Манекен
Я привыкла к взглядам - это неотъемлимая часть моей профессии. Для того, собственно, и нужны модели, чтобы притягивать к себе внимание публики. Галлерея, надо сказать, одно из самых лучших мест в городе для такой работы - народ здесь бывает самый разнообразный, со всего мира.
В этот день я позировала для небольшого магазина модной одежды, не через агенство, а сугубо на себя. Что делать, годы идут. Хотя я, лично, спокойно отношусь к своему возрасту и сорок лет еще не старость, но о будущем все же не мешает позаботиться. Поэтому я уже сейчас понемногу присматриваюсь к фирмам, пусть и не ведущим в индустрии моды, но уже имеющим свое лицо, или, как они любят говорить, свой имедж, а так же одежду не самого худшего качества. По ценам они более доступны публике, а потому, имеют больше шансов продержаться на плаву.
Был обычный субботний день и галлерея была полна людей, и тем не менее, мой первый выход публикой не остался незамеченным. Самым пикантным было то, что сегодня мне приходилось позировать рядом с манекеном, скопированным с моего собственного тела. Таких " двойников" в городе было несколько - в больших департмент магазинах, но в этом маленьком... Словом, это было приятной неожиданностью.
Мой рост - метр вщсемьдесять пять, размер 38. Сейчас на мне одет короткий пиджак под леопарда, черные перчатки и динная облегающая юбка с разрезом впереди. Волосы мои сделаны под " Голливуд", слегка волнистые, спадающие на одну сторону лица. Начали собираться первые зрители - это всегда несколько щекочет нервы. Я не позволяю себе рассеиваться. В этом состоит главный секрет "живого маникена" - умение сконцентрироваться, словно уйдя в себя, и в то же время не выпускать аудиторию из поля зрения. Если чувствуешь, что внимание ее начинает ослабевать от полной неподвижности, вовремя сделать следуюшее движение, поменять позу. У меня разработан целый комплекс таких движений. Зрителям кажется, что я меняю позу, чтобы усилить эффект, повеселить их, а на самом деле я стараюсь этим снять нагрузку со спины или перенести ее с одного бедра на другое, не позволяя мышцам шеи и плеч одеревенеть и онеметь- впереди еще три часа работы.
Через полуопущенные ресницы я наблюдаю за зрителями и осязаемо чувствую волну восхищения, исходящую от них. Мне это необходимо, как и любому артисту.
Маленький смешной японец направил на меня видеокамеру, при этом что-то непрерывно говоря своему малорослому спутнику. Подыгрывая, я развернулась к нему всем корпусом, так что от неожиданности он отскочил назад. Все засмеялись и захлопали в ладоши.
Одна женщина прошла мимо меня, как мимо неживого предмета, едва не задев, но даже не повернув в мою сторону головы. Вот две девчонки- подростка остановились в нескольких шагах от меня, споря между собой, " живая я или не живая".
- Давай я на неё подую и посмотрим, моргнет или нет.
Она подула, естественно я моргнула. Девчонки взвизгнули от восторга:
- Cool!
Мужчина мексиканского происхождения остановился возле меня, буквально, с открытым ртом, и несмотря на упорные попытки жены оттащить его, не желал стронуться с места. В его взгляде можно было прочесть все - от почти детского восторга, до обыкновенного мужского обожания, и, пожалуй, еще кое-чего, ну да уж пусть. Мужчины в этом смысле вообще более откровенны, чем женщины - они не одевают на себя маску холодного презрения и не проходят мимо деревянной походкой, что, конечно, глупо. К счастью, не все они таковы.
