Глава 13. Её зовут Крэйн
Перемещение Мёртвой долины в заданную точку океана продолжалось. Дарэнд в одиночестве домысливал дальнейшее развитие событий.
Зеуг мог не знать всей правды. Колыбель — единственное слово, которое запечатлела его утомленная память. Возможно, их маршрут проложен к тому самому бункеру, к «Колыбели», где завершится его пребывание на Эльцэтре? Это было бы хорошо, но не логично. Скорее, он должен восполнить то, чего ему не хватало — знаний.
Там, откуда тянулись его корни, и где продолжительность жизни была так велика, сложилось иное отношение и к жизни, и к смерти. Сформировалась такая организация сознательной материи, чей мыслительный аппарат за тысячи лет эволюции приобрел способность перерабатывать всю накопленную ею информацию. Способен ли он выдержать «перезагрузку»?
Несложная арифметика констатирует, что своих истинных восемнадцати лет он достиг бы только через триста с лишним эльцэтрианских лет. Если так, пребывание в Колыбели представлялось небезопасным. Но Дарэнда подталкивали к ней, а вся кутерьма вокруг его персоны подчеркивала ценность и его жизни, и его в ней роли.
Продолжая размышлять, Дарэнд сформулировал, что в результате затянувшегося неведения, они оказались так далеко в этой «неизвестности», когда отступать было бессмысленно. Однако рисковать и дальше, при очевидной близости цели, хотелось более осознанно. Возможно, с их стороны необходимы какие-то активные действия? Вот только какие?
Единственным местом, откуда продолжала поступать хоть какая-то информация, по-прежнему оставалось Подземелье.
Соблюдая установившийся распорядок, молодые люди проводили в нем основную часть дня.
В то утро Куб, как обычно, отреагировал на их появление. Для порядка Дарэнд выложил ему всё, что происходило с ними, и всё, что творилось в его собственной голове, которая, на его взгляд, заслуживала лучшего применения. Ближе к обеду Дарэнд в своих рассуждениях добрался до Колыбели, и это волновало его больше всего.
— Это внутренняя молитва. Она теряет смысл, когда её произносят вслух, но ты понимаешь меня без слов. Тебе известно мое имя, ты видел мою мать. Я же не знаю, как к тебе обращаться, хотя в моем понимании ты олицетворяешь то, что сильнее и милосерднее нас. Пошли свое имя, и я заполню им все клетки своего существа.
Надеясь, что Куб каким-то образом воспринял его мольбу, Дарэнд с надеждой ждал ответной реакции. Её не последовало. Что ж, Куб мог и проигнорировать его обращение: он не сообщил ему ничего нового.
Но сам процесс их «изоляции» продолжался. На грани Куба возникло изображение погружающегося в океан острова. Во время спуска над Замком, появился прозрачный купол. Его заметная пульсация подсказывала, что Замок собирался поддерживать связь с Вселенной и дальше.
— Это же Колыбель! Каменный кокон на дне океана! — Барди был в восторге. Им не придется искать эту самую загадочную Колыбель, о существовании которой намекал Зеуг. И по простой причине. Лично он догадался, что они уже в ней, в этой самой Колыбели, которая на их глазах погружалась в океан!
— Кокон, из которого вылупится монстр. Как-то неуютно, Барди.
— Но метаморфоз может породить и совершенство. Вспомни бабочку и стрекозу. Они прекрасны.
— Судя по картинке, над нами будет десять километров соленой воды. Не плохо. А над Замком будет прозрачный купол. Тоже хорошо. Жить можно. К вопросу о бабочках. Бабочки и стрекозки не функциональны. Им так легко оборвать крылья. Представь, нам могут оборвать не только крылья, но и лапки. Предполагается, что я должен выжить, однако…
— Ты останешься с Кубом и составишь с ним нечто «неделимое». Сначала он вложит в тебя разум веков и поколений, после чего переселится в твое тело, рожденное женщиной, которая и сама была не из обычной плоти и крови, а потом поработит твой разум, как это пытается сделать твой Огненный Бог.
— Полно, Барди! Всё задействовано с другой целью. Я должен дождаться Властелинов, отомстить за мать и вернуться на родину предков. Как видишь, дорога нам проложена, и мы прошли по ней до конца, признавая, что есть Тот, который умнее и дальновиднее нас. Он не диктует нам свою волю, а прокладывает нам путь.
Что ж, не будем артачиться и строить домыслы о чьих-то коварных замыслах. Доверимся судьбе и геометрической фигуре.
