ЗОНА Б

   
ДКИ – Детская компьютерная игра:



С.Т.А.Л.К.Е.Р.

Артём Андрюшин.  В Зоне Безопасности. М., «Самиздат»,  2011.

Действующие лица:

Юджин, Эндрью -Джинн  - главное действующее лицо в Зоне Б
Альбертино Иванини  (Гуру Ходжа)– сталкер.
Мигель дон Паблико – друг и помощник Юджина, аналитик Ситуаций.
Полковник Погожин – блюститель Идео-Логова.
Майор Познецов – старший следователь  Зоны Б
Капитан Пулин  - просто следователь.
 Графиня Идея Стефанова

Опасные места  Зоны Б:
Сама Зона
Центр
Объект
База
Логово (Идео-Логово)

Границы Идео-Логова:

58 –й  километр
58 –й  километр «А»
58 – й  километр «Б»
101 – й   километр
58+58+1 – й  километр

Место действия:

МмТ  -  Москва – Мценск - Тбилиси



S. T. A. L. K. E. R.

В ЗОНЕ БЕЗОПАСНОСТИ: Четвёртый Путь. Мистический триллер-пародия. «Самиздат». Москва-Орёл-Красная Пахра. 2011. Автор: А. А.   Главный редактор и издатель:    Е. А.



ГЛАВА ПЕРВАЯ. Четвёртый Путь Юджина.



       Юджин мог теперь на законном основании отдохнуть на полную катушку. Он возвращался в Своё Пространство после довольно длительного путешествия по странам Седьмого Континента, куда  отправлялся десять лет назад в поисках Системы. Это произошло в марте 2056 года, то есть в самом начале Третьей  Мировой Войны, которая застала его в Гималаях. Покидая Тибет, Юджин  сказал друзьям, что теперь его путь лежит на Запад, куда попасть можно было, - из-за развернувшихся на планете военных действий, - только через Зону Молчания, расположенную в Мексике, в  четырёхстах милях от Границы. Очень трудно было установить, где находится  эта Зона Молчания. За прошедшие сто лет  Меганаука  так и не сумела объяснить существование в Мексиканской Пустыне загадочного пространства, наполненного гигантскими кактусами и кишащими повсюду ядовитыми гадами. Сюда отправлялись многочисленные исследовательские экспедиции, но ни один мыслящий робот так и не смог подобраться к разгадке вековой тайны.
      Для  Юлжина  это путешествие  имело особый смысл.. Уже давно он пришёл к выводу, что из того лабиринта противоречий, в котором находится мир, нет иного выхода, кроме совершенно нового Пути, не похожего ни на один из тех,  которые были тогда известны и которыми люди пользовались.  Но где начинался этот новый или забытый Путь – этого он не мог сказать. Тогда ему уже был известен тот несомненный факт, что за тонкой оболочкой ложной реальности существует иная реальность, от которой в силу каких-то причин нас нечто отделяет. Новый Путь  и есть проникновение в эту неведомую Систему.  Ему тогда казалось, что путь к неизведанному можно найти на Востоке. Почему именно на Востоке? На это трудно было ответить. Пожалуй, в этой идее было что-то от романтики; а, возможно, тут имело место убеждение, что на Западе, во всяком случае, найти что-либо  было невозможно. Но он жестоко ошибался.

     На обратном пути, в течение тех нескольких месяцев, что он провёл в Мексике, все его мысли пришли в полный беспорядок под воздействием безумной нелепости войны и связанных с нею эмоций, которые наполняли атмосферу и проникали даже в Космос. Но, когда он вернулся в Своё Пространство и вновь пережил те мысли, с которыми его покидал, то почувствовал, что поиски Пути и всё, что с ним было связано, были  более важны, чем любые вещи, которые происходят и могут произойти в мире "Западных Подлостей». И он сказал себе твёрдо: «Не б…ди, боряга! Ты ещё повоюешь».  Конечно, он сказал себе это молча, мысленно, чтобы,  не дай Бог, .кто-либо его не услышал в этом море тишины и спокойствия. Он сказал себе, что на войну следует смотреть, как на одно из тех катастрофических условий жизни, среди которых приходится жить, трудиться и искать ответы на свои вопросы и сомнения. И эта война, великая общепланетарная  война, грозившая перекинуться и на Луну, где обосновались потомки Нейла Армстронга, Третья Мировая Война,  в возможность которой он не хотел верить и реальности которой долго не желал допускать, теперь стала фактом. Все страны мира  оказались погруженными в эту великую кровавую бойню, и он видел, что её необходимо считать неким memento mori, показывающим, что надо торопиться  в Зону Безопасности, что нельзя верить в «жизнь», ведущую в Ничто.

