На снимке Зина Морева и я.
В Карачах
Запоздалая справка: Карачи в переводе, кажется, с татарского означает чёрная грязь. Кара - чёрный, чи - грязь.
В университете мне дали путёвку на этот курорт. Папа отвёз меня в Карачи и помог разместиться в старом втором корпусе, предназначенном для больных с нарушениями нервной системы. В Карачах кое-что изменилось: недалеко от пресного озера построили комплекс из столовой на первом этаже и клубом на втором. В нашем втором корпусе прежние 4-х местные палаты сделали 2-х местными. Моей соседкой была Зина Морева, научный сотрудник сельхоз института. Два года тому назад её укусил энцефалитный клещ. Последствия были тяжёлые: она очень похудела и с трудом могла ходить. После поездки в Карачи в прошлом году ей стало лучше. В этом году она выглядела абсолютно нормально, лишь немного приволакивала левую ногу. Зина была простая, сердечная, с хорошим чувством юмора. Мы много смеялись по всяким пустякам, и вместе нам не было скучно. Мы ходили загорать в купальню, вечерами любовались потрясающими закатами на солёном озере. По-прежнему, показывали кино в старом одноэтажном клубе, и мы туда часто ходили. У меня было два приятных платья. Одно лёгкое шифоновое с фиолетовыми цветами в зелёных листьях. Другое белое с сиреневыми полосками, пошитое в рубашечном стиле. Его я особенно любила и хорошо в нём себя чувствовала.
В Карачах работала медсестрой моя бывшая школьная подружка Ира Углицкая. Она жила с бабушкой в старом причудливом деревянном доме, что стоял по дороге к новой столовой. Ира очень привлекательно выглядела в белом халатике и была озабочена поисками жениха. Хотела познакомиться с каким-то отдыхающим студентом 4-ого курса, но он почему-то ею не заинтересовался. Я сочувствовала Ире, одиноко стоящей в нарядном платье на танцах. Иногда мы встречались, гуляли по аллеям, вместе ходили в кино.
На меня положил глаз 24-х летний машинист, живший в нашем корпусе. У него была небольшая травма руки, и ему дали бесплатную путёвку. Довольно высокий стройный парень был заметен на фоне престарелых отдыхающих. Несколько раз он предлагал мне прогуляться в запущенный яблоневый сад на краю курортной территории, но я не рискнула принять его предложение. Если бы мне было скучно, то, может быть, и согласилась бы. Задетый отказом, он стал демонстративно ухаживать за какой-то сорокалетней тёткой. Мы с Зиной только посмеивались. Однажды я пришла усталая после процедур и легла в постель. Был жаркий июльский день. На раскрытом окне колыхалась лёгкая штора. Мне очень хотелось спать, но кто-то время от времени заглядывал в дверь. Я поднимала голову, но этот кто-то уже скрывался. Я плюнула и не стала реагировать, когда в очередной раз дверь приоткрылась. Потом пришла Зина, и я с трудом стала собираться на обед. Зина рассказала, что по коридору около нашей двери слонялся машинист. Он уезжал и хотел попрощаться. Я была тронута его чуткостью: несмотря на большое желание, он не стал меня будить. В дневнике осталась такая запись:
"Удивительно спокойно жилось мне в Карачах. Я этого не ожидала, только мечтала. Ни одного волнения. Особенно приятные воспоминания о пресном озере. Сидишь на причале, со степи веет душистый ветер, небо отражается в озере. Плещут волны и, кажется, что плывёшь в блеске солнечных играющих бликов. Свободно и легко.
Я повзрослела и немного устала. Наблюдаю за жизнью со стороны. Это плохо, рано ещё. Нет беспричинной радости и бездумных надежд. Читаю любимого Роллана. Он даёт мне спокойствие, смелость и учит, как наслаждаться жизнью".
Экскурсия на южный берег Крыма
Мы всё же поехали в Евпаторию. Мама не мыслила лета без купания в море. На сей раз мы остановились недалеко от маленького городского пляжа с причалом для прогулочных катеров. Распорядок дня был прежним: купание - загорание, обед, отдых и снова вечер у моря. Мама и я сидели на пляже, а папа рыбачил с причала. Как-то на закате решили прокатиться на прогулочном катере в море. Пассажиров было на удивление много, и всё молодёжь лет 18-25. Большинство обнималось, целовалось, и мы чувствовали себя белыми воронами.
Родители решили показать мне южный берег Крыма, и мы отправились в однодневную экскурсионную поездку. Она получилась довольно утомительной: автобус был
закрытый, душный, а я неважно переношу транспорт. Дорога длинная, интересных мест много, но осматривали их быстро. Ялта показалась убогой. На довольно широкой набережной росли молоденькие чахлые, не дающие тени деревца. Не помню ни одного приличного строения. Никитинский ботанический сад был ухоженным, с асфальтовыми дорожками, пышными растениями, из которых более-менее запомнился банан. В Мисхоре купались в мелком, очень тёплом море (26 градусов), что было даже неприятно. А вот воронцовский дворец в Алуште понравился. Фасад в мавританском стиле с мраморной лестницей, уходящей в море, и выразительными, передающими движение, скульптурами львов. Небольшие уютные кремово-голубые залы с большими окнами на море, и задняя часть дворца в совершенно другом шотландском стиле, сочетающимся с горами, - всё продумано и гармонично. Хотелось бы мне такой дворец.
28 августа 1961г.
"...Fatum, Рок - это мы сами... Мы - не наши прихоти, случайности, необузданные страсти, а наше настоящее. Мы - наше глубинное существо, свободный взор нашего разума и его бес-страшная воля".
( Р. Роллан Привет русским читателям.)
" Животный инстинкт обновления вынуждает меня порвать со всем, что было в мо-ём прошлом стеснительного, с обветшалыми чувствами, с мыслями, тронутыми червото-чиной. Сколько я ни упрекаю себя, я чувствую, что это необходимо. Жить! Нужно жить! Нужно сбросить старую оболочку, пусть даже это причинит боль другим и мне самому. Увы! Я огорчил не одно сердце, мне преданное. Но ведь то же самое происходило и раннее, когда я в первый раз уехал в Рим, и разве не был я прав тогда? Мы становимся добычей дру-гих, если не умеем защищаться, а эти другие не знают, что делать со своей добычей; они лишь могут загубить её без всякой для себя пользы."
( Р.Роллан. " От Жан-Кристофа до Кола Брюньона"
страницы из " Дневника")