Глава 10. Неожиданные визиты.
Керг не остался ночевать и отбыл далеко за полночь. Дождавшись отъезда Правителя, Кэла примчалась к Дарэнду, не сменив роскошного наряда. Только распустила волосы и перевязала длинные пряди желтой лентой. Вбежав, Кэла села на диван и разрыдалась. По общему мнению, девушка стала невестой Керга, и ей надлежало готовиться к свадьбе. Когда рыдания приутихли, Дарэнд проводил «невесту» до дверей девичьей комнаты: «Надо хорошенько выспаться, а утром ты примешь мудрое решение».
Утром снова свирепствовал ураган. После завтрака, к которому Кэла не вышла, все домочадцы разошлись по своим комнатам. На обед Кэла пришла, но отсутствовал Зеуг. Через Лаилу Хранитель передал, что хотел бы повидаться с Дарэндом. Обещав Кэле заглянуть к ней позднее, Дарэнд поспешил в убежище Зеуга — так окрестила его комнаты Лаила. Ничего лишнего, строго и просто.
Зеуг ждал Дарэнда за столом. Только Дарэнд опустился в соседнее кресло, снаружи сверкнула ослепительная молния. Зеуг невольно зажмурился, а перед глазами Дарэнда мелькнуло узкое запястье Кэлы и не застегнутый обручальный браслет. Свою нерешительность Правитель объяснил давлением со стороны «пришельца». Но в действительности тот был не против его сватовства, хотя и почувствовал легкую ревность. Больше ему запомнился вихрь, ворвавшийся через открытые ставни, и удар грома. По мнению Дарэнда, именно они остановили руку Керга.
По просьбе Зеуга Дарэнд снова поднялся, чтобы закрыть окно, и мощь расходившейся стихии словно заворожила его и не отпускала. Наконец, ещё под влиянием небесных сил, он выполнил просьбу старика, закрыл окно, бросил в камин пару поленьев и опустился в кресло. Наставник встретил юношу задумчивым взглядом. Единение человека с бурей затронуло и его. Зеуг сознательно оттягивал беседу, пока окончательно не справился с собой. И вот он начал:
— Дарэнд, я стал очевидцем важного события. Возможно, вместе с Кэлой… Не прерывай. Кстати, как ты решил с ней поступить?
— А как надо?
— Как мужчина, Дарэнд.
— Хорошо, я пересплю с ней.
— И правильно сделаешь. Но я отвлекся. Событие, которому я был свидетелем, не подскажет вам с Кэлой, откуда явилась Лейдэра и кто в действительности есть ты. Но ты должен узнать все, что знаю я…
Был один из тех редких воскресных дней, когда кроме меня в Замке осталась только Лаила. Восьмилетняя девчонка, недавно принятая на работу. С утра я был занят и не выходил из кабинета, а когда спохватился, день клонился к вечеру. Несмотря на начало весны, он выдался на удивление тихим. За день Лаила несколько раз наведывалась в библиотеку, чтобы пригласить меня в столовую, но я без церемоний прогонял ее вон. Наконец девочка обиделась и оставила меня в покое. К ужину беспокойная служанка вновь попыталась нарушить мое затворничество. Я собрался побранить ее и даже привстал, но, бросив взгляд в окно, забыл о ее присутствии. За последние полчаса картина за окном неузнаваемо изменилась. По взбученному океану носились смерчи. В зоне видимости их насчиталось не меньше пяти, а самый внушительный поднялся до балкона и напоминал водяного змея, исполняющего танец смерти. Краем глаза я отметил, что Лаила испугана не меньше. Когда девочка шла по балкону, океан еще был спокоен, а сейчас водяная змея словно заставляла нас выйти наружу. Взявшись за руки, мы подчинились её воле и вышли на балкон. В воздухе чувствовалась напряженность как перед грозой, но небо оставалось чистым. Внезапно меня придавило сверху. Я упал, потерял сознание и очнулся от холодного и мокрого. Надо мной склонилась заплаканная Лаила с пустым кувшином. Уже окончательно стемнело. Если не считать поврежденной секции навесного балкона, ничто не напоминало о силе пронесшегося урагана. Смерч не переместился на сушу. После пережитого кошмара я хотел выспаться. Однако, несмотря на усталость, отправился к Ущелью и вышел к надгробию.