      Кстати, о выражении "Западные Подлости". Оно относится к книжке, которая была у него  в детстве, в далёких 60-х. Книжка так и называлась – "Подлые Ценности". Она принадлежала  Гарвардской библиотечке и состояла из таких, например, картинок, как изображения Дядюшки Сэма  с собственным Белым Домом на спине, кареты с квадратными колёсами и тому подобным. В то время эта книжка произвела на маленького Юджина очень сильное впечатление – в ней оказалось много картинок, из которых он так и не мог понять, что в них подлого. Они выглядели в точности так, как и обычные вещи. Только  позднее он стал думать, что книга на самом деле давала картинки из подлинной жизни, потому что по мере взросления он всё больше убеждался, что вся человеческая  жизнь состоит из "Западных Подлостей", а последующие его переживания и знакомства с Западом только укрепили это убеждение.   Война не могла затронуть его лично, по крайней мере, до окончательной катастрофы, которая, как ему казалось, неизбежно должна разразиться на Западе, а может быть, и во всём мире; но ближайшее будущее её пока не сулило. Хотя, разумеется, в то время эта приближающаяся катастрофа выглядела лишь временной, и никто не мог представить всего того внутреннего и внешнего разложения и разрушения, которое человечеству  придется пережить.

      Подводя итоги всем своим впечатлениям о Востоке и, в особенности, о Тибете, Юджин признал, что по возвращении его в своё Пространство проблема оказалась ещё более трудной и сложной, чем к моменту отъезда. Восток не только не потерял для него своего очарования, как Седьмой Континент,  а наоборот, это очарование приобрело новые оттенки, которые раньше не были заметны. Он ясно видел, что там можно обрести нечто, давно исчезнувшее на Западе, и считал, что принятое им направление было правильным. Но в то же время он убедился, что тайна  Системы сокрыта куда  глубже, нежели он мог до тех пор себе представить. Отправляясь в путь, он знал, что едет искать  Идею, хотя уже пришёл  к убеждению о существовании не  Идеи, а целой Системы Идей, лежавших в основе Зоны Безопасности.  под кодовым названием АБАНАРА-ИКС. То, что Абанара-Икс является частью Зоны Молчания,  он давно понял. Понял и  осознал, что личные, индивидуальные усилия недостаточны, чтобы войти в соприкосновение с нею. Короче говоря, нужна была группа преданных делу людей и нужен был для этого рискованного мероприятия С.Т.А.Л.К.Е.Р. Это он понимал; но сама Идея, как Стефанова Идея, урождённая графиня Ан-Ань-Ина,  за время его путешествий по Тибету сильно изменилась и в одном отношении стала проще и конкретнее, а в другом – холоднее и отдалённее. Дело было ещё и в том, что она была во многом скомпрометирована её противником с горы АРА-РАТ Наполеоном Мортиро-Сяном и его сыном Эди-Отом, которые представили тогда же  эту Великую Идею,  как некое философское направление под названием Ан-Ань-изм.

       К моменту отъезда Юджин всё ещё допускал по отношению к Системе многие фантастические возможности. "Допускал" сказано, пожалуй, слишком сильно. Лучше сказать, что он мечтал о возможности сверхфизической связи с нею через особый, Четвёртый, Путь. Он не мог выразить этого ясно, но ему казалось, что даже первое соприкосновение с Системой могло бы иметь такую сверхфизическую природу. Например, он воображал, что можно установить контакт с Системой, используя географическую широту, на которой находились главные точки его путешествия: Тибет, Арарат, Атлантида, Зона Молчания. Ему казалось, что при таком соприкосновении преграды Времени и Пространства должны исчезнуть. Сама по себе эта Идея  была фантастической, и ничто, относящееся к ней, не представлялось ему чересчур фантастичным. Он не видел противоречия между Идеей Степановой и своими попытками найти Истину в Зоне Тишины, идя по направлению к ней от Гималаев. Ему мерещиилось, что как раз в Тибете можно установить некий контакт, который впоследствии сделается постоянным и независимым от внешних препятствий.

