В субботу, с утра пораньше, фотоплёнки были проявлены и даже невооружённым глазом просматривались великолепно отснятые, красочные кадры репортажной и портретной съёмки. Повесив их повыше в уголок просохнуть, я с непередаваемым настроением счастливой художественной удачи, отправилась в продуктовый магазин. А вернувшись назад, не поверила собственным глазам - плёнки, пришпиленные с двух сторон бельевыми прищепками, висели прогнутыми вдоль верёвки для сушки белья, прямо над топившейся плитой.
- Катастрофа! Кто тебя об этом просил? - обратилась к мужу, понимая, что детишки в таких делах не стали бы самовольничать.
- А что не так? Здесь они в безопасности - никто не достанет и высохнут скорей, - невинно поднял на меня глаза супруг.
- От высокой температуры на них появится крупное зерно и фотографии будут заведомо испорчены. Быстренько снимай, иначе совсем хана!
- Да что ты выдумываешь? - неловко пытался возражать мой благодетель, перевешивая высохшие негативы на прежнее место в угол комнаты.
Всё случилось, как я и предполагала. Фотографии получились по всем показателям замечательные, кроме одного - зерно у них было заметно, чего по стандарту не предусматривалось. Переживала неудачу так тяжело, что даже мало эмоциональный супруг стал откровенно проявлять своё сочувствие.
- Ты продай их подешевле и все будут довольны, - предложил выход из положения.
- Я на работе, и у меня прейскурант. Сегодня возьму дешевле, завтра дороже, что люди подумают? И как мне квитанции выписывать, по каким расценкам?
- Выпиши на меньшее количество по действующим расценкам.
- Спасибо, грамотей! Только люди меня не поймут, а ещё хуже - пожалуются.
- Да брось, кто тебя станет закладывать, если покажешь прейскурант, а продашь дешевле?
- Нет уж! Этот полу брак я женихам и невестам просто подарю. Объясню в чём дело, извинюсь и подарю.
- И это будет твоей большой ошибкой, поверь мне, - безнадёжно констатировал виновник моей профессиональной неудачи.
Софият встретила как старую знакомую - встала с места, вышла из-за стола и протянув правую руку, левой слегка приобняла. Я немного растерялась. Приветствие горцев со временем распространилось по всей стране, а тогда мне было в новинку.
Фотографии ей понравились. Мою критику она не приняла всерьёз и слово в слово повторила мнение моего мужа. Но я настойчиво уверяла, что вначале следует создать себе доброе имя, а уж потом доброе имя станет работать на своего хозяина. Короче, оба свадебных заказа с радостью подарила молодожёнам, в надежде, что моя добросовестность будет правильно понята и по-справедливости оценена.
И снова повторились волшебные съёмки. На сердце было легко и радостно, жила в предвкушении добрых перемен, ожидании больших заказов и решения финансовых проблем. Фотографий и в самом деле заказывали на удивление много и домой уезжала, светясь от нежданно привалившего счастья.
В следующую пятницу привезла прекрасные отпечатки. Особенно интересными оказались репортажные снимки, где ощущение праздника передавалось яркими улыбками, не прикрытым темпераментом и грацией танцующих, красотой праздничных нарядов. Нахваливая результат моего труда, Софият немного туманно и загадочно намекнула о возможности проблем.
- А в чём дело? Я что-то сделала не так? - не чувствуя за собой греха, пыталась докопаться до истины.
- Сама скоро поймёшь, - так же неопределённо ответила секретарь. - Надеюсь, всё обойдётся.
Вскоре появились и первые заказчики. Они с удовольствием и восхищением рассматривали фотографии, обсуждали особенно понравившиеся, говорили хорошие, добрые слова в мой адрес и уже было повернулись, чтобы уйти вместе с толстым пакетом, как Софият объявила им, что за фотографии следует заплатить.
- Почему мы должны платить? - удивились молодожёны. - На предыдущих свадьбах это делалось бесплатно, а теперь вдруг положено платить? Чем мы хуже их?
- У них фотографии были с небольшим браком, поэтому им их и подарили, а у вас отличное качество, - всё по закону.
- Неправда! Мы видели их снимки, они тоже хорошие. В таком случае мы не станем их забирать, пусть остаются фотографу.
- Хорошо, пусть остаются, - невозмутимо ответила секретарь и убрала пакет в стол.
Вторые молодожёны не стали спорить, вдвоём внимательно рассмотрели изображения и, расплатившись, молча ушли. Было видно, работа им по душе, но немного обманутыми они себя всё-таки считали, ведь на прошлой неделе фотографии раздавали бесплатно.