Далеко внизу шумел прибой, а по волнам словно бы ко мне бежала проложенная Руной серебристая дорожка. Всё так же заторможено я отошел от обрыва и опустился на треснувшую гранитную плиту, под которой, согласно преданию, хранится прах древних царей. Коснувшись камня, я словно очнулся, но решил, что продолжаю бредить. Над серебристой дорожкой парил человеческий силуэт, закутанный в темный, струившийся до ступней плащ. От природы я не труслив. Но фигура, зависшая в воздухе! Мне, сидевшему на плите, она показалась очень высокой. Чтобы сравнить, нужно было хотя бы подняться, но мои мышцы одеревенели, а разум оцепенел. Лишь учащенно колотившееся сердце напоминало о том, что я еще жив, а в голове мелькнула мысль, что неизвестное создание пришло из неведомого мне мира и исчезнет вместе с серебристой дорожкой, по которой пришло к нам. В ответ на фантастическое прозрение, фигура пришла в движение, коснулась земли. Влажные на вид складки затрепетали, плащ соскользнул с её плеч. Это была женщина! Я не встречал подобных ей! Но она была чужой!
Между тем удивительная женщина подошла ко мне и коснулась рукой. Я поднялся. Она была выше меня на полголовы. И она ждала ребенка. К тому же роды могли начаться в любую минуту! Не скрою, меня охватил ужас, и вместе с тем меня осенило, что мы поняли друг друга без слов. Она читала мои мысли и позволяла читать свои! Осмелев, я предложил ей помощь, но в Замке, были только я и Лаила. В ответ на мои терзания Незнакомка положила мои руки себе на плечи, обвила за спину и прижала к себе. Я ощутил ее дыхание сродни послегрозовой свежести. И вдруг ее фиолетовые глаза вспыхнули! Из них струилась непреклонная воля, которая подняла нас над океаном! Мы опустились на балконе недалеко от моей комнаты. Казалось, прошла целая вечность. И вот рядом со мной — женщина, которая пришла неизвестно откуда и неизвестно зачем!
Теперь ты знаешь, как Лейдэра оказалась в Замке. Она появилась, и все!
Вид Зеуга внушал беспокойство. Дарэнд позвонил Зофу. Врач снял трубку и попросил его дождаться. Когда Зоф пришел, юноша передал Зеуга с рук на руки и отправился к себе.
После ужина, а он прошел без Зеуга, к Дарэнду наведалась Кэла, чтобы узнать, чем закончилось его свидание с Хранителем. Девушка выслушала приятеля с большим интересом, но когда выяснилось, что вопрос о ее замужестве не затрагивался, заторопилась и вышла. Дарэнд не стал ее удерживать, но побыть в одиночестве ему в очередной раз не пришлось.
Лаиле было что вспомнить. Желание поделиться воспоминаниями у неё возникло тоже после сватовства Керга.
Удобно устроившись в кресле, Кормилица поведала, как развивались события дальше.
— Когда я окатила Зеуга холодной водой, он очнулся. Я оставила его одного, а через час снова навестила, чтобы убедиться, что ему не стало хуже. Зеуга в комнате не было, а дверь на балкон была приоткрыта. Я выглянула наружу, и тут же спряталась за шторой. Такого не могло быть! Зеуг летел в обнимку с высокой женщиной. Вот они вошли в комнату. Зеуг подвёл даму к дивану. Женщина прилегла, укрылась блестящим плащом и вроде задремала. Притаившись за шторой, я и не думала убегать. Зеуг выглядел так странно, что я решительно вышла из укрытия и поспешила к нему на подмогу. И правильно поступила: Зеуг, признав меня, скорее обрадовался, что я оказалась рядом. И я начала действовать, забыв о сверхъестественном появлении нашей гостьи.