      Во время обратного путешествия, после целой серии встреч и впечатлений, Идея стала для Юджина более ощутимой и реальной, утратив свой фантастический характер. Вероятно, это произошло потому, что, как он понял,  что сама Система требует не только поиска, но и своеобразного «отбора» или выбора.  Он не сомневался в том, что Система существует, но в то же время пришёл к убеждению, что другие мелкие Секты, о которых он слышал и с которыми сумел войти до того в соприкосновение, были не для него. Эти мелкие Секты чисто этического свойства и притом  откровенно религиозного или полурелигиозного характера являлись определённо конфессиональными по своему тону. Его они не привлекали, главным образом, из-за того, что если бы он искал религиозный Путь, он мог бы найти его и в Индии, и в Гималаях в буддийских монастырях, но он туда не стремился попасть. Другие Секты были слегка сентиментального морально-религиозного типа с налётом аскетизма, как, например, верования учеников или последователей Рамакришны. С этими Сектами были связаны прекрасные люди; но Юджин чувствовал, что они не обладают истинным знанием, и он не мог им доверять: все их достижения были или самообманом, или  шарлатанством.
         Существовал ещё один тип  Сект, с которыми Юджин не смог установить контакт, но о которых слышал. Они обещали очень многое, однако и очень многого требовали. Они требовали всего сразу. Став членом такой Секты, ему пришлось бы остаться в Гималаях и отбросить мысли о возвращении в Своё Пространство, отказаться от собственных взглядов и планов, идти по дороге, о которой он не мог ничего узнать заранее. Эти Секты, в основном агрессивные, такие, например, как Аум Синрикё (Путь или учение о высшей истине) его весьма интересовали, а люди, которые соприкасались с ними и рассказывали ему о них, явно отличались от людей обычного типа. Но всё-таки  ему казалось, что в них было много надуманного и пустого, взятого из прошлого тысячелетия, а он стремился к Идее рационального вида, дающей ориентиры с тем, чтобы  человек имел право – хотя бы до определённого пункта – знать, куда он идёт. Одновременно с этим он пришёл к заключению, что какое бы название ни носила Идея – оккультная, эзотерическая или либеральная, – она должна находиться на обычном физическом плане, как и всякая иная, будь то Система живописи, танцев или музыки. По дороге в Тибет он строил планы дальнейших путешествий. На сей раз он хотел начать с мусульманско-буддийских храмов Востока, главным образом, с Непальско-Пакистанской  Долины Мёртвых Царей.     Но ничему этому не суждено было свершиться.
       Вскоре после этого, в силу различных обстоятельств, он оставил Тибет и уехал  на Запад.  Тут он собирался написать книгу о своих путешествиях,  где намеревался доказать с фактами в руках, что на Востоке нет Системы и что искатели приключений ищут не там, где нужно, что все обычные пути здесь бесполезны и  что Великая Горная Цепь охраняет свои сокровища гораздо лучше, чем мы это предполагаем. Однако кое-что там действительно существует, на что указывают многие вещи, мимо которых люди проходят, не понимая их скрытого смысла, не зная, как к ним подойти. Здесь он имел в виду различные Секты, враждовавшие между собой так же, как и два тысячелетия назад при их появлении.
       После Пасхи Юджин  отправился в Своё Пространство, в Москву, а затем в Красную Пахру, чтобы  там, наконец,  начать работу над книгой. Среди людей, которых он встретил  там, оказалось двое, Шахматист и Боксёр, которые вскоре сообщили  ему, что в Страдании, небольшом селении у заросшего ряской старого пруда,  есть группа, где некие хохмачи  занимаются различными «оккультными» исследованиями и экспериментами под руководством какого-то приезжего мудреца по имени Ходжа Насреддин. Наверно, это было прозвище, так как персонаж с таким именем встречался Юджину не раз ещё в далёких 60-х,  в бабушкиных сказках сомнительного происхождения.  Это был тот самый путешественник, который написал сценарий балета под названием «Хождение за три моря». Нужно прямо признаться, что все эти  рассказы  о группе каких-то самозванцев и о том, что там происходит,  его почти не заинтересовали.       Так что, имея в виду свой прошлый опыт, Юджин лишь с большой неохотой согласился встретиться и поговорить с Гуру - Ходжой Насреддином. Его настоящее имя было – Альбертино Иванини, но в силу негласных принципов группы, которой он руководил, его имя никто не мог произнести вслух. Первая встреча с ним совершенно обескуражила Юджина.

