...В предрассветном сумраке, оглашаемом лишь запоздалыми криками встревоженных зарождающимся утром ночных птиц, на пустынной дороге, идущей вдоль окраины густого леса, из плотной молочно белой пелены утреннего тумана неясным силуэтом вынырнула богато украшенная золотом чёрная карета, запряжённая шестёркой статных вороных жеребцов с пёстрыми пушистыми перьями на головах. Всем этим великолепием искусно правил чуть полноватый кучер в шикарном красном камзоле с золотым шитьём.
.....На горизонте уже маячили скромные особняки, облепленные бедными хижинами, как наседки цыплятами. Это были предместья столицы роскоши и разврата...Это был Париж! Долгое путешествие великолепной кареты приближалось к своему завершению...
...Карета завернула на скромный,хоть и не маленький постоялый двор и кучер направил коней прямо к яслям с мутной дождевой водой.Блестящие от пота бока коней подрагивали от утренней прохлады... Шоры на глазах защищали их от пыли, дождя и излишнего света... но сейчас кони зябко поёживались вымокнув под несильным ночным дождиком. Остановившись у яслей, кони тут же потянули морды к мутной глади воды....
... Кучер на удивление легко спрыгнул с облучка, быстро обошёл карету и, откинув лесенку у подножия дверцы кареты, распахнул эту самую дверцу. На боковину проёма легла крепкая ладонь с пальцами украшенными парой дорогих перстней.Следом на ступеньку лестницы вступила нога в эффектных высоких ботфортах с дорогой отделкой.Золотая пряжка и такая же золотая шнуровка на них, меховая оторочка по краям у колен выдавали в их хозяине весьма солидного обеспеченного Господина, который не привык себе в чём то отказывать или стеснять себя некими рамками.
... Через мгновение из проёма дверцы кареты показалась строгая причёска Хозяина всей этой роскоши, а следом и он сам: средних лет, статный шатен с глубокими и ясными синими глазами, в богато расшитом золотом, но таком же строгом чёрном бархатном камзоле с золотыми пуговицами.Оглядевшись вокруг,Господин удовлетворённо хмыкнул и твёрдым чеканным шагом длинных сильных ног проследовал к обшарпанной двери старого 2х-этажного здания.Из сараев окружавших весьма просторный двор доносились голоса всевозможных домашних животных, обеспечивавших видимо продуктами таверну при постоялом дворе,на который прибыла карета Господина.По двору резво бегали между сараями и колодцем несколько служанок в простеньких крестьянских нарядах с вёдрами в руках.
... Распахнув дверь заведения, мужчина тотчас скрылся за нею.За дверью был просторный зал, в одном углу которого расположилась конторка, окружённая столом и несколькими секретерами, парой комодов и внушительного размера и возраста шкафом.За конторкой восседал с важным видом полноватый и начавший лысеть зрелый мужчина в чёрном фартуке, полотняной бежевой рубашке и чёрных нарукавниках. На носу его красовались очки в тонкой стальной оправе , скорее напоминавшие пенсне. за выпуклыми стёклами их его глаза напоминали глаза диковинной немаленькой рыбы. Мужчина был полностью поглощён тем что сосредоточенно щёлкал костяшками на счётах и бормоча себе в густые усы какие то замысловатые формулы, вписывая в увесистый талмуд всё новые ряды символов, букв, цифр и каких то непонятных знаков.Увлёкшись своим важным занятием мужчина не сразу заметил подошедшего к конторке господина.
... Удосужившись наконец заметить начавшего нервничать гостя, не желавшего из деликатности отвлекать хозяина от трудов праведных, хозяин поднял на него глаза скрытые за внушительными линзами. --Мне нужна комната дня на 2 и приемлемое питание на это же время - Джентльмен кинул на конторку бархатный кошель с золотым шитьём стянутый шёлковым шнуром.
- Сию же минуту, мсье - оживившись засуетился, ёрзая на стуле хозяин, вытряхнул на столешницу конторки содержимое кошелька , быстро отмёл необходимое количество блестящих дисков, вернув остальные обратно и вернул кошелёк ожидавшему господину. Тот взвесил на руке кошель, глянул на горку монет на конторке, которые быстро пересчитав, полноватый дядька смахнул в ящик под столешницей и удовлетворённо улыбнулся своим мыслям, вероятно оставшись доволен ценами в этом заведении. Хозяин заведения торопливо внёс какую то новую запись в тетрадку, лежавшую чуть в стороне от внушительного гроссбуха (вероятно тетрадка служила для временных черновых записей), поднял глаза на джентльмена и обернувшись снял с гвоздя ключ с дубовым брелком. - "Девятая комната , мсье, по лестнице налево, с левой стороны. спасибо что выбрали наше заведение. приятного пребывания.Если желаете что то заказать съестное - в том конце зала у нас трапезная( дядька указал в другую сторону от двери здания, где и правда располагалась массивная барная стойка и с полдюжины таких же внушительных дубовых столов, окружённых приятного вида стульями.
... Благодарю, мсье,- ответил приезжий и резко развернувшись быстро вышел за дверь. Во дворе он подозвал своего ямщика, служившего и адъютантом и лакеем и камердинером и вообще слугой джентльмену в чёрном одеянии. - Джей, отнесите вещи в мой номер, позаботьтесь о лошадях и можете отдыхать. -- Будет сделано Кэп - коротко ответил слуга и поклонившись кинулся выполнять указания.