Приготовив большую комнату без окна, я пришла за незнакомкой. Та наконец-то подала признаки жизни — откинула плащ и освободила лицо от накидки. Я попятилась, но осталась рядом. Чужая, величественная красота, лицо настоящей богини!
Устроив гостью, я занялась Зеугом. Мы ждали своих из Плотцы. Нук и слуги вернулись после обеда, Зоф задержался в столице. Вернулся наш лекарь. Молодой привлекательный мужчина, о котором вздыхали все местные девушки. Конечно, лекаря не удовлетворило объяснение Зеуга, каким образом готовая вот-вот родить белокожая незнакомка оказалась в Замке. Кораблекрушение, плот и всё такое. Но он промолчал. Если незнакомка и принадлежала неизвестной расе, она оставалась женщиной, и он обязан оказать ей медицинскую помощь, потому что кроме него, это сделать никто не сумеет.
На вторую ночь роженица начала проявлять беспокойство. Она хотела остаться одна, но я не послушалась и спряталась за ширму. Лекарь тоже остался, хотя незнакомка всем своим видом и жестами умоляла его уйти.
Боги рождаются не так, как простые смертные. Я видела это собственными глазами. Живот роженицы раздулся и словно «лопнул», открывая раскаленное чрево. Из него, как из кратера вулкана, всплыл свернувшийся клубочком ребенок. Материнское чрево тут же сомкнулось. Новорожденный остался лежать на остывающем животе матери как на подносе.
Лекарь всё время порывался ей помочь. Но отскочил от роженицы с опаленными до самых корней волосами. С трудом добрался до стены и опустился на пол. Я испугалась за него, но больше меня интересовал ребенок. Не выдержав, я выбежала из своего убежища, подошла к роженице, взяла младенца на руки и прижала к груди. Он был такой хорошенький, с яркими глазками и улыбался, как будто знал то, чего не знали мы.
Я бы сказала, что во время родов роженица спала и очнулась, когда я взяла ребенка. Ресницы дрогнули, она открыла глаза. Они светились! Увидев меня, а не лекаря, незнакомка будто растерялась, а на лекаря, сомлевшего у стены, посмотрела с сожалением.
— Лейдэра. Меня зовут Лейдэра.
Она обратилась к нам на нашем языке!
— Ты умираешь, лекарь. — Уже «погасшими» глазами она смотрела только на него. — Но смерть твоя не будет мучительной и долгой.
Произнеся страшный приговор, Лейдэра поманила парня к себе. Тот оторвался от стены, с трудом доковылял до ложа роженицы и позволил ей прильнуть к своим посеревшим губам. Да, она поцеловала его! В самые губы! Потом рука парня свесилась до пола. Он умер на моих глазах! По его счастливой улыбке можно было подумать, что последние минуты показались ему вечным блаженством. Я так испугалась, что едва не выронила ребенка. Лейдэра меня успокоила:
— Не бойся, девочка. Лекарь сам выбрал смерть, а ты будешь жить долго. Подойди ко мне, но сначала положи мальчика в кроватку. Его нельзя держать на руках так долго. Пока нельзя. Ты храбрая девочка и правильно угадала, что я пришла из Огненного мира. Там живут Боги, а они ведут себя не так, как простые смертные. Лекарь не должен был оставаться в комнате. Теперь же он уйдет. Но по-другому. А ты забудешь все, что увидела. Пока.