На втором часу работы я почувствовала легкое беспокойство. Что-то нервировало и раздражало меня. Дело было не в одежде, как это порой случается - на мне был одет мягкий костюм фирмы "Тадаши", черный, с узким блестящим ремeшком и белым болеро, отделанным черным бисером. Сделан он был из мягкой ткани лайкры, облегающей тело и очень удобной. Тогда в чем же дело? Проанализировав все, я пришла к выводу, что раз дело не во мне и не в одежде, то, значит, в аудитории. Не все зрители - поклонники. Кто-то - женщина ли, мужчина, - могут тебя ненавидеть, просто так, даже не зная лично. Может, потому, что им не доступна та одежда, которую ты демонстрируешь, может, потому что ты - красивее их. До сих пор мне везло - я не получала анонимных писем с угрозами убить или покалечить, никогда в жизни мне не приходилось нанимть телохранителя.
Выполняя комплекс своих движений и меняя позу, я постепенно фильтровала публику. Нет, дело не в ней, и это" что-то" исходит откуда-то - сверху. Кто-то там, на втором этаже Галлереи наблюдает за мной . Я физически чувствовала взгляд, подобно тепловому лучу, упирающемуся мне в правую щеку. Надо еше немного развернуться корпусом вправо, вот так, - я сделала мягкое, но четкое движение, - теперь откинуться слегка назад. Я пружиняше качнулась взад и вперед, и тело мое, подобно чуткой мембране, мгновение еще вибрировало, а потом замерло. Теперь лицо мое полностью обращено к " наблюдателю", глаза - широко открыты.
Слава богу, зрение у меня хорошее. Теперь я его вижу. Он отвел свой взгляд от моего лица - я вижу только его профиль и больше не чувствую беспокойства, так как нашла причину. Какая глупость - все эти мои мысли о психопатах и маньяках. Мне смешно, я слегка раздвигаю губы в улыбке, наклоняю голову в бок и жду, когда он снова на меня посмотрит, этот юноша, там, наверху.
Он не просто зритель, похоже, он продает там что-то, сувениры, что-ли? Кстати, он не совсем юноша - по виду- гораздо взрослее. Мне был виден только его профиль - недурной, надо признаться. Он коротко подстрижен, красивое ухо, твердый подбородок, крупные губы.. Но полно, я усмехнулась, - всем нам свойственна эта слабость - помечтать о "Ромео", надо работать, а не думать о чем попало. Нет, не смотрит, вот упрямец! Я рассердилась и усилием воли заставила себя думать о чем-нибудь другом, о доме, например. Но , стоило мне поменять позу, как взгляд этого чудака впился мне в щеку. Подошло время перерыва.
Непонятно почему, но я не переставала думать о незнакомце, - что за странную игру он со мной ведет, не позволяя себя разглядеть. Ладно, решила я, пусть смотрит, еще одним пламенным обожателем стало больше.
На это раз на мне было надето прекрасное вечернее платье из золотисто-бежевой тафты, - узкий корсаж с глубоким вырезом и тонкими лямками, расшитыми жемчугом, и у основания лямок - два небольших, тоже расшитых жемчугом банта. Оголенные печи мои были покрыты такого зе цвета шалью. Издали казалось, что патье светилось. Оно очень мне шло, мягко оттеняя матовую кожу, казалось, делало меня еше выше и изящней.
Я дала себе слово, что непременно рассмотрю своего застенчивого воздыхателя, мне очень хотелось знать, какое впечаление на него произвел этот мой наряд, да не тут то было. Все что мне удавалось увидеть, это его бесстрастный профиль, каждый раз, когда я поворачиваась к нему лицом. Между тем, стоило мне отвернуться, как я физически чувствовала, что взгляд его становится все более интимным, касается моего уха, потом замирает на одной точке, как бы изучая объект, затем скользит дальше, по шее, ключице и вдруг, как бы стыдливо застывает, словно не решаясь двинуться дальше.
Ну, давай же, мысленно подбадривала я его, но взгляд перепрыгивал наверх и опять начиналось его медленное скольжение по моему телу. Было ясно, что он изучает меня - со всеми пдробностями и нюансами, в то время как я сама в этом ненамного продвинулась.
