Трое беглецов незаметной мышью пробирались по замку к главным воротам, стараясь не наводить шума. Никиас уверенно вел их за собой пустынными коридорами, очевидно, отлично зная, куда нужно идти. Не иначе он продумал план побега еще до того, как его схватили рал-дис. А возможно, его вела магия, в использовании которой Кейтлин тут же убедилась, едва ощутила вязкую теплую дымку ауры, коконом окружившую Никиаса и раскинувшую тонкие лучики-сеть по замку, которые она замечала при каждом их повороте и на развилках.
Охрана попалась им на пути всего несколько раз, и каждый раз им удавалось спрятаться за доли секунды до того, как их обнаружат. Возникающая словно из-под земли стража по каким-то неведомым причинам не давала о себе знать по раскинутым магом сетям. Впрочим, обычные солдаты не стали бы препятствием даже обнаружив их. Кейтлин по-прежнему сжимала покоящийся в ножнах кинжал в ладони. Готовность отразить удар здесь и сейчас не бывает лишней.
На их счастье, рал-дис им так и не встретились по пути, и, благополучно выбравшись за толстые стены замка, они втроем рванули в лес так быстро, насколько вообще были способны. Совсем скоро пропажа главного пленника станет известной, и они должны оказать как можно дальше в этот момент.
— Там, в деревне, есть повозка, — сбивчиво сообщил Никиас, стараясь держать дыхание ровным. — Нужно добраться до нее. Деревня рядом.
— Хорошо, — задыхаясь, кивнула Кейтлин. Ноги едва слушались после бессонных ночей и старательного обучения госпожи, но слова Никиаса казались верными интуитивно. Будто нечто внутри нее безоговорочно доверяло этому человеку. И Кейт не считала ошибочным следовать зову сердца.
Забежав дальше вглубь леса, они наконец позволили себе немного замедлиться и передохнуть. Тяжело дыша после бега, спутники медленно зашагали по направлению к деревне. Никиас поддержал Кейтлин за руку, понемногу подпитывая целебной магией, и вновь раскинул следящую сеть. И хоть сила сейчас не позволяла ему покрыть большие расстояния, этих крох уже хватало, чтобы не быть атакованными без предупреждения.
— Я не могу больше, — с трудом проговорила Кейтлин, падая на колени. — Сил нет.
Голова кружилась от усталости, а ватные ноги окончательно отказывались служить опорой. Магия это или еще что, но тот эмоциональный порыв, казалось, выплеснул не только покоящуюся в ней силу, но и последние крохи той энергии, которая поддерживала жизнь в уставшем теле. И сейчас, когда они в безопасности от смертельных пыток, истощенный организм не способен бороться.
Воспоминания о господине вдруг хлынули в разум. Кейтлин сжала кулаки и глубоко вздохнула, но через секунду закрыла лицо руками, истерически рыдая. Титанические усилия, потребовавшиеся для того, чтобы пойти против господина исчерпали и так небольшой остаток сил. Глубоко в душе она была раздавлена своим предательством. Она просто рыдала на земле, выплескивая скопившиеся эмоции и боль. Слишком многое случилось за эти несколько часов.
— Так что произошло? — спросил все еще находящийся в неведении Дэмиан. Коли вынуждены остановиться, время нужно тратить разумно. — Как вы сбежали?
— Я не смогу объяснить, а Кейтлин пока не в состоянии, — бросив на него взгляд сощуренных глаз, ответил Никиас и присел рядом с Кейт, заботливо обнимая. — Давай немного погодя.
Дэмиан поджал губы, но промолчал. Впрочем, винить его за волнения глупо, Никиас не осознает, насколько трудно прийти в себя после обучения рал-дис. Кейтлин так и не восстановила личность, и ее побег от «господина» не иначе как чудом считать глупо. Понадобится время, прежде чем она вспомнит прошлое и личность Лоры. А до тех пор лучшее, на что они способны — оберегать ее от попыток сбежать под влияние императора или Рикки.
А между тем после заката безжалостно холодало.
— Возьми ее на руки, если есть силы. Нужно добраться до деревни, уже ночь и слишком похолодало, — встревожился колдун, зябко потирая ладони. Даже всласть согреться сил не хватало.
Никиас согласно кивнул и осторожно поднял Кейтлин на руки. Хоть каплей тепла он хотел обезопасить ее. Пока большее недоступно. Согревающая магия растеклась по его рукам, нитями проникая в дрожащее тело.
Кейтлин крепко обняла его за шею и уткнулась носом в основание, продолжая горестно всхлипывать. Вся ее жизнь вмиг рассыпалась пеплом. Память расплывалась, едва Кейт пыталась выцепить хоть что-то из прошлого. Единственное, что она помнила, были внушено госпожой и до того мига Кейтлин считала ее слова непререкаемыми. Если бы не волшебные изумруды… она бы и не усомнилась в последнем. Но даже Никиас, ради которого она пошла на предательство и побег, даже он был для нее лишь именем и теми чувствами, что она испытывала рядом с ним. И не более того.
— Все хорошо, Кейт, — шутливо сказал Никиас, надеясь хоть немного поднять ей настроение. — Тебе не холодно?
— Ты ведь теплый, — она сильнее прижалась к нему. — Греешь меня.
Сердце защемило от невероятной нежности, и Никиас заботливо поцеловал ее в лоб. Все это было страшно глупо: позволять себе неподобающее поведение. Но сейчас она была не его госпожой, а просто той, кого он безумно любил. Хоть эти пару часов, пока они не добрались до дворца, пока регламент не властен над ними. Да и Кейтлин сейчас нужна просто крупица чужого тепла и заботы. Не откажет же он в подобной мелочи из-за глупых правил.
