Если бы мне кто-то рассказал, подобное, то я, возможно,
и промолчал бы, но, про себя подумал, что у этого рассказчи-
ка что-то с головой или, иногда, он просто галлюцинирует.
Но, это произошло со мной и я, вот уже много лет живу в
недоумении, ибо, одно дело просто разговаривать между собой
про эзотерику или мистику и совсем другое, когда ты сам с
этим сталкиваешься, а объяснения найти не можешь.
Борис Чистяков.
* *
Они ушли, и эта боль утраты
Мне тяжела, что слов не нахожу,
И чувствую себя я, будто, виноватым,
Что по земле теперь без них хожу.
Пока друзья и близкие здесь с нами,
Нам кажется, что всё во веки вечно,
А ведь зима у каждого не за горами
И жизнь людей, увы, не бесконечна.
Борис Чистяков, из сборника стихов.
(См. сайт "СТИХИ.РУ").
* * *
ПРОЩАНИЕ.
Очень сожалею, но вынужден начать с грустного: умерла моя мама, мать троих детей. Вы, читатель, конечно, улыбнётесь доброй улыбкой, если сейчас открою Вам один секрет и скажу, что моя мать была самой красивой, самой нежной, самой доброй, самой хорошей и самой лучшей мамой на земле.
Уверен, что каждый нормальный человек, любой национальности, про свою мать, скажет то же самое, потому что мама – это святое и самое дорогое, что есть у каждого из нас в этой жизни, а если человек не чтит и не любит свою мать, то он просто не человек, а выродок.
Грустно и больно вспоминать о смерти матери – самого дорогого и близкого человека, но очень скоро станет понятно, почему я об этом заговорил.
2.
Не стану рассказывать о подробностях или даже о косвенных виновниках её смерти. Скажу лишь то, что умерла она на 79 году жизни, из-за того, что в минуты гипертонического кризиса ей не была оказана своевременная помощь.
Когда приближался сороковой день я находился в Приднестровье и рассчитал возвращение в Одессу таким образом, чтобы на следующий, т.е. на сороковой день поехать к родной сестре, на восьмую станцию Большого Фонтана и помянуть маму, потому что она умерла в частном доме сестры, откуда её и хоронили.
Электричка прибыла в Одессу в 17-55 и мне с железнодорожного вокзала надо было всего лишь перейти Куликовое поле, мимо, тогда ещё "чистого", а сегодня печально известного, "Дома Профсоюзов", от которого рукой подать до перекрёстка улиц Пироговской и Французского бульвара, где, усилиям и хлопотам моей жены и её любовника, я оказался в коммунальной квартире.
От домашних хлопот по хозяйству я освободился поздно вечером, потому что магазины, уборка, приготовление еды и пр. заняли немало времени. Когда все дела были сделаны, я взял сигарету и пошёл в кухню курить. Кухня в моей коммуне была просторная, более 20 кв. метров. Дымя сигаретой, я обратил внимание, что в кошачей коробке отсутствовал котёнок, которого соседи приютили для ловли мышей, т.к. наши апартаменты являлись типичной одесской коммунальной квартирой с деревянными полами, кладовками и высоченными потолками.
Думая, где бы мог быть котёнок, я вспомнил, что у двери пожилой соседки стояла табуретка, под которой лежали какие-то тёплые вещи и, возможно, котёнок устроился там, на тряпках и спит себе. Не могу сказать, зачем мне это надо было, но я решил проверить свою версию и принудить котёнка идти спать в свою коробку на кухне. Для того, чтобы попасть к табуретке мне надо было пройти коридор, длиной метров девять, который не освещался, но, на его пол падал свет от кухни, а затем повернуть в другой коридор, такой же длины, и уже в полной темноте пройти ещё метров семь. Мне, прожившему в этой коммуне уже более четырёх лет, не трудно было это сделать.
Проделав этот путь, я остановился у той табуретки, чтобы включить свет. В коммуне была ещё наружная электропроводка, с очень высоко посаженными выключателями. Но, не успев поднять правую руку в верх, я вдруг замер и буквально остолбенел, потому что откуда-то сверху, я вдруг отчётливо услышал, как женский голос, слегка протяжно, позвал меня по имени.
Трудно описать моё шоковое состояние и недоумение от услышанного в полной темноте, да ещё из-под потолка, при его высоте почти в четыре метра.