И тут Дарэнда озарило. В освобожденном состоянии ума он сообщил Кубу, что он «многолик» и Огненный Бог есть его основополагающая суть! Освободившись из-под контроля ущербной «составляющей», т.е. того, кто носил имя Дарэнд, он готов выйти из своей телесной оболочки, чтобы мыслить, и действовать везде, где сочтет нужным. Везде, когда сочтет нужным.
Представляя самого себя вне собственного тела и то, как он мыслит и действует одновременно в нескольких местах, подчиняясь собственной воле, разуму и духу, Дарэнд медленно встал и возвестил:
«Я есть Великое и Вездесущее, чьи замыслы не определены, а цели скрыты. Мое явление не объясняется логикой. Меня должно принять, не спрашивая, ибо мысли мои во мне, а поступки не доступны человеческому пониманию».
И тут в Подземелье прозвучал мощный, низкий голос. Это не был голос эльцэтрианина, и он произнес:
— Вспомни имя, данное тебе Вселенной!
В следующее мгновение Дарэнд перестал существовать в обычном своем виде и растворился в первородном хаосе, чтобы спустя секунду вновь собраться в телесной оболочке и возродиться.
Сердце заработало вновь.
— Вспомни имя свое! Так ты узнаешь Путь и войдешь в Вечность. — повторил низкий голос.
— Мое имя Дарэнд! — закричал юноша, испугавшись, что прорезавшийся в Подземелье голос навсегда исчезнет. — Мне сказали, что так назвала меня мать. Я не знаю другого. — Дарэнд перешел с крика на шепот, представив, что его могут «завернуть» обратно.
— Я Крэйн, мыслящая субстанция, готовая занять свободное место. — теперь голос звучал игриво, по-женски.
— Крэйн! — оживившись, воскликнул Дарэнд. — Ты не исчезнешь?
— Нет, я останусь с тобой. Вот только твой приятель. Он нас не слышит. Его физиологические возможности ограничены, но, если он дорог тебе, мы будем общаться втроем. — обнадежил Дарэнда женский голос.
Втроём? Дарэнд осмотрелся. В Подземелье сохранялся прежний полумрак, а по всему Кубу перетекали активные синие всполохи. Похоже, Барди действительно не слышал ни слова и только спросил, в чем, собственно, дело? Дарэнд выглядел таким растерянным, что не заметить его изменившегося лица Барди просто не мог.
— Её зовут Крэйн.
— Кого? — удивился Барди.
— Ту, которая говорит со мной.
— Я не слышу!
— Твоя связь с внешним миром несовершенна. Пожалуйста, Крэйн!
— Я Крэйн, мыслящая субстанция, готовая занять свободное место.
— Слышу! — Барди выскочил из кресла и схватил Дарэнда за плечо. Он был взволнован не меньше своего друга. Долгие годы в Подземелье хранилось безмолвие, но, оказывается, их всегда слышали!
— Кто ты и где?! — воскликнул Дарэнд.
Неужели он общается с симпатизирующей им «мыслящей субстанцией», которую нельзя увидеть?
«Вписавшись» в переживания Дарэнда, Барди ощущал такую же растерянность. Оглядываясь по сторонам, пытаясь разглядеть невидимую собеседницу, обладательницу приятного тембра, он как и Дарэнд задержал взгляд на Кубе.
В Подземелье сохранялся прежний полумрак, а Куб переливался всеми оттенками синего, голубого и фиолетового цветов так, будто он и есть «мыслящая субстанция» Крэйн.
— Во мне твое истинное «Я», сохранившее все, что накопил Высший разум. Мы с ним — заодно, но в разных измерениях с тем Дарэндом, кого Эльцэтра собирается вернуть к прежней жизни и чувствам, чтобы тот навсегда идентифицировал себя как эльцэтрианин. Если у человека не сформированы какие–либо из функций, восстановить их практически невозможно. Особые фильтры уже готовы отсечь твое истинное «я». Если это произойдет, ты останешься эльцэтрианином, да еще изгоем. Я и Огненный Бог из твоего «зазеркалья» это не допустят. Но надо торопиться. Повернув калейдоскоп судьбы, ты должен воспроизвести настоящее и вернуться в прошлое Вселенной.
Ты не вспомнил имени. Это не страшно. Достаточного того, что ты осознал себя настолько, что смог меня услышать. Природа уже определила твое место. Я дождалась ребенка, почти младенца, которого породил Высший разум. Сольются две сущности. Я сказала все, что тебе доступно. Я полна энергии. Я похозяйничала в комнатах, задраила окна, навела над Замком купол. Твои друзья будут чувствовать себя на дне океана как у себя на суше. Разбуди Барди. Тебе решать, что рассказать ему.