Я положила мальчика в кроватку и вернулась за ширму. Я с детства боялась мертвецов, но убегать не собиралась. Лейдэра правильно охарактеризовала черту моего характера. Жизнь заставила меня быть храброй, и к тому же я была очень любопытной. Мне хотелось узнать, куда она денет тело лекаря. Я не думала, что она его съест, но кто ее знает, может быть, нас околдовала настоящая ведьма. Увидев, что я спряталась за ширмой и подглядываю в щёлку, Лейдэра еще раз повторила, что я очень храбрый ребенок и заслуживаю особой участи. Похвалив меня, Лейдэра легко встала, переступила через распростершееся у ее ног тело, кинула быстрый взгляд в мою сторону, и простёрла над бедным лекарем руки. Наступила какая-то особенная тишина. При этом пламя двух светильников вытянулось в струнку и замерло, как и мое трепещущее сердечко. Вдруг из ладоней Лейдэры вырвалось фиолетовое пламя. Оно уплотнило тело несчастного парня до горошины, которая провалилась в пол! Если бы у меня хватило слов, я бы сказала, что Замок вобрал его тело в себя.
— Ты вновь догадалась, — прочитала мои мысли Лейдэра. — Замок особенное существо и тоже хочет жить. Сядь рядом со мной.
— А он меня не съест? — забеспокоилась я.
— Не бойся, девочка, Замок общается только с теми, кто устал жить.
Успокоив меня, она сняла с себя изящное ожерелье, надела мне на шею и велела с ним не расставаться. Лицо мое просияло. Впервые мне делали такой дорогой подарок. Потом она протянула мне красную таблетку. Я проглотила, представив посеревшее лицо лекаря, его выпученные глаза. Как объяснить Зеугу исчезновение парня? И тут я смекнула, что была единственной свидетельницей рождения Огненного Бога. Меня никто не тянул за язык делиться пережитым с кем-либо. Лекарь, выполнив свои обязанности, собрал свою сумку и вышел. Куда — не знаю.
Таблетка спасла меня от какой-то болезни, но тогда я проглотила ее машинально.
Почему я смолчала? Зеуг постоянно твердил, чтобы я держала язык за зубами. Тем не менее, я определенно не помнила, каким образом ты появился на свет и как умер лекарь. Мне словно велели всё забыть и вспомнить обо всем, когда наступит время. Кто велел? Сама Лейдэра, она же меня и предупреждала. И вот вчера я неожиданно всё вспомнила. Сейчас мне даже удивительно, как я могла такое забыть и никогда не вспоминать об этом.
За неполные два дня Дарэнд узнал о своем происхождении гораздо больше, чем за свои восемнадцать лет. Безусловно, травмировать неустойчивую детскую психику разного рода предположениями было бы непозволительно. Что ж, возможно, все правы. И те, кто помнил, и те, кто забыл. Вглядываясь в безбрежную гладь океана, юноша представил тот далекий день, когда на Эльцэтре объявилась Лейдэра. Летательного аппарата ни Зеуг, ни Лаила не заметили, потому что космический корабль остался на высокой орбите. Между ним и планетой образовалось некое переходное пространство, которым воспользовалась Лейдэра. Неизвестно, как это работало, но едва женщина ступила на Эльцэтру, корабль улетел. При этом ни одна обсерватория Эльцэтры космического контакта не зафиксировала. Очевидцами стали только Зеуг и маленькая служанка. День спустя Зеуг отослал в столицу срочную депешу о появлении в Замке белолицей инопланетянки, а для слуг придумал вполне правдоподобную версию о затонувшем корабле и единственной спасшейся женщине. Представив, как всё произошло, Дарэнд вернулся в комнату, прикрыл ставни и залез с ногами на диван. Выстроить замысел инопланетян в логическую схему у него не получилось.
Так стучать, осторожно и доверительно, мог только верный, умный, хитрый и немногословный Нук. Убедившись, что Хранитель пребывал в глубоком сне, он не упустил возможность переговорить с Дарэндом наедине. Изобразив на лице искреннее удовольствие от его позднего визита, юноша широким жестом указал на кресло, ещё сохранившее тепло последней посетительницы. Нук, кряхтя, в него опустился, нисколько не сомневаясь, что его заждались.
— У нас есть будущее? — с места в карьер обрушился очередной посетитель.
— Сразу о перспективе? – Улыбнулся Дарэнд. - Я не гадалка и не предсказываю будущее. Но советую не загадывать наперёд, а жить моментом. Моментом, Нук, и никак не больше.
