Предыдущая страница http://www.proza.ru/2016/05/05/841
Невельской, вместо того, чтобы объяснить Кашеварову, что Орлов и Березин переведены в штат Амурской экспедиции, написал начальнику аянского порта: «Орлову и Березину приказал не исполнять Ваших распоряжений и не отвечать даже Вам на оные».
Так продолжалось, пока генерал-губернатор Восточной Сибири не одёрнул начальника Амурской экспедиции: «…должен заметить вашему высокоблагородию, что выражения и самый смысл этих бумаг выходит из границ приличия, и, по моему мнению, содержание оных кроме вреда для общего дела ничего принести не может…».
Дело ещё было и в том, что у Геннадия Ивановича служба до амурских событий шла неважно. Его однокашники уже давно командовали фрегатами, а он застрял в вахтенных офицерах.
С большим трудом, через великого князя Константина, которого ему довелось обучать несению вахты во время практики того на фрегате, Геннадий Иванович добился назначения командиром маленького транспорта «Байкал».
Затем стремительное продвижение в званиях от капитан-лейтенанта в капитаны 1-го ранга вскружило ему голову. Историю его продвижения Кашеваров узнал от Завойко, когда тот передавал ему дела.
Кроме того, Невельской, столбовой дворянин, держался с Кашеваровым, сыном крепостного и алеутки, крайне высокомерно. Его письма были просто оскорбительными. Кашеваров всё прекрасно понимал, но выдержки у него было достаточно.
Он спокойно ответил Геннадию Ивановичу: «Ваше предписание я отправил генерал-губернатору и в главное правление компании. Впредь до распоряжения правления, я, как начальник аянской фактории, не имею права сделать каких-либо распоряжений по этому предписанию и не могу выходить из той нормы по снабжению экспедиции запасом и товарами, какая определена правлением».
Кашеваров не сводил счёты с Невельским, он пытался объяснить начальнику Амурской экспедиции, что в Аян не пришло, ни одно судно компании, продовольствия у них самих в обрез.
Но Невельской продолжал требовать в Петровское муку, крупу, соль, разные запасы и товары, поскольку, по его мнению, аянский порт может снабжаться из Якутска. Его можно понять, но виновен в создавшейся ситуации был он сам, потому что действовал без всякой подготовки.
В 1864 году Невельской опубликовал статью в «Морском Сборнике», в которой задним числом пытался оправдать свои действия. Но даже в ней он писал в неуважительном тоне по отношению в Кашеварову, избегая называть Александра Филипповича по имени или фамилии: «…я получил из главного правления компании правила о взаимных отношениях между мною и начальником аянского порта, последовавшая вероятно вследствие переписки моей с этим лицом…».
Никто из Якутска снабжать Аян без всяких указаний не стал бы. Однако Кашеваров прекрасно понимал положение в Амурской экспедиции. Унижений в своей жизни за то, ему выпал жребий родиться креолом, он испытал немало, заносчивое поведение Невельского его не трогало, он переживал за людей в экспедиции.
Поэтому, рискуя навлечь гнев правления компании, распорядился выделить часть продовольствия, доставленного для служащих аянского порта и их семей. Кашеваров в меру своих сил и возможностей старался помогать Амурской экспедиции.
10-го февраля 1854 года «за отлично-усердную службу» начальника аянского порта по ходатайству генерал-губернатора Николая Николаевича Муравьёва наградили орденом св. Владимира 4 степени с бантом. Это была одна из самых почётных наград Российской империи.
Зиму с 1854 по 1855 годы в Аяне прожили спокойно. Лёд в заливе стоял до 2-го июня. Когда он разрушился, в Аян пришли четыре американских китобойных судна. Естественно, капитаны навестили Кашеварова. За столом они рассказали, что англо-французская эскадра из четырнадцати судов пришла в Петропавловск.
Но там никого не было, Завойко к тому времени провёл эвакуацию людей и имущества на Амур. Союзники сожгли казённые здания, захватили русское китобойное судно «Аян» и направляются к Сахалину.
Александр Филиппович, понимая, что противник обязательно зайдёт по пути в Аян, немедленно принял меры. Все семьи и гражданских служащих вывели из города и направили в безопасное место.
В городе остались только одни военные. Кашеваров организовал наблюдение за заливом. Наблюдатели должны были подать сигнал выстрелами из ружья, количество выстрелов означало число кораблей противника.
Ждать долго не пришлось. В Аянский залив вошла англо-французская эскадра под командованием командора Фредерика. Кашеваров послал донесение генерал-губернатору. С пароходо-фрегата, спустили шлюпку с вооружёнными людьми для осмотра американских китоловов.
Александр Филиппович приказал своему помощнику, лейтенанту Сгибневу, перевести всех гражданских людей и женщин с детьми через гору и расположиться в палатках на речке. Сам же с горсткой солдат продолжал следить за действиями эскадры.
Неприятельские корабли встали на якорь недалеко от города. 28 июня пришли ещё 2 фрегата, и тоже встали на якорь у Внешнего мыса. Англичане и французы высадили в нескольких местах десант, наливались водой на Алеутском озере, рубили дрова, работали партиями по 100 человек.
Специальные группы производили рекогносцировочную съёмку, астрономические наблюдения и съёмку залива. Кашеваров и его крошечный гарнизон успели спрятать за городом продовольствие и наиболее ценные вещи, но всё вывезти из Аяна, они не могли при всём желании.
Теперь начальнику порта оставалось только бессильно наблюдать, как противник грабил порт. Союзники не брезговали ничем, везли на корабли доски, строевой лес, морские снасти и прочие материалы, принадлежавшие Российско-Американской компании, которые обитатели Аяна не успели спрятать.
На кошке строился железный пароход, его частично зарыли, а часть постарались замаскировать кровельной бумагой. Неприятель бумагу сжёг, а пароход взорвал. Мародёры забрали баркас и две байдарки.
Союзники через американцев передали письменное обращение к жителям города: «Жители Аяна, не опасайтесь возвращаться к вашим домам, никакого вреда вам не будет причинено. Запасаемся только водой и дровами. Частное имущество, за исключением кораблей и судов, будет строго уважаться. Барон Фредерик, командующий английской эскадрой, Аян, 9 июля 1855 года».
Но при этом ограбили всё, даже церковь. Команды американских китобоев сочувствовали русским, благодаря их вмешательству, союзники не сожгли здания.
30 июня к англичанам присоединился французский фрегат «Константин», на котором находился командующий французским отрядом судов в Индокитайских морях, капитан де Монравель.
Англичане и французы вели себя вежливо с агентом Российско-Американской компании Фрейбергом. По негласной договорённости, русские тоже не нападали на компанию Гудзонова залива.
Агента компании пригласили на фрегат, где он видел пленных русских офицеров с фрегата «Диана». После ухода неприятельских судов Кашеваров создал в Аяне комиссию для оценки убытков компании.
Когда окончилась война, встал вопрос о его переводе в гидрографический департамент. Генерал-майор Семён Ильич Зеленой, известный учёный, астроном, автор нескольких научных трудов, дал Кашеварову краткую, но очень ёмкую по содержанию, аттестацию: «Отличный и сведущий офицер». Такая аттестация говорила о многом.
Продолжение http://www.proza.ru/2016/05/07/752