Наташка и Харлей-Девидсон

     Часть 1. Бегство от скуки

     Глава 1

     День выдался хмурый, пасмурный, то есть был самый обычный день, какими мать-природа щедро награждает славный балтийский город и его окрестности. И хотя не было дождя, тяжёлые свинцовые тучи, повисшие над головой, угнетающе действовали на настроение, словно прижимали к земле. Находясь во власти этого угнетённого настроения, молодая женщина Наталья Сереброва стояла у окна гостиничного номера и смотрела на раскинувшийся перед ней посёлок. Неделю тому назад они с мужем приехали отдыхать в Репино. Первое время ей всё здесь нравилось: и богатая растительность, и добрые приветливые люди. Но теперь из-за этих проклятых туч и зелень, и лица людей казались тёмными, мрачными.
     Грустно вздохнув, Наталья отвернулась от окна. Роберт сидел за столом и внимательно изучал карту-путеводитель. Похоже, на него ничего не действовало – ни свинцовые тучи за окном, ни скучное монотонное однообразие их отдыха. Роберта вообще трудно чем-либо пронять. Он так рационально выстроил, упорядочил свою жизнь, что места для эмоций в ней практически не осталось. Наталья с любопытством разглядывала мужа. Как могло случиться, что они – два абсолютно разных человека – создали семью? Ведь был же у неё выбор и немалый. На внешние данные и внутреннее обаяние природа не поскупилась, поэтому Наталья никогда не испытывала дефицита внимания со стороны мужчин. Многие ребята – весёлые и остроумные, добрые и внимательные, лихие и отчаянные – добивались её руки. Так почему же она связала свою жизнь с серьёзным, педантичным Робертом? Да чего уж тут лукавить: замуж она вышла по расчёту. Нет, это был не корыстный расчёт. Просто Наталья бросила на чаши весов все достоинства и недостатки своих поклонников – и выбрала Роберта. Пожалуй, главную роль тут сыграла её мама, которая все уши прожужжала дочери о том, что более надёжного, порядочного и заботливого человека, чем Роберт, ей не найти. Мама вообще души не чаяла в своём «правильном» зяте.
     Почувствовав на себе взгляд, Роберт поднял глаза и вопросительно посмотрел на жену.
     - Что случилось, Наташа? У тебя печальный вид.
     - Ничего не случилось. В этом-то вся беда, - Наталья опять тяжело вздохнула. – Что у нас вообще может случиться? Всё продумано, просчитано, выстроено в строгом порядке. Я умираю от скуки.
     Роберт внимательно посмотрел на жену, но, видимо, понял по-своему.
     - Потерпи немного, - сказал он, взглянув на часы. – Через два часа пятнадцать минут будет экскурсия в «Репинские пенаты».
     В этом весь Роберт. Он никогда не скажет: «Через пару часов». Всегда и во всём предельно точен. Наталья сделала кислое лицо.
     - Честно говоря, Роби, мне наплевать на «Пенаты».
     Роберт недовольно поморщился: слово «наплевать» неприятно резало слух. Но от замечания воздержался, лишь сказал:
     - Но ведь там жил великий русский художник Илья Ефимович Репин. Разве это не интересно?
     Теперь поморщилась Наталья.
     - Ну и что с того, что он там жил? Его картины хранятся в другом месте. Я вообще не понимаю подобных восторгов: вот крыльцо, по которому знаменитость поднималась в дом; вот стул, на который она опускала свой зад…
     - Наташа! – укоризненно воскликнул муж.
     Наталья замолчала. Роберт тоже молчал, обдумывая, как бы убедительнее выстроить свои доводы. Потом он заговорил голосом, каким обычно уговаривают маленьких детей:
     - Ну, представь себе, Наташа: ты входишь в помещение, где сама атмосфера хранит дух великого русского художника, которым мы по праву гордимся…
     - Роби, но ведь ты чистокровный немец!
     - Да, я немец, но родился и вырос в России, - Роберт хотел было обидеться на жену, но передумал. – В конце концов, эта экскурсия включена в программу отдыха.
     - Наплевать мне на программу.
     Понимая, что дальнейшие препирательства бессмысленны, Роберт молча побарабанил пальцами по столу.
     - Ну, хорошо, - сказал он. – От экскурсии мы отказываемся. У тебя есть другие предложения?
     - Есть! – оживилась Наталья.
     Кажется, он готов пойти на уступки. Значит, есть надежда расшевелить его. Всё, чем занимался Роберт, было строго регламентировано в соответствии с его представлениями о порядке. Под этот регламент подпадали также сон, питание, выполнение супружеских обязанностей. И вот сейчас, возможно, подвернулся случай, позволяющий нарушить этот расписанный по минутам сценарий.
     - Я слушаю, - Роберт смотрел на жену, всем своим видом показывая, что он уважает чужое мнение.
     Наталья встряхнула свои светлые волосы так, что прядь упала на лицо. Томно глядя на Роберта сквозь эти упавшие пряди волос, женщина медленно развязала пояс своего халата и мягким кошачьим шагом подошла к мужу. Наклонившись к самому уху Роберта, горячо зашептала:
     - Давай заберёмся в постель и немного похулиганим.
     Она стала торопливо расстегивать пуговицы его рубашки. Роберт мягко взял жену за руки.
     - Как, прямо сейчас?
     - А почему бы и нет?
     - Но… для этого существует ночь.
     У Натальи резко испортилось настроение.
     - Кто тебе сказал, что для этого существует ночь?
     - Так принято.
     - Кем принято?
     Она вырвала руки из его ладоней и опять отошла к окну, глядя сквозь стекло на угрюмое серое небо. Роберт подошёл к ней, осторожно взял за плечи.
     - Наташа, я понимаю, что Репино – не самое шикарное место на Земле. Но и здесь не так уж плохо. Море под самыми окнами гостиницы. До Санкт-Петербурга рукой подать, - он помолчал, обдумывая свои дальнейшие доводы. – Ты же знаешь, поехать за границу у нас пока не было возможности. Я ещё не достаточно твёрдо встал на ноги. Возможно, тебе кажется, что дела у меня идут слишком медленно. Но ничего не поделаешь: воровать и ловчить я не умею и не хочу. Всего добиваюсь своим трудом, - он перевёл дух. – Однако я обещаю тебе, что следующим летом мы посетим западную Европу: Францию, Италию, Испанию – какую страну выберешь, туда и поедем.
     - Боже мой, Роби, разве в этом дело? – сказала Наталья, продолжая смотреть в окно. – Везде будет одно и то же. Нельзя же всё время жить по инструкции.
     - Я во всём люблю порядок, - ответил муж. – И прошу тебя: не называй меня Роби. Мне это не нравится.
     - А мне нравится!
     - Ладно, - уступил он. – Делай, как тебе хочется. Ты всегда добиваешься своего.
     Наталья резко повернулась к нему.
     - Это в чём же я добилась своего?
     - Ну, например, ты отказалась взять мою фамилию, хотя я просил тебя об этом.
     - Но я не хочу быть Вальтер. Фамилия Сереброва меня больше устраивает.
     - Но ты моя жена и должна носить фамилию мужа.
     - Почему должна?
     - Так положено.
     - Кем положено?
     Минуты три они стояли молча. Потом Наталья заговорила:
     - Роберт, ты хороший человек. Ты очень хороший человек – надёжный, порядочный, честный. Но с тобой невыносимо скучно. Когда-нибудь я сбегу от тебя.
     - Не сбежишь, - спокойно ответил Роберт.
     Его самоуверенный тон задел её самолюбие.
     - Вот увидишь: сбегу! – она с вызовом посмотрела мужу в глаза.
     - Всё равно потом вернёшься.
     - Откуда такая уверенность? – Наталья едва не задохнулась от гнева.
     - Я всё просчитал, - ответил Роберт, словно не замечая её возмущения.

     * * *

     Птицы за окном словно посходили с ума. Они щебетали так звонко, будто репетировали большой праздничный концерт. Этот гомон разбудил Наталью. Но открывать глаза и выяснять, что там за окном происходит, ей не хотелось. И она опять погрузилась в сладкую утреннюю дрёму.
     Однако долго нежиться ей не пришлось. Тёплый солнечный луч, осторожно прокравшись по постели, добрался до лица молодой женщины, проникая сквозь закрытые веки. Наталья сладко потянулась и села.
     Роберт делал утреннюю гимнастику.
     - Доброе утро, Наташа! – сказал он. – Посмотри, какая чудесная погода!
     Утро и вправду было чудесным. Небо очистилось от хмурых туч и теперь сияло ослепительной синевой. В распахнутое окно вливался свежий бодрящий воздух. И всё это вместе – птичий гомон, чистое голубое небо, свежий утренний воздух – создавали совсем иное настроение, не оставляя ни малейшего следа от вчерашней хандры.
     Наталья выбралась из постели и отправилась в ванную приводить себя в порядок. Потом они позавтракали и пошли на пляж. Вероятно, Роберт сделал выводы из вчерашней разборки. Сегодня он был необычайно разговорчив и даже шутил.
     Они расположились в двух шагах от воды, с удовольствием глядя на гладкую, неподвижную поверхность моря, ослепительно блестящую в лучах утреннего солнца. Других отдыхающих на пляже не было – день только начинался, и вода была ещё довольно холодной. Но, тем не менее, в воде, громко хохоча, плескались двое – парень и девушка. Наконец парень выскочил из воды, схватил полотенце и стал торопливо вытираться, пританцовывая и что-то бодро напевая. Потом он стал звать свою подругу. Но она отрицательно мотала головой, бросая многозначительные взгляды в сторону вновь прибывших – Натальи Роберта. Она уже порядком замёрзла, от холода у неё стучали зубы. Парень что-то негромко сказал ей. Девушка хихикнула, но из воды не вышла. Тогда парень, взяв в руки широкое полотенце и держа его в развёрнутом виде, вошёл в воду по колени. Девушка быстро выскочила из воды ему навстречу. Он обернул её полотенцем. Покатываясь со смеху, они побежали на берег. Всё стало ясно: девчонка купалась нагишом. Они легли на постеленное на берегу покрывало и стали оживлённо о чём-то разговаривать и смеяться.
     Наталья вдруг остро позавидовала их беззаботному веселью. Роберт перехватил её взгляд.
     - Молодёжь, - сказал он. – А ты, Наташа, не желаешь искупаться?
     Наталья неопределённо пожала плечами.
     - Разве что нагишом.
     Он снисходительно улыбнулся.
     - Увы, мы уже не дети.
     Наталья почувствовала, что у неё вновь портиться настроение. Она посмотрела на мужа и сказала:
     - Да, мы уже не дети. Мне двадцать два года – почти старуха.
     - Разумеется, ты ещё очень молода, - поспешно сказал Роберт, уловив в её голосе сарказм. – Но мне уже двадцать семь.
     - Дело не в возрасте, Роби. Ты родился старым.
     Роберт не ответил на её слова. Он поднялся и сказал:
     - Значит, ты не будешь купаться? А я освежусь.
     В течение всей недели, которую они провели в Репино, Роберт совершал ежедневные заплывы, несмотря на погоду. По три заплыва в день. Холодная вода вряд ли была ему приятна. Но Роберт купался не для удовольствия – он закалял тело и характер. Вот и сейчас, пробыв в воде установленное им же самим время, Роберт выбрался на берег, не бодро фыркая и восклицая, а стуча зубами и торопливо обтираясь полотенцем. На него было жалко смотреть. Но он обязательно ещё два раза полезет в воду. Порядок есть порядок.
     Наталья поднялась.
     - Знаешь, Роберт, ты купайся, а я прогуляюсь.
     - Ты не подождёшь меня? – спросил он.
     - Нет. Но если хочешь, пойдём вместе.
     - Наташа, подожди несколько минут, - попросил он. – Я должен сделать ещё два заплыва.
     - Кому должен?
     - Ну, вот ты опять…
     Наталья повернулась и пошла. Сначала она неторопливо прошлась вдоль берега Финского залива, потом побродила по уютному, утопающему в зелени посёлку. Время от времени она заходила в магазины, разглядывая имеющиеся в них товары, иногда покупала какую-нибудь мелочь, а потом, не спеша, продолжала свою прогулку.
Возле одного из магазинов её внимание привлёк красивый белый мотоцикл. Его переднюю часть закрывал обтекатель, из которого через продолговатые прорези по бокам выглядывали головки цилиндров. На бензобаке красовалась эмблема фирмы «BMW». Наталья ласково провела пальцами по сверкающей белой эмалью поверхности. Она любила мотоциклы.
     Эту любовь шесть или семь лет тому назад ей привил двоюродный брат Юрка. У Юрки был видавший виды «Чезет», которым он очень гордился. Нельзя сказать, что брат молился на своё сокровище – он был человеком иного склада. Мотоцикл он воспринимал как друга, с которым вместе отдыхал, веселился, а порой хулиганил и попадал в неприятности. Вот с этого старенького «Чезета» и проснулась в Наталье любовь к мотоциклам. Юрка терпеливо обучал её вождению, искренне радовался успехам, весело хохотал над неудачами. Он был очень лёгким в общении человеком – весёлым и бесшабашным.
     Иными словами, Юрка был прямой противоположностью Роберту. Поэтому Наталья не удивлялась тому, что между мужем и двоюродным братом не сложились дружеские отношения. Роберта буквально коробила Юркина беспечность, несерьёзное отношение к жизни. Юрка же считал своего «двоюродного зятя» страшным занудой и не мог понять, как это сестра решилась выйти за него замуж. Многие привычки Роберта казались Юрке смешными и служили поводом для зубоскальства. Особенно его забавляло пристрастие Роберта к «здоровому питанию». Каждое утро Роберт первым делом непременно выпивал стакан кефира. Прежде чем приступить к завтраку, обеду или ужину, он обязательно съедал порцию творога. У Юрки эти пристрастия вызывали презрительную усмешку. В разговорах с сестрой он называл Роберта не иначе как «твой кисломолочный муж».
     Стоит ли говорить о том, что Роберт совсем не одобрял увлечение жены мототехникой. Своё недовольство он выражал косвенно, поскольку воспитание не позволяло ему сделать грубый нажим. Пользуясь этим, Наталья время от времени сбегала к братцу, и они вместе носились по дорогам на его стареньком «Чезете». Однако этим поездкам скоро пришёл конец: тёмной августовской ночью Юрка разбился насмерть, удирая от милиции. Не известно, принесла ли эта трагедия Роберту какое-нибудь облегчение – внешне это не было заметно. Напротив, он всячески утешал жену, выражал ей своё сочувствие. Но когда боль утраты утихла, и Наталья немного успокоилась, муж сказал своё веское слово:
     - Отныне – никаких мотоциклов!
     С тех пор прошло около двух лет.
     Отвлекая женщину от воспоминаний, хлопнула входная дверь, и из магазина вышел красивый статный мужчина лет тридцати. Достаточно было беглого взгляда, чтобы угадать в нём хозяина мотоцикла. Одет он был в кожаные куртку и брюки с множеством металлических клёпок и бляшек. Кисти рук закрывали кожаные перчатки-митенки. В одной руке мужчина держал мотоциклетный шлем. Он подошёл и спросил, весело взглянув на Наталью:
     - Нравится?
     - Нравится, - ответила она. – Из Германии пригнал?
     - Ага, - теперь в его взгляде промелькнул неподдельный интерес. – А ты, как вижу, разбираешься в этом. Водить умеешь?
     - Умею. У моего брата был «Чезет». Он меня научил ездить. А ты почему спрашиваешь? Хочешь предложить прокатиться?
     - Нет, - мужчина опять улыбнулся. – Эта штука потяжелее «Чезета» да и мощнее в несколько раз. В Германии на таких полиция ездит. Вот покатать могу, если у тебя есть такое желание.
     - Это желание я всегда ношу с собой.
     - Тогда садись.
     Наталья лукаво взглянула на него.
     - А вдруг ты меня украдёшь?
     - Украду, если кража тебе по душе, - ответил мужчина цитатой из песни Высоцкого. – Тебя как звать-то?
     - Наташа. А тебя?
     - Патрон.
     - Ого! – воскликнула Наталья, картинно изогнув бровь. – Это кто ж тебя так назвал: мама или папа?
     Мужчина рассмеялся.
     - Нет, - сказал он, - для мамы с папой я Кирилл. Но в нашем кругу меня все называют Патроном.
     - И что это за круг? Мотоциклисты?
     - Да. Правда, теперь принято использовать более модное слово – байкеры. У нас ежегодно проводятся так называемые съезды.
     - Где вы съехались на этот раз?
     - В Лосево. Это не очень далеко отсюда.
     - Значит, в Репино ты приехал ненадолго? – спросила Наталья.
     Ей вдруг стало грустно от мысли, что этот приятный мужчина, с которым она только что познакомилась, скоро уедет отсюда на своей красивой белой машине.
     - Заскочил по делам, - ответил Патрон. – Скоро вернусь в свою компанию. Но сначала покатаю тебя, если не передумала. Ну что, поехали?
     - Поехали!
     Наталья разместилась в заднем седле и обняла Патрона за пояс, как когда-то обнимала своего двоюродного брата во время их мотоциклетных вылазок. Машина быстро разогналась, и Наталья вдруг остро почувствовала, как за два последних года соскучилась по этому ощущению скорости. Патрон виртуозно владел тяжёлой техникой. Он резко набирал скорость, так же быстро гасил её, закладывал виражи, от которых захватывало дух. Но лихачества в его действиях не ощущалось, все движения были точны и аккуратны.
     Покружив по посёлку, Кирилл вывел мотоцикл на трассу и разогнал его настолько, насколько это позволяло качество дороги. Возле указателя с надписью «Комарово» они развернулись и помчались обратно в Репино. Когда въехали в посёлок, Патрон спросил:
     - Куда прикажешь тебя доставить? Вернуть туда, где взял?
     - Нет, - сказала Наталья. – Поехали к гостинице. Знаешь, где она находится?
     Кирилл утвердительно кивнул. Через несколько минут они были возле гостиницы. Сойдя с мотоцикла, какое-то время стояли рядом молча, словно старые друзья перед предстоящей разлукой. Наталья первой нарушила молчание.
     - Спасибо! – сказала она. – Было очень приятно.
     - Уговори мужа купить тебе мотоцикл, - сказал Патрон.
     Он уже заметил обручальное кольцо на правой руке своей новой знакомой.
     - Боюсь, что в этом вопросе мы с ним не найдём консенсуса, - Наталья улыбнулась, представив себе лицо Роберта, увидевшего жену за рулём мотоцикла.
     Патрон насмешливо прищурился.
     - Что, совсем безнадёжно?
     - Ни единого шанса.
     Лицо Натальи стало серьёзным. Она опустила голову, глядя куда-то под ноги. Потом посмотрела Патрону в глаза и сказала:
     - Кирилл, укради меня.
     Теперь и он перестал улыбаться.
     - Ты этого действительно хочешь?
     - Да.
     - А жалеть потом не будешь?
     Наталья отвела взгляд в сторону.
     - Не знаю. Может быть, и буду. Но всё равно укради. Иначе я от тоски утоплюсь в Финском заливе.
     - Значит, совсем плохи твои дела? – спросил Кирилл.
     Наталья молчала, по-прежнему глядя в сторону. Патрон внимательно приглядывался к ней, прикидывая, стоит ли связываться. На избалованную куколку или легкомысленную дурочку, не думающую о последствиях, она не похожа. Видимо, что-то всерьёз не устраивает её в жизни, если она решилась на такой шаг. А почему бы и не взять её с собой? Наталья с первого взгляда понравилась ему, а теперь после короткого знакомства казалась ещё более интересной и привлекательной. Хитро взглянув на неё, Патрон спросил:
     - И как прикажешь поступить с тобой: украсть прямо сейчас или всё же дать тебе возможность прихватить с собой кое-какие вещи?
     - Я мигом! – воскликнула Наталья и помчалась в гостиницу. Решившись на этот авантюрный поступок, она вдруг почувствовала огромное облегчение.
     Роберта в номере не оказалось. Возможно, он бродил по посёлку в надежде встретить свою жену. Наталья собрала вещи в спортивную сумку, сунула туда портмоне. Потом взяла ручку и листок бумаги, села за стол: надо было оставить Роберту записку. После некоторых раздумий она написала следующее:
     «Роберт, не ищи меня. Я уезжаю со своими новыми друзьями (написать «с новым другом» она не решилась). Попытайся меня понять и простить. Искренне желаю тебе всего наилучшего.
     Наташа».
     Закончив, она перечитала записку. Текст ей очень не понравился и вызвал досаду. Но ничего лучшего в голову не приходило. Поэтому Наталья не стала терять время и поспешила вниз, боясь, что Кирилл может передумать и уехать без неё. Но опасения были напрасными: Патрон ждал её на том же месте. Взглянув на спортивную сумку средних размеров, он весело воскликнул:
     - А ты не барахольщица. Мне это нравится. Я боялся, что ты появишься с огромным чемоданом.
     Он привязал сумку к багажнику позади пассажирского сиденья. Потом они сами заняли свои места. Патрон повернул ключ в замке зажигания, и мощный двигатель глухо и ровно заработал. Кирилл вполоборота повернулся к Наталье.
     - Ну что – вперёд?!
     Наталья молчала, испытывая сильное волнение. Ей вдруг стало страшно уезжать неведомо куда. Но оставаться было тошно. Слегка побледнев, она отчаянно махнула рукой.
     - Вперёд!

     Глава 2

     Зрелище было впечатляющим. На просторной поляне возле невысокой гостиницы стояло большое количество двухколёсной техники. Немного в стороне горели костры, вокруг которых сновала, сидела на траве, распевая песни или просто беседуя, разношерстная публика. В основном это были мужчины в возрасте примерно от двадцати до сорока лет. Длинноволосые и коротко стриженные, бородатые и гладковыбритые – все вместе они представляли собой большой и шумный муравейник, в котором царили веселье, смех, дружеская атмосфера. Было немало и женщин – большей частью молодых девушек.
     Не доехав до компании метров пятнадцать, Патрон остановил мотоцикл и заглушил двигатель. Худой долговязый парень тут же отделился от толпы и подошёл к ним. Внимательно оглядев Наталью, он кивнул ей и затем обратился к Патрону:
     - Ну, ты, Патрон, даёшь! Я уж начал волноваться – не случилась ли какая накладка. Слишком долго тебя не было. А ты себе вон какую красотку отхватил! Ради такой девушки я бы тоже задержался. Как наши дела?
     - Порядок, - ответил Патрон. – Проблем не было.
     Они стали обсуждать подробности. Наталье было любопытно узнать, чем занимается Кирилл. Но мужчины, как видно, не стремились удовлетворить её любопытство. Они изъяснялись в таких обтекаемых, завуалированных выражениях, что из их разговора Наталья смогла понять лишь то, что у Кирилла и его друга был какой-то свой не вполне легальный бизнес. Когда они закончили обсуждение своих дел, парень довольно потёр руки.
     - Вот и ладненько! – сказал он и вновь переключил своё внимание на Наталью. – Ну, будем знакомы, красавица. Меня зовут Витёк. Эти отпетые мерзавцы за мою стройную фигуру прозвали меня Жердем. Разумеется, я заслуживаю более уважительное прозвище. Но против общественного мнения не попрёшь. А тебя как звать?
     - Наташа, - ответила женщина, приветливо улыбаясь новому знакомому.
Несмотря на нескладную внешность, Жердь ей понравился. С такими людьми легко и приятно общаться. Они пожали друг другу руки – не обычным, а особым, верхним рукопожатием, при котором кисть руки сжимается вокруг большого пальца.
     - Ну что, друзья мои, - сказал Патрон, - идём к народу.
     Стоило им только тронуться с места, как тут и там стали подниматься люди и двигаться им навстречу. Пока они втроём стояли поодаль, никто к ним не подходил. Видимо, все знали, что у Жердя и Патрона какие-то свои дела, и давали возможность обсудить их без посторонних ушей. Когда подошли близко, Жердь дружески обнял Наталью одной рукой за плечи и сказал:
     - Братцы, знакомьтесь: это наш новый друг Натаха.
     И это немного искажённое имя – Натаха – сразу же прочно закрепилось за Натальей. Жердь представлял её своим друзьям. Они подходили, пожимая ей руку всё тем же особым рукопожатием, которое здесь, как видно, было традиционным. Наталье была приятна та непринуждённая приветливость, с которой её здесь встретили. Но в то же время она испытывала неловкость. Долговязый Витёк с такой помпой представлял её своим друзьям, словно она была, по меньшей мере, британской принцессой. При этом вид у Витька был такой, как будто это он, а не Патрон, привёз её сюда. Кирилла, похоже, это обстоятельство ничуть не волновало и даже забавляло. Между тем Жердь продолжал процедуру знакомства. Невысокий черноглазый парень задержал Натальину руку в своей и сказал:
     - Мы обязательно подружимся. Ты отличная девчонка!
     Наталья невольно улыбнулась.
     - Ты же меня совсем не знаешь.
     - Знает-знает, - заверил Жердь ни то в шутку, ни то всерьёз. – Это Колька Рентген. Он людей насквозь видит.
     - А что, разве нет? – тут же завёлся Колька и обратился к Кириллу за поддержкой. – Ну, скажи, Патрон, когда я ошибался? Нет уж, братцы, если Рентген назвал человека стоящим, то можете на этого человека смело положиться, а если назвал подлецом – ставьте на нём крест.
     Запомнить всех новых знакомых Наталья не могла – их было слишком много. Одним из тех, кто запомнился сразу, был Санька Кремень – высокий крепкий мужчина с волевым, словно высеченным из камня лицом. Держался он просто и непринуждённо, но в нём ощущалась какая-то неведомая сила, заставляющая окружающих относиться к нему с трепетным уважением. Как и другие, он приветливо улыбнулся, пожимая Наталье руку, но она невольно поёжилась под взглядом его цепких, внимательных глаз.
     Закончив ритуал знакомства, Витька Жердь возложил заботу о новенькой на свои угловатые плечи. Пока Патрон отгонял свой мотоцикл к остальным, Витёк подыскал для Натальи удобное место у костра, принёс ей напитки и разные сладости, занимал беседой. Он буквально рассыпался в любезностях, не скрывая своей глубокой симпатии к ней. За пять минут Жердь наговорил Наталье столько комплиментов, сколько она не слышала от Роберта за два года супружеской жизни. При этом Витёк держал Наталью за руку, ласково поглаживая её. Его чрезмерное внимание ничуть не раздражало. Жердь относился к той категории людей, у которых всё получается просто и естественно, без натяжки и наигранности. Но Наталья была уверена, что ему придётся умерить свой пыл, когда Кирилл вернётся. Однако она ошиблась: присутствие Патрона никак не отразилось на Витькином поведении. Кирилл и на этот раз проявил полную невозмутимость. Уловив паузу в бесконечном потоке слов, он сказал, обращаясь к Наталье:
     - Хочешь прогуляться? Места здесь красивые.
     - С удовольствием! – ответила она.
     Одарив Витька прощальной улыбкой, Наталья вместе с Кириллом отправилась на прогулку. Жердь беспомощно развёл руками, сообщив вдогонку, что его сердце разбито.
     Несколько минут они молча бродили по окрестностям. Потом зашли в лес. Наталья время от времени бросала взгляды на своего спутника и удивлялась тому, что ей так легко и комфортно с этим едва знакомым человеком.
     - Почему тебя прозвали Патроном? – спросила она.
     Он улыбнулся.
     - Это с Витькиной лёгкой руки. Лет десять тому назад у нас в городе образовалась компания мотолюбителей. Конечно, техника у нас тогда была попроще. В основном – отечественная. Из импортной только «Явы» да «Чезеты». Но в то время эти мотоциклы нас вполне устраивали. Помню, как мы носились на них по городу, поднимая невообразимый шум. Милиция пыталась бороться с нами, но это нас только раззадоривало. Но потом я заметил, что многие ребята стали слишком рискованно вести себя и хулиганить. А это могло плохо закончиться. Надеюсь, ты меня понимаешь?
     - Понимаю, - ответила Наталья, вспомнив своего погибшего брата.
     - Тогда я решил организовать ребят в неформальное общество со своим уставом, атрибутикой, кодексом чести и дисциплиной. Почти неделю ломал над этим голову, а потом выступил перед ребятами со своей программой.
     - Приняли?
     - Многим сразу понравилось, но некоторые отнеслись агрессивно. Стали шуметь, спорить. Я им сказал: «Давайте не будем горячиться. Вместе обсудим все детали. Кто с нами не согласен, пусть идут своей дорогой. Но все, кто вступит в наше общество, будут обязаны подчиняться общим правилам. Договорились?». Вот тут Витька Жердь вытянулся по стойке «смирно» во весь свой рост и отчеканил: «Так точно, патрон!». Все засмеялись, и это разрядило обстановку. А потом мы познакомились с байкерами из других городов, обросли связями. А я так и остался «патроном».
     - В каком городе ты живёшь? – спросила Наталья.
     - В Тихвине. А тебя из каких краёв ветер занёс?
     - Я кемеровчанка.
     - Вот как! Сибирячка, значит. Вы с Леской почти землячки. Она из Новосибирска.
     - Кто такая Леска?
     - Наша общая любимица, - ответил Кирилл. – Вообще-то её зовут Олесей. В этом году её нет среди нас. Видимо, не смогла приехать, - он повернулся к Наталье. – Ну, а у тебя какие планы на будущее?
     Наталья пожала плечами. Какие у неё могли быть планы?
     - Пока не знаю, - сказала она. – А вы надолго здесь?
     - Нет. Послезавтра утром выезжаем. У тебя будет целый день на размышления. Захочешь вернуться к мужу – я тебя отвезу.
     - А куда вы поедете?
     - Прокатимся до Азовского моря, - ответил Патрон. – Отдохнём там несколько дней, а потом разъедемся по домам.
     Наталья на минуту задумалась, а потом сказала:
     - Я остаюсь с вами.
     Они остановились. Кирилл взял женщину за руки.
     - Наташа, если хочешь, я сниму для тебя отдельный номер в гостинице. Но есть и другой вариант. Ты можешь поселиться у меня в номере. Нам с тобой места хватит. Что скажешь?
     Наталья опустила глаза.
     - Ты сказал, что в твоём номере места хватит…
     Кирилл мягко привлёк её к себе и поцеловал. Потом он стал осторожно расстёгивать пуговицы её кофточки. Наталья не сопротивлялась, позволяя мужчине раздеть её. Постелив на траву свою кожаную куртку, Патрон увлёк на неё за собой женщину. Наталье было немного страшно – их могли увидеть. Но она не могла, не хотела сопротивляться. Её влекло к этому спокойному, уверенному в себе человеку. Боже мой, подумала она, в какой ужас пришёл бы Роберт, если бы знал, чем занимается его жена с посторонним мужчиной в неположенном месте в неположенное время суток.
     А потом они вернулись в стан байкеров. Остаток дня прошёл весело и интересно. Мужская братия уделяла новенькой повышенное внимание. Было приятно принимать их ухаживания. И лишь одно огорчало: Кирилл относился к этому абсолютно спокойно. А Наталье теперь никто не нужен был, кроме него. Она была уверена, что встретила мужчину, о котором мечтала всю жизнь. «Своего» мужчину.

