Человек, призвание, жизнь
Каждый раз, когда Людмила подходила к своему дому, она невольно замедляла шаг у берез. Из-за них-то и любила она не очень приглядное свое жилище. Зимой длинные ветки берез чуть слышно звенели стеклянным перезвоном, летом встречали мощным шумом в ветвистых кронах. Она уже профессиональным взглядом отмечала размах тонких нижних веток, невольно подсчитывая для себя:
- Скорость ветра 4-5 метров в секунду…
В этот раз березы, будто радуясь ее появлению, торопливо размахивали ветвями. В утреннем воздухе стойко струился горьковатый чистый аромат только что обмытых дождем листьев. Тревога сжала сердце: пять баллов будет! Ветер неожиданно окреп, а в море караван плотов. Не раздеваясь, кинулась к телефону:
- Диспетчер, штормовой сигнал…
А в трубке – успокаивающий голос: не волнуйтесь, Людмила Ивановна, заметили, сделали необходимую поправку.
Усталость бессонной ночи разом упала на плечи. Уже засыпая, улыбнулась, сама себя укоряя, совершенные методы прогнозов – березы… А еще в стенгазету писала, фантазировала…
Да, та заметка написалась так сразу, одним дыханием: «Скоро, возможно также весной, в срок будет закончено строительство Мирового центра погоды, и тогда все узнают, что синоптики больше не ошибаются. Тогда погоду будут делать, а не «караулить». Караульная служба останется, но она сосредоточится на основных путях движения циклонов. Мощная аппаратура предупредит синоптиков:
С Исландии движется циклон с большой энергией, насыщенной влажностью.
Дежурный синоптик караульной службы срочно связывается с Мировым центром погоды:
- Алло! Диспетчер центра? Докладываю о появлении циклона «Атом-17» со следующими параметрами… Куда его командировать? Есть ли заявки?
Диспетчер центра отвечает:
- Циклон ждут в Нижнем Поволжье. Примите меры по изменению пути его следования.
И вот на ракетопланах к месту появления циклона направляется оперативная группа караульной службы погоды, и группа синоптиков начинает перестраивать высотное поле, создавая его таким, чтобы циклон попал по нужному адресу…».
И дело не только в заметке. Сказать кому-нибудь – не поверят, рассмеются. Инженеру-синоптику снятся какие-то детские сны о безошибочных прогнозах, об управляемых циклонах и ветрах с заданной силой. А ведь снятся, и ничего ты с этим не поделаешь.
Для иных – избранная профессия при ближайшем рассмотрении оказывается поблекшей и прозаичной, чуть начинаешь разглядывать ее не с высоты студенческой скамьи, а когда нахлынет она на тебя со всеми своими мелочами и неприятностями. Правда, разочаровавшись, легче отмахнуться от этих беспокойных мелочей. А вот если любишь с каждым днем все больше, снится работа по ночам. И, любимая, щетинится столькими трудностями, доставляет порой глубокие моральные страдания. Уж сколько раз так было. Полсуток дежурит Людмила, двадцать-двадцать пять карт синоптических составит, разрисует их в разноцветные изобары, разбросает по ним желтые облачки тумана, рассыплет снежинки. На сутки расчеты и сигналы десятков станций подскажут ей мороз или дождь. Уйдет синоптик домой и весь день места не находит: нет ни мороза, нет дождя. Как объяснить каждому, кто советует синоптикам под окном ромашки сажать, что не ее вина в этом, а те тайны природы, которые за семью замками хранят ключи погоды.
Но в этот раз Людмила точно знала - шторм надвигается. Уже все суда получили предупреждение об опасности, и только одно с нетерпением ждало бури, чтобы ринуться ей навстречу. «Команда» катера «Моревед» - гидролог Виктор Колкутин, муж Людмилы, и метеоролог Лидия Гущина, выполняя часть научной работы обсерватории, отправлялись измерять высоту волны. Чем сильнее ураган, тем интереснее данные.
Прошел час, второй. Седые валы, свирепея, грудью падали на дамбу. Давно должен вернуться «Моревед», но где-то в своих далях спрятало море храброе суденышко. Приборы спокойно сообщают Людмиле: ветер крепнет. Уже 17-18 метров в секунду. Это значит, трехметровые валы обрушиваются сейчас на катер или как игрушку бросают его с гребня на гребень.
Уже давно стемнело. На карте ветров мигают лампочки. Рука дежурного синоптика должна быть твердой, чтобы четко и красиво змеились по картам линии. Ночь прошла. Где же ты, «Моревед» !
Катер вернулся на рассвете. Укрощенная, нестрашная волна покорно легла в формулы на бумажном листке.
Но будет новая буря, и снова навстречу ей уйдет «Моревед».
И есть еще одно тяжелое и прекрасное – ответственность. В обсерватории два отдела: гидрометеорологии и прогнозов. По прогнозам ходят все суда в водохранилище. Диспетчер флота и дежурный инженер-синоптик сидят в соседних комнатах, тут же, на метеостанции. Синоптик каждую минуту знает, где какое судно находится, что везет и с какой скоростью передвигается. И обязанности синоптиков теперь изменились. Раньше они составляли прогноз на определенный отрезок времени. Сейчас ищут «окно», когда можно благополучно протащить караван, и капитаны каждый час уточняют прогнозы.
Легко сказать – «найти окно». Невелико Рыбинское водохранилище, а характер у него коварный. Не прикрыто море гористыми берегами, мелководное русло раскинулось, как блюдце, на равнине. Опасны здесь ветры – волны сразу же набирают большой разгон. Пройдет час-два, и не узнаешь еще недавно мирной и тихой водной поверхности. А караван плотов от Тышных до Перебор идет девятнадцать часов. Далекие точки Средний Двор, Мякса. Выше пяти баллов уже опасное волнение для плотов. Вот и говорят на станции, что «плоты на нервах синоптиков водят».
