Большинство людей знает одну Пущу – Беловежскую, знаменитую на весь мир, но в Беларуси есть и другие пущи, в частности Налибокская, о которой и пойдет речь.
Заглянем в экологический словарь: «Пуща – густой, труднопроходимый широколиственно-темнохвойный многоярусный заболоченный или переувлажненный лес». Этимологический словарь русского языка Крылова говорит нам, что пуща, это буквально – запущенный лес.
К сожалению, Налибокская Пуща не в полной мере соответствует этим определениям в настоящее время. Большая часть ее территории, в том числе и Галое болото, мелиорирована, что привело к изменениям в экосистемах и сокращению площади древнего лесного массива. И все-таки часть реликтового леса, соответствующего определению экологического словаря сохранилась и сейчас, даже на территории, не входящей в современные границы заповедника. Я имею ввиду леса поймы реки Западной Березины, которые, если смотреть на старую карту Налибокской Пущи, находились почти в ее середине. Эти места исхожены мною за тридцать четыре года вдоль и поперек и походы эти были богаты впечатлениями и интересными встречами и событиями.
Лес в этой части Пущи представляет собой лиственный древостой с преобладанием ясеня, дуба, клена, липы, березы, осины, ольхи. Некоторым деревьям под две – три сотни лет. Достаточно много вязов, размеры отдельных деревьев впечатляют. Подлесок состоит в основном из молоди тех же деревьев, плюс орешник-лещина и лоза по берегам реки. Местами заросли настолько плотные, что местные о них говорят: «вуж галавы не усодiть», точнее не скажешь. Здесь, по прежнему, как и тридцать лет назад есть большие поляны черемши – медвежьего лука, которые в других местах Беларуси встречаются все реже. Идешь по лесу, а вокруг луковый аромат…
Земля завалена валежником – мертвыми замшелыми стволами деревьев, которые никем не убираются и служат питанием для новых поколений молодых деревьев, растущих прямо на вросших в землю, разложившихся стволах. Ходить крайне тяжело. Существовавшие в былые годы, когда в деревнях хватало народа, тропы и дорожки заросли подлеском и компас или навигатор стали просто необходимы. Впервые попав в эти дебри в молодости, привыкший к светлым Нарочанским сосновым борам, я не сразу оценил всю прелесть пойменных лесов и на вопрос проводника - Константиновича, нравится ли мне такой лес, ответил. – Тайга какая-то…
Понимание красоты такой девственной, дикой природы пришло позже. Я навсегда влюбился в эти места и для меня нет ничего прекрасней.
Животный мир Пущи настолько богат и встречаются звери так часто, что перестаешь им удивляться: косули, лоси, лисы, выдры, норки, бобры, кабаны, барсуки, волки, енотовидные собаки и многие другие виды буквально на каждом шагу.
Ловлю однажды спиннингом, глядя на воду – вижу тень на воде. Поднимаю голову – надо мной летит древний черный птеродактиль. Таково было первое потрясающее впечатление от встречи с черным аистом. В дальнейшем встречал их часто, только в последние годы их не видно…
Из птиц самые яркие впечатления оставили маленькие рыболов и водолаз: зимородок и оляпка. Мы привыкли, что ныряют водоплавающие птицы, но ныряющий воробей, конечно же удивил. Трубный журавлиный крик, особенно по утрам, для этих мест обычное явление. Часто можно видеть и самих птиц в полете. Очень много хищных птиц. Иногда, если рыбачишь по соседству с гнездом, они так канючат, что выносят мозг за день. Много сов. Знакомя с Пущей своих друзей, я практиковал такой эффектный фокус: подводил их к дереву с дуплом, ставил напротив и говорил следить за отверстием в нескольких метрах над землей. Потом я резко ударял палкой по стволу. Вылетевшая из дупла здоровенная сова, обычно заставляла друзей присесть от неожиданности. Поражают своим необычным видом и окраской белорусские «попугаи» - удоды. Их тройное «уканье» часто оглашает окрестности.
Такого изобилия ужей, пожалуй, нет в других заповедных местах Беларуси. По весне, в апреле-мае, мы обычно ловим щуку с правого, хорошо освещенного солнцем берега Березины. Вот на этот солнцепек - ужиный «Маями», погреться после зимы сползаются ужи со всех окрестных лесов, где активно размножаются. На стометровом участке берега можно насчитать несколько десятков этих змей самых разных размеров. Знал гнездо под толстым полусгнившим упавшим дубом, где много лет подряд жила огромная, длиною более метра, толстенная самка – королева ужей, которая никого не боялась, даже меня, и нехотя с шипением уползала, если ее пошевелишь кончиком спиннинга. Под осень вокруг этого ствола можно было наблюдать множество мелких ужиков и белели скорлупки от ужиных яиц. Многие ужи забираются на деревья и кусты и следят за нашими передвижениями с высоты нескольких метров. Нередко встречаются и гадюки, как рябые, так и черные, очень красивые. За одну рыбалку мы обычно проходим по берегу десять – пятнадцать километров и видим под сотню змей. Кажется, что рыбачишь в серпентарии.
В этих местах практически нет следов человека, только звериные и если заметил человеческую тропу, то будь уверен – в конце ее стоит самогонный заводик. Представляет он собой поляну возле водоема, обычно старицы, на которой оборудован очаг, висит котел, стоят огромные бочки с брагой. Самая ценная деталь – охладитель или змеевик обычно отсутствует – спрятан где-то поблизости. Для того, чтобы прохожий охотник или рыбак по доброму отнесся к аппарату, не разрушил его, обычно на бражник выставлялась бутылка самогона, заткнутая газетной пробкой, мол «угостись, да иди себе с богом». Не знаю, как сейчас. Возможно все заводики милиция разрушила. Сейчас же их выслеживают не только с земли, но и с воздуха – дронами, но в милых моему сердцу девяностых, когда я был молод и полон сил, было именно так. Мы не раз пробовали эту водку – качество всегда было на уровне. Однажды, совершая рыболовный марш-бросок по дебрям левого берега Березины от Мильвы вверх по течению до уровня Белого озера, мы насчитали шесть заводиков, а сколько еще осталось незамеченными. Объемы заваренной браги на каждом исчислялись сотнями литров, так что бутлегерство в те годы в Пуще процветало. Знаю Чапуньских, молодых в то время, мужиков, которые на этом здорово поднялись, заработав стартовый капитал для дальнейшего бизнеса.
Я прекрасно изучил всю Налибокскую Пущу, объездил и обошел все ее леса, хвойные боры, болота, каналы, ловил рыбу на всех ее водоемах, начиная с озера Кромань и заканчивая речками Уссой, Ислочью, Волкой, но для меня сердцем Пущи остаются дебри лиственных лесов поймы моей любимой Западной Березины.