ЦАРСТВО ХРИСТА
Фридрих Вильгельм Круммахер (1851)
Лк.3.7-18
Возлюбленные в Господе! Наступившее время Адвента, мрачное в царстве природы, в Царстве Божием есть время надежды, время, когда смысл и сущность Церкви раскрываются через призыв к покаянию и удары колокола. Приближается Рождество. Мы знаем тем не менее, что это событие имеет смысл только через обновление нашего жалкого состояния, полного беззаконий пред Великим Богом. Искаженное и обмирщенное христианство наших дней сделало из Адвента что-то другое, не имеющее отношения к древним убеждениям и общинам Церкви, о которых говорит Рим.13.11-14 и которые отсылают нас к изначальным ее временам и выводят в пустыню к Иоанну и к его проникновенным словам.
Мы следуем этому голосу, чтобы всерьез подготовиться к Адвенту. И даже если в прошедшее воскресенье мы говорили о чем-то другом, сегодня мы должны обратить внимание на его проповедь, и пусть она займет свое место в нашем служении. На Иоанна была возложена двойная миссия. Будучи на границе устроения Ветхого и Нового Заветов, он должен был стать вторым Илией среди греховной ночи, опустившейся на народ, постоянно нарушавший Божественный закон, а затем быть провозвестником природы и сущности грядущего Царства Христова. Именно последнему предназначению он соответствовал больше всего, и оно было столь же огромным, как и первое, в том числе судя по тому, что мы слышим от собравшихся вокруг судить о нем. Царство, рассвет которого приближается, обращается к нам здесь, и хотя мы можем пока лишь мимолетно видеть его, оно уже обретает четкие очертания, которые мы можем видеть из этого отрывка.
1. Это Царство не от мира сего.
2. Это не царство иллюзий, но Царство истины.
3. Это не царство ложного мира, но Царство всевластное.
4. Это не царство закона, но Царство святости.
5. Это не царство требований, но Царство благодати.
Господь да благословит нас на рассмотрение этих утверждений, и пусть Он снимет завесу с чудес Своего Царства!
1. Новость о появлении таинственного человека в пустыне вскоре распространилась, как лесной пожар по всей стране. Люди были склонны воспринимать подобные явления, ибо на протяжении десятилетий постоянно появлялись слухи о приходе Мессии, и напряжение нарастало, когда появлялись претенденты на столь высокое звание и множество людей, отчасти из любопытства, целыми группами окружали их. Иоанн был очень серьезен, и приходили ли к нему евреи или неевреи, он направлял их внимание к одному и тому же приглашению или обетованию. Национальные барьеры не имели для него значения. Его открытое Богом ухо слышало призыв милости, обращенный ко всему роду человеческому. Он видел весь мир, а не только Израиль благословленным и объятым спасительной любовью Божией. Он изложил свой широкий и свободный взгляд на это в очень сильных выражениях, ошарашивших страну. Бог, говорил он, имея в виду окружающие народы, "может и из камней воздвигнуть детей Аврааму". Происхождение от Авраама по плоти, дар рождения, с которым многие связывали вечную жизнь, больше не рассматривалось как единственный путь доступа к сокровищу Божией милости. Иоанн видел, что в наступающем Новом Завете круг избранных детей Авраама должен безмерно расшириться. Многие из семени Авраамова уже чувствовали, что среди всех народов и племен земли есть те, кто должен быть приобщен к наследству Авраама. И разве не произошло на самом деле то, что Иоанн предвидел в Духе? О, как широко развернулось за истекшие восемнадцать веков Царство благодати, и миссии работают даже среди самых развращенных народов, помня слова, что Бог может и из камней воздвигнуть детей Аврааму - ибо печать Божьей санкции и Его обетований запечатлена на челах у многих! Расширение Царства Христа определено Богом, и то, что сатана сопротивляется ему, в конечном счете лишь исполняет его предназначение. И однажды все его враги будут развеяны как мякина, и все, кто погибнет или будет спасен, так или иначе приближают время, когда "Господь будет един и имя Его едино".