— Ты не ответила. А я бы понял, кто ты.
— Ты разговариваешь сам с собой? Хотя бы иногда?
— Не иногда, а часто.
— И отвечаешь самому себе, как отвечаю тебе я?
Дарэнд задумался, понимая всю хитрость вопроса. Существовать вне собственной материальной оболочки. «Дарэнд, во мне твоё истинное «Я». Пожалуй, он мог бы добавить, что им обоим так хорошо в Кубе, который, наверняка, тоже счастлив.
— Когда ты первый раз представил, что такое возможно, я сразу объявилась. Я скоро вернусь.
Крэйн замолчала и где-то затаилась. Дарэнд растормошил друга. Пребывая в прострации, тот, незаметно для себя, снова выпал из общения. И окончательно пришел в себя, взглянув на «успокоившуюся» грань Черного Куба. Их путешествие завершилось. Мертвая долина опустилась в океан, не доходя до грунта около ста метров.
Над Замком флюоресцировал прозрачный купол. За ним мелькали темные, бесформенные тени. Юноши не успели к ним приглядеться, на экране промелькнули бывшие апартаменты Зофа. То, что раньше скрывалось за возведенными в них перегородками, не было игрой света и тени и не могло одновременно привидеться обоим. Но прежде, чем удовлетворить любопытство, юноши навестили Зеуга. Лаила и Нук были там же. Последнюю новость услышали все трое: «Мертвая долина на дне океана!»
— ?!
— Но это не всё. — Дарэнд заколебался, — в Замке объявилась хозяйка. Её имя — Крэйн.
— Тебе знакомо это имя? — полюбопытствовал Барди, от которого не ускользнула реакция Зеуга.
Хранитель пожевал губами. Нет, он не слышал это имя из уст Лейдэры. Другой информации молодежь из него не вытянула, но заподозрила, что связь между Крэйн и Лейдэрой, могла и существовать.
— А где она до сих пор пряталась? — Засуетилась Лаила.
Барди неожиданно резко обронил:
— Нигде она не пряталась. Она везде.
Навестив Хранителя, молодые мужчины поспешили в бывшие комнаты Зофа. С тех пор как он оставил Мертвую долину, в его апартаменты никто не заглядывал.
Высокая темная галерея с редкими факелами поворачивала за угол, за которым открывался широкий проем без дверей. Как чужеродная вещь они, не без помощи Крэйн, навсегда исчезли. Переступив порог, молодые люди остановились. Неужели здесь обитал их врач?!
Напротив входа в тяжелом кресле сидел мужчина. Перед ним стояла громадная сфера, стянутая по экватору широким серебристым ободом. Концы обода скреплял хитроумный замок в виде трех сцепленных между собой звезд из яркого материала. Склонившееся мощное плечо и правая рука гиганта придерживали шар у груди, а левая лежала на колене.
Мужчина не позировал ни скульптору, ни тем более зрителю. Он был свободен и независим. Он отдыхал в широком кресле, отрешенно уставившись в темно-синий шар, внутри которого в таком же удобном кресле сидела его уменьшенная копия, созерцавшая уже собственную копию в следующей сфере. Сфера в сфере! И над каждой — холодный и даже ленивый взгляд! В ногах всех изваяний лежало светлое пятно. Отраженный взгляд каждого гиганта. Все наблюдали за всеми. И сверху, и снизу.
Скульптурная композиция занимала не менее трети полусферического зала, усыпанного яркими, ночными звездами. На экране парни уже видели эту поразившую их статую. И вот наяву, их словно сковало отражение таких же огромных глаз. Они тоже в сфере! Под зорким взглядом Того, кто наблюдал за ними, за всеми и за собой! Того, кто устроил всё это! Того, кто величественнее и могущественнее всех! Он не отопрет звездный замок, не сбросит обруч, потому что следом сорвутся все остальные скрепы.
Дарэнд поежился. Его сердце или то, что его заменяло, забилось с непривычным пылом.
— Вот кто подсказал Зофу тайну моего происхождения! Врач был прав, когда удрал из Замка. Мы познакомились с Тем, кто затеял большую игру, которая ему уже порядком надоела. Пойдем Барди, забудем все, что увидели.
И Барди забыл, а Дарэнд нет. Когда наступит время, он увидит и эти концентрические сферы, и Того, кто за ними наблюдал.