— Я волновался. Нужно вылечить твои раны, — вдруг посерьезнел Никиас. Кейтлин подняла голову, оглядывая его тело, к которому беззаботно прикасалась.
— Твои тоже, Никиас, — она прикоснулась ладонью к его щеке, поглаживая большим пальцем нижнюю губу. — Прошу, начни со своих.
Дэмиан отвел глаза. Повторять в не пойми который раз по счету он устал, да и потом, это будут их неприятности в будущем. Регламент нельзя обойти желанием повелителя, как нельзя вечно скрывать любовь друг к другу. Когда-нибудь их несдержанность станет причиной смерти Никиаса, когда-нибудь… Колдун вздохнул. Что ж, его не должны касаться чужие ошибки. Ведь когда-то его тоже не остановили предупреждения, пока разочарование не настигло разбитым сердцем.
— Кейтлин, ты простишь мне тот случай? — необычайно робко спросил колдун, припомнив другую ранящую случайность. Но вопреки его опасениям, наследница посмотрела ему в глаза без тени обвинения или обиды и медленно кивнула.
— Ты можешь ничего не говорить, — только и сказала она, однако для Дэмиана в этих коротких словах открывалась вся полнота ее чуткой заботы и понимания. В этом вся Кейтлин.
— Что произошло? — в непонимании спросил Никиас, явно потеряв ниточку к смыслу их краткой беседы. И если сам колдун снизошел до покаяния перед кем-то, стало быть повод по меньшей мере приравнивается к убийству или весьма удачной его попытке. Отчего до искусанных в кровь рук хотелось услышать причину спонтанных извинений, однако Кейтлин на корню обрубила попытку:
— То, что было, касается только меня и его. И больше никого.
Объятие стало крепче, и Никиас буквально кожей почувствовал, что на том расспросы стоит оставить при себе. Холодная дрожь по хрупкому телу вскользь намекнула о случившимся, и все же тревога, отвратительно липкая и скользкая, обвивала сердце не хуже паутины.
На плечо вновь закапали чужие слезы. Никиас поджал губы и окутал себя теплой целительной магией. Кейтлин на редкость стойко вынесла плен рал-дис, едва ли кому удавалось сохранить хоть каплю рассудка после обучения. А мысли о побеге так и вовсе отметались как неосуществимые. Потому свобода, вкупе с сохраненной жизнью, уже ощущается даром небес.
До деревни они добрались на редкость быстро, учитывая обстоятельства. Оглядевшись по сторонам в поисках возможной засады императора и переглянувшись с Дэмианом, наверняка чутко прочесывающим магией окрестности, Никиас направился к одному из небольших домиков и негромко постучал. Непримечательный со стороны, он не отличался от десятка других в этой забытой деревушке, все те же замшелые бревна и покосившаяся крыша. Но стоило Никиасу только коснуться двери, как в окнах в тот же миг загорелся неяркий свет свечей, и дверь гостеприимно распахнулась перед гостями.
— Никиас? Ты вернулся? — с искренним удивлением воскликнул стоящий на пороге мужчина средних лет в простой рубахе и штанах. — Заходите скорее, вы одни?
Он с подозрением огляделся и отошел в сторону, пропуская троицу в домик. Дэмиан сузил глаза, бросив оценивающий взгляд на встречающего. Нечто в нем казалось отвратительно-похожим на стражу императора, которую колдун успел изучить вдоль и поперек за время своего плена. Впрочем, опасности для Кейтлин в нем не чувствовалось, по крайней мере пока что, и Дэмиан посчитал свои беспочвенные подозрения не заслуживающими внимания в силу сложившихся обстоятельств. Однако и не отбросил тоже.
— Одни, — кивнул Никиас, заходя внутрь. Дэмиан проследовал за ними, на доли мгновения задержавшись в дверях и не отводя пронизывающего взора от каре-зеленых глаз мужчины.
— Понадобится моя помощь? — спросил хозяин дома, вероятно, не заметивший подозрений колдуна. Никиас обернулся и тот послушно вытянулся, положив руку на незамеченный ранее меч у левого бедра.
Кейтлин открыла глаза, услышав посторонний голос, и оглядела мужчину. Судя по его манере держаться и отточенному голосу, он был одним из солдат, помогавших Никиасу с побегом. Ряд вмиг возникших к этому человеку вопросов в голове Кейтлин постаралась безжалостно задавить, не желая сейчас разговаривать ни с кем. Позже успеется обсудить, почему он бросил Никиаса в руках императора и почему позволил пленить. Обида за любимого полыхнула вспышкой в груди, но та мигом затухла от слов:
— Нет, можешь быть свободен. Рано утром отправимся, — скомандовал Никиас. Мужчина сдержанно кивнул и удалился за дверь ближайшей комнаты.
— Кто это? — таки не удержалась от вопроса Кейтлин. Маг усмехнулся, подтвердив ее догадку.
— Моя нерадивая помощь, — ответил он и встревоженно взглянул на держащуюся за него Кейт. — Ты голодна?
— Хочу отмыться от крови, — с отвращением проговорила она. Никиас понимающе кивнул и занес в крохотную комнату по левую сторону от входной двери. Там он поставил Кейт около деревянного корыта, служившего, судя по всему, ванной, и магией наполнил его водой. От гладкой поверхности тут же поднялся приятный пар.
— Я принесу тебе полотенце и одежду.