Тем не менее, хотя у Эммануила есть и будет Царство, это Царство не от мира сего. Сколь мало оно основывается на мирских силах, столь мало и появляется в мирской славе. И если в этом мире Царство сегодня проявляется иначе, чем тогда, когда Иоанн проповедовал в пустыне, то мы видим, как оно продолжалось. Иоанн был вовлечен в широкое движение; к нему приходили фарисеи, книжники и даже саддукеи, и он мог бы попытаться удержать вокруг себя этих сильных, влиятельных и респектабельных людей, или по крайней мере привлечь их к тому знамени, которое поднял сам. Он мог бы также смягчить свою проповедь, не судить людей сурово, проявлять снисхождение и идти на уступки им, только чтобы привлечь их в наступающее Царство. Но Иоанн не хочет быть столь поверхностным, и вместо того, чтобы приветствовать их таким образом, чтобы получить, конечно же, гораздо больше шансов удержать их навсегда, он ведет себя таким образом, чтобы скорее оттолкнуть, чем привлечь их. "Змии, порождения ехидны, - гремит он, - кто внушил вам бежать от будущего гнева? Принесите же достойные плоды покаяния, и не вздумайте говорить: наш отец Авраам". Только тех, кто был готов принять эти суровые слова, он допускал к себе; тем же, кто упорно сопротивлялся этому жалу, он давал понять: нет, вы не сможете наследовать Царство! Тем самым он четко определил характер Царства, за которое мы должны быть благодарны Господу особой благодати, как бы его ни отвергали аристократы, ученые мужи или просто люди, по разным причинам пользующиеся репутацией и доверием общества. Пусть нас не заставит ни унывать, ни стыдиться мысль, что Царство распространяется среди рабов, поденщиков и нищих! Сила и слава, заключенная в нем, никак не зависит от того, что в него вошло не так много богатых, сильных, уважаемых и влиятельных в мирском смысле людей, ибо его граждане были действительно избраны из мира, запечатлены и крешены Духом Христовым. Благодаря этому замыслу они знают Господа во всей Его любви, и им открыт свободный, как само небо, доступ к престолу Его благодати; им даны Его обетования, Его победа над миром, будущее и все остальное! И каким бы слабым ни казалось Его Царство, оно по-прежнему сильно, и его расцвет еще должен наступить. Когда это произойдет, гром политики должен будет притихнуть. Царство Христа до сих пор сокрыто и ожидает будущего. Оно может ничего не бояться, ибо оно процветает среди бурь так же, как и при свете солнца; даже если в нем остается на земле не так много людей, его сила не в количестве его членов, а в том, что те, кто есть, имеют чистоту и свободу. Посмотрите же на это Царство не от мира сего, и не удивляйтесь, что в нем оказались какой-то рыбак из Вифсаиды, несколько мытарей, ткачи и бакалейщики, такие, как Петр Вальдо, монах-августинец из Эрфурта, нищий Терстееген, а иногда и люди более низкого ранга, хотя были и государственные мужи и обладатели высоких наград! Ибо здесь все делает и решает только Дух Божий.
2. Тот, кто взглянет всерьез на все происходившее, конечно, может тем не менее порадоваться, что даже такие люди, как книжники и фарисеи, обращались с просьбой о крещении к проповеднику их пустыни. Возможно тем не менее, что мы сами могли бы сказать Крестителю: "Не заостряй слишком эту тему! Просто крести во имя Бога". Тем не менее Иоанн дает нам понять: не обманывайтесь, Бог поругаем не бывает. Прежде чем крестить, он, находясь на месте Моисеевом, называет Своих противников порождениями ехидны и грозно спрашивает: кто внушил вам бежать от будущего гнева? Я вижу вас, говорит он; крещение покаяния предназначено для того, чтобы обрести спасение и открыто заявить об этом; но кто показал вам этот путь? Для чего вы говорите в этот час, что хотите наследовать Царство? Дорогие друзья, эти вопросы обращены ко всем, кто воспринял Слово и таинства Божьи, но не готовы в рубище и пепле исповедовать ваши грехи и со слезами покаяться в них, чтобы принять благодать и прощение! Конечно, это единственный путь, которым можно избежать будущего гнева, и нельзя иным образом достичь этой цели. Возможно, вы находитесь в таком же положении, и нуждаетесь в таком же предупреждении, как и те, кто посещал Иоанна. Многое, чем вы обладаете, может быть совершенно бесполезным перед Богом. Возможно, вы просто лицемерите, когда Бог угрожает погубить лицемеров. Возможно, в вас нет ничего, кроме плотского страха перед заслуженным наказанием, или жалость к себе и страх потерять мирские радости, вроде как в монастыре. Таким образом, фарисеи терзались гордостью, ибо тот, кто не может достичь настоящей святости, будет пытаться себя возвысить. То, что они делали для себя недоступными чувственные удовольствия, только взращивало в них тягу к ним. Так в них созревало утонченное самодовольство, смешанное с показушным благочестием. Даже их готовность оплакивать свой грех была самообманом. Но Царство Христа - это не царство иллюзий; это Царство истины. В нем нет приукрас, все реально и очень серьезно. Кто внушил вам, спрашивает Иоанн? Плоть и кровь? Собственный ум? Эгоистичные желания? Только Дух Божий внутри нас может указать нам путь. Только та печаль, рождающаяся в нас, поистине благочестива, которая возникает из знания не только отдельных греховных поступков, в которых мы оказались виновны, но всего враждебного Богу основного расположения, которое мы обнаружили внутри нас. Вот откуда должны расти достойные плоды покаяния, к которым нас призывает здесь Иоанн! Они возникают прежде всего в исповедании и оставлении наших любимых грехов, в определенной ненависти к греху, так что они предпочли бы умереть десять раз, прежде чем сознательно грешить снова, в смирении перед последствиями наших беззаконий, в по-прежнему твердой борьбе с ними после того, как достигнуты благодать и прощение во Христе Иисусе, и в непреклонном отвержении всякого нечестия. Вот печать подлинности покаяния, которую должны иметь все, входящие в Царство Христа. Таковыми могут быть только рожденные от Духа. Это алмазы, а не стекла; суррогатов здесь быть не может. Это Царство истины, а не иллюзий.
