Гл. 56
Марина смотрела требовательно, без улыбки. Но он старался не замечать вопроса в ее глазах. Поэтому пришлось озвучить:
- Ну, ты наконец расскажешь, что произошло? Только не втирай мне больше про военкомат. На бегство от армии это мало похоже. Я слышала, о чем вы говорили.
- Ты подслушивала? – Алекс попробовал пойти в наступление. Но получилось неуклюже. Марина даже не подумала оправдываться. Конечно она подслушивала. Тем более, что брат с сестрой не особенно таясь, разговаривали на повышенных тонах.
Молодую женщину с уже хорошо заметным животиком к ней привел Паша-грузчик. Не найдя брата на обычном его месте, Саша принялась расспрашивать торговцев по соседству. Продавец мужской обуви указал на Гарегина, мол, раньше Алекс на него трудился, поспрашивай. Пожилой армянин как раз неспеша попивал кофе из пластикового стаканчика возле контейнеров.
- А ты зачем ищешь его, а, дочка? Что прячется, алиментчик? – мужчина насмешливо скользнул глазами по бугорку, на котором уже еле сходился замок курточки.
- Да нет, что вы? – натянуто засмеялась Саша. – Я сестра его.
И для пущей убедительности прибавила:
- Двойняшка.
- А помню, рассказывал. Я его уже давно не видел. Но ты у Маринки спроси.
И, подозвав свободного грузчика, попросил того проводить молодую женщину к нужной палатке.
- Да жив он и здоров, - заметив, что беременная вот-вот расплачется – губы от страха побелели, сразу успокоила Марина. – Я ему дома работу дала – товар считать. Ну, хочешь увидеть – подожди немного, я после обеда точку закрою. Все равно по такой погоде народу немного.
Накрапывал дождик, они спешили к трамвайной остановке. Марина расспрашивала, ее тоже тревожило поведение Алекса. Давно раскусила, что армия тут не причем, но парень уходил от прямых вопросов.
Разговаривали Алекс с Сашей недолго. Сестра рассказала ему (как и Марине до этого) о визите следователя к Людмиле и к Хуажевым, но он старательно делал вид, что не знает о причинах.
- Не обманывай меня! – просила Саша сквозь слезы. – Что случилось? Не просто так ведь тебя ищут? Что мне говорить, если и меня начнут допрашивать?
Он тяжело опустился на диван, взъерошил пальцами волосы.
- Не знаю я. Правда, не знаю. Что ты пристала ко мне?!
- Ну, раз ничего не случилось… - Саша не успокоилась, но старательно делала вид, что брату верит. – Значит, мне нечего бояться и я могу все открыто в милиции рассказать?
Видя, что сестра собирается уходить, Алекс окликнул:
- Постой! Раз уж там что-то произошло… кто его знает, в чем меня вообще могут обвинять... они ж, понимаешь, наверное сразу подумали – вот отец у него сидел, и этот такой же... а наша милиция всегда ищет, на кого всех собак повесить… - он не знал, как сказать главное. Старался делать вид, что просто перестраховывается, но голос предательски дрожал. Саша смотрела внимательно, стараясь запомнить каждое слово.
- Ты… - он сглотнул, - на всякий случай… просто чтобы не было никаких левых подозрений… ты скажи, что я из дома никуда не выходил… ладно?
Саша вздохнула:
- Может, все-таки расскажешь?
- Да нечего мне рассказывать! – вдруг заорал брат. – Ты кому угодно готова поверить, но только не мне. Да? Родственнички твои что-то понапридумывали, а ты тут душу из меня вынимаешь. А я ведь тебя поддержал, когда твой Аскерчик тебе от ворот поворот дал из-за этого…
Он вдруг осекся и устало уронил голову в ладони.
- Хорошо, Алекс, - тихо, чтобы не спровоцировать новую вспышку гнева, заговорила Саша. – Я все скажу, как ты просишь, - она умолчала, что уже проговорилась Людмиле о его пятиминутном походе в магазин. Оставалось надеяться, что к сиделке, которая в то время еще не работала у Потаповых, следователь больше не пойдет. - Ты мне номер Марины только дай. Для связи. И… не исчезай, не предупредив меня.
Немного помедлив, Саша фдобавила:
- У нас ведь никого больше нет.
- У тебя есть, - он усмехнулся, но взгляд смягчился, утратил колючесть.
- Как ты сама-то? Помирилась с Аскером? Или с Людмилой живешь?
- Мне есть, где жить, Алекс. За меня не беспокойся.
- Маму видела? Как она?
- Видела. За ней Людмила хорошо ухаживает. Вообще понравилась она мне, видно, что простая женщина, добрая.
- Да, кажется, добрая. Ну ты к ним заходи почаще, проведывай.
- Ты так говоришь, будто сам не собираешься возвращаться?
- Вернусь, вот все уляжется – и вернусь, - он вымученно улыбнулся. Разве когда-нибудь уляжется? Что ждет его впереди? Тюрьма? Или кое-что похуже? Если Завадский так легко подстроил падение родителей, чтобы скрыть свое преступление, то что он сделает с человеком, покалечившим его любимого сыночка? Вон как быстро вычислили! Когтями землю роет…
Когда сестра уехала, Марина предприняла очередную попытку разговорить Алекса. Он упорно отнекивался, пытаясь продолжать играть в игру «я понятия не имею, в чем меня обвиняют».
- Раз так, то вали на все четыре стороны, - наконец разозлилась женщина.- А что ты на меня так смотришь? Может ты там ребенка задушил, а я тебя, получается, покрываю? Зачем мне это? Я тебе ни мать и не сестра, и соучастницей по мокрому делу идти не собираюсь.
- Так да? Так? – он пытался себя завести, чтобы голос звучал зло, но получалось – обиженно и беспомощно. – Я думал, ты любишь меня. А ты… Ну и пошла ты! – он схватил кожаную куртку (ту самую) и выскочил на улицу. В висках шумело – куда идти? Домой нельзя, Марина выставила (тварь!), на рынке его найдут в два счета…