А за порогом ждала Осень! Приветствуя, алели клёны, шуршало под ногами сусальное золото опавшей с берёз листвы… Притихшее, усмирившее свой буйный нрав, солнце так и тянулось каждым своим лучиком, словно маленькой ласковой ладошкой, пусть случайно, ненароком, но провести по лицам людей, как бы желая отвлечь, переключить зашоренное внимание с обременительных, лишающих покоя и безмятежного настроения размышлений, на непритязательную в своей простоте прелесть прекрасного осеннего дня. Оно словно бы говорило: «Да посмотрите же вы, как хорошо вокруг!» Звало всех покинуть безликие и бездушные стены кабинетов и цехов, и иже с ними, и тут же, немедленно отправиться в парки, лес, чтобы просто идти и загребать ногами шуршащую листву, восхищаться изящности тончайшего кружева паутин, отозваться сердцем прощальному крику улетающих на юг птичьих стай, погрузиться с головой в остывающую синеву огромного, распахнувшегося для взглядов неба, которое через совсем короткий промежуток времени кто-то неведомый затянет серой, унылого цвета тканью с редкими вкраплениями синего, в виде заплаток… Сегодня ещё ветер – просто приятный спутник, вовлекающий всех в беседу об уходящем лете, стремящийся расположить к себе неслучайным прикосновением, подталкиванием в спину, что вызывает пока только улыбку, тогда, как завтра вы все уже ощетинятся, отгородятся от него зонтами, поднятыми воротниками и нахлобученными по самые брови головными уборами… Но это всё будет завтра, не сегодня…
Братья неторопливо шли к стоянке автомобилей мимо стихийно как появляющихся, так и внезапно исчезающих торговых рядов – сплошной вереницы ведер со всякой всячиной: яблоками, картошкой, сливами, грибами и т.п. Вдруг внимание Антона привлекли великолепные махровые астры самых разнообразных тонов по окраске и оттенкам в туго набитом их зелёными стебельками таком же, как стоящие рядом, пластмассовом ведре. «Сколько?» - спросил он у интеллигентного вида старушки, предлагавшей к продаже очарование осенних клумб. «Что, сколько, сынок?» «Сколько вы хотите за них?» «Прости, но я не совсем понимаю тебя, деточка… Ты хочешь купить у меня цветы? Сколько штук?» «Все!» «Ох… - растерялась «училка», как окрестил её про себя Роман - Не знаю даже что и сказать…» «Бабка! – осклабился какой-то переросток, услыхав их диалог – Проси больше! Меньше и так получишь…» Антон покосился на бесцеремонного прохожего, и молча протянул ей пятитысячную купюру: «Надеюсь, этого будет достаточно?» «Что вы? У меня нет сдачи…» - испуганно прошептала она и почему-то спрятала руки за спину… «Она мне и не нужна, поскольку я забираю букет вместе с вазой!» - улыбнулся одними глазами Антон. «С ведром, что ли? - никак не могла прийти в себя та – Но оно старенькое…» « А вот это совершенно не важно! Спасибо!» - и наклонившись, подхватил покупку на руки… «Благослови тебя Господь, сынок!» - перекрестила она их спины, всё ещё не веря собственной удаче… Это же надо… И откуда же его нанесло-то?
Роман шёл рядом с братом молча, но внутри бушевали противоречия… « Что притих?» «Не ожидал…» «Чего именно?» - приостановился Антон, перемещая ведро из одной руки в другую. « Я как-то всегда считал тебя более рациональным, что ли, более сдержанным, более прагматичным. - заговорил Ромка, с трудом подбирая эпитеты - Не… Вот если бы ты скупил сейчас цветочный киоск со всем содержимым, не исключая и какую-нибудь смазливенькую цветочницу, я бы понял, но паршивое ведро астр за пять кусков… Шикарно! Красавец! Училка, небось, до сих пор очухаться не может…» «Почему – училка?» «Не знаю… как-то так она мне показалась… На обычную торговку совсем не смахивает… больно уж тихая, вежливая…» «Осуждаешь? А напрасно! Цветочным киоском, почти наверняка, владеет какой-нибудь хлюст… Ему такие бумажки не в новость… одной меньше, другой больше – укус блохи… тогда, как для этой старухи… Ну, как они вообще ухитряются выживать на такое пособие по старости? Не задумывался? А я вот что-то в последнее время всё чаще стал… к чему бы это? Как думаешь?» « К дождю, наверное! – рассмеялся Ромка – А если серьёзно… ты вот спросил, не осуждаю ли я? А за что? Просто как-то не ожидал встретить в тебе романтика, что ли…» «Романтика? Почему вдруг романтика? - не смог скрыть удивления старшой - Если хочешь знать, я обожаю цветы, астры особенно! А Саша у меня на всё готова ради ромашек… Так что… Ром! Давай поедем на твоей машине!» – вдруг предложил он брату, взглянув на его внедорожник.
