Ранним утром воскресного летнего дня на посадочной площадке около пассажирских вагонов, в будние дни служащих для перевозки рабочих на делянки за несколько десятков километров от поселка, толпится масса народа, ожидающего отправления поезда из двух-трех вагонов по привычному маршруту. Большую часть собравшихся составляют владельцы крупного рогатого скота и их помощники, отправляющиеся на сенокос. Их легко отличить по взятому собой инвентарю – косам, граблям, вилам, топорам, веревкам, котелкам и чайникам. Почти все остальные направляются за ягодами или грибами. Их атрибуты – ведра, корзины и заплечные берестяные емкости пестери. Еще несколько человек едут до междугородной автотрассы, чтобы затем на проходящем автобусе отправится в другой населенный пункт. Но этих на платформе не застать. Они стараются сразу же проскользнуть внутрь вагона и занять ближние к выходу места. Им не надо предупреждать машиниста тепловоза о желаемой остановке в пути, поскольку поезд останавливается около трассы каждый день, подвозя людей «на автобус».
Наконец, подъезжает тепловоз, помощник цепляет к нему вагоны, выслушивая пожелания пассажиров по поводу остановок в пути. С другими «отдыхающими» общается через окно кабины волею судьбы и начальника железной дороги работающий в выходной день машинист. Для себя определяет, на каком километре будет первая остановка, чтобы затем останавливаться «у сухой осины».., «у мостика через ручей».., «где состав с лесом упал».., «где ус начинается».., «где зимой волка видели».., «на делянке».., «на карьере»… После этого сообщает о времени выезда «из леса» и дает гудок, загоняя сенокосников и ягодников с грибниками по вагонам…
…Поезд движется… Изначально забитые под завязку и гудящие, как растревоженный улей вагоны постепенно пустеют. Уже далеко в лесу, «где малина крупная растет» высаживается последняя сравнительно большая группа охотников за дарами леса. В их распоряжении семь-восемь часов до прибытия поезда в обратный путь…
…Валерий Уткин, хоть и был сыном известного в поселке и далеко за его пределами передовика производства, но страсть к труду не унаследовал от своего родителя, а потому за свои два года после армии уже успел сменить несколько бригад, при этом так и не пройдя по служебной лестнице выше сучкоруба. О его новаторстве и желании работать ходили легенды. Часто при встречах мужики вспоминали, как Валера пытался обрубать сучья с хлыстов сидя, или случай, когда он, проспав, опоздал на автобус, отвозивший рабочих на участок, а вместо того, чтобы ехать вдогонку на ближайшем лесовозе, следовавшем туда же, сел на трактор, расчищавший дорогу от снега. Он двигался на тот же участок, но с какой скоростью…
Не имевший высоких заработков, но рано вступивший в самостоятельную жизнь, Уткин часто брал взаймы у односельчан, ликвидируя образовавшийся за зиму дефицит семейного бюджета летом и осенью, посвящая свои выходные и отпуск сбору ягод, которые сдавал в местную столовую.
Заполнив имеющиеся в наличии емкости, Валера облегченно вздохнул и огляделся вокруг. На заброшенной делянке никого не было. Взглянув на часы, он понял, что остальные сборщики ягод, находившиеся поблизости, уже отправились к узкоколейке ждать транспорт домой. Валера, пройдя примерно половину пути по заросшей иван-чаем, крапивой и другими дикорастущими травами, а также хвойным подростом делянке, решил вернуться домой налегке. Тем более, что дома он окажется, в лучшем случае, часа через три. Но «налегке», не бросив весь собранный урожай среди леса, а «налегке» в физиологическом смысле. Нашел пенек внушительных размеров среди излишне навязчивой травы и устроился на нем, оставив добычу рядом. В подвернувшуюся кстати минуту досуга достал и развернул предусмотрительно прихваченную с собой газетку. И тут вдруг заметил, что вокруг вьется целая туча кровососущих насекомых. Отмахнулся от них, но монотонный писк нарушило весьма грубое жужжание. Оса гигантских размеров смотрела Валере в глаза, находясь почти в прямом смысле нос к носу с ним.
«Шершень», - подумал Уткин. Вместе с этой мыслю по его телу пробежала мелкая дрожь. Валера машинально отмахнулся от незнакомца газетой. Возможно, даже задел его. Жужжание стало удаляться, но в этот самый момент Валерия откуда-то снизу пронзила невероятная боль, а неведомая сила швырнула его далеко вперед. Ноги сами собой несли в направлении железки, а руки застегивали брюки спецовки…
Осознанное восприятие действительности к Уткину вернулось уже на железной дороге, когда соратники по сегодняшнему ремеслу вопрошали Валеру:
- Куда так мчишься, как ужаленный, боишься на поезд опоздать?
- Где твои ягоды, труженик?
- Ты чё такой бледный, Валерик?
Поняв, что укус полосатой твари несмертелен, возвращаться домой без ягод не с руки, до прихода тепловоза еще есть время, ужаленное место нестерпимо ноет, а просто сидеть нет желания, Валера отправился на поиски своего имущества с собранной им за день малиной…
Прекратил поиски Валерий только после протяжного гудка тепловоза, звавшего ягодника домой. Но ни ягод, ни того злополучного пня среди цветущих зарослей иван-чая на старой делянке найти так и не удалось…