     * * *

     - Гляньте, ребята: Леска приехала! – воскликнул рыжий парень, которого здесь все называли Персиком.
     Было около десяти часов утра. Погода, как и вчера, стояла тёплая и солнечная. Но, несмотря на чудесную погоду и довольно позднее время, ещё не все отошли от сна. Кое-кто, проведя бурную ночь, дрыхли в гостиничных номерах. Остальные занимались кто чем. Одни резались в карты, другие загорали, подставив свои тела нежным утренним лучам, третьи возились с мотоциклами. Наталья и Кирилл только что вышли из гостиницы на свет Божий. И хотя они успели привести себя в порядок и немного взбодриться, их усталый вид и тени под глазами красноречиво говорили о том, что большая часть ночи была отведена отнюдь не сну.
     Наталья не хотела думать о том, что её ожидает в самое ближайшее время, и не строила никаких планов. За два последних года ей осточертела размеренная, распланированная жизнь. Новизна окружающей обстановки, свежесть впечатлений, действовали опьяняюще, кружили голову, словно свежий воздух после душного помещения. Что будет, то и будет. А пока всё идёт прекрасно.
     Возглас Персика заставил всех повернуть головы в сторону дороги. К стану байкеров приближалась затянутая в кожу фигура на роскошном чёрном мотоцикле. Судя по возникшему оживлению, Леска действительно была общей любимицей. Подъехав близко, она остановилась и сняла шлем. Народ радостно зашумел. Улыбнувшись одними уголками губ, женщина извлекла из кармана пачку сигарет и закурила. У неё были пышные каштановые волосы и красивое, слегка надменное лицо. и ещё что-то было в этом лице необъяснимо притягивающее внимание, завораживающее. Её крепкая стройная фигура, затянутая в чёрную кожу, смотрелась просто великолепно на красивом комфортабельном мотоцикле. Заметив, какими глазами Наталья смотрит на вновь прибывшую, Патрон спросил:
     - Впечатляет?
     - Ещё бы! – ответила она, не скрывая своего восхищения. – А что у неё за мотоцикл? «Харлей-Девидсон»?
     - Он самый, - сказал Кирилл. – А ты молодец, знаешь толк в технике.
     Тем временем Леска, сойдя с мотоцикла и всё так же сдержанно улыбаясь, пошла навстречу своим друзьям. Она была довольно высокой женщиной – не менее ста восьмидесяти сантиметров. Витька Жердь, широко раскинув руки и пританцовывая, вышел ей навстречу и сладко пропел:
     - Лесочка, любовь моя! Как же я скучал по тебе! Давай же поцелуемся, несравненная.
     Коварно усмехнувшись, Леска глубоко затянулась сигаретой и припала губами к Витькиным губам в долгом поцелуе. Из обеих ноздрей Жердя повалил густой сигаретный дым, вызвав всеобщий весёлый смех. Потом Леска приветствовала поочерёдно других своих товарищей, пожимая руки одним, обнимаясь и целуясь с другими. Кольку Ретгена, который был значительно ниже её ростом, Леска по-матерински прижала к груди и чмокнула в темя. Рентген что-то сказал ей, кивнув в сторону Натальи и Патрона. Леска повернулась, помахала им рукой и направилась в их сторону.
     В это время из гостиницы вышел Санька Кремень в обнимку с хорошенькой девчонкой. Глядя друг на друга, они о чём-то разговаривали и смеялись. Но когда Кремень увидел Леску, в нём произошла мгновенная перемена. Про свою спутницу он тут же забыл. Та ещё продолжала что-то рассказывать и смеяться, пока не заметила, что Санька её не слушает. Проследив за его взглядом, она поняла, в чём дело. На лице появилось выражение злости и досады.
     - Здравствуй, Колокольчик! – Леска помахала ей рукой.
     - Привет! – мрачно ответила девушка и, повернувшись, ушла обратно в гостиницу.
     Санька Кремень подошёл к Леске, преградив ей путь.
     - Ну, здравствуй, Прочная Ниточка! – сказал он шутливым тоном, в котором, однако, чувствовалось напряжение.
     - Здравствуй, Твёрдый Камешек! – в тон ему ответила Леска, пожимая Санькину руку.
     - А поцеловать меня не хочешь? – спросил он.
     - Можно и поцеловать.
     Она быстро чмокнула Саньку в щеку и хотела идти дальше, но Кремень задержал её руку в своей.
     - И это всё?
     Леска удивлённо выгнула бровь.
     - Что же тебе ещё от меня нужно, Камешек?
     - А ты не знаешь?
     - Может, и знаю. Только ничего у нас с тобой не выйдет. Тебе мои вкусы известны. Ты в них не вписываешься.
     - Да уж известны, - усмехнулся Кремень. – Но ты-то в моём вкусе. Как с этим быть?
     - Уж как-нибудь. Невелика беда.
     - Как же невелика, Олеся?! – Кремень продолжал держать женщину за руку. – Посмотри на меня: извёлся весь, ночами не сплю.
     Теперь усмехнулась Леска.
     - Ну, допустим, я догадываюсь, отчего тебе не спится по ночам. В последнюю ночь, полагаю, Люська Колокольчик спать не давала?
     Кремень опустил голову и почесал затылок, изображая смущение.
     - Так ведь неважно, с кем я ночь провёл. Важно, о ком думал. А думать я могу только о тебе.
     - Ну ладно, отстань! – сказала Леска. – Меня люди ждут.
     - Так ведь и я человек.
     - Отвали! – Леска вырвала свою ладонь из Санькиной и легонько ткнула его кулаком в грудь.
     Подойдя к Патрону, она дружески обнялась с ним, потом пожала руку Наталье.
     - Значит, ты – Натаха?
     - Да. А ты – Леска.
     - Ну вот и познакомились. Думаю, что мы подружимся. Колька Рентген дал тебе отличную характеристику. А он людей насквозь видит.
     Наталья почему-то почувствовала себя неловко.
     - Просто он очень добрый человек. Наверное, поэтому и в других людях видит только хорошее, - сказала она смущённо.
     Патрон расхохотался.
     - Уж Колька наш добряк ещё тот! – выразительно протянул он.
     - Разве я не права? – Наталья вопросительно взглянула на Леску. – Мне показалось…
     - Рентген – он и есть Рентген, - ответила Леска опять улыбнувшись своей сдержанной улыбкой. – Порой необходим, но вреден. А в больших дозах просто опасен.
     В суровой правдивости этих слов Наталья убедилась очень скоро, когда Колька ангажировал её, пользуясь тем, что патрон и Леска увлеклись беседой. Рентген предложил прогуляться по берегу реки, и Наталья не стала отказываться. Ей льстило, что она нравится парню, что ему приятно её общество. Они побродили вдоль берега шумной из-за быстрого течения и многочисленных порогов реки. Колька без умолку болтал и остроумно шутил. Он очень хотел понравиться Наталье, и это её забавляло. И тут она сделала непростительную ошибку. Взглянув в сторону шумной компании байкеров, Наталья попросила:
     - Коля, расскажи мне о своих товарищах.
     И Рентген охотно принялся выполнять её просьбу, давая своим коллегам меткие характеристики. При этом абсолютно положительных оценок удостоились лишь единицы. У других наряду с достоинствами были вскрыты многочисленные недостатки. Третью, наиболее крупную группу он просто изничтожил. Язык у Кольки был острый, как жало осы, и такой же ядовитый. Сначала его словесные выкрутасы казались Наталье забавными, потом стали сильно утомлять. Она несколько раз пыталась сменить тему разговора, но это удавалось ненадолго. Рентген вновь садился на своего любимого конька.
     Вскоре Наталью стали одолевать приступы дурноты. «Кажется, я заработала лучевую болезнь», - подумала она, поклявшись себе, что в следующий раз приблизится к Рентгену только при наличии свинцового фартука.
     - Пора возвращаться, - сказала она.
     - Как, уже? – огорчился Рентген. – Давай ещё погуляем.
     - Нет. Кирилл может обидеться.
     - Это Патрон-то обидится? – Колька мгновенно вынул своё заточенное жало, но, встретившись с Натальей взглядом, тут же спрятал его обратно. – Ну что ты, он совсем не обидчивый.
     - Пошли! – скомандовала она, и он послушно побрёл вслед за ней.
     Они ещё не успели подойти близко, как к месту стоянки подъехал ещё один мотоциклист. Это был здоровенный верзила в каске солдата «Вермахта». Он сидел на мотоцикле, таком же огромном и устрашающем, как его хозяин. Кожаная безрукавка обнажала массивные ручища, богато покрытые татуировками.
     Остановившись, парень снял каску и повесил её на руль. Длинные взлохмаченные волосы и густая всклокоченная борода придавали ему вид бандита-мотоциклиста из американского фильма. Привстав над мотоциклом во весь огромный рост, парень поднял вверх свою лапищу и крикнул:
     - Салют, братва! Питерский Жеребец приветствует вас!
     Он энергично вклинился в толпу, похлопывал по плечам, сыпал прибаутками и всячески показывал своё дружеское расположение. Так часто ведут себя люди, не замечающие, что их навязчивое веселье быстро становится в тягость окружающим.
     - Кто это? – спросила Наталья.
     - Первый раз его вижу, - ответил Рентген. – Но, кажется, кое-кто здесь с ним знаком.
     Действительно, очень скоро Жеребец был уже в кругу своих приятелей. Эта компания изначально не понравилась Наталье – не по какой-то конкретной причине, а просто, как это порой бывает, с первого взгляда возникла неосознанная неприязнь. Она с любопытством взглянула на своего спутника.
     - А ему ты можешь дать характеристику?
     - Для этого не надо быть Рентгеном, - ответил Колька. – Из этого парня дерьмо наружу прёт.
     Наталья остановилась.
     - Коля, хочу задать тебе один вопрос.
     - Слушаю, - с готовностью отозвался он.
     - Вот ты здесь многих красочно обрисовал, а две колоритные фигуры оставил без внимания.
     - Кто тебя интересует? – насторожился Рентген.
     - Леска и Кремень.
     - Ну… - немного замялся Колька. – Как бы тебе сказать… Леска – это клубок противоречий. Может выкинуть любой фортель.
     - Да? – удивилась Наталья. – Странно. А мне она понравилась.
     - Она всем нравится, и мне в том числе. Разве я сказал, что она плохой человек? Но и у хороших людей бывают свои заскоки.
     - А Кремень?
     - Санька очень сильный и крепкий парень, - сказал Рентген с неподдельным уважением. – Такого ничем не испугаешь и не остановишь. Но, в принципе, он безобидный, если его не трогать.
     - А если тронуть?
     - О! Такую искру может высечь! Кремень – он и есть Кремень.
     Наталья невольно улыбнулась, вспомнив Лескино выражение: «Рентген – он и есть Рентген».
     - А что у них за отношения? – спросила она.
     - Это не моё дело, - вяло ответил Колька, давая понять, что не намерен развивать эту тему.

     * * *

     В просторном баре царило бесшабашное веселье. Было шумно и сильно накурено. За столиками по двое, по трое, по четверо сидели люди. Но эти численности были не постоянными, поскольку в зале происходило подобие Броуновского движения: то и дело кто-нибудь покидал один столик и подсаживался за другой. Звенела стеклянная посуда. Заказы следовали один за другим. Два бармена едва успевали обслуживать разгулявшуюся клиентуру.
     Наталья и Кирилл заняли столик посередине. Отсюда было хорошо видно всех. Чуть в стороне от них сидели Санька Кремень и Люся Колокольчик. Ближе к выходу расположились Леска и две её подруги – огненно рыжая Алёнка, очень метко прозванная Спичкой, и смуглая черноволосая Жанна Мулатка.
     Люся Колокольчик что-то оживлённо рассказывала Саньке, звонко смеялась и была очень весела или хотела казаться такой. При этом она не забывала следить за Санькиным взглядом. За всё время, которое они здесь находились, Кремень ни разу не взглянул в сторону Лески, и трудно было понять, радовало это обстоятельство Люсю или, напротив, настораживало. Наталья исподтишка наблюдала за ними. И хотя она не была любительницей совать нос в чужие дела, на этот раз просто сгорала от любопытства.
     Кремень был яркой харизматичной личностью. От него исходила какая-то неведомая мощь, завораживающая сила. Наталье довелось немного пообщаться с ним. Всякий раз ей становилось не по себе под его взглядом, хотя Санька держался с ней очень дружелюбно. Саньку здесь уважали. Возможно, было бы неверным сказать, что ребята боялись его, но портить отношения с Кременем явно никто не хотел.
     И только один человек позволял себе отпускать в Санькин адрес колкие шуточки, игнорировать его внимание и беспардонно отмахиваться от него. Это была Леска. Конечно, всякое бывает в жизни. Ну, не нравится человек – и всё тут, будь он хоть трижды золотой. Но в том-то и дела, что в данном случае всё обстояло не так. Кремень не вызывал у Лески антипатии. Скорее даже наоборот. Это было видно невооружённым глазом. И всё же она упрямо «отшивала» его.
     Вот это обстоятельство и вызывало у Натальи живейший интерес. Она хотела расспросить Кирилла об этой странной паре, но к ним за столик постоянно кто-то подсаживался, и поговорить на интересующую тему не получалось. Наконец, улучив момент, она спросила:
     - Кирилл, а что за человек Кремень?
     Патрон удивлённо взглянул на неё.
     - Нормальный человек. Почему спрашиваешь?
     - Да так. Необычный он какой-то. Когда подходит близко, у меня по коже мурашки бегут.
     Кирилл взял её за руки.
     - Не бойся его, Наташа. Санька никого зря не обидит.
     - А чем он занимается? Мотоцикл у него не из дешёвых.
     - Мы не лезем в чужие дела, - неохотно ответил Патрон. – Я свой «BMW» тоже не на получку купил.
     Это был прямой намёк. Наталья неоднократно пыталась вызвать Кирилла на откровенный разговор, побольше узнать о нём. За короткое время их знакомства она крепко привязалась к нему. Патрон был прекрасным любовником, внимательным кавалером, интересным собеседником. Он мог поддержать разговор на любую тему. Но некоторые стороны его жизни оставались для Натальи закрытыми. Он её туда не пускал, уклончиво отвечая на вопросы или отшучиваясь. Это огорчало и вносило в их отношения некоторую неопределённость. Вот и сейчас он дал ей понять, что излишнее любопытство не вызывает у него восторга.
     Наталья хмыкнула.
     - Ладно. Раз так, я тоже не буду лезть в чужие дела.
     Патрон мягко сказал, словно извиняясь:
     - Не сердись, Наташа. Я не хотел тебя обидеть.
     Он хотел ещё что-то сказать, но в этот момент за их столик подсел Витька Жердь и стал развлекать их своими разговорами. Он опять обрушил на Наталью лавину комплиментов, целовал ей руку и всячески выражал своё трепетные чувства к ней. Патрон и на этот раз проявил олимпийское спокойствие. Когда Жердь покинул их с тысячей извинений, словно его уход был для них трагедией, Наталья спросила:
     - Кирилл, почему ты позволяешь другим ухаживать за мной?
     Он удивлённо поднял брови.
     - Я думал, что тебе это приятно. Разве не так?
     - Мне-то, может быть, и приятно. А тебе?
     Патрон засмеялся.
     - А при чём тут я? Они же не меня обхаживают.
     Она наклонилась к нему через столик.
     - Кирилл, я не хочу, чтобы тебе было всё равно.
     Он перестал смеяться и мягко сказал:
     - Наташа, мне не всё равно. Я всего лишь хочу, чтобы ты веселилась и не скучала.
     Из глубины бара донёсся шум. Там за столиком в углу расположился Жеребец со своей компанией. Двухметровый верзила порывался встать, но приятели удерживали его, ухватившись за руки, и в чём-то горячо убеждали. По настороженным взглядам, которые они бросали в зал, можно было догадаться, что их дружку пришла на ум не очень удачная мысль.
     Жеребец успокоился, но ненадолго. Он вновь поднялся со своего места. Один из парней тут же схватил его за руку. Но верзила так ткнул своего приятеля в грудь, что тот наверняка опрокинулся бы вместе со стулом, если бы не сидел у стены. С пьяным блеском в глазах Жеребец зашагал через весь зал к столу, за которым сидели Леска и её подруги. Подойдя вплотную, остановился, не сводя с Лески своих маслянистых глаз.
     - Приглянулась ты мне, девочка, - сказал таким проникновенным голосом, словно это известие должно было осчастливить «девочку».
Леска вопросительно смотрела на него, откинувшись на спинку стула. Жеребец расплылся в пьяной улыбке.
     - Хочешь потанцевать со мной?
     Леска удивлённо округлила глаза.
     - Мы находимся в баре, дяденька. Здесь нет танцплощадки.
     Здоровяк окинул бар мутным взором и вновь повернулся к ней.
     - Танцплощадку я тебе организую, только глазом моргни.
     - Не думаю, что это хорошая идея.
     Улыбка Жеребца стала ещё шире.
     - Есть и получше, - сказал он. – Мы можем потанцевать у тебя в номере. Ну, как? Лады?
     Леска не спеша извлекла из пачки сигарету и закурила. Выпустив изо рта несколько колечек дыма, она посмотрела ухажёру в глаза и сказала:
     - Вряд ли ты мне понравишься.
     - Это ты зря, - верзила самодовольно ухмыльнулся. – Стоит тебе разок перепихнуться со мной, ты на других мужиков смотреть не захочешь. Меня ведь не случайно прозвали Жеребцом. Догадываешься, почему?
     - Догадываюсь, - сказала Леска. – Ржёшь много.
     Словно подтверждая её слова, Жеребец громко захохотал.
     - Молодец! Люблю остроумных баб.
     Он подтолкнул в плечо огненно рыжую Спичку.
     - Освободи-ка место.
     - Сиди! – скомандовала Леска, видя, что Алёнка собирается встать.
     Спичка осталась сидеть, испуганно косясь на нависшего над ней великана. Жеребец перестал улыбаться.
     - Ладно, - недовольно протянул он. – Я парень не гордый. Могу и стоя поговорить.
     Шум в зале постепенно стихал. Многие заметили, что возле Лескиного столика назревает конфликт, и теперь напряжённо следили за дальнейшим развитием событий. Дружки Жеребца притихли за своим столиком в углу и, как видно, в случае потасовки вмешиваться не собирались. Вероятно, парни хорошо понимали, что расклад сил не в их пользу.
     Наталья взглянула на Кременя и невольно поёжилась. От взгляда, которым Санька смотрел на Жеребца, ей стало не по себе.
     Жеребец тем временем стал терять терпение.
     - Ну что, идём? Я не люблю долго уговаривать.
     Леска впустила в его сторону струю табачного дыма.
     - Никуда я с тобой не пойду.
     - Кончай ломаться!
     В голосе Жеребца уже слышалась неприкрытая угроза. Леска презрительно фыркнула:
     - Да пошёл ты!..
     - Что?! – верзила наклонился к ней через стол. – Девочку из себя корчишь? Да
знаешь, кто ты?
     Он разразился грязным ругательством.
     Несколько мужчин стали подниматься со своих мест, но Кремень жестом остановил их. Это дело он считал своим и хотел лично с ним разобраться. Но Леска его опередила. Загасив сигарету, она встала и хлёстко ударила Жеребца кулаком в челюсть. Верзила покачнулся, шагнул назад, потом вперёд, удерживая равновесие. Даже для такого здоровяка удар оказался очень сильным. Жеребец упёрся ладонями в крышку стола, тяжело мотая головой. Потом поднял на Леску налитые злобой глаза.
     - Зря ты так, подруга, - сказал он хрипло. – Я ведь не посмотрю, что ты баба.
     В этот момент Кремень крепко сжал его руку повыше локтя. Жеребец свирепо повернул голову и вдруг затих, наткнувшись на Санькин взгляд. Потом он дёрнулся и опять затих, словно загипнотизированный.
     - Слушай меня внимательно, - сказал Кремень до жути спокойным голосом. – Сейчас ты выйдешь, сядешь на свой драндулет и уберёшься отсюда. На всё у тебя есть три минуты. Повторять не буду.
     Он ослабил хватку. Жеребец повернулся и торопливо вышел из бара, бормоча угрозы и ругательства. Вскоре послышался шум мотора и, постепенно затихая, растворился вдали. Наталью ничуть не удивило, что огромный, здоровенный мужик так быстро ретировался, не выдержав Санькиного взгляда. Если бы на неё, Наталью, кто-нибудь так посмотрел, она бы умерла от страха.
     Кремень вернулся на своё место. Люся Колокольчик сидела, низко опустив голову.
     - Извини, что пришлось оставить тебя одну, - сказал Санька.
     Она отвернулась от него, не ответив. По её щекам текли слёзы.
     - Люсь, ну что ты как маленькая… - начал Кремень, но девушка заплакала и выбежала из бара.
     Леска наблюдала за этой сценой, сидя за своим столиком. Встретившись с Санькой взглядом, она улыбнулась ему одними уголками губ. Наталья вдруг страшно разозлилась на неё.

     * * *

     В траве стрекотали кузнечики. Было ещё совсем светло, несмотря на то, что уже наступила ночь – белая балтийская ночь. Посреди поляны горел костёр. Вокруг него тут и там небольшими группками сидели люди. Уже не было того хмельного оживления, которое царило в баре. На утро был запланирован отъезд, и все разговоры в основном велись на эту тему. Кое-кто ушёл спать, чтобы успеть отдохнуть перед дальним переездом, но ещё очень многие оставались здесь, на поляне.
     Наталья и Кирилл сидели чуть в стороне от остальных и молча глядели на костёр. Иногда Наталья поворачивала лицо к Кириллу и улыбалась ему. Он отвечал ей такой же улыбкой. Ей хотелось спросить, о чём он думает. Но она боялась, что он опять станет отшучиваться. А ей сейчас этого не хотелось.
     - Что-то мы заскучали, - послышался чей-то голос. – Мирон, неси гитару.
     - О’Кей! – ответил светловолосый парень, поднимаясь с травы. – Будет сделано!
     Он сбегал в гостиницу и вернулся оттуда с гитарой в руках. Усевшись в кругу ребят, Мирон стал исполнять песни, которые здесь, как видно, были популярны, так как многие охотно подпевали. Исполнив десяток песен, парень передал гитару Кременю.
     - Санёк, сбацай что-нибудь!
     - Что-то нет настроения, Толик, - ответил тот. – Играй сам.
     - Брось, Кремень! Всё нормально! Покажи класс! – послышалось со всех сторон.
Санька не стал упрямиться и взял гитару.
     - Ладно, уговорили. Что хотите послушать?
     Наперебой послышались заказы. Гитарист мягко провёл пальцами по струнам и стал исполнять одну мелодию за другой. Гитарой он владел мастерски. Это была настоящая музыка – то нежная и волнующая, то будоражащая душу. Закончив очередную мелодию, Санька взял ритм и запел неожиданно мягким, «сябровским» голосом:

     Живёт в белорусском полесье
     Кудесница леса Олеся.
     Считает года по кукушке,
     Встречает меня на опушке.

     Но не только мягкий голос, так не вязавшийся с суровым обликом его обладателя, поразил Наталью. В исполнении было столько чувства, столько светлой грусти, что щемило сердце. А песня продолжала звучать:

     Олеся, Олеся, Олеся –
     Так птицы кричат…

     Вероятно, Санька уже не первый раз исполнял эту песню, потому что несколько человек хором повторили за ним:

     Так птицы кричат…

     И снова Санькин голос, волнуя душу, подхватывал песню:

     Так птицы кричат в поднебесье:
     Олеся, Олеся, Олеся…

     А та, которой была адресована песня, сидела на траве, поджав колени, и неподвижно смотрела на огонь. Её напряжённое лицо словно говорило о том, что в душе у женщины шла борьба, решался вопрос: продолжать ли упорствовать или сдаться, уступить этому волнующему сердце призыву:

     Останься со мною, Олеся,
     Как чудо, как тайна, как песня.

     Наталья переводила взгляд с одного лица на другое, но не увидела ни одной ухмылки. Несомненно, что Санькино чувство к Леске ни для кого не было секретом. Но никто не позволял себе смеяться над ним ни в лицо, ни за спиной. И не только потому, что Кремень мог «высечь искру».
     Наталья вдруг поймала себя на мысли, что уже не злится на Леску, а, скорее, завидует ей. Ах, если бы у Кирилла было к ней столько чувства, она пошла бы за ним на край света. Но Кирилл другой человек, который всегда оставляет за собой пути к отступлению. Он, как и его германский мотоцикл, надёжен, силён и быстр. Но в то же время оборудован прекрасными тормозами.
     Но вот погас костёр, и народ стал расходиться. В гостиничном номере, забравшись в постель, Наталья прижалась к Кириллу. Он повернулся к ней, стал ласкать – сначала осторожно, мягко; потом, всё больше распаляясь, поддался порыву страсти. И счастливая женщина решила, что неправильно думала о нём, о его отношении к ней. Всё у них хорошо, всё замечательно. Лучше не бывает.