— Я серьезно, мальчик. Эта суета вокруг нас! Ты не можешь контролировать всех. Все запреты будут нарушены во имя обогащения, власти и славы. И эта помолвка. Керг не оставит Кэлу в Замке. Ты не сможешь противостоять ему.
— Зачем ты суетишься, Нук? Ты плохо устроился? Борьба за власть — одно из сильнейших движущих побуждений, когда ставкой становится совесть и жизнь. Другое благоустройство общества невозможно. Честнее признать эту очевидную истину и не наводить тень на плетень, мечтая о справедливых преобразованиях. Человек несовершенен, поэтому миром управляют только деньги и власть.
— Жаль, но ты прав! Восемнадцать лет назад, когда ты появился на свет, я очень серьезно задумался о смысле жизни.
— И продолжаешь размышлять до сих пор? И что, есть успехи? У тебя нет семьи, детей. А между тем продолжение рода — достойное занятие, в котором есть вполне реальный смысл. Семья поглощает время и смягчает душу. Большинство смертных так и поступают. Вначале обеспечивают себя хлопотами, а потом — родительским разочарованием. И вот наступает старость. Увы, она вовсе не отдых, а череда терзаний о бессмысленно прожитых годах. Зачем ты терзаешь себя, Нук? Это тщетная попытка осмыслить философию жизни или дело в другом?
— Я служу Богу!
— Нашел занятие. Не превращай меня в смысл жизни. Не надо.
— Неужели я похож на выжившего из ума старика! — Нук, кряхтя, выбрался из кресла, кинул прожорливому пламени пару поленьев и вернулся к разговору. Его синие ладони на деревянных подлокотниках смотрелись старыми, сучковатыми корнями.
— Все мы, кто заботился о тебе с пеленок, воспринимаем служение тебе как страсть, без которой пропадает интерес к жизни. Это чувство сильнее жажды, и я не боюсь его, а горжусь, что оно даровано мне.
— Спасибо. Я всегда помнил об этом. И вот у близких мне людей возникла подозрительная необходимость поделиться со мной личными воспоминаниями, которые мне не нужны. На Эльцэтре я присутствую в единственном экземпляре. По какой причине и зачем — я не знаю. В чем, по-твоему, смысл моей жизни? Собрать найденные осколки в некое подобие уродливого сосуда? Знаешь, я согласен. И в бессмысленной борьбе есть возможность испробовать острые ощущения, особенно если других развлечений не предвидится. Однако, даже не находя в этой жизни особенного смысла для себя, я никогда не стану рисковать собственной персоной. Я никогда не устану жить! Всякая цель без поставленного срока ее достижения – всего лишь иллюзия. Я не стану жить иллюзиями ожидания, потому что жизнь проходит и ожидание – бессмысленная трата времени. Белая Шаманка просто умерла. Я же не буду идолом. Я — мужчина, и еще не отказался от Кэлы. Возможно, я захочу от нее сына.
— Сынок, мне понятна горечь твоих слов. Но эта горечь не исходит из глубины твоего сердца. Живя с нами, ты не стал эльцэтрианином, ты остался пришельцем. Иначе мы не вспомнили бы прошлое.
— Опять прошлое? Чье прошлое? У меня нет прошлого. Оно не нужно мне, Нук! Зачем мне ваши воспоминания, если они не повлияют на мою судьбу?
Нук его не слушал:
—Твои мозги устроены иначе. Только от тебя последовала команда, после которой мы явились к тебе как на доклад.
— О чем ты, Нук? Говорил, говорил — и договорился до моих мозгов. Ну и что, старик? Всё равно я останусь на Эльцэтре! Навсегда! С мозгами или без них!
