В феврале 2016-го года исполнилось 240 лет со дня рождения князя Алексея Григорьевича Щербатова (1776-1848). Хозяина Литвиновского имения, несомненно, можно отнести к числу знаковых фигур для Нарской земли. Он родился 23 февраля (по старому стилю) 1776 года в белокаменной столице, однако лучшие дни его детства прошли на нарских берегах – в окрестностях Литвинова, где он беззаботного играл с крестьянскими детьми. Именно ему пришлось восстанавливать это имение после французского разорения 1812 года. А ещё несколько десятилетий спустя князь отсюда же управлял Москвой – Алексей Григорьевич являлся военным генерал-губернатором Первопрестольной!
Честь, достоинство, служба царю и Отечеству были неизменным credo князя Щербатова. Начав реальную военную службу в правление Павла I, он сделал стремительную карьеру. Спустя четыре года князь уже был генерал-майором, а его полк размещался в Петербурге. Император Александр I также ему благоволил, и в конце его царствования Щербатова произвели в генералы-от-инфантерии. Князь храбро сражался во время Отечественной войны и в Зарубежных походах. Его портрет, написанный Доу, поныне украшает Военную галерею Зимнего дворца – зал Славы русских героев.
По восшествии на престол Николая I сама судьба Алексея Григорьевича оказалась под угрозой. Причина тому была серьёзной. В 1825г. корпус князя находился в Киеве. Когда на юге России вслед за декабристами восстал Черниговский полк, генерал Щербатов мог без труда его подавить. Однако этого не сделал, хотя его части располагались всего в 30 километрах от восставших. В своих мемуарах князь пишет, что опасался возникновения волнений в Киеве, поэтому и не выступил против бунтарей. В дополнение к этому, диктатор провалившегося восстания в Петербурге князь Трубецкой был прямым протеже князя Щербатова, он служил в его штабе. Эти обстоятельства вызвали крайнее негодование у императора. Но к счастью, монарший гнев вскоре сменился милостью, и карьера князя впоследствии сложилась удачно. Он командовал корпусами, блестяще руководил гвардией при подавлении польского мятежа 1831г., стал первым главой генерал-аудиториата и являлся членом Государственного Совета. Его заслуги были отмечены практически всеми орденами, включая и высшую награду империи – орден Святого Андрея Первозванного.
Довольно долго Алексей Григорьевич оставался холостым. Однако время мимолётных влюблённостей (а они, конечно же, имели место и в жизни князя) всегда рано или поздно подходит к концу. Во время московского отпуска 1809г. молодой генерал, наконец-то, встретил свою настоящую любовь. Эта девушка была само Обаяние, в ней очаровывало буквально всё и, к тому же, она «имела превосходный, украшенный отличными познаниями и талантами» ум. Избранницу звали княжной Екатериной Вяземской (1789-1810) и она являлась дальней родственницей Щербатовых. Их семьи находились в постоянной связи, однако внимание князя Алексея на повзрослевшую княжну обратил его приятель историк Карамзин. «Это ему мы обязаны нашим счастьем!», напишет Екатерина Андреевна. Николай Карамзин был женат на старшей единокровной сестре княжны – Екатерине Колывановой. После смерти А.И. Вяземского Карамзина назначили официальным опекуном княжны и её младшего брата Петра, будущего литератора и друга Пушкина.
Дом Вяземских «был чужд всякой роскоши и не блистал убранством», но при этом его двери были ежедневно открыты «для друзей и многочисленных посетителей». Круг друзей отца княжны и Карамзина составлял настоящий интеллектуальный центр Первопрестольной. Здесь постоянно собиралась и молодёжь, устраивались балы, звучал оркестр из доморощенных музыкантов. Причём «женский элемент господствовал наравне с мужским». Летнее время семейство Вяземских проводило в подмосковном Остафьеве. Княжна Екатерина, несмотря на свой юный возраст, активно участвовала в управлении домом и имением. Домашние ласково называли её «княжнушкой» и «прихатницей» (они считали, что у девушки было слишком много прихотей).
25 марта 1809г. князь Щербатов сделал Екатерине Андреевне предложение и получил «согласие на соединение их судеб». В том году Пасха выдалась ранней, и свадьбу сыграли уже 14 апреля, в пятницу на Светлой седмице. Время после свадьбы провели в сборах – генералу и его супруге предстояло срочно выехать в Янов, место расквартирования его полка. Радостные ожидания переполняли молодых. Для юной княгини путешествие сулило стать открытием нового мира, шагом в неизвестность – прежде она никуда не выезжала дальше Подольска. Уже в пути князь узнал о том, что его полку предстоит участвовать в военной кампании на стороне Франции против «наших древних союзников» австрийцев. Это было вынужденное следствие Тильзитского мира, «оскорблявшее народную гордость» русских.