     Он прекрасно запомнил эту встречу. Войдя в небольшой домик, похожий на индейский вигвам,  Юджин увидел человека восточного типа, красивого молодого парня, с чёрными усами и пронзительными глазами. Более всего он удивил его тем, что производил впечатление умного человека, совершенно не соответствовавшего этому месту и его атмосфере. Юджин всё ещё был полон впечатлений от Тибета, и этот человек с лицом восточного покроя и кавказской национальности,  сидевший здесь, в тёмной крохотной  хижине, где жили когда-то сборщики мусора и мелкие воришки, напоминал ему буддийского монаха из тибетского монастыря. В своём изодранном халате с бархатным воротником и в красном тюрбане, он производил странное, неожиданное и почти пугающее впечатление плохо переодетого человека, вид которого смущает вас, потому что вы понимаете, что он – не тот, за кого себя выдаёт, что он совсем не Ходжа и не Насреддин, а кавказец Гуру.  По-русски он говорил неправильно, с сильным восточным акцентом. И самый этот акцент, с которым Юджин  привык связывать всё, что угодно, кроме философских идей, ещё более усиливал необычность и неожиданность впечатления.

      Началась  беседа. Они  заговорили об Индии, эзотеризме и разных Сектах. Юджин понял, что кавказец Ходжа много путешествовал и побывал в таких местах, о которых он только слышал и которые очень хотел бы посмотреть. Ему понравилась  манера Гуру Ходжи держаться с незнакомыми людьми и разговаривать. Кавказец рассказал ему о  своей работе, но Юджин не вполне его понял. Из того, что он рассказал, было ясно, что в этой работе – в основном, психологического характера – большую роль играла коммерция, входившая тогда в моду.
        — То, что вы говорите, – сказал  Юджин, – напоминает мне об одной басне, с которой я познакомился ещё в детстве. Некий торговец, человек во многих отношениях исключительно честный, как-то сообщил в органы правопорядка о том, что его сосед по лестничной площадке готовит взорвать себя и планету в День Второго Пришествия Христа и в День Страшного Суда. Соседа немедленно арестовали и препроводили в следственный изолятор. На определённое число был назначено судебное заседание, где бедняге должны были вынести приговор. Никто из участников судебного процесса,  однако, - ни судья, ни прокурор, ни адвокаты, ни свидетели, - не явились в зал заседаний, опасаясь, что угроза, висевшая над планетой и человечеством, может свершиться именно в тот день. Это очень похоже на то, что вы говорите.

— Возможно, и так, а возможно, и что-то совершенно иное, – ответил тот. – Сходство методов или идей ещё ничего не доказывает.

— Меня очень интересует  другой вопрос, – продолжал Юджин. – Есть средства, которые нынешние индейцы, всемирно известные маги и звездочёты  Восьмого Континента применяют для того, чтобы вызвать особые состояния сознания. Не могут ли в некоторых случаях это быть  Средства Массовой Информации? Я сам слышал многое о таких средствах и всё, что я прочел о магии Секты «50-ти Звёзд»  убедительно мне доказывало, что Секты всех времён и народов широко применяли не только гашиш и опиум, создавая такие состояния сознания, которые делают «магию» возможной.
— Да, – сказал Ходжа, – во многих случаях эти вещества  называются «социальными материальными наркотиками». Но есть и нематериальные наркотики. Применять их можно совершенно по-разному. Имеются Секты, которые правильно употребляют наркотики. В этих Сектах люди используют их для того, чтобы заглянуть вперёд и  узнать  кое-что о конце истории этого безумного мира или о ближайшем противостоянии космических цивилизаций. Когда человек видит и убеждается в том, что   им   существует  в действительности, тогда он   сознательно   идёт туда, куда ему укажут вожди философско-космологического общества.   Но здесь необходимо большое знание человеческой природы. Только под руководством этих вождей человечества, способных предвидеть все результаты,  можно добиться больших успехов в оглуплении населения. Употребляемые в указанных сектах средства – это вовсе не  кокаин и марихуана, то есть наркотики, как вы их называете. Благодаря умелому применению   таких, например, средств, как Средства Массовой Информации, человека можно на некоторое время сделать безвольным и тупым. Впрочем, потом он умирает или теряет рассудок; но это никем во внимание не принимается. 

     Юджина глубоко заинтересовало всё то, о чём говорил мудрец.  Он ощутил в его словах какую-то новую точку зрения, не похожую на всё, с чем  встречался раньше. Он ничего не мог возразить Ходже (настоящее имя его никто не должен нигде упоминать) против такой точки зрения, кроме того, что ему лично она не импонирует. Это, конечно, не означало, что Юджин считал её неправильной. Она могла оказаться даже более правильной, чем его точка зрения на мир в целом, на необъятные просторы Вселенной, но он сразу же решил, что такая ахинея ему не подходит.