— Послушай! – перебивая собеседника, воскликнул Нук – Тебе известно, что Замок собрал под своей крышей всю нашу родню? Зеуг и Зоф - родные братья, я их брат по отцу. Им был Корбут – патриарх одной из ветвей правящей династии, якобы потерявший на старости лет рассудок. В молодости Зеуг позволял себе расслабиться. Лаила и Кэла — его внебрачные дочери. Твой друг Барди – мой сын. А наши матери, матери наших детей скончались от неизвестной болезни. - Нук передохнул. - С нами всё ясно. А ты? Вы испытали бомбу. Ты не думал, что Керг воспользуется ею для твоего уничтожения? Теперь скажи, кто ты есть на самом деле? Бог или машина? Скажи, кто стоит над тобой?
Нук не повышал голоса. Не ставил восклицательных знаков, но говорил слишком долго. Дарэнд не скрывал, что главная ценность его нынешнего состояния — независимость от всех. Этого требовала его жизненная позиция. Но он спросил:
— Нук, подумай и ответь: мы зависим от власти, от общества или мы уже ни от кого не зависим? Когда ответ созреет, мы продолжим разговор. А пока отдыхай. От усталого старика много фантазий и мало пользы. Если я, как ты изрек, смысл твоей жизни, считай свою судьбу решенной. Спокойной ночи. Я обдумаю все, о чем мы с тобой говорили.
Уже светало, когда к Дарэнду заглянул выспавшийся Зоф. Проще было устроить вечер воспоминаний, но старшие члены семьи решили высказаться по очереди.
Зоф был самым самодостаточным и независимым членом семейства. Как выяснилось, он — родной брат Зеуга, получил профессию врача и был востребован. В ту далёкую ночь он не вернулся в Замок именно по этой причине — заболел сын его приятеля из Высшей Лиги.
Удобно устроившись в кресле, Зоф не стал выкладывать семейные тайны. У него не было жен, любовниц и внебрачных детей. Речь пошла о физиологических особенностях белокожего мальчика.
В отличие от остальных родственников, Зоф почувствовал, что у него большие проблемы с памятью. Врач связал свой недуг с возрастным склерозом. Он изменил режим, диету, попил кое-какие таблетки, но память не улучшалась. И вот тогда, с ослабевшей волей, оказывая сопротивление апатии и усталости, он стал вести дневник развития маленького инопланетянина и теперь делился своими наблюдениями напрямик:
Он виделся с Лейдэрой всего несколько раз. Она вела замкнутый образ жизни. Похоже, общение с нею было небезопасным, и своим уединением Лейдэра это подчеркивала. Но за месяц до своего исчезновения она приглашала его к себе гораздо чаще. Они беседовали на медицинские темы, о душевном здоровье, о влиянии среды и общества на развитие маленького человека. И вот однажды, прямым текстом, она заявила о громадной разнице между ними и протянула шкатулку с «энергетическими» таблеткам, которые дополняли пищу ее сына.
— Вывод напрашивался сам. Проанализировав намеки твоей матери, я утверждаю, что по твоему календарю мы отметили годовщину твоего рождения. Тебе только год, Дарэнд! Или меньше. Неизвестные факторы ускорили твое физическое развитие. Тебя подогнали под наши стандарты, чтобы ты как можно быстрее адаптировался к нашим условиям. Ты гений, мальчик. И мы все это знаем. Но развитие твоего умственного аппарата далеко не закончено. В том смысле, что в нем происходят неизвестные мне процессы, о которых я не берусь судить. Как работает мозг, с абсолютной точностью не знает никто в мире. Наука лишь предполагает, допускает, рассматривает. Во что ты превратишься, я не знаю. Но до восемнадцатилетнего юноши ты точно не дотягиваешь. Ты до сих пор не сладил с Кэлой. Кстати, о Кэле. Если она не забеременеет от тебя, ее возьмет Керг. Она его невеста. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я. Ладно, всё это чепуха. Главное, твой природный потенциал — не менее ста тысяч лет!
Дарэнд вздрогнул и попросил повторить озвученное число. За намеками об его взаимоотношениях с Кэлой Зоф незаметно отклонился от главного.