Никиас вышел, а Кейтлин присела у кромки и поводила ладонью по водной глади, чувствуя давно забытое тепло. Кожа вдруг неприятно зачесалась, напоминая как долго на ней оседала пыль каменных темниц и кровь. Безумно захотелось очиститься от плена и боли, страха и отчаяния, впитавшихся, казалось, в плоть и кости. А сотворенная магией вода чувствовалась способной смыть грязь не только с тела, но и с души.
— Спасибо, — искренне поблагодарила она, услышав знакомые шаги за спиной. Никиас положил вещи на обшарпанную деревянную тумбу и тихонько прикрыл дверь за спиной.
— Тебе нужна помощь? — послышался заботливый голос позади. Кейт поверула голову и улыбнулась.
— Не нужно, я справлюсь.
Зелень глаз на миг потухла, но их хозяин лишь вежливо поклонился и приоткрыл двери.
— Хорошо, я рядом если нужно, — и тут же исчез.
Кейтлин поднялась на ноги и коснулась потертой ручки. По ту сторону деревянной глади она чувствовала знакомую до каждого всплеска ауру, ту особенную ауру, которую ничто не способно стереть из памяти. И даже господин не заставил ее забыть ощущение, оседающее на коже, руках, пальцах при соприкосновении. Кем бы Никиас для нее ни был, вряд ли в этом мире найдется кто-то роднее.
Кейтлин осторожно сняла прилипшую от крови одежду и забралась в воду. Теплые объятия встретили пронзающей болью во вновь открывшихся ранах. И все же по сравнению с пытками рал-дис это ощущалось мелочью. Кейтлин взяла висящий на краю корыта кусок тряпки и начала мягко протирать кровавые пятна и царапины. Вода вмиг окрасилась в насыщенный красный цвет. Кое-где от прикосновений только было ззатянувшиеся порезы открывались, пачкая воду еще сильнее. Кейтлин стиснула зубы и продолжила смывать с себя следы плена.
Покончив с мучениями, она выбралась из корыта и начала промакивать кожу полотенцем. Из-за двери не доносилось голосов, а в открытое окно осторожно задувал свежий ветерок. Кейтлин прикрыла глаза, наверное, впервые ощутив прилив спокойствия. Тревоги за жизнь любимых или трепет перед господином не позволяли ни на миг прикрыть глаза и выдохнуть, оставить колотящееся сердце позади и прислушаться к успокаивающей тишине.
Так она простояла довольно долго, пока мурашки на руках не напомнили о холоде. Кейтлин тряхнула головой, ненадолго сбрасывая морок, и оделась в заготовленные пеньковые штаны и рубаху. И хоть те были заметно велики, движениям отнюдь не мешали. Кейтлин закатала штаны по щиколотку и осталась вполне довольна результатом.
— Спальня там, тебе нужно отдохнуть, — Никиас указал на деревянную дверь слева, когда Кейтлин появилась в общей комнате. — На сон не так много времени.
Кейтлин кивнула, успев заметить, что все это время Никиас и впрямь стоял рядом, будто и не было всех тех издевательств в плену у господина. Впрочем, ни на нем, ни на устало расположившемся в глубоком плетеном кресле колдуне не было заметно следов крови или царапин. Что ж, недаром она чувствовала ауру магии из-за двери.
Слов не находилось даже через десяток ударов сердца, и Кейтлин скрылась в спальне, бросив только короткое «благодарю». Поговорить хотелось сразу обо всем, спросить об их совместном прошлом, стертым из памяти. Но после случившегося в темницах отчего-то язык отнимался, стоило только попытаться. Чувства к Никиасу, большие и глубокие, похоже для него самого не были секретом, однако внутренний голос нашептывал, что говорить о них вслух — не лучшая затея. Впрочем, это тоже было одной из тем, которую так хотелось обсудить с ним.
Кейтлин на мгновение обернулась, задержав взгляд на двери, а затем мотнула головой и села на край кровати. Руки и ноги тут же налились свинцом, выдавая всю испытываемую усталость. А в глазах ни капли сна. Кейтлин уткнулась невидящим взглядом в стену, разрываемая одновременно и желанием позвать Никиаса на разговор, и неким страхом приближаться к нему. Мысли эти все вращались и вращались в голове, не давая заснуть, и Кейтлин сидела на краю кровати недвижимой фигурой, неспособная уснуть.
***
Никиас сжал ручку двери, за которой скрылась Кейтлин. Совсем рядом и снова так далеко, обуреваемые сердце чувства никак не шли в согласие с разумом и долгом. Там, в замке императора, он вновь не смог сдержаться и выплеснул глубоко запрятанные желания. И только пелена спала, он вмиг пожалел о своих порывах. Сколь часто ни повторяй день за днем, ночь за ночью, что этим чувствам нет места, сердце никак не хотело подчиняться.
Никиас нежно погладил древесину и уткнулся лбом. Ну почему именно она? Почему он вообще предал данные обеты и позволил ей так глубоко забраться в душу? Бессмысленно думать о прошлом, ведь в настоящем это не поможет сдержать всю испытываемую к ней нежность и страсть. Голова кружится стоит только подумать о Кейт, и дымка не пускает ни одной разумной мысли.
— Поговори с ней, — сквозь собственные мысли услышал он голос колдуна. — Я вижу, она хочет что-то сказать.
Никиас обернулся, замечая в темных глазах отголосок волнения, и устало выдохнул. Дэмиан выпрямил спину и сжал пальцами кольцо на левой руке, словно пытался скрыть. Никиас отвел взгляд.