Возвращаясь к себе, юноши заглянули в комнату Кэлы, в которой тоже похозяйничала Крэйн. О девушке уже ничто не напоминало. Увы, того, что стоит хранить вечно, не так уж и много. А то немногое, что сохранено — будь то великое строение или память о великом человеке, — и есть тот фундамент, на котором стоят великие Цивилизации.
К этой мысли молодым людям предстояло еще привыкнуть.
Уже снаружи, под прозрачным куполом, Дарэнд с недоверием посмотрел вверх. Возникшее в толще океана лицо было точной копией того, с кем они только что «пообщались». Видение длилось мгновение, но юноши его хорошо разглядели. Огромный, сильный и властный. Он смотрел на молодых людей и как бы мимо них.
— Определенно нас уже не шестеро, объявился седьмой. Однако в отличие от Крэйн, он не очень-то разговорчив. — Барди пытался шутить.
— Седьмой — только голограмма, с заложенной в нее идеей. Кукла в кукле. И каждая убеждена, что наблюдает за всеми и за собой.
— Кукла?
Дарэнд пожал плечами.
— Если есть ответ, то он находится за гранью реального.
А, впрочем, реально ли было то, что происходило с ними? Как бы перебравшись в иное измерение, они продолжали пребывать и в своей реальности. Два параллельных мира соприкасались только благодаря Крэйн. Именно Крейн осуществляла связь между мирами, выстраивая их в единый образ, чтобы он стал вполне осознаваемым фактом.
Но как быть с Барди и с остальными, кто вырастил Огненного Бога? Он не нуждался в их окружении, а как же они? Что будет с его «семьей», если Дарэнд её покинет? Крэйн затаилась, хотя, наверняка, слышала его молчаливый монолог.
Крэйн возникла как бы из ниоткуда. И Дарэнд обрадовался, как ребенок, когда она перенесла его на дно океана. Здесь, на страшной глубине, кипела не менее важная, чем на суше, жизнь.
— Искусственная мембрана, возникшая в силу обстоятельств и разделившая твое сознание на то, что ты есть сейчас, и то великое, что тебя определяет, дала трещину. Необходимо избавиться от нее раз и навсегда. И тогда водная стихия, просторы космоса станут для тебя такой же привычной средой обитания, как та, в которой ты родился и вырос. Только избавившись от внутренних преград, ты найдешь ответ, который я — мощнейший интеллект — не могу воспроизвести без твоего индивидуального участия. В результате мы обретем единение, необходимое нам обоим.
Крэйндар. Это твое полное имя. В нем тайна, которая откроется тебе после испытания. Сложность в том, мальчик, что ты не готов к Колыбели. Ты слишком молод, чтобы выдержать непосильную для мозга нагрузку. Но ты не умрешь в прямом смысле, а вернешься туда, откуда выходят все избранные. Это будет печально. Ты уникальный экземпляр. Вероятность появления похожего ничтожно мала. Точнее, её нет вообще. Поэтому мы должны справиться. Мы — это Я и твоя звездная кровь. Твоё «зазеркалье».
Сейчас я только мыслящая субстанция, а ты почти обычный эльцэтрианин, утративший уникальные способности. Вместе же — мы божественное начало, способное мыслить, творить и повелевать.
Глава 14. А Дарэнда поглотил мрак
Дарэнд проснулся раньше Барди и рассмеялся, когда увидел Лаилу с её тазиком и золотым кувшином с холодной водой.
— И завтрак готов, и все в сборе?
— Разумеется, — невозмутимо подтвердила Лаила, тормоша разнежившегося Барди.
— Постой, как ты определила время? — подал голос Барди. — Никто не следил за часами. Если нет Бальтиры, пора принять другой отсчет времени. Например, по тебе. Принесла таз — наступил новый день.
— Крэйн подсказала.
— Привидение, что ли? — пошутил Барди, вставая и потягиваясь.
— Не привидение, а мыслящая субстанция! — Обиделась Лаила.
Дарэнд посмотрел на нее с особым интересом: вот кто будет нужен ему всегда.
Стол для завтрака накрыли у Зеуга. Ели молча, пока Дарэнд не отодвинул тарелку. Поднявшись во весь рост, он неожиданно заявил, что собравшиеся за столом эльцэтриане вовсе не обязаны провести остаток жизни на дне океана. Все и каждый в отдельности могут вернуться на поверхность и затеряться среди соплеменников.
