Семейные праздники у нас принято справлять всем вместе, как говорится «всем миром». Это означает, что к бабушке Маше и дедушке Коле собираются четверо их детей – две дочери старшие и два сына младших. Все уже семейные, стало быть, ещё плюс два зятя и две снохи. А дальше идём мы – внуки и внучки, коих в каждой семье ещё по двое и всех поровну. Если у старшей дочери Галины две дочери, то у младшего сына Анатолия два сына, мы же посерёдке и нас по двое, мальчиков и девочек. Когда все мы собираемся в гости к главе семьи, нас набирается ни много, ни мало – восемнадцать «душ», как любит говорить за большим семейным столом дед…
Пасха в один из последних семидесятых годов выдалась поздняя. На дворе уже во всю прыть благоухал май, красивый и ароматный. Сирень вокруг бабушкиного каменного дома росла повсюду. Палисадник утопал в зарослях ветвистых высоких кустов с большими белыми и сиреневыми шапками. Мы облазили все кусты, обломали множество веток в поисках пятилистников. Один другому обзавидовались, друг друга уже не один раз довели до слёз, особенно маленьких, которые никак не могут залезть на ветки или пригнуть в земле. А дома…
- Мам, ты опять ведро теста поставила на пироги. Уже миллион налепили, а оно не кончается! – через открытое окно в палисаднике слышен громкий голос тёти Гали.
- Как обычно, дочка, как обычно, - суетится над столом бабушка, - вы каждый по два съедите, вот уже сорок штук уйдёт. А ещё каждой семье домой по десятку, так твой миллион и уйдёт. И то правда, чего тётка ругается?!
Одни и те же упрёки в адрес бабушки слышны из уст старшей нетерпеливой дочери каждый праздник или каждое воскресенье, когда мы собираемся все вместе. А бабушка знает своё дело, ставит да лепит, лепит да в печь. Сыновья и зятья в это время с дедом что-нибудь по огороду делают, помогают. Мы, детвора, носимся по двору, хлопаем без конца входной калиткой и дверьми в дом и огород, бабушка ворчит, дочери и снохи помогают накрывать стол. Всё, как всегда, всё, как обычно в большой и дружной семье, взращённой и воспитанной в деревенской глубинке красавицы Руси…
Уже с крутой горки из доски штакетника откатались крашеные яйца по тропинке огорода, уже все в округе узнали, чьё яйцо пасхальное в нашей семье самое крепкое, уже обсудили все новости погоды и мировой политики. И…
Взрослые, наконец, уселись за столом, начали пировать, да нас не забывать. А у внуков своя иерархия детская и непослушания никто не потерпит, особенно взрослые. Самая главная среди нас обычно старшая внучка Иринка, но девчонки повзрослели, им по пятнадцать и «неча с вами малышами возиться». Они убежали с парнями на речку, на воду смотреть да целоваться, яйца катать да обниматься. А главным получился я, двенадцати лет, за мной через пять лет пятеро погодков. Все шумные и шустрые, хоть, за шаровары держи, да только спрашивать будут с меня. Поэтому мы все расположились в дальней дедовской спальне за маленьким столиком да на большой его железной кровати с металлическим шариками на спинках. А выходить к взрослому столу разрешается только старшему. Он спрашивает у всех меньших, кто, что хочет кушать и идёт к родительскому столу просить, только он один. За непослушание и выход из комнаты маленьких клянчить что-нибудь со стола получал как раз старший, ответственный.
Мы давно уже уплели все пирожки с молоком, которые нам первоначально поставили на стол. Но малышня так набегалась по огороду, да свежий воздух взял своё избыточным кислородом, что, даже, двухгодовалый Серёжка, мало всегда кушавший и с «машиной пятитонкой», не наелся пирожка одного. Ему только он и достался, пока ребёнок медленно и тщательно жевал тесто и картофельную начинку, запивая тёплым свежим молоком. Что делать? За столом громкий спор подвыпивших мужчин и не менее тихое перекрикивание голосами женщин. О чём-то мировом спорят наши родители, какой-то Гондурас что ли вспоминают. Идти к ним не очень-то хочется. Недолго думая, я заглянул в старенький холодильник, стоящий здесь же, в углу. На моё счастье там оказалась маслёнка со сливочным маслом. Я вышел в кухоньку, куда вела первая же дверь из спальни, и заглянул бабушке в тумбочку. Там оказалась буханка белого хлеба и буханка чёрного. Всё это я прихватил с собой, не забыв взять под тумбочкой бутылку подсолнечного масла, а с тумбочки соль, сахарный песок и большой столовый нож.
Дети обрадовались богатству, выставленному мною на стол.
- Кто с чем будет хлеб? – спросил я, зная, что все любят по-разному.
И в ответ наперебой услышал целый гвалт детских голодных голосов:
- Я белый хлеб со сливочным и с песком, – первее и громче всех выкрикнула семилетняя Ленка, трудно произносившая букву «р» своим языком. Она была следующей за мной и имела право первой говорить, так же, как имела право первой получить бутерброд.
- А нам с Аней тоже, как Ленке, - за себя и свою младшую родную сестрёнку попросил Андрейка.
- Мы с Серёжкой будем чёрный хлеб с подсолнечным маслом и солью, - спокойно добавил Димка за себя и маленького брата.
Обслужив всех, я тоже себе налил на толстый кусок чёрного хлеба подсолнечного масла и густо посыпал крупной солью. Супербутерброд Советского детства!
Я и без них знал вкусы каждого, но, коли меня старшим назначили, надо спросить. Ирка никогда нас ни о чём не спрашивала, мазала себе жирно белый хлеб сливочным маслом, посыпала толстым слоем песка и отходила в сторону. Всеми маленькими занималась моя сестра Света, тщательно отрезая хлеб и делая всем своеобразные бутерброды нашего деревенского лакомства.
Мы утолили голод, изрезав на бутерброды почти две буханки хлеба и измазав на них весь запас бабушкиного масла. То-то потом будет шуму! Такая еда нам больше пришлась по душе, нежели вкусные сдобные бабушкины пирожки с молоком. Дома у родителей такую «сухомятку» можно сделать только когда их нет рядом, иначе не разрешат. Суп или щи есть заставят. А здесь, под носом у всех взрослых, так-то вкуснее, с адреналинчиком получить порку…
Детство прошло, а наши приоритеты не поменялись и мы, кто ещё остался жив на этом бренном земном шарике, до сих пор любим «кусочничать» хлебом с маслом и солью или сахарным песком. Смеёмся при редких встречах, вспоминая те прекрасные годы. А наши дети в глубоком современном недоумении смотрят на нас...
И до сих пор ничего нет на свете вкуснее! Как прикипело…
3 мая 2016 года