     Юджин пригласил Гуру к себе домой, где должны были собраться на беседу знакомые и друзья. Встреча произошла на следующий день. Повторилась она  и через день. И через два. Всю неделю, которую он провёл в Красной Пахре, он виделся с Гуру Ходжой ежедневно. Очень скоро стало ясно, что тот знал очень многое из того, что Юджину так хотелось узнать и что ему самому было давно известно. В частности, он объяснил некоторые феномены, встретившиеся в Гималаях, которые никто не мог объяснить – ни на месте, ни впоследствии. В его объяснениях чувствовалась уверенность специалиста, очень тонкий анализ фактов и какая-то духовная сила особой Системы, которую Юджин не мог уловить, но присутствие которой ощущал, ибо все объяснения Ходжи заставляли думать не только о фактах, о которых шёл разговор, но и о многих других вещах, которые он наблюдал или о которых догадывался.

      Зашёл разговор о формировании группы для проникновения на территорию Зоны Безопасности, именуемой условно Зоной Б. И тут неожиданно Гуру Ходжа предложил свои услуги. Оказывается он не в первый раз ходил туда в качестве проводника и имел репутацию отличного Сталкера.
     - Я могу быть вам полезен, - предполагая своё будущее сотрудничество,  заметил Ходжа.
     - У нас нет выбора. И времени на раздумье.
     - Отлично! Значит,  я могу надеяться?
     - Да.
     - Существуют ли какие-то условия для вступления в вашу группу? – спросил он. – Связан ли вступающий с нею и с вами? То есть, я хочу знать, свободен ли он оставить вашу группу или он принимает на себя определённые обязательства? И как вы с ним поступаете, если он не выполняет своих обязательств?
      -Условий подобного рода нет  и не может быть, – ответил Юджин. – Наш исходный пункт – это тот факт, что человек не знает себя, что он не существует, он не то, чем может и должен быть. По этой причине он не в состоянии вступать в какие-то соглашения или брать на себя какие-либо обязательства. Он не способен ничего решать о своём будущем. Сегодня – это одно лицо, а завтра – другое. Он ничем не связан с нами и, если ему захочется, может в любое время оставить работу и уйти. Не существует никаких наших особых обязательств по отношению к нему, ни его – к нам. Возьмите, например, один пункт. Могут возникнуть такие обстоятельства (конечно, не в начале, а позже), когда человек должен хранить тайну, пусть даже в течение небольшого промежутка времени, – тайну о чём-то, что он узнал. Но может ли человек, не знающий себя, обещать, что он сохранит тайну? Конечно, обещать он может, но сумеет ли сдержать своё обещание? Потому что он не един; в нём скрывается несколько человек. Один из них обещает сохранить тайну и верит в это. А завтра другой из них расскажет её своей жене или другу за бутылкой вина, или её, возможно, выведает какой-нибудь умный человек, причём таким образом, что тот и сам не заметит, как всё выдаст. Наконец, его могут загипнотизировать, неожиданно на него накричать и напугать так, что он сделает всё,  что хотите. Какого же сорта обязательства может он брать на себя? Нет, с таким человеком мы не будем разговаривать серьёзно. Для того, чтобы хранить тайну, человек должен знать себя, должен быть не таким, как все. А такой человек, как все, очень далёк от этого. Вы должны отрешиться от всего, и думать только о том, как нам помочь.
    -   Но сумею ли я в таком случае самостоятельно определить то, что вам нужно? – спросил  Ходжа..
    - Вам придётся поехать туда не для отдыха,  и делать нужно только то, что нам выгодно, – заметил Юджин, – а отправляться туда за тем, что вам нужно, не стоит. Всё это вы  можете получить  и здесь.
      Кавказец понял, что о настоящей работе с ним говорят серьёзно. Сделка молчаливо была заключена. 
   Но на этом их беседа не  закончилась. Она приобрела характер научной дискуссии, когда разговор зашёл о человеке, превращённом в машину.
    -Это вам не овечка Долли,  с которой в прошлом веке носились биологи, столпы этой примитивной генной инженерии, - заметил мудрец Гуру.- Человек-робот станет хозяином на Земле  и в Космосе..
   -Возможно ли это?! – воскликнул Юджин с нескрываемым удивлением.
   -Не только возможно, но даже необходимо. При переходе на другие планеты человеческий организм не выдержит перегрузок, а  кровеносные сосуды и сердце, сработанные с помощью мощных лазерных аппаратов, выдержат.