... Слуга не случайно назвал господина Кэпом ибо тот и правда в прошлом был капитаном Британской королевской гвардии и служил в Букингемском дворце командиром роты Королевской стражи. За заслуги его семьи перед Британской Короной, Венценосная Семья наградила нашего героя целым годом отпуска на обеспечении из Королевской казны.
Джентльмен носил звучное имя Артур Виктор Беннет и был потомком древнего, весьма обеспеченного дворянского рода, многие годы служившего Короне верой и правдой до самоотречения. Сам капитан не уронил ни чести мундира ни доброго имени предков и служил так же долго доблестно честно и беззаветно, за что и был удостоен столь долгого отпуска в награду за прилежное служение.С благословения родителей и доброго напутствия друзей, родных и соратников отправился в путь дабы и мир необъятный посмотреть и себя в лучшем свете показать и Корону Британскую прославить. И вот в странствиях своих достиг он заветного уголка , в который на протяжении всей предшествующей мировой истории сладкие мечты манили и героев и безумцев. Капитан приближался к Парижу!...
========================
Мари Элизабет ещё вчера бы уверена в своём «завтра»: вставать с петухами и спешить на молитву, выполнять работу, заданную, как послушание от матушки-настоятельницы монастыря Святых Урсулинок, ложиться спать на твёрдое ложе в своей келье после последней молитвы далеко за полночь, довольствуясь скудным питанием, из радостей такой жизни - только солнечный свет в узком окне, да изредка прилетающие «побеседовать» с ней птицы. Так откуда же Мари Элизабет могла знать наверняка, что существует иная жизнь? А она знала. Ведь как бы иначе, она могла бы рисовать углём на стенах не виденные ею никогда картины: цветы, красивых женщин и ….о ужас!.... Мужчин!!!!
Разумеется, по монастырским канонам, – она преступница, за что с позором была изгнана сёстрами Урсулинками.
Но это всё было вчера.
А сегодня она брела наугад по предместьям Парижа, пошатываясь от усталости. Каким-то чудом сумела преодолеть расстояние длиной почти в 100 километров. Делая шаг, сердце стучало «В Париж!», где (она верила в это!) сумеет найти себя в качестве художницы и показать всем, что её талант не в неусыпном служении живущей в добровольном заточении божьей невесты.
Узкие улочки… Неприветливые лица поселян, хмуро оглядывающие пошатывающуюся хрупкую фигурку в чёрном, запылённом бескрайними дорогами, одеянии…. Мари Элизабет нет дела до злых глаз, она видит свою цель на сегодняшний момент: добраться до постоялого двора, умолить хозяев дать ей воды, немного хлеба и позволить забыться сном хоть где-то под лестницей.
И вот спасительный приют. Мари Элизабет даже стучать не пришлось в ворота, она просто входит в приветливо распахнутые двери, оглядывается по сторонам, и, чувствует внезапное головокружение – опьяняющие запахи готовящейся где-то еды совсем лишают её сил – голодный спазм погружает её в глубокий обморок...
**************
...В затуманенном голодом и усталостью сознании девушки миражами проносятся клочки картинок прежней, монашеской жизни, теперь столь далёкой, будто и не было её... Тесная келья с уныло серыми стенами и удивительно высоким сводчатым потолком, крошечное окошко,забранное фигурной чугунной решёткой,жёсткое ложе кровати с грубым холщовым покрывалом,скрывающим тощий дырявый матрац из прелой соломы в изъеденной мышами мешковине...
...Но почему грубая мешковина кажется такой нежно мягкой на ощупь, приятно ласкает щеку и щекочет нос?...Девушка с трудом всплывает из тумана забытья и сквозь пелену его слышит строгий, но чарующий голос...
... - Джей, 1000 чертей, где тебя носит нечистый?Иди сюда и помоги мне наконец!
- Сию минуту, Кэп, уже бегу - хрипло-ворчливый голос Джея раздаётся где то совсем рядом...
- Кто это, Сэр?Откуда это чудо? - Джей в недоумении смотрит на маленькую девичью фигурку, неподвижно повисшую на руках у его Господина
- Возьми это "чудо", болван и отнеси в мой номер - Кэп начал терять терпение от возмущения нерасторопностью слуги, - Номер закроешь, а ключ принесёшь. И проследи чтоб не было особо любопытных...
Джей принял на руки живую ношу господина и, осторожно ступая, понёс её к двери заведения. Несильным пинком открыв дверь, Он протиснулся внутрь и направился к лестнице. Тело бедной малышки у него на руках не весило буквально ничего. Однако вслепую подниматься по весьма крутой и скользкой лестнице с ним на руках при почти полном отсутствии хоть какого нибудь освещения было довольно непросто. И всё же Джей, привыкший к трудностям, коих пришлось ему пережить немало, будучи в услужении у Капитана на протяжении стольких лет и с этим мелким неудобством тоже справился. Легко подкинув девичье тельце на плечо, Джей отпер дверь, прошёл в комнату и осторожно опустил свою обмякшую ношу на покрывало Хозяйской кровати.
Потом, тихонько развернувшись, вышел, запер дверь комнаты и уже налегке сбежав по лестнице выскользнул за дверь. Отдал ключ Господину и, поклонившись, продолжил хлопотать вокруг усталых лошадей Хозяина.
...Капитан вошёл в здание и твёрдым шагом направился к конторке , за которой всё так же уткнувшись в бумаги восседал хозяин заведения. Выждав паузу,Кэп обратился к нему:
-Могу я обратиться к Вам с просьбой несколько деликатного свойства?