«А чё так?» «А чтобы не ждать на дороге друг друга… Я свою тут оставлю, завтра всё равно выходной, а в понедельник Саша меня подбросит… Есть у меня идея насчёт сегодняшнего вечера и завтрашнего дня…» «Вот оно что! Но сегодняшний вечер уже как бы организован, ты случайно не забыл, куда мы с тобой приглашены?» «Нет! Ну, что ты? Как же можно, но я больше, чем уверен моё, дополнение совсем не будет лишним, если не наоборот!» «Делись!» «Всему своё время! Заводи!» «Как скажешь! – улыбнулся Роман, усаживаясь на водительское место – Но в таком случае, будешь у меня за штурмана! Командуй!» «Уточнения маршрута понадобятся уже за городом, так что не отвлекайся, следи за знаками сам!»
Оставив город за спиной, они ещё некоторое время двигались по шоссе. Но, не доезжая до первой заправки, Антон неожиданно приказал свернуть налево, в сторону столь памятного лично ему лесного массива. Роман, пожав плечами, осторожно съехал с весьма крутого откоса на грунтовку и продолжил неторопливое движение к просто нереально красивому, расписанному под золотую Хохлому, лесу. Машина двигалась уже под сводами густых деревьев, как под пёстрым шатром ярморочного балагана, а брат всё молчал… «Тош! Как долго мы будем ехать в этом направлении?» Антон, не без вздоха сожаления, покинул свои весьма приятные воспоминания и сказал: «Ладно! Давай остановимся пока… Побродим тут… в тишине…» «Побродим? Да, что с тобой сегодня? Нас, ведь, ждут уже давно!» «Часом позже, часом раньше… Посмотри какая красота кругом!» «Точно такая же, как вокруг наших домов! Точно такой же лес…» «Э, нет… не скажи! У нас хорошо, просто здорово, но… всё равно пахнет цивилизацией… а тут…» «А тут поганками!» - поморщился Ромка. «Поганками? – переспросил его брат – Ну-ка, ну-ка, что там за поганки?» И вдруг обнаружил прямо под ногами огромную поляну крепких, толстоногих с тёмными шляпочками опят, которые тут и там выглядывали из-под ещё совсем не толстого ковра опавшей листвы, словно любопытствуя, подглядывая за нежданными пришельцами… «Сам ты поганка! – рассмеялся от удовольствия Антон и, открыв багажник, освободил от цветов ведро – Собирай, давай! Привык их только в маркетах видеть в замороженном виде, а как растут и откуда они там берутся, даже задуматься не соизволил!» «Так, что, это не поганки?» «Опята! Дурень ты дурень!» «А чё их столько много? Благородные грибы по одному растут!» «Да, что ты говоришь? Глубокие познания… интересно вот только: откуда?» «Отец говорил!» «Отец? Ну, это он, наверное, про белые… Вот те, да, в основном, по одному – по два, редко когда больше! А опята… Вот так, а ещё, случается, на пнях и стволах преющих деревьев…» Через несколько минут и ведро, и несколько больших пластиковых пакетов, случайно оказавшихся всё в том же багажнике, были не то что набиты, а даже утрамбованы.
«Ты, что, меня за грибами, что ли, сюда привёз? – продолжал недоумевать Роман – И что теперь с таким количеством мы будем делать?» «Девчонки справятся – переберут и в морозилку – на всю зиму хватит!» «Да… - скептически покачал головой Ромка – Считай, что сэкономили… А теперь, домой?» «Нет! Погоди ты… Не спеши! – таинственным шёпотом ответил Антон – Заводи и продолжим ехать в том же направлении!» «Теперь понятно, почему ты свою лайбу оставил в городе… Мою не жалко по кустам трепать, да?» «Ты рули и не гундось… на дорогу посматривай!» - продолжал усмехаться чему-то не доступному понимаю Романа Антон. «Скажи хоть, куда мы едем?» «А на кудыкину гору!» И тут, ещё не вполне доверяя собственной догадке, Роман просиял: «К крёстному, что ли?» «Ну, слава тебе Господи, дошло наконец! Ну и послал же ты мне братца…» «Ё! – ликовал тот, не обращая внимание на ворчание старшого – Классная идея! Классная! Хоть посмотрю, где он живёт!» – и вдруг примолк.