- Давай заберу ненужные, сдам их в лабораторию, - предложила я Софият, - там извлекают серебро, все серебросодержащие материалы мы сдаём на переработку.
- Зачем? - удивилась Софи. - Придёт время и люди будут готовы забрать их даже с переплатой. Это же свадьба, а она бывает раз в жизни.
Через пару месяцев она протянула небольшую стопку купюр: "Это деньги за твою первую свадьбу".
- Что ты говоришь? И как тебе удалось их получить? - почти не поверила ей.
- Ничего не делала. Мои знакомые были гостями на той свадьбе. Они стали интересоваться, почему до сих пор нет фотографий. Я сказала, что они есть, позволила ими полюбоваться и даже несколько штук подарила. После этого за ними пришли их истинные хозяева и попросили разрешения выкупить.
Время шло и я потихоньку профессионально росла, училась работать с людьми, старалась находить заказы. Но когда водила на съёмки в красивейшие места города группу детсадовской малышни или класс выпускников, довольно часто случалось - широкоплечий мужчина с квадратным лицом чёрным вороном бросался навстречу со словами: "Здесь снимать нельзя! На этих ступеньках с видом на Машук фотографирую только я!"
До поры до времени терпела, объясняя, что мы с ним работаем в одной организации, а когда его нападки совсем уж надоели, пообещала пожаловаться на его громогласные выпады генеральному директору Объединения. С тех пор он провожал меня ненавидящим взглядом, но больше никогда не смел затрагивать. В советское время конкуренция была более скрытой, но в сфере обслуживания её никто не отменял.
Кроме этого стала понемногу выполнять заказы по безналичному расчёту. Не так страшен кое-кто, как его малюют! Если много и от души работать, остальное тихо и верно прикладывается. Вскоре в новом доме малосемейного общежития мы получили небольшую двухкомнатную квартирку. В прихожей отгородили уголок для лаборатории и жить стало удобней и во всех отношениях значительно безопасней.
Когда я поделилась с Софият приятной новостью, она заливисто рассмеялась и в качестве анекдота рассказала об их со снохой утренней процедуре.
- Представляешь, поливает мне воду из кувшина Асият. Я ей говорю, не туда льёшь, лей на шею, я же шею сейчас мою. А она мне в ответ: "Где у тебя шея? Не вижу её!" Тогда, говорю, лей воду между головой и туловищем. Пока умылись, обхохотались. Теперь буду приезжать к тебе, у вас же квартира с удобствами, и никого просить о помощи не надо, пользуясь душем, точно смогу попасть на собственную шею. Кстати, едва не забыла спросить, ты не хочешь сфотографировать выпускников школы, где преподаёт Асият? У них два выпускных класса.
Так я взялась за изготовление фотоальбомов для десятиклассников. Дело оказалось хлопотным. Мы договорились о съёмках на уроках во время занятий, а также школьных праздников. Приезжать приходилось многократно. Кроме того мне очень хотелось отправиться с выпускниками в заветные уголки их села, чтобы и об этом осталась память пока они такие юные и прекрасные. Все выбрали мост через речку Малку. Это были верховья реки, на которой я выросла.
Стояла весна и вовсю цвели фруктовые деревья. Девушки зарывались лицом в цвет, как в нарядную фату и такими хотели остаться на фотографиях. Юноши, немного стесняясь, старались оказаться рядом с девушками, которым симпатизировали. Ах, как я их понимала и как мне хотелось угадать желание каждого из них! Демонстрируя чудеса акробатики, парни лазали по висячему мосту, держась порой на одном честном слове. А внизу текла по перекатам быстрая речка. Я им не мешала, не возмущалась и не ойкала, - делала своё дело, запечатлевая мгновения, которые никогда не могли повториться и увлечена была до самозабвения.
Примерно в это время я и полюбила непритязательные джинсы, а к ним дорогие, деловые и нарядные, порой по-настоящему уникальные блузки. Подбирала в столице самые красивые и редкие ткани, порой сама шила, вышивала их и носилась летающей походкой по городам и весям в поисках работы или выполняя её. В такой одежде во время съёмок не возбранялось сажать малышей на траву и, приседая перед ними, а то и лёжа плашмя, опираться на локти, манипулировать фотоаппаратом, ловко схватывая самые необыкновенные выражения детских лиц. Это также не мешало непринуждённо подниматься на высоту и при необходимости фотографировать объект едва ли не в кувырке. Главное - сберечь в ажиотаже дорогостоящую оптику и свою собственную голову.
