посвящается Андрею К.
...Я иду по пустынному берегу моря. Под ногами холодные камни. Вокруг - никого нет. Слышны крики чаек вдали. Ярко светит солнце, но всё равно холодно. В конце марта в этой поганой местности всё ещё холодно, как будто мы и не в Испании, а где-то в России, чёрт возьми.
- Урсу-у-ла!,- кричит мне мать,- возьми пальто. Я оборачиваюсь ей вслед. Моя мать почти совсем старушка, но она всё ещё красивая. Она думает обо мне. И заботится. А больше обо мне никто не думает и не заботится. Мы с ней совсем одни, на всём белом свете.
Мой отец был банкиром, но он разорился и умер. Я не тоскую по этому вечно недовольному психопату с толстыми губами и морщинистой смуглой кожей. Удивительно, что он когда-то был красив и привлекателен и даже мог вызвать любовь. Ну, или там страсть, я не знаю. Что-то ведь сблизило моих родителей.
Я оборачиаюсь на крик. Подхожу к дверям нашего домика и беру у матери демисезонное пальто.
- Спасибо, - говорю я ей и легонько подмигиваю. Я улыбаюсь ей одними уголками губ, так чтобы моё красивое лицо осветилось лучами обаяния. Я знаю, это согревает одиноких людей. А моя мать одинока.- Я иду гулять, здесь недалеко, ладно?
- Ладно. -кивает мне она.
Накинув пальто на своё серое, тонкое платье я иду по берегу моря быстрой лёгкой походкой. Я всегда так хожу.
Мы приехали сюда из далёкого большого города. У нас здесь нет друзей и родных. Нам совершенно нечем заняться. К тому же мы бедны. Я красивая молодая женщина, выгляжу совсем молодой девушкой, но я не невеста с точки зрения местных жителей, а так, неизвестно кто. Как ни странно, меня это радует. Мои мысли заняты мечтами и реальные люди очень редко проскальзывают в эти мечты. Когда-то у меня был муж, но я давно его оставила. Он пил и изменял мне. Это было настолько давно, что я думаю иногда, что он мне приснился. Я даже ощущаю себя, как это ни смешно, девственницей.
Зеленоглазая хорошенькая девственница...Невысокая и хорошо сложенная. Милая брюнетка с вьющимися тёмными волосами. Маленькие ручки, маленькие ножки, тонкая талия, аккуратная фигура. Правда, иногда я сильно поправляюсь, но потом снова худею.
...Представив себя девственницей, я хихикаю. Фыркаю носом, как кошка. Потом смеюсь. Это фырканье, переходящее в лёгкий смешок - часть моей мимики. Часть меня. Но никто этого не видит. Ни теперь, ни раньше. И не запоминает.
У меня нет денег. И люди слепы и глухи ко мне. К тому же мне не повезло - у меня есть чувство собственного достоинства. Жуткое сочетание для красивой молодой женщины. Оно ничего ей не сулит.
Но я не погружаюсь всей душой в тоску и печаль, а продолжаю надеяться на лучшее. В жизни моей неоднократно так бывало, что ощущение застоя сменялось ощущением дикого и радостного бурления событий. Я знаю, так ещё будет. А пока я просто иду посмотреть на того, к кому прикипело и прилипло моё бедное одинокое сердце.
...
От нашего одинокого домика на окраине городка до порта не так далеко. Я иду мимо перевёрнутых и почерневших лодок, мимо облезлых строений; мои старенькие чёрные ботинки на шнурках вдавливают в мелкие камни обрывки водорослей, куски рыбьих костей, какой-то мусор. "Скрип-скрип"-хрустят под ногами крупный блестящий песок и галька. Хрипло переговариваются местные грузчики и их пропитые подруги. Меня развлекает их присутствие. Совсем без людей страшно. Справа от меня - море, слева- зелёный старинный городок, а над головой -бездонное бледно-голубое небо, покрытое длинными облаками в виде рыб и размытых зайцев.
Тянет холодным ветром. Да-а, пальто не мешает застегнуть,- думаю я. И внезапно чихаю. Тоненько и жалобно. "А-а-псикк",-слышится звук.
...
На этот звук он поднимает на меня глаза, смотрит и отворачивается. Он - это капитан шхуны "Сигуэнса". Этьен Перейра. Зелёные глаза на свету отливают синим, взгляд холодный и враждебный.
Это ради него я шла по песку и камням битых полчаса. Битых... Да и он тоже какой-то битый: временем и непомерными эмоциями. Седые густые волосы почти до плеч, далеко не чистые чёрные джинсы и далеко не новый серый свитер. А под ним, я знаю, выцветшая на солнце коричневая футболка. Он высокий и широкоплечий, но с неожиданно маленькими и аристократично красивыми руками и ступнями.
Каждый день я хожу на него посмотреть. Или сижу на набережной, на деревянной скамейке, делая вид, что просто дышу воздухом, или читаю книгу там же на берегу. Иногда до меня долетают обрывки разговоров Перейры с компанией его прихлебателей. Он общительный и умеет быть обаятельным, когда надо. Он вежлив с теми от кого зависит, и груб с теми, с кого нечего взять. В общем, он подкаблучник и маменькин сынок, давно и резко порвавший с мамой.
Откуда он взял внешность, голос и манеры самого матёрого пирата ? Он мечтал о них и постепенно стал на таких походить. Бывает...
В детстве Перейра был болен страшной болезнью и стал инвалидом. Он ходит, опираясь на трость. Трость щегольская, бамбуковая, с ручкой в виде головы змея. Когда он встаёт и опирается на неё, на лице его появляется стоическое выражение. Свою болезнь он скрывает и врёт, что нога больна после травмы- "я подрался с одним подонком-матросом из-за проститутки в баре Кейпа. Проститутка, кстати, оказалась гермафродитом, так что я ничего не потерял, ха-ха-ха. А нога неправильно срослась". Он никогда не был в Кейптауне, не дрался из-за проституток, он скучный моряк, перевозящий рыбу и (иногда) контрабандные грузы.
Но просто матросом быть скучно и он сочиняет. И вслух, и мысленно. У него есть смешные сентенции, которые он именует "афоризмами Перейры". Некоторые из них на удивление тонкие и точные. У него есть даже книжка путевых очерков, которую ему издали его богемные друзья. В связи с этим Перейра называет себя "писателем"
Мы, в общем, два сапога-пара, как говорят русские. Но он этого не понимает и никогда не поймёт.Посмотрев на меня однажды невнимательно, он решил, что я просто баба, молодая провинциалка, недостойная лицезреть его сияние. С этим равнодушным чувством ко мне он и живёт.
А я чувствую совсем другое. Мы совсем не равны, не равноценны по обстоятельствам и происхождению. Он не учился в Консерватории, как я, он не знает два языка, он не пишет стихи, как я. И образ жизни у Перейры совсем другой.
И выводы его обо мне неправильны. А-а, плевать! Я хочу смотреть на него. Любоваться им. Мне он необходим, как воздух.
(продолжение следует)