У одного моего знакомого была тётя. Звали её Мария Константиновна. Тётя всю сознательную жизнь, начиная с 1919-го года, проработала секретной машинисткой в центральном аппарате ВЧК, ОГПУ, и т.д. Дома, а она жила в большом круглом доме на Нежинской улице, недалеко от Кутузовского проспекта, тётя носила галифе, курила "Беломор", постоянно что-нибудь шила и в преклонные годы любила рассказывать всякие истории. "Ты не бойся, стукачей у нас нет!" – гремел её голос. О репрессиях тридцать седьмого года она говорила несколько иносказательно, не поймешь сразу, на чьей она стороне. От её рассказов складывалось впечатление, что это была выдающаяся битва пауков в банке: "Сначала те (троцкисты) сажали этих (сталинистов), но не надолго, а потом, когда эти вышли, они взялись за тех". О наркоме Н.И. Ежове она говорила так: "Николай Иванович был хороший человек, добрый. Вот только его мучила педерастия. Лечился. Ничего не помогло".
Что-то здесь не стыкуется. Добрый, мелкий педераст, имевший шапочное представление о службе в силовых структурах, вдруг оказался в Красной империи на должности великого инквизитора! Какой-то сюр. Почему-то кажется, что из него великий инквизитор должен был бы получиться, как из дерьма пуля. К тому же Ежов, занимаясь политическими репрессиями, сам политическим деятелем не был. Членом ЦК ВКП(б) стал только на вершине карьеры, уже будучи наркомом. А ведь из него получился инквизитор, да ещё какой! Недаром до сих пор он является для антисталинистов олицетворением "большого террора"!
Значит, должен был быть рядом с ним политик, с которым нарком Ежов согласовывал практически каждый свой шаг. Который должен был его курировать, причём на основе постоянных контактов. Обязательно должен был быть такой политик, причём с самого верха партийной иерархии! Именно этот сокрытый политик, наставник Ежова, являлся мотором репрессий! Репрессии 1937-го года должны носить его имя, а не имя Сталина!
Как только пропаганда ЦК КПСС, а позднее – государственная либерастическая пропаганда (впрочем, это одно и то же) поднимала очередную антисталинскую волну, я уже рефлекторно вспоминал тётино "его мучила педерастия" и пытался вычислить имя того, кто стоял за Ежовым. Всё прояснил не так давно некий натурализовавшийся гражданин США, которого зовут Сергей Никитич Хрущёв. С экрана телевизора он нам поведал, что Хрущёвы семьями дружили со своими соседями по даче Ежовыми, часто вместе проводили выходные. Никита Сергеевич был в ту пору одновременно первым секретарём и московского обкома, и московского горкома ВКП(б). По должностям Никита как политик-куратор для Ежова вполне подходил. И какая прекрасная позиция! Регулярные встречи, отчёты о выполнении заданий, постановка новых задач…. И всё по-соседски, по-свойски, комар носа не подточит. По какому разряду и кого брать, грохнуть в Бутове или отправить, куда Макар телят не гонял, всё, посидев на даче за рюмкой чая, Никита Сергеевич и Николай Иванович и порешали. Гениально! А потом для обоих семейств Николай Иванович что-нибудь пел. Голос, а пел он тенором, был у него не сильный, но приятный. И петь он очень любил.
Одних только первых секретарей райкомов партии и других высших чинов МГК в ходе этих посиделок Никита проводил по разным адресам, включая Бутовский полигон (как мне кажется, исходя из самых идейных соображений, а именно, – чтобы не подсиживали), тридцать пять человек из тридцати восьми возможных! Чемпион! В 1937-1938 годах из 146 партсекретарей Московской парторганизации он репрессировал 136. Хрущёв в «революционном» раже даже сумел найти в 1937 году в Московской (!) области около 44 000 кулаков, репрессировал их, почти 20 000 из них расстрелял. Всего за 1937-1938 годы только в Москве и Московской области им лично было репрессировано 55741 человек! Кроме того, он репрессировал 165565 человек на Украине за предвоенный период своего владычества там. Итого, за ним числится более ста тысяч смертоубийств только в Москве и на Украине!
Меня долго занимал вопрос о причине хрущёвского клеветнического наката на Сталина. Ведь все свои подлости Хрущёв, ставший во главе государства, мог творить и без обливания дерьмом Сталина. И вот я нашёл ответ на этот вопрос.Пусть и неполный. Мне его подсказал историк Реми Майснер своим рассказом о 37-ом годе. На допросах после ареста Ежов поведал следователю о своих планах. Он собирался в итоге убить Сталина, провести съезд ВКП(б), обвинив на нём Сталина в организации резни 37-го года, и на этом фоне захватить власть по итогам съезда. Так вот, видимо Хрущёв был "при делах", возможно, сам формулировал программу Ежова во время посиделок на даче. На него похоже. И потом, дорвавшись до власти, стал её осуществлять.
Я думаю, следует в ознаменование шестидесятой годовщины исторического обгаживания И.В. Сталина Никитой Сергеевичем Хрущёвым на двадцатом съезде КПСС присвоить Бутовскому полигону НКВД, главному полигону по проведению смертоубийств в епархии московского партийного секретаря Хрущёва, его имя. Заслужил. Всё-таки изрядно порадел там Никита. Как нас убеждают антисоветчики-антисталинисты, он вместе с Ежовым сорок тысяч народу там грохнул. Как известно (http://www.proza.ru/2013/11/08/2018), "Хрущёв… в записке Сталину от 10 июля 37-го года изъявил желание возглавить тройку и попросил разрешить ему репрессировать 41.305 человек, из них 8.500 — расстрелять". Ну, где восемь с половиной тысяч, там и сорок. Размахнись рука, раззудись плечо…. "Азартен ты, Парамоша"(с)…. Следует также переименовать "сталинские репрессии" в "хрущёвские". Ведь не Сталин по воскресеньям пил чай с Ежовым на его даче…