     Глава 3

     Рёв мотоциклетных моторов сливался в невообразимый шум. По шоссе неслась вереница двухколёсных машин, заставляя водителей попутного транспорта испуганно жаться к обочине. Их растерянность вполне можно было понять: такое зрелище на кого угодно может произвести впечатление.
     Было много отечественной техники. В основном – «Уралы», переоборудованные их владельцами до неузнаваемости. Причудливо изогнутые рули, изящные защитные дуги и прочие прибомбасы придавали этим машинам совершенно иной вид.
     Среди импортных преобладали японские спортивные мотоциклы. Мощные скоростные машины смотрелись великолепно. Но вряд ли они были подходящим видом транспорта для дальних поездок. Сидя за спиной патрона на удобном сидении «BMW», Наталья сочувственно поглядывала на согнутые спины владельцев спортивных мотоциклов.
Но не все были любителями «гнуть спину» за рулём. Нашлось немало тех, кто предпочитал путешествовать с комфортом. Но и их техника, хотя и не относилась к разряду спортивной, была мощной и скоростной.
     Среди всего этого многообразия очень выделялся мотоцикл Кременя – тяжёлый монстр с огромным шестицилиндровым двигателем. «Хонда-Валькирия», которую Санька любовно называл «Валькой». Совладать с мощью такого мотоцикла мог только очень сильный человек. Пассажирское сиденье за Санькиной спиной было свободным. Вчера, убежав из бара, Люся Колокольчик собрала вещи и уехала домой. Гордо и одиноко восседая на своём железном коне, Кремень был похож на средневекового рыцаря.
     Но, пожалуй, лучше всех смотрелась Леска на чёрном «Харлее». Красивая сильная амазонка, легко управляющая тяжёлой машиной – она производила яркое впечатление. И вновь, как при первой встрече, Наталья невольно залюбовалась ею. «Харлей-Девидсон» был под стать своей хозяйке – силён и изящен. Это было идеальное средство для путешествий. На таком байке можно ехать много часов подряд, не уставая. От внешнего вида мотоцикла веяло комфортом и роскошью. Широкий изогнутый руль, два уютных сиденья, багажные шкафчики по бокам и сзади – всё в конструкции этой машины было продумано до мелочей. Но было что-то ещё, что выгодно отличало этот мотоцикл от прочей двухколёсной техники. Он, словно магнит, притягивал к себе взгляды, завораживал красотой.
     Когда Санкт-Петербург остался позади, и кавалькада выбралась на широкую междугороднюю трассу, Наталья наклонилась к патрону и крикнула ему на ухо:
     - Давай «сделаем» их всех!
     Кирилл отрицательно мотнул головой.
     - Нельзя устраивать гонки во время переездов. На оживлённой трассе это может привести к серьёзным последствиям.
     Впрочем, мотоциклисты и без того двигались с очень высокой скоростью, превышающей установленные правилами границы. Встречающиеся по пути посты ГИБДД даже не предпринимали попыток остановить столь многочисленную процессию, по рации передавая своим коллегам, что в их сторону движется это стихийное бедствие.
     После нескольких часов пути байкеры остановились на отдых в каком-то небольшом населённом пункте, где их сразу же окружила любопытная ребятня. Отдохнув и пообедав, они вновь двинулись в путь. К вечеру процессия достигла Москвы. Обогнув столицу по кольцевой дороге, мотоциклисты завершили свой переезд в небольшом подмосковном городке.
     Наталья, не привыкшая к таким длительным переездам в седле мотоцикла, чувствовала себя совершенно разбитой. Когда Кирилл, пристроив свой «BMW» на стоянке, снял номер в гостинице, она торопливо приняла душ и, отказавшись от ужина, сразу же забралась в постель и мгновенно уснула. Но и во сне она продолжала своё путешествие. Красивый белый мотоцикл, урча мотором, всё мчал и мчал её куда-то вдаль по бегущей навстречу дороге.

     * * *

     Проснулась она поздно. Кирилла в номере не было. Наталья вышла из гостиницы во двор и почти сразу столкнулась с Мироном.
     - Толик, ты Кирилла не видел? – спросила она.
     - А, Натаха! – казалось, Мирон обрадовался, увидев её. – Знаешь, Патрону пришлось срочно отлучиться по делам. Он не стал тебя будить. Сказал, что ты очень сладко спишь.
     Наталья улыбнулась.
     - Да уж. Вчерашняя поездка оказалась лучше всякого снотворного. А когда он вернётся?
     - Понятия не имею. Вероятно, сразу же, как только закончит свои дела.
     - Странно. Хотя бы записку оставил.
     - Ты не огорчайся, - сказал Мирон. – Патрон поручил мне заботиться о тебе, пока его не будет. Так что в ближайшее время я буду тебя развлекать, исполнять твои желания и всё такое прочее.
     - Значит, ты будешь временно исполняющим обязанности ангела-хранителя?
     - Вроде того. Если ты, конечно, не возражаешь против моей кандидатуры.
     Наталья не возражала. Симпатичный блондин Толя Миронов её вполне устраивал.
     - Итак, ангел, приступай к своим обязанностям, - сказала она. – Какова наша сегодняшняя программа?
     - Первый делом мы с тобой позавтракаем, - ответил Мирон. – А дальнейшее будет зависеть от твоих желаний. Чего бы ты хотела больше всего?
     Наталья глубоко вздохнула, изобразив на лице печальную улыбку.
     - Тишины. Я отвыкла от шумных сборищ, и за последние два дня очень устала от них.
     Толя охотно поддержал её желание.
     - Замётано! Тишину я тебе гарантирую. Как насчёт предложения искупаться в речке в тихом безлюдном месте?
     - Нас могут неправильно понять.
     Мирон беспечно махнул рукой.
     - Ерунда! Патрон поймёт, а до остальных нам нет дела.
     - Его понятливость не имеет границ, - проворчала Наталья, немного рассердившись. – Предложение принято: едем купаться!
     После завтрака они прихватили купальные принадлежности, купили напитки, сладости и отправились на речку. Мирон хорошо ориентировался в здешних местах. Он и его товарищи уже бывали здесь. Ещё утром Наталья заметила, что вокруг байкеров собралась толпа местных девушек, с которыми они, как видно, были хорошо знакомы. Наталья вдруг подумала о том, что, возможно, и у Толи Миронова здесь есть девушка. А он вынужден проводить время с ней, Натальей, потому что Кирилл попросил его об этом. Интересно, а у Кирилла здесь кто-нибудь есть? Всё же куда он запропастился?
     Было уже тепло, когда скоростная «Ямаха» остановилась на берегу небольшой тихой речушки. Возле воды имелся пологий участок суши, покрытый песком и мелкой галькой. Вокруг росло множество кустов, что делало это место уединённым, скрытым от чужих глаз.
     Вода в речке оказалась на удивление тёплой. Наталья и Мирон провели здесь несколько часов. Они купались, дурачились и вели себя как малые дети. Потом загорали на берегу и вновь забирались в воду. Наконец, изрядно устав, Наталья вышла на берег и плюхнулась на покрывало. Мирон лёг рядом.
     - Это несправедливо сударыня, - сказал он. – Ты аннексировала часть моей территории. Я не помещаюсь на оставшемся клочке. Требую вернуть то, что мне положено по праву.
     - Здесь всё моё, - ответила Наталья. – Я первая заняла покрывало. Кто не успел, тот опоздал.
     Мирон изобразил сердитое лицо.
     - Ах, так! Тогда я объявляю тебе войну!
     Он стал теснит её. Она отчаянно сопротивлялась. Так они провозились несколько минут, хохоча и посылая друг другу шутливые угрозы.
     - Значит, не уступишь? – спросил Мирон.
     - Грубой силе – никогда! – ответила Наталья.
     - Ладно, - сказал он. – Попробую применить другую тактику.
     Приподнявшись на локте, Мирон наклонился над ней. С его светлых волос ей на лицо упала капля воды. Их ноги плотно соприкасались. У Натальи вдруг перехватило дыхание от острого желания физической близости. Мирон словно почувствовал это. Он мягко поцеловал её в губы, прижимаясь к ней всем телом. Наталья поняла, что ещё мгновение, и она будет не в силах сопротивляться. Оттолкнув парня, она резко вскочила на ноги. Мирон сидел на покрывале, выжидающе глядя на неё.
     - Ты что, обиделась? – спросил он.
     - Нет, - ответила она, тяжело дыша. – Но если ты на мой счёт строишь какие-то планы, то я должна тебя разочаровать.
     Он продолжал смотреть, словно прикидывая, как повести себя дальше. Потом натянуто засмеялся.
     - Всё нормально, Натаха! Хочешь ещё искупаться?
     - Нет, Толик. Поехали обратно.
     Они вернулись в город.

     Ближе к вечеру Мирон заглянул к Наталье в номер и пригласил её в ресторан. После недолгого сопротивления она сдалась. Кирилл так и не появился, и никто не мог сказать, куда он исчез. Это серьёзно беспокоило женщину. Ей не хотелось быть одной, поэтому она приняла предложение Мирона.
     В ресторане было много посетителей, среди которых Наталья увидела несколько уже знакомых лиц. Но свободный столик нашёлся. Мирон заказал бутылку дорогого вина и изысканную закуску. Он был весел и остроумен, исправно выполняя обязанности ухажёра. Когда они «прикончили» бутылку, Мирон спросил:
     - Тебе понравилось вино?
     - Очень понравилось! – ответила Наталья. – Вино чудесное!
     Мирон подозвал официантку.
     - Ещё бутылочку, пожалуйста!
     - Нет-нет, не нужно, - торопливо сказала Наталья.
     Официантка остановилась в ожидании.
     - Так нужно или нет?
     - Нужно, - ответил Мирон. – Выполняйте заказ.
     Девушка кивнула и ушла.
     - Толя, я больше не буду пить, - категорически заявила Наталья.
     - Почему? – спросил он.
     - Потому что этого для меня будет много. Я опьянею.
     Он заулыбался.
     - Вот и отлично! Никогда не видел тебя пьяной.
     Наталья посмотрела ему в глаза и всё поняла. Парень не отказался от своих намерений. Чёрт возьми, неужто не боится Кирилла?
     - Хорошо, - сказала она. – Но у меня будет одно условие: этот вечер мы оплатим поровну.
     Мирон встрепенулся.
     - Зачем?! Это же несерьёзно.
     - Затем, чтобы я не чувствовала себя чем-то обязанной тебе.
     У Мирона вспыхнули щёки.
     - Ты не будешь мне ничем обязана, - сказал он, опустив глаза.
     - Нет, буду.
     Толя молчал. Потом махнул рукой и сказал:
     - Ладно! Короче так: Патрон дал мне деньги, чтобы я развлекал тебя.
     Наталью словно током ударило. Уж этого она никак не ожидала. Ей вдруг всё стало неприятно: и вино, и ресторан, и этот платный ухажёр с далеко идущими намерениями. Она поднялась и сказала:
     - Извини, Толик, но мне лучше уйти.
     Он равнодушно пожал плечами.
     - Как хочешь.
     Взяв бутылку вина, Мирон наполнил свой бокал.

     * * *

     Наталья одиноко сидела на скамейке. Настроение было испорчено. Кирилл до сих пор не вернулся. Где же он пропадает весь день?
     Шум мотоциклетного мотора отвлёк её от невесёлых дум. Она сразу узнала белый «BMW» Патрона. Но он был не один на мотоцикле. За его спиною, тесно прижавшись друг к другу, сидели две хорошенькие девушки. Подъехав к гостинице, троица сошла на землю. Они перекинулись несколькими фразами, из которых Наталья поняла, что Кирилл собирается что-то взять в номере и уехать обратно со своими спутницами.
Когда он уже выходил обратно из гостиницы со спортивной сумкой в руке, Наталья торопливо направилась к нему.
     - Кирилл! – позвала она.
     Патрон обернулся к ней.
     - А, это ты, Наташа! Как провела день? Не скучала?
     - Где ты был? – спросила Наталья.
     Девицы с интересом разглядывали её.
     - Отлучался по делам, - ответил Патрон. – А на обратном пути встретил старых друзей.
     Он указал на своих спутниц.
     - Значит, ты и есть Натаха? – спросила одна из «старых друзей», жгучая брюнетка. – Патрон рассказывал о тебе. Он не соврал: ты красивая, - она повернулась к Кириллу. – Поздравляю, Патрончик, у тебя по-прежнему хороший вкус.
     - А ещё он уверяет, что его мужская сила осталась на прежнем уровне, - сказала вторая девушка, блондинка, обращаясь к Наталье. – Раньше Патрон легко справлялся с нами обеими. Говорит, что и теперь справится. Что ты на это скажешь, Наташа? Осталась в нём мужская сила?
     Наталья ничего не могла сказать. От услышанного она едва не потеряла дар речи.
     - Кирилл, объясни, что происходит?
     - Я же тебе сказал, что это мои старые друзья, - ответил Патрон. – Нас связывают яркие воспоминания.
     - И мы их решили слегка освежить, - добавила брюнетка.
     Наталья всё ещё не могла поверить своим ушам.
     - А как же я?! – воскликнула она в отчаянии.
     - Ну что ты как ребёнок? – сказал Патрон таким тоном, словно только что услышал несусветную глупость. – Я ведь тебя не надолго покидаю. Всего на одну ночь. Завтра мы опять будем вместе.
     Это было уже слишком.
     - Ты хочешь сказать, что проведёшь с ними обеими ночь, а потом, как ни в чём не бывало, вернёшься ко мне? Я правильно поняла?
     - Правильно, - ответил Патрон с лёгким раздражением в голосе. – Что тебя не устраивает?
     - Он ещё спрашивает! – воскликнула Наталья, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться.
     С лиц обеих девушек исчезло приветливое выражение.
     - Я не поняла, - сказала брюнетка. – Патрончик, проясни ситуацию. Тебя приватизировали?
     Патрон усмехнулся, качая головой.
     - Нет, конечно. Я по-прежнему принадлежу народу.
     - Тогда в чём дело?
     - Маленькое недоразумение, основанное на несовпадении взглядов на некоторые вещи, - сказал Патрон и, повернувшись к Наталье, спросил: - Наташа, ты забыла, почему сбежала от мужа?
     - Я ничего не забыла, Кирилл, - ответила Наталья. – Но ведь всему должен быть предел. Я рассчитывала на честность в наших отношениях.
     - В чём же я не честен перед тобой? Разве я тебя одну оставил? Ну, не понравился тебе Мирон – и Бог с ним! Посмотри, сколько ребят на тебя глаз положили. Выбирай любого. Развлекайся.
     - По-твоему, я – шлюха?
     Теперь обе девицы смотрели на неё с открытой не приязнью.
     - Она не шлюха, - сказала блондинка. – Она нас считает шлюхами.
     - Ладно, не будем терять время, - сказал Патрон.
     Он оседлал мотоцикл. Его подруги расположились за его спиной. Патрон обернулся к Наталье.
     - Пока! Завтра увидимся.
     - Видеть тебя не хочу! – воскликнула она, дав волю слезам.
     Он равнодушно пожал плечами.
     - Дело твоё. Я не настаиваю.
     Наталья подскочила к нему и размахнулась, чтобы дать пощёчину.
     - Ах, ты!..
     Его глаза недобро сверкнули. В этот момент кто-то крепко схватил Наталью за руку. Она обернулась и увидела Леску.
     - Тебя заносит, - сказала Леска. – Сбавь обороты.
     - Пусти! – Наталья тщетно пыталась освободить руку. – Да пусти ты!
     - Отпущу, когда успокоишься.
     Леска кивнула Патрону и его спутницам.
     - Чао, ребята! Желаю вам приятно провести время.
     Они в ответ помахали ей рукой.
     - Чао!
     Патрон включил двигатель, и его белая машина скоро исчезла из вида.
     - Отпусти руку, слышишь! – крикнула Наталья, с ненавистью глядя на Леску, словно та была виновницей её неприятностей. – Чего лезешь не в своё дело?
     Леска покачала головой и сказала:
     - Да успокойся ты, дурёха! Посмотри, сколько зрителей собрала.
     Только теперь Наталья увидела, как много глаз наблюдает за этой сценой. Ей вдруг стало мучительно стыдно. Послушно, словно ребёнок, она позволила Леске увести себя. Они заняли скамейку в каком-то небольшом скверике. Наталья сидела, уткнув лицо в ладони. Леска легонько толкнула её плечом.
     - Глупыха! Смастерила проблему на пустом месте.
     Наталья сердито взглянула на неё. И эта туда же! Да что у них тут за нравы?!
     - По-твоему, это пустяки? Когда человек, которому веришь, предаёт тебя – это нормально?
     - А он тебя не предавал, - спокойно ответила Леска. – Разве он тебя бросил? Нет. Завтра ты опять можешь рассчитывать на его заботу, несмотря на сегодняшнюю сцену. Может быть, он тебе давал клятву верности?
     - Нет.
     - Вот видишь!
     - Но ведь когда два человека вместе, это само собой разумеется.
     - Для тебя разумеется, а для него нет. В конце концов, кто ты ему? Жена? Невеста? Нет. Ты попутчица, пассажирка. Твоё место на заднем сидении. А ты уже начинаешь диктовать ему, куда рулить. У него таких, как ты, в каждом городе десяток.
     Наталья опять уткнула лицо в ладони.
     - Ничего не понимаю. Существуют же правила человеческих отношений.
     - У нас тут свои правила, и не тебе их менять.
     Наталья задумалась. Что дало ей основание считать, что Кирилл принадлежит ей? Они четвёртый день вместе. Несколько раз были близки. Но эти четыре дня так много в себя вместили, словно прошло немало времени. Кирилл всегда был внимателен к ней и терпелив. Вот она и вообразила себе бог знает что. Она была для него одной из многих. Сама напросилась в попутчицы. Кирилл взял её под свою опёку и ни разу ни в чём не упрекнул. Но также ни разу он не дал ей повода заявить на него права, аккуратно выдерживая определённую дистанцию. Она же сама всё это видела, чувствовала. Как глупо всё вышло!
     - Наверное, ты права, - сказала Наталья. – Я вела себя как дура.
     - Ага! – Леска опять улыбнулась своей оригинальной улыбкой. – Такая милая, очаровательная дурочка.
     Теперь, совершенно успокоившись, Наталья понимала, что не следовало устраивать спектакль возле гостиницы. Эмоции затмили разум. Но теперь было поздно жалеть об этом. Она вздохнула, грустно улыбаясь.
     - Ничего не поделаешь. Утром соберу свои шмотки – и в Домодедово.
     Леска прищурила один глаз.
     - Значит, наша компания тебя больше не устраивает?
     - Это совсем не так! – торопливо ответила Наталья. – Скорее, наоборот: это я не устраиваю компанию.
     - И кого конкретно ты здесь не устраиваешь? – спросила Леска и, не дожидась ответа, сказала: - Не глупи, Натаха! Патрон тебя не бросит. Завтра он вернётся и будет вести себя так, словно никакой размолвки между вами не было. Даже не сомневайся в этом. Оставайся! Тебе же интересно с нами.
     Наталья на минуту задумалась, потом сказала:
     - Нет, Олеся, ничего не получится. Причина во мне. Я не смогу делать вид, будто ничего не произошло.
     - Не можешь – не надо. Здесь кроме Патрона много ребят, у которых есть свободные места на мотоциклах. Насколько я заметила, ты вниманием не обделена. Можешь позволить себе выбирать.
     Безусловно, Леска была права. Витька Жердь, Рентген или Мирон, как и многие другие, охотно предоставили бы Наталье свои услуги. Конечно, некоторые из них, вроде того же Мирона, сделали бы это лишь на определённых условиях. А другие?
Наталья хмуро помотала головой.
     - Не хочу быть переходящим вымпелом.
     Леска усмехнулась.
     - Тебе не угодишь. Остаётся ещё один вариант. Если тебя устроит моё общество, можешь ехать со мной.
     Наталья едва не подпрыгнула от радости. Это был прекрасный выход из положения. Она сама почему-то не додумалась до такой возможности.
     - Олеська, это же здорово! Ты просто золото.
     Столь бурная реакция приятно пощекотала Лескино самолюбие. Но она оставалась верной себе. Привычно пряча эмоции под маской безразличия, небрежно сказала:
     - Подумаешь – услуга! Просто мне скучно ехать одной.
     Когда они вернулись в гостиницу, Наталья сразу же перебралась в Лескин номер. Они проговорили до трёх часов ночи, рассказывая друг другу о себе. Олеся Мазуркевич пять лет тому назад поселилась в Новосибирске, покинув родную Белоруссию. Это обстоятельство было для Натальи настоящей удачей, так как позволяло почти до самого дома путешествовать на комфортабельном чёрном красавце. Наталья в свою очередь поведала Леске о своей семейной жизни и причинах бегства.
     Бегства от скуки.

     Глава 4

     Что ни говорите, а «Харлей» – он и есть «Харлей». Два удобных пневматических сиденья, заднее из которых вполне можно было бы назвать креслом, делали любую поездку приятной и неутомительной. Во всяком случае, второй переезд подействовал на Наталью не так сногсшибательно как первый. Правда, и отрезок пути был значительно короче предыдущего. Однако в этой поездке присутствовал и отрицательный фактор. Леска была не в духе и вела мотоцикл не очень корректно. Настроение этой странной даме испортило, казалось бы, совершенно незначительное событие.
     Перед отъездом, когда женщины снаряжали мотоцикл, к ним подошёл Кремень. Оглядев обеих, он криво усмехнулся и сказал Леске:
     - Поздравляю!
     С чем он её поздравлял, было неясно, но Леска вдруг страшно рассердилась.
     - Пошёл к чёрту!
     Выпалила она это с такой злостью, что у Натальи сразу пропало желание задавать вопросы. На Кременя грубость не произвела никакого впечатления. Он подмигнул женщинам и зашагал к своему мотоциклу.
     Патрон же, как и предрекала Леска, держался по отношению к Наталье так, словно вчера между ними не произошло никакой размолвки. Он приветливо помахал ей рукой. К их разрыву Кирилл, как видно, отнёсся без лишних эмоций, философски. К своему удивлению Наталья вдруг осознала, что сама не чувствует, ни злости, ни досады, ни сожаления, словно они с Патроном были всего лишь знакомыми. Быстро возникшая привязанность также быстро иссякла, не оставив в душе никакого следа.
Закончив сборы, байкеры выбрались на южную трассу и погнали свои скоростные машины в сторону Тулы. Миновав город русских оружейников, процессия двинулась дальше и сделала остановку в небольшом захолустном городишке. Как и в предыдущем пункте, ребят окружили толпы поклонниц и любопытной ребятни. И вновь завертелась весёлая и шумная карусель. Оставшись без кавалера, Наталья подверглась массированной атаке армии ухажёров. Ей было бы нелегко отбиться от них, но Леска взяла подругу под свою опеку и очень быстро пресекла все поползновения.
Ближе к вечеру в среде байкеров появилось новое лицо. это был мужчина довольно необычной наружности. Длинные русые волосы, прихваченные надетым на голову ремешком, широкая борода, мягкая улыбка и доброе выражение голубых глаз делали мужчину похожим на Спасителя.
     Его появление было встречено радостными возгласами. Вновь прибывшего сразу же окружили. Несомненно, у него здесь было много друзей. Завязался оживлённый разговор с расспросами, шутками. Голос у новенького был мягкий и ласковый, как у священнослужителя.
     Наблюдая за встречей, Наталья была поражена одной странной особенностью: абсолютно ко всем своим приятелям мужчина обращался на «вы», В то время как они говорили ему «ты». Со стороны это сильно резало слух, но здесь, как видно, к этому давно привыкли и не обращали внимание.
     Когда появилась Леска, Наталья спросила её:
     - Кто это?
     - Это Мольберт, - сказала Леска. – Он отличный парень. Сейчас я вас познакомлю.
     - Он священник?
     - Нет, художник.
     - Авангардист?
     Леска фыркнула.
     - Упаси Боже! Этих мазил Мольберт вообще не признаёт. Нет, Натаха, его работы красивы и реалистичны. Он пользуется спросом и хорошо оплачивается.
     - А какие картины он пишет?
     - Разные. Природу, городские пейзажи, портреты на заказ. В этих краях Мольберт прошлым летом начал писать новую картину и, наверное, не успел её закончить. Вот он и вернулся сюда, чтобы завершить работу.
     - Мольберт, как я понимаю, его прозвище. А как его настоящее имя?
     - Его зовут Альберт Странник. Слышала о таком художнике?
     Наталья пожала плечами.
     - Не припомню.
     - Сейчас мы это исправим, - сказала Леска и окликнула Мольберта: - Бертик, подойди к нам!
     Мольберт обернулся. Увидев Леску, он торопливо извинился перед друзьями и подошёл к женщинам.
     - Олеся! – воскликнул он. – Очень рад видеть вас!
     Он сжал Лескину руку в своих ладонях. Потом спросил, взглянув на Наталью:
     - Это ваша подруга?
     - Да, Бертик, - ответила Леска. – Познакомься: её зовут Наташа.
     - Рад познакомиться с вами, Наташа! – Мольберт взял Натальину руку и так же сжал её в своих ладонях.
     Их взгляды встретились. Вблизи лицо Мольберта производило ещё большее впечатление. От его доброй и ласковой улыбки и по-детски чистого доверчивого взгляда на душе становилось тепло и уютно. Такие люди чутки и внимательны к окружающим, терпимы к чужим недостаткам. Общение с ними всегда пробуждает желание самому стать лучше. Конечно, в чужую душу не заглянешь, но впечатление, производимое Мольбертом, было именно таким. Его же самого, похоже, Наталья тоже не оставила равнодушным. Не выпуская её руки, он спросил:
     - Скажите, Наташа: вы пишете стихи?
     - Нет, - ответила Наталья, удивлённая вопросом. – Я люблю поэзию, но сама писать никогда не пробовала. Почему вы спросили об этом?
     - У вас прекрасное одухотворённое лицо, - сказал Мольберт. – Такие лица бывают у тонких поэтических натур.
     Наталья никогда не замечала в своём лице высокой одухотворённости, но комплимент ей был приятен.
     - Вот видишь, Бертик, я привезла тебе прекрасную натурщицу для женского портрета, - сказала Леска. – Бьюсь об заклад, что ты сам уже подумал об этом.
     Мольберт обезоруживающе улыбнулся.
     - Вы абсолютно правы, Олеся. Я надеюсь, у нас будет время обсудить этот вопрос. К сожалению сейчас я очень занят. Необходимо завершить прошлогоднюю работу. Но относительно портрета мы ещё поговорим.
     - А что вы сейчас пишете? – спросила Наталья, желая переменить тему разговора.
     - О! – воскликнула Леска, выразительно подняв кверху указательный палец. – Это будет шедевр мировой живописи. Картина под названием «Закат солнца вручную».
     - Олеська, прекрати! – сердито одёрнула её Наталья.
     Мольберт засмеялся.
     - Олеся – хороший человек. Не стоит обижаться на её шутки. Сейчас, Наташа, я работаю над пейзажем. В прошлом году обнаружил очень красивое место у реки и решил запечатлеть его на холсте. Но завершить работу не успел.
     - А можно посмотреть, как вы работаете? – спросила Наталья и, боясь, что он откажет, робко добавила: - Я буду вести себя очень тихо.
     К её удивлению Мольберт отнёсся к просьбе совершенно спокойно.
     - Буду только рад этому. Вы мне ничуть не помешаете. Прошлым летом Олеся неоднократно присутствовала при моих занятиях.
     Вот это новость! Такого Наталья никак не ожидала. Ей трудно было представить Леску спокойно наблюдающей за работой художника. А вот теперь и ей самой представлялась такая возможность.
     - Значит, завтра вы возьмёте меня с собой?! – радостно воскликнула она.
     Мольберт немного подумал и сказал:
     - Я выезжаю на восходе, Наташа. Пожалуй, вам не стоит подниматься в такою рань. Кроме того, я не сразу приступаю к работе. Много времени уходит на подготовку. Будет лучше, если вы чуть позже приедете вместе с Олесей, - он повернулся к Леске. – Надеюсь, вы не забыли дорогу?
     Леска взмахнула руками, придав лицу возмущённый вид.
     - Бертик! При моей любви к искусству – как я могла забыть?!

