В полутемном кабинете находилось всего двое людей. Стоявший до недавнего времени охранник у двери покинул комнату по молчаливому указу хозяина кабинета, выразившемуся кивком головы. Тот, отправив большого туповатого парня за дверь, вернулся к своему столу и уселся в большое кожаное кресло. Это было его любимое место, он пользовался им уже много лет, и никак не мог от него отказаться, хотя в мире существовали намного более удобные и легкие модели, не уступавшие ему ни в цене, ни в качестве. Просто хозяин кабинета чувствовал невидимую связь с этим предметом интерьера. Как только он садился в него, то сразу ощущал какие-то волны успокоения и хладнокровия. Эти чувства положительно действовали на его разум, остужая гнев, ярость, злобу и многие другие неприятные ощущения, как он их называл. В его деле нужно иметь холодную голову, чтобы принимать правильные решения. А сейчас настало время именно таких взвешенных поступков.
Всё дело было в человеке, находившемся напротив стола. Он сидел в кресле для гостей, менее удобном, и за счет своей особой конструкции приводившей их чувства в некоторую нестабильность. С виду оно было довольно неплохим, но все прелести его открывались лишь тогда, когда кто-то опускал свою пятую точку прямо в центр этого сидения. Высота этого кресла была чуть больше, чем следовало, и поэтому ноги посетителя если и касались пола, то ощущения твёрдой почвы под ногами у него точно не возникало. Жесткое сиденье, обитое синтетической кожей, неприятно впивалось в ягодицы и бедра, продолжая расшатывать душевный настрой. Подлокотники же, в отличие от высоты самого сиденья, были расположены немного ниже, и локти их даже не касались, руки всё время были словно бы в подвешенном состоянии. И тогда в дело вступала спинка. Как только гость пытался откинуться назад, он сразу понимал, что верхний край кресла неприятно касается затылка, как раз возле основания черепа, и ощущения от этого были довольно неприятными. Никому не нравится, когда кто-то или что-то касается его затылка, а он даже не видит, что там такое сзади. И тогда посетитель скорее подсознательно ощущал стойкое желание покинуть это неприятное место, а заодно и кабинет. Но уже осознанно он понимал, что сделать это получится только тогда, когда причина визита будет улажена в пользу хозяина кабинета. Именно поэтому все гости выходили из комнаты тогда, когда того хотел хозяин.
В этом кресле сейчас восседал молодой парень, двадцати с небольшим лет. Он неоднократно бывал в этой комнате, и знал об этих мебельных нюансах. И в отличие от хозяина кабинета, и к его разочарованию, он был внешне совершенно спокоен, с ленивым видом разглядывая свою собственную ладонь.
Хозяин кабинета, в свою очередь, был довольно возбужден. Он не показывал своего характера без очень существенной причины, но чувствовалось напряжение, висящее в воздухе, пока мужчина ходил взад и вперед, при этом напряженно разговаривая по телефону. Прерывать его не следовало, об этом знали все в окружении, это могло закончится очень печально.
Наконец, мужчина, возрастом ближе к пятидесяти, закончил напряженный разговор, отключил телефон, и прошел к своему успокоительному месту. Он медленно, с расслаблением опустился в глубины кресла, и замер, задумчивым взглядом изучая молодого парня.
- Ну вот о чем ты думал? - Наконец спросил он.
Парень ответил не сразу, он закончил изучать линию среза ногтей на пальцах левой руки, и только после этого поднял глаза. Правую изучать смысла не было, она была только недавно закатана в гипс, потому что была переломана в двух местах. Это произошло прошлой ночью, когда сорвалась попытка убийства. Прошла секунда, другая, но он не отвечал, только смотрел отцу в глаза.
- Теперь опять придётся все утрясать. - С недовольством отметил хозяин кабинета, продолжая глядеть сыну в глаза. Там он явственно видел, что тот просто не может ответить на поставленный вопрос, и решил немного сдвинуть разговор с мертвой точки. Такие беседы уже случались раньше, и каждый раз сын не мог ответить на этот вопрос. Зато на него уже неоднократно отвечал личный доктор хозяина кабинета. Сын страдал определенным расстройством, когда ему приходилось совершать нехорошие вещи с подачи какого-то, только одному ему известного голоса в его голове. По крайней мере, так объяснял доктор. Как обстояли дела на самом деле, никто даже не выяснял. Сам молодой человек относился к своим поступкам как к чему-то обыденному, и даже не старался противостоять им. И каждый раз отцу приходилось поднимать свои связи, и решать вопрос наиболее выгодно для своей семьи.
Несколько раз сын уже помещался для лечения в закрытую клинику, после которой мог жить довольно обычной жизнью. Но долго такое продолжаться не могло, он в очередной раз срывался и учинял что-то подобное. Самое печальное, думал отец, что нельзя было предупредить такие приступы. Можно, конечно, постоянно пичкать сына таблетками, от которых он становился почти овощем, или приставлять к нему постоянное наблюдение, чтобы он не натворил беды. Но всё было без толку, через полгода или год, а иногда и через полтора, он вновь срывался и всё начиналось заново. Хорошо еще, что город был довольно большой, и удавалось уладить проблему относительно малой кровью.
- Ладно, не переживай. В любом случае решим вопрос.
Но по виду сына не было похоже, что его что-то волновало. Он и дальше продолжал с безучастным видом сидеть на неудобном кресле и бессмысленно смотреть в пустоту.
- Иди пока к себе. Я уже нашел, на кого надо воздействовать. Свидетелей не будет, так или иначе.
И вновь взял в руки телефон, готовясь набрать номер.