-Конечно,мсье,чего изволите?-живо отозвался тот с заговорщицким видом
-Не подскажете ли где можно приобрести одеяние для юной леди?Есть ли тут по близости какой либо салон или галантерейная лавка?
-Конечно,мсье,но она через несколько кварталов отсюда.Дабы не утруждать достопочтенного господина пешей прогулкой, осмелюсь предложить что нибудь из гардероба моих дочерей или из старых платьев моей благоверной?
-Вы очень любезны мсье, я с благодарностью приму столь уместное и щедрое Ваше предложение. Где и когда я смогу посмотреть эти наряды,дабы обсудить с Вами, что и за какую сумму я могу у Вас приобрести для моей протеже?
-Покорнейше прошу Вас переждать ещё буквально пару минут,дабы я мог закончить свои дела с бумагами, после чего я буду целиком и полностью в Вашем распоряжении.
-Как Вам будет угодно,мсье. Жду Вас и благодарю ещё раз за столь любезное предложение.
Капитан коротко поклонился и развернувшись на каблуках чётким шагом отошёл к окну...
=======================
...Уже порядочно стемнело за окнами, когда Капитан вышел из номера и направился по коридору к лестнице. Узкая , скользкая и крутая лестница, к тому же отвратительно освещённая, как и всё внутреннее пространство дряхлого здания гостиницы, не вызвала в нём ни капли положительных эмоций. Внутренне содрогнувшись, он представил, какого качества в ней может быть еда, которую волею случая ему придётся отведать в её "трапезной", куда он сейчас направлялся...
...Спустившись не без труда по скрипучим ступеням вниз, Кэп остановился у стойки, за которой стояла полноватая женщина средних лет, с едва начавшими седеть, слегка засаленными волосами, но с ясным взглядом глубоких серых глаз, в краешках которых затаились искорки исключительной теплоты и щедрости душевной. Эти глаза сейчас тайком,но с неподдельным интересом изучали Капитана, его фигуру, лицо и облачение.
- Чем могу быть Вам полезна, мсье? - с искренним интересом спросила дама мелодичным глубоким грудным голосом, скорее присущим некой юной оперной диве, нежели провинциальной домохозяйке.
- Прежде всего, сударыня, позвольте высказать своё почтение и восхищение Вашим обликом, ибо нечасто я встречал в подобных захолустьях Дам, Вам подобных. Могу я узнать Ваше имя, мадам?
- Жаклин, мсье, меня зовут Жаклин. Мерси за комплиман, сударь, весьма польщена. Итак, что прикажете Вам подать? Если не ошибаюсь, Вы ведь изволили спуститься сюда, чтобы отужинать?
- Именно так, мадам - Кэп скромно склонил голову и подняв лицо бросил быстрый взгляд в глаза хозяйки ( - а она ещё весьма недурна собой - про себя подумал Кэп, тайком изучая облик стоявшей перед ним дамы - очень даже недурна). Могу я просить Вас предоставить мне список возможных блюд, а проще говоря, меню Вашего заведения?
- Всенепременно,мсье...Вот, прошу Вас - подавая пару листков писчей бумаги, заключённых в кожаную обложку, дама снова мельком бросила любопытствующий ( и даже слегка кокетливый и похотливый), но почти молниеносный взгляд на Кэпа, что конечно же не укрылось и от его изучающего взгляда. Принимая меню, он будто случайно накрыл ладонь дамы своей широкой и крепкой ладонью, чем заставил женщину слегка покрыться мимолётным стыдливым румянцем, который однако тут же испарился бесследно с её бледного, (вероятно от пудры или ещё каких женских ухищрений, к коим прибегают ей подобные особы ради мнимой красоты), но вполне миловидного, не смотря на это, лица...
...Сделав заказ, Кэп снова сдержанно поклонился и слегка расшаркавшись, чётко развернулся и направился к столику, куда его попросила пройти Жаклин, уверив его, что заказ ему вскоре принесут. И правда, некое белокурое юное создание, в аккуратном и в меру чистом переднике, тихо появилось перед ним, слегка поклонившись, выставило с подноса пару блюд и бутылку бургундского с симпатичной кружкой вместо привычного бокала и снова присев в лёгком реверансе, столь же бесшумно удалилось за стойку, скрывшись затем в смежной комнате, вероятно служившей кухней.
...Не смотря на столь скромное появление и мгновенное исчезновение юной девушки, Кэп своим цепким взглядом успел оценить красоту её. Он непременно решил попытаться улучив момент поворковать с прелестницей в тихом уголке двора или где то ещё, где будет угодно провидению свести их лицом к лицу. Однако он тут же устыдился своих фривольно греховных мыслей в отношении юной девушки, что, тем не менее, не заставило его отказаться его от задуманного. В конечном счёте он Джентльмен и в случае чего сможет оправдать своё доброе имя и ответить за любой свой проступок, вольный или невольный. А надругательство над невинным созданием или что либо в том же духе, что не достойно было бы звания Английского офицера и дворянина, разумеется никак не входило в его планы. По крайней мере - пока. Однако пребывание его в сопредельном государстве уже начинало ему нравиться и обещало быть весьма и весьма приятным.