     * * *

     Картина была близка к завершению. Место, выбранное Мольбертом для работы, поражало своей красотой. Крутой обрыв, на котором расположился художник; река, имеющая в этом месте изгиб; пологий противоположный берег с богатой растительностью – всё это создавало такой чудесный вид, что только совершенно бесчувственный человек мог остаться равнодушным при виде этой красоты. И всё это созданное природой великолепие Мольберт аккуратно переносил на холст.
     Стоя за его спиной, Наталья заворожено следила за точными движениями художника. Ей нравились такие картины – аккуратные, точные, чёткие. Мольберт тщательно изображал каждую деталь, а не ляпал мазки так, что вблизи нельзя ничего разобрать, как это любят делать многие художники. Ощущая себя свидетелем рождения новой картины, Наталья испытывала нечто похожее на священный трепет.
     - Как вам это удаётся?! – не удержалась она от восклицания. – Альберт, вы настоящий гений!
     - Считаете, что картина получилась удачной? – спросил Мольберт, не отрываясь от работы.
     - Она восхитительна!
     - Чем же она вас восхищает?
     Наталья ответила, не раздумывая:
     - Она красивая и чёткая, словно фотография.
     Мольберт отложил кисть и внимательно взглянул на свою поклонницу.
     - Комплимент сомнительный, - сказал он. – Но должен заметить, что вы, к сожалению, правы.
     - Я что-то не то ляпнула? – спросила Наталья, смутившись.
     - Нет, ну что вы! Ваше замечание вполне справедливо. Картина получилась похожей на фотографию. Поэтому необходимо проделать с ней ещё одну работу.
     - Какую?
     - Вдохнуть в неё душу.
     - Это как? – не поняла Наталья.
     Ей почему-то представилась процедура искусственного дыхания, которую проводят над спасёнными утопающими.
     - Надо внести в картину какие-то элементы, которые оживили бы её, передали настроение, - пояснил Мольберт. – Пока мне на ум ничего интересного не приходит. Может быть, вы мне что-нибудь подскажете?
     Наталья пожала плечами. Что она могла предложить? Ей тоже ничего интересного не приходило на ум. Леска, молчавшая до сих пор, вдруг сказала:
     - Я знаю, Бертик, чего не хватает в картине – мотоцикла и красивой женщины.
     Мольберт внимательно посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на картину и снова на Леску. Его лицо было серьёзным и сосредоточенным.
     - А что, интересная мысль, - сказал он задумчиво. – Очень интересная мысль! Правда, это добавит мне работы и займёт много времени, но, пожалуй, оно того стоит.
     Он продолжал смотреть на Леску, думая о своём. В его богатом воображении уже строился новый сюжет картины. Леска вернула его к реальности.
     - Зря так смотришь на меня, Бертик, - сказала она. – Ты же знаешь: я позировать не люблю и не буду. Вот Натаха послужит тебе отличной моделью, а я для этой роли не гожусь.
     Наталья была вовсе не против того, чтобы её лик художник увековечил на картине. Но бес противоречия заставил её взбрыкнуть копытцами.
     - Это по какой же причине ты не годишься для этой роли? – спросила она с вызовом. – Что-то я в твоей внешности изъянов не наблюдаю.
     - Тебе нужны веские доводы?
     - Разумеется.
     - Ты их получишь.
    - Очень хорошо! Я слушаю.
     Леска кивнула.
     - О’Кей. Во-первых, я несколько крупновата для этой картины.
     - Это не страшно. Альберт тебя в масштабе изобразит, - съязвила Наталья.
     - Во-вторых, как заметил художник, у тебя прекрасное одухотворённое лицо. Обо мне этого не скажешь.
     - Ну, это уже совсем несерьёзно. Уж тебе-то на своё лицо грех жаловаться.
     Наталья ничуть не лукавила. У Лески была яркая внешность. Она была не просто красива. Её манера искусственно сдерживать эмоции приводила, как ни странно, к прямо противоположному результату, придавая лицу необычайную выразительность.
     - И, наконец, в-третьих: художник уже без нас решил, что будет рисовать тебя. Верно, Бертик?
     Мольберт, с весёлым лицом наблюдавший за их шутливым поединком, ответил деликатно:
     - Вы обе очаровательные женщины. Я был бы счастлив запечатлеть на холсте вас обеих. Но дело в том, Наташа, что я уже неоднократно предлагал Олесе написать её портрет. Всякий раз она категорически отказывалась. Думаю, что и теперь мы только зря потеряем время, пытаясь её уговорить. Поэтому я прошу вас помочь мне в работе.
     - Она согласна, - сказала Леска.
     Наталья больше не возражала.
     - Где мне расположиться с мотоциклом? – спросила она.
     - Это не имеет большого значения, - ответил Мольберт. – Я не стану сразу вносить изменения в картину. На это потребовалось бы слишком много времени. Поэтому сначала я сделаю графический рисунок на отдельном листе.
     - А сколько времени потребуется на то, чтобы сделать рисунок?
     Мольберт мысленно прикинул объём работы.
     - Пожалуй, двух дней будет вполне достаточно. Но не меньше. Хочу подробно запечатлеть все детали.
     Наталья задумалась. На утро был запланирован отъезд группы. Сразу она как-то упустила из виду этот момент. Стало быть, теперь ей придётся от чего-то отказаться: либо от позирования художнику, либо от путешествия с байкерами. Ни от того, ни от другого отказываться не хотелось.
     Леска словно угадала её мысли.
     - Не волнуйся, Наташка, - сказала она. – Мы здесь задержимся настолько, насколько это потребуется Мольберту. Путешествовать можно и вдвоём.
     Наталья с благодарностью взглянула на неё. Всё же она замечательная – эта Леска. Настоящая подруга!
     - Олеся, спасибо тебе! – сказала она с чувством.
     - Не за что.
     - Как же это не за что? Ты ради меня жертвуешь своими планами.
     - Ерунда! – отмахнулась Леска. – Я вовсе не ради тебя это делаю. Если я уеду, Мольберту придётся посадить тебя на его мотоцикл. И тогда на картине века будет запечатлён не мой чёрный американский красавец, а красно-белый япошка. Я этого допустить не могу.
     Нет, Леску не переделаешь. Вероятно, она не любит сладкое, если спешит в каждую бочку мёда чего-нибудь добавить. Пока художник устанавливал этюдник, готовил бумагу и карандаши, Леска поставила перед ним свой мотоцикл.
     Когда всё было готово, Наталья оседлала технику. Внимательно оглядев объект предстоящей работы, Мольберт сказал:
     - Нет, Наташа, не так. Сядьте на мотоцикл сбоку, как на скамейку. Вот так будет лучше. Далее: одна нога пусть остаётся на земле, а другую поставьте на подножку. Очень хорошо! Теперь руки. Правую руку положите на руль, а левую…
     Неожиданный порыв ветра бросил Наталье на лицо прядь волос, и она инстинктивно поправила их рукой.
     - Замечательно! – воскликнул Мольберт. – Именно так, Наташа! Именно так! Левой рукой вы поправляете причёску.
     Он старательно принялся за дело. По его сосредоточенному лицу было видно, что с этой минуты для него в мире не существовало ничего, кроме этой практически незнакомой хорошенькой женщины и мотоцикла, на который она присела так, как просил художник. Время от времени Мольберт обращался к своей натурщице с предложениями:
     - Давайте, Наташа, повернём голову немного влево, - говорил он. – Нет, не так сильно, а совсем чуть-чуть, самую малость. Вот так! Это то, что нам нужно.
     Потом он просил её улыбнуться, сделать грустное или задумчивое лицо. добившись желаемого результата, Мольберт восклицал:
     - Чудесно, Наташа! Постарайтесь удержать это ощущение. Ваша едва уловимая улыбка с лёгким налётом грусти просто очаровательна!
     Наталья охотно выполняла все его пожелания. Она и сама чувствовала, что у неё всё получается так, как надо, несмотря на сильное волнение. Но это волнение, вызванное осознанием важности момента, было очень приятным. Подумать только: художник, чьи картины пользуются спросом и высоко оцениваются, запечатлеет её на своей картине! Эту картину кто-нибудь купит. Новый владелец повесит полотно на видном месте и будет любоваться им и с гордостью показывать своим гостям. И всех их будет интересовать вопрос: кто эта женщина, запечатлённая художником на фоне природы? Но для них она будет не простой кемеровчанкой Натальей Серебровой, а таинственной, загадочной женщиной, имя которой – Незнакомка.

     * * *

     Они вернулись в город вечером. Уже в гостинице Наталья вдруг почувствовала, что смертельно устала. Работа натурщицей оказалась не такой уж и лёгкой, как можно было предположить вначале. А если к этому добавить волнение и напряжение, в которых она находилась всё это время, то неудивительно, что к вечеру она чувствовала себя выжатым лимоном. Наспех приняв душ, Наталья забралась в постель. Но не успела она крепко заснуть, ещё дремота только начала смешивать в её сознании явь и сон, как в дверь постучали.
     - Олеся, мне надо с тобой поговорить, - сквозь полудрёму Наталья узнала голос Саньки Кременя.
     - Чего тебе нужно? – в голосе Лески слышалась досада.
     Кремень немного замялся.
     - Давай сходим куда-нибудь. Или просто погуляем. Мне надо кое-что обговорить с тобой наедине.
     - Говори здесь, - ответила Леска. – Натаха спит, как убитая.
     Такой вариант, похоже, Кременя не вполне устраивал. Но выхода не было. Он спросил:
     - Это правда, что завтра ты не едешь с нами?
     - Правда.
     - Почему?
     - Натаха позирует Мольберту. Он не успел закончить рисунок.
     - Но ведь позирует она, а не ты.
     - Ну и что? Не могу же я бросить её.
     - Чушь! – сердито сказал Кремень. – Она не ребёнок.
     Леска не ответила. Некоторое время они молчали.
     - У вас это серьёзно? – спросил Санька.
     Леска вдруг разозлилась.
     - А вот это не твоё дело!
     Санька усмехнулся.
     - В том-то и беда, что моё. Не в свои дела я не лезу.
     - О, Боже! – простонала Леска. – Свалился же ты на мою голову. Других тебе мало?
     - Таких, как ты, больше нет.
     - А зачем тебе такие, как я? Со мной у тебя будет масса проблем. Неужели не боишься?
     - Ты же знаешь: я ничего не боюсь.
     - Знаю.
     Они опять постояли молча.
     - Олеся! – вдруг горячо заговорил Кремень. – Не отталкивай меня! Конечно, у нас будут проблемы. Но я отнесусь с пониманием…
     - Не отнесёшься.
     - Но я постараюсь. Я закрою глаза…
     - Не закроешь.
     - Олеся, дай мне шанс! Почему ты упрямишься? Разве я тебе неприятен?
     - Нет, ты отличный парень, Кремень.
     - Вот видишь! Мы прекрасно подходим друг другу.
     - Саша, прошу тебя, перестань меня мучить, - заговорила Леска неожиданно жалобным голосом. – Давай останемся друзьями.
     Кремень не ответил. Громко хлопнула дверь, и тяжёлые Санькины шаги гулко донеслись из коридора. Леска закурила. Потом прошлась по комнате из угла в угол и присела на кровать. Наталья сгорала от любопытства. Ей не терпелось задать подруге множество вопросов. Но она боялась нарваться на грубость, поэтому продолжала лежать неподвижно, притворяясь спящей. Вскоре она действительно уснула.

     Утром они простились с группой. Ребята на прощанье обнимали девушек, выражая сожаление о том, что их пути расходятся. Наталье было страшно жаль расставаться с этой шумной и весёлой компанией.
     Патрон на прощанье обнял её.
     - Не сердись на меня, Наташа. Такой уж я человек.
     - Я не сержусь, Кирилл. Всё было хорошо. Желаю тебе встретить женщину, с которой ты не захотел бы расстаться.
     - Я уже встретил. Беда в том, что таких женщин много, и ты – одна из них.
     Кремень был мрачен. Он молча пожал Наталье руку. Потом протянул руку Леске. Но она вдруг крепко обняла его за шею, сдала что-то горячо говорить ему на ухо. Санька сначала стоял неподвижно, потом осторожно обнял её, прижал к себе.
     Вскоре сборы были закончены. Раздался треск мотоциклетных моторов, и многочисленная компания байкеров вновь отправилась в путь.

     * * *

     К полудню эскиз был готов. Он был выполнен столь великолепно, что у Натальи при взгляде на него захватывало дух. Наблюдая за её реакцией, Мольберт спросил с довольной улыбкой:
     - Какую оценку поставите, Наташа?
     - «Отлично»! – воскликнула она. – Пять с плюсом! Эта женщина на мотоцикле – она прекрасна!
     - Но ведь это вы.
     - Мне трудно поверить.
     Мольберт опять улыбнулся.
     - Разве я неточно изобразил ваш портрет?
     - Ну, что вы! – поспешно сказала Наталья. – Вы прекрасно справились с работой. Конечно же, это моё лицо. но сколько в нём чувства, нежности, тайны!
     - Всё это у вас есть, - сказал Мольберт своим мягким голосом. – Просто я увидел в вас то, что вы сами, вероятно, не замечали.
     - Я всегда, говорила, Бертик, что ты настоящий гений, - сказала Леска, разглядывая рисунок.
     - Не хвалите меня раньше времени, Олеся, - скромно заметил Мольберт. – Всё это ещё предстоит перенести на холст.
     - Ты справишься.
     Наталье вдруг нестерпимо захотелось приобрести эту картину. Но, по словам Лески, работы Мольберта стоили очень дорого. Спросить о цене его самого она почему-то не решалась. Теперь, когда она сбежала от мужа, её финансовые возможности были весьма незначительны. Да и вряд ли прагматичный Роберт одобрил бы такую «бесполезную» покупку. Но, возможно, она сможет купить эскиз? Наталья собралась спросить об этом, но Мольберт опередил её.
     - Наташа, сколько я вам должен за работу?
     - Вы мне ничего не должны, - ответила она и, видя, что он собирается возразить, поспешно добавила: - Нет-нет, денег я с вас не возьму. Но, если вы не против, я бы с радостью приобрела у вас этот рисунок – разумеется, когда вы закончите картину, и он станет вам не нужен.
     Такой вариант Мольберта вполне устраивал.
     - Хорошо, - сказал он. – Оставьте мне свой адрес. Я вам пришлю эскиз.
     Своего адреса у Натальи теперь не было, поэтому она дала Мольберту адрес своих родителей.
     - А теперь, милые дамы, нам предстоит ещё одна работа, - сказал художник. – Надо придумать картине название. Полагаю, будет справедливо, если мы предоставим это право Наташе.
     - В таком случае я беру себе право одобрить или отвергнуть предложенный вариант, - сказала Леска. – Я предоставила для работы свой горячо любимый мотоцикл, значит, тоже имею отношение к картине.
     Мольберт вопросительно взглянул на Наталью.
     - Я не против, - сказала она, не подозревая, чем это для неё обернётся.
     Попросив дать ей время на размышление, Наталья отошла к краю обрыва и стала думать, глядя на бегущую внизу речку. Перебрав множество вариантов пришедших на ум названий, остановилась на двух, которые показались ей удачными.
     - Кажется, кое-что придумала, - сказала она, вернувшись к своим друзьям. – Как вам такое название: «Наедине с природой».
     - Неплохо! Очень неплохо! – одобрил Мольберт. – Мне оно кажется вполне удачным.
     - А мне так не кажется, - сказала Леска.
     - Почему? – в один голос спросили Мольберт и Наталья.
     - Потому. Примитив и полное несоответствие содержанию картины.
     - В чём же несоответствие? – не поняла Наталья.
     - Сейчас объясню, - деловито заявила Леска. – Наедине с природой – это значит, что на картине ты и природа. А как же мой «Харлей»? отнесём его к природным явлениям или сделаем вид, что его на картине вообще нет? Нет уж, дорогие мои, называть – так уж всех.
     Аргумент был смехотворным. Но Наталья понимала, что спорить бесполезно. Она уже знала, что если Леска упёрлась, её уже ничем не сдвинешь.
     - Ладно, - сказала она. – У меня в запасе есть ещё один вариант, нейтральный, - она немного смутилась. – Правда, он несколько заумный, но мне почему-то нравится.
     - Говорите, Наташа, - подбодрил Мольберт.
     - Я предлагаю назвать картину: «Возвращение к себе».
     Мольберт с интересом взглянул на неё.
     - Наташа! – воскликнул он. – Я не ошибся, когда сказал, что вы поэт. Только человек с поэтической душой мог придумать такое название. Да, оно необычно и может кому-то показаться странным. Но оно прекрасно!
     Похвала подействовала на Наталью опьяняюще. Под впечатлением столь восторженной оценки она совсем потеряла бдительность и не сразу заметила занесённую над головой ложку дёгтя.
     - Не вижу ничего прекрасного, - сказала Леска, пренебрежительно фыркнув.
     Наталья рассердилась.
     - Что тебе не нравится на этот раз?
     - Что не нравится? Да всё не нравится. Убогость воображения и отсутствие полёта мысли.
     - Вот как?
     - Именно так.
     - Может быть, у тебя есть идеальный вариант? – Наталья уже не скрывала того, что сердится.
     - Конечно, есть.
     - Не будешь ли ты так добра ознакомить нас с ним?
     - Разумеется, - невозмутимо сказала Леска. – Мы назовём картину: «Наташка и «Харлей-Девидсон».
     От удивления у Натальи округлились глаза.
     - Это, по-твоему, богатое воображение и полёт мысли?
     - Конечно! Главные фигуры в названии указаны.
     - А как же природа? – спросила Наталья с сарказмом. – Насколько мне известно, она на картине тоже есть.
     - А что природа? – парировала Леска. – Природа будет служить фоном.
     Наталья упрямо замотала головой.
     - Нет, нет, нет! Я категорически против.
     Леска повернулась к художнику.
     - В таком случае, Бертик, я настаиваю – нет, я требую, чтобы моего мотоцикла на картине не было.
     От такого поворота Наталья растерялась.
     - Что же я – в воздухе буду висеть?
     - Это не обязательно, - успокоила Леска. – Бертик тебе пень подрисует. Тогда уж точно подойдёт любое из твоих названий – и «Наедине с природой», и уж тем более «Возвращение к себе».
     - Это как мне твою реплику понимать? – спросила Наталья возмущённо.
     Вдруг весь этот спор показался ей таким смешным и глупым, что она расхохоталась.
     - Леска, ты сумасшедшая! – воскликнула она, продолжая смеяться.
     - Естественно, - ответила Леска. – Разве нормальный человек стал бы с тобою связываться?
     Она привычно сдерживала эмоции, но на этот раз ей это не удалось. Леска засмеялась. Теперь они с Натальей хохотали на пару. Мольберт глядел на них своими ласковыми, почти влюблёнными глазами.
     - Бертик, ты связался с дурами, - сказала Леска сквозь смех. – Правда, мы похожи на сумасшедших?
     - Вы самые прекрасные женщины на Земле, - сказал Мольберт, не сводя с них глаз. – Я не нахожу слов, которые могли бы выразить мои чувства. Но мы так и не решили, как назовём картину.
     Леска сделала виноватое лицо.
     - Не сердитесь на меня, пожалуйста. – сказал она. – Иногда на меня находит. Твои названия, Наташа, мне очень понравились. Второе, пожалуй, наиболее удачное. Как ты сама считаешь?
     Наталья лукаво взглянула на неё.
     - Я считаю, что твой вариант меня вполне устроит.
     Леска опешила.
     - Ты это серьёзно?
     - Вполне.
     - Не понимаю. Объясни.
     - Ну, что тут не понятного? – Наталья с трудом сдерживала улыбку. – В названии картины фигурирует моё имя. Правда, там ещё присутствует название мотоцикла, но всё же после меня. И природа где-то там подразумевается на заднем плане.
     Леска схватилась за голову.
     - Ты и в самом деле сумасшедшая.
     - Разумеется, - ответила Наталья. – Разве нормальный человек связался бы с тобой?
     Теперь захохотал Мольберт, а вслед за ним и Наталья. Леска удивлённо смотрела на них. Наконец, Мольберт успокоился.
     - Милые дамы! – сказал он. – С вами очень интересно и весело. Но я так и не понял, как мы назовём картину.
     Он вопросительно взглянул на Наталью.
     - Я уже сказала своё мнение, - ответила она. – Картина будет называться «Наташка и «Харлей-Девидсон». Это окончательное решение.
     - Объясни, что это значит? – сердито спросила Леска. – Я же дурачилась.
     Наталья ласково взглянула на неё и сказала:
     - Это значит, что мы с тобой поменялись ролями. Ты предложила название картины, а я его одобрила. Вот и всё.
     Леска хотела что-то сказать, но потом махнула рукой и засмеялась. А вслед за ней и остальные. Теперь они хохотали втроём. Наталья и сама толком не могла понять, что заставило её остановиться на варианте своей непредсказуемой подруги. Возможно всё тот же бес противоречия дал знать о себе. Или это был своего рода кураж. Но она знала, что не станет менять своё решение, хотя и испытывала некоторое чувство сожаления. А сожалела она о том, что в названии картины будет фигурировать её имя.
     Таинственной незнакомки из неё не получилось.

     Часть 2. Дорога на восток

     Глава 1

     Ещё можно было догнать группу, которая в настоящий момент должна была находиться в соседней Курской области. Это соображение немного успокоило Наталью, так как она испытывала угрызения совести оттого, что Леске ради неё пришлось пожертвовать обществом своих друзей. Но когда Наталья высказала подруге свою мысль, та, к её удивлению, отнеслась к этому совершенно спокойно.
     - Знаешь, Натаха, - сказала она, - ну его к чёрту, это море! Лучше двинемся в сторону дома.
     Это её решение было, по меньшей мере, странным. Леска в одиночку добиралась от Новосибирска до Балтики, чтобы встретиться со своими друзьями. А теперь, пробыв в их кругу совсем немного времени, она вдруг решила отказаться путешествовать вместе с ними.
     Наталья выразила подруге своё недоумение, на что Леска ответила:
     - Большой группой неудобно останавливаться в крупных городах. Приходится базироваться в разных захолустьях. А вдвоём мы можем посещать любой город на выбор.
     Это было, скорее, отговоркой, нежели объяснением. Но Наталья уже не удивлялась Лескиным виражам. Тем более, что такой вариант её вполне устраивал. Она уже устала от шума и суматохи, хотя немного и жалела о том, что пришлось покинуть этот новый круг знакомых, который её принял, признал своей.
     - Ладно, - сказала она. – Значит, Блиц-Крик на Юг отменяется. Вместо него – Drank nah Osten.
     - Эй! – сердито прикрикнула на неё Леска. – Никаких нацистских лозунгов! Не забывай, что я белоруска.
     Мольберт, обычно очень рано выезжавший для продолжения работы над своей картиной, на этот раз задержался, чтобы проводить в дорогу своих очаровательных дам. Он поцеловал им руки на прощанье, сказал много добрых слов. При этом Натальину руку он задержал в своей немного дольше, сказав ей:
     - Искренне рад был познакомиться с вами, Наташа! Надеюсь, что у нас ещё будет возможность встретиться.
     И Наталья вновь почувствовала, как её захлестнула тёплая волна, исходящая из его добрых голубых глаз.
     - Я тоже надеюсь на это, - сказала она. – Очень надеюсь.
     Потом они просто стояли рядом и смотрели друг на друга – до тех пор, пока Леска не стала терять терпение.
     - Друзья мои, вы ставите меня в неловкое положение, - заявила она. – Я уже начинаю чувствовать  себя разлучницей. Однако суровая правда жизни, Натаха, заключается в том, что нам пора седлать коня.
     Мольберт проводил их до трассы, а потом погнал свой мотоцикл туда, где ему предстояло завершить работу над «картиной века», как охарактеризовала её Леска.
     Когда дамы выбрались на трассу, и Леска прибавила скорости, Наталья впервые ощутила беспокойство. Пока они находились в шумной компании, перебираясь вместе с ней из одного населённого пункта в другой, будущее представлялось ей чем-то далёким, абстрактным. Теперь же, когда они с Леской остались вдвоём и повернули в сторону дома, Наталья невольно задумалась о том, что ждёт её в конце путешествия.
До сих пор ей в голову не приходила мысль, как воспринял Роберт её бегство и какие действия он может предпринять. Нельзя сказать, что за эти последние дни она совсем не вспоминала о муже, но сейчас, пожалуй, впервые подумала о нём, как о живом человеке, способном чувствовать и переживать. Наталья как бы заново оценила всё, что произошло в последнее время. Она уже совсем не была уверена в том, что правильно поступила, сбежав от мужа. Недостатки Роберта теперь казались ей мелкими и незначительными, а достоинства – впечатляющими.
     С патроном всё обстояло как раз наоборот. Кирилл с первой минуты вскружил ей голову, восхитил своими личностными качествами. И вот теперь она, как ни странно, ничуть не жалела о разрыве с ним.
     Между тем утро с его лёгкой прохладой и свежестью закончилось, уступая место дню, неожиданно жаркому и душному. С безоблачного неба нещадно палило солнце. Даже встречный поток воздуха, вызванный быстрой ездой, не мог спасти от этого пекла. Особенно тяжко приходилось Леске, затянутой в плотный кожаный костюм. Пора было снимать с себя всё лишнее.
     Леску, как видно, посетила та же мысль. Она остановила мотоцикл, сняла шлем и встряхнула слипшиеся от пота волосы.
     - Всё, Натаха, пора разоблачаться. Я превратилась в шашлык, - сказала она, стягивая с себя куртку. – Хорошо, что я не мужчина, а то бы у меня в штанах давно цыплята бегали.
     Наталья быстро переоделась в шорты и тонкую трикотажную майку.
     - Снимай с себя эту чёртову кожу, - сказала она Леске, показывая на её кожаные брюки.
     - Эту роскошь я себе не могу позволить, - ответила Леска. – Мне двигатель ноги сожжёт. От него жар идёт, как от печки. Доставай воду. Во рту совсем пересохло.
     Наталья извлекла из багажника пластиковую бутылку газировки. Сделала несколько жадных глотков. Потом передала бутылку подруге. Дышать стало легче, но пот побежал ручьём.
     - Я похожа на мокрую курицу, - сказала она, оглядывая своё свежее одеяние, насквозь пропитанное потом. – Кто бы мог подумать, что будет такое пекло. Ведь ещё вчера погода была чудесной.
     - Ничего не поделаешь, - саркастически заметила Леска. – В России и климат, и политика одинаково непредсказуемы.
     - Не порочь мою родину, иммигрантка. Лучше скажи, где мы сейчас находимся.
     - Где-то на подъезде к Пензенской области.
     - А где планируешь бросить якорь?
     Леска пожала плечами.
     - Чёрт его знает. Думала, без труда доберёмся до Пензы, но эта чёртова жара все планы спутала.
     - Давай остановимся в ближайшем городишке, - предложила Наталья. – Мне не терпится добраться до гостиницы и принять душ.
     Леска насмешливо взглянула на неё.
     - Эх ты, жертва цивилизации. Гостиница! Душ! Больше тебе ничего на ум не пришло?
     - А что пришло тебе на ум?
     - Я предлагаю добраться до ближайшей речки и искупаться. Как тебе моя оригинальная идея?
     Предложение Наталье понравилось.
     - Хорошо, дитя природы, - сказала она покорно. – Твоя идея мне представляется интересной. Всецело одобряю и поддерживаю.
     Они опять двинулись в путь. Вскоре в стороне от трассы показалось небольшое селение, расположившееся на берегу речки. Леска повернула туда. Они проехали вдоль берега. Всюду были отдыхающие – жаркий день гнал людей к воде. Но взрослых было немного. В основном шумная ребятня оккупировала берег этой небольшой речушки. И хотя можно было здесь найти себе место для отдыха, Леска предложила:
     - Давай поищем укромное местечко.
     Покинув селение, они проехали дальше по грунтовой дороге на несколько километров и, наконец, нашли тихое безлюдное место, удобное для отдыха. Поставив мотоцикл в тень деревьев, женщины быстро сбросили с себя одежду и ринулись к воде. У воды Наталья остановилась.
     - Давно мечтала искупаться нагишом, - сказала она, стягивая с себя лифчик и трусики.
     Леске идея понравилась, и она последовала примеру подруги.
     - Надеюсь, никто нас здесь не увидит, - сказала Наталья.
     - Тебя это волнует? – спросила Леска.
     - А тебя?
     - Ничуть. Внешностью мы с тобой не обделены. Стыдиться нам нечего. Или у тебя другое мнение?
     Другого мнения на этот счёт у Натальи не было. Она вполне объективно оценивала свои внешние данные. Что касается Лески, то здесь было чем полюбоваться. Её тело представляло собой удивительное сочетание силы и грации, подтянутости и женского изящества. Однако Наталье не было безразлично, смотрят на них или нет. И вовсе не потому что она была излишне стыдливой. Наоборот, как женщина, осознающая свою красоту, она была совсем не против того, чтобы кто-то со стороны оценил её внешность.
     Леска уже забралась в воду. Наталья последовала её примеру. После многочасовой езды под палящими лучами солнца купание в реке показалось настоящим блаженством.
     Когда они вышли на берег, Наталья спросила:
     - Олеська, скажи мне – только честно, не кривя душой: неужели тебе действительно безразлично, видят тебя голой или нет?
     Леска удивлённо взглянула на неё.
     - У тебя что – пластинку заело? Я же сказала, что меня это совершенно не волнует. Конечно, если кто-то начнёт проявлять уж очень назойливое внимание, то могу и в глаз дать.