— Не менее ста тысяч лет, Дарэнд. Не менее ста тысяч лет. Как я понимаю, в свете новых обстоятельств, тебе необходимо полностью пересмотреть свое отношение к жизни и к тайным планам своей матери. Я ни с кем не делился своими размышлениями. Считай мое заключение озарением, но оно близко к истине. — Зоф помолчал и продолжил. — Наш отец Корбут принадлежал к закрытой масонской ложе и якобы много лет общался с внеэльцэтрианским разумом. Над Корбутом за спиной посмеивались. Но однажды меня осенило, что космический разум мог сам выйти с отцом на астральную связь, чтобы сообщить о своем скором визите на Эльцэтру. И вот наш отец, будучи в весьма преклонном возрасте, согнал своих близких родственников в Замок, чтобы семья дождалась космического пришельца, оказавшегося женщиной, да к тому же беременной. Выполняя волю отца и ни о чем, не подозревая, мы встретили инопланетянку, а после её загадочного исчезновения стали присматривать за её сыном. Роль нашего отца в этой истории достаточно прозрачна. Ему было «велено» организовать встречу Лейдэры и сформировать вокруг её будущего сына ближайшее окружение: Наставник, Врач, Повар, Друг, Невеста и Кормилица. Никого лишнего. Все связаны родством по мужской линии и по праву рождения принадлежат к высшему слою общества. Наконец вчера всем нам вернули память и разрешили высказаться. Разумеется, для того, чтобы оповестить тебя о сокровенном. Честно говоря, мне не по себе, когда мне исподтишка навязывают чью-то волю, особенно «космического разума». Но должен сознаться, я тоже оказался под его влиянием, поэтому не говорил с тобой свободно как сейчас.
Собеседники помолчали. Недавнее излияние Нука и Лаилы приобрело очевидную ценность. При таком запасе времени расклад игры принимал более интересный оборот.
— Зоф, ты боишься меня?
— Я? Нет. Я же врач, и у меня более циничное отношение и к жизни, и к смерти.
— Полагаю, ты не собираешься находиться рядом с Богом, как Нук?
— Сложный вопрос. У меня в запасе лет десять — пятнадцать, и мне не хотелось бы менять образ жизни. Я всегда принадлежал только себе. Поэтому не женился и не имел постоянных связей. Прости, но я не стал бы служить даже Богу. Но я ученый, и встреча с таким существом, как ты, не оставила меня равнодушным. Мне интересно. Ты заинтересовал меня, Дарэнд. Ты не просто с другой планеты, ты нечто иное. Это пугает и настораживает, но вместе с тем ужасно интригует, а участие в интриге — вполне приемлемое занятие для такого человека, как я. Ты сродни Замку, который поглотил лекаря, не оставив от него даже мокрого места. Ты сплошная загадка, Дарэнд. Кто ты?
— Я Бог, которому ты отказался поклоняться.
Зоф загадочно улыбнулся и встал, чтобы уйти. Дарэнд задержал его и положил на его сухое плечо руку.
— Зоф, я твердо знаю, что не я объединил вас в этом Замке. Но я убежден, что не только мое экзотическое происхождение удержало тебя рядом со мной. У меня есть то, что ты называешь сердцем. И то, что ты называешь душой, но тебе известно, что я устроен иначе. Мне сложно объяснить смысл моего присутствия на Эльцэтре, но я чувствую, что мое появление здесь — это чья-то игра. Игра в человеческую жизнь. Когда-нибудь игра закончится или, или надоест. Придет очередь другой игры, и вот ее я выберу сам! А сейчас уходи. Мне нужно всё просчитать, чтобы сделать верный ход.
Зоф ушел. Дарэнд задумался. Его грандиозным замыслам не хватало самой малости — Времени. Во всех начинаниях, так или иначе, виделся жизненный предел, который естественным образом сдерживал все творческие порывы. Цикличность развития эльцэтрианской культуры, ее взлеты и падения не имели практического значения и представляли чисто теоретический интерес только для небольшого круга ученых. То, что сообщил ему Зоф, меняло его представления о своей дальнейшей жизни на Эльцэтре. Поведение Лейдэры выглядело более понятным и логичным.