В процессе архивного поиска документов, касающихся личной жизни А.Г. Щербатова, автору статьи удалось разыскать 27 личных писем княгини Екатерины; в них имеются и приписки, сделанные рукой её мужа. Письма хранятся в фонде Н.М. Карамзина в отделе рукописей РГБ, и ранее никогда не публиковались. Написанные с апреля по декабрь 1809г., они охватывают практически весь период совместной жизни Щербатовых. Почти все письма написаны на французском языке и адресованы самым близким людям княгини – сестре Екатерине, её мужу и брату. Подобное открытие – настоящий подарок судьбы для любого исследователя и биографа! Перед нами оживает образ юной княгини, раскрываются её переживания и тревоги, проясняются детали взаимоотношений молодой четы. Это эмоциональное повествование из первых уст. А на одном из писем сохранились даже следы от слёз...
Первое письмо Екатерина Андреевна написала, не отъехав и 30 вёрст от Москвы. Она будет писать много и часто, занимая этим всё свободное время, – родным, друзьям, родителям мужа, управляющему Ванюше (он был совершенно безответственным малым). Письма к родным – это настоящий поток чувств, нежности и любви. Родные не будут успевать ей отвечать; княгиня пеняет им на это в каждом письме – то с укором, то с мольбой поскорее ответить. И это понятно, ведь она практически ребёнок, вырванный из привычного мира и брошенный в суровые реалии жизни. Единственный корреспондент, который ей пишет регулярно, – свёкор Григорий Алексеевич. И они искренне благодарны друг другу за эту непрерывающуюся связь. Княгиня стремилась «выработать свой стиль», чтобы быть достойной знаменитого свояка, «дорого историографа» Карамзина. Причём она пишет с оглядкой на то, что все письма «будут подвергнуты его строгой цензуре».
Решение Екатерины Андреевны отправиться с мужем было отважным поступком. В небольшом экипаже, по жутким дорогам и в неспокойное время, делая по 20-25 вёрст в день, она проехала всю Западную Россию, Белую Русь, Галицию и Малую Польшу. На русской границе во время семейного совета с мужем княгиня настояла на том, чтобы последовать за ним и в действующую армию! Это решение было критически воспринято её родными, но она «старалась быть безупречной» женой. Конечно, само по себе это решение не было экстраординарным; в полку находились и другие жёны офицеров. «Не я одна так прославилась», подчёркивает княгиня. В авангарде генерала Щербатова с одним из гусаров даже была жена, неизменно носившая его мундир. Ничто не способно умалить мужественного поступка столь хрупкой, изящной женщины, чей портрет нам оставил А. Молинари (кстати, он был создан в 1809г. незадолго до свадьбы Щербатовых, и сейчас хранится в Государственном Эрмитаже).
Когда же государь Александр приказал, чтобы жёны офицеров, следовавшие с ними, были отправлены на территорию империи, княгиня Щербатова восприняла это как «ссылку» – «Судьба постоянно нас испытывает!» В походе ей приходилось ночевать и в хижинах, и в продуваемых ветром сараях, и в роскошных дворцах польских магнатов. В разорённой Польше на многих реках мосты были взорваны, и княгиня лично искала плоты, чтобы переправиться на другой берег. Екатерина Андреевна проклинает «Бонапарта, этого урода рода человеческого, разрушившего спокойствие страны», проклинает «за его влияние на самых маленьких людей», таких, как она сама, «никогда не подозревавших, что их личное счастье и существование могут зависеть от него!»
Алексей Григорьевич был искренне восхищён тем, как двадцатилетняя женщина, привыкшая к всевозможным удобствам, переносит все тяготы и лишения воинского быта: «Я ещё больше её обожаю!» А для жены генерала этот поход действительно стал откровением: «За три месяца я узнала больше, чем за двадцать лет моей жизни». Княгине пришлось привыкнуть и к ружейным стрельбам, и к артиллерийской подготовке. Не раз ей приходилось «поддерживать репутацию мужественной женщины».
Интересно описание княгиней Щербатовой Западной Белоруссии, обитатели которой – в основном, еврейское население – ещё недавно пребывали под властью Польши. «Здешние жители живут в нищете, которая вызывает жалость», «когда на них смотришь, сразу заметно униженное человеческое достоинство». «Все здешние паны – настоящие крестьяне». Сразу само собой возникает сравнение: «Самая плохая из наших изб – это дворец по сравнению с их обиталищами». И далее следует реакция княгини на окружающую действительность: «Как мне тяжело, что я не видела ни одного доброго русского крестьянина, я бы запрыгала от радости, если бы встретила такого». У княгини, ирландки по материнской линии, на чужбине обостряется чувство ностальгии по милой сердцу Родине. В одном из «галицийских» писем она уже, не сдерживаясь, выплёскивает на бумагу свои эмоции: «Эта страна невыносима… Да здравствует наша дорогая Россия!»
