Предыдущая страница http://www.proza.ru/2016/05/04/811
Следует упомянуть о том, что младшие братья Александра Филипповича, Иван и Николай пошли по стопам старшего брата. Известно, что Николай стал командиром брига «Великий князь Константин», а Иван – командиром шхуны «Тунгус».
Но окончили они Штурманское училище в Кронштадте, или выдвинулись в колонии благодаря своим способностям, было ли у них воинское звание, или они служили вольнонаёмными, выяснить не удалось. Дело в том, что в РГА ВМФ мало информации об офицерах, служивших в колонии. Большая часть архива Российско-Американской компании оказалась в США.
Часть этого архива американцы передали Советскому Союзу в виде фотоплёнок. В РГА ВМФ, когда мне удавалось его посещать, в читальном зале стояли тогда громоздкие и неуклюжие аппараты для чтения микроплёнок, работать с которыми было и утомительно, и неудобно.
Примерно в то же время началась работа по микрофильмированию архивных дел, о компьютерах речь ещё не шла. Но это я отвлёкся. На тех плёнках дополнительных подробностей о семье Кашеваровых не обнаружил.
Отца этих моряков «без ясных доказательств об увольнении Кашеварова Голиковым» так и не прописали в мещанское сословие. Его причислили к сословию «граждан в колониях».
Александр Филиппович и возражать не мог по поводу перевода из Петербурга в Аян. Начальники у нас всегда умные, когда Врангелю удалось добиться его перевода из колонии в столицу, Кашеварова не зачислили в штат гидрографического департамента, а лишь прикомандировали.
В Аяне, после всех приключений и дорожных мытарств, разместились в доме, который раньше занимал Василий Степанович Завойко. Кашеваровым не пришлось ничего переустраивать, у Завойко всё было продумано и сделано, дом оставлен в идеальном порядке.
Когда во время Крымской войны англичане высадились в Аяне, они вспоминали, что в доме начальника порта обнаружили термометры, карты, семена. В помещениях стояла хорошая мебель, они обогревались прекрасной печкой. Стены комнат были окрашены под цвет мебели, стоял вполне приличный бильярдный стол. На втором этаже располагались спальни.
Окна были с двойными рамами, между которыми лежали кирпичи соли для поглощения влаги. Суровая жизнь на севере в колонии, приучила рационально организовывать хозяйство, думая не только о себе, но и о других. Не зря сибиряки оставляли в охотничьих избушках запас дров, спички, соль, кое-какое продовольствие для путника, попавшего в беду.
Город Аян в ту пору состоял из десяти домов служащих Российско-Американской компании, нескольких пакгаузов и деревянной маленькой церкви. По воспоминаниям Александра Ивановича Петрова, который получил назначение в Амурскую экспедицию, он приехал в Аян вместе с семейством чиновника Филиппова.
Того назначили на Камчатку областным судьёй. Капитан-лейтенант Александр Филиппович Кашеваров поместил семью судьи в своём доме. Срок ожидания транспорта из Петропавловска был неопределённым, мог затянуться и на месяцы, но хозяева были радушны и гостеприимны.
Петров, остановился в доме для приезжих офицеров. Приведя себя в порядок, он надел свой мичманский мундир и явился представиться начальнику порта. Его тоже приняли в доме Кашеварова очень тепло. Сам хозяин пригласил молодого офицера приходить к ним ежедневно на обед и ужин.
Как это не похоже на отношение Геннадия Ивановича Невельского, которого потом Петров спросил, когда представился ему, где он может найти ночлег. Тот широким жестом показал ему на ближайшую ёлку.
Надо сказать, что хлебосольством Кашеваровых довольно беззастенчиво пользовались моряки, жившие в Аяне в ожидании транспорта.
Но была ещё одна причина, по которой молодых, и не очень молодых офицеров, независимо от их семейного положения, как магнитом тянуло в дом начальника порта и фактории. Этой причиной была его дочь Анна.
Природа одарила её такой совершенной красотой, что от Анны невозможно было отвести глаз. А если учесть, что девушка была образована, умна, вела себя очень раскованно, не лезла в карман за остроумным словом, то совершенно понятно, почему все моряки теряли голову, проведя, хотя бы один вечер в доме Кашеваровых.
О ней знали в колонии, на Камчатке, в Охотске, Аяне и на Амуре. Наверно поэтому она вошла в историю освоения Востока Сибири под именем «Девы Тихого океана». Анна умела играть на пианино, у неё был хороший голос, и она сама себе аккомпанировала. Пианино Кашеварову доставил знакомый американский капитан китобойного судна. Учил ли её кто-нибудь, или она играла на слух, неизвестно.
Один из участников тех событий, Алексей Евгеньевич Баранов, в своих записках упомянул о пребывании в Аяне: «Начальник порта, капитан-лейтенант Кашеваров, пригласил ежедневно у него обедать до отъезда в Ситху. У него собиралось разнообразное общество, проезжающие и капитаны кораблей, преимущественно капитаны американских китоловов».
Самыми настойчивыми ухажёрами за Анной были командир фрегата «Паллада» капитан 2-го ранга Иван Семёнович Унковский и потомственный дворянин, врач Российско-Американской компании, Константин Бенедиктович Шишкевич. Анна предпочла доктора, и Унковский вернулся в Петербург с разбитым сердцем.
Время службы Александра Филипповича в Аяне было насыщено всевозможными событиями: присоединение Амура и Приморья, оборона Петропавловска, нападение английских кораблей на Аян.
Амурская экспедиция проходила под грифом «секретно». По документам она считалась филиалом Российско-Американской компании. Поэтому снабжалась экспедиция, вначале тоже компанией, которая также предоставила и свои транспортные корабли.
Кашеварова не поставили в известность об истинных целях и задачах Амурской экспедиции, и он считал, что это фактория компании.
Более того, главное правление компании сообщило Кашеварову, что Амурскую экспедицию следует рассматривать, как торговую для расторжки, а его давний знакомый Дмитрий Иванович Орлов и приказчик Березин должны руководствоваться предписаниями начальника фактории и порта.
Начальник Амурской экспедиции капитан 1-го ранга Геннадий Иванович Невельской не счёл нужным приехать в Аян, поговорить с Кашеваровым, объяснить ему положение дел.
Считая после приёма его императором, когда он чудом спасся от разжалования в матросы, что теперь его наделили беспредельными полномочиями, и Российско-Американская компания обязана выполнять все его требования, он излагал их письменно и рассылал в Петербург, в главное правление компании, и Кашеварову. Александру Филипповичу Невельской слал указания с нарочным тунгусом.
Он требовал «не стесняться распоряжениями главного правления компании, а снабжать экспедицию запасами на казённых и на компанейских судах по его, Невельского требованиям, как лица, действующего по высочайшему повелению самостоятельно, для достижения важной государственной цели».
Продолжение http://www.proza.ru/2016/05/06/1031