         В этой беседе Юджина особо заинтересовало то, что Гуру говорил о планетах, о Луне, как о живых существах, имеющих определённый возраст, определённый период жизни, возможности развития и перехода на другие планы бытия. 
     -Человек непременно превратится в машину, чтобы остаться жить во Вселенной, продолжал развивать свои идеи мудрец. - Начало этому уже положено. Эксперименты  на гадах и гельминтах  дали положительные результаты. Говорят, что один из них, прооперированный в Зоне Б хирургом Лабейко, прожил с искусственными сосудами десять лет и успел за это время натворить немало мерзостей и гадостей по программе продвижения  на Восток  Западных Подлостей. Работал этот гад, как заводная кукла, как живая машина.
  - Да, – ответил  Юджин, – со строго научной точки зрения все люди – это машины, управляемые внешними влияниями. Но весь вопрос в том, можно ли принять этот научный взгляд.
— Научный или ненаучный – для меня всё равно, - возразил Гуру. – Я хочу, чтобы вы поняли, что именно я говорю.  Главное не в мыслях, а в самой экономии мысли. Если мы с вами объединим свои усилия, это же будет какая экономия мысли! За нас будут думать машины.
   -Что же останется тогда на нашу долю?
   -Призванием нашим, Великим Призванием, станет Право Управлять этими живыми машинами.
— Ну, нет, – возразил  Юджин. – С этим я категорически не согласен! А искусство, а  поэзия,  все эти феномены   иного порядка – как с ними нам поступить?
— Точно так же! – был ответ Гуру. – Их сущ0ность так же механична, как и всё прочее. Ведь люди - это машины, а от машин нельзя ожидать ничего, кроме механического действия.
— Очень хорошо, но разве не будет таких людей, которые не захотят быть роботами?
— Может быть, таковые и появятся. Но  мы им быстро найдём применение.  Мне хочется, чтобы вы поняли именно это. Постарайтесь понять это!
       Понять эту галиматью Юджину было не  легко, а переварить всё сказанное мудрецом ещё труднее.
  Словно угадав ход мысли собеседника, Гуру приступил к самому главному тезису своей теории.
 - Чтобы понять всё это,  нужно научиться другому языку. На том языке, на котором разговаривают люди, понять друг друга невозможно.  Человек должен научиться говорить правду.    . Вы думаете, что вполне достаточно решить поступать так. А я скажу вам, что люди сравнительно редко говорят обдуманную ложь. В большинстве случаев они считают, что говорят правду. И, тем не менее, они всё время лгут – и тогда, когда желают обмануть, и тогда, когда желают сказать правду. Почитайте «Легенду» Александра Зиновьева, этого легендарного мыслителя всех времён и народов, и вам всё станет ясно.   Люди постоянно лгут и себе, и другим. Поэтому никто никогда не понимает ни себя, ни другого.   Люди, слабые и ничтожные существа. Не верите? Вспомните Гомера! Его «Илиаду»… Несчастнее человека нет никого на Земле, вот так. Люди не в силах понимать друг друга, ибо не могут не говорить лжи. Говорить правду – самая трудная вещь на свете; и для того, чтобы говорить правду, необходимо долго и много учиться. Одного желания здесь недостаточно. Чтобы говорить правду, нужно знать, что такое правда и что такое ложь , прежде всего, в самом себе. А знать это никто не хочет.
     Беседы с Гуру и те неожиданные повороты, которые он придавал любой идее, с каждым днём интересовали Юджина всё больше и больше. Но пора было заняться поиском нового Пути.
       В общем, его удивило многое из того, что говорил Гуру Ходжа. Были идеи, которых Юджин не мог понять, и которые казались фантастическими и необоснованными. Другие вещи, наоборот, странным образом совпадали с тем, что он сам уже давно понял. Более всего его заинтересовала связанность всего того, что говорил Насреддин. Было очевидно, что его идеи не оторваны одна от другой, как это бывает со всеми научными и философскими идеями, а составляют единое целое, Систему, в которой  Юджин видел пока лишь отдельные части.     Он думал об этом в ночном поезде, когда ехал вместе со своими друзьями осуществлять давно задуманный план. Он спрашивал себя, действительно ли  нашёл то, что искал. Он не был ещё ни в чём уверен, ничего не мог с точностью сформулировать, но в нём появилась внутренняя убеждённость, что для него многое в этой жизни изменилось, что теперь всё пойдёт иначе.


ГЛАВА ВТОРАЯ. Проникновение в Зону.