— Я не могу с ней разговаривать, — едва слышно произнес Никиас и приблизился к нему. Дэмиан поднял голову. — Тебе не понять этого, но я…
— Знаю. Понимаю, эти чувства… — он отвернулся, и Никиас заметил мимолетное, почти невесомое нежное прикосновение к печати на его левой руке. — Так будет лучше. Поговори с ней.
— Скажи… — Никиас запнулся, едва Дэмиан перевел глаза на него. В темной радужке сверкнули молнии. Вопрос застрял в глотке, и он произнес совсем другое: — Есть ли хоть шанс…
— Никакого, — грубо оборвал колдун. Никиас кивнул.
— Я постараюсь.
***
Кейтлин беспокойно ворочалась в кровати, думая о том, что, и главное — как, хотела сказать Никиасу. Еще в замке императора она почувствовала некую стену между ними, даже несмотря на явную тягу друг к другу. Однако тогда было отнюдь не лучшее место и время на размышления. Зато сейчас, когда есть возможность и желание приблизиться к нему, Никиас вдруг показался невозможно далеким. Словно тот поцелуй и напряжение между ними в замке были плодом уставшего от боли пыток, а реальность на самом деле совсем иная.
За дверью слышались голоса, но о чем шел разговор Кейтлин не слышала. Подтянув колени к груди, она оперлась о спинку дивана и положила голову на ноги. Наверное, самым верным ходом будет открыто признаться Никиасу и услышать о его истинных чувствах напрямую. Терзаться загадками не хотелось до тошноты, однако расплывчатые воспоминания о зеленоглазом маге пугали до мурашек. Вдруг она заблуждается о чувствах? Ведь Кейт не помнила их прошлого, вдруг взаимность ей только почудилась? Кто же Никиас на самом деле? Он спас ее, помог сбежать из кошмара. Значит, точно не враг. Тогда кто?
Воспоминания камер встали перед глазами. Господин… желание вернуться побуждало как можно скорее выскочить на улицу, бежать в замок и вымаливать прощение. Кейтлин обхватила колени руками, сдерживая дрожь. Нет, Никиасу она верит больше, сердце тянется к нему намного сильнее. Из груди вырвался длинный вздох. Как же с ним заговорить, что спросить? Но и оставлять все как есть уже не получится.
В дверь тихо постучали, вырывая из мучительных дум. Кейтлин подняла голову и выпрямила спину.
— Да? — позвала она.
Никиас осторожно зашел в спальню, прикрыв за собой дверь, и сел на краешек кровати. Глаза его были прикованы к полу, словно ему стыдно было смотреть ей в лицо. Кейтлин стиснула в ладонях одеяло и сглотнула.
— Кейтлин, мне показалось, ты хотела что-то сказать, — нерешительно заговорил он, продолжая разглядывать деревянный пол.
Тихий голос его нагонял тревогу. Кейтлин попыталась поймать его взгляд, однако Никиас старательно избегал зрительного контакта. Кейтлин посмотрела в чернеющее окно спальни.
— Поговорить, да? Верно… — рассеянно пробормотала она, сильнее сжимая одеяло. — Я тебя совсем не помню, и все же…
— Так всегда случается после работы рал-дис. Моя магия поможет немного восстановиться, — Никиас неуверенно посмотрел на нее. В потухшей зелени его глаз отразилось волнение и совсем капля печали. — Твои раны. Я должен залечить их. Хоть немного.
Кейтлин помедлила с ответом, опустив взор на свои руки. Рваные раны на запястьях на миг привлекли ее внимание, и в памяти вспыхнула причина их появления. Кейтлин вздрогнула и стиснула зубы. Возможно, Никиас желает таким образом потянуть время, а может, пытается уйти от сути их разговора, но в любом случае это дает несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Глубоко вздохнув, Кейтлин откинула одеяло и села рядом с ним, протянув руки. Никиас осторожно накрыл ладонями запястья, и вокруг него вспыхнула приятная согревающая аура магии.
— Спасибо, — едва слышно произнесла Кейт и подняла глаза на его лицо. Изумруды на мгновение стали ярче звезд.
— Я тоже хотел тебе кое-что сказать, пока мы не вернулись, — Никиас не отводил глаз, и в его пронизывающем взгляде, казалось, отражалась его собственная душа. Потухший было в них свет вновь вернулся, и сейчас он будто околдовывал своим сиянием, столько счастья в нем таилось.
— Ты знаешь, мне очень нравятся твои глаза, — слова сорвались с губ сами собой, идущие из глубин души. Лучистые изумруды вспыхнули ярче молнии, и на губах появилась улыбка.
— Правда? — вкрадчиво произнес он, слегка приблизившись. Кейтлин кивнула, завороженно смотря в теплые глаза. Переливающаяся зелень напоминала изумрудное море, и с каждым мигом его волны вздымались все выше, отражая все сдерживаемые чувства. — А ты знаешь, что очень красива?
Кейтлин вздрогнула. Воспоминания из замковых темниц на мгновения ослепили, скрывая маящую зелень. Слова императора эхом отдавались в ушах, не заглушаемые даже шумом крови. И пусть значение его предупреждений в тот раз она не смогла осознать, та жалость, с которой они были произнесены, наполняла сердце страхом.
— Господин что-то сказал об этом, — она опустила взгляд. Никиас осторожно приподнял ее голову за подбородок, заставляя смотреть в глаза.
— Не думай об этом, — мягко произнес он и с нежностью погладил большим пальцем по щеке. — Нужно снять рубашку и обработать оставшиеся раны. Я не буду смотреть.
