Бейтугановой Софият с благодарностью посвящаю
Познакомились мы с Софият в силу моей производственной необходимости. Меня незадолго до этого выгнали с работы по тридцать третьей статье, то есть уволили за прогулы из районного комбината бытовых услуг с должности фотографа выездного обслуживания.
Прогулов, собственно, и не было. Будучи начинающим практическую деятельность фотографом, я с в силу своей профессиональной неопытности, не могла найти достаточно клиентов и в течение полугода не выполняла государственный план. Первые два-три месяца приезжала в районный Дом Быта и честно поскуливала о своей некоммуникабельности и неумении заводить связи, а также неспособности давать взятки ради необходимого количества заказов. Потом ещё месяца три упорно не показывалась под ясны очи своего начальства, лишь сдавала в кассу денежные суммы, от силы погашавшие половину индивидуального плана. После проигнорировала приглашение от руководства и профкома "на разбор полётов" и позже забрала трудовую книжку с записью, означавшей, что стала обладательницей "волчьего билета", т.е. человеком, которого едва ли пожелает видеть в своих рядах любой мало-мальски уважающий себя трудовой коллектив.
Можно было стать экскурсионным фотографом или павильонным, но трое детишек, где старшей было девять лет, а младшему менее полутора года, съёмная квартира без удобств, крошечными размерами походившая на сарайчик или садовый домик с печным отоплением, и окраинное расположение жилья, не давали таких широких возможностей, - нужен был ненормированный рабочий день и свобода передвижения. Короче, я оказалась в том положении, когда вторая зарплата в семье нужна как воздух, но домашним бытом была крепко связана по рукам и ногам.
Узнав о моей беде, знакомая начальник цеха одного из местных предприятий, - нижайший ей поклон на все времена! - предложила принять к себе на работу в качестве надомницы. Так я через несколько месяцев стала обладательницей новой трудовой книжки, незапятнанной ни единым прогулом, хотя ни дня не появлялась на производстве, да и о самой специальности, по которой, якобы трудилась, имела самое общее и весьма смутное представление.
Наглости у меня прибавилось. С новенькой, девственно-чистой трудовой книжкой, грешно было продолжать творческую деятельность в занюханном районном Доме Быта, откуда в случае чего могли турнуть с работы, не вдаваясь в подробности твоих должностных, личных и семейных проблем. А то, что моя профессия творческая, было вне всяких сомнений. И тогда я пошла выше - явилась в управление Фотообъединения "Эльбрус" всё с тем же горячим пожеланием профессионально заниматься фотографией в качестве выездного мастера по присказке: "Иди туда, не знаешь куда, принеси то, не знаешь что." Это означало - найди заказы, где сумеешь, а план, из шкуры вылезь, - сдай!
Фотообъединение славилось широтой своей деятельности в курортных городах региона. Все городские фотоателье, парковые и экскурсионные фотографы санаториев и экскурсионных бюро, а также бригада мастеров выездного обслуживания были в его распоряжении и под его юрисдикцией. На то время это была известная, материально независимая и прибыльная структура.
На работу меня взяли при условии, что не принесу ни одного больничного. Я свято поверила в серьёзность жёсткого требования, по наивности не сообразив, - подобных условий ставить многодетной маме никто не имел права. И только через годы мой прямой и непосредственный начальник поинтересовался, почему за всё время работы у меня совсем не было больничных. В связи с чем премиальные надбавки к зарплате были постоянными и сравнительно высокими.
Пришлось напомнить ему требование директора при приёме на работу. Мой начальник смеялся так, что показалось, будто с ним не всё в порядке. Утирая слёзы, и давясь смехом, он недоверчиво повторял: "Такие бугаи сдают больничные, а эта девочка, вечно обвешанная детьми, одного несёт на руках, другого держит за руку, и от педиатра ни разу справки об освобождении от работы, не то что больничного листа! Да и саму, наверное, прихватывало. Как можно запретить болеть? Шуток не понимаешь?"
Кроме перечисленных фотоателье и экскурсий, стабильный заработок давали ЗАГСы, а точнее съёмки официальных регистраций браков и празднования свадеб. Но ЗАГСы в родном и ближайших городах наперечёт и там давно всё было "схвачено", - мастера работали в них десятилетиями. Мне ничего не оставалось, как найти местечко где-нибудь на периферии, в сельском совете, например, где так же регистрировались браки, а тем временем постепенно нарабатывать клиентуру в детских садах и школах.
Мечталось, когда мои собственные детки подрастут, я превращусь в вольную птицу, стану фотографировать где пожелаю и как Бог на душу положит. И работать буду, скорее всего, вольным стрелком, то есть внештатным корреспондентом, в газете. Но до этого, как до вершины Эльбруса пешком, пока же требовалось во что бы то ни стало найти сельсовет без своего фотографа и показать, - в любимом деле и женщина кое на что способна. Так я оказалась в одной из сельских администраций ближайшего к городу района, где должность секретаря исполняла Софият.