3. Но послушаем Иоанна дальше. От того, кто возвещает зарю мессианского Царства, мы, конечно же, ждали бы более привлекательной вести, чем то, что исходит сейчас из его уст. Но пусть вас не удивляет суровый язык, с которого он начинает свои речи. Он должен с самого начала сломать все ложные, плотские идеи Царства, подрубить их под корень. Он не считает подходящим для этого чувство мира, какое высказал один поэт: "Все грешники будут прощены, и ада больше не будет" (Шиллер). Слова: "Мир, мир, опасности нет!" - вряд ли нашли бы его понимание. Но вместо того, чтобы успокаивать идеями всепримирения, или давать объяснения, пригодные для того, чтобы смягчить понятие греха и связанный с ним страх - предтеча Царства твердо продолжает: "Уже и секира у корней лежит: всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь". Послушайте! Мы видим, что под деревьями Иоанн явно понимает своих современников, а под топором - неизбежный и последний суд над ними в виде разрушения Иерусалима и позорного рассеяния народа по всему миру. Но его слова несут и более общий смысл: деревья - это все, кто образуют лес человечества, все дети Адама. Они были посажены в саду земли, не как полевые цветы, что цветут утром, а вечером погружаются в небытие; они сотворены для вечности, по Божию образу и подобию, чтобы быть украшенными плодами любви и послушания. Но, конечно же, если они рождены только по плоти, находятся в естественном состоянии, к их корню уже поднесен топор - даже если это люди, блестящие во всех внешних отношениях. Этот топор есть проклятие закона, суд Божий, готовый изгладить грешников из Своей книги и тяготеющий над всеми, кому не хватает славы, которую они должны иметь перед Богом. Этот топор давно заточен, но часто долго не подносится к корню дерева. Он может лежать так полвека и намного больше. Но наступает час, давно записанный в книге Божией, и дерево, хотя его освещало солнце и поливал дождь, и оно приносило какие-то плоды, ждет смертельный удар. Смерть, царь ужасов, поднимает свою секиру, и дерево падает вниз и, как говорит Иоанн, его бросают в огонь. Но каким образом, спросят меня, человек способен стяжать проклятие настолько, чтобы погибнуть навеки? На это я спрошу иначе: думаете ли вы, что в этом Царстве будет править ложь вместо истины, и нас будет ждать самое страшное из разочарований? Да, я знаю, что вопреки множеству причудливых фантазий разница Нового Завета с Ветхим в том, что ужасы Бога, Который может быть разгневан, осуждение греха навеки, суд, являющий идеал справедливости, и ад, обиталище отверженных Богом, не исчезают, но явлены даже ярче, чем прежде. Какое невежество в Писании, какие кощунственные взгляды на Христа и цель Его прихода в мир являют те, кто этого не видят! Как будто Христос упразднил хотя бы йоту откровения Ветхого Завета и отменил то, о чем учили Моисей и пророки, а не запечатлел это заново; как будто в Его Царстве есть что-то, готовое утешать грешное человечество любой ценой, хотя бы за счет истины! Нет, Его Царство не есть царство ложного, обманчивого мира, полного заблуждений; это Царство всевластное. Речь идет не о том, чтобы каким-то образом скрыть наши раны и повреждения; Иоанн сознательно говорит правду и называет вещи своими именами, как бы горько это ни было. Он не скрывает, что мы фундаментально испорчены, находимся под проклятием закона и являемся детьми гнева пред Богом. Но в то же время он дает понять, что Бог может не только избавить нас от всех наших бед, но и дать нам права сыновства, и та радость славы, что Он принесет нам, намного перевесит потерю всего, что у нас было до падения в раю.
