-что предпринять для ускорения адаптации чипа, Борис Фёдорович поинтересовался, почему они сидят здесь, а не спешат в институт?
Весь разговор занял десять минут. Они вышли из офиса и тогда-то Андрей и совершил ошибку. Наказав доктору возвращаться в клинику, отправился с Семёном в НИИ. А нужно было ехать с Савельевым. Хотя вряд ли это что-то бы изменило. Наверняка было уже поздно.
Они приехали в клинику около шести вечера. И узнали, что Елизавете провели ЭСТ . Доктор Карпова. Без всяких на то причин. Мало того, так ещё и с нарушением процедуры. Девушку едва "откачали".
Ворвавшийся в палату Андрей застал лежавшую на кровати Лизу. По подбородку девушки стекала слюна, в широко распахнутых глазах не было ни тени мысли, лишь туман…
Он беспомощно обернулся к вошедшему следом Семёну. Тот долго молчал, разглядывая Лизу, затем развёл руками, сказал:
- Не знаю. Отойдёт, надо будет протестировать. В таком состоянии что-то делать, смысла нет. Но, вообще… очень я сомневаюсь, что с этого толк будет. Если "червь" и не сгорел, ещё не факт, что будет работать, как надо. А не вытворять неизвестно что… - он чуть помялся, но в конце концов продолжил, - Правда, есть ещё вариант… чип может и цел, но как бы не вышло, что управлять ему будет нечем. В каком состоянии мозг девчонки? Кто скажет?
Андрей вышел в коридор, подозвал стоящего там санитара. Спросил:
- Где Савельев?
- У себя, - он пожал плечами, - Как приехал, узнал про это, - кивнул в сторону палаты, - Зашёл, посмотрел и к себе в кабинет отправился. Сказал, чтоб его не тревожил никто.
- Ясно, - эсбэшник кивнул, - А Карпова где?
- Так она после этого, - снова кивок на дверь палаты, - Ушла. Домой или… не в курсе я…
- Знаешь, - Андрей скривился, - А сходи-ка, потревожь профессора. Пусть сюда идёт. И ещё... понимаешь, очень уж мне убить кого-то хочется. И чем дальше, тем сильнее. Так что пусть поторопится. Больше шансов будет, что я сдержусь…
Санитар вернулся через минуту. Бегом. Лицо бледное, губы трясутся:
- Мёртвый. Вениамин Сергеевич… Я, значит, постучал – не отзывается. За ручку – открыто. Вошёл, а он, значит… Рукав закатан, рядом шприц валяется. Я к нему подошёл – пульса нет. И давно. Холодный уже… Ужас. Язык вывалился, чёрный…
Андрей, всё-таки не сдержался, прошипев: "Что ты сказал?", ударил санитара в живот. Затем едва тот согнулся от боли, коленом в лицо. Пнул рухнувшего на пол ногой. Ещё раз. Сказал:
- Чтоб без меня никто к девчонке и близко не подходил! – обернулся, - Семён! Пойдём со мной.
Техник вышел, прикрыв за собой дверь. Так и не заметив, что взгляд девушки, уже некоторое время, вполне осмыслен. Едва в коридоре раздались шаги стонущего и кряхтящего санитара, она рывком села. Утерев подбородок, склонила голову на бок и с любопытством и каким-то едва уловимым сомнением, посмотрела на дверной замок.