...Улыбнувшись подобным своим мыслям, Кэп прикончил остатки ужина, который, вопреки его ожиданиям, оказался даже очень неплохим, вытер губы своим шёлковым кружевным белоснежным платком, (снова тайком бросив изучающе-оценивающий взгляд на хозяйку "трапезной" и, по совместительству, супругу хозяина всего заведения), и,спрятав платок за манжету камзола, поднялся из-за стола весьма удовлетворённым. Он подошёл снова к стойке, бросил на неё пару монет, (которые хозяйка тут же смахнула в карман передника весьма сомнительной, однако, свежести. Попросив остальное, в случае недостаточной оплаты, внести в его счёт за проживание в гостинице, Кэп снова сдержанно поклонился хозяйке, не преминувшей многообещающе улыбнуться в ответ, и, заказав, повторно те же, только что отведанные им блюда, отправился за дверь, дабы дождаться исполнения заказа, а заодно и прогуляться перед сном, подышать свежим воздухом...
...Буквально через несколько минут Кэп подозвал Джея, всё так же хлопотавшего вокруг лошадей и, уже вместе с ним, вошёл в гостиницу. Отходя к конторке,он кивнул слуге в сторону трапезной: " Скажи что ты от меня,забери всё что дадут и жди меня у двери номера"...
...Сам Капитан забрал платья и прочие вещи,которые он выбрал ранее и которые для него приготовили хозяева заведения, поблагодарил за уделённое время и внимание хозяина и одну из его дочерей,которая показывала платья и помогла Кэпу выбрать их. Он вручил хозяину туго набитый монетами кошель в благодарность за услугу ( у дядьки при этом глаза буквально горели, да и сам он весь будто светился изнутри), благосклонно выслушал комплименты и благодарности за щедрость от хозяина и его дочери, после чего смерил девушку оценивающим взглядом и, тепло улыбнувшись хозяевам, направился в номер, у дверей которого уже топтался его слуга с подносом в руках...
==============
... Сколько времени Мари лежала без сознания, она не знала... Но видимо весьма долго, поскольку за окном уже заметно стемнело и в просвете меж плотных штор, закрывавших изрядную часть немаленького окна в просторной, но бедно обставленной комнате виднелось сумрачное вечернее небо, половину которого поглотило багрово-алое пламя заката.Но девушка этого не видела. Она лишь едва начала приходить в себя и с огромным трудом открывать свои,словно свинцом налитые, веки. Сквозь вязкий туман, всё ещё царивший в голове и накрывающий липкой и тяжёлой паутиной забытья,девушка едва разглядела неясный силуэт открывшего дверь мужчины в богатой одежде с масляной лампой в руке. На другой руке у него висело нечто тёмное полотняное,напоминавшее свёрнутый или скомканный мешок мышиного цвета.За его плечом виднелся силуэт второго человека , который был чуть ниже, коренастее и он был одет ярче - не в чёрном а, кажется в красном одеянии.В руках второго был немаленький поднос с несколькими блюдами,на которых красовалось несметное количество самой разнообразной еды.... От ударившего в голову умопомрачительного разноголосья опьяняюще вкусных запахов девушка, едва приподняв голову, вновь потеряла сознание и уронила её на подушку....
*******
Как и предполагалось изначально, Капитан провёл в придорожной гостинице всего 2 дня. Юная незнакомка, упавшая накануне в его объятия в голодном обмороке, теперь уже вполне окрепла и уже даже начала вставать с постели. Капитан переночевал в номере Джея, дабы не смущать малышку и не давать окружающей черни повода для сплетен...
...Наутро, едва проснувшись, Капитан наспех оделся, быстро приведя себя, однако, в подобающий офицеру лейб-гвардии Её Королевского Величества облик, и, выйдя за дверь, направился в номер, оставленный им той самой малышке,за которой они с Джеем ухаживали накануне вечером....
====================
Но это было словно волшебным сном из прошлой жизни, которая была или нет - не ясно.... А теперь Мари бредёт в каком-то странном одеянии из серого сукна по узким улочкам, сжимая бархатный кошель с монограммой АВБ, и вспоминает странный разговор с мужчиной, у которого такой милый и волнующий английский акцент.
- Как твоё имя, милое дитя?
- Мари Элизабет дано мне при рождении. Родителей не знаю. Потому не могу назвать своё сословие.
- Ты будешь счастливой, Мари. Твоё имя получит своё продолжение.
- Что Вы хотите сказать?
- Как знать, как знать… - в раздумье покачивая головой произнёс господин в красном бархатном камзоле, богато украшенном золотым шитьём.
Мари лежала в настоящей постели: под одеялом, на мягкости перины, подушек, и (о чудо!) на настоящих льняных простынях. А господин пристально смотрел ей в лицо. Она же не знала, куда спрятать глаза. Впервые она оказалась совершенно без одежды и понятия не имела, куда подевалось её монашеское одеяние.
- Посмотри сюда. Я оставляю тебе немного денег. Ты должна выглядеть достойно, как молодая мадмуазель. Быть может, если ты будешь достаточно умна, я увижу тебя снова. Надеюсь, ты будешь выглядеть иначе. А пока надень то платье, которое тебе принесут.
С этими словами Артур Виктор Беннет, Капитан британской королевской гвардии (а это был именно он) положил на стол увесистый кошель, развернулся на каблуках и вышел из комнаты прочь…
Многочисленные лавчонки и магазинчики. Они приманивали взгляд Мари. Иные услужливо распахивали свои двери перед девушкой – нетрудно угадать в ней покупателя с деньгами. Но Мари всё шла и шла. Она не знала точно, что следует купить в первую очередь и потому не стремилась расстаться ни с одной серебряной монеткой. Ей казалось, что возможности для того, чтобы изменить свою жизнь рассыпаны всюду, надо только иметь волю их взять. Вчерашняя монашка полна решимости. Но… что взять, где взять правильно?