       Юджин проснулся от страшного толчка. Поезд, в котором он ехал, резко затормозил перед упавшим семафором и остановился. Люто завыли сирены. В полутьме, - в нескольких сотнях метров от упавшего семафора по ходу поезда, -  тревожно замигали разноцветные лампочки, а на стальных фермах, высотою не менее пятидесяти метров, зажглись прожектора с встроенными в них мощными камерами слежения. Это была Зона.
     В купе вагона вошёл Мигель, сподвижник и друг Юджина, неподражаемый аналитик Ситуаций.
    - Началось, - сказал он спокойным тоном. – Наша группа уходит под прикрытие через сортир. А тебе, Юджин, надо остаться. Сюда с минуты на минуту пожалуют Цепные Псы Зоны с Обыском и Допросом. Я полагаю, что это будут посланцы  от Погожина – майор Познецов и капитан Пулин.
   -Что я должен делать?
   -Ничего делать не надо.
   -Как я должен себя вести?
  -С абсолютным спокойствием. Ты должен всегда и везде придерживаться нашего основного принципа: с кем бы ты ни разговаривал, говорить всегда нужно чистую правду.
  -Понял, - машинально произнёс Юджин, однако тут же спохватился и спросил: - Почему? Почему своим противникам я должен выдавать все секреты операции?
  - Потому что они противники. Все они здесь запрограммированы и натасканы на то, чтобы уличить нас во лжи. Каждый подозреваемый, по их мнению, будет непременно изворачиваться  и нести всякую ахинею, лишь бы выйти сухим из воды.
   Загремела отодвигаемая сильной рукой железная дверь тамбура. Мигель дон Паблико немедленно удалился,  и в купе появились те двое, о которых он только что говорил.
    -Ваши документы, гражданин пассажир! – потребовал майор Познецов.
    -Вот мои документы,  - протянул Юджин пропуск.
   -Юджин Эндрью-Джинн, - прочитал по слогам майор. – Путешественник, прибывший из-за бугра.
   И он кивнул капитану:
   -Известная птица!
 Капитан Пулин с довольным видом  улыбнулся, как бы подтверждая своё заочное знакомство с Юджином.
   -Приготовьте вещи, гражданин. Вот Санкция Генерального Прокурора  на обыск.
   Пришлось подчиниться.
  -Капитан, - обратился майор Пузнецов к Пулину. – Пригласите понятых. Всё должно быть по Закону.
  Капитан Пулин вышел из купе и вскоре возвратился с двумя заспанными проводницами.
  -Постойте тут, в дверях, - сказал он и сел за столик, разложив кучу бумаг.
   Отобрали зубную щётку, безопасную бритву, две монеты достоинством в шесть шиллингов и блокнот. Зубную щётку и монеты вернул, остальные вещи сунул в целлофановый пакет и запечатал.
    - Всё! Подпишите протокол. Вот здесь. А сейчас вам придётся ответить на наши вопросы.
   - Я протестую! – заартачился было Юджин, но его оборвал капитан:
  -Имеем право! Вот Санкция Генерального Прокурора.
  -Прошу пригласить моего адвоката!
  -Адвокатов к допросам допускать не положено.
  -Чёрт с вами! Валяйте. Я готов ответить на любые ваши вопросы.
  -Итак, прошу вас теперь ответить на вопросы, - предложил капитан после того, как закончил процедуру выяснения некоторых биографических данных. – Вы знаете, куда держите путь?
   -Да. В Зону Безопасности, расположенной  на одной географической широте с Берлином и Лондоном.
   Следователи самодовольно улыбнулись: мол, кто же во Вселенной не знает Зоны Б?
 -С какой же целью вы хотите нанести нам визит?
 - Чтобы познакомиться с Системой.
-Хе-хе-хе! – рассмеялись следователи.
     Ни один из подозреваемых ранее диверсантов не начинал своих признаний с такой откровенной лжи.
      Допрос продолжился.
      -Ну, ну!  И что же вы намерены предпринять?
       -Проникнуть в Центр, постичь тайны Идео-Логова  и нейтрализовать влияние Системы на космическое пространство.
          -Га-га-га! – покатились со смеху Цепные Псы, а один из них даже упал на пол и закричал:
          -Ох, уморил, голубчик! Ох, не могу больше!
    Вытирая слёзы батистовым платком, он, вставая с пола, и продолжая хохотать, допрашивал:
          -Значит, Центр! Значит Логово? И как же вы это собираетесь осуществить, мой милый фантазёр? Вы сами-то понимаете, что всё это чудовищная ложь?!
         - Ничуть. Истинная правда! Клянусь Христом Богом! И всё тут очень просто, - с убийственным спокойствием отвечал Юджин. – Сначала я нейтрализую Систему, а потом… Потом я буду мочить вас в сортире.
       Оба служаки дальше его уже не слушали. В купе вагона раздался такой силы гомерический хохот, что дрогнули стёкла в окне. И старший, и младший следователи, гогоча и присвистывая,  направились туда, откуда пришли, захватив с собой понятых. И  ещё долго по коридорам гремел их раскатистый хохот.