По национальности она была кабардинкой. Одного со мной роста, а это метр шестьдесят, и одинаковой комплекции, круглолицая, кареглазая, со стрижкой густых каштановых волос под Мирей Матье, чем-то и в самом деле походившая на знаменитую певицу, девушка оказалась моложе меня на три года, а выглядела ещё более юной.
Нежданно свалившуюся гостью Софият приняла с таким достоинством и дружелюбием, будто ждала меня не один год и рада была от всего сердца. О гостеприимстве горских народов я была наслышана, но в отношении незнакомого человека предположить столь тёплый приём могла едва ли. Позже я видела, что временами хозяевам приходилось преодолевать себя при нежеланных гостях, слегка лукавить, однако внешне они никогда этого не проявляли, терпеливо относясь и к не слишком приятным для них людям.
В обеденный перерыв девушка угостила свежеиспечённого фотографа индийским растворимым кофе и лакумами, вкусными национальными лепёшками и, не откладывая дела в сторону, посвятила в особенности кабардинских свадеб.
Жених воровал невесту по предварительному сговору, заранее. Неделю она жила в семье жениха, и, обычно в пятницу вечером, когда заканчивалась трудовая неделя, приезжали жених с невестой, друзья и родственники в сельский совет, торжественно подавали заявление в ЗАГС и ехали играть свадьбу. А в назначенный срок буднично и благополучно получали документ о регистрации их брака. По случайности тот день тоже пришёлся на пятницу и вечером ожидалось аж две свадьбы.
- Главное - не нужно бояться! Люди ещё не знают, что у нас появился свой фотограф. Но скоро они привыкнут, им даже понравится, потому что обряд гораздо торжественней и праздничней, когда его снимают для истории. Они это поймут и полюбят тебя, вот увидишь! - убеждала Софият меня, а, может, и себя заодно в рациональности моего появления.
А мне даже в голову не могла бы прийти мысль о страхе перед клиентами. Секретарь не могла знать профессиональной особенности фотографов, которые я наблюдала не только за собой. Совсем не важно, с каким количеством людей предстоит иметь дело. Во время съёмок ты художник, режиссёр, единственное лицо на площадке, которому безоговорочно подчиняются все присутствующие.
Едва берёшь фотоаппарат в руки, где-то глубоко внутри будто приоткрывается дверца и на тебя нисходит нетерпеливый творческий азарт, жажда воплощать натуру в своём собственном видении и ты мгновенно превращаешься в хозяина положения. Глаз становится точным, голос твёрдым и уверенным, пальцы рук чуткими, надёжно, почти автоматически, оперирующими камерой.
Тебе практически безразлично, кто эти люди по своему общественному и имущественному положению, каковы по возрасту и какому полу принадлежат, ты для каждого найдёшь своё уникальное решение, ты уже любишь их, на время съёмок предан им и подчиняешь их собственной воле. Ты, а не они, знаешь, что требуется от них в данный момент, ты видишь природные особенности человека, а значит и представляешь его будущий портрет, ты оцениваешь свет, ведаешь понятиями ракурса, художественной композиции, грамотного построения кадра, - ты на глазах окружающих превращаешься в азартного охотника. Охотника за удачным кадром. В этом мера твоего таланта. Творческий азарт не оставит тебя до последнего щелчка камеры, до того момента, пока не опустишь объектив и не зачехлишь свой фотоаппарат.
Свадьбы появились в сумерках одна за другой. Из принаряженных машин выходили гости. Женщины играли на национальной гармони, - это их приоритет, - гости танцевали во дворе сельского совета, женихи с невестами смущённо проходили в помещение ЗАГСа. Поразил наряд одной из невест. Это был красивый традиционный костюм кабардинки, - вишнёвого цвета платье, вручную расшитое золотом и в тон ему круглая шапочка. Шитьё на платье и шапочке было выполнено старинным кованым швом. Девушка в этом наряде казалась ещё тоньше и стройней. Другая невеста была в примелькавшемся кружевном белом платье. Женихи в строгих современных костюмах. Сам обряд регистрации, а точнее подачи заявлений, ничего нового в мои познания о бракосочетании не внёс.
Когда машины с гостями уехали, Софият достала из одной коробки, обычно используемой для упаковки печенья, бутылку водки, из другой - сытую отварную домашнюю курицу и, положив всё в пакет, протянула мне.
- Это угощение твоему мужу. Протесты не принимаются! А "Шампанское" мы выпьем с тобой, когда привезёшь фотографии. Уже поздно, скоро уйдёт последний автобус. Пора и по домам.
Она замкнула входную дверь сельского совета и мы заторопились к остановке.