Чудесный аромат духов внезапно отвлёк нашу героиню от её мыслей. Впереди появилась невысокая тонкая фигурка, шлейф платья, невиданной расцветки с обилием кружева, решительно подметал каменную мостовую, а голову венчала шляпа, искусно украшенная диковинными цветами. Образ, мнящийся монастырской послушнице в её смелых снах. Как заворожённая Мари следовала за ней, невольно копируя походку незнакомки и гордую посадку головы. Незнакомка вошла в какую-то дверь, звякнул колокольчик. Мари вошла следом. Мелодичный голосок незнакомки разорвал внезапную после шумной улицы тишину. Не оборачиваясь к Мари, незнакомка спросила: «Преследуешь меня?»
Мари окаменела. Незнакомка обернулась.
- Я – Тироль. Ты ведь шпионишь за мной? Кто тебя послал?
И тут сбивчиво, проглатывая целые слова и фразы, Мари рассказала невесёлую историю своей жизни. Тироль слушала внимательно. На её живом лице с умными глазами отражалось всё: и сострадание, и брезгливость, и недоумение. Но самое важное: она безоговорочно поверила во всё, что поведала ей Мари. Поэтому молодая женщина сказала примерно следующее "Я помогу тебе, я приму участие в твоей пока ещё такой невесёлой судьбе".
А дальше начался самый настоящий праздник: платья, нижние юбки, ленты, корсеты, туфли, горы нижнего белья, булавки, шпильки, баночки с кремами, шампунями, румянами и с чем-то совершенно непонятным, и, кажется, что-то ещё и ещё непонятного назначения… Голова Мари шла кругом от всего этого. Лихорадка от приобретаемой роскоши никак не отпускала Мари даже за чаем в гостиной у Тироль поздним вечером....
==========================
...Покончив с формальностями и уплатив по счетам, Капитан собрался в дальнейший путь. Джей, как всегда, быстро собрал и вынес вещи Капитана и свои нехитрые пожитки во двор, умело погрузил их в сундук, закреплённый на тыльной стороне роскошной кареты хозяина, помог Капитану взобраться внутрь и, сложив лесенку у подножья кареты, ловко вскочил на облучок. Прикрикнув на лошадей и легко стегнув их плетёным хлыстом, он направил карету к выезду со двора. Наших путников ждал Париж...
...Это было уже около полудня и солнце набрало свою знойную силу, когда карета тронулась в путь. Пыльное марево окружало карету, двигавшуюся по ухабистой грунтовой дороге к славному, блиставшему манящим великолепием городу. Джей ловко правил лошадьми, искусно объезжая особо внушительные выбоины на старой дороге. Когда же карета наконец въехала в пределы столицы, на улицы вновь начала опускаться магическая темнота наступающей ночи....
...Карета, прогремев по брусчатке окраинных улиц Парижа, остановилась у шикарного особняка, въехав в обширный, аккуратно ухоженный двор перед ним. Это была одна из старых столичных гостиниц, однако возраст здания ничуть не повлиял на его внутреннее убранство, блиставшее великолепием и роскошью отделки. Пышный красный ковёр покрывал широкую мраморную лестницу, ограниченную массивными бронзовыми перилами. Блестящие стальные прутья прижимали его к внушительным ступеням. По бокам с обеих сторон этой лестницы и в просторных коридорах гостиницы повсюду стояли бронзовые бюсты великих людей славного прошлого. Императоры, военачальники, литераторы и мыслители прошлых времён с молчаливым достоинством величественно взирали на посетителей и постояльцев гостиницы.
...Войдя в громадный дверной проём, мимоходом кинув монету швейцару, с учтивым поклоном открывшему перед ним отделанную бронзой тяжёлую дубовую дверь, Кэп быстрым шагом проследовал к внушительной стойке находившейся в глубине необъятного холла. Молодой клерк в белоснежном, расшитом золотом мундире, напомнившем Кэпу форму младшего офицера лейб-гвардии, быстро внёс данные нового гостя в толстую книгу, обитую зелёным бархатом, и вручил позолоченный ключ от номера, отведённого Капитану. Капитан чётким шагом поднялся по лестнице и, войдя в просторный светлый номер, скинув сапоги с натруженных ног, не раздеваясь, блаженно растянулся на кровати, буквально утонув в толстых пуховых перинах. Обилие впечатлений от путешествия и лёгкая усталость быстро погрузили Капитана в чуткий, но так ему необходимый, сон.
... В далёкой теперь, но всё такой же родной его сердцу Британии, ждала Капитана невеста, огненноволосая красавица Мэрион Хайд. Но намеченная свадьба с нею была отнюдь не в интересах Капитана, ибо и сердце его не питало к ней ни малейших чувств, и сам он весьма холодно относился к рыжим красоткам из его окружения. Капитан любил темноволосых женщин, причём ему нравились больше длинные распущенные волосы, нежели причудливые причёски, коих он при Дворе насмотрелся немало. И чтоб оттянуть неприятную обязанность женитьбы на дочери влиятельного лорда, а заодно и посмотреть мир, поискать забавы и женщин по душе, Капитан и устроил себе это путешествие, пользуясь великодушно предоставленным ему Высочайшим соизволением отпуском...