     * * *

     Солнце клонилось к горизонту и уже не было таким жарким, как днём. Лёгкий ветерок приятно освежал, ласково струясь по голому телу. Выстиранная одежда была развешена на кустах и уже почти высохла. После долгого купания в прохладной воде женщины почувствовали, что проголодались. Они приготовили нехитрый ужин из прихваченных в дорогу продуктов и приступили к еде. Доставляло необъяснимое удовольствие сидеть голышом на берегу незнакомой речушки за тысячи километров от дома «где-то на подъезде к Пензенской области».
     Мотоцикл с остывшим двигателем по-прежнему стоял под деревом, тень от которого заметно сместилась, и теперь клонившееся к закату солнце сверкало яркими бликами на хромированных поверхностях.
     Леска с удовольствием огляделась вокруг.
     - Хорошо-то как! – сказала она.
     - Да, - ответила Наталья. – Жаль, что эта идиллия скоро закончится. А что будет дальше – одному Богу известно.
     Леска понимающе взглянула на неё.
     - Ты уже что-нибудь решила?
     Наталья неопределённо пожала плечами.
     - Ничего я ещё не решила. Потом видно будет. А пока не хочу забивать себе этим голову.
     Они немного помолчали. Потом Леска спросила:
     - А если захочешь вернуться к мужу, он тебя примет? Насколько я поняла, твой Серебров не плохой мужик. Только скучный и слишком правильный.
     Наталья улыбнулась.
     - Он не Серебров. Это моя девичья фамилия. Я её не стала менять. А муж у меня Вальтер.
     - Ух, ты! – Леска прищёлкнула языком. – Зря ты не захотела стать Вальтер. Очень звучная фамилия! Хоть глушитель навинчивай.
     - При чём тут глушитель? – не поняла Наталья.
     - «Вальтер» – марка германских пистолетов, - пояснила Леска.
     - Вот как?! Я не знала. А тебе откуда это известно?
     - Профессиональные знания. Я ведь работаю телохранителем. Разве я не говорила?
     - Нет.
     - Так знай. Свободно владею огнестрельным оружием. Неплохо умею драться.
     - Охотно верю. Особенно насчёт подраться. Своими глазами видела. А почему ты решила стать телохранителем?
     - Так получилось. Ну, а кем работаешь ты?
     Наталья сделала кислое лицо.
     - Домохозяйкой. Роберт считает, что зарабатывание денег – исключительно мужская обязанность, а жена должна заниматься домашним очагом.
     - Но ведь так можно помереть со скуки, - сказала Леска.
     - Можно.
     - Я бы не смогла это долго выдержать. Сбежала бы.
     - А я, по-твоему, что сделала?
     Они засмеялись. Взглянув на стоящий под деревом «Харлей-Девидсон», Наталья спросила:
     - Олесь, как тебе удалось обзавестись таким роскошным мотоциклом?
     Леска улыбнулась сдержанной улыбкой.
     - Это подарок.
     - Ого! – воскликнула Наталья. – Это кто же тебе преподносит такие подарки?
     - Любовник. Тут целая история.
     - Расскажи.
     - Когда я приехала в Новосибирск, - стала рассказывать Леска, - у меня там не было ни друзей, ни родственников, кроме старой тёти, у которой я и поселилась. С трудом нашла себе захудалую работу. Еле-еле сводила концы с концами. А потом случайно познакомилась с приятной женщиной, которая работала телохранителем у одного авторитетного лица. Анюта и подбросила мне эту идею и даже помогла поступить на курсы. Её доводы были просты и убедительны. Богатый и влиятельный человек всегда имеет несколько телохранителей. Это, как правило, хорошо натренированные молодые мужчины. А красивая женщина в этой роли ему нужна исключительно для престижа. В общем, едва я окончила курсы, меня сразу же взял га работу крутой бизнесмен. Как и говорила Анюта, работа оказалась необременительной, а жалованье приличным. Шефу я была нужна в качестве украшения. Он повсюду таскал меня с собой.
     - Он и стал твоим любовником?
     - Нет. Однажды во время деловой встречи на меня обратил внимание хозяин крупного частного предприятия. Это был мужчина невзрачного вида – маленький, круглый, с мягкой, словно заискивающей улыбкой. Но все участники встречи, в том числе и мой шеф, обращались к нему подчёркнуто уважительно и, как видно, немного побаивались. Аркадий Петрович – так его звали – пожелал познакомиться со мной. Шеф нас представил друг другу. Аркаша сказал мне много лестных слов, после чего предложил перейти к нему на службу. Даже пообещал платить вдвое больше того, что я в то время получала. Я отказалась. По его поросячьим глазкам было видно, что ему не терпится поскорее стянуть с меня трусики. Скажи, Натаха, чего это мелкашей всегда тянет на крупных женщин?
     Наталья улыбнулась в ответ и спросила:
     - И как ему удалось переманить тебя?
     - Как-то в городе мы случайно встретились. Это уже потом я узнала, что встреча была отнюдь не случайной. К тому времени я обзавелась отечественным мотоциклом «Урал». Об импортной технике я тогда могла только мечтать. И вот, значит, подъехала я к магазину на своём «Урале». Тут же рядом остановился роскошный «Мерседес», из которого вышел Аркаша в сопровождении своей свиты. Он изобразил на лице радость от «неожиданной» встречи. Потом поинтересовался, не трудно ли женщине управлять тяжёлым мотоциклом без коляски. Я ответила, что люблю мотоциклы и легко с ними справляюсь. Тогда Аркаша пообещал подарить мне «Ямаху», если я перейду к нему на работу. Чтобы отвязаться от него, я сказала, что на меньшее, чем «Харлей-Девидсон», не согласна. Через три дня мне прямо под окна подогнали этого чёрного красавца. Тут уж я не смогла устоять, - Леска усмехнулась. – В общем, продалась за мотоцикл.
     - И Аркаша поспешил стянуть с тебя трусики?
     - Да.
     - Наверное, это очень нелегко – ложиться в постель с человеком, который тебе неприятен?
     - Я стараюсь не думать об этом. Мои обязанности не слишком обременительны: сопровождать шефа в поездках и время от времени ублажать его в постели. За это он мне щедро платит. Даже помог обзавестись собственной квартирой.
     Они убрали остатки ужина и легли на траву, глядя в бездонное синее небо. Высоко над головой плавно кружила большая чёрная птица.
     - Когда я познакомилась с байкерами, сразу заявила шефу, что каждое лето буду отправляться в путешествие на мотоцикле, - продолжала Леска свой рассказ. – Он не возражал и даже предложил оплачивать мои поездки. Правда, поначалу замучил звонками. Но я пригрозила, что выброшу мобильник, если будет доставать меня во время отдыха. И звонки прекратились. К моему желанию не быть у него на привязи Аркаша отнёсся с пониманием. Однако предупредил, что если я захочу уйти от него к другому мужчине, то он уничтожит нас обоих.
     - Он способен на это?
     Леска потянулась к своей куртке, вынула из кармана пачку сигарет и закурила. Выпустив вверх струю дыма, она ответила:
     - Аркаша никогда не бросает слов на ветер. У него невзрачная внешность и заискивающая манера разговаривать. Сколько «крутых» обожглось на этом! У Аркаши звериное чутьё, железные нервы, изворотливый ум и мёртвая хватка. Сейчас-то он в городе личность известная. Никто ему дорогу не переходит. Знают, чем это может кончиться. Когда он кого-либо о чём-то предупреждает, то всегда делает это со своей застенчивой улыбкой. Но от этой улыбки по спине мурашки бегут.
     - Значит, по этой причине ты отшиваешь Саньку Кременя? – спросила Наталья.
     - Отчасти да, - сказала Леска. – Тебе не наскучила эта тема?
     Тема Наталье не только не наскучила, но, напротив, разожгла жгучий интерес. По тону было видно, что Леска хочет сменить разговор. Если доставать её вопросами, то можно нарваться на грубость. Поэтому Наталья деликатно спросила:
     - Олеся, можно задать ещё один вопрос?
     - Валяй! – вздохнула Леска.
     - А сам Аркаша не предлагал тебе выйти за него замуж?
     - Нет. Он женат.
     - Понятно.
     Наталья помолчала, после чего прибавила к своему последнему вопросу ещё один:
     - А ты не боишься, что его жена узнает о вашей связи?
     - Она знает.
     - И что?
     - Ничего. Она не дура. Понимает, что если будет брыкаться, то потеряет всё. А так, закрыв глаза на грешки мужа, она имеет возможность покупать всё, что ей вздумается, разъезжать по всему миру.
     Мягкие лучи вечернего солнца ласково касались кожи. Лёгкий ветерок с тихим шелестом шевелил листву на деревьях. От речки доносилось едва слышимое журчание воды. Всё это вместе словно убаюкивало, клонило ко сну. Но Наталья ещё не удовлетворила своё любопытство.
     - А почему ты уехала в Новосибирск? – спросила она.
     - У меня был тяжёлый период жизни – умерла мама. Хотелось куда-нибудь убежать, сменить обстановку.
     - Сочувствую. А отец у тебя жив?
     - Да. Он остался в Минске.
     - Что же ты оставила его одного. Ему, наверное, тоже было очень тяжело, а ты его взяла и бросила.
     - Ну почему же «взяла и бросила»? – неожиданно разозлилась Леска. – Я перед отъездом хорошенько набила ему морду. Ладно, хватит болтать. Давай немного отдохнём.
     - Давай отдохнём, - согласилась Наталья.
     Лескин ответ вызвал у неё ещё больше вопросов. Но задавать их уже не было смысла. И она закрыла глаза, поддавшись убаюкивающему воздействию солнечных лучей, шелеста листьев и журчания речки.

     * * *

     Она проснулась оттого, что замёрзла. Вокруг было темно. В воздухе, издавая характерное звонкое гудение, кружились комары. Леска спала, лёжа на боку и поджав к животу колени. По тому, как она съёжилась, было видно, что ей тоже не жарко. Наталья торопливо оделась, предварительно прихлопнув присосавшихся насекомых. Потом разбудила Леску, тронув её за плечо.
     - Проснись, моя голая подруга. Мы всё проспали.
     Леска открыла глаза, потом села, растерянно оглядывая окружающее пространство сонным взором. Наконец, она поняла, где находится. Почёсывая искусанное комарами тело, спросила:
     - Который час?
     - Половина первого, - сказала Наталья. – Что делать будем?
     - Ну, я для начала оденусь, - ответила Леска. – Эти паразиты меня всю искусали. И зачем только природа создала их?
     - Олеся, я полагаю, что комары – не самая главная наша проблема.
     - А по мне – так главная, - проворчала Леска. – На моём теле десятки следов комариных укусов. И все они страшно зудятся.
     Наталья начала сердиться.
     - Золотко, нам надо выбраться отсюда. Постарайся забыть о комарах. Мало ли кто пьёт нашу кровь. Пора привыкнуть.
     Леска уже окончательно проснулась. Она быстро оделась и приступила к сборам, полушутливо отвечая своей подруге:
     - Я понимаю, Натаха, что кровососов кроме этих полно. Но зачем природе понадобилось снабжать этих тварей приборами ночного видения?
     - Ты лучше скажи, как будем выбираться отсюда? – с тревогой спросила Наталья.
     Она чувствовала себя очень неуютно в этом чужом заброшенном месте среди ночи. Но Леска ответила совершенно беспечным голосом:
     - Что за глупый вопрос? Сядем да поедем. Как мы ещё можем выбраться?
     - Но ведь ничего не видно.
     - А фара на что?
     - Мы можем заблудиться, - не отступала Наталья. – Я, например, совершенно не представляю, по какой дороге ехать, куда сворачивать…
     - Чёрт возьми! – воскликнула Леска. – А мне-то казалось, что это я веду мотоцикл. Вот что, дорогуша: штурман мне не требуется. Так что садись на заднее сиденье и не доставай меня дурацкими вопросами.
     Наталья надула губы, но ответила тихим смиренным голосом:
     - Хорошо, мэм, я буду сидеть молча, только не злитесь.
     Леска внимательно взглянула на неё.
     - Наташа, ты что – обиделась?
     - Да нет…
     - Брось! – Леска подошла к ней, обняла. – Ты же знаешь, это у меня такая дурацкая манера выражаться. А на тебя я вовсе не злюсь. И вообще, я тебя очень люблю.
     Обида исчезла так же быстро, как и появилась. Но Наталья не знала, как отреагировать на Лескины слова, поэтому ответила шуткой:
     - Хорошо, что нас никто не слышит. В наше время подобные признания понимаются в извращённом виде.
     Леска выпустила её из своих объятий.
     - А мне плевать, кто и что подумает! Честно говоря, у нас есть основания для беспокойства. Нам может не хватить бензина до ближайшей заправки. Аппетит у моего малыша как у доброго автомобиля. Но ты не расстраивайся, - поспешила она успокоить подругу. – На трассу мы в любом случае выберемся. А там при необходимости остановим какую-нибудь машину и попросим поделиться.
     - Ну да! – сказала Наталья. – А вдруг в этой машине окажутся бандиты или маньяки. Не боишься?
     - Не-а! – Леска беспечно рассмеялась. – У меня с собой имеются гигиенические прокладки. А с ними я всегда чувствую себя защищённой.
     Наталья включила подсветку на наручных часах.
     - Уже половина второго, - сказала она.
     - Всё, едем! – скомандовала Леска и привычным движением оседлала мотоцикл.
     - Вот только куда едем? – продолжала Наталья излагать свои сомнения. – Мы нигде не сможем остановиться. Наверняка все гостиницы закрыты.
     - О Боже! – простонала Леска. – Опять ты за своё: гостиницы! Посмотри, какая чудесная ночь! В такую ночь прокатиться – одно удовольствие. Днём-то, скорее всего, опять будет жара. Вот тогда и насладишься гостиничным номером.
     - Что же мы – всю ночь будем ехать?
     - Тебя это смущает? Мы, кажется, неплохо поспали. Путешествовать ночью очень приятно, поверь мне.
     - Боязно как-то.
     - Чего ты боишься?
     - Вдруг нас кто-нибудь остановит.
     - Бандиты и маньяки? – спросила Леска с сарказмом.
     Наталья немного замешкалась с ответом, а потом махнула рукой.
     - Ну, ладно. Поехали! В конце концов, у меня тоже есть прокладки.
     Какое-то время они тряслись на ухабах грунтовых дорог. Непонятно, по каким ориентирам Леска определяла направление движения, но вскоре они действительно выбрались на трассу. На ближайшей заправочной станции, работающей круглосуточно, Леска заполнила бак мотоцикла бензином.
     Потом они мчались по ночной трассе. Время от времени в стороне от дороги загорались огни какого-нибудь города. Вскоре они оставались позади, и дорога вновь погружалась во мрак, освещаемая лишь фарами мотоцикла и редких машин, движущихся попутно или навстречу. Иногда встречались тяжёлые тягачи с длиннющими фурами. Они с шумом проскакивали мимо, обдавая женщин волнами тёплого воздуха. Периодически раздавались щелчки о стекло ветрового щитка – это крылатые насекомые, привлекаемые светом фары, спешили навстречу своей гибели.
     Временами дорога становилась совершенно пустой, и тогда вокруг наступала тишина, нарушаемая лишь шумом мотора одинокого мотоцикла. Деревья лесополосы, растущие по обеим сторонам дороги, торопливо бежали навстречу. Находясь в конусе света мотоциклетной фары, они казались вполне реальными. Но, проскочив границу света и тьмы, становились серыми, едва различимыми призраками. На несколько секунд встречная машина ярко освещала эти деревья-призраки, словно возвращая их к жизни. Но она проезжала дальше, и они вновь погружались во мрак.
     Наталья сняла шлем, и встречный поток воздуха резко ударил в лицо, растрепал волосы. Она обняла Леску, положив голову на её плечо. Ровный гул мотора в ночи, мелькающие по краю дороги деревья, редкие встречные машины – всё это казалось нереальным, увиденным на огромном фантастическом экране. Чувство безмятежности и душевного покоя заполнило душу. И хотя мотоцикл мчался по ночной дороге на приличной скорости, Наталья испытывала ощущение полной безопасности, словно сейчас с ними ничего не могло случиться, словно два ангела-хранителя – один Лескин, другой её, Наташкин – летели по обеим сторонам мотоцикла, отгоняя от своих подопечных любую неприятность.
     Но вот ночная тьма стала редеть, рассеиваться. Забрезжил рассвет, обнажая красоту окружающего мира. Впереди небо над горизонтом окрасилось в алый цвет. И вот уже показалась ослепительно яркая макушка солнца.
     Леска что-то крикнула, но Наталья не разобрала слов.
     - Олеся, я ничего не расслышала.
     Леска постучала пальцами по шлему. Наталья поняла, что от неё требуется. Она осторожно сняла шлем с Лескиной головы.
     - Наташка, ты когда-нибудь видела подобную красоту? – повторила Леска свой вопрос.
     - Нет, - искренне ответила Наталья. – Мне приходилось встречать рассвет. Но вот так, на мотоцикле – это что-то невероятное! Я в восторге!
     - Я тоже в восторге, хотя уже неоднократно встречала рассвет в пути. Но никак не привыкну к этому великолепному зрелищу, словно вижу его в первый раз. Ради таких мгновений стоит жить.
     Она глубоко вдохнула и вдруг громко и пронзительно крикнула. Возможно, далёкие предки современных людей приветствовали таким восторженным криком восход солнца, которому поклонялись. И этот вирус первобытного восторга проник Наталье в кровь, побежал по жилам. Душа освободилась, вырвалась из плена условностей, заполнилась чувством безмятежного счастья, великой радостью жизни. Вслед за Леской Наталья издала тонкий пронзительный крик.
     А роскошный «Харлей-Девидсон» продолжал мчать их по асфальтовой дороге навстречу восходящему солнцу.

     Глава 2

     Примерно в половине восьмого Леска остановила мотоцикл.
     - Отдохнём полчаса, - сказала она.
     Почти вплотную к шоссе росла небольшая берёзовая рощица. Оставив технику на обочине дороги, женщины зашли в тень деревьев и с наслаждением вытянулись на траве. Несколько часов, проведённых в седле мотоцикла, давали знать о себе. В роще звонко щебетали птицы. Небо было чистым, без единого облачка. День, скорее всего, ожидался жарким, как и предполагала Леска. Но сейчас ещё было утро, наполненное свежестью и лёгкой прохладой.
     Минут через двадцать Леска поднялась.
     - Надо ехать, Натаха. Хочу успеть добраться до Самары до наступления жары, - она сладко потянулась. – Честно говоря, я чертовски устала.
     - Сочувствую.
     Леска отвесила шутовской поклон.
     - Спасибочки! Только я не к этому речь веду. Ты, помнится, рассказывала мне, как твой брат учил тебя вождению. Напомни, какой у него был мотоцикл?
     - «Чезет», - ответила Наталья, не понимая, к чему клонит подруга.
     - Вот и чудненько! – сказала Леска. – На «Чезете» мы ездить научились. Теперь поучимся водить «Харлей». Садись за руль.
     - Я?! – от неожиданности у Натальи перехватило дыхание.
     - Разве здесь ещё кто-то есть? Конечно, ты.
     - Я не справлюсь.
     - Справишься. «Харлей» очень устойчив и послушен в управлении.
     - Я никогда не водила такой мощный мотоцикл.
     - Я тоже когда-то не водила такой мотоцикл, а теперь вожу.
     - Но движение стало слишком оживлённым. Нас могут сбить.
     - Не собьют. Здесь относительно прямой участок дороги, крутых поворотов нет. Держись ближе к правому краю, скорость не превышай – и всё будет в порядке.
     - У меня нет водительских прав, - выставила Наталья последний аргумент.
     - Это несколько осложняет дело. Но ничего, прорвёмся. До сих пор нам с тобой везло – ни разу не остановили. Не бойся, Наташа! Внимательно слушай мои советы и аккуратно выполняй их. Тогда у тебя всё получится.
     И Наталья решилась. Поначалу она вела мотоцикл очень напряжённо и медленно. Но «Харлей-Девидсон» оказался столь лёгким в управлении, что страх и напряжение постепенно растворились, а их место заняло острое удовольствие от езды. Сидя за её спиной, Леска подсказывала, что нужно делать в той или иной ситуации. И Наталья вошла во вкус. Она прибавила скорости, решив про себя, что будет управлять мотоциклом до самой Самары.
     Однако её планы были нарушены. Впереди их ждала автоинспекция. К счастью, это были двое молодых ребят, наделённых чувством юмора, не вредных и не равнодушных к женской красоте. К хорошеньким нарушительницам они проявили крайнюю снисходительность. А в качестве штрафов потребовали оставить адреса и номера телефонов. Парни оказались довольно приятными людьми, остроумными и весёлыми. Один из них, высокий и статный, с обезоруживающей гагаринской улыбкой, сразу проявил свою симпатию к Леске. Второй, ростом пониже, но тоже стройный и симпатичный, неотрывно смотрел на Наталью, словно не мог налюбоваться ею. И она вдруг поймала себя на мысли, что ей приятно его внимание. Высокий приготовил блокнот и ручку.
     - Диктуйте свои координаты, красавицы.
     «А почему бы и нет?», - подумала Наталья.
     Но Леска её опередила.
     - Мне жаль, ребята, но этот вариант отпадает. Женихи у нас больно крутые.
     Аргумент был убедительным и не требовал дополнительных доказательств. Достаточно было одного «Харлей-Девидсона». Похожий на Гагарина сержант опять обезоруживающе улыбнулся.
     - Ну, хоть поцелуйте на прощание.
     Леска взглянула на подругу.
     - Ну что, Наташка, поцелуем хлопцев? Мне кажется, они это заслужили.
     Она обвила руками шею высокого сержанта, и он сразу же крепко прижал её к себе, обняв за талию. Второй гаишник обнимал Наталью и так нежно целовал её, что она вновь подумала о том, что было бы неплохо дать ему номер своего телефона.
     - Ну, хватит, ребята! – сказала Леска, оттолкнув поклонника. – Вы так всех нарушителей провороните.
     Парень отпустил её из своих объятий и облизнул губы.
     - А они очень крутые, женихи ваши? – спросил он.
     - Круче не бывает.
     - Жаль. Ну что ж, девочки, счастливого пути!
     Леска включила двигатель и резко рванула с места. Сидя за её спиной, Наталья бросила прощальный взгляд на своего случайного знакомого.
     «Впрочем, какой же он знакомый? – с грустью подумала она. – Даже имени его не знаю».
     К полудню они достигли Самары. К этому времени уже началась жара. Спать в душном гостиничном номере не хотелось. Недолго думая, подруги отправились на берег Волги, где и провели остаток дня. Рано утром они покинули Самару.

     * * *

     Встречная машина мигнула фарами. Леска похлопала Наталью по плечу, требуя остановиться. Наталья прижалась к обочине и притормозила.
     - Что случилось?
     - Впереди засада. Меняемся местами.
     - Слушаюсь, мэм! Но обещай мне, что потом опять я сяду за руль.
     - Однако! – сказала Леска. – Большую часть пути от Самары до Уфы мотоцикл вела ты. Неужели не устала?
     - Ничуть. Ты же вон какие огромные расстояния преодолеваешь – и ничего.
     - Я больше устаю, когда ты за рулём, - Леска посмотрела на небо, почти сплошь затянутое облаками. – Погода портится. Нам надо спешить, иначе рискуем попасть под дождь.
     - Я тоже могу быстро ехать, - сказала Наталья.
     - Это меня и беспокоит. Ты стала слишком рискованно вести мотоцикл.
     - Рискованно?! – воскликнула Наталья. – Да по сравнению с тобой я просто плетусь.
     - У меня большой опыт. И я прекрасно чувствую технику.
     - Я тоже чувствую технику.
     Леска хмыкнула.
     - Ну-ну! В общем, пока не одолеем горы, можешь об этом даже рот не раскрывать. А там будет видно.
     Она села за руль и повела мотоцикл на дозволенной скорости. Миновав пост дорожной инспекции, прибавила ходу. Затянувшие небо тучи приобретали всё более тёмный цвет. На перевале путешественниц прихватил дождь – косматая дождевая туча прошла над их головами. Спуск по мокрой дороге был трудным и опасным. Здесь Наталья в полной мере убедилась, насколько виртуозно её подруга владеет двухколёсной техникой. Миновав опасный участок, они выехали на равнину. Там дорога была практически сухой, лишь редкие капли дождя оставили пятнистый след на поверхности асфальта.
     Женщины поменялись местами, когда до Челябинска оставалось не более двадцати километров. Наталья лихо вела мотоцикл, чувствуя себя заправской гонщицей. Ей казалось, что она слилась с техникой воедино и чувствует её так же, как своё собственное тело. Леска, как видно, оптимизма подруги не разделяла и периодически остужала её пыл лёгкими тычками кулака в бок. Но это только раззадоривало новоиспечённую гонщицу. Она уже почти не сбрасывала скорость на поворотах, а проскакивала их, круто наклоняя мотоцикл.
     - Тормози! – скомандовала Леска. – Мы подъезжаем к городу. Скоро будет ДПС.
     - Хорошо! – крикнула Наталья в ответ. – Вон за тем поворотом я остановлюсь.
     Она прибавила ходу, чтобы насладиться последним виражом перед тем, как передать бразды правления законной хозяйке мотоцикла. Леска опять ткнула её кулаком в бок. Но Наталья уже вошла в азарт, на большой скорости вгоняя тяжёлый мотоцикл в достаточно крутой поворот.
     Она не сразу поняла, что произошло. Заднее колесо резко бросило в сторону обочины. Окружающий мир закувыркался, замелькал в глазах. Ударяясь обо что-то, но ещё не чувствуя боли, Наталья вылетела с дороги на несколько метров и упала на спину. Она быстро вскочила на ноги, но тут же опять опустилась на землю: левое колено пронзила острая боль. Наталья подползла к дереву и села, опёршись спиною о ствол.
     В этот миг до неё донёсся отчаянный Лескин крик. Внутри всё оборвалось: боже, она покалечила подругу! Но вскоре она поняла причину крика.
     - Бедненький мой! – причитала Леска, гарцуя вокруг мотоцикла. – Изуродовала тебя эта мерзавка. Убить её мало. Гонщица драная! Говорила же ей: не гони…
     Наталья почувствовала, как к горлу подкатил комок. Она закусила губу, чтобы не заплакать от обиды. Теперь, когда прошёл первый шок от случившегося, все ушибы дали знать о себе. Муторно ныли рёбра под левой грудью. Саднило запястье левой руки.
     Леска продолжала метать громы и молнии. Постепенно её негодование стало спадать. Убедившись, что мотоцикл не получил серьёзных повреждений, она успокоилась. Потом подошла к Наталье, села рядом. Легонько коснувшись рукой плеча, спросила:
     - Сильно ушиблась?
     Наталья отвернулась, часто моргая. Леска ласково обняла её.
     - Не сердись, Наташа. Прости меня, дуру. Дай-ка я осмотрю тебя.
     - Не нужно.
     - Да ладно тебе! Прямо, как маленькая.
     Леска деловито приступила к осмотру. Больше всего пострадало колено. Оно очень сильно болело. Под левой грудью красовался огромный кровоподтёк, но рёбра были целы. Остальные ушибы были менее значительными. Леска же отделалась парой синяков на теле. Она помогла подруге встать на ноги. Женщины подошли к мотоциклу. Наталья сильно хромала. Критически оглядев её, Леска сказала:
     - Плохо дело. Нам с тобой малыша не поднять. Придётся просить помощи.
     Помощь не заставила долго ждать. Трое мужчин, остановив машину на обочине, охотно откликнулись на просьбу хорошеньких незнакомок. Они подняли «Харлей-Девидсон» и выкатили его на шоссе. Леска осмотрела мотоцикл. Техника была в полной исправности, но внешний вид немного пострадал. С левой стороны была ободрана и слегка погнута защитная дуга, спасшая ноги всадниц от серьёзных травм. Да ещё на левом багажнике было повреждено эмалевое покрытие.
     - Это не смертельно, - прокомментировала Леска результат осмотра. – Багажник я сегодня же приведу в порядок. А дугу со временем можно будет и заменить. Она для того и служит, чтобы принимать на себя удар.
     Когда они въехали в город, Леска первым делом купила аэрозольный баллончик чёрной эмали и аккуратно отреставрировала повреждённый бок мотоцикла. Потом какое-то время они сидели на скамье, ожидая, чтобы краска хотя бы немного подсохла, и на неё не налипала пыль. Убедившись, что защитная корочка образовалась, поехали к гостинице.
     Едва взглянув на здание, Наталья поняла, что этот отель отнюдь не из разряда дешёвых.
     - А поскромнее мы ничего найти не можем? – спросила она.
     - Если ты о финансовой стороне вопроса, то пусть тебя это не беспокоит, - сказала Леска. – Аркаша меня щедро субсидировал на эту поездку. Я хочу тебе, как пострадавшему лицу, доставить максимум удобств.
     Она заказала номер-люкс на двоих.

