М.М.КИРИЛЛОВ
ЗАГОРСК (СЕРГИЕВ ПОСАД)
Очерк
В Загорск (это по дороге в Ярославль) в 50-70-е годы я ездил несколько раз. А позже не пришлось. Причины для поездок были разные. В 1958-1960-м годах это было связано с встречами с моим однокашником по ВМА им. С.М.Кирова и другом Ю.А. Филимоновым. Он по окончании академии был направлен по распределению в этот город, в какой-то секретный НИИ Министерства Обороны. Позже, уже в 60-90-е годы, я ездил к своему брату Саше, работавшему на Загорском оптико-механическом заводе инженером. А однажды посетил посёлок Семхоз по пути в Загорск и церковь, в которой служил и возле которой был убит священник и писатель Александр Мень.
Город Загорск (до Революции Сергиев-Посад) был так назван в честь большевика В.М.Загорского (Лубоцкого) в 1930 году который был секретарём Московского горкома РСДРП (б) и погиб в 1918 году в боях за Советскую власть. В 90-е годы прежнее название города было возвращено.
Что может вспомнить человек спустя 40-60 лет? Попробуем.
В свой первый приезд в Загорск, а я тогда служил врачом парашютно-десантного полка в Рязани, я сначала встретился с женой Филимонова, Милой. Она работала врачом здешней туберкулёзной больницы, что располагалась сразу возле железнодорожной станции. Чуть позже, по её подсказке, я добрался до жилого городка Юркиного НИИ и встретился уже с самим Филимоновым. Мы до этого многие годы дружили, и было интересно, как началась первая самостоятельная работа у него.
Юрка впервые познакомил меня со своей женой где-то на четвёртом курсе. Мила тогда была студенткой Ленинградского мединститута. Мы навестили ее в больнице (она тогда болела). Я помню, мы вместе прогуливались во дворе больницы. Юрка острил и смеялся, а я в ее присутствии отчего-то робел. Она была красивой, умной и немного грустной девушкой, носила бархатный берет и напоминала испанскую принцессу. За эти годы она, конечно, повзрослела.
В отличие от меня, жившего в Рязани, в десятиметровке без индивидуальных удобств, у него в Загорске была отдельная квартира. Я в сапогах топал по грязи в медпункт к своим гвардейцам, а он, такой же старший лейтенант, уже работал над диссертацией и трудился в лаборатории. Я вдоволь поел солдатской каши, а он этого даже не знал. Но и у него были трудности: работа в условиях совершенной секретности. Он рассказывал, что, к примеру, было зачастил в Москву на семинары и форумы по биохимии с иностранным участием, поскольку хотел, общаясь, получше овладеть хотя бы английским, но его тотчас же предупредили товарищи-чекисты о нежелательности подобных контактов. Пришлось жить «в скорлупе». Работа – дом, работа – дом. Это давило. У них тогда уже был сын, тоже Юрка. Находил себя в нём. Квартиру радиофицировал и телефонизировал, поскольку хорошо владел современной техникой. Вообще он был очень талантливый человек.
В его НИИ работали и другие наши выпускники. Некоторых я помнил. В такие институты отбирали наиболее подготовленных слушателей после окончания академии. Юра рассказал, что один из них, работающих в лаборатории, неожиданно для сослуживцев покончил с собой - повесился в местном лесу. Тогда всех сотрудников буквально «затаскали» органы. Этот несчастный, и будучи слушателем академии, был, мне кажется, психически нездоров. Ещё тогда я, зная о его некоторых странностях в общении, называл его интуитивно «титовский шпион» (что-то такое в нём было). Психическое заболевание у погибшего подтвердилось в ходе расследования, и дело было закрыто.
Погуляли по ближайшему лесу рядом с домом. Места здесь, по дороге в Ярославль, вообще лесистые и мало населённые. Зато воздуха много. Небольшая река в Загорске (Кончур), – приток Мсты, течёт аж до озера Ильмень на Новгородчине.
