Впервые я задумалась о характере северной женщины в далеком детстве, когда столкнулась с ложью во спасение. Моя бабушка набожная сердечная добрая женщина никогда не смела говорить о людях плохо, а тем более о родственниках.
Однажды, она забежала в избу с улицы и прямиком в задоски, подальше от глаз деда. Там, упав головой на стол, она горько плакала и корила свою сноху Катерину за клевету и напраслину, возводимые на нее.
Что именно на всю улицу, на весь околоток возвещала строптивая и своенравная Катерина, мне было не понятно, но что-то очень обидное и несправедливое. Дед был глухой и не слышал рыданий жены, а я и видела и слышала.
Подошла тихонько к бабушке и стала гладить ее по плечу. Гнев и обида, казалось, через тонкий ситец рукава перетекали в мое сердце и наполняли мою грудь. Мне так хотелось наказать обидчицу, защитить мою бабушку, но как это сделать, я, семилетняя девочка, не знала. Бабушка постепенно успокоилась и отправила меня во двор.
Под окнами кухни была маленькая бугра — игрушечный домик, в котором все было устроено по образцу избы. Стол и стульчики-скамейки, оконце с занавесочками, кастрюльки и плошечки..
Только я погрузилась в свою игру, глядь, мимо моего домика стремительно пробежала в дом тетя Катя. Подол ее кустастого штапельного платья развевался как парус, который она чуть не прищемила дверью в крыльце, так спешила она к нам.
-Зачем?!? Снова обижать бабушку? - мелькнула догадка. Я так же стремительно выскочила из бугры и раздувая щеки и ноздри кинулась на оборону бабушки.
Войдя в коридор, я увидела, что дверь в избу не закрыта, тетя Катя стоит у порога, а бабушка, выйдя наполовину из задосок (кухни), спокойно и доброжелательно ей говорит:
- Ты, Катерина, не беспокойся, пойди на работу, я присмотрю ребятишек-то..
Я,тем временем, проскочив мимо высокой тетки под бабушкино крыло, встала в позу оратора и напружинившись всем телом заговорила:
-Тетя Катя! Зачем ты обижаешь бабушку и несешь на нее напраслину! Как тебе от людей не стыдно!!Бабушку до слез довела!!!
А бабушка обхватила меня одной рукой, другой рот мне ладошкой закрыла и сказала, оправдываясь:
- Ты, Катя, ее не слушай, она сама не знает, что говорит, слышала звон, да не знает, где он, - а сама меня не отпускает, знает, что я могу из повиновения выйти.
Катерина растерялась, смутилась и, не попрощавшись, круто развернулась и выскочила из избы. Бабушка выпустила меня из своих рук, села на табурет и сказала:
- Нельзя, Нинка,эдак-ту с человеком..
Я оторопела:
- Почему?!? - почему моя добрая и самая справедливая бабушка притворилась перед этой злой теткой? Зачем она не дала мне сказать правду?!? Почему меня же обвинила перед тетей Катей? Почему сделала вид, что она ничем не обижена и готова помогать своей снохе, как будто ничего худого не произошло?!
Я ушла на улицу, забилась в свою бугру и решила там жить всегда, чтобы больше никогда не попадать в поток событий, не объяснимых и не понятных в детской системе ценностей - «хорошо» и «плохо». Я не понимала, кто поступил плохо — бабушка, тетя Катя, я…
Впервые я столкнулась с тем, что люди не всегда могут говорить то, что чувствуют и знают. Это было для меня открытием и уроком.
Позже, став старше, я поняла, что жизнь семьи, ее мир и покой, зависят от мудрости женщины, старшей женщины в доме, какой и была моя бабушка Олексадра.