     * * *

     В уютном, богато обставленном номере гостиницы Наталья первым делом принялась зализывать раны. Она поставила компрессы на ушибленные места, замотала эластичным бинтом повреждённое колено. Закончив эти нехитрые дела, она некоторое время посидела в раздумии. Надо было позвонить родителям. Роберт, скорее всего, уже вернулся. Значит, теперь у родителей Натальи были все основания беспокоиться о судьбе дочери. Но также Наталья понимала, что мать непременно начнёт увещевать свою блудную дочь и взывать к её благоразумию.
     Так оно и случилось. После радостных возгласов, что дочь жива и здорова, мать запричитала:
     - Дочка, что же ты с нами делаешь?! Мы с отцом места себе не находим. А бедный Роберт? На него смотреть больно. И чего тебе только не хватало?..
     С трудом закончив этот разговор и пообещав, что будет дома через два-три дня, Наталья положила трубку. Беседа с матерью разбередила душу, разбудила былые сомнения. Вот в таком смятении духа и застала её Леска, вернувшаяся в номер с утюгом в руке.
     - Чего такая хмурая? – спросила она. – Ушибы болят?
     - Нет, - ответила Наталья. – Я недавно звонила домой.
     Леска усмехнулась.
     - Понятно. Значит, беспокоят не телесные раны, а душевные. Вправили тебе мозги?
     - Вправили.
     - Не переживай. Мы эту печаль зальём. Я заказала в ресторане столик на двоих.
     - Олеся!..
     - Достаточно, - оборвала её Леска. – Дальнейший текст я приблизительно знаю. Возражения отклоняются. А спорить со мной бесполезно – давно пора было понять это.
     - А я и поняла давно.
     - Вот и отлично! Поэтому не трать время на разговоры, а начинай приводить в порядок свои парадно-выходные шмотки.
     Леска взглянула на забинтованное колено подруги.
     - Ну-ка пройдись по комнате.
     Наталья прошлась, слегка прихрамывая.
     - Уже значительно лучше, - констатировала Леска.
     - Да, бинт здорово помогает. Но в ресторан идти придётся в брюках.
     Они принялись за дело: отгладили наряды, навели макияж, привели в порядок причёски – в общем, проделали все те процедуры, какие неизбежно проделывают женщины перед тем, как представить себя на показ отдыхающей публике. Оглядев себя в зеркале и, в общем-то, оставшись довольными своей внешностью, дамы спустились на первый этаж гостиницы, где и был расположен ресторан.
     Столик на двоих был изящно сервирован. В ресторане было много посетителей. Звучала приятная музыка, танцевали пары. Две красивые молодые женщины сразу привлекли к себе внимание. К ним подходили мужчины, чтобы пригласить на танец. Наталья любила танцевать. Она с удовольствием откликнулась бы на любое приглашение, но ушибленное колено вынуждало её отказывать ухажёрам.
     - Извините, я не могу, - говорила она.
     - Я тоже не могу, - повторяла вслед за ней Леска.
     - По какой же причине две очаровательные женщины не могут танцевать? – осведомлялись поклонники.
     - Мы контуженные, - давала Леска исчерпывающий ответ.
     Вскоре их оставили в покое.
     - Ты из-за меня отказывалась? – спросила Наталья. – Напрасно! Я бы не обиделась.
     - Я не хочу танцевать, - ответила Леска. – Лучше посидим с тобой вдвоём, поболтаем.
     Наталья с благодарностью смотрела на неё.
     - Ты замечательный человек, Олеся! Неприятности случились по моей вине. Я едва не угробила нас обеих. А ты ведёшь себя так, словно я – пострадавшая сторона. Это дорогого стоит.
     - Ты и есть пострадавшая сторона. А относительно вины вопрос спорный, - Леска улыбнулась. – Лучше расскажи, Наташа, о чём ты думала, когда кувыркалась?
     - О чём думала? Да я вообще тогда ничего не соображала. Забыла, как меня зовут.
     Смеясь, они стали вспоминать подробности этого происшествия. Потом вспомнили обо всём, что случилось с момента их знакомства. Теперь всё происшедшее казалось им смешным и забавным. Вино туманило голову и горячило кровь, отчего окружающий мир и происходящие в нём события казались более светлыми и весёлыми, чем ещё совсем недавно.
     Они покинули ресторан около полуночи. И хотя уже изрядно выпили, Леске захотелось «продолжения банкета». Она заказала в номер бутылку вина и холодные закуски. Когда они расправились с принесённым заказом, Леска спросила:
     - Ещё что-нибудь хочешь?
     - Теперь у меня только одно желание – спать, - ответила Наталья. – Я уже совсем опьянела.
     Они забрались в широченную двуспальную кровать. Наталья улеглась на не слишком пострадавший правый бок, надеясь быстро уснуть. Но почему-то сон не торопился к ней. За её спиной Леска ворочалась с боку на бок. Ей тоже не спалось. Потом она придвинулась к Наталье вплотную, спросила шёпотом:
     - Наташа, ты спишь?
     - Нет, - ответила Наталья. – Не могу уснуть.
     - Ушибы беспокоят?
     - Колено болит немного.
     - Бедняжка! – прошептала Леска и стала осторожно гладить ладонью ушибленное колено подруги. – Так лучше?
     - Лучше.
     - А так?
     Леска принялась поглаживать ушиб на левой половине грудной клетки. Потом она мягко провела ладонью по Натальиной груди, зацепив пальцем сосок.
     - Олеська, не хулигань! – сказала Наталья сердито.
     Леска продолжала гладить её, плотно прижимаясь к ней. Она потянулась и легонько укусила Наталью за мочку уха. Её рука мягко скользила по груди, животу, бёдрам.
     Наталья напряглась. От внезапной догадки ей стало не по себе. Она резко поднялась, испуганно глядя на Леску.
     - Олеся, объясни, что всё это значит?
     - Ну что ты всполошилась? – сказала Леска воркующим голосом. – Это значит, что мне с тобой хорошо и приятно. Я надеялась, что и ты неравнодушна ко мне. Может быть, я тебе не нравлюсь?
     - Ты мне нравишься, но…
     - Так в чём же дело?
     - …но не в этом смысле.
     - Наташа, иди ко мне! Тебе понравится. Я сделаю всё, чтобы тебе было приятно.
     - Нет-нет, я не могу! – сказала Наталья, чувствуя, как всё её тело сотрясает озноб.
     - Почему не можешь?
     Наталья никак не могла поверить в реальность происходящего. Бред какой-то! Конечно, скучно путешествовать без сюрпризов и приключений, но здесь в этом был явный перебор. Она постаралась воззвать к благоразумию подруги.
     - Ну, зачем тебе это нужно? Ты же красивая женщина. Можешь без труда найти себе мужчину, который бы тебя устроил.
     Леска молчала. Потом вдруг заговорила неожиданно тихим, жалобным голосом:
     - Наташа, я люблю тебя! Я полюбила тебя с первой минуты. Ты представить себе не можешь, как я тебя люблю, как ты мне нужна! Ну, иди же ко мне, прошу тебя…
     Она протянула к Наталье руки. Наталья невольно попятилась от кровати.
     - Олеся, я не могу.
     - Почему?
     - Мне это неприятно.
     - Почему неприятно? Разве я уродлива?
     - Нет. Я уже сказала, что ты красивая женщина. Но я не могу тебя любить так, как мужчину.
     - Почему?
     - Потому что это… это ненормально.
     - А ты знаешь норму?
     Наталья молчала, не зная, что сказать. Какие ещё доводы здесь были уместны? Леска схватила её за руку, потянула к себе.
     - Иди ко мне. Нам будет хорошо.
     - Пусти! – крикнула Наталья, пытаясь вырваться. – Да пусти же! – она рывком освободила руку. – С ума сошла? Не могу я с тобой заниматься этим. Не могу и не хочу. Мне даже думать об этом противно.
     - Ах, вот как! – Леска выскочила из постели и бросилась к ней. – Противно тебе со мной?! Да кто ты такая?
     - Олеся! – воскликнула Наталья, замерев от испуга.
     - Да пошла ты!.. – Леска так толкнула её, что она не устояла на ногах и упала. – Забирай свои шмотки и проваливай.
     С перекошенным яростью лицом Леска швыряла в Наталью её вещи. Дрожа от страха, Наталья торопливо оделась, затолкала вещи в сумку и опрометью выскочила из номера.
     Она вышла в вестибюль и остановилась в нерешительности. Женщина-администратор выжидающе смотрела на неё.
     - Могу я сейчас снять номер? – спросила Наталья.
     - Номер? Разве вы не поселились у нас?
     - Да, конечно. Но, видите ли… впрочем, номер мне, пожалуй, не нужен. Не возражаете, если я пару часов посижу здесь в кресле?
     Администратор хотела о чём-то спросить, но передумала. На своей работе она научилась ничему не удивляться.
     - Сидите, жалко что ли. Вы мне не мешаете.
     «Через час-полтора начнёт светать, - думала Наталья. – Можно будет уйти отсюда, поймать такси и уехать в аэропорт».
     Незаметно она уснула.

     Глава 3

     Проснулась Наталья оттого, что её спортивная сумка, лежавшая на коленях, упала на пол. За окнами было светло. Она взглянула на часы – половина пятого. Скоро начнут ходить автобусы. Узнав у администраторши маршрутный номер автобуса, которым можно уехать в аэропорт, и где на этот автобус нужно сесть, Наталья покинула гостиницу и зашагала к автобусной остановке. Город ещё спал, улицы были практически пусты. Увидев такси, Наталья махнула рукой, но машина не остановилась. Зато остановилась ехавшая следом иномарка. Улыбчивый молодой человек выглянул из машины.
     - Куда едем, красавица?
     - В аэропорт.
     - Садитесь.
     Он потянулся через спинку сиденья и распахнул заднюю дверцу.
     Наталья подошла к машине.
     - Сколько это будет стоить?
     - Нисколько, - ответил парень и, встретив её недоверчивый взгляд, пояснил: - Я как раз собираюсь туда ехать. Надо встретить жену.
     Наталья медлила, испытывая смутное беспокойство. Если бы сейчас появился нужный ей автобус, она бы воспользовалась им, отказавшись от услуг молодого человека. Но автобуса не было. Вместо него она увидела знакомую фигуру на чёрном мотоцикле. Наталья быстро села в салон и захлопнула дверцу.
     - Поехали.
     Парень неторопливо вёл машину по мало оживлённым улицам города.
     - И какова цель вашего путешествия? – лениво спросил он. – Отдых или служебные дела?
     - Я возвращаюсь домой, - ответила она.
     - Значит, приезжая. И где ваш дом?
     - В Сибири.
     Наталье не хотелось вступать в разговор. После вчерашнего застолья, пережитого стресса и практически бессонной ночи она чувствовала себя отвратительно. Вероятно, молодой человек понял, что его пассажирка не расположена к беседе, и не стал беспокоить её дальнейшими расспросами. Он извлёк из кармана мобильник и набрал номер.
     - Пахан, это я – Сид. Быстро протирай глаза и выползай к дороге. Я скоро подъеду. Знаю, что рано и спать хочется. По пустякам не стал бы беспокоить. Но, сам понимаешь, молодая красивая женщина нуждается во внимании и заботе.
     Этот странный разговор не понравился Наталье, вселил в её душу тревогу.
     - Что всё это значит? Какой ещё Пахан?
     Парень на секунду обернулся к ней с обезоруживающей улыбкой.
     - Вы не волнуйтесь. Это мой приятель Пашка. Наши жёны вместе отдыхали на море. Сегодня они возвращаются. Надо ехать в аэропорт жену встречать, а он, лодырь, дрыхнет в постели. Пришлось его потревожить.
     Чёрный мотоцикл на мгновение мелькнул в зеркале заднего вида автомобиля и вновь исчез из поля зрения. На одной из улиц у дороги стоял высокий крепыш в спортивном костюме. Когда машина остановилась, он быстро расположился на заднем сидении рядом с Натальей. Коротко бросил водителю:
     - Дёргай, Сид!
     Наталья отодвинулась от него. Тот факт, что «спортсмен» сел не впереди рядом со своим приятелем, а подсел к ней, вызвал у неё серьёзное беспокойство. Пахан с ухмылкой спросил:
     - Ты чего отползаешь? Не нравлюсь, что ли? – он повернулся к своему приятелю. – Молодец, Сид! Клёвую тёлку подцепил.
     Теперь всё стало окончательно ясно. Она влипла в неприятности как самая наивная дурочка. Наталья метнулась к дверце, пытаясь открыть её.
     - Остановите машину! Остановите, или я буду кричать.
     - Назад! – рявкнул Пахан.
     Левой рукой он схватил Наталью за рукав, притянул к себе. Потом поднёс к её лицу правую руку. Раздался щелчок, и из сжатой ладони выпрыгнуло острое лезвие ножа.
     - Сиди и не дёргайся.
     Машина вырвалась за пределы города и резво помчалась по трассе. Наталья взглянула в зеркало: далеко позади виднелось едва различимое чёрное пятнышко.
     - Ребята, что вам от меня нужно? – спросила она жалобно.
     - А ты ещё не поняла? – хохотнул Пахан, продолжая держать нож у лица. – Короче, так: будешь паинькой – избежишь больших неприятностей; а не захочешь по-хорошему – пеняй на себя.
     - Ты поняла, что он сказал? – спросил Сид. – Если нет, то я поясню. Будешь вести себя тихо – мы с тобой культурно поиграем, а потом отвезём в аэропорт. А начнёшь артачиться – устроим тебе «кругосветку» и оставим отдыхать на природе.
     Чёрная точка в зеркале заднего вида быстро увеличивалась в размерах. Вскоре мотоцикл уже ехал метрах в десяти позади машины. Сид беспокойно взглянул в зеркало и прибавил скорости. Мотоциклист не отставал.
     - Ты чего психуешь? – спросил Пахан. – Куда гонишь так? Расшибёмся к чёртовой матери!
     - Мотоциклист, - ответил Сид. – Мне кажется, он давно висит на хвосте.
     Пахан посмотрел назад.
     - Сейчас мы это проверим. Сбавь-ка обороты.
     Сид снизил скорость. Байкер поравнялся с машиной. Из-под закрытого шлема свисали густые каштановые волосы. Он повернул голову в сторону автомобиля. Но того, что происходило в салоне, увидеть не мог – стёкла были тонированные.
     - Не нравится мне этот лохмач, - сказал Сид. – Кто бы это мог быть?
     Пахан пожал плечами.
     - Чёрт его знает! Я, считай, всех крутых ребят в городе знаю. Ни у кого из них нет чёрного «Харлея».
     Байкер обогнал машину и махнул рукой, требуя остановиться.
     - Он не из наших, - сказал Сид. – Номер-то не здешний.
     - Ну, так и хрен на него! Интересно, что ему от нас нужно? – Пахан взял Наталью за волосы, повернул к себе лицом. – Уж не твой ли дружок беспокоит нас?
     Она молчала, помертвев от страха. Машина свернула с трассы на пустынное боковое шоссе. Впереди по обеим сторонам дороги рос лес. Мотоциклист, проскочивший мимо это ответвление, развернулся и опять пристроился позади машины.
     - Настырный! – зло сказал Пахан. – Начнёт обгонять – шибани его кузовом.
     Мотоциклист вновь поравнялся с машиной и с силой ударил кулаком по крыше. Сид резко крутанул руль влево, пытаясь сбить его. Но Байкер ловко увернулся и вырвался вперёд. Он вытянул руку – и ветровое стекло автомобиля стала покрывать чёрная краска. Сид резко ударил по тормозам.
     - Казззёл! – злобно прошипел он и выскочил из машины.
     Леска, уже без шлема, шла ему навстречу.
     - Баба?! – удивлённо воскликнул Сид; но тут же его удивление сменилось злобой. – Сейчас ты, сучка, эту краску языком слижешь.
     Вероятно, он ожидал чего угодно, но не апперкота. Ударом левой руки снизу в челюсть Леска откинула голову парня назад, после чего на задранный кверху подбородок обрушился тяжёлый удар правого кулака. Сид опрокинулся на спину, ударившись головой о бампер своего автомобиля.
     Леска распахнула заднюю дверцу и заглянула в салон. Наталья смотрела на неё с надеждой и отчаяньем. Парень держал её за волосы, оттянув голову назад. В другой его руке был нож, кончик которого упирался Наталье в горло.
     - Не шути, подруга! Я ей глотку порву, - предупредил Пахан.
     Лескины губы скривила презрительная усмешка.
     - А ты крутой! Значит, слабо тебе один-на-один против женщины? Заложницей прикрылся?
     Пахан скрипнул зубами. Самолюбие было больно задето. Вынести такое оскорбление было выше его сил.
     - Ладно, - процедил он сквозь зубы. – Отойди от машины. Сейчас я с тобой потолкую.
     Он быстро выбрался из салона и стал наступать на Леску, делая резкие выпады и ловко перекидывая нож из одной руки в другую. Было видно, что парень хорошо натренирован и не новичок в жестоких драках. Напружиненная, словно пантера перед прыжком, Леска пятилась от него, внимательно следя за движениями противника.
Уловив удобный момент, она вскинула левую руку. Струя чёрной краски ударила парню в лицо, залепив глаза. Он выронил нож и прижал к глазам ладони. Удар ноги в пах опрокинул его на землю, заставил корчиться от боли. Перешагнув через поверженного врага, Леска вновь подошла к машине и заглянула в салон.
     Несколько секунд она молча смотрела на притихшую, насмерть перепуганную подругу, потом протянула ей руку и сказала:
     - Не пользуйтесь услугами частного транспорта. Не подвергайте свою жизнь опасности.
     Вцепившись в её руку, Наталья опрометью выскочила из машины.
     - Олеся, давай скорее уедем отсюда! – воскликнула она, дрожа всем телом.
     - Сейчас уедем, - сказала Леска. – Но прежде мы должны кое-что сделать.
     Она проверила карманы парней, извлекла мобильники и разбила их об асфальт. Потом принялась избивать ногами лежащих на земле похитителей. Глухие звуки ударов неприятно резали слух, вызывали дурноту.
     - Олеська, прекрати! – крикнула Наталья. – Меня сейчас стошнит.
     Леска сердито взглянула на неё.
     - Мне это тоже не доставляет удовольствия. Я не садистка. Но нам нужно, чтобы эти ребята как можно дольше не могли прийти в себя. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не уберёмся подальше отсюда. Они здесь дома, а мы на чужой территории. Лучше помоги мне загрузить их в машину.
     Вдвоём они затолкали бесчувственные тела в салон легковушки. Леска села за руль и отогнала автомобиль в лесок. Ножом, который выронил пахан, она пропорола все четыре колеса. Потом вернулась на дорогу.
     - Вот теперь можно ехать.
     Наталья нетерпеливо воскликнула:
     - Давай, Олеська, скорее! Гони во весь дух! Меня всю трясёт.
     - Надень шлем, - сказала Леска. – А ехать мы с тобой, Наташка, будем очень аккуратно, соблюдая все правила и ограничения. Чтобы ни у одного мента не возникло повода остановить нас.
     Она внимательно оглядела подругу.
     - Где твоя сумка?
     У Натальи похолодело внутри. Она забыла про сумку – совсем потеряла голову от страха. А ведь там всё – и деньги, и документы.
     - В машине осталась, - сказал она упавшим голосом.
     - Бегом за ней! – скомандовала Леска. – У нас слишком мало времени.
     - Олеся, я не могу! Мне страшно.
     - Можешь. Даю тебе три минуты. Потом уезжаю.
     - Олеся!
     - Время пошло.
     Наталья побежала к машине.
     Как она и предполагала, сумка упала на пол между сиденьями. На неё свалился Пахан, которого они затолкали в салон через заднюю дверцу. Он мычал и пытался подняться. С большим трудом Наталье удалось вытащить сумку из-под него. Но парень вдруг протянул руку и схватился за ремень сумки. Наталья пыталась разжать его кисть, но у неё ничего не получалось. А время шло. Боясь, что Леска уедет и оставит её здесь одну, осмелев от собственного страха, Наталья стала яростно наносить Пахану удары кулаком по голове. Он отпустил ремень. Женщина что есть духу побежала к дороге.
     Леска ждала её с включенным двигателем. Едва Наталья успела запрыгнуть на заднее сиденье, она рванула с мечта. Мотоцикл помчался в сторону трассы. На ходу надевая на голову шлем, Наталья тяжело переводила дух. Приключения, к которым она стремилась, приняли уж очень острый характер. Что ж, она убегала от скуки. Теперь её жизнь скучной не назовёшь.

     * * *

     - Интересно, как это озеро называется?
     Наталья бросила камешек в воду. От него во все стороны побежали круги и вскоре затихли. Вода вновь стала неподвижной. Леска равнодушно пожала плечами, глядя на озёрную гладь.
     - Не всё ли равно? Давай спросим, если хочешь узнать.
     - Да нет, я так… - Наталья помолчала и спросила: – Как думаешь, они нас здесь не достанут?
     - Вряд ли. Не думаю, что эти парни настолько крутые.
     - Мне они показались настоящими головорезами.
     - Не расстраивайся. Мы уже почти доехали до Кургана, - Леска взглянула на неё. – Сильно испугалась?
     - Ужасно! До сих пор не нахожу себе места. А тебе разве не было страшно?
     Леска опять пожала плечами.
     - Не знаю. Кажется, не очень.
     Наталья с восхищением посмотрела на неё.
     - Ты вообще чего-нибудь боишься?
     Леска едва заметно усмехнулась.
     - Когда мотоцикл ведёшь ты, я просто умираю от страха.
     Наталья, словно котёнок, потёрлась щекой об её плечо.
     - Олеся, спасибо тебе за всё! Ты настоящий друг.
     - Не за что. Ты же из-за меня попала в лапы этим бандюгам. Сначала я тебя напугала, потом они.
     - Но это ещё вопрос, кто из нас виноват больше.
     - Не слишком ли мы рассыпаемся во взаимных любезностях?
     Наталья немного замялась.
     - Олеся, не сердись, пожалуйста, но я хотела…
     Леска внимательно посмотрела на неё.
     - Понятно, у тебя есть вопросы. Валяй, я сегодня добрая.
     - Я только хотела спросить: а что, если твой Аркаша узнает?..
     - Что узнает?
     - Ну, что ты…
     - Лесбиянка?
     - Ну да.
     - Он знает об этом.
     - Знает? И что?
     - Ничего. Его это заводит. Он же «новый русский» – продвинутый мужчина. Иногда в постели сам просит меня рассказывать о связях с женщинами. Эти рассказы его страшно возбуждают. Пару раз напрашивался поучаствовать в качестве третьего лица. Но я наотрез отказалась, и он перестал приставать. Вот если у меня появится мужчина, тогда добра не жди. А против женщин он ничего не имеет.
     - А Кремень бы с этим мириться не стал, - сказала Наталья скорее утвердительно, чем вопросительно.
     - Да, Санька не захотел бы делить меня ни с кем.
     - Значит, это главная причина, по которой ты ему отказываешь? Жаль! Мне кажется, что вы очень подходите друг другу.
     С минуту они молча смотрели на воду. Потом Леска нарушила молчание.
     - Кремень – отличный мужик! Настоящий! Такой никогда не сделает подлости и другому не простит. Всё что угодно, но не подлость. Мне известны случаи, когда Санька попадал в очень тяжёлые ситуации, но оставался верен себе. Он вынесет всё, но не предаст.
     - Так чего ты упрямишься? – воскликнула Наталья. – Он же любит тебя! Помню, как он пел на поляне у костра. Для тебя пел. Я тогда чуть не умерла от зависти.
     Леска опять ответила не сразу.
     - У нас с ним нет будущего, - сказала она и переменила тему. – Давай, Наташка, ещё разок искупаемся. А потом обсохнем – и в путь. Нам с тобой надо хорошо выспаться.
     Несколько минут они поплавали, побарахтались в воде и опять выбрались на берег.
     - Олеся, пока мы обсыхаем, можно мне ещё задать вопросы? – спросила Наталья. – Пока ты добрая.
     - Можно.
     - Тебя всегда влекло к женщинам?
     - Нет. Впервые это случилось уже в Новосибирске. Как я уже говорила, у меня был тяжёлый период жизни. На мужчин я в то время даже смотреть не хотела. Вот тогда я и встретила приятную добрую женщину, которая помогла мне выйти из душевного кризиса.
     - Это была Анюта? – догадалась Наталья.
     - Да.
     - Вы продолжаете встречаться?
     - Анюту убили, - сказала Леска. – Расстреляли в машине вместе с боссом.
     И опять они молча смотрели на озёрную гладь. Вода в озере хорошо прогрелась. Вокруг было много отдыхающих. Звонко кричали дети.
     - Потом были другие женщины, - продолжала Леска. – Но это было уже не то. Анюта – единственная из женщин, кого я любила. До тех пор, пока…
     «Пока не встретила меня», - подумала Наталья.
     А вслух спросила:
     - В том, что случилось, виноват… твой отец?
     Леска бросила на неё острый взгляд.
     - У тебя сегодня прорезался дар ясновидения. Да, отец мне крепко испортил жизнь.
     - Поэтому ты и побила его?
     - Поэтому. Отделала так, что он на десять дней угодил в реанимацию. Когда оклемался, то потребовал, чтобы я уехала из Минска. На мамины похороны приезжала её сестра из Новосибирска – тётя Оля. Она и предложила мне поехать с ней. Сначала-то папаша хотел упечь меня за решётку. Но я пригрозила ему, что разорву его на части. За всё, что он сделал со мной и с мамой.
     Леска замолчала, стиснув зубы. По её щекам катились крупные слёзы. Она подошла к воде, ополоснула лицо. Потом вернулась и сказала уже спокойным голосом:
     - Всё, Наташа, пора ехать. Мы уже достаточно обсохли.

