Прямо в небо

         
        Капли воска убегают от огня, спасаются и, пробежав немного, замирают, - фух, далеко огонь, не достанет. А огонь, шелохнется, усмехнется, - беги глупенькая капелька, долго ли осталось? Так и я бегу, спасаюсь, удастся ли? Догорев, свечи отпускают под купол церкви свечную свою душу, которая, взвиваясь полупрозрачной лентой, растворяется в пропахшем ладаном воздухе.
        Стараюсь в церкви всегда встать незаметно, рядом со стенкой, за большим латунным подсвечником, похожим на ежика из-за множества свечей. Вдали от движений, суеты. И волей-неволей наблюдаю за свечами, за их жизнями и всегда одним концом. Тонкие и толстые, одни горят чистым пламенем, ярким, жарким, другие коптят, разматывая вверх черные нити, огонь нервный, рваный, мечется, беспокоится о чем-то. Одни сгорают без остатка, другие обрастают восковыми наростами, кутаются в них, как в одеяла, мерзнут. Кто-то из них стоит прямо, как солдат на посту, а кто-то кланяется, сгибает свое восковое тело от тепла других свечей, и создается впечатление, что свеча тоже молится вместе с тем, кто ее поставил, и если вслушаться в тишину, можно услышать слова ее молитв, - правда, их не спутать с шорохом.
        Подсвечники стоят под особо значимыми иконами, освещают их множеством огоньков. Мой подсвечник стоит рядом с "Маменькой за стеклышком" - так блаженная Параскева называла икону Пресвятой Богородицы. Икона старинная, деревянный "холст" треснул, краски на ней темные, но как же светло рядом с нею, тепло на душе и спокойно. Батюшка ведёт на старославянском службу, и слова торжественным эхом отражаются от стен, теряются, затухают под куполом, ближе к Тому, Кому предназначены, - "Слава Тебе, показавшему нам свет", батюшка воздевает вверх руки и на душе возгорается огонек, то ли от свечей перескакивает, то ли от "Маменьки", что за стеклышком рядышком, то ли от этих слов, простых, но с такой глубиной, что смотреть в нее нужно осторожно, чтобы совсем не утонуть.
        Меня мало кто понимает из моего окружения: "Зачем тебе это Миша? Мы все православные, и вот на Пасху пойдем хлеба святить." Но как тут объяснить, словами невозможно. Как передать то, что чувствуешь на службе, как описать этот мир, что рядом с нами и так далеко? Это нужно только самому пережить, проносить, возродить, иначе никак. И огонечек, что в душе зажегся, постараться сберечь, до следующей службы, чтобы снова отпустить свою душу, как голубя, под купол церкви, почти что в небо.