Ступив на порог офиса, бухгалтер Востряжский понял, что залипнет в бумаги до сумерек. На его столе нагло топорщились две пухлые, чёрные папки, а сверху белел обрывок листка со следующим содержанием:
"Уважаемый Востряжский ! Когда вы завершите, наконец, отчёт о продажах кошачьих экскрементов и собачьих удобрений !? Имейте совесть, наконец ! Ваш Евгений Павлович".
"Ваш Евгений Павлович" - это начальник Востряжского. По мнению всего отдела, Евгений Павлович - тупой и бесполезный неадекват и об нём давно уже плачет кардинальное кадровое решение. Несмотря особые взгляды отдельцев на кадровую политику, он правит коллективом уже 17 лет, 6 месяцев, 13 дней, 07 часов и 59 минут. Надо признаться, цифры, эти, очень точны, ибо они взяты из тайной таблицы, которую завёл Востряжский на всех работников финансового отдела. В ней есть всё, вплоть до информации о заместителе Евгения Павловича - Кратомирском. О нём столбиком записано, что тот имеет четверых детей, жену от третьего брака, пять любовниц, две из них работают в финансовом секторе фирмы - Ирка Кутельникова и Верка Седушкина. Как написано в таблице - обе они дуры, работать их никогда не заставишь, зато девицы умеют улыбаться так, что и не распознаешь: плачут они в этот момент или смеются...
Кстати, Ирка Кутельникова и Вкера Сидушкина тоже изредка получали от Евгения Павловича похожие послания, и они тоже после прочтения впадали в ступор, а финансовые чувства - в упадок.
Востряжский ко всему прочему после прочтения послания начальника ощущал в себе ещё и противоборствующие бухгалтерские настроения.
- Такого хамства со стороны начальника мне еще терпеть не приходилось. Ну как его теперь обозвать ? Подлеца этого бесформенного... ? Собачья шкура он с кошкиного плеча, сердечно-сосудистое недоразумение, волидолный планктон, баллон пропана, смердящий... - Бубнил себе под нос бедолага.
Лицо его, то багровело, то резкого побелело, к девяти часам оно стало коричневым с оттенками желчной зелени.
Включив компьютер, нащёлкал в папке "Документы" екселевский запороленный файл " Тайны животноводческого двора". В строчке "мой начальник", под названием столбца "пакости руководителя" наклацал красиво и клаивиатурно безвыходную ситуацию с запиской. Уталив печаль, он со словами: "Ни чё, ни чё... будет ещё и на моей улице праздник" принялся шелестеть чёрными как смоль папками, отделяя бумаги с кошачьими делами от собачьих.
Долго возился. Напрасно сотрудницы звали его похлебать чай в комнату отдыха, а сотрудники - в курилку. Он что-то невнятное мычал в ответ и продолжал усердно мучить клавиатуру. Все от него отходили, сочувствующе пожимая плечами – «м-да… сегодня не его день».
Верка Судашкина, отвернувшись, махнула рукой и сказала почти шепотом:
- Червячок вспотел весь...
Рабочий день в офисе сложился по разному. Вера и Катя подумала, что прошла целая вечность, а вот Востряжскому показалось, что и двенадцати часов - мало. Потому что всё для его внутренних часов шло очень медленно. Только на составление отчёта о дозировках шлака в кошачьих экскрементах ушло целых четыре часа.
Расправившись, наконец, с вредными цифрами, он впервые за 12-часовой трудовую смену почувствовал как ему хочется спать. Зевнул, потянулся сладко и на веки тут же утяжелились. Он стал куда-то проваливаться, в черноту. Офисные звуки поплыли и заглючили в унисон нот До диес и Си первой октавы.
Сонность испарилась после того, как кто-то толкнул его в плечо.