«Чё скис?» «Ох, и влетит же нам от него, что на свадьбу не позвали… обидится смертельно…» «А разве у нас уже была свадьба? Я по-другому как-то считал… Ну, расписались по тихому и всё… Нет, брат, свадьба нам всем ещё только предстоит!» «Во как ты, оказывается, думаешь… - покосился на него Роман - И когда же, по-твоему, она у нас будет, если будет вообще?» «Будет, будет… Я не говорил вам, но с месяц тому подал прошение… Я же с Ниной был обвенчан… Понимаешь, ЗАГС это, как бы для людей, это одно, а предстояние перед Господом – совершенно другое… А пред Ним, так уж получается, мы с Ниной всё ещё муж и жена… Вот получу разрешение на отмену первого венчания, тем самым на возможность повторного, такой пир закатим – на весь мир! Ну, что ты так смотришь на меня? Эгоист, да?» «Да, нет… просто я никогда прежде не задумывался насколько венчание серьёзный шаг… Всегда был уверен в том, что главное в создании семьи - поход в ЗАГС... А венчание… красивый обряд да и только, дань моде… А ты вон как повернул…»
«Эх, брат… - Я раньше, как и ты, мало придавал этому всему значение… Да, что там? Не задумывался вовсе! А потом, после смерти родителей… Сам не знаю даже почему, но однажды вдруг захотелось пойти в храм… Словно позвал кто оттуда! Сомневался, колебался, подходил к его дверям и уходил, но однажды вошёл… Как сейчас понимаю, был какой-то праздник… Народу полно… Мерцают свечи… воздух какой-то тягучий, словно патока… Толкаются, а я никого не вижу, будто и нет никого рядом… Будто пусто вокруг и только где-то там, в глубине, Её лик – Матушки нашей, заступницы Небесной, Богородицы… Как живая стоит и смотрит насквозь меня, словно я не из костей да мяса состою, а из стекла прозрачного… Смотрит как-то… не осуждая – нет! Жалеючи, соболезнуя… нет, скорее - сопереживая и утешая одновременно… понимая! Не помню как оказался рядом, уткнулся лбом в стекло, а оно… тёплое, будто и не стекло, а плечо её живое… Не знаю, смог бы я сам оторваться, уйти, но кто-то нетерпеливо коснулся моей руки, напомнив, что не я один нуждаюсь в её помощи… Вышел из храма, сел в машину и сам себя не помню… Стучит в голове: что это было? Как это, вообще возможно? И вдруг минут несколько погодя замечаю странный какой-то на себе взгляд Сергеича, он тогда со мной был, сидел в машине и ждал… Это сейчас он, а тогда… какой там Бог? Да, ну… Взглянул я на себя в зеркало-то и только тогда понял, что реву… Нет, брат… Всё, что связано с верой, церковью – всё очень и очень серьёзно, без обмана! Православие – это тебе не секта, не сайентология, в какую Нинка угодила… Что-то я разговорился нынче…» «Тош… А как долго ждать ответа из Епархии?» «Не знаю… месяца два, наверное… Но если он будет отрицательным, то сразу по получении свершим обряд для вас с Васькой… Нельзя чтобы дети рождались в неосвящённом Небом браке – на их судьбах отрицательно скажется… А, ведь, вы ждать не станете, жеребцы!» «Да, ладно… прямо уж и жеребцы… сам-то какой? – усмехнулся на такой отзыв Ромка - А ты?» «А, что я? Я буду писать дальше, пока не добьюсь! Хотя нам с Сашей детей не рожать… Не спрашивай почему – перебил он рвавшийся вопрос Романа – Потому… У неё не может быть детей… после аварии, в которой чуть не погибла сама… Но я всё равно хочу, чтобы всё было по закону, по Божьему закону!» «Да, брат… Я и не подозревал, что ты настолько верующий человек…» «Так об этом не кричат… всё больше помалкивают да молятся… Ну вот, ещё один поворот и мы на месте!» - завершил он совершенно неожиданную для Романа тему разговора.