Но есть выбор. У всех может быть иное предназначение — прожить другую жизнь с её захватывающей тайной.
За столом зависла гнетущая тишина. Оглядев приумолкнувших друзей, Дарэнд почти прощался с ними. Он может стать «другим». Таков закон Природы, и он последует ему. Пока же, в прежнем обличии, он благодарил всех, кто прошел через его жизнь. Хранителя за сохраненный разум. Лаилу за материнскую любовь. Барди за дружбу и единомыслие. А Нука за то, что тот всегда делился с ним горбушкой, которую отломил ему Создатель.Неважно, каким будет их решение. Он был заранее согласен со всеми. Но, возможно, именно сейчас, все пятеро подошли к краю бытия, когда необходимо сохранить свойственное им мужество и встретить обновление или последний миг достойно.
Увидеть свет в конце тоннеля, к которому устремляется освободившаяся от бренного тела душа, дано не многим. Обитатели подводного Замка были теми немногими. К ним вышла женщина, одинаково прекрасная для всех, кому суждено было её увидеть. Её тихий голос произнес:
— Один из нас оказался на Эльцэтре. Избранные судьбой должны остаться с ним, пока он сам не распорядится их жизнью.
Первым подал голос неунывающий Барди:
— Похоже, нам обещают долгую жизнь.
Дарэнд не успел ответить. Крэйн увела его от друзей. В отличие от Замка с его приведениями, загробными голосами и воспоминаниями, Крэйн не принадлежала инопланетянам. Высокоразумная, высокоорганизованная неизвестная материя, с насмешкой объявившая, что вместе с Огненным Богом поселилась в Кубе, существовала сама по себе, и Лейдэра не имела к ней никакого отношения.
— Лейдэра отдала тебе свою жизнь, мальчик. Сильный материнский инстинкт проявил себя достаточно мужественно и показательно. Иначе ты стал бы восемнадцатилетним юношей через триста-четыреста эльцэтрианских лет. Согласись, для эльцэтриан это выглядело бы не слишком скоро.
Я же собираюсь пристроить тебя, в общем-то совсем еще малыша, в Колыбель, потому что заинтересована в этом. Кстати, мы уже рядом с нею.
Когда Западное крыло Замка и Скала соединились вплотную, предположение, что в Звездном тоннеле скрывается «тайная дверь», выглядело вполне разумным. Открыть её могла только внутренняя воля. Дарэнд был готов это сделать.
— Ты произнесешь пароль своей сущности, своей, если понятнее, души. Он уже в тебе. Ты его вспомнишь. А я пока умолкаю.
В отшлифованном до зеркального блеска тупике Дарэнд не увидел своего отражения. Зато почувствовал, уже знакомое ему притяжение. Такое же шло и от каменного Глаза в Подземелье. Скала хранила свою тайну от всех без исключения эльцэтриан.
Есть ли какое-то особенное, не только внешнее, отличие между аборигенами и «пришельцем», считавшим Эльцэтру своей планетой? Сможет ли мальчик приоткрыть завесу?
Уставившись в стену, Дарэнд пронзил преграду, как ему казалось, самым что ни на есть «волевым взглядом». И… получилось! Стена раздвинулась от центра к периферии, выпуская из темноты наружу ледяной холод и мощные звуковые волны.
Это шелестели, шептали, вскрикивали, гремели голоса минувших тысячелетий! Голоса всех цивилизаций, когда-либо существовавших во Вселенной! Голоса, находившие отклик в каждой клеточке того существа, что еще недавно было только Дарэндом. Мальчик подумал, что невозможно объять необъятное, но в следующее мгновение его разум принял все звуки и затрепетал!
— Ты выдержал голоса Вечности! — напомнила о себе Крэйн. — Различил все звуки и проследил линию каждой песни!
Это миллионы мелодий прожитых жизней, и не только разумной материи. Это голоса молодых и старых звезд, это вздохи гор и океанов. Это трагедия и пафос жизни! Крэйндар означает Вечность! Это то, чем ты должен стать!
— Кто я, Крэйн? Нет, молчи, я понял! Я тот, кто лишен прав и трона. Но я верну их! Мы станем тем, кем должны быть!
— Скажи пароль! И пусть свершится воля Провидения!
Из открывшейся бездны выплеснулся очередной вал мощных аккордов, втянувший Дарэнда туда, где остановилось время, где не было ни жизни, ни смерти, где царил Абсолют, очертивший границу мироздания. Дарэнд крикнул:
— Вселенная! Вот я! Я — твой! И ты — во мне!