В июле, когда наступило перемирие, Екатерине Андреевне удалось переехать к мужу в Бохню, местечко в 35 километрах от Кракова. Она стремилась туда «на самой большой скорости», самостоятельно прокладывая путь по карте и выбирая объездные дороги. В Бохне расположился полк Алексея Григорьевича, и здесь пролетели «три месяца счастья» влюблённой четы. Здесь был их Рай, они уже ждали своего первенца. Беременность жены придавала Алексею Григорьевичу «новое чувство благополучия». Их жизнь потекла размеренно: князь занимался рутинными вопросами службы, читал, его супруга время от времени музицировала на клавесине, порой они обедали с офицерами полка, а вечера коротали тет-а-тет. Супруги выезжали на прогулки, спускались в окрестные серебряные рудники и соляные шахты, осматривали замки.
Летом Екатерине Андреевне пришлось прибегнуть и к своему «таланту лекаря». «Несмотря на сильное телосложение», князь Щербатов несколько раз серьёзно переболел, у него была длительная, тяжёлая лихорадка. Обеспокоенная княгиня самозабвенно исполняла роль врача («Даже ухаживать за ним – невыразимое очарование»). Супруги шутили, что Екатерина Андреевна, всегда отличавшаяся «слабым московским здоровьем», «передала мужу все свои болезни».
Щербатовы часто бывали в Тарнове, где располагалась ставка русского главнокомандующего князя С.Ф. Голицына. Он стал настоящим «ангелом-хранителем их семьи». Княгиня любила выезжать в Генеральный штаб: «Под именем Щербатова меня сопровождает то же счастье, которым я наслаждалась в Москве». Во время обедов она бывала единственной дамой в обществе десятков высших офицеров. Здесь проходили парады, давали балы. Она «видела, что такое военное великолепие – это потрясающе, оглушительно, импозантно!» Однажды граф А.А. Суворов организовал бал в одной из самых глубоких соляных шахт (судя по описанию, это происходило в Величке). По признанию княгини, ей было очень страшно решиться спуститься на 200 метров под землю, однако «стыд повлиял на неё больше, нежели любопытство» – вокруг собралось большое светское общество, и она не могла уронить честь Щербатовых. Тот вечер был несказанно великолепен: гости на плоту пересекали подземное соляное озеро и заходили в церковь, где даже образа были сделаны из соли, а затем танцевали в гигантском, полностью иллюминированном соляном зале.
Франко-австрийская война завершилась довольно скоро. Чета Щербатовых оставила Бохню с искренней печалью, ведь с этим местом у них было связано столько счастливых мгновений. Полк князя сначала направили на Волынь, а затем почти сразу же – на турецкий фронт. Однако главнокомандующий позволил Алексею Григорьевичу сопроводить беременную жену в Москву, где они мечтали вскоре «удвоить своё счастье». Они прибыли домой за два дня до Рождества, а 2-го января генерал планировал отправиться к новому месту службы. Но радость встречи с близкими очень скоро сменилась нежданным трауром. И река жизни потекла совсем по иному руслу…
За два дня до Нового года у княгини Екатерины возникла острая зубная боль, затем «открылась жестокая нервная горячка», а через 42 часа её уже не стало. Она ушла из жизни 3-го января 1810г. Княгиню вместе с неродившимся ребёнком похоронили в Новодевичьем монастыре, рядом с отцом. Вряд ли можно передать словами боль, страдания, муки любящих людей. Жизнь перевернулась. Сестра княгини Щербатовой Екатерина десять дней не спала и не ела, едва восстановилась, «любимый брат историограф» Карамзин слёг с сильнейшей горячкой. А вот старшие князья Щербатовы пережить столь жестокий удар судьбы не смогли. Свёкор, сентиментальный и добрый Григорий Алексеевич, души не чаявший в невестке, скончался через две недели. В молодости он так же, как и старший сын, потерял свою первую жену и новорождённого сына. Мать Алексея Григорьевича «переселилась в вечность» ровно через три месяца после смерти своей невестки.
Князь Щербатов долго не находил покоя – потеря всех самых близких людей чуть не лишила его рассудка. Он направлялся то в Девичий монастырь, то стремился в родное Литвиново, где в Успенском храме погребли его родителей… Принял ли он, смирившись, сей тяжкий крест? Возможно, лишь со временем. Много лет спустя. Сначала он долго и упорно искал смерти на поле брани, однако смерть никак не хотела принять его. Князь находился в первых рядах своих солдат на линии огня, был дважды ранен. Он прославился как герой и его имя воспел Василий Жуковский. Только семь лет спустя после случившейся трагедии Алексей Григорьевич вновь обрёл семейное счастье, но любовь к своей первой жене он пронёс через всю жизнь. Ведь смерть не может «истребить все чувства любви и благодарности к тем, с коими некогда соединяла вас любовь». Ибо Любовь вечна!
Иллюстрации:
1. Князь А.Г. Щербатов. Фрагмент портрета. Не позднее 1825. Худ. Дж. Доу
2. Княгиня Е.А. Щербатова. Фрагмент рисунка. 1809. Худ. А. Молинари
Первая публикация статьи: Газета «Основа», № 38 (12520) от 12 апреля 2016г.