     Глава 4

     Город Омск утопал в зелени. Было приятно прогуляться по его улицам. Но Наталья уже устала от вереницы свежих впечатлений. Смена городов и природных пейзажей, ежедневная дорога с её поворотами, подъёмами и спусками изрядно утомили. Хотелось отдохнуть от всего этого. Хотелось тишины, спокойствия и домашнего уюта. Поэтому, ограничившись небольшой прогулкой, Наталья вернулась в гостиничный номер. Она улеглась на кровать, глядя в потолок и не зная, чем заняться.
     От скуки и одиночества человек неизбежно начинает думать. И эти думы, как правило, носят совершенно бесполезный и даже вредный характер. Вот и сейчас Наталья вновь погрузилась в размышления о том, что по возвращении домой ей не избежать серьёзных семейных разборок. Мать наверняка сделает всё, чтобы заставить дочь вернуться к мужу. Отец попытается убедить её в том же, но более мягко, деликатно. С ним у Натальи всегда были дружеские отношения и взаимопонимание. За всю жизнь он не только ни разу не шлёпнул дочь, но даже не повысил на неё голоса. Что и говорить, с отцом Наталье очень повезло. Не то что Леске.
     Кстати, Леска куда-то запропастилась, ничего не сказав. Поначалу Наталья не придавала этому значения. Мало ли что могло прийти в голову её непредсказуемой подруге. Но вот уже наступил вечер, и её стало охватывать беспокойство. Она бродила по комнате из угла в угол. Потом включила телевизор, перескакивая с одного канала на другой. Но это не спасало её от тревожных мыслей. После недавних событий вероятность попасть в беду стала казаться ей куда более реальной, чем прежде. А Леска была слишком решительной дамой и с лёгкостью пускала в ход кулаки. Наталья выключила телевизор и вновь улеглась на кровать. Она не могла решить, стоит ли ей отправиться на поиски подруги или подождать ещё немного. Так и не решив ничего, она уснула.
     Разбудил её свет электрической лампочки. Наталья поднялась. За окном уже стемнело. В номере была Леска в компании экстравагантной девицы. Внешний вид девушки впечатлял. Дело было даже не в необычности её одежды или причёски. В наше время этим никого не удивишь. Встречаются и более живописные экземпляры. Во всём облике незнакомки, в её движениях, взглядах сквозила такая сексапильность, какую Наталье прежде никогда не приходилось видеть. Левую ноздрю этого очаровательного создания украшало жёлтое колечко.
     - Познакомься, Натаха, - сказала Леска. – Это моя новая подруга.
     С грацией пантеры девушка подошла к Наталье, протянула ей холёную руку с длиннющими ногтями.
     - Анжела, - представилась она певучим голосом.
     Наталья с удивлением увидела, что и в язык Анжелы вмонтировано маленькое жёлтое кольцо. Вероятно, это удивление отразилось на её лице, потому что Леска засмеялась и сказала:
     - Такие украшения у неё воткнуты по всему телу. Есть в обоих сосках и пупке. Она мне сама показывала. Говорит, что и здесь тоже есть, - Леска похлопала новоиспечённую подругу между ног. – Но это мы сегодня проверим.
     - То есть?.. – не поняла Наталья.
     - Эту ночь я проведу с Анжелой в её номере, - пояснила Леска. – Она тоже лесбиянка.
     Анжела томно улыбнулась и промурлыкала:
     - Бисексуалка.
     Наталья не могла оторвать глаз от этой машины любви. Она представила, с какой лёгкостью мужчины поддаются её притягивающей силе, бросаются в омут наслаждений, который обещает им облик этой молодой сексапильной дамы. Впрочем, как выяснилось, не только мужчины.
     Чувствуя на себе Натальин взгляд, Анжела повернулась к ней и сказала:
     - Если хочешь, присоединяйся к нам. Тебе понравится.
     - Анжелка! – одёрнула её Леска. – Я тебя предупреждала.
     - Молчу, - покорно вздохнула Анжела, но шаловливая улыбка продолжала играть на её губах.
     Леска извлекла из полиэтиленового пакета бутылку вина, закуску и одноразовые пластиковые стаканчики.
     Было видно, что обе дамы уже навеселе. Они сели за стол. Наталья чувствовала неловкость и не знала, как себя вести в этой компании. Казалось, Леска догадывалась об этом, бросая на подругу настороженные взгляды. Анжела вела себя совершенно свободно и раскованно. Абсолютно уверенная в том, что рождена для того, чтобы наслаждаться жизнью всеми возможными способами, она не знала смущения. Когда они допили вино, Анжела мягко погладила Наталью по руке и сказала своим бархатным голосом:
     - Ты всё же подумай, Наташа. Втроём будет интересней.
     - Эй! – Леска погрозила ей пальцем. – Опять за своё? Наташа – правильная девочка, и ты мне её не порть.
     Конечно же, Наталья не испытывала ни малейшего желания участвовать в этой ночной оргии. Она и представить себя не могла в подобной роли. Тем не менее, вот такое беспардонное «отшивание» показалось ей обидным.
     - А что тут такого? – Анжела кокетливо засмеялась. – Я считаю, что в жизни всего надо попробовать.
     - Вот и пробуй, раз считаешь, - Леска поднялась из-за стола. – Ладно, пошли.
     Она вышла в коридор. Анжела выплыла вслед за ней, плавно покачивая бёдрами. Потом она обернулась к Наталье, томно улыбнулась ей и помахала пальчиками с длиннющими ногтями.
     - Бай-бай, малыш! Если передумаешь – мы в двадцать седьмом номере.
     Леска звонко шлёпнула её ладонью по ягодице. Потом они в обнимку пошли по коридору. Глядя вслед этой удаляющейся парочке, Наталья вдруг почувствовала то, чего никак от себя не ожидала – острый укол ревности.

     * * *

     Чем меньше расстояния оставалось до Новосибирска, тем быстрее и рискованнее Леска вела мотоцикл. Временами она разгоняла его до головокружительной скорости, если качество дорожного покрытия было достаточно хорошим. Наталья замирала от страха, ощущая холодок в области живота. Она молила Бога, чтобы их остановила автоинспекция и прекратила эту сумасшедшую гонку. И их действительно останавливали. Но Леска показывала гаишникам какую-то бумагу, которой её, по всей видимости, снабдил Аркаша. Инспекторы козыряли, возвращая ей документы. Вежливо советовали ехать медленнее и не рисковать. Она в ответ согласно кивала, плавно трогалась с места и продолжала путь на дозволенной скорости. Но её терпения хватало не более чем на полкилометра. Потом она опять врубала дикую скорость, несмотря на то, что дорога была отнюдь не пустой. Здесь Леска была на «своей» территории.
     За весь путь от Омска до Новосибирска она ни разу не предложила Наталье сесть за руль. А попросить её об этом Наталья не решалась. Между подругами пробежал холодок отчуждения.
     Утром, когда Леска вернулась в номер, Наталья не могла общаться с ней по-прежнему. Она пыталась держаться свободно и естественно, но у неё ничего не получалось. Напротив, смущение и скованность не давали ей расслабиться, словно её самою уличили в каком-то неблаговидном поступке. Леска это быстро почувствовала. По её лицу скользнула мрачная тень. Обмениваясь короткими фразами и стараясь не смотреть друг другу в глаза, они собрались в дорогу. Наталья злилась на себя, понимая, что ведёт себя глупо. В конце концов, для неё важно, что Леска – верный и надёжный друг. А все странности и особенности – её личное дело. Надо было просто подойти и сказать: «Олеся, всё в порядке. Моё отношение к тебе ничуть не изменилось». Но она ничего не могла с собой поделать. И ещё она боялась, что Леска разозлится и скажет: «Да пошла ты!..». Мы так дорожим своим самолюбием, так боимся нанести ему урон, что этот страх часто делает неразрешимыми простые и легко решаемые вопросы.
     Одолеваемая этими и другими подобными размышлениями, Наталья впервые за всё путешествие не испытывала удовольствия от поездки. Ко всему добавлялся страх свернуть себе шею. Но было бессмысленно уговаривать Леску сбросить скорость – лошадка закусила удила.
     В городе Леска кратчайшим путём доставила Наталью к зданию автовокзала.
     - Ну, вот и конец нашему путешествию, - сказала она. – Потрясёшься в автобусе пять часов – и будешь дома.
     Наталья неуверенно топталась возле мотоцикла.
     - Что же мы, вот так и расстанемся?
     Леска равнодушно взглянула на неё.
     - А как бы ты хотела расстаться?
     - Ну,… я думала, что ты пригласишь меня к себе.
     - Зачем? Если голодна, то здесь имеется неплохой буфет.
     - Господи! Да разве же я об этом!
     Леска досадливо поморщилась.
     - Слушай, чего тебе надо?
     Наталья не знала, как растопить этот лёд. Сейчас, когда её путешествие подошло к концу, она остро ощутила, как крепко привязалась к Леске. Она мучительно искала, но не могла найти слова, которые пробили бы этот панцирь отчуждения. Все потрясения, испытанные ею в последнее время, уже не имели никакого значения.
     - Олеся, ну зачем ты так? – спросила она жалобным голосом. – Мы же с тобой подруги.
     - Мы были попутчицами, - ответила Леска. – Теперь наши пути расходятся.
     - Неправда! – Наталья от досады топнула ногой. – Мы не просто попутчицы. Я всегда тебя считала прекрасным человеком и надёжным другом, который не бросит в беде, поможет в трудную минуту.
     Леска усмехнулась.
     - А у тебя сейчас трудная минута?
     - Но ты же сама всё знаешь. Я даже не представляю, что меня ожидает в ближайшее время. Всё так сложно, запутанно…
     - Брось! – теперь Леска смотрела на неё с холодной неприязнью. – Всё у тебя ясно, как божий день. Вернёшься к своему Парабеллуму, и будете вы с ним жить-поживать да добро наживать.
     Наталья почувствовала, как по щекам побежали слёзы.
     - Олеся, прости, что я не оправдала твоих ожиданий! Я не могла… Понимаешь: не могла! Но я не хочу тебя терять!
     Что-то дрогнуло в Лескином лице. В нём уже не было холода и недружелюбия.
     - Это бесполезный разговор, - сказала она усталым голосом. – Вот твоя сумка, Натаха. Возьми её. Будь здорова! Чао!
     Леска надела шлем и рванула с места так, что на асфальте осталась чёрная полоса. В считанные секунды мотоцикл достиг перекрёстка и стремительно влился в уличный поток.
     Несколько минут Наталья смотрела в ту сторону, где он исчез. Потом медленно побрела к зданию автовокзала. Слёзы душили её. В зале ожидания она присела на скамейку и дала волю своим слезам. Вокруг сновали, сидели, разговаривали люди, ни на кого не обращая внимания. Ей не было никакого дела до окружающих. Стало быть, им тоже не должно быть до неё никакого дела.
     Но она ошибалась. Чуткие люди не оставили без внимания плачущую женщину. Когда Наталья немного успокоилась и собралась занять очередь в кассу, то вдруг обнаружила, что сумки рядом нет. Вещи, деньги и документы ушли в неизвестном направлении. Это был последний удар, окончательно выбивший её из равновесия. Уже не сдерживая себя, она зарыдала в полный голос.
     К ней подходили люди, о чём-то спрашивали. Потом позвали милиционера. Сержант первым делом попросил показать документы. Документов не оказалось. Тогда он предложил гражданке пройтись до отделения милиции. В отделении ей дали успокоительное, после чего она более-менее вразумительно рассказала о том, что с ней произошло. По её словам был составлен протокол. Подписавшись под ним, Наталья спросила, может ли она позвонить в Кемерово. Ей разрешили.
     Услышав голос дочери, мать очень обрадовалась. Потом испугалась, узнав о том, что случилось. Но в итоге она пришла к выводу, что нет худа без добра. Закончив разговор с дочерью, она сразу же позвонила своему горячо любимому зятю и рассказала ему обо всём. И ответственный, заботливый, добросовестный Роберт ближайшим рейсом вылетел в Новосибирск.

     Часть 3. Возвращение к себе

     Глава 1

     Валентина Андреевна Сереброва смотрела на дочь счастливыми глазами.
     - Всё же у тебя замечательный муж, Наташа. Я так рада за вас!
     Она неторопливо прошлась по комнатам.
     - Молодец! Вот ведь какие хоромы отстроил! И всего-то за один год.
     - Мама, это его рабочие построили дом, - возразила Наталья.
     - Ну и что, что рабочие? – нетерпеливо отозвалась Валентина Андреевна. – Всё равно это заслуга Роберта. Представляешь, чего ему это стоило?
     - Представляю. Пришлось отступить от своих моральных принципов.
     - И правильно сделал! Разве глава строительной фирмы не может себе этого позволить?
     - Может, конечно, - согласилась Наталья. – Ведь позволил же.
     Лицо матери стало сердитым.
     - Ты вот что, дочка, прекрати эти нападки. Не нравится мне твоё настроение. О таком муже, как Роберт, любая женщина мечтает. Трудолюбивый, хозяйственный, порядочный. И не злопамятный. Ты в прошлом году вон какой фортель выкинула! А он всё забыл и простил. Другой бы на его месте…
     Хлопнула входная дверь. В гостиную вошёл Роберт.
     - О, у нас гостья! – весело воскликнул он. – Здравствуйте, Валентина Андреевна! Рад видеть вас!
     Тёща поднялась ему навстречу.
     - Здравствуй, Роберт! А мы с Наташей как раз о тебе разговор вели.
     - Интересно! О чём же вы говорили?
     - О том, какой замечательный дом ты построил. Умница! Настоящий семьянин!
     Похвала приятно пощекотала самолюбие Роберта. Он важно ответил:
     - Англичане говорят: «Мой дом – моя крепость». Вот я и стараюсь, чтобы мой дом для моей семьи всегда был надёжным убежищем.
     - Хорошо! Очень хорошо! – сказала Валентина Андреевна. – Ещё бы внуками порадовали…
     - Порадуем. Непременно порадуем, - быстро отозвался Роберт. – Вот только закончу строительство дома.
     - А разве он ещё не готов?
     - Детская комната ещё не вполне готова, - пояснил Роберт. – Я хочу оборудовать её всем необходимым для нормального развития ребёнка. И ещё я хочу во дворе построить детскую площадку.
     - Одно другому не мешает, - сказала Наталья. – За девять месяцев ты вполне мог бы успеть всё сделать.
     - Наташа, ты же знаешь: я не люблю поспешных действий.
     - А я не люблю долгих ожиданий, - огрызнулась Наталья.
     Роберт натянуто улыбнулся.
     - Я знаю, дорогая.
     - Да уж чего там, можно и подождать, - торопливо сказала Валентина Андреевна, чтобы не дать разногласиям разгореться. – Главное, чтобы у вас всегда был лад, чтобы вы всегда были вместе.
     Роберт широко развёл руками.
     - Да вот, Валентина Андреевна, не получается у нас всегда быть вместе. Приходится иногда отлучаться. Работа у меня такая. Завтра опять отправляюсь в командировку, - он вздохнул. – Оставляю Наташу на ваше попечение. Вдруг ей опять захочется сбежать…
     - Да что ты такое говоришь, Роберт! – воскликнула тёща. – Мы как раз перед твоим приходом говорили о том, что ты зла не помнишь.
     Роберт опять изобразил улыбку.
     - Шучу! А теперь предлагаю отметить мой отъезд. Наташа, накрывай на стол, дорогая.
     - Нет-нет! – засуетилась Валентина Андреевна. – Мне пора идти. Спасибо за приглашение, но уже поздно.
     - Я отвезу вас на машине, - предложил Роберт.
     - Нет, Роберт, не нужно. Я доберусь автобусом. Ты, небось, и без того устал за день.
     Она попрощалась и пошла к выходу. Роберт проводил её до самых ворот. Там они минуты три ещё о чём-то поговорили, прежде чем расстаться. С тёщей у Роберта было полное взаимопонимание. Не то, что с женой.
     Когда он вернулся в дом, Наталья спросила:
     - Ты надолго уезжаешь?
     - Примерно на пять-шесть дней, - ответил Роберт.
     - И что я должна делать всё это время? Чем заниматься?
     - Домом, дорогая. Занимайся домом.
     - Роберт, послушай, - Наталья подошла к нему. – Лена Звягина предлагает мне интересную работу. Я не хочу отказываться.
     Он нахмурился.
     - И всё же ты должна отказаться.
     - Но почему должна отказаться?! Для чего я окончила институт? Чтобы быть дипломированной женой?
     - Наташа, давай не будем об этом. Мы уже тысячу раз обсуждали этот вопрос. Зачем к нему опять возвращаться? Я в состоянии содержать семью и обеспечивать её всем необходимым. Моя жена не должна работать.
     - Но меня не устраивает роль содержанки.
     - Ты не содержанка, а хранительница домашнего очага, - сказал Роберт бодрым голосом. – Займись обустройством нашего гнёздышка, и всё будет в порядке. А потом, когда появятся дети, тебе и вовсе некогда будет скучать.
     - Я не доживу…
     Роберт мягко взял её за плечи и что-то долго и терпеливо объяснял голосом детсадовского воспитателя. Наталья его не слушала.

     * * *

     Двух дней с лихвой хватило на то, чтобы управиться со всеми домашними делами. Заняться было нечем. Телевизор осточертел, а книги просто валились из рук.
     Третий день своего одиночества Наталья провела у родителей. Отец и мать заметили, что их дочь чем-то угнетена, и всячески пытались её развеселить. Но от этого на душе становилось ещё тоскливее. Особенно старалась мать. Она время от времени принималась так расхваливать Роберта, что хотелось выть.
     Наталья понимала, что не отъезд мужа явился причиной хандры. Та неудовлетворённость жизнью, что копилась в душе изо дня в день, вновь наполнила чашу терпения до краёв, грозя опрокинуть её. Что ожидало Наталью в будущем? То же, что и сейчас. Сытая размеренная жизнь. Распланированная и тщательно просчитанная. Надежная и удобная. А ведь мать права: немало женщин почли бы такую жизнь за счастье. Чем же она недовольна?
     «Душа зарастает мхом», - подумала Наталья и невольно улыбнулась. Мольберт наверняка оценил бы эту фразу. Она часто вспоминала Мольберта. Пожалуй, так же часто, как и Леску, с которой Наталья так крепко подружилась и так нелепо рассталась. До сих пор было больно вспоминать об этом. Она скучала по Леске. Она скучала по всем: по Патрону, Жердю, Кременю и другим ребятам. Даже по Рентгену и Мирону. Ей очень не хватало их шумного, беспокойного общества. Наталья уже не раз мысленно бранила себя за то, что, сбегая от мужа, не захватила с собой фотоаппарат, оставив его в гостиничном номере. И теперь от поездки у неё не осталось ничего, кроме воспоминаний.
     Покинув родителей, она вернулась домой и сразу же подсела к телефону. Сняв трубку, быстро пробежала пальцами по кнопкам.
     - Алло! – послышался в трубке голос Лены Звягиной.
     - Привет, Лен! Это я – Наташа. Ты мне недавно обещала помочь устроиться на работу. Вот об этом я и хотела с тобой поговорить, если предложение остаётся в силе.
     - Предложение в силе, - сказала Лена. – А как же твой Робот? Неужто согласен?
     - Он сейчас в командировке.
     - Вот оно что! Так это же здорово! Ты вот что, Наташка – быстро дуй ко мне. У меня намечается вечеринка. Витюха, мой бой-френд, скоро появится со своим другом Артёмом. Это тот самый парень, который обещал мне взять тебя на работу. Витька просил меня найти Артему пару на сегодняшний вечер. Я уже собиралась позвать соседку. А тут вдруг твой звонок. Что скажешь: могу я на тебя рассчитывать?
     Наталья недолго раздумывала.
     - Считай, что я уже начала прихорашиваться, - сказала она. – Примерно через час буду у тебя.
     Когда она появилась у подруги, её уже ждали. С Виктором Наталья была немного знакома. Его друг Артем оказался высоким смуглым брюнетом в возрасте около тридцати лет. Он окинул Наталью острым внимательным взглядом и, как видно, остался доволен её внешностью. Сразу же после знакомства Артем охотно взялся выполнять обязанности кавалера, и это у него хорошо получалось. Они сразу перешли на «ты».
     Стол был уже накрыт, и компания без лишних церемоний приступила к застолью. Все присутствующие оказались людьми с хорошим чувством юмора, поэтому с первых минут началось бурное веселье. Наталья с головой окунулась в эту дружескую непринуждённую атмосферу, по которой страшно соскучилась. Она уже целый год не бывала в подобных компаниях – с тех самых пор, как рассталась с обществом байкеров. Роберт не любил подобные мероприятия, считая их пустой тратой времени. Иногда он и Наталья бывали на званых вечерах, но все они больше походили на деловые встречи, где каждое слово тщательно взвешивалось, юмор был кастрированным, а настоящим весельем даже не пахло. Поэтому сегодняшняя вечеринка стала настоящим праздником для души.
     Между тем Наталья приглядывалась к Артему и всё больше склонялась к тому, что ей было бы приятно работать под его руководством. В нём чувствовались уверенность в себе, живой ум и умение ладить с людьми. К тому же он явно симпатизировал Наталье. Когда Лена, увлекая за собой Виктора, ушла на кухню за десертом, Наталья спросила Артема:
     - Значит, ты согласен принять меня на работу?
     - Считай, что уже принял, - ответил он. – Вот моя визитка. Позвони, когда тебе будет удобно.
     - Не боишься, что не оправдаю твоих надежд?
     - Оправдаешь. Я хорошо разбираюсь в людях, - ответил Артем, положив руку на её колено.
     В это время хозяйка и её друг вернулись в гостиную. У Виктора в руках был поднос с чаем, а Лена держала большую хрустальную вазу с домашним печеньем.Веселье разгорелось с новой силой. Но всё хорошее рано или поздно кончается. Вот и этот весёлый вечер подошёл к концу.
     - Спасибо за чудесный праздник! – сказала Наталья, поднимаясь из-за стола. – Но мне пора уходить.
     - Куда ты на ночь глядя? – сказала Лена. – Останься до утра. Места в квартире хватит. Комнаты изолированные. Никто никому не помешает. Можешь занять спальню.
     Наталья не стала возражать. Ещё примерно час шумная компания провела за столом, прежде чем угомонилась. Потом Наталья заняла отведённую ей комнату. Она уже начала раздеваться, когда в спальню вошёл Артем. Наталья шутливо погрозила ему пальцем.
     - Молодой человек, вы без стука ворвались в чужие владения.
     - Это не так, - ответил Артем. – По странному совпадению хозяйка отвела мне на ночь эту же комнату.
     Всё стало ясно. Лена, не спросив подругу, сама за неё всё решила. Наталья почувствовала досаду.
     - Артём, я не могу провести ночь с тобой, - сказала она.
     - Почему? – удивился он. – Мне показалось, что мы вполне устраиваем друг друга. Чем же я тебе не понравился?
     - Ты мне понравился. Но дело в том, что я замужем.
     - Мне это известно. Но Лена сказала, что тебя не устраивают отношения с мужем.
     - Лена, как я вижу, слишком много говорит, - рассердилась Наталья. – И делает слишком поспешные выводы.
     Артем внимательно смотрел на неё. Он был неглуп и быстро понял, что домогаться бесполезно.
     - Жаль. Очень жаль, - сказал он. – Ты действительно не оправдала моих надежд.
     Наталья пожала плечами.
     - Вероятно, ты недостаточно хорошо разбираешься в людях. Пожалуй, мне лучше уйти.
     Она вышла в прихожую и стала пытаться открыть дверь. Вероятно, она что-то делала не так, как надо, поскольку справиться с замком ей не удавалось.
     Из другой комнаты вышла Лена.
     - Наташа, что случилось? Вы поссорились? – спросила она.
     - Нет, мы не ссорились, - ответила Наталья, продолжая возиться с замком.
     - Так в чём же дело?
     Наталья повернула к ней злое лицо.
     - Ты, кажется, забыла, что у меня есть муж.
     Лена облегчённо вздохнула.
     - Вот что тебя беспокоит! Зря волнуешься. Я предупредила ребят. Всё останется в тайне.
     - Лен, ты меня не поняла. Я замужняя женщина, а не уличная девка.
     - Ну что ты несёшь? – Лена тоже начала сердиться. – Никто тебя не считает уличной девкой. Ты ведь сама говорила, что ваши отношения с Робертом вызывают у тебя протест.
     - Но я не хочу выражать его в такой форме. И устраиваться на работу через постель тоже не хочу.
     - Слушай, чем ты недовольна? – Лена уже откровенно злилась. – Разве я не говорила, что приглашаю тебя в качестве пары для мужчины?
     - На вечер, но не на ночь.
     - Значит, ты всё же решила уйти?
     - Да.
     - Ну и дура! – Лена подошла к двери и открыла её. – Скатертью дорога!
     Наталья вышла во двор. Ночной город, освещаемый фонарями, не казался чужим и опасным. Правда автобусы уже не ходили. Но можно было уехать на такси. Однако сама мысль о том, что предстояло вернуться в огромный пустой дом среди ночи, заставляла зябко поёжиться. Чёрт возьми, может быть, и вправду стоило уступить Артему?

     * * *

     Домой Наталья добралась далеко за полночь. Постояла на крыльце несколько минут, прежде чем войти в дом – большой, красивый, добротный. И такой пугающий. После весёлой шумной вечеринки одиночество ощущалось особенно остро. Наталья всё больше склонялась к тому, что повела себя с Артемом как настоящая дура. Чего она добилась? Вернулась в пустой дом. Да ещё и работу не получила. Но сейчас было поздно рассуждать об этом. Захотелось одиночества – вот теперь и наслаждайся им.
Она бесцельно побродила по комнатам, потом присела на диван. Заняться было нечем. А спать совсем не хотелось, несмотря на позднее время. Неожиданно зазвонил телефон, заставив её вздрогнуть. Наталья сняла трубку.
     Звонил Роберт.
     - Наташа, где ты пропадала весь день? Я давно пытаюсь до тебя дозвониться.
     - Я была у родителей.
     - Знаю. Я им звонил. Но они сказали, что ты ушла в обед.
     - Потом я была в гостях у Лены.
     - Это у какой Лены? – насторожился Роберт.
     - У Лены Звягиной.
     В трубке наступило молчание. Потом Роберт сказал:
     - Наташа, я же просил тебя поменьше с ней общаться.
     - Почему?
     - Не нравится мне твоя Лена.
     - А мне нравится.
     Роберт опять помолчал.
     - Давай не будем ссориться, дорогая, - сказал он примирительно. – Я лишь прошу тебя быть умницей и не огорчать меня.
     Разговор раздражал Наталью, и ей не удавалось скрыть это. Хотя, казалось бы, причин для раздражения не было. Но на самом деле причина была.
     «Душа зарастает мхом».
     Прошлым летом, когда Роберт, бросив все дела, отправился в Новосибирск выручать свою беглянку-жену, Наталья прониклась к нему уважением и чувством благодарности. И первое время у них всё было прекрасно. Целый месяц. А потом началось медленное, но неуклонное сползание в колею чужих понятий, взглядов, условностей. И очень скоро Наталью вновь посетило знакомое чувство нехватки свежего воздуха. Со временем оно только усиливалось, постепенно доходя до состояния безысходности.
     - Роберт, скажи мне честно, зачем ты позвонил? – спросила Наталья. – Чтобы проконтролировать меня?
     - Нет-нет, Наташа, я тебе полностью доверяю, - поспешно сказал Роберт. – Я лишь хотел предупредить тебя, что вынужден задержаться ещё на несколько дней.
     Закончив разговор, Наталья положила трубку. Но не успела она отойти от телефона, как он опять зазвонил. На этот раз в трубке послышался голос Артема.
     - Наташа, извини за поздний звонок! Надеюсь, я тебя не разбудил?
     - Нет, я не спала. Что тебе нужно, Артем?
     - Хочу принести тебе свои извинения. Чувствую себя виноватым.
     От этих слов на душе почему-то стало вдруг светлее. Наталья ответила повеселевшим голосом:
     - Тебе это может показаться странным, но я тоже чувствую себя виноватой.
     - Вот и отлично! Простим друг друга и станем друзьями. Договорились?
     - Договорились.
     - А насчёт работы не беспокойся. Твоё место останется за тобой. Позвони, когда будешь готова. Надеюсь, моя визитка у тебя?
     - Нет, - сказала Наталья виноватым голосом. – Я её уничтожила сгоряча.
     Артем засмеялся.
     - Это не беда. Бери ручку и листок. Я тебе всё продиктую.
     После этого разговора настроение у Натальи значительно улучшилось. Она уже не чувствовала себя одинокой. Но спать по-прежнему не хотелось. Наталья уселась перед телевизором и стала смотреть всё подряд. Она легла спать лишь под утро и проснулась далеко за полдень.