Великая фраза рассыпалась на звуки. Проход открылся!
Как только глаза юноши привыкли к полумраку, рядом с ним уже стояли Лаила, Барди и два старика: Зеуг и его единокровный брат Нук. Мужчины и Лаила с любопытством огляделись.
Похожее на пещеру помещение с низким, тяжелым сводом. Его стены, не ограничивая пространства, уходили в ярко-фиолетовую перспективу. И какое-то полусферическое сооружение посередине. Не сомневаясь, Дарэнд определил, что это и есть та самая загадочная Колыбель, скрывавшаяся в недрах Черной Скалы. И как подтверждение его догадки, раздался звук, похожий на удар гонга, и во всю мощь зазвучала величественная, не эльцэтрианами сложенная мелодия. Храмовая акустика пещеры унесла её в неизвестность, а заключительный аккорд известил: «Здесь Крэйн».
— Приятно слышать, что про нас не забыли. — Барди справился с потрясением, и, хотя его губы продолжали вздрагивать, двинулся к Колыбели.
Почти ритуальное сооружение представляло собой комплект из четырех золотых саркофагов, наполовину утопленных в пол.
— Центральная камера Дарэнда, — деловито пояснила вдруг объявившаяся Крэйн — Специальной подготовки не требуется — вы просто разденетесь. В камерах вы проведете двести лет. Во время сна органические тела пройдут молекулярное очищение. Таким образом будет реализован биологический потенциал, заложенный в них природой.
В результате продолжительность вашей жизни увеличится до трехсот лет. Если для главного героя испытание закончится неудачно, через двести лет вы проснетесь на своей планете. Держитесь вместе, ибо вы избранные, и вам всегда будет сопутствовать удача.
Первым улечься в саркофаге решился Барди.
— Смелее, — подбодрила его Крэйн, — ты проснешься молодым и умным.
— А женщины? — пошутил Барди.
- Женщины будут сопровождать тебя до глубокой старости.
Барди положил стопку одежды рядом с левым саркофагом. Одежда вмиг сгорела. Все посерьезнели.
Дарэнд протянул Барди руку. Перекинув ногу через невысокий бортик, тот опустил её в желеобразное содержимое саркофага. Неприятное на вид вещество оказалось тёплым и вязким как болотная тина. Дарэнд продолжал его поддерживать. Не отпуская руку приятеля, Барди переместился в емкость и, преодолев страх, погрузился в неё полностью. Студенистая жидкость охватила тело юноши и быстро затвердела. Но, прежде чем жижа сковала до конца сопротивлявшиеся веки, Дарэнд успел поймать его лукавую улыбку — друг был верен себе, продолжая демонстрировать силу духа и присущий ему оптимизм.
Когда тело юноши скрылось под толстым слоем затвердевшей массы, в изножии Саркофага выдвинулась плоская золотая заслонка. Затянув ёмкость наглухо, она как бы на секунду задержала время. После чего саркофаг бесшумно погрузился вниз, не оставив на каменном полу и намёка на своё присутствие.
Наступила очередь Нука и Лаилы. Нук занял правую емкость. Лаила легла у подножия главного саркофага. Мужчина и женщина повторили процедуру почти автоматически, и Дарэнд простился с каждым.
Пришёл и его черёд. Уже стягивая одежду, Дарэнд вспомнил о Зеуге. Хранитель застыл в стороне, старый и согбенный. Ему не было места среди избранных, и он это знал. Вернувшись к старику, Дарэнд обнял его за худые плечи и попытался утешить, пока не вмешалась Крэйн. Угасавшая плоть её не интересовала. Но старый Хранитель расположил её к себе своей преданностью мальчику и Замку.
— Поторопись, Дарэнд. Его дни сочтены, но я не оставлю старика до его последнего вздоха.
Поддерживаемый старым Зеугом, Дарэнд вернулся к саркофагу. Из глыбы над ним выбился зеленый луч и уткнулся в золотую заслонку, которая съехала к краю, обнаружив в глубокой емкости металлическую жидкость. С помощью Зеуга юноша освободился от одежды и осторожно опустил ноги в ванну. Жидкость оказалась горячей и вязкой. Когда свободным осталось только лицо, Дарэнд испугался и закричал как в детстве: «Зеуг, Зеуг!»
Хранитель, забыв обо всем, бросился к нему с единственным желанием — вытащить своего питомца из саркофага. Но, коснувшись рукой содержимого ванны, старец вспыхнул и исчез! А Дарэнда поглотил мрак.