Кейтлин замялась, думая, как поступить. Никиас хочет ей помочь утешить боль, да и оставаться со шрамами по всему телу не привлекало. Опустив глаза на свои руки, Кейт заметила, что жуткие рваные раны на запястьях затянулись и почти не болели. И хоть до полного заживления их было далеко, сейчас они казались не более чем простыми царапинами. Пожалуй, оно стоит того.
— Ладно, — нехотя сдалась Кейтлин и потянулась к краям рубахи. — Только, пожалуйста.
Никиас отвернулся. Пока он шел сюда, маг действительно собирался только поговорить, как того и просил Дэмиан, однако увидев все те раны… Сердце сжималось от мысли, что причиной их появления был он сам. Если бы тогда он почувствовал угрозу, если бы не сбежал, ослушался приказа госпожи… Быть может, сейчас все было бы иначе. Мысли эти одолевали разум день за днем, не позволяя вырваться из их цепей.
Шорохи за спиной отвлекали от внутренних терзаний, напоминая о правительнице. Ладони задрожали, и он сжал их в кулаки, успокаивая внутренний порыв. Должен быть способ не млеть от ее голоса, не терять голову от ее улыбки. Идя сюда, Никиас ни мгновения не колебался, но сейчас… сейчас горло сжималось от желания кричать о своей любви.
— Я готова, — тихий голос вывел его из тяжких дум.
Никиас обернулся и на секунду застыл на месте. Она сидела спиной к нему, и красивые линии ее тела были сплошь исчерчены грубыми кровавыми полосами. Будто кто-то усердно расписывал чистый пергамент алыми чернилами, росчерки глубоких ран напоминали неизящную картину начинающего художника. Никиас присел рядом на краю постели и бережно прикоснулся к одному из самых глубоких порезов, теплая магия вмиг потекла по пальцам.
Кейтлин вздрогнула, едва его руки коснулись кожи. Память взорвалась миллиардом отголосков прошлых эмоций, будто все произошедшее в прошлом накатило сейчас с прежней силой, возвращая воспоминания их взаимных чувств. Сердце затрепетало в груди птахой, подгоняя кровь к щекам. Кейт подтянула одеяло к руди и опустило гову, стараясь спрятать заалешее лицо.
— Не бойся, — томный шепот над ухом заставил комок в горле перекрыть дыхание. — Твое прекрасное тело не испортят шрамы.
Теплое дыхание щекотало шею, и по коже бежали мурашки. Кейтлин зажмурилась, но в памяти так и вспыхивали картинки прошлого, его слова и ее чувства, прикосновения и обещания, горечь расставания и надежда… надежда, что когда-нибудь они найдут возможность быть вместе.
— Никиас, ты немного… увлекаешься, — кое-как выдавила из себя Кейтлин. Руки заскользили по спине, а теплая аура магии понемногу стихала, уступая место иному жару. — Ты хочешь…
— Ты не помнишь ничего, я не могу этим пользоваться, — тихий шепот обжигал слух нежными словами. Ладони заскользили по талии, следуя выступающим линиям ребер, и замерли на животе. — Здесь тоже много ран.
Кейтлин прикусила губу, едва сдержав сладостный вздох. Услужливая память подкидывала картинку за картинкой, и в горле пересыхало от сбивчивого дыхания. Руки дрожали, до боли стискивая край одеяла. Желанная близость будоражила сознание, и сердце не желало успокаиваться. С трудом расцепив негнущиеся пальцы, Кейт прижала их к губам и зажмурилась, молясь всевышним силами, чтобы неловкость ускользнула от чуткого внимания мага за спиной.
— Приятно? — полушепотом произнес Никиас, касаясь щекой ее плеча. Шорох его дыхания касался обостренного слуха, а жар выдоха скользил по обнаженной шее, задевая самые чувствительные места.
Кейтлин помотала головой.
— Скажи, что ничего не заметил, — голос срывался, и воздуха не хватало. — Умоляю.
Никиас отстранился и прикусил губу. Не затем он пришел сюда и все-таки не смог сдержать похоть. Рядом с госпожой он словно дикий зверь, не в силах следовать долгу, Никиас погружается в бушующие в сердце чувства, позволяет страсти заволочь разум и отрезать пути к отступлению. Будто одного лишь желания недостаточно. Будто закона и не существует.
— Я скажу все, что попросишь, — Никиас переместил ладони на плечи, и целебная магия вновь потекла по пальцам, затягивая глубокие раны. — Но разве от моей лжи тебе станет лучше?
Кейтлин зажмурилась и промолчала. Из далеких воспоминаний Никиас казался ей сладкой дымкой сна, растворяющейся с приходом рассвета. И с каждым новым мгновением рядом с ним Кейтлин все яснее понимала, из-за чего столь странные чувства он вызывал. Как бы близок сейчас он ни был, отчего-то огромная пропасть между ними только и будет расти без возможности исчезнуть.
— Последняя царапина и хватит, — предупредила она. Жар его прикосновений доводил до исступления. Голова кружилась, Кейт приоткрыла глаза, смотря на свои дрожащие руки, и крепче сжала рубашку на груди.
— Как пожелаешь, — жадный шепот обжег мочку уха. По коже побежали мурашки. Ладони опустились по талии, несильно сжимая. Кейтлин неуверенно разжала кулак на груди и медленно потянулась к его руке, сплетая пальцы в крепкий замок. Никиас ласково коснулся губами ее плеча и уже собирался встать, но Кейт его остановила.
— Никиас, скажи мне честно, — вдруг попросила она, развернувшись лицом, и в грустных изумрудах успела уловить отголоски безжалостно задавленного желания.