И действительно, внезапно лес как бы расступился и пред ними появилась небольшая совсем, всего несколько дворов, деревенька и величественный храм, несколько отчуждённо смотревшийся здесь на фоне какой-то скудности, малообитаемости, что ли… Как если бы высокородный аристократ в прекрасном смокинге вдруг заявился на сельскую вечеринку в какой-нибудь захудалый клуб… Он казался перенесённым откуда-то… словно и сам удивлялся своему настоящему месту… «Ром! – перебил его размышления Антон – рули вон туда (показал рукою в сторону самого крайнего домишки) – вот это и есть хоромы твоего крёстного! Посмотрим, дома ли он?» «Погоди-ка, брат! – остановил его Роман, явно удручённый тем, что видел – Скажи мне вот что, а как у него с деньгами? Я прежде что-то никогда об этом не задумывался…» «Когда я знал – всё было в норме, а вот сейчас не скажу… Почему? А потому, что слишком яркие, свежие краски на храме… И купол… свежая позолота… Когда я был здесь в последний раз, тут всё выглядело, мягко скажем, несколько иначе… Так что…» «Ясно! С ним об этом не стоит… как думаешь?» Но тот ответить не успел, так как Сергеич уже спешил навстречу своим дорогим гостям.
«Какие люди! Не ждал, не ждал, хотя сорока всё утро стрекотала, гостей созывала! Какими судьбами, ай на свадьбу звать приехали?» «Нет, крёстный не за этим…» - смутился Ромка… «Ты, что, хочешь сказать, что вы там все до сих пор в блуде пребываете, окаянная ваша душа?» «Не… Ну, зачем же так… в блуде… Расписались…» «Вот оно что… Молча, да? А я, значит, с глаз долой и из сердца вон, да?» «Ну, что ты? – в который раз вздохнул Ромка, крепко обнимая его за плечи – Никто про тебя не забывал, просто… Антонище! Что молчишь-то? Помогай давай! Мне, что, одному за всех отдуваться, что ли?»
«Старик! Свадьбы не было потому, что не было венчания! А венчания не было потому, что у меня нет церковного развода с Ниной, понял? Как только получу, сразу же приедем сюда, к вам и ни куда больше! Понятно?» «Не понятно… Свадьбы, говоришь, не было, а что было вместо неё? Вокруг куста, что ли, ходили?» «Какого ещё куста? Расписались по-тихому, никого посторонних, друг у друга свидетелями были, а потом посидели немного в ресторане – и все дела… Да наши невесты даже платьев белых не надевали – все в брючных костюмах были – потому, что как те платья называются? Правильно: подвенечные! Так что губы не дуй, всё нормально. Честно сказать, я просто Ромку пожалел, а то и росписи бы никакой не было…» «Чего? – обернулся Роман – Что ты сказал?» «А то… Ходил бы до сих пор и облизывался на Аньку свою глядючи… Она же у тебя не то, что Сонька, строгих правил…» «Это да…» - согласился тот под оглушительный хохот брата и крёстного…
«Сергеич! – вновь продолжил Антон - Давай-ка ты, мил человек, собирайся, мы ведь за тобой приехали!» «Так это, мне нужно отпроситься будет, тут с этим строго…»- расцвёл от удовольствия Сергеич. «А если в самоволку?» «Это кто же вы такие будете и с какой стати сбиваете с пути истинного моего пастуха, позвольте вас спросить?» - вдруг раздался сердитый голос у них за спиной. Обернувшись, они увидели приближающуюся к ним женщину средних лет, одетую с ног до головы во всё чёрное. «Свет! – кинулся к ней Сергеич – Погляди, кто к нам приехал!» «Вижу, вижу! – уже улыбалась и она, благословляя крестным знамением целующего ей руку Антона – Антону Сергеевичу всегда рады под нашими сводами, в нашей тихой обители. А вот второго человека пока не имею чести знать…»
«Да вот, изволите видеть: это мой младший брат, Роман! – улыбался Антон, явно радуясь встрече – Вообще-то, их у меня двое, но увидав одного, легко представить себе и другого – они близнецы, двое из ларца одинаковых с лица!» «Крестничек твой, значит! – улыбнулась в ответ и она – Понятно… Только, что ж ты меня всё не моим именем-то кличешь? Ай, забыл, как правильно-то? Сергия я теперь, не Светлана, Сергия!» «Да ладно тебе… Все ж свои!» «Беда мне с тобой да и только! Ну, ладно… О чём собирался просить?» «Да, вот зовут в гости на денёк - другой… Отпустишь?» «А стадо? Кем я тебя заменю, не подумал?» «А вот и подумал – Ксенька справится и без меня, все места выпаса знает!» «А не побоится внучка твоя?» «Не должна… Оклемалась малость!» «Ну, не знаю… Сам с ней договаривайся – меня она до сих пор дичится… Ладно! Прощайте пока! Пойду… Господь вам в помощь!» - и, повернувшись, пошла прочь.
