Пушкин и Новалис. Рудокопы

Елена Шувалова
 О  роли немецкого поэта-романтика Новалиса в творчестве А.С. Пушкина нам до сих пор никаких работ не встречалось .
    Видимо, считается, что Александр Сергеевич его знать не мог, поскольку этого автора при нём на русский язык не переводили (первый перевод - Зинаиды Венгеровой, в 1922 году), а по-немецки поэт якобы не читал.

    Надо сказать, что Александр Сергеевич сам - видимо - создал эту легенду - о том, что он не знает немецкого языка.

    "О своем знании  немецкого   языка  сам  Пушкин  говорил Ксенофонту Полевому: «Только  с   немецким  не могу я  сладить . Выучусь ему и опять всё забуду: это случалось уже не раз». Говорить это  Пушкин  мог не ранее осени 1826 года, когда он впервые познакомился с Полевым в Москве. " / Интернет.
   
   Может быть, Ксенофонт Полевой и поверил "тупости" Пушкина в немецком именно языке; да мы-то ему в этом не верим! Зная основные европейские языки, зная древнюю латынь, - не знать немецкого - невозможно! Тем более, гению уровня Пушкина. Для чего-то поэт здесь лукавил, что-то он желал скрыть.
 
   Теперь, вникнув в явление Новалиса, - мы полагаем, что прежде все Пушкину хотелось скрыть знакомство с этим немецким романтиком. Потому что самые его тайные, сокровенные произведения вырастали из текстов Новалиса и перекликались с ними. Догадки об этом среди современников ему были совсем ни к чему.

   Мы уже отметили, что Талисман, - сердолик-карбункул - взят Пушкиным (в согласии с Е.К. Воронцовой) из романа Новалиса "Гейнрих фон Офтердинген".

   Теперь мы можем сказать, что послание "В Сибирь" - "Во глубине сибирских руд..." - так же создано поэтом    на основании одной Песни из этого романа.

Новалис "Гейнрих фон Отердинген",2-я песня Рудокопа.

   "Я знаю еще одну странную песню, происхождение которой неизвестно нам самим. Ее привез один странствующий рудокоп, приехавший издалека. Песня очень понравилась своей необычайностью. Она была темна и непонятна, как музыка, но именно этим она привлекла и занимала, как сон наяву:...


Мы приведём здесь самый конец этой Песни Рудокопа.

      "...И лишь немногие хитрей.
      Им царского не нужно дара;
      Их замысел - скорей, скорей
      Зарыть навеки замок старый.
      Оковы тайны вековой
      Падут, когда над темной бездной
      Вдруг загорится луч небесный,
      Блеснет свободы день живой.
      Тому, кто смел, силен и прям,
      Скала и пропасти не страшны;
      Доверясь сердцу и рукам,
      Он ищет короля, отважный.
      Зовет его из тайных зал,
      Воюет с духом, духом полный,
      И необузданные волны
      Текут, куда он приказал.
      Но вот, чем ближе вышина,
      Чем дальше от пещер холодных,
      Тем боле власть усмирена,
      И все растет число свободных.
      Оковы упадут - и вот,
      Ворвется в замок вал суровый
      И на зеленых крыльях снова
      Нас милой родине вернет".

Это - Новалис, а вот - Пушкин.

* * *

Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.

Несчастью верная сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит бодрость и веселье,
Придет желанная пора:

Любовь и дружество до вас
Дойдут сквозь мрачные затворы,
Как в ваши каторжные норы
Доходит мой свободный глас.

Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут — и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.

1827

Датируется концом декабря 1826, началом января 1827 года.

Не правда ли, очень похоже, особенно - последние стихи?..

Продолжение следует.