... Кстати о женщинах... Париж славится своей любвеобильностью и изобилием вполне доступных красавиц на любой, самый взыскательный вкус. Раз уж Капитан в своих странствиях прибыл в город, нашумевший подобною славой, грех плодами этой славы не потешиться. Капитан моментально проснулся и взглянув на тёмные окна номера, в которых за тяжёлыми шторами шумел и светился редкими но яркими огнями Париж, быстро оделся, прихватив кошель , плащ и шпагу, и вышел из номера прочь...
*************
...Тироль ласково и снисходительно смотрела на свою маленькую протеже: - Ты думаешь, что сейчас ты достигла блаженства? Думаешь, что у тебя уже всё есть? Глупышка, у тебя нет самого главного – положения в обществе. Но, даже и не это стоит принимать во внимание. Чтобы войти в общество и чтобы общество приняло тебя за свою, на твоей шее должно висеть хоть одно, но приличное украшение. А пока мочки твоих симпатичных ушек не имеют даже дырочек для серёг.
Пока Тироль говорила это, Мари во все глаза рассматривала, как ей казалось, шикарный облик своей новой знакомой. Завораживали покачивающиеся драгоценные камни, длиннющие, завёрнутые вверх ресницы, обрамляющие в форме сливовой косточки серые глаза. При вороных волосах светлые глаза смотрятся холодно и пронзительно. Тироль умело гасила свой взгляд, словно понимая его силу, переводила его резко в сторону и потом плавно возвращала его снизу вверх, пока опять не встречалась взглядом с собеседницей. У Мари что-то оживало в нижней части живота.
- Милочка, почему ты так смотришь на меня сейчас?
- Вы просто великолепны. Вы, как сказочная фея из моих снов.
- Ну, ну, будет тебе… Время позднее. Ложись спать. Тебе постелено в моём будуаре.
…Лунный свет проникал в комнату, рассекаемый оконной рамой, он создавал странное зрелище. Полосы света и тени чередовались, безжалостно рассекая предметы, все вокруг непонятно. Мари ещё долго не могла заснуть, размышляя о таком длинном и наполненном событиями дне, о том, как впервые в жизни она окунулась в ароматную воду ванны с розмарином, увидела хмелевое мыло, о том, как служанки расчёсывали её длинные золотистые волосы, завивали их горячими медными щипцами, как Тироль давала наставления по поводу одежды, как шнуровали первый в её жизни корсет и разговоры-разговоры с Тироль. Постепенно девушка задремала....
...И вдруг в её затуманенное сном сознание ворвались странные звуки... Кажется, кто-то исступленно всхлипывал где-то рядом, раскачиваясь на диване. Осторожно обернувшись, Мари была поражена. Тироль стояла на четвереньках, сзади, навалившись на нее словно пёс, содрогался мужчина, а второй лежал на спине, она плотно прижималась к его промежности. В полутьме сцена казалась отвратительной, если бы не вскрикивания женщины. То, что сначала показалось рыданиями, а на самом деле это и были рыдания, но не от обиды, а от наслаждения. Видно было, что контроль над собой Тироль совершенно потеряла, просто стала облаком желания. Исступление, временами казалось, достигало предела, она даже начинала хрипеть – (в этот момент Мари задумалась, а можно ли от этого умереть?) – замолкала вдруг, словно потеряв силы, и потом вновь возвращалась к нарастающим стонам переходящим даже в вой. Это было что-то совершенно животное, но и притягательное в своем чистом и неограниченном желании.
Спустя полчаса мужчины удалились. А Тироль в чём мать родила осталась сидеть на диване. Зажгла свечи и, мурлыча под нос песенку, плотоядно и одновременно лукаво улыбнулась Мари.
- Не спишь, дитя? Мы разбудили тебя. Ну, да, я – куртизанка. И что такого? – тут брови Тироль взлетели вверх и подбородок гордо вздёрнулся. - А как ты думаешь, за какие другие заслуги я бы могла иметь дом, прислугу, наряды? Да ведь и тот чай, что мы пили вечером, оплачен звонкой монетой из мужских кошельков. Кстати, один из кавалеров, который только что так победоносно отымел меня на пару со своим приятелем, впадает в любовный раж исключительно в этой самой комнате.
Мари поняла, что то, что сделано, было сделано для неё. Что Тироль преподнесла ей яд таких неземных удовольствий, который теперь будет съедать мозг, и, в конце концов, подтолкнет и саму Мари к поиску чего-то подобного. Так всё и произойдёт. Но это будет уже другая история.
===============================
... Капитан прошёл по коридору в другое крыло здания отеля, вызвал Джея и направился к лестнице...Выйдя из отеля "Эксельсиор",Кэп с помощью верного слуги взобрался в карету и через несколько секунд,(когда Джей занял место грума на облучке),карета, мерно покачиваясь на брусчатке, чинно выкатилась со двора.
... Карета, скрипнув, замерла у тяжёлых кованых чугунных решетчатых ворот с изображениями диковинных цветов и птиц,выкрашенных золотой и алой краской. Массивные ворота удерживались парой бронзовых статуй довольно симпатичных нимф, которым одеждой служили густо обвившие их стебли необычных растений с крупными сердцевидными листьями. У ворот стоял швейцар в зелёном бархатном камзоле и с такой же зелёной фуражкой на крупной, начавшей лысеть от солидного возраста, голове. В стороне от ворот виднелась калитка, за которой стояла выкрашенная в такой же нежно-зелёный цвет сторожка привратника. С обеих сторон от ворот и калитки были бронзовые колонны из которых "произрастали" диковинные алые "цветы", которые при ближайшем рассмотрении оказывались красными фонарями.
