Никто не будет спорить, что курение вредная привычка. Курение сигары, хоть и относится к таковым, но дает возможность отступить за черту, отстраняясь от окружающей жизни, наблюдать за ней как бы со стороны, полностью погружаясь в спокойное созерцание. Находясь в одной точке, правда, тщательно выбранной перед этим, из своего укрытия можно сделать массу удивительных открытий, порой самых неожиданных.
Вряд ли я просидел бы больше десяти минут на скамейке Ботанического сада Гибралтара в отсутствии сигары и исключительно трезвым, в тот момент, взглядом на жизнь. С сигарой все обстоит иначе. Через полчаса, почти неподвижного сидения напротив редкого кактуса с табличкой рядом, которая вещает, что в округе живет маленькая птичка колибри, привитая трудами неутомимых тружеников этого сада к здешнему климату в комплекте с самим кактусом, ты, наконец, имеешь счастье наблюдать миниатюрное создание с длинным клювом, зависающее над чахлыми цветочками среди колючек, и целящееся своей коктейльной трубочкой в сердцевину между пестиками и тычинками. Проследив ее полет, обнаруживаешь и ее жилище, спрятанное почему-то на обычной сосне, отнюдь не тропической. И помогла в этом сигара. Отдав дань орнитологии, в другой раз я раскуриваю сигару в компании старых пушек на смотровой площадке того же Ботанического сада. За моей спиной, в низине, заброшенные теннисные корты. Через некоторое время на горизонте тенистой дорожки, как из глубины веков, появляются два вестника прошедшей эпохи;две старушки, на взгляд лет 70-80-ти, проходя мимо меня, одна из них роняет грустную фразу: - Я играла здесь в теннис в тридцатые годы перед войной.
Они останавливаются, молча смотрят на ржавую решетку, засыпанное, потемневшее кирпичное поле внизу и трогаются дальше в свое плавание воспоминаний...
В Гибралтаре есть еще одна достопримечательность, пропустить которую невозможно. Фуникулер, кстати, стартующий недалеко от любимого колибри кактуса, поднимает на самый верх грозной скалы нависшей над одноименным городу проливом между Европой и Африкой. Тяга местных оккупантов, в лице англичан, к экзотике прослеживается на каждом шагу. На горе живет, тщательно оберегаемая ими древняя колония североафриканских обезьян;маготов. Несколько раз, в хорошую погоду я ездил покурить сигару среди них. Двухмесячная небритость, очевидно, нивелировав мое внешнее отличие, максимально сблизила нас. Созерцая потрясающие виды, я увлекся и выбрал по неосторожности место для курения прямо на их традиционной тропе между двух склонов. Обезьяны долго терпели мою недогадливость, и ближе к обеду начали переход прямо через меня, по голове, начиная с руки, в которой была сигара. Мне было приятно такое доверие, и докуривал я в философском размышлении о своем местоположении в теории Дарвина и превратностях внешнего вида.
Сигара, выкуренная на прибрежных камнях в бухте Мартиники, дала возможность прикоснуться к затейливому миру морской фауны, открывающейся в своем радужном многоцветии не только пытливому дайверу, но и простому прохожему, нашедшему полчаса, посидеть у воды прямо в центре города.
Однажды, я курил сигару среди множества усталых туристов на ступенях парадной лестницы главной набережной Вальпараисо, спускающейся к самой воде. Потом, решив освежиться вином, я достал шоколадку, но местные голуби, игнорируя жующих чипсы и различные булки, слетелись ко мне со всей округи, облепили руки, пытливо заглядывая в глаза, заставили скормить всю закуску. Кстати, это был шоколадный батончик с птичьим молоком, припасенный еще из дома.
Другой раз я с сигарой оказался на молу на южном побережье Америки, среди выпрыгивающих из воды в хаотической непредсказуемости веселых плоских рыб, задорно плюхающихся на все части тела и, очевидно, получающих от этого процесса удовольствие, впрочем, вместе со мной, хотя я и рассчитывал лишь спокойно понаблюдать за закатом.
Три месяца проведенные на Мальте, сделали меня завсегдатаем городского сада, с облюбованной скамейки которого, открывалась чудесная панорама древнего города. Мальта должна быть в первых рядах Топа для любителей одинокого курения сигар в избранных местах, впрочем, не менее насиженное место я оставил после себя на набережной внутренней бухты Марселя, на скамейке у яхт-клуба, с видом на собор Notre-Dame-la-Major.
Были интересные места для сигары в Париже и Риме, Филадельфии и Ванкувере, когда можно было остановиться, отступить в сторону от быстротекущей жизни, найти укрытие и посвятить час времени спокойному созерцанию своего места под солнцем, в котором ты оказался, немного нетрезвый, немного ироничный и немного грустный, когда сигара докурена и нужно опять переходить черту и занимать свое место у весла на галере под названием "Жизнь".