Повидались мы с Филимоновыми, и я уехал в свою Рязань. Позже приезжал ещё раз, и мы много лет переписывались. В 1996 году он умер в Москве от последствий инфаркта миокарда.
Позже я бывал в Загорск у своего брата. Жил он с семьёй в квартире от своего завода в центре города, недалеко от Троице-Сергиевской Лавры. Жена его работала на том же оптико-механическом заводе, и растила их дочь и сына. У них была овчарка, общая радость.
В эти приезды в Загорск я повидал и сам город. Он расположен на высоком холме и виден издалека. Монастырь с белокаменными крепостными стенами и множеством церковных куполов и крестов возвышался над всей округой и городом и составлял его центр и главную достопримечательность.
Среди соборов Лавры, а её начало относится к 14-му веку, и связано с великим Сергием Радонежским, Большой Троицкий Собор, Храм Смоленской Иконы Божьей Матери, Собор Сошествия Святого Духа на апостолов, Успенский Собор и другие храмы необыкновенной красоты.
Я один и вместе с братом Сашей бывал там неоднократно. Такое средоточие церквей я видел, пожалуй, только в Ярославле и в Киеве. Мне было даже тесно на узких мощёных площадках Лавры от обилия церковных храмов. Я понимал, что каждый из них имел свою историю и выполнял известную функцию, и что он неповторим, но я, восхищаясь, конечно, хотел бы, чтобы здания имели и соответствующее пространство. Утомительно было всё время смотреть вверх. А внутри церквей часто было тесно и темно. Свет горящих свечей вносил, конечно, ощущение таинства при входе в церковь и рождал некую сосредоточенность, соответствуя таинству икон, колонн и церковных стен, но обилие посетителей и духота помещений утомляло. Хотелось бы посидеть и подумать об увиденном, но это, как известно, не принято в православных храмах. На территории Лавры часто встречались монахи в чёрных рясах и чёрных шапочках. Это была своя, внутренняя, жизнь Лавры. Иногда звонили колокола по какому-то их расписанию.
Знакомясь с храмами, обогнули небольшую пристройку к одной из церквей, где был почему-то вне церкви, отдельно, похоронен Борис Годунов. Побывали в большой трапезной, когда-то нарисованной художником Перовым. Полюбовались могучими воротами, ведущими в Лавру (Надвратная церковь Рождества Иоанна Предтечи).
Даже известный Саввино-Сторожевский собор в Звенигороде, в котором мы бывали, при всей его крепостной мощи, по сравнению с Троицко-Сергиевской лаврой, показался нам всего лишь большой избой.
А сам город Загорск был более, чем обычным. Львиную долю его составляли заводы, а значит, заводские корпуса, трубы и заборы. У брата и сейчас в Загорске живут его постаревшие друзья - заводчане\
Полагаю, что при всём уважении к памяти Сергея Радонежского Загорск остаётся Загорском и сейчас, просто в нём (и это замечательно) расположен Сергиев Посад - крепость и Лавра. 90% жителей города - жители Загорска. Это ведь как С-Петербург, расположенный в многомиллионном Ленинграде. Соборы и заводские трубы. Но ведь и трубы хотят иметь своё название?!
Однажды, по дороге в Загорск, мы сделали остановку на станции Семхоз. Незадолго до этого здесь был убит священник и богослов Александр Мень. Недалеко от станционного перрона располагалась Церковь. Обычная небольшая церковь. Мы посетили её. Церковь была знаменита тем, что в ней служил Александр Мень. Одна из его популярных книг, которую я прочёл позже, была «Христос – сын человеческий». Бог бедных и честных людей. Не столько Бог, сколько очень хороший человек, по мнению Меня. Наверное, это понимание Бога ему и не простил тот фанатик - ублюдок, что убил его топором среди белого дня на лесной тропинке возле станции.
Без Загорска картина России неполна. Но ведь это каждому советскому, а тем более, русскому человеку всегда было ясно.
Апрель-май 2016-го года, г.Саратов.