      Через минуту  за дверью купе вновь раздались шаги. Кто-то спешил в туалет. А Юджин начал выставлять окно, чтобы ускользнуть незамеченным и разыскать  Четвёртый Путь – он должен был быть где-то рядом с тупиком у Третьей Платформы.  В конце вагона что-то зашумело, а вслед за этим раздался голос майора:
      - Капитан! Где вы пропали? Что случилось?
Познецов отправился на поиски и, открыв дверь туалета, увидел перед собой страшную картину: капитан Пулин лежал на полу в крови  с проломанной головой, а в разбитое окно снаружи доносились звуки сирены. Майор со страху, потеряв сознание, грохнулся на капитана. Именно этот шум и услышал Юджин. Он вышел из купе и направился к туалету, где надеялся застать своих друзей. Но вместо них он увидел лежащими на полу Познецова и  Пулина. И всё понял. Его друзья уже скрылись. Слава Богу! Теперь они в Зоне. Юджин постоял несколько секунд и решил, что ему перед трудной дорогой неплохо было бы справить нужду. Когда горячая струя шибанула в лицо майора, тот мгновенно очухался и закричал:
      -Что вы делаете?!
      -Ничего особенного, - сказал ему спокойно Юджин. – Выполняю своё обещание. Я же обещал вас замочить в сортире!
        Для  Юджина оставалось ещё много неясного; но некоторые вещи уже оказались связанными друг с другом, и часто одна из них совершенно неожиданно объясняла другую, как будто бы не имеющую с ней никакой связи. Уже начали неясно вырисовываться части  Некой Системы, подобно тому, как при проявлении фотографии постепенно появляются фигуры или какой-то пейзаж; но многие места, по-прежнему, оставались пустыми и незаконченными. В то же время многое оказалось совсем не таким, как он ожидал, но он старался не переходить к выводам, а просто ждать. Нередко одно новое слово, которого он раньше не слышал, меняло всю картину,  и ему приходилось заново перестраивать для себя всё, что он уже построил. Юджин прекрасно понимал, что должно пройти  много времени, прежде чем он сможет правильно представить всю Систему в целом. И ему было неприятно слышать, как люди из его группы, придя к нему на беседу, не понимали, о чём идёт речь, объясняли всё иным способом и не так, как это ему хотелось. В такие минуты он частенько вспоминал первую свою встречу с Далай-Ламой в Тибете и тот памятный вечер, проведённый  с  группой в Своём Пространстве. Тогда он тоже был близок к тому, чтобы составить определённое мнение о Системе, но что-то его удержало. И вот теперь, когда он начинал понимать, какой огромной ценностью обладают его идеи,  его буквально сразила мысль о том, что он легко мог пройти мимо них, или вообще ничего не узнать о существовании  Системы, или потерять её из виду. Вот что могло произойти, не  решив тогда он пойти  на её поиск по Четвёртому Пути..
        Почти в каждой из своих бесед с членами группы Юджин возвращался к теме, которую, очевидно, считал чрезвычайно важной, но которую было нелегко усвоить.
       - Развитие человека в Системе идёт по двум путям, по двум линиям, – говорил Юджин. -  Это линии знания и линии бытия. При правильной эволюции линии знания и бытия развиваются одновременно, параллельно друг другу, помогая одна другой. Но если линия знания слишком опередит линию бытия или линия бытия опередит линию знания, развитие человека пойдёт по неверному пути и рано или поздно остановится. И тогда с ним можно делать всё, что угодно.
     - И зомбировать? – спросил Мигель дон Паблико.
     - И зомбировать, - подтвердил Юджин.
      - Может быть, они не знают, что делают?
      - Знают. Но они думают, что   знание не зависит от   бытия. Вот в чём беда. Вот в чём проблема. Люди западной культуры, например, в отличие от восточной,  высоко ценят уровень знания человека, но не ценят уровень своего бытия.    В истории человечества известны многочисленные примеры, когда из-за перевеса знания над бытием или бытия над знанием погибали целые цивилизации.
     На следующий день беседа продолжилась. Было очень много вопросов, главным образом, о влияниях различных миров и о том, почему до  всех людей на Земле  не доходят влияния Системы. Этим теперь предстояло заняться членам группы, внедрившись более основательно, используя Четвёртый Путь, в само Идео-Логово,  как главный Центр Зоны Безопасности.