«Сейчас я, обождите чуток!» - проговорил Сергеич и побежал к своей хате. Братья остались у машины ждать. «Что за внучка?» - поднял глаза на брата Роман. Но тот только пожал плечами… Спустя какое-то время старик вновь был уже возле них в сопровождении двух монахинь, которые что-то несли в плотных полиэтиленовых пакетах: «Вот матушка Сергия гостинчик вам велела передать!» «Что вы? – неожиданно смутился Антон – Не нужно, это совсем лишние хлопоты… Мы-то с пустыми руками… Стыд-то какой…» «Берите-берите! – настаивали женщины – Тут всё своё, монастырское, домашнее: творожок, сметанка - никакой химии! А уж какой у нас хлеб! На святой водичке, да с молитовкой – без ничего есть будете, а покажется слаще пряника медового! Берите!» «Ну, когда так, передайте матушке нижайший поклон и сердечную благодарность, огромное спасибо!»
И вот уже вновь пробирается их внедорожник по едва заметной, проложенной собственными протекторами, колее обратно к шоссе… «Крёстный! Я не понял, что за внучка у тебя организовалась?» - почти сразу же начал приставать с расспросами Ромка. «Отстань, зуда! – какое-то время отмахивался тот, но потом, сдавшись, рассказал совсем не весёлую историю – Да, сынки… Прибилась тут ко мне дивчина красоты и вовсе неземной, одна коса чего стоит: белая, пушистая, чуть ли не по колено, а глазищи… Ей-богу бы женился, будь она взрослее, а я помоложе… Подождал бы когда подрастёт и женился бы, точно вам говорю… А характер – золото! И такая жуткая судьба… Не сразу рассказала, сторонилась всё, не доверяла… Кормил, как ежей в саду: поставлю чашку с едой и ухожу… Вернусь через время – пустая… ну, слава Богу – поела!» «А где же она всё время пряталась?» «А под самой крышей сеновала… Как воробышек под стреху забивается, так и она… Имя-то своё она, правда, сразу мне сказала, ещё в тот день, когда я спас её от зверей в человеческом обличье… Двое их всего и было-то, но это для меня, пусть я уже и старик, а для неё и одного бы хватило… В чём душонка, тростиночка на холодном ветру равнодушия… Сопротивлялась, конечно, как могла, но куда ей против бугаёв-то откормленных… Верещала по-птичьи как-то… Вот на этот писк я и пошёл… Вооружён всегда… Лес же кругом… А у нас мужиков-то я да батюшка, да и тот наезжает, не живёт с нами постоянно-то… звонарь ещё есть… сто лет в обед… не знаю, как на колокольню взбирается… Ограды и той путной нет… А сёстры… что с них взять? Бабы они и есть бабы… Да… Ну, пришлось для острастки шмальнуть пару раз поверх голов… Удрали… А я стою и думаю, что с нею-то делать? Не придумал… Повернулся да и пошёл обратно… Слышу, бредёт следом… Оглянусь – спрячется за дерево какое либо куст… отвернусь – опять за спиной шаги… Так и привёл. Светка было ворчать начала… А я ей на это:«Повернётся язык – прогони!» Махнула рукой, мол, делай как знаешь… А девчонка, потом уже, когда пообвыклась, рассказала, что мать с отчимом пьют, что за бутылку водки отдали её тем сволочам… Четырнадцать годков всего… Вот такая история моей внучки Ксении. Ходит за мной по пятам: куда я – туда и она… Сейчас вот вместе стадо пасём, в избе моей стала жить, по хозяйству пробует хлопотать – прибрать что, сварить когда или разогреть, воды принести… Говорить-то мало говорит, а оно мне и не нужно – и так всё понятно, без слов…»
«И, что, её так никто и не искал всё это время?» «Нет… Никто… Сам поближе к Рождеству думаю наведаться, если Господь управит, к её горе-родителям, документы забрать, без них же нельзя даже у нас оставаться… А куда она пойдёт? Некуда ей! На всё воля Божья! - неожиданно заключил он, с интересом поглядывая в окошко – Что-то я не пойму… Ром! К тебе, что ли едем?» «Не, не ко мне, к Ваське с Соней, но мы теперь там рядышком все, так что и у меня побываешь, посмотришь, как мы обжились! Дед, а скажи-ка ты мне вот что: когда же вы молиться-то успеваете? То стадо пасёте, то коров доите, то по лесам шастаете, теплицы при каждой хате, огороды… На молитву, чай, времени-то и не остаётся?» «А вот когда всё это делаем, тогда и молимся! И тебе бы не мешало нет-нет да и сказать про