- Хочешь я тебе травки дам... бабушка прислала с саратовщины. Одна зелёная - в сон наводит, другая наоборот быков ото сна поднимает. Будешь целый день бодриться. - Проговорила глухо склонённая над ним ушастая голова Горемыкина, специалиста по составлению концетраптивных смесей для французских бульдогов.
- Я не собака. Отравлюсь и сдохну, - Уставился злыми полусонными глазами Востряжский в лупающего Горемыкина.
- Что ты ! Наоборот к жизни вернёшься ! Человеком станешь, а не рабочей лошадкой... Я вон натощак положу под язык щепоть бульдыхинского варева, так потом в работе закручиваюсь, иной раз не хочу, а делаю. Сегодня, к примеру, Евгений Павлович приказал мне кофе заварить. Стал я в позу и решил послать его по матушке. Что я ему секретарша ?!Конфетоподносчица !? И вот тут на тебе - перевернулся во мнениях! Как только травку под язык себе положил, то за минуту кофе сварил, и по чашкам разлил, и за печеньицем сбегал, и стол накрыл для начальника и секретарши. Евгений Павлович похвалил...
- А зеленая чем помогает ? - Переспросил его Востряжский.
- Перед сном зелёнь встрамлю в ноздри, надыхаюсь и сплю целую ночь безвылазно.
-Ладно, давай ту, что быков на копыто ставит...
Очнулся Востремяжский в лодке без вёсел. Один. Вокруг море. И ни одного корабля.
- Наверное это Чёрное море ? - подумал Востремяжский. - Хорошая травка попалась, сразу улетел на морской отдых. Классно как в реале.
Дунул ветерок с Севера. По рукам и спине побежали мурашки. Приподнявшись со дна лодки, ударился головой о пустую уключину. Взвыл собакой.
-Какого чёрта !? Почему так больно ! ? - Спросил он сам у себя. - Когда от травки глючит, боли никакой нет. А тут - так и распирает ! Глаза из орбит выкатываются.
Посмотрел на горизонт и увидел чёрную тучу, обликом похожую на Евгения Павловича.
-Рожа-то, рожа ! Поскудная !Так она ещё увеличивается ! Сейчас будет начальничья буря ! Тупая и беспощадная !
Пошарил по карманам. Достал из глубин брюк свёрток. Раскрыл. Это была зелёная травка.
- Сейчас как попробую её на зубок и откинусь в сон богатыря. Пусть это туча свирепствует. Мне уже будет всё равно. - Снова сказал он себе.
Съел он её одним глотком и в глазах почернело. В ушах умерли всхлипы волн о борта лодки. Востряжскому стало не только всё безразлично, но и темно, и бесчувственно.
Что потом буря с тучей-рожей сделала с лодкой без вёсел, Востряжский никогда не узнает. А вот какой по качеству его отчёт стал, он узнал. Ибо очнулся бухгалтер в кабинете Евгения Павловича. Тот задавал вопросы, а Востряжский на них отвечал.
- Скажи мне какого черта тебя понесло в женскую душевую !?
- Куда ? - Непонимающе посмотрел на начальника бухгалтер.
- В женскую душевую ! Перепугал там мойщиц полов и двух девиц довел до бесчувствия.
-А мне казалось, что я попал в море... О тож я думаю, как-то море странно плещется, будто струей из шланга хлабыщет. Так и брызжет в морду мокростью.
Евегний Павлович, направившийся было от стола к окну, резко сделал полуоборот и шагнул в сторону Востряжского. Лицо его горело, и весь он в этот момент походил на охотника перед вскидкой ружья к плечу под выстрел.
- Так то ж тебя из шланги бабы и поливали, а ты бегал и кричал: Канары ! Канары ! Наконец-то сбылась моя мечта !
- Бог ты мой, куда меня затянуло..., - округлился глазами Востряжский.- Травка-то того с душком... подставил меня Горемыкин. Безобразник в рваных сандалиях, - глубокомысленно твердит Востряжский. - Западлил меня травкой.
- Какой травкой ? - сделал удивлённую мину Евгений Павлович.