Раскрасневшиеся щеки и лихорадочный блеск не к месту серьезных глаз вдребезги разбивали те крохи самообладания, которые Никиас бережно убаюкивал в истоках разума. Маленькая ладошка в его руке мелко дрожала, но та уверенность, с которой она сжимала пальцы, и прямой взгляд приковывали к месту крепче цепей.
— Что сказать? — Никиас улыбнулся уголками губ. Сомнения в ее взоре передавались и ему, ответов на ее вопросы было намного больше, чем хотелось бы. Кейтлин опустила глаза, сильнее краснея. Никиас накрыл дрожащую ладонь и поднес пальцы к губам.
Он понял все без слов и магии.
— Кейтлин, я клянусь тебе, ты все для меня, — крохотный поцелуй запутался в ее теплой руке. — Я люблю тебя.
Кейтлин с трудом подняла голову, ища в сияющих глазах подтверждение. Теплый любимый взгляд согревал ее, даря такое нужное спокойствие. Рядом с ним каждое прикосновение казалось до боли правильным и желанным. Рядом с ним сердце трепещет в агонии, а в животе все сладко сжимается. Рядом с ним…
— Никиас… — по щекам потекли слезы. Заботливая ладонь коснулась лица, большим пальцем стирая соленую влагу. Кейтлин прильнула к ней и закрыла глаза. — Мне так жаль, что я ничего не помню о нас. Но я уверена в одном. Я люблю тебя.
В комнате повисла густая тишина. Кейтлин приоткрыла глаза и застыла, крепче стиснув его ладонь. Никиас смотрел на нее неотрывно и совершенно безмолвно. Вспыхнувший лишь на миг ослепляющий свет в изумрудах тут же потух, оставляя место зияющей тоске. Ни единого слова, будто слов и вовсе не было. И только темная аура печали окружила его напряженный силует.
Внезапно стало очень больно и обидно, будто замершее сердце выдрали из груди. Зрение помутилось от слез, а ладонь в его руке мелко задрожала. Кейтлин поджала губы, едва дыша из-за сдавливающего горло комка. Как глупо было поверить, что Никиас испытывает к ней теплые чувства, что его душа может принадлежать ей. Он потому и молчал, что на самом деле ничего не чувствовал. А сказал о любви лишь для того, чтобы поддержать нерадивую девчонку. Зря она призналась.
Кейтлин отвернулась, потянувшись к одеялу, но крепкие руки быстро уложили ее на спину. Никиас тенью навис над ней, не позволяя и пальцем пошевелить, а в пронзающем насквозь взгляде полыхал тянущийся к небесам пожар.
— Родная, — благоговейно прошептал Никиас, и в каждом его слове будто скопилась вся нежность двух миров, — я и мечтать не мог услышать о твоих чувствах. Как бы я хотел сбежать с тобой прямо сейчас так далеко, чтобы нас никто и никогда нас не нашел. Наша любовь запрещена. Ты моя госпожа, так нельзя, и все же…
— Тогда чего же ты хочешь? — в непонимании спросила Кейтлин. Сердце колотилось так громко, что уши закладывало, и дыхание перехватывало. От его полыхающего взгляда в животе скручивался тугой узел, и мурашки рассыпались по коже россыпью искр.
Никиас улыбнулся, переплетая свои пальцы с ее в крепкий замок. Желаемое слишком близко, и удержаться выше сил. Никиас склонился над ее покрасневшим лицом, чувствуя на губах сладкий аромат ее порывистого дыхания, и прошептал так тихо, будто обращался напрямую к ее сердцу:
— Умоляю, подари мне поцелуй. О большем не смею просить.
И не успела она произнести ни слова, как Никиас припал к ее губам в жадном поцелуе, всем телом прижав к кровати. Глаза сами собой закрылись, из груди вырвался сдавленный стон. Похожий на глоток дурмана, его поцелуй будоражил нервы, вызывал мурашки на коже. Кейтлин разжала пальцы на одеяле и запутала их в мягких каштановых волосах, не позволяя отстраниться. Губ коснулся обжигающий язык, отравляя ядом желания. Кейтлин послушно приоткрыла рот, словно молила тем почувствовать его глубже.
Никиас осторожно коснулся ладонью ее талии, нежно проводя вверх по бархатистой коже. Мелкая дрожь вмиг передалась ему, потянулась по венам руки выше, разнося сладостный жар. Кейт прильнула ближе, сжимая кулак в его волосах, и до ушей донесся приглушенный стон. В горле пересохло, разум кружил ее возбуждающий аромат. Никиас прервал их связь, но лишь для того, чтобы коснуться влажными губами стройной шеи. Кейтлин запрокинула голову и неприлично подняла его рубаху, проводя ногтями по обнаженной спине. Никиас содрогнулся, едва сдерживая плещущуюся за края его терпения похоть.
— Если ты хочешь, я сейчас же уйду, — с жаром выдохнул он, не отрывая глаз от ее алого лица. Кейтлин закусила губу и зажала рот ладонью.
— Хочу, но только не сейчас, — помотав головой, Кейтлин зажмурилась и кажется стала совсем пунцовой. — Я впервые чувствую что-то подобное.
Никиас вздрогнул и отшатнулся.
— Ты никогда не была с мужчиной? — в ужасе прошептал он.
Кейтлин смогла только кивнуть, не зная, куда деть глаза от жуткого смущения. Признаваться Никиасу совсем не страшно, но так стыдно, что лицо пылало будто в огне. Рядом с ним она впервые чувствовала это всепоглощающее желание, от которого горло дерет и хочется кричать так громко, будто от этого зависит ее жизнь. Слезы наворачивались на глаза. Кейтлин смахнула случайную капельку и поймала взглядом так полюбившиеся ей изумруды. Грудную клетку сдавило не то сильное тело Никиаса, не то достигшее предела возбуждение. Кейтлин провела ладонью по его лицу и несмело коснулась губ поцелуем.
— Никиас…
— Я ведь не знал, прости, пожалуйста, — он будто очнулся от какого-то забвения и оперся на ладонь в попытке встать, но Кейтлин тут же обхватила его талию коленями и притянула ближе, не прерывая поцелуя.
Вновь чувствуя вкус ее губ, Никиас вмиг утратил всякую связь с реальностью, снова и снова трогая желанное тело. Тлеющий между ними костер давно превратился в бушующее зарево, оставляя ожоги там, где их тела соприкасались. Опустившаяся по талии ладонь несмело коснулась поясницы и плавно двинулась ниже. Оставляя алые отметины одна за другой, нежные ладошки на широкой спине ощупывали каждый дюйм, будто Кейтлин старалась навсегда запечатлеть в памяти их связь.
— Мы перешли грань обычного поцелуя, — выдохнула она, едва Никиас опустился поцелуями по ее подбородку на шею. — Ох, Никиас…
— Мы давно ее перешли, — усмехнулся маг, сжимая ладонями ее бедра.
Кейтлин вдруг распахнула глаза, почувствовав ногой насколько возбужден был ее возлюбленный. Каждую клеточку охватила истома, вымела из разума грани дозволенного. Жаркие ладони скользнули по бедрам на бока и выше, пока не замерли возле груди, словно бы он не решался зайти дальше. Натянутое струной в его руках тело жаждало прикосновений, и чем больше Никиас касался, тем сильнее жар и мурашки вспыхивали и кружили по нервам, проникали в сердце и разум, неся с собой немыслимое удовольствие.
— Твой голос доводит до дрожи, — с наслаждением произнес Никиас. Его хриплый шепот, так непохожий на обычный, сводил с ума. Кейтлин не могла насытиться его прикосновениями, желала вечность провести в его объятиях, чтобы огонь между ними всегда обжигал, но…
— Остановись, — попросила Кейтлин, уронив руки на кровать. — Я не могу больше. Пожалуйста.
Алчный взгляд горящих изумрудов замер на ее лице. Из влажных губ вырывалось шумное дыхание, такое же частое, как у нее самой. Казалось, похоть окончательно завладела его сознанием, темным отблеском притаилась в глубине расширенных зрачков. Ладонь осторожно коснулась контура нижней губы, Никиас зажмурился и медленно выдохнул.
— Моя госпожа, завтра мы уже будем во дворце твоего отца, — в полном горечи голосе не осталось ни капли надежды. Кейтлин приподнялась на локтях и запечатлела на его губах ласковый поцелуй.
— Прости, Никиас… — она с нежностью огладила кончиками пальцев его щеку и отвела взгляд. — Не могу.
Противоречивые эмоции рвали сердце на куски, и невозможно было от них отмахнуться. И даже всепоглощающая любовь к этому мужчине не смогла заслонить витающие в ее душе сомнения. Неистово бьющееся сердце выдавало не только ее желание, но и отчаянный страх. Прикосновения любимых рук не оставляли места сопротивлению, подчиняли воле своего хозяина, и среди бушующих волн похоти Кейт боялась ненароком захлебнуться.
— Я люблю тебя, Кейтлин Реин. И всегда буду любить, — Никиас поцеловал ее в лоб и встал с кровати, развернувшись спиной. Горячая кровь бурлила в венах, и сердце бешено колотилось в груди. Никиас прижал ладонь к губам, успокаивая частое дыхание.
— Помешательство какое-то, — едва слышно прошептал он.
Кейтлин подхватила висящую на спинке кровати рубашку и спешно оделась. Трудно поверить, что совершенный в каждом отточенном движении Никиас позволил желаниям взять верх, как трудно поверить, что в последний миг он смог остановиться. Кейтлин закусила губу, чувствуя вину перед ним. Внизу живота до сих пор сжимался тугой узел, причиняя боль. Каково же на самом деле Никиасу?
— Помешательство, — кивнула Кейт, не смея поднять глаз на него. — Точнее и не скажешь.
— Я даже не могу представить, как мне теперь загладить свою вину перед Великой госпожой, — Никиас стремглав развернулся к ней и упал на колени перед постелью, хватая за руку и прижимая к губам. Кейтлин свесила ноги с кровати и подняла его голову за подбородок.
— Во-первых, — она огляделась по сторонам и твердо посмотрела в его измученное лицо, — никому об этом не рассказывай. А во-вторых, помни, что я люблю тебя, — ладонь скользнула по шее на грудь, и на губах возникла улыбка. Сама мысль о Никиасе как о возлюбленном — или даже больше — рождала согревающий комочек в груди.
— Боюсь, нашему спутнику и говорить не придется, он всегда все знает, — маг смущенно улыбнулся.
— Принеси мне воды, — тут же перевела разговор Кейт. Никиас послушно кивнул, поднимаясь с колен, и немедленно покинул спальню. Дверь тихо щелкнула за его спиной.
***
Покинув в спешке спальню, Никиас подошел к столу и взял в руки кужку и наполненный до половины графин с водой. Дэмиан сидел на стуле напротив, рассматривая карты, и стоило магу приблизиться, тут же поднял взгляд почти черных глаз на него. Даже не читая его мысли, Никиас подозревал о теме его очередных упреков, уж слишком однозначно колдун скривился при его появлении.