Зимой у синоптиков тоже много работы - ждут сведения о погоде ГЭС, колхозы, рыбаки, транспортники. А в дни горячих охотничьих пик и хлопотливой огородной страды дежурным синоптикам хоть круглые сутки сиди у телефона. Всех интересует погода.
В маленькой комнате телетайпа целый день аппарат выбивает закодированную дробь. В тайнописи цифр знаток легко прочтет, какая сегодня погода в любой точке земного шара. Факсимильный аппарат без передышки рисует тропопаузы и миллибары.
И тогда кажется, что весь мир заглядывает в окна маленькой комнаты, нашептывают ветры свои секреты. И раньше всех улавливает этот шепот техник-синоптик Александра Васильевна Мартынова. Александра Васильевна почти не заглядывает в таблицы – знает она наизусть номера метеостанций и в Нарьян-Маре, и в Италии, и в Испании.
А Людмила любит карты ветров. И вот эту особенную – настенную карту Рыбинского водохранилища. Расцвечивают ее разными лампочками «аривы», автоматические приборы регистрации ветра, установленные в разных участках моря.
У Людмилы – строгий профиль и тяжелый темно-золотой узел волос. Когда смотришь на нее сбоку, кажется, вот такие лица отчеканивать на медалях. Строга, немножко даже сурова. А улыбнется, заговорит – будешь сидеть час, два и три, затаив дыхание, радуясь, что приоткрыл для тебя интересный человек кусочек богатой и щедрой своей души. И вовсе она не такая медально строгая. Строгая разве к себе, к своей работе. А может быть, и все здесь такие. Ходячая фраза в обсерватории – «у синоптика совесть, как у следователя». Здесь не позволяют себе ни малейшей слабинки, если речь идет о работе.
Февральская метель намела сугробы у здания обсерватории. А где-то на юге Италии цветет миндаль, в Испании горы одеты в зеленый бархат. Об этом дежурному синоптику Людмиле Колкутиной рассказывают пестрые карты. А здесь пурга давно замела следы вездехода, что ушел днем на ледовый разрез. На вездеходе – четверо. И среди них гидролог Виктор Колкутин.
В это время вездеход карабкался по обледеневшим торосам. 316 точек намечено на серебряной тарелке водохранилища. В каждой точке нужно продолбить скважину, чтобы выяснить толщину льда, температуру воды. Потом эти данные лягут и в основу кандидатской диссертации гидролога Колкутина, где по составляющим теплового баланса откроет он секрет прогнозов вскрытия и замерзания водохранилища.
Уже больше десятка скважин пробурено. Вдруг хрустнуло что-то под гусеницей. Накренился вездеход и встал. Оказалось, что под снежной подушкой – полынья. В секунду гусеницы покрылись толстенным слоем льда – мороз 25 градусов. Повезло – удалось вытащить машину, но дальше ехать не пришлось, авария. И вот четверо людей несколько часов, мокрые, озябшие, шли чуть не по пояс в снегу двенадцать километров. У рыбаков отогрелись и радировали – все в порядке, скоро вернутся.
Сейчас вездеход снова готов уйти на ледяной разрез.
А сколько волнений и тревог вызвал случай, происшедший в ноябре! Тогда все мужчины во главе с директором обсерватории отправились в рискованную экспедицию – снимать метеорологический пост с далекого острова. О, как мотало тогда «Моревед»! А на обратном пути сели на мель. Всю ночь пытались снять катер с мели, скалывая беспрестанно нарастающий лед. И вырвались из опасного плена.
А на берегу ждали. Ждать тоже очень трудно и нелегко знать, что завтра-послезавтра опять уйдут в пургу и ветер твои товарищи, твои близкие. И еще никогда не выходят из головы те пятеро комсомольцев, что круглый год несут вахту погоды на мысе Рожновском, отдаленные от обсерватории километрами неспокойного моря. Эти пятеро – особая забота Людмилы. Она комсорг – и поэтому забота о далекой станции у нее двойная.
Но, может быть, и работать в пурге и шторме легче оттого, что где-то на берегу тебя ждут и о тебе думают.
В доме Колкутиных самое главное украшение – столетние березы под окном, самые заметные вещи – книги и скрипка над пюпитром с раскрытыми нотами. Нет изобилия мебели, но зато широко раскрыт перед молодой семьей весь мир. О нем напоминают кучи фотографий с Карпат и Карелии, Аральского моря, Кубы. А в более близкие края ранним воскресным утром уходят от дома три пары лыжных следов. Три? Третья – младший Виктор Колкутин. Он еще не умеет читать, но любит разглядывать синоптические карты, охотно ночует в комнате синоптиков в обсерватории, когда папа и мама на дежурстве.
Март… Для Людмилы это особенный месяц. Часто будут дуть восточные ветры. Она очень любит наблюдать за этой невидимой силой воздушных масс. Как лед – у Виктора, волна – у Гущиных, ветер - ее «хобби». О нем она написала дипломную работу, о нем, наверное, напишет кандидатскую диссертацию, потому что вслед за Виктором тоже думает поступать в заочную аспирантуру. А ветры дуют и дуют над затерянной в глубинах нашей России обсерваторией. Дуют ветры всей планеты.
Рыбинское море.
Юность, 7 марта 1965 г.
Фото Л. Ватлиной, 2015 г.