     Глава 2

     Этот звук она бы не спутала ни с каким другим. Среди тысячи разных звуков Наталья узнала бы его.
     «Харлей- Девидсон»!
     Шум мотоциклетного мотора, приближаясь, становился всё громче и громче. Вот он уже зазвучал у самых ворот и вдруг затих. От радости и волнения сердце бешено заколотилось. Леска – конечно же, это она! Кто ещё мог приехать к Наталье на «Харлее»?
     Не мешкая ни секунды, Наталья пулей выскочила из дома. Но едва она шагнула за ворота, как тут же остановилась в нерешительности. Возле хорошо ей знакомого чёрного мотоцикла стоял Санька Кремень. Он шагнул ей навстречу.
     - Привет, Наташа! Понимаю, что не меня ты ожидала увидеть. Но вот так сложились обстоятельства.
     - Я рада тебя видеть, Саша, - сказала Наталья, оправившись от растерянности. – Хотя, признаться, была уверена, что приехала Леска. Ведь это её мотоцикл?
     - Да, это был её мотоцикл, - ответил Кремень. – Но теперь он твой. Олеся просила меня передать его тебе в подарок от неё. Чтобы ты всегда помнила свою подругу.
     Наталья не знала что ответить. Новость подействовала на неё оглушающее. Леска была буквально влюблена в свой «Харлей- Девидсон». С чего она вдруг решила с ним расстаться? И почему она поручила это дело Саньке, а не приехала сама? Не смогла переступить всё ту же полосу отчуждения и неловкости?
     Испытывая в душе досаду, Наталья сказала:
     - Саша, извини, но я должна отказаться. Пожалуйста, передай Олесе, что я очень благодарна ей за этот подарок, но принять его не могу. И ещё скажи ей…
     - К несчастью, это уже невозможно, - сказал Кремень. – Олесю похоронили на прошлой неделе.
     - Что?!
     Смысл услышанного не сразу дошёл до Натальи. Медленно, но неотвратимо он надвигался на неё, словно огромный каменный шар, пока не придавил всей своей тяжестью. Она смотрела на Кременя, испуганно раскрыв рот, словно выброшенная на берег рыба. Наконец, чуть слышно выдавила из себя:
     - Как это случилось?
     - В неё стреляли. Две пули попали в живот. Олеся умирала четыре дня.
     Кремень говорил спокойным ровным голосом. Наталья дивилась его спокойствию. Ведь он же любил Леску! Неужели так легко смирился с её гибелью?
     - Кто это сделал? – спросила Наталья. – Милиция нашла виновных?
     - Нет, милиция никого не нашла и вряд ли когда-нибудь найдёт. Но это уже не имеет значения. Я сам сделаю всё что нужно.
     Кремень стиснул зубы. Его лицо словно окаменело. На скулах заиграли желваки. И Наталья поняла: Санька никогда не смирится с тем, что случилось. И спокоен он только внешне.
     Они стояли рядом и молчали, думая об одном и том же. Потом Кремень опять заговорил:
     - Олеся согласилась стать моей женой. Кое-кому эта затея пришлась не по душе. Было недвусмысленное предупреждение. Я хотел увезти Олесю из Новосибирска, но не успел. Я ведь был уверен, что попытаются расправиться со мной, а не с ней.
     Санька опустил голову и замолчал. Наталья помнила рассказ Лески о том, что обещал сделать её босс, если Леска захочет уйти от него к другому мужчине. Она теперь не сомневалась, что в гибели Олеси виноват Аркаша, выполнивший свою угрозу.
     Она сказала, осторожно подбирая слова:
     - Саша, тем более я не имею право взять этот мотоцикл. Он должен быть твоим. Ты понимаешь меня?
     Кремень нахмурился.
     - Не глупи, Натаха! – сказал он сердито. – Олеся сказала – тебе, значит – тебе. Это её предсмертное желание. Если откажешься, я тебя не пойму и не прощу. В багажнике найдёшь технический паспорт. Он оформлен на твоё имя.
     Они всё ещё стояли у ворот.
     - Что ж мы тут стоим?! – спохватилась Наталья. – Ты, наверное, устал и голоден. Пойдём в дом.
     - Не беспокойся обо мне, - ответил Кремень. – Я не буду задерживаться.
     - Нет-нет, я тебя так не отпущу. Пойми же: ты для меня часть того мира, по которому я очень скучаю, - горячо сказала она и добавила жалобным голосом: – Саша, не уходи! Я не могу сейчас остаться одна.
     Слёзы вдруг ручьями хлынули из её глаз. Санька обнял её и стал успокаивать, гладя по голове, словно ребёнка.
     - Хорошо, Наташа, я задержусь. Веди меня в свои владения.
     Они закатили мотоцикл в гараж, расположенный в подвале особняка. Потом поднялись в дом. Наталья накрыла стол и накормила гостя. Потом они вместе пили чай. Было странным то, что Кремень, рядом с которым Наталья всегда чувствовала себя неуютно, теперь казался ей близким человеком. С ним не хотелось расставаться.
     - Как ты нашёл меня? – спросила она.
     - Мольберт дал мне адрес твоих родителей. А они уже направили меня сюда.
     - Мои родители?! – удивилась Наталья.
     - Ну да. Точнее – твой отец. Мамы не было дома.
     - Тебе повезло. Мама не пустила бы тебя на порог.
     - Почему?
     - По твоему виду нетрудно догадаться, что ты мотоциклист. А мама про мотоциклы теперь и слышать ничего не желает. Боится, что я опять сбегу. Знала бы она, какой подарок ты мне доставил…
     - Значит, мне действительно повезло, - Санька сдержанно улыбнулся. – Кстати, Мольберт тебе тоже кое-что прислал. Если ты заметила, к мотоциклу сбоку привязан чертёжный футляр. Забыл, как он называется…
     - Тубус.
     - Да, верно. Так вот в нём тебе подарок от Мольберта.
     - Спасибо! Как он поживает?
     Они ещё час проговорили об общих знакомых. Потом Кремень вызвал по телефону такси. Вскоре к дому подъехала машина. Наталья проводила гостя до ворот.
     - Была рада повидаться с тобой, Саша, хотя ты принёс горькую весть. Всего тебе доброго! До свидания!
     - Прощай, сестрёнка!
     Кремень поцеловал её в щеку. Потом повернулся и зашагал к машине. Такси тронулось с места и вскоре исчезло из виду.
     Оставшись в одиночестве, Наталья несколько минут продолжала стоять и смотреть вслед уехавшей машине. Потом пошла в гараж. В просторном помещении гаража вполне хватало места для легковой «Тойоты» и мотоцикла. «Харлей» стоял у стены, навалившись на подножку. Наталья подошла к нему, ласково провела рукой по его сверкающей чёрной эмалью поверхности. Она с любовью разглядывала мотоцикл, по которому скучала, как по старому другу, и который трагическое событие сделало её собственностью. Вот ободранная и слегка погнутая левая защитная дуга. Как видно, Леска так и не успела заменить её. И Наталья тоже не станет её менять. Это память об их путешествии. А вот повреждение левого багажника. Аккуратно исправленное Леской, оно почти незаметно. Если только внимательно приглядеться, то можно увидеть, что здесь проводились реставрационные работы. Это тоже память.
     Наталья села на переднее сиденье, взяла в руки руль – и события прошлогоднего лета нахлынули на неё волной, пробудив в памяти остроту впечатлений. Теперь она окончательно поняла, что не сможет продолжать своё существование в тех прямоугольных, тщательно очерченных границах, которые установил её муж. На красавце «Харлее» она вырвется из этих границ.
     Потом Наталья отвязала прикреплённый к мотоциклу тубус и с ним поднялась в дом. Она сняла крышку и вынула из футляра свёрток. Но это был не эскиз, который Мольберт обещал прислать ей. Это была картина. Замирая от волнения, Наталья развернула полотно. Внутри свёртка она обнаружила записку следующего содержания:
     «Дорогая Наташа!
     С той минуты, как Вы попросили меня подарить Вам графический рисунок, я твёрдо решил, что оставлю эскиз себе на память о Вас, а Вам подарю картину. Не сердитесь, что я не сказал об этом тогда. Хотел сделать сюрприз. Очень надеюсь, что Вам понравился мой подарок.
     Искренне ваш Альберт Странник».
     Наталье не терпелось полюбоваться картиной. Но она не знала, куда её пристроить. Так ничего и не придумав, прикрепила полотно скотчем прямо к обоям на стене. Открывшаяся её взору красота тёплой волной прошлась по сердцу. Мольберт прекрасно справился с работой. На обрывистом берегу реки, на фоне великолепного пейзажа присевшая сбоку на мотоцикл молодая женщина с едва уловимой и немного грустной улыбкой поправляла рукой потревоженные ветром волосы.
     А в правом нижнем углу полотна аккуратными ровными буквами было написано название картины: «Наташка и «Харлей-Девидсон».

     * * *

     Роберт вернулся через девять дней после своего отъезда. Как и в прежние возвращения, он корректно шутил, задавал бодрым голосом всё те же хорошо знакомые вопросы, преподнёс подарки и проявлял другие знаки внимания. Изменения в этом сценарии начались, как только он увидел картину. Обрамлённая красивой деревянной рамой, она висела над кроватью. Несколько минут Роберт с серьёзным видом молча разглядывал полотно. Потом сказал:
     - Добротная вещь. Сделана талантливо и со вкусом. Правда, названа несколько вульгарно, но в остальном всё замечательно. Чья это работа?
     - Картину написал Альберт Странник, - ответила Наталья. – Слышал о таком?
     - Нет.
     Роберт продолжал рассматривать полотно.
     - Ты не волнуйся, Роберт, - сказала Наталья. – Картина мне ничего не стоила. Это подарок художника.
     Роберт пристально взглянул на жену и вдруг невесело усмехнулся.
     - Спасибо, дорогая, утешила! Но, знаешь ли, я бы предпочёл, чтобы ты её купила.
     Он больше ничего не сказал по этому поводу, а Наталья не стала ни о чём спрашивать. Она подумала, что, вероятно, относится к мужу предвзято и сильно преувеличивает те черты его характера, которые ей не нравятся.
     Разговор переключился на другие темы. Потом Наталья накрыла стол. Роберт извлёк из чемодана большую красивую бутылку вина и наполнил бокалы. Наталья поднесла бокал к лицу. От вина исходил приятный тонкий аромат.
     - За твой приезд! – сказала она.
     Роберт загадочно улыбнулся.
     - Нет, дорогая. У меня есть более интересный тост: за наш отъезд!
     Наталья вопросительно смотрела на него. Он пояснил:
     - Помнишь, прошлым летом я обещал тебе, что через год мы поедем отдыхать за границу? Так вот, это время пришло. Сегодня же бери в руки атлас мира и выбирай страну, которую ты хотела бы посетить. Мы даже можем себе позволить круиз. Я с понедельника беру отпуск. Наработался за год. Надо и об отдыхе подумать.
     За минувший год в характере Роберта произошли существенные перемены. Главным образом, он чётко осознал, что честным трудом в этой стране можно заработать только горб. Нет, в вора или жулика он не превратился, но ловчить научился в большой степени. Однако Роберт не был бы Робертом, если бы под все свои отступления от незыблемых прежде правил не подвёл убедительное идеологическое обоснование. Нередко вечерами, уже лёжа в постели, он горячо убеждал жену (а в действительности – себя) в том, что был вынужден поступить таким-то образом по таким-то причинам. Эти убеждения достигали цели, судя по тому, как стремительно пошли в гору его дела.
     И вот теперь Роберт смотрел на жену, ожидая увидеть произведённый его словами эффект. Но Наталья молчала, опустив глаза. Потом взглянула на мужа и сказала:
     - Роберт, я не могу поехать. Если хочешь, поезжай один.
     Такого ответа он никак не ожидал, поэтому спросил с крайним удивлением:
     - Почему не можешь?
     - С понедельника я выхожу на работу.
     Теперь замолчал Роберт. После продолжительной паузы он сказал с досадой в голосе:
     - Ты всё же поступила по-своему. А я-то хотел устроить праздник для нас двоих.
     - Роберт, пойми меня правильно. Я не могу всё время жить в изоляции. Рано или поздно это приведёт к срыву. И ещё я хочу сама зарабатывать деньги. Свои деньги, понимаешь?
     Роберт смотрел в стол, размышляя, как ему поступить. Он понимал, что не стоит перегибать палку, что надо найти компромиссное решение. Найдя подходящий вариант, сказал примирительно:
     - Ладно, хочешь работать – работай. Но не обязательно из-за этого отказываться от путешествия. Я договорюсь с твоим начальством об отсрочке твоего выхода на работу на три недели. Такой вариант тебя устроит?
     Наталья опять опустила глаза.
     - Нет. Я всё равно не могу поехать.
     - В чём же ещё причина?
     - Я занимаюсь на курсах вождения.
     - Вот как! Что ж, неплохо! Твоё желание водить машину я понимаю и поддерживаю. Но почему ты решила заняться этим именно сейчас?
     - Разговор не о машине. Я хочу получить права на вождение мотоцикла.
     - Что?! – воскликнул Роберт, откинувшись на спинку стула. – Ты купила мотоцикл?
     - Да ничего я не покупала. Мне его подарили.
     Настроение у Роберта было окончательно испорчено.
     - Интересно получается, - сказал он. – Стоило мне отлучиться на несколько дней, как мою жену завалили дорогими подарками. И какой же мотоцикл тебе подарили?
     - «Харлей-Девидсон». Тот, что на картине.
     У Роберта вытянулось лицо.
     - Я не знаю и знать не хочу, кто этот богатый спонсор, и где ты его нашла. Но мотоцикл ты должна вернуть ему. Я требую это!
     Наталья видела, что муж в ярости. Он крайне редко повышал голос, а сейчас был именно такой случай. Опасаясь, что он сорвётся на крик, она негромко сказала:
     - Это невозможно. Того, кто мне его подарил, уже нет в живых.
     Роберт побарабанил пальцами по столу. Потом встал и ушёл в другую комнату. С тех пор между ними словно пробежала чёрная кошка. Роберт всё же уехал отдыхать за границу – без жены. Наталья стала работать. В свободное время, если позволяла погода, она выкатывала из гаража свой «Харлей», выбиралась на нём за пределы города и отводила душу, наслаждаясь быстрой ездой. Так прошло лето.
     А в сентябре неожиданно позвонил Патрон. Он сообщил о том, что в июне будущего года байкеры организуют сбор под Новосибирском – в память о Леске.
     - Обязательно приезжай, - сказал он. – Мы все будем ждать тебя.
     - Я приеду, Кирилл. Я обязательно приеду. Но где конкретно вы будете собираться? Новосибирск – большой город.
     - Пока ещё не решили окончательно. Точное место и дату сообщим позже.
     С этого времени Наталья стала откладывать деньги на поездку.

     Глава 3

     - Гляньте, ребята, Натаха приехала!
     Звонкий голос Персика заставил всех повернуть головы в сторону дороги. Наталья остановила мотоцикл, чувствуя, как лихорадочно бьётся сердце. Несомненно, все без труда узнали Лескин «Харлей». Леска была общей любимицей. А кто такая Наталья для этих людей? Два года тому назад случай привёл её в этот коллектив, в котором она провела всего-то несколько дней. И вот, два года спустя, она вновь появляется здесь на Лескином мотоцикле, словно пытается занять её место в кругу байкеров. Как это будет воспринято?
     Одолеваемая этими сомнениями, Наталья неуверенно шла к шумной толпе. Но радостные возгласы, которыми её встретили, вмиг развеяли все опасения. Ребята не забыли её. Её помнили и ждали. Ей были рады. Байкеры дружески хлопали Наталью по плечу, пожимали ей руку, обнимали. Она отвечала им тем же, чувствуя, как на глазах выступают слёзы. Она часто моргала, чтобы скрыть их, но они выступали всё сильнее и вскоре потекли по щекам. Видя эти слёзы, ребята ещё более бурно приветствовали её. Наталья с благодарностью принимала их дружбу, улыбаясь и плача одновременно. Её приняли как свою, признали своей – и это сейчас для неё было самое главное.
     - Натаха, привет! Рад тебя видеть!
     - Как добралась, дружище?
     - Прекрасно выглядишь!
     - Вливайся в нашу компанию. Нам тебя очень не хватало.
     Наталья вглядывалась в лица друзей, которых не видела два года, по которым скучала. Сейчас они казались ей самыми дорогими людьми на свете.
     - Я вижу, ты научилась управлять тяжёлой техникой, - сказал Патрон. – Как чувствуешь себя за рулём этого мотоцикла?
     - Прекрасно! – ответила Наталья. – Мы с ним друзья и хорошо понимаем друг друга.
     - А чему ты удивляешься, Патрон? – горячо воскликнул Рентген. – Я же сразу сказал: Натаха – наш человек.
     - Наташенька, я твой самый горячий поклонник, - Витька Жердь прижал руки к груди. – Когда я увидел твою прекрасную фигуру на этом прекрасном мотоцикле, моё сердце наполнилось неописуемой радостью.
     И никто ни слова не сказал о том, что «Харлей» когда-то принадлежал Леске. Словно Наталья всегда была хозяйкой этого мотоцикла. Словно они всегда были вместе – Наташка и «Харлей-Девидсон». Нет, ничьё место она здесь не заняла. Здесь у неё было своё, Наташкино место. А Лескино – оно всегда останется за Леской, и никто никогда не сможет его занять.
     Среди байкеров было несколько новых лиц, кого Наталья прежде не видела. Кое-кто из старых знакомых отсутствовал.
     Наталья повернулась к Патрону.
     - Кирилл, я не вижу Мольберта. Он не приехал?
     - Здесь он. Просто отлучился на какое-то время. Поехал изучать местные красоты. Мольберт не может без этого. Кстати, он нарисовал шикарный Лескин портрет. Очень здорово нарисовал. По памяти – представляешь!
     - Кирилл, я хочу увидеть этот портрет! – воскликнула Наталья нетерпеливо. – Это возможно?
     - Пока он находится в гостинице, но скоро его привезут, - ответил Патрон. – Мирона уже отправили за ним. Пойдём, покажу тебе кое-что.
     Кирилл подвёл Наталью к большому камню-валуну, лежащему чуть в стороне от стана. Метрах в десяти от камня был заготовлен огромный костёр.
     - Вот на этом камне мы установим портрет. Потом разожжём костёр, сядем вокруг него и почтим Лескину память.
     - А где Санька Кремень? – спросила Наталья. – Уж он-то непременно должен быть здесь.
     Патрон нахмурился.
     - Санька сейчас под следствием. На него заведено уголовное дело.
     У Натальи похолодело внутри.
     - Что он натворил? – спросила она, хотя спрашивать не было необходимости – и так всё было ясно.
     - Его обвиняют в покушении на одну важную персону, - ответил Патрон. – Боюсь, что дела у Саньки очень плохи.
     Значит, так и есть: Кремень решил отомстить за Леску. Слов на ветер он не бросал.
     - А что стало с той важной персоной? Она пострадала?
     - Отчасти. Не так, как того заслуживала.
     Наталья с надеждой взглянула на Патрона.
     - Кирилл, может быть, Саньке можно как-то помочь? Его вина уже доказана?
     Патрон невесело усмехнулся.
     - При данном раскладе, Наташа, это практически не имеет значения. Здесь всё решат не законы, а понятия. Но давай не будем больше об этом. Ты лучше скажи, где остановилась.
     - Пока нигде.
     - Понятно. Сейчас мы уладим этот вопрос. Юля, иди сюда! – позвал Кирилл хорошенькую девушку, которая стояла чуть в стороне и смотрела на них.
     Девушка подошла к ним.
     - Познакомьтесь, - Патрон представил женщин друг другу и сказал: – Юленька, если у Наташи возникнут проблемы с гостиницей, уступи ей свою комнату.
     - А сама куда денусь?
     Патрон иронично посмотрел на неё.
     - Тебе самой этот вопрос не кажется глупым? У меня переночуешь. Куда ты ещё можешь деться? До сих пор мы с тобой прекрасно умещались на одной кровати. Неужели на этот раз не поместимся.
     Наталья невольно заулыбалась: в этом отношении Кирилл ничуть не изменился. Вскоре появился Мирон. Он подошёл к ним, держа в руке кейс внушительных размеров.
     - Привет, Натаха! С приездом! – он дружески обнял Наталью одной рукой, потом обратился к Патрону: – Шеф, приказ выполнен. Приступим?
     - Костёр запалим немного позже, - сказал Кирилл. – Мольберт ещё не вернулся. Задерживается наш художник. А вот портрет установить – самое время.
     Они извлекли из кейса портрет, установили его на валуне и закрепили так, чтобы внезапный порыв ветра не смог его опрокинуть. Наталья не могла оторвать взгляд от картины. Несомненно, Мольберта в будущем ждала слава первоклассного художника. Странно, что сейчас его ещё мало кто знал. Так точно воссоздать по памяти портрет человека мог только великий мастер. Поражало не внешнее сходство. Мольберт очень тонко передал неповторимую Лескину улыбку, выражение глаз. Другими словами, весь характер, вся сложная Лескина натура были отражены на картине.
     - Прошу прощения, милые дамы: мы должны вас покинуть, - галантно заявил Патрон. – Побудьте вдвоём. А нам пора заняться подготовкой.
     Мужчины ушли. Наталья продолжала разглядывать портрет. Ей не хотелось верить, что Олеси Мазуркевич больше нет. Проклятый Аркаша! Жаль, что Кременю не удалось до конца выполнить свои намерения. Очень жаль! А себя он, похоже, погубил. Кирилл недвусмысленно сказал об этом.
     Юлька отвлекла её от невесёлых мыслей.
     - Я видела, как ты сюда приехала, - сказала она. – У тебя классный мотоцикл.
     - Ты права: мотоцикл классный.
     - Наверное, он очень дорогой. Сколько ты за него заплатила, если не секрет?
     - Это не секрет. Я ничего не платила. Мотоцикл мне подарила Олеся, - Наталья кивнула в сторону портрета.
     - Леска?
     - Да. Ты с ней была знакома?
     - Нет, - сказала Юлька. – Я здесь совсем недавно. Но очень много слышала о Леске. А ты, выходит, дружила с ней?
     - Да, - ответила Наталья. – Олеся была моей лучшей подругой.
     Юлька с минуту молча разглядывала портрет. Потом сказала:
     - Она была красивой. Но характер у неё, как мне кажется, был очень непростой. Это прямо-таки бросается в глаза.
     «Жаль, что Мольберт не слышит этих слов, - подумала Наталья. – Он бы воспринял их как высшую похвалу его мастерству».
     Юлька оторвалась от картины и взглянула на Наталью.
     - Наташа, могу я тебя кое о чём попросить?
     - Да, конечно.
     - Пожалуйста, покатай меня на «Харлее».
     Наталья улыбнулась.
     - Покатаю, Юля. Обязательно покатаю. Но не сегодня – ладно?
     Ей вдруг пришла на ум интересная мысль.
     - Ты когда-нибудь встречала восход солнца на мотоцикле?
     - Нет, - сказала Юлька. – Наверное, это очень здорово?
     - Это великолепно! Я предлагаю тебе, если ты не соня, встать завтра с рассветом и поехать встречать восход.
     Юлька засмеялась.
     - Вообще-то я соня, но ради такого дела готова пожертвовать сном.
     - Значит, едем?
     - Едем!
     Юлька ушла. Наталья вновь стала разглядывать портрет. Погружённая в свои мысли, она не услышала шаги за спиной.
     - Наташа! – окликнул её знакомый мягкий голос.
     Наталья обернулась и увидела Мольберта, торопливо идущего к ней. Он мало изменился за прошедшие два года. Всё те же длинные волосы, широкая борода, добрый ласковый взгляд. Когда-то облик Мольберта показался Наталье странным. Теперь же он ей казался самым красивым мужчиной на свете.
     - Альберт! Как я рада видеть вас! – воскликнула она, шагнув ему навстречу.
     - И я рад видеть вас, милая Наташа! Искренне рад! – Мольберт взял её руки в свои ладони, поочерёдно поднёс к губам.
     Они разговорились как старые друзья, которых в жизни очень многое связывает. А с портрета, установленного на камне, на них смотрела Леска и улыбалась своей неповторимой улыбкой.
     - Я очень благодарна вам за этот портрет, - сказала Наталья. – Невозможно себе представить более глубокую и тонкую работу.
     - Спасибо! Мне эта работа тоже нравится. Вероятно, она мне удалась потому, что я очень хорошо понимал Олесю, - Мольберт глубоко вздохнул. – Безумно жаль её. Она была прекрасным человеком. А как вам понравился мой подарок, Наташа? Надеюсь, вы получили его?
     - Да, Альберт. В один день я получила два самых дорогих моему сердцу подарка: один – от Олеси, другой – от вас.
     Их окликнули. Костёр был уже разожжён, и народ начинал собираться вокруг него.
     - Давно хочу спросить вас, - сказала Наталья. – Вы абсолютно ко всем обращаетесь на «вы»? Или всё же есть исключения?
     Мольберт внимательно взглянул на неё и вдруг заулыбался.
     - Исключения есть, - ответил он. – Но их очень мало.
     - Тогда я прошу вас… Я прошу тебя, Альберт: сделай для меня исключение. Для меня это очень важно.
     Он продолжал смотреть на неё с улыбкой. Потом мягко сказал:
     - Ты и есть исключение. А теперь пойдём, Наташа. Ребята ждут нас.
     Держась за руки, они направились к костру.

     * * *

     Юлька тёрла кулачками глаза и часто зевала. Невозможно было спокойно смотреть на неё.
     - Юля, стоит ли так мучиться? – спросила Наталья. – Может быть, вернёшься в гостиницу и досмотришь сон?
     - Ни в коем случае! – воскликнула Юлька. – Считай, что я уже проснулась.
     Она постаралась принять бодрый вид. И вдруг спохватилась.
     - Наташка, я забыла взять шлем!
     - Он тебе не понадобится, - успокоила её Наталья. – Мы поедем без шлемов. Иначе удовольствие не будет полным.
     - А ментов не боишься?
     - Будем надеяться, что они ещё спят в это время. Садись.
     Юлька забралась на заднее сиденье.
     - Класс! – сказала она восхищённо. – Удобно как в самолёте.
     Наталья вывела мотоцикл на трассу и прибавила скорости. Свежий утренний воздух приятно холодил лицо. Было уже светло. Проснувшиеся птицы звонко оглашали округу своим гомоном.
     Небо на востоке стало бледно розовым, но этот цвет с каждой секундой становился всё более густым и ярким. И вот уже вслед за алой утренней зарёй над горизонтом показалась ослепительная макушка солнца.
     Юлька наклонилась к самому уху Натальи и воскликнула:
     - Наташка, это так здорово! Я никогда не видела ничего подобного!
     И вновь Наталья почувствовала, как её душа наполняется восторгом. Она глубоко вдохнула и крикнула что есть силы. И сразу же за её спиной раздался пронзительно звонкий Юлькин крик.
     А чёрный «Харлей-Девидсон» мчал их по утреннему шоссе навстречу восходящему солнцу.

     Январь – август 2004 г.