- Саратовской... Какой же ещё... Горемыкин подсунул... Говорил, к жизни вернусь... Обманул, чертяка, ушастая... Кстати, отчёт я подготовил, полностью сбил прибыля по продажам экскриментов населению...Теперь мы и все эти Веры и Кати с премией будут.
Известие о рентабельности предприятия, как показалось, Востряжскому, нисколько не успокоило Евгения Павловича. В глазах бухгалтера начальник по- прежнему был тупым неадекватом.
- Беспорядок получается в нашем предприятии, ни могу не реагировать, - сказал Евгений Павлович. - Уже весь отдел курит его травку с волжских полей... Накурятся под кофе и летают в облаках... Мой зам, кстати, на Луне был, а Венька Кутренькин вчера на Марсе чигу с гопаком танцевал, уверяет всех, что марсиане ему приз дали, как лучшему гапокнику.
- Выходит травка эта волшебная... ?
-Если бы... на дурняке она набодяженная... Катька, секретарша, нашептала мне что, Горемыкин на работе, без моего соизволения написал докторскую диссертацию на тему: "Экскременты бульдожьи - на службу людей". Теперь отрабатывает практическую часть диссертации на сотрудниках.
У Востряжского начался тик на левом глазу, потом он передался на уши и нижнюю челюсть.
- Ну всё ! – хриплым, почти заступорным голосом заговорил он. - Теперь я его в свое таблице разрисую такими красками, никогда не отмоется... Так это он мне гавно сушенное подсовывал, а я жевал... ? Уууу ... кошкодав... Все в таблице пропишу !
- В какой таблице ? - Переспросил Евгений Павлович.
Востряжский, побледнев, замялся. Утерев лицо потной ладонью, с тем, чтобы снять напряжение, он, смущенно пряча глаза, ответил:
Да так... это к теме обсуждения диссертации не относится... Так это, значит, вся наша фирма экскременты жевала, очень весело... Я то, думаю, чего это ни такие взмыленные ходят. Рыгочут беспричинно и по углам прячутся.
Евгений Павлович загадочно смотрел на Востряжского. Мысль о таблице путала его воображение. Востряжский понял, что этот неадекват сейчас клещами с него вытащит информацию о тайной таблице и начал уводить разговор в сторону.
- С отчетам, Евгений Павлович, я поднатужился. Нолики от налоговой спрятал. Два НДСа заблокировал. Страховые суммы перевел на параллельные счета. Ни один гад с ФСС не докумекает... Здорово я их, а !?
Евгений Павлович слегка встряхнулся.
- Да это неплохо... Хотя уважаемый Востряжский, ваши действия относительно перепуганных мойщиц полов не делает вам чести. Надо вам замыливать скандал, блокировать пену на излёте. Пригласил бы их куда-нибудь... в баню что ли или в аптеку... чтоб лекарства от испугов купили. Они вон на тебя накатали жалобу, коллективную, с просьбой принять меры, а то они за себя не ручаются - отдадутся в руки насильнику и потом дети пойдут. А мне сам, знаешь, беременные не нужны… Три года эти бездельницы стричь меня будут по соцпакету…
- А смею вас спросить: Горемыкин подписал сию декларацию... ?
- Его подпись первая...
Востряжский снова побелел, потом неожиданно покраснел. Через мгновение он стал желтым, с оттенками зелени.
- Евгений Павлович, открою вам страшную тайну. - заговорил он сбивчиво. - На прошлой неделе я Горемыкину лишний нолик к премии нарисовал... А он так отблагодарил, значит... Экскрементом отблагодарил... Ни чё, ни чё… я в таблице так и напишу: Сука он и практическая часть его диссертации у него сучья с примесью окобелённости.
- Да что у тебя за таблица такая !? - не выдержал Евгений Павлович.
- Ерунда... Это к делу не относится... На пенсию уйду, в интернет выложу... Начитаетесь ещё.