Я машинально поднял голову в верх, но там была полная темнота. Пальцы уже касались выключателя и я, включив свет, снова стал внимательно рассматривать потолок. Разумеется, что под потолком, над собой я ничего не увидел: потолок, как потолок и только. А про себя подумал: вот дурак, там же не может никого быть. Но, может или не может, а я стоял, как завороженный, удивлению моему не было предела и я никак не мог понять, что же это было.
Прошло секунд тридцать или сорок, пока я хоть немного вышел из шокового состояния, но всё равно не понимал, кто же меня позвал, но, на всякий случай прильнул ухом к двери пожилой соседки, но тут же вспомнил, что она - жаворонок и очень рано ложится спать. Наверно, в такие минуты мозг очень быстро работает и чтобы исключить любую случайность я подходил ещё к трём дверям соседей и прислушивался, потому что здравый смысл мне говорил о невозможности или об абсурдности появления голоса откуда-то из-под потолка.
Убедившись, что везде тихо и что все спят, я подошёл к входной двери и посмотрел в глазок, но и там никого не было и везде стояла мёртвая тишина.
Прогнав котёнка в кухню, я зашёл в свою комнату за очередной сигаретой и посмотрел на часы, которые показывали 23 часа 20 минут. Взяв сигарету я вновь направился в кухню и после нескольких затяжек увидел, что котёнка снова не было на месте. Любопытство одолевало меня и я решил проделать тот же путь, чтобы, возможно, снова услышать неизвестный голос, хотя и не могу сказать, что было совсем не страшно. Ведь у меня, как говорится, было ни в одном глазу и я был в полном здравии. В темноте, у табуретки я даже постоял несколько секунд, но, на этот раз, везде было тихо и, включив свет, я снова прогнал котёнка в кухню и сам тоже пошёл туда докуривать сигарету, всё ещё пребывая
в недоумении, а затем пошёл спать.
3.
С мыслями о неизвестном мистическом голосе я заснул в полночь и проснулся утром. Но, не находя ответа занимался первую половину дня домашними
хлопотами, а затем собрался и поехал к сестре.
Сидя на кухне, мы с её мужем, дружно закурили и я стал рассказывать про своё вчерашнее ЧП. Сестра внимательно слушала меня, а когда я закончил говорить, она сказала: «Ты ошибся, маме вчера было сорок дней и это, наверно, она с тобой попрощалась. А когда считают сороковой день, то первым днём для отсчёта надо считать день смерти, а ты, наверно, начал считать со следующего дня». Слова сестры хоть и были справедливы, но не погасили моего удивления ни тогда, ни до сих пор, потому что женский голос, позвавший меня, я очень чётко и хорошо слышал, а никакого объяснения этому найти не могу. И несмотря на то, что сегодня даже многие учёные, да и я к ним примкнувший, склонны предполагать, что на сороковой день душа умершего улетает куда-то, в места своего постоянного базирования, случай со мной всё равно, как бы, необъясним, потому что астральное тело или, иначе говоря, сгусток энергии говорить не может. По крайней мере, такой факт просто не укладывается в голове.
Я беседовал с верующими людьми из общества «Свидетели Иеговы», но их комментарий меня не удовлетворил, потому что их ответ сводился к тому, что это проделки сатаны. Может, я и неправ, только у меня сложилось мнение, что всё, что необъяснимо, служители церкви, так же как и свидетели Иеговы
объясняют проделками сатаны. А ещё мне сказали, что моё счастье, что я только смотрел в глазок, а не открыл входную дверь. Но, я живу по принципу: «Хочу всё знать» и, естественно, спросил: «А если б открыл, что было бы?». И ответ был такой: «Если б открыл, то тот же голос тебя звал бы снова и снова
и «повёл» бы тебя на улицу и твоя жизнь закончилась бы под машиной, под трамваем или в море, потому что такие случаи уже не раз бывали и, как правило, с печальным исходом».
Уточню, причём здесь море. А море здесь при том, что моя коммунальная квартира находилась в доме, расположенном у Французского бульвара, который является первой улицей от моря и, якобы, голос мог «повести» меня в воду, из которой я бы уже не вышел. Про себя же я подумал, что это означает,
что я сам причастен к тому, что остался жив т.к. оказавшись в коммунальной квартире, удивился отсутствию глазка на входной двери и сам его установил.
С того момента прошло более двадцати лет, но и сегодня я далёк от истины произошедшего и голос, позвавший меня, за сорок минут до окончания сорокового дня смерти матери так и остаётся для меня загадкой и предметом для размышлений.
* * *