Мы бежали навстречу судьбе. Вопреки воле жрицы, я не хотела, чтоб моя Эрри погибла. Моя добрая и покладистая подруга, которая умела сочинять удивительные песни, трогающие душу несбыточными желаниями. Зачем, ну зачем она согласилась? Я так и не смогла понять этого. Хотя она всегда откликалась на страхи и боль других живых существ. Последующие годы жизни подле неё убедили меня в этом в полной мере. Но теперь леденящий холод, впервые за много лет, пронизывал всё моё существо. Не было сил справиться с мыслями, теснившимися в моём встревоженном сознании.
Эрри была так добра и заботлива! О! Благодарю провидение, подвергшее суровому испытанию мою тогда ещё детскую душу. Но никогда не прощу человеческих детёнышей, сбросивших маленького и беспомощного котёнка в провал подземелья. Эти монстры смеялись над криками, полными отчаяния, которые я издавала. Меня затопил ужас, когда стало понятно, что мучения продолжились. Никогда не забуду тех ужасных криков: «Говард, целься лучше! Возьми камень побольше!» Щель между камнями, ведущая в спасительную темноту, стала подарком судьбы. Не знаю, сколько я бродила в полном одиночестве и тоске, пока меня не нашла та, которая стала самым близким существом.
Эрри, человек подземного племени. Насколько же эти люди, живущие в полной темноте, оказались лучше тех монстров, что обитают на поверхности. Моя подруга показала дорогу, за поворотом которой вступал в свои права солнечный свет. В тёмные ночи она иногда выходила на поверхность и любовалась видами, так отличными от лабиринтов подземелья. Она с неизменным интересом относилась к рассказам о том, как выглядят те места при свете солнца, куда я иногда уходила, чтоб погреться под лучами благословенного светила на огромном камне, лежащем поблизости выхода из подземного мира. Передо мной простирались прекрасные холмы и долины. Но мысль о чудовищах, населяющих эти чудные и волшебные просторы, заставляла меня покинуть нагретый камень и вернуться под защиту целебного климата подземелья с его умиротворяющим покоем.
И вот наступил этот воистину самый несчастный день. Нас призвала жрица. Всё племя собралось у священного озера, вода в котором, сколько я помню, всегда спокойна. Теперь же оно подёрнулось мелкой рябью. Это было настолько страшно и будило такие кошмарные предчувствия, что подземное племя, казалось, онемело и застыло. Лица собравшихся людей окаменели от ужаса. В тишине, полной трагических предчувствий и неясных томлений, послышался голос старой жрицы, произносящей слова древнего заклятья. В наступившую вслед за этим жуткую тишину камнем упали слова: «Говард Филлипс Лавкрафт». О! Как потрясло меня это имя. «Говард, целься лучше!» Уверена – это был мой мучитель. Воды озера перестали рябить и на его поверхности, как живая, проступила фигура жителя верхнего мира. Как, наверное, было ужасно увидеть такое жуткое существо, отличное от них, обитателям подземелий. На нём не было прекрасной белой шерсти, лицо его, длинное, с огромным носом и узкими губами смутно светилось голой кожей. Он был закутан в тёмные, тонкие шкуры, стесняющие движения. Но самым неприятным в нём были глаза. Они были чёрными! Уверена – как и его душа.
«Слушайте, дети мои! – опять прозвучал голос жрицы. – Это существо из кошмаров спустилось в наши пещеры и заблудилось в них. Оно напугано, в его сердце поселились леденящий ужас и уверенность в скорой гибели. И это воистину так!» При этих словах сердце моё радостно забилось, но я с удивлением увидела, что прекрасные, совершенно белые глаза моей Эрри наполнились слезами. «Мы можем дать этому монстру погибнуть, и тогда на племя наше падёт проклятье. Но тот, кто спасёт чудовище и выведет его из лабиринта, погибнет сам. Жизнь за жизнь!»
Не слушая более ни слова, моя Эрри повернулась и побежала навстречу судьбе. Я обогнала её и помчалась вперёд, туда, где бродило, стеная, это воистине ужасное существо. Оно так шумело, что найти его не составило ни малейшего труда. Пронзительные крики, тяжёлое дыхание и паника в его голосе не позволяли сомневаться в правильности направления. Мы были рядом, когда монстр замолчал. Неужели почувствовал наше присутствие? Я бросилась к нему, но он кинул что-то большое, что было в его руках. Это был камень. Сзади послышался звук падения. Монстр закричал, заревел, завыл от восторга и швырнул ещё один камень. Я зубами и когтями вцепилась в ногу монстра и он с воплями убежал.
***
После трагической гибели Эрри я ушла из подземелий. Без неё, без её нежности и тепла, там стало сыро и неприкаянно. Но я не стала предаваться безудержному отчаянию и бесплотным стенаниям. Я вышла на охоту. Я нашла Говарда Лавкрафта. Я, белая и пушистая, пришла к нему в дом. Я свела с ума его мать, породившую такое безжалостное существо. Я ночами намурлыкиваю ему страшные видения. Он описывает их в своих бесконечных рассказах. Его воображение полно монстрами и ужасами. Он пытается избавиться от них, изливая всё на бумагу. Ему это не поможет. Я помню, что сказала старая жрица: «Жизнь за жизнь!»