Именно с того времени не стало предела моим фантазиям в работе. Ребёнок чистит зубки, заправляет в детском саду постель, ссорится и толкается с таким же мелким ровесником, безудержно смеётся, берёт за ручку и целует девочку. Седенький старичок заботливо и с любовью переводит через мостик пожилую женщину. В сквере на лужайке молодой человек, подхватив на руки девушку, кружится с ней до тех пор, пока они вместе не заваливаются в траву. А я со скоростью автомата фиксировала все проявления жизни, в любых ракурсах, из самых немыслимых точек, не отказываясь при этом и от многократно опробованных и доказавших право на существование традиционных видов съёмки.
Напечатав контрольные снимки, предлагала результат своей выдумки потенциальным клиентам на выбор, и кто бы знал насколько оправданным был именно такой подход к работе! Бывало, от некоторых люди отказывались, и расходы ложились на мой собственный карман, но в итоге всё выходило здорово, потому как свободный выбор штука замечательная и заказчики это прекрасно сознавали.
Семьям со скромным бюджетом частенько дарила фотографии, а оставшиеся не выкупленными, в школьных и детсадовских коллективах отдавала на оформление альбомов и стендов. И кто знает, кому из нас это доставляло больше удовольствия, - тем, кому они доставались даром или же мне самой. Просто трудиться приходилось гораздо больше, чем по предварительным заказам.
К тому времени квитанции, при подписании договора мастера с Фотообъединением, упразднялись. Необходимо было в полной мере сдавать в кассу ежемесячно определённую сумму денег, а если нарабатывался излишек, он вполне официально считался дополнительным заработком фотографа.
Софият во многом была моей противоположностью. Будучи деловитой и исполнительной, нисколько не походила на эмансипированных современниц. Она не признавала брюк, одевалась дорого и со вкусом. В ней заметно превалировала восточная женщина. В движениях она была нетороплива, в решениях неспешна. Даже кокетничала с мужчинами утончённо и подчёркнуто женственно.
Ни жизнь в столице республики, ни университетское образование не изменили кардинально её, заложенных с детства взглядов, и тяги к семейным и национальным устоям. Праздничные или же печальные сборы были для девушки строго обязательны. Связи с родственниками крепко поддерживались. К родителям она испытывала безграничное уважение. Сестёр и братьев отождествляла не только с родительской семьёй, но считала себя обязанной пожизненно придерживаться их советов. Кровную родню почитала близкими родственниками до седьмого колена. Софи чрезвычайно гордилась и дорожила семейными традициями.
И при всём том она чем-то походила на кошку, которая умела сохранять независимость в большом, густонаселённом доме. Мы обе напоминали кошек, умевших соблюдать дистанцию в любых предлагаемых жизнью обстоятельствах. Только я была кошкой гладкошёрстной, с короткой блестящей шёрсткой, готовой в полнолуние сидеть на крыше возле трубы ночь напролёт. А Софият была сродни породистой кошке, которая очень любила располагаться по-хозяйски в домашнем кресле или на диване и предпочитала быть в положении всеобщей любимицы. Нас связывала моя работа и взаимная тяга образованных людей, увидевших друг в друге нечто привлекательное и неординарное. И ещё философский юмор, скорее даже небезобидная самоирония, и терпимость, помогавшие выстоять в самые неприглядные времена.
Наличие даже крохотной лаборатории позволило мне освоить цветную фотографию. Ах, мечта идиота, идти в ногу со временем! Каждые два-три месяца я ездила, а чаще летала самолётом, в Москву за немецкой фотоплёнкой, - приличную бумагу для цветной печати можно было купить на месте, - привозила её из специализированного магазина чемоданами. И, когда Софият смотрела в Москве нашумевший спектакль или новую постановку балета, я с обновками и гостинцами торопилась домой к семье. А ещё волокла чемодан бесценной плёнки, и была при этом по-дурацки искренне счастлива.
В очередной раз возвращаясь домой, с заоблачной высоты во все глаза смотрела в иллюминатор на освещённую ярким солнцем землю и лёгкие перистые облака. И может оттого, что Софи осталась с культурной программой в столице, именно здесь, в небе, сделала для себя вывод относительно нашей с ней дружбы.
В беспокойном и ненадёжном мире встретились два здоровых духом человека и потянулись друг к другу. И потому что дух оказался не ущербным и не приземлённым, не нашлось почвы для обид, зависти и злобы, а родилась взаимная симпатия и вместе с ней глубокая многолетняя привязанность.
И, как жизнь показала, не раз помянутая добрым словом даже через десятилетия.