— Дай мне весомые оправдания, чтобы я прямо сейчас не рассказал ей правду! — Дэмиан поднялся с места и приблизился к нему. — Тебя просили просто поговорить. Сколько раз я должен вам повторять? Ты же знаешь, чем это кончится. Зачем тогда?
Кружка с грохотом впечаталась в деревянную столешницу, расплескивая воду во все стороны. Никиас зажмурился и опустил голову, обеими руками опираясь о край стола. Он привык к манере колдуна бесцеремонно вмешиваться в их отношения, привык выслушивать нравоучения. И все же каждый раз его слова выводили из равновесия теми жестокостью и равнодушием, с какими Дэмиан неустанно отчитывал их раз за разом.
— Она призналась мне в любви, — тихо ответил он, не поднимая головы. — Это было настоящее наваждение.
Дэмиан отвел взгляд. Он знал силу этих сокровенных слов, знал их влияние на разум влюбленного человека. Много лет назад он даже позволил себе потерять голову от этих слов, но сейчас… Сейчас на кону нечто большее. Дэмиан взял опрокинутую кружку и наполнил водой.
— Никиас, послушай… — Дэмиан вздохнул. Маг перевел на него внимательный взгляд. — Не хотелось бы рассказывать, но я знаю твои чувства. Запретная любовь причиняет невыносимые страдания, когда-то я тоже испытал их. Чем раньше вы начнете соблюдать предписанный законом порядок, тем меньше боли вам принесут эти чувства. Отпусти их.
Никиас сжал пальцами переносицу и зажмурился. Дэмиан прав в каждом слове, но как же невыносима сама мысль отказаться от своей первой настоящей любви. Будь для них хоть одна возможность… нет-нет-нет. Никиас лучше всех знал правду. И как бы ни был несносен характер колдуна, сейчас он действительно старался помочь.
— Кем она была? — неожиданно спросил Никиас, устремив внимание на Дэмиана. Колдун лишь покачал головой, молча давая понять, что не хочет об этом говорить.
— Просто будь холоден с Кейтлин. Я знаю, что больно отталкивать ту, кого любишь, но это будет лучшим решением, — только добавил он.
— Да…
***
Недавний разговор никак не шел из головы, но бесконечные размышления все равно не помогали нащупать верное решение. Никиас опустил взгляд на водную гладь в кружке и остановился у двери, держась за ручку. Шелест карт за спиной напомнил, что в доме не только они с наследницей. И стоит наконец прислушаться к предостережениям колдуна.
Помедлив мгновение, Никиас с шумом выдохнул и открыл дверь в спальню госпожи, проходя внутрь. Кейтлин лежала на кровати спиной к нему, плотно укутанная в одеяло. Стоило ручке щелкнуть в замке, она опасливо замерла и кажется задержала дыхание. Никиас осторожно поставил кружку с водой на небольшой столик возле кровати.
— Спокойной ночи, госпожа, — учтиво поклонился маг, чувствуя исходящую от нее тревогу в напряженном теле. Пожалуй, ей действительно стоит его опасаться. Никиас сжал кулаки и отвернулся, уже собираясь покинуть спальню, однако тихий голос остановил его.
— Никиас, останься, пожалуйста, — неуверенно попросила Кейт, не поворачивая головы. — Мне страшно.
Никиас замер. Ее голос дрожал, и в тишине ночи он отчетливо слышал страх, с которым были произнесены эти слова.
— Я защищу вас, госпожа, — тихо ответил он, не поднимая глаз. Кейтлин вскочила с кровати и схватила его за руку, разворачивая лицом.
— Я сказала: останься! — сталь неожиданно блеснула в ее тоне, а серые глаза сузились. — Я боюсь нападения.
— Правда боишься? — Никиас мягко обхватил ее ладонь обеими руками и несильно сжал.
Кейтлин долго не отводила взгляд, молча держа его теплую ладонь, а потом почти незаметно покачала головой. Словно невысказанный приказ, но даже правитель не имеет права требовать подобного. Никиас глубоко вздохнул и ласково обнял ее за плечи, привлекая ближе.
— Больше всего на свете я мечтаю всегда быть с тобой, — с горечью прошептал он, закрывая глаза. — И мне не хватает силы воли не подходить к тебе. Но законы запрещают нам быть вместе. Госпожа, я стараюсь вас защитить от себя самого.
— Последняя ночь, — только и ответила она. — И все.
Никиас помедлил и наконец кивнул. Кейтлин просит его о последней милости: побыть ее любимого человека рядом, пока они не добрались до дворца господина. Уже завтра просто прикосновение к его руке будет караться строгим наказанием. Ей останутся лишь мимолетные взгляды в его сторону, приносящие с собой бесконечные муки. Никиас просто не мог отказать ей в последний раз.
— Пойдем спать. Тебе еще больно? Моя магия поможет, — он подхватил любимую на руки и уложил в постель. Кейт укрылась одеялом, не выпуская его руки, будто боялась, что он сбежит.
— Устала очень, — кивнула она. Никиас передал ей кружку, и Кейтлин одним глотком осушила ее.
— Тогда ложись спать. Я останусь здесь, — Никиас прилег поверх одеяла, хоть так создавая небольшой барьер, способный удержать его от необдуманных действий.
Кейтлин устроила голову на его широком плече и прикрыла глаза. До слуха доносилось убаюкивающее биение чужого сердца, и разум начал понемногу погружаться в сон.
— Несправедливо, — всхлипнула Кейт, теснее прижимаясь к нему. Никиас понимал. Осторожно положив руку на талию, он притянул ее к своей груди, целуя в макушку. Каждый раз ему было невероятно больно видеть, как она горестно плачет. Но на сей раз именно он был виновником ее слез.