Предыдущая страница http://www.proza.ru/2016/04/29/1705
Командир корабля не особенно рисковал, потому что сам в своё время окончил штурманское училище, имел богатый опыт плавания и, конечно, он внимательно следил за действиями своего молодого помощника. Кстати, на корабле в должности приказчика находился ещё один Кашеваров, которого звали Василий, но степень их родственных связей мне установить не удалось.
Известно лишь, что Василий Кашеваров по прибытии в Новоархангельск поступил на службу в Российско-Американскую компанию, и даже стал в 1831 году правителем Кадьякской конторы.
В Сиднее простояли больше месяца, до 20-го апреля 1829 года. В пути Александр Кашеваров определил широту и долготу нескольких атоллов Маршалловых островов, которые не были нанесены на русских картах.
11-го мая лейтенант Хромченко обнаружил обитаемый лесистый островок, который назвал именем Левендаля, старшего офицера на «Елене». Командир компанейского корабля не знал, что этот островок уже был открыт в 1825 году командиром голландского фрегата Керденом. Но потом с недоразумением разобрались.
В Новоархангельск «Елена» пришла 4-го июля. Можно себе представить радость встречи родителей и сына, которого они не видели столько лет, и, конечно, понятна их гордость за него и за других сыновей, сумевших стать образованными моряками.
При этом все они понимали, что служба Александра и братьев может быть только на востоке страны, и только в колонии. Несмотря на свои офицерские должности, они никогда не станут ровней выпускникам Морского корпуса. Сословные и национальные предрассудки окружали Кашеваровых непробиваемой стеной.
Вскоре «Елена» отправилась в обратный путь с трюмами, заполненными шкурами морского зверя и другими товарами из колонии. В пути моряки посетили Сан-Франциско, где запаслись свежей водой и дровами для камбуза. На этот раз шли вокруг мыса Горн. Когда его обогнули, в экипаже корабля стала развиваться цинга.
Хромченко направил корабль в Рио-де-Жанейро. Там экипаж отдохнул, свежая пища и вода помогли остановить развитие болезни. После Рио-де-Жанейро сделали остановки в Хельсингёре и Копенгагене. В Кронштадт пришли 10-го июля. Стоимость доставленного груза составила 1 200 200 рублей ассигнациями. Всё плавание длилось год и одиннадцать месяцев.
В истории русского мореплавания оно выделяется тем, что Хромченко удалось не потерять ни одного человека из своего экипажа, что почти никому из командиров парусных кораблей не удавалось. После этого плавания Кашеваров сдал экзамен.
В Центральном государственном архиве ВМФ имеется ведомость о сдаче им экзамена. Любопытно, что в ней отмечено – «сын креола», хотя Александр был сыном русского.
Из ведомости следует, что за время обучения он получил практику плавания в Балтийском море в течение двух кампаний, а в Северном океане – двух с четвертью кампаний.
В русском флоте морской кампанией назывались шесть месяцев плавания, считая, что в месяце 28 дней. В мирное время целыми днями считались ходовые дни, а дни пребывания на якоре засчитывались вполовину.
Результаты экзамена, который принимали такие видные моряки, как генерал-гидрограф Сарычев, вице-адмирал Рожнов, генерал-майор корпуса флотских штурманов Степанов, контр-адмирал Васильев, остальных я не стал переписывать, были следующими:
«Закон Божий – хорошо.
В теории и практике – очень хорошо.
По английскому языку переводит довольно хорошо.
Географию и историю хорошо».
Комиссия сделал заключение: «Может исполнять должность старшего штурмана на всяких судах с благонадёжностью».
После этого в его личном деле появилась запись: «Определён в службу по Высочайшему приказу 17.6. 1831 г. в ведомство главного правления Российско-американской компании с производством в прапорщики корпуса флотских штурманов, имел от роду 23 года». А вот с годами в его деле лёгкая путаница. Но, разве это так важно?
1-го июля Кашеварова зачислили в штат морских офицеров, состоявших на службе в Российско-Американской компании. В отличие от строевых офицеров, заключавших контракт с компанией, сроком максимум на пять лет, креолы, получившие морское образование и офицерское звание, контракт не заключали. Их вводили в штат служащих компании приказом по морскому министерству.
С 9 августа 1831 года Кашеваров уже находился на транспорте, приступив к исполнению своих обязанностей штурмана и вахтенного офицера. 26 августа транспорт вышел из Кронштадта с грузами для Петропавловска и Новоархангельска. Ушли вовремя, в Петербурге свирепствовала эпидемия холеры. В трюмах транспорта находились 6500 пудов казённых грузов и 17500 пудов компанейских грузов и товаров.
Провизией для команды «Америку» снабдили на два года, но, конечно, её требовалось в пути пополнять. Сначала зашли в Копенгаген, где транспорт поставили в карантин из-за холеры в России.
Неделю пребывания в карантине использовали для покупки через датских посредников вина, рома и противоцинготных средств. После Копенгагена посетили Портсмут, а оттуда Хромченко избрал знакомый путь: от Рио-де-Жанейро вокруг мыса Доброй Надежды и Тасмании в Сидней, а точнее, в порт Джэксон, куда прибыли 9 мая.
Во время этого перехода на меридиане мыса Доброй Надежды «Америку» крепко потрепал шторм. Поэтому в Сиднее отдых оказался трудовым, команда исправляла повреждения, нанесённые штормом.
10 июня «Америка» покинула порт Джэксон. Переход в Авачинскую губу был долгим, занял два месяца. Хромченко, проходя Маршалловы острова, обнаружил некоторые атоллы, не нанесённые на русские карты.
Всю работу по определению их координат и нанесению на карту выполнил Кашеваров. У аборигенов на островах выменяли на железные вещи свежие фрукты и овощи. Поэтому цинги не было. От островов взяли курс на Петропавловск.
13-го августа увидели Авачинскую сопку, а на следующий день вошли в губу. У мыса Сигнальный, транспорт сел на мель. Чтобы его стащить на чистую воду, пришлось выгрузить на берег и на присланный из порта бриг три тысячи пудов груза. Когда транспорт сняли с мели, перешли в порт, где снова занимались исправлениями такелажа и судна, одновременно сдавая казённый груз.
Продолжение http://www.proza.ru/2016/05/01/986