... Швейцар торопливо открыл ворота и кряхтя подошёл к карете. Довольно резво для своих преклонных лет вскочил на облучок и быстрым полушёпотом, дабы не беспокоить зря пассажира кареты, объяснил Джею дорогу по подъездной аллее к особняку. Особняк этот был ничем иным, как знаменитый на весь Париж "Тирольский Замок", излюбленное место зажиточных парижан для тайных интимных утех...
Капитан слыхал об этом заведении от своего подчинённого, французского эмигранта Клода Бердье. И вот теперь решил испытать сладость тех пресловутых утех на себе. Его ждала бурная ночь...
================
- Я ведь знаю, зачем ты пришла ко мне, - Тироль очень осторожно коснулась ладонью щеки Мари Элизабет, - я помогу тебе, все будет хорошо, доверься мне.
Руки Тироль обвили стан девушки, сквозь ткань корсета от сжимающих и давящих поглаживаний по телу пробежал сладкий спазм. Мари Элизабет вздрогнула и затряслась как от электрического разряда,
Шёпот Тироль оказывал парализующее действие, вкрадчивый тихий голос лишал воли. Поглаживания усиливались, многослойные юбки задраны умелыми руками Тироль, а пальцы старались проникнуть уже в совсем интимное место.
Возмутившись такой внезапной наглостью и решительностью, Мари Элизабет захотела оттолкнуть свою милую мучительницу, но сил хватало только на то, чтобы стоять на ногах.
- Ну, вот видишь, малышка Мари, твое негодование угасло! – Тироль прочла её мысли, - Тебе проще согласиться со мной, чем вести войну, в которой ты проиграешь. Тебе не надо ничего делать, я всё сделаю сама.
Тогда Мари Элизабет казалось, что действия Тироль нарушают естественный ход вещей в природе, но позже, она поняла, что скорее сама является примером «недопустимого хода вещей».
Рука Тироль попросилась девушке между усиленно напряжённых ног, и тут наша девственница чуть подалась вперёд, расставляя их, подставляя лобок навстречу интимным ласкам.
- Ну вот видишь, моя девочка, ты все поняла, ты уже готова.
Мари Элизабет, как завороженная, смотрела в окно, хотя необыкновенная нега начала смыкать веки. Привстав на носочки, Тироль нежно лизнула шею девушке.
- Пойдем, - шепнула развратница, беря за руку и увлекая в комнату вчерашнюю монашку.
Она пошла следом деревянной походкой. Наверное, если бы ей велели выпрыгнуть из окна, так же прошла бы по подоконнику и сделала бы шаг во вне.
- Не бойся, доверься мне, милая Мари, не думай ни о чем, я все сделаю сама…
Обе приблизились к широкому дивану, на котором были разложены богатые наряды кокотки. Тироль решительно всё смахнула на пол, и стала понятна вся степень её нетерпеливого возбуждения. Мари Элизабет присела на самый краешек дивана, а Тироль потянула за шнуровку корсета, расслабив его, очень осторожно её ладони проскользнули внутрь, извлекая наружу молочно-белую грудь бывшей монашки. Нежными прикосновениями к груди опытная куртизанка нащупала твердеющие соски, начала слегка потирать их ладонью, коснулась губами ушка, отодвинув тугие локоны, зашептала:
- Я не мужчина, они грубы, а я знаю, как ты устроена, я буду нежной и осторожной, ты не залетишь от меня, ни в чем нет опасности, моя Мари.
И девушка таяла, как снежок от солнца. Опытная рука Тироль уже вовсю шарила по шёлку панталонов. Пальцы её, красивые с узкими ноготками, были так проворны, что она быстро нащупала основное место наслаждения. Надо сказать, что наша монашка и сама умела извлекать из своего тела удовольствия, но без всяких фантазий на тему мужчин; так что сейчас она сама двигала попкой, подставляла наиболее чувствительные проходы пальцам. Куртизанка запустила руку внутрь к бутону, осторожно водила пальчиком по нижним губкам, не стараясь проникнуть внутрь, это просто изводило томлением Мари Элизабет, хотелось ласк по клитору – по наиболее нервной зоне. Девушка не выдержала, осторожность взбесила, и она сама попыталась начать мастурбацию, как неоднократно делала это в монастыре. Но тут Тироль мягким, но очень властным движением убрала её руку.
- Как ты нетерпелива, моя девочка, все будет, не спеши, – шептала она своим бархатистым приглушенным голосом. - Все будет, мужчины будут стоять в очереди к тебе, ты будешь настоящей королевой, они будут отдавать тебе всю свою энергию, оплачивая ваши обоюдные удовольствия…
Её слова тогда казались бредом, нелепой сказкой, призванной усыпить бдительность, вчерашняя монашка и подумать не могла, что это может сбыться.
Волна, упругая и стремительная, начала накапливаться, чувствовалось, как она выросла от маленького волнения, до неуправляемой морской стихии, уже стало нужно, чтобы не прекращались ласки, чтобы на берег была выброшена пена, наполняющего экстаза.
Но тут Тироль остановилась. Она вдруг сменила уговоры на приказы.
- Сними танталоны, шлюха!– сказала она резко.