Наблюдая со стороны, вряд бы кто подумал, что в данный момент что-то очень сильно её волнует - настолько красиво-бесстрастно было лицо, непринужденны позы, и нарочито-кукольны движения рук и тела.
Я чувствовала, что очень нравлюсь ему. Я угадывала также , со свойственной женщинам интуицией, что у него , скорее всего, никогда не было женщины, настолько целомудренно сворачивал в сторону его взгляд, не смея коснуться округлостей моих грудей и ложбинки между ними. Я ощущала, что для него это вероятно нечто большее, чем просто флирт с моделью, может быть даже - любовь с первого взгляда. Он был мне симпатичен - юн, конечно, но очень и очень приятен. Да и сложен он был, по- видимому, хорошо - вон какие у него широкие плечи.
Стоп, оборвала я нить своих размышений, надо немедленно прекратить эту комедию, я - и продавец сувениров! Пусть даже и юный и симпатичный, но ведь дома ждет муж, милый, сроднившийся за долгие годы человек. Впрочем, ничего , собственно, и не начиналось.. Смотрит? Пусть, другие ведь тоже смотрят. Не раздевает же он ее взглядом, в конце концов.
Занимаясь самовнушением, я сумела на какое-то время отвлечься и опять начала работать с аудиторией. Он тоже, по-видимому, был занят, так как его киоск обступила толпа туристов.
Шел четвертый час работы, и стоять, как маникен, неподвижно, становилось все труднее. Облачаясь в красивое бархатное платье, я усмехнулась, ловя себя на мысли, с каким восхищением будет смотреть на нее ее поклонник на этот раз - я знала, что была волнующе хороша сейчас. Знал бы мой муж, что я флиртую с продавцом сувениров! Впрочем, муж был человеком рассудительным и не очень эмоциональным, он, скорее всего самодовольно бы улыбнулся и пожалел незадачливого поклонника.
Время работы подошло к концу и зрители, как всегда, обступили меня. По мере возможности, я ответила на их вопросы, потом пошла переодеваться. Минут через пятнадцать я покинула этот милый магазин. Не забыть бы в супермаркет, подумала я, и направилась к эскалатору. Но вместо того чтобы спуститься вниз - в гараж, неожиданно для себя, я поднялась на второй этаж и , поймав себя на том, что направляюсь к киоску сувениров, с досадой заусила губу, какое ребачество!
Я как бы видела себя со стороны - высокая, стройная, в черном облегающем трико, с огромным саквояжем на колесиках, величественной походкой направляющаяся к киоску сувениров - очень миленькая сценка. Поворачивать обратно было поздно - вот он, мой мечтатель, романтик, воздыхатель и кто там еще. Посмотрим, как он будет себя чувствовать если на этот раз я уставлюсь на него в упор? Словом, я была зла на себя.
Он стоял спиной ко мне. Перегнувшись через перила, он пристально высматривал кого-то на первом этаже. Я-то знала, что он ищет меня, поэтому, внутренне собравшись и надев на лицо свою самую милую и непринужденую улыбку, мелодичным голосом спрoсила: Сколько стоит этот сувенир?
Он резко обрнулся на звук моего голоса и я растерялась. Я не могла вымолвить ни слова и словно онемела, не в состоянии даже шевельнутся, не то что повернуться и убежать. Хуже всего было то, что, встретившись с ним взглядом, я не могла отвести его от его глаз. Точнее, одного глаза - зеленого, опушенного длинными черными ресницами. Потому что второй его глаз был мертв . В живом глазу я прочла одно - умоляющее - " Уйди!!" это был взгляд побитой собаки. Половина его лица была красива и приятна - это та сторона, которую он все время поворачивал ко мне, а вторая половина - деформирована, вероятно, с самого рождения. Я, наконец, очнулсь, и, не говоря ни слова, более всего боясь, как бы он не заметил жалости в моих глазах, утрированно величественной походой отправилась обратно к эскалатору. Щеки мои пылали.