***
Лиза сидела на кровати и уже несколько часов прислушивалась к доносившимся из коридора звукам. Изредка поглядывала на дверь. В голове, перекрывая все остальные мысли, настойчиво, раз за разом билась одна – надо попробовать. Ведь они… голоса, вернувшиеся после того, что сотворила с ней Карпова, просто кричали: "Беги! Прочь!" Тем более что и шанс есть. Маленький, но шанс. После устроенного Андреем, никто не только к ней не приближался, а даже к дверям не подходил. К дверям… не запертым. Спасибо эсбэшнику и Семёну…
Она всё же решилась. Встала и, не оставляя себе шансов передумать, вышла в коридор. Что ж – слух её не подвёл. Никого. Обычно, раз в полчаса, по коридору проходил один из двоих дежуривших на втором этаже санитаров. Обычно, но не после сегодняшних событий. Наверняка на первом сидят. С двумя другими. Обсуждают случившееся. В принципе, никакой катастрофы в этом бы не было, двери ведь заперты обычно. Да и вообще, на втором всего девять палат занято. Именно столько женщин было в "Велесе". Впрочем, в рассчитанной на сотню пациентов клинике, находилось всего лишь четыре десятка. Первый этаж – мужской. Там же кухня, столовая, большинство кабинетов. На втором же - "смотровая", операционная, пара комнат для процедур, комната для дежурного персонала, такая же, как и на первом, и всего два кабинета – Карповой и завклиникой Савельева. Точнее, бывшие их кабинеты. Тот, что принадлежал Вениамину Сергеевичу, кто-то займёт в ближайшем будущем. А Карпова… может, её ещё и вернут обратно.
Лиза спустилась по лестнице почти до площадки между пролётами, когда внизу раздались приближающиеся шаги. Мгновение паники, и она метнулась по ступеням вверх. Повернула в коридор и едва не выругалась в голос – её комната в другом крыле. Но менять направление было слишком поздно. Дёрнула ближайшую ручку – открыто! Лишь заскочив внутрь, закрыв за собой дверь и прижавшись к ней спиной, сообразила – кабинет Савельева. По спине пробежался холодок – а вдруг он там, в развёрнутом кресле? За широкой, высокой спинкой мог скрываться кто угодно. Почему бы там не находиться главврачу? Воображение тут же подсунуло картинку: на страшном, синем лице – глаза, выпученные, чуть ли не выпадающие из глазниц. Из открытого рта на подбородок свисает вывалившийся язык. Чёрный, потрескавшийся. В желтовато-серых каплях гноя…
Лиза передёрнулась от отвращения и, пересилив себя, сделала шаг вперёд. Другой, третий… Протянув руку, легко толкнула кожаную спинку. Кресло чуть развернулось, и она с шумом выдохнула. Никого. Ни Савельева, ни других покойников. В облегчении расслабившись, опёрлась рукой о стол. Зацепив что-то ладонью. Оказалось мышку. Компьютерную. Засветился монитор "спавшего" ноутбука. Экран был тёмно-синим, почти чёрным. В левом углу мигал курсор.
Лиза пожала плечами, огляделась. Была здесь не один раз. Правда, раньше рассматривать как-то в голову не приходило. Незачем было. Сейчас же… Они говорят – надо уходить. Из больницы. Значит, стоит поискать выход.
Окно… гораздо больше той пародии, что у неё в комнате. Там, расположенный почти под самым потолком проём, был крохотным, Лиза сомневалась, что сквозь него вообще кто-то сможет пролезть. Даже ребёнок застрянет. Здесь же всё иначе – широкое – трое здоровых мужиков, одновременно, запросто пройдут. Прошли бы, если бы не решётки…
- А как насчёт… - Лиза осеклась, уж слишком глупой была мысль. Но…
Зашарила по столу глазами. Взгляд зацепился за большую картонную коробку. В темноте, едва разгоняемой слабыми бликами монитора, витиеватая надпись на ней была практически не видна. Не зная почему, Лиза всё же попыталась прочесть:
- Ча… Чай Ф… Фонтан моло… молодости…
Пискнул ноутбук, и девушка едва не подпрыгнула от моментального приступа паники. Уставилась в синеву экрана. По нему медленно ползла строчка: "… есть ещё здесь хоть кто-то, кроме меня?". Внизу, в небольшом белом окошке под надписью "Ответить:", мигал курсор.
Лиза пожала плечами и, потянувшись, вбила: "Я". Пару мгновений поразмыслив, нажала "ввод"…
Продолжение: будет