Мари Элизабет совсем растерялась, ей стало неловко за задранные юбки, за расшнурованный корсет, мокрый шёлк панталонов и вообще за растерзанный вид. Эта растерянность и заставила повиноваться.
Девушка быстрым движением рук и ног скинула с себя лишний шёлк.
- Раздвинь ноги!
Готовность делать всё, что приказывает Тироль. Откуда она? Мари Элизабет просто очень хотела, чтобы опять начались ласки и предупредительная нежная вкрадчивость.
И вдруг куртизанка потянулась к лицу девушки, поймала губы, захватила их и прорвалась к языку, словно нанося жалом удары. Это было невероятно приятно, дыхание настолько участилось, что она едва выдерживала столь долгий поцелуй. Теперь куртизанка принята в новом качестве: властной и требовательной. Грубоватые прикосновения к бёдрам сменялись болезненными щипками. Нежные поцелуи груди заменялись на покусывания. Ласковые движения пальцев по клитору - на потягивания за малые половые губки.
Мари Элизабет совсем потеряла контроль над происходящим, чего Тироль, видимо, умело добивалась.
- А теперь перейдем к главному, - шепнула она.
Не открывая глаз, малышка Мари отдавала себя её воле, что уж тут ещё говорить, - это было именно так. После очередного долгого поцелуя, между губами девушки и куртизанки появился какой-то гладкий предмет. Это была штука, напоминающая банан, только холодная, твёрдая и очень гладкая.
Личность Мари распалась, что-то внутри неё знало, что это за штука, для чего и, мало того, испытывало нетерпение в ожидании её вторжения; но другая часть сознания сопротивлялось, пугаясь этого странного предмета, усиленно загораживалось от него… противоречие было нестерпимым.
Пришло понимание, что с девственностью пора распрощаться, Тироль явно помогала оттолкнуть ту часть души, которая направлена на замужество, на верность и преданность, на рождение детей, на некий уклад жизни, ведущий род в будущее. Предложение чего-то неустойчивого, зыбкого – погоню за чувственностью – опасное, но, очень пленительное. Чувственность – нечто отдельное и от семейного счастья, и от служения Богу. Похоть и страсть сложились в некий особенный свет, который мог озарить и тюрьму, и дворянское жилище. Мысли эти стремительно неслись в голове Мари Элизабет, она не уверена была в их правоте, скорее оправдывала себя.
Но вот ещё немного ласк… и мыслей – ноль. Непонятная штука, нагретая губами и их совместным дыханием, осторожно прислонена умелыми руками Тироль к заветному и пока ещё девственному местечку, затем конец этой штуковины медленно вошёл, и всё остановилось на миг. Нетерпение огромно, а тело открывает совершенно незнакомые удовольствия. Легкое неудобство, и малышка Мари сквозь боль, рывком необратимо становится женщиной, и вся дальнейшая жизнь будет исходить из этого.
Мари Элизабет сбросила груз, который несла без всякого понятного для неё смысла, который был дан от рождения. Она избавилась от этой изначальной тайны, которой должна была распорядиться. Это был своеобразный выбор между святостью и напором живой жизни. Сделав выбор, Мари наполнилась энергией, чувственностью, и никакой вины или желания замаливать свой грех не возникло.
Спустя время, она, возможно, сумеет остановиться на своих мыслях, а пока всё это лишь мелькнуло тенью на фоне слабой боли где-то в глубине между ног и последующим водопадом чувственности, исторгнувшимся из неё.
После того, как Мари немного успокоилась, Тироль, поглаживая её по щеке, зашептала опять:
- Милашка, ты стала женщиной только на половину, тебе нужно принять мужчину, его энергию, без нее женщина вянет. Лесбиянки напоминают высушенный тростник, не стоит увлекаться этим. Я приведу тебе мужчину, он будет послушен, и я помогу сделать всё, как надо.
- Тироль, зачем я Вам? – на глаза навернулись слёзы, чувство утраты и боязнь потерять того, кто так нежен и близок захватили всё существо Мари, ведь сейчас Тироль хочет отдать свою неопытную любовницу каким-то неведомым мужчинам.
- Я вижу, что ты такая же, как и я, - ответила она, откинувшись на диване, отложив на столик то самое нечто, что помогло дефлорации.
И Мари смотрела на «банан»: он был из какого-то камня, нисколько не напоминал настоящий мужской орган, просто бессмысленная красивая игрушка – первый мужчина вчерашней монашки.
- Какая такая?
- Ты страстная, как и я. Ты можешь жить, забирая мужское семя, разбивая сердца и забирая звонкую монету из кошельков.
- Что?
- Ты знаешь, для чего нужны мужчины?
- Нет, я не думала об этом.
- Малышка Мари, ты – такая милашка, что ни один самец не устоит перед твоими чарами. А церковь, дети и чинное восседание в гостиной у камина за женским рукоделием или игрой в преферанс с замужними дамами, пока ваши мужья весело проводят время вдали от семейного очага, совсем не для тебя.
- Вы думаете?
- Ладно, пустяки все это, – куртизанка вдруг изменила тон и подперев голову рукой заинтересовано поглядела на Мари Элизабет. – Так я зову мужчину?
- Зовите, - вновь обращённой женщине вдруг стало легко от своего решения, и она рассмеялась. - Зовите! Зовите, сколько хотите!
- А ты выдержишь?! – она засмеялась в ответ, стальные глаза её сверкнули из-под чёрных ресниц, а Мари стало легко и свободно…
==========================================
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
==========================================