Анализы были готовы, все нужные обследования пройдены и Инна была приглашена опять на консилиум перед самым первым маем. В больницу явиться, по решению консилиума, надо было в середине мая, после праздников. Инна опять настраивала себя на то,что,судьба ей возможно даёт ещё один шанс: умереть или выжить. Инна уже не могла определиться, чего она больше хочет. Желание умереть во чтобы то ни стало, как-то поутихло,его вытеснили послеоперационные мероприятия, да и азарт, кто кого победит в этой жестокой схватке с болезнью, ещё не остыл. Несмотря на своё отвратительное самочувствие и внешний вид Инна каждый день была вся в делах и заботах: в поисках народных методов лечения. Сначала она ненавидела этого гада, поселившегося в её организме, но потом она решила, что из врага надо сделать друга. И она даже доктору говорила, что не болеет, а просто живёт с этим гадом. Доктор подозрительно поглядывал на неё, но в эпикризе всё равно писал о её адекватном поведении. Просыпалась Инна теперь не со страхом, что у неё внутри там поселилось"нечто" и, что оно жрёт её тело, нет, она открывала глаза и говорила:"Привет! Спасибо, что спал и меня не тревожил". Потом готовила овощной сок и пила эту живительную влагу для себя и губительную для него. Не ела того, что нельзя было есть по рекомендациям врачей и народных целителей. Было трудно отказываться от своих привычек и желаний, но Инна боролась. Настало время,когда она совсем практически перестала есть мясо и перешла на фрукты и овощи. Оказалось,что это довольно накладно, намного дороже, чем есть мясо, но организму было гораздо легче. Итак, организм принял её методы борьбы с болезнью,теперь надо было удалить то, что соорудил в печени её противник. Для этого и нужна была ещё одна операция. Инне очень не хотелось начинать всё сначала и даже было желание отказаться от операции, но доктор очень серьёзно предупредил, что не стоит отказываться от помощи, когда тебе её предлагают и нужно использовать любой шанс на возвращение к нормальной жизни.
Инна опять оказалась в том же отделении,что и полгода назад, правда, в другой палате. Лечащий врач был тоже другой,очень симпатичный, молодой и энергичный. Понимал и принимал шутки, которые Инна иногда использовала в своём общении с ним. Операция была из ряда довольно сложных и Инна в течение десяти дней проходила подготовку: ей опять ставили по три капельницы в день, правда, не такие продолжительные по времени, как химиотерапия. День операции был назначен по возвращении из отпуска заведующего отделением. Тогда же ей и сказали, что будет опять полостная операция, возможно с переливанием крови. Инна подписала все необходимые бумаги на согласие проведения операции и на любой её исход. Правда, этот пункт ей не очень нравился, но Инна успокоила себя тем, что ведь она сама была бы рада уйти из жизни, не выдержав операции. На всё воля Божья решила Инна и смирилась со всем происходящим с ней на тот период времени. С обеда голод, вечером клизьма, укол и не очень спокойный сон. Утром клизьма, голод, укол, ни глотка воды и к обеду на операционный стол. А дальше по накатанной: наркоз, беспамятство, операция и опять противный женский голос, как в старом репродукторе:"Просыпаемся! Открываем глаза..." Реанимация в полуобморочном сознании в течение четырёх суток, какие-то процедуры с откачиванием чего-то вакуумом через дыхательную трубку,когда Инна стала задыхаться. Потом всё происходящее, как сквозь сон. Есть абсолютно не хотелось, а вот пить не давали, смачивали губы тампоном и всё. Мысли были непонятные, обрывками всплывали какие-то моменты даже не из жизни Инны, иногда радостные, но в основном тревожные, серые и тяжёлые. Инна пыталась понять, где же она находится, на том свете или всё ещё на этом. Ощущения времени не было абсолютно.Реальностью было то, что приходили медсёстры,брали анализы или делали уколы, да иногда какие-то тени в белых одеждах медленно проплывали мимо. Утром пришла санитарка и начала очень шустро наводить марафет: умывание, переодевание и погрузка на каталку и далее опять путь по грунтовке в послеоперационную палату.
Каталка остановилась, Инна открыла глаза и увидела на двери номер палаты, той же палаты, куда её привезли после первой операции. Но это было только начало сюрприза: её опять положили на ту же кровать, справа от окна. Инна улыбнулась и тихо сказала:" Это СУДЬБА". Инна закрыла глаза, знакомиться и разговаривать с соседками по палате ей пока не хотелось. С мыслью, что и в этот раз, можно сказать, всё обошлось Инна уснула спокойно. Потом были спокойные и не очень дни нахождения в послеоперационной палате, потому что больные все люди разные: одни молча переживают свои болячки, другие достают ими всех, рассказывая все подробности не только о болезни, но и о своей неудавшейся жизни. Это, как попутчики в поезде, выговорятся и разойдутся, надеясь, что больше никогда не встретятся и поэтому бывают очень откровенны в своих рассказах. Инна уставала от этих бесконечных разговоров и от того, что больные через время менялись, одних выписывали домой, других привозили из реанимации, слабых и беспомощных и приходилось им помогать: то обед принести, то следить, чтобы капельница не закончилась и вовремя позвать медсестру. Днём редко удавалось спокойно поспать, да и по ночам покоя не было от стонов и всхлипываний очередной больной, потерявшей веру на выздоровление.
( продолжение следует.)