себя: Господи! Иисусе Христе, сыне Божий! Прости и помилуй мя грешнаго! И большего не нужно! Большего и не требуется!» «Так просто?! Поговорил-поговорил и уже в Раю?» «Балабол ты, Ромка! Как есть балабол! Просто… А ты попробуй сначала и поймёшь какой это труд… Не всякому и по силам! Хватит мне зубы заговаривать… Вы, что же, не у Антона живёте? Про тебя, допустим, помню, а Вася?» «Не, не у Антона! Скажу даже больше: и Антон сам живёт совсем не там, где ты знал…» «А где? Тош! – толкнул он в спину сидевшего на переднем сидении Антона, который всю дорогу над чем-то размышлял и совсем не поддерживал их разговора – Ты что молчишь?» «Да вот всё думаю над твоими словами» «Какими?» «Да насчёт ограды… Хотя от людей никакими заборами не отгородишься, но тут всё-таки есть над чем поразмыслить… Чего он тебе наплёл-то?» «Да вот про то, что вы теперь где-то совсем не там живёте, а я опять почему-то узнаю про всё вот так, чисто случайно, между прочим…» «А… Ну, вот для того и везём! – усмехнулся Антон – Сейчас всё сам и увидишь, и оценишь!»
А посмотреть и в самом деле было на что. В отличие от виллы Романа, в которой Сергеич бывал, и не один раз, те два других дома, находились как бы по бокам озера в непосредственной видимости друг друга, разделённые только высоким забором. По своей архитектуре они были, словно близнецы-братья, т.е. построены по одному проекту. Оба на два этажа. Каждый отдельно взятый особняк состоял из двух самостоятельных, отстоящих друг от друга домов, соединённых между собой переходом на уровне второго этажа, в результате чего всё строение представало в виде внушительного размера буквы «П», крепко стоявшей на земле обеими своими "ногами". То есть второй этаж был общим для всего здания, тогда, как первые, по задумке архитектора сообщались между собой только через улицу, имея для этого собственный вход, или по переходу второго этажа. Прежние владельцы домов застеклили пространство под «перекладиной» и устроили там зимние сады, попасть в которые и в том, и в другом случае можно было через пробитые нарочно арки в холлах первых этажей!
При первом осмотре Василий вначале здорово колебался: всё-таки и это жилище казалось ему чрезмерно большим… Ему хотелось что-то более скромное, но его, конечно, уговорили, соблазнив тем, что среди подсобных помещений имелись вполне подходящие для устройства будущей конюшни, о которой втайне мечтал. «Вась! Представляешь, как здесь будет здорово Ариелю! Посмотри какой простор!» «Ага… Только не представляю каким образом он тут окажется… Он же не Пегас – крылышек не имеет…» «А мы поедем и заберём!» «Фантазёрка ты моя… поедет она…» Но в конце концов согласился и после оформления и генеральной уборки (дома были полностью меблированы), они с Соней благополучно поселились, сразу же отказавшись от найма каких бы то ни было слуг: сами готовили, сами наводили порядок, заняв всего первый этаж одной половины дома, состоявший из просторного холла, кухни, кладовой, большой комнаты и трёх спален.
А вот Антону дом подошёл как нельзя лучше: в одной его составляющей разместились дети и их няни, и слуги (повар и несколько горничных, следящих за порядком во всём здании, под командованием специально приглашённой экономки), а в другой поселились они с Сашей, устроив при этом на первом этаже как бы гостевые комнаты.
«А что с тем домом?» - не мог не спросить Сергеич после осмотра вновь приобретённой недвижимости. «Продал!» - сухо, кратко, но явно без сожаления обронил Антон.
А потом они ели шашлыки, смеялись над проделками детей, пили хорошее вино, пели песни, восхищались пляской Сонечки вокруг пылающего мангала, словно цыганского костра, искренне любуясь её грацией, гибкостью и просто завораживающим блеском чёрных колдовских очей… Удивляясь внезапному превращению скромной и милой девушки в роковую красавицу Кармен с роскошной алой астрой в пышных кудрях, размахивающую подолом длинной яркой юбки с тремя рядами широких воланов, словно крыльями экзотически-прекрасной тропической бабочки на фоне чёрного бархата неожиданно тёплой осенней ночи…