4. Иоанн обратился к бесплодным деревьям и взял в руки топор. Люди были готовы в тревоге спросить его: что же нам делать? Его ответ мог бы быть прост: соблюдайте Божий закон. Но если бы это был единственный ответ, Иоанн мог бы остаться дома, и Христу не пришлось бы приходить на землю - Моисея было бы достаточно с лихвой. Но Царство Христа таково, что оно связывает спасение с абсолютно неосуществимым для нас состоянием абсолютного послушания. Не будучи царством закона, оно тем не менее есть Царство святости, и именно таким Иоанн рисует его перед нашими глазами. На вопросы людей, что нам делать, он не дает ответов вроде: встаньте на колени, или делайте что хотите; он предлагает ясные решения. "У кого две одежды, тот дай неимущему, и у кого есть пища, делай то же. Пришли и мытари креститься, и сказали ему: учитель! что нам делать? Он отвечал им: ничего не требуйте более определенного вам. Спрашивали его также и воины: а нам что делать? И сказал им: никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем". Что за мораль он проповедует? Как нам понимать его? Во-первых, он хочет, в самом общем плане, чтобы мы помнили, что в Царстве, которое он возвещает, ничто не зависит от церемоний и механических церковных дел, но прежде всего от нравственности и изменения ума. Поэтому, обращаясь к тем, кто его спрашивает, он намерен научить их чувствовать природу святости, которая единственно заслуживает доверия и признания. Народ, склонный к жадности, слышит, что он обязан делиться с неимущими пищей и одеждой. Чиновники, жившие в безнаказанных тайных хищениях и обмане, услышали: не требуйте более определенного вам. Люди войны, для которых насилие стало второй природой, и которые в то время (ибо сегодня тот, кто защищает Отечество, обязан иметь более высокий моральный дух) были не в состоянии избавиться от мысли, что физическое превосходство позволяет им злоупотреблять своими преимуществами, и ворчали на низкую оплату, слышат: никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем! Все они приобретают ощущение, что от них требуется то благородство ума и чувств, что не требовалось раньше; что если они хотят войти в новый мир, они должны радикально измениться в самых сокровенных глубинах своей природы. В то же время Иоанн не считал, что цель его проповеди в этих добродетелях достигнута. Многие думают, что он хотел лишь оградить людей от грубых моральных пороков, но он стремится к гораздо большему, а именно - к тому, чтобы помочь людям ясно осознать их растление и необходимость полностью измениться. И это касается не только их, но и нас. Ибо и среди нас, как представляется, снова и снова преобладает мнение, что гражданство в Царстве Христа состоит только в том, что мы ходим в церковт, причащаемся, поем гимны, делаем пожертвования на миссии, отдаем детей в воскресные школы, презираем мирские удовольствия и развлечения и говорим благочестивые слова. Но неужели это все? Иоанн не счел бы такие вещи имеющими большое значение, ибо для него важно, что Царство Небесное - это прежде всего внутренняя чистота, безукоризненность сокровенных мотивов, любовь как плод самоотречения и верность Божьим повелениям в большом или в малом, распятие плоти со страстями и похотями, скромность, прощение и терпение. Вот проявления, действительно соответствующие Царству! Вот почему для Иоанна это было не царство закона, но Царство святости.
5. Но вы скажете: неужели мы таким образом вернулись к Моисею? Нет, друзья; Царство - это не возобновление требований закона, но Царство благодати. Слова Иоанна являют солнце, прорывающееся из-за туч: "Я крещу вас водой, но идет Сильнейший меня, я не достоин того, чтобы распустить ремень обуви Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем". Было бы хуже всего, если бы люди, устав от ожидания, сочли самого Иоанна обещанным Мессией. Но то, что он делал, было лишь символом тому, что должно было последовать. За ним шел Тот, Кто сильнее его, Царь Царства, Которому принадлежит все, и Который будет крестить Свой народ Духом и огнем. Он Сам разожжет в людях святую любовь; Он сделает их причастниками новой, Божественной жизни, с которой они возненавидят врожденный им грех, и исполнение воли Божией станет их новой природой. Он не просто чего-то потребует, но даст им Божию силу, и все необходимое для жизни и благочестия, и этот дар будет печатью благодати в Царстве. При этих условиях нас не может отталкивать, что Иоанн употребляет такой суровый образ, как лопата, с которой Царь очистит Свой дворе, соберет пшеницу в житницы, а солому сожжет огнем неугасимым. Если спасение предложено бесплатно, и обеспечено грешником полностью, будем вполне оправданным ожидание, что поле человечества принесет полноту богатых снопов, и, возможно, спасенных будет даже больше, чем осужденных на погибель. Ибо Его Царство есть Царство благодати, и если так, то те, кто упорно остаются на широком пути, действительно виноваты, и виноваты только сами. Как говорит Он Сам: "А неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия" (Иоан.3.18).
Мы бросили лишь легкий взор на природу Царства, которое возвещает Церковь. Позаботимся же о том, чтобы в списке его граждан были и нашим имена, ибо только те, кто войдут в Царство, найдут прощение у престола Божия. Мы слышим от Иоанна, как можно это сделать. Это способ для людей приблизиться к тому, чтобы по благодати Божией перейти к еще более богатому опыту, о котором сказано: "Блажен тот, кто будет есть хлеб в Царстве Божием". Аминь.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn