Гл. 55
Наталья, увидев дочь, заплакала, и Саша почувствовала себя последней дрянью. Бросили маму – и она, и Алекс. Всколыхнулась злость на брата. Но тут же привычное чувство вины погасило вспышку – он хоть деньги зарабатывает для матери, для сиделки ее. А она? Просто сбежала, самоустранилась. Саша гладила восковые выцветшие руки Натальи, говорила какие-то ласковые слова, сама глотая слезы, старалась улыбаться, чтобы убедить маму, что все у нее нормально. Прикрыв дверь, чтобы Людмила из коридора не увидела, проверила, чистые ли у больной пеленки, обработаны ли места пролежней. Уходом сиделки осталась довольна – Людмила исполняла свои обязанности добросовестно даже в отсутствие брата.
Справившись с рыданиями, Наталья пыталась что-то спросить, но Саша, отвыкшая понимать ее рваную речь, слышала только мычание и гортанные всхрипы. Наконец удалось разобрать: «Де Алес?» Если бы Саша знала, куда подевался брат…
Людмила сообщила, что тот не давал о себе знать уже дня три – звонки прекратились после того, как сиделка рассказала ему о визите милиции.
- Милиции? – вскинув брови, переспросила Саша, бледнея.
- Да, Саш. Не хотела тебя расстраивать, по телефону не говорила. Приходил тут один, оперуполномоченным представился, фамилия какая-то напыщенная. Я не запомнила. Все спрашивал, где Алекс вечером третьего октября был. А что мне им сказать? Я тогда тут еще и не работала. О тебе спрашивали. Тоже сказала, мол, не в курсе, где ты сейчас, вроде в больнице… Может, что не так сделала, ты уж извини.
- А из-за чего они Алекса искали?
- Не знаю я. Не говорили мне причину, хоть я и спрашивала. Может, подрался с кем-нибудь. В день рождения-то свой, наверное, принял на грудь лишнего?
- Да что вы, Алекс почти и не пьет! – возмущенно вскрикнула Саша, но Людмила лишь покачала головой. Помнила она, в каком состоянии не так давно явился домой парень – ноги не держали. А Саша торопливо объясняла:
- Мы с тетей Заремой и дядей Мурадом немножко посидели, а потом сюда пришли, к маме. Алекс и не выходил никуда. Почти сразу спать лег. Хотя... в магазин выбежал минут на пять за сигаретами, и сразу назад, я еще удивилась, что так быстро вернулся. Не дрался он ни с кем – это точно.
- Может ночью что случилось?
- Да нет же, я ж в зале сплю, я бы слышала, если б он мимо прошел. Дома Алекс был всю ночь.
- Ну и слава Богу, - Людмила вздохнула с видимым облегчением. – Ты тогда ему скажи, Сашенька, пусть приезжает поскорее. А то подозрительно это – его ищут, а он скрылся куда-то… Да и сама бы милиции рассказала, что вы весь вечер вместе провели. Они просили, чтобы ты, как появишься, к ним заглянула. Может его с кем перепутали.
Саша быстро закивала головой. Решила заночевать дома, а прямо с утра зайти в милицию. Утром она позвонила на вахту Рузанне Арменовне, сменившей Татьяну Павловну и сообщила, что должна наведаться в женскую консультацию. Та о визите Завадского ничего не знала, поэтому просто приняла информацию к сведению.
Перед выходом Саша выглянула в окно – двор был пуст, бабушки еще не заняли свои скамейки – они выползали попозже, под нежное и ленивое осеннее солнышко. Дети успели уйти в школу, взрослые – на работу. Можно было выбираться.
Но чем ниже она спускалась по отполированным сотнями шагов ступеням, тем больше крепла к ней уверенность, что для начала нужно поговорить с Алексом. Если брат во что-то впутался – а предчувствие и его странное исчезновение подсказывали ей, что так и есть – то не стоит предпринимать никаких шагов, не посоветовавшись с ним. Вдруг невольно навредит? Может, выйдя на пять минут в магазин, он стал свидетелем преступления? Угодливое воображение уже рисовало ей воров, пробегающих с добычей мимо брата. Зачем им знать, что их кто-то видел? Вдруг отомстят Алексу? Может, он этого и боится, поэтому подался в бега? «Какой-то несчастливый наш день рождения, - подумала Саша. – С Димой такое случилось, и у Алекса проблемы, и еще кто-то, видимо, пострадал…»
С аварией, в которой чуть не погиб Завадский-младший, она никак связывала брата, подозрения, что ДТП подстроили, держалось в строжайшей тайне.
Дозвониться до брата она не могла, ведь даже номера Марины не знала. Оставалось одно – ехать на рынок самой. Поэтому вместо поселкового отделения милиции Саша направилась на автостанцию. Но не успела отойти от двора, как ее окликнули по имени. И еще не повернувшись, она поняла, что страшившей ее встречи с тетей Заремой избежать не удалось…
Пожилая женщина, одетая в пальто и длинную юбку, бежала к ней со всех ног, качаясь всем своим грузным телом. Остановившись, с минуту не могла произнести ни слова, только тяжело дышала. Саша смотрела в ее красивые—как у Аскера – черные глаза в пушистых ресницах, приглушенные морщинками, в которых радость сменялась укором, укор надеждой, надежда – обидой, и тоже не в силах была выдавить из себя ни слова – в горле ворочался соленый комок.
- Здравствуй, дочка, - наконец выдохнула тетя Зарема. – Как же ты нас напугала. Куда исчезла? Я в больницу приехала, мне говорят – выписалась. Куда? Где? Я уже хотела в милицию бежать, думала, что-то с тобой по дороге случилось. К вам бросилась, а Людмила говорит, что ты жива-здорова.
Саша кивнула, в подтверждение ее слов – да, мол, здорова. Про больницу было слушать неприятно. Раве не по просьбе Хуажевых и их родственницы Мадины ее так скоропалительно выставили за порог? Неужели тетя Зарема сейчас разыгрывает спектакль?
Словно боясь, что неожиданно встреченная Саша сбежит, Зарема крепко взяла ее за локоть и потянула в сторону дома.
- Пойдем, пойдем, дочка. Дома все расскажешь.
- Я не могу, - Саша упрямо остановилась, словно вросла в землю. – Мне к Алексу надо.
- Да что ж у вас случилось? Вот и следователь о нем спрашивал недавно? – тетя Зарема смотрела с удивлением, сквозь которое все явственнее пробивался испуг.
Услышав о следователе, Саша встрепенулась. Стала расспрашивать, быстро кидая короткие вопросы. Тетя Зарема покачала головой:
- Пойдем, дочка. Мало что знаю, но расскажу. Мне от тебя таить нечего.
Саша поняла, что свекровь на улице откровенничать не будет. Надо идти.
Оказавшись в квартире Хуажевых, она настороженно прислушалась. Не хотелось встретить здесь дядю Мурада. Саша всегда его побаивалась, хотя свекор никогда не говорил с ней грубо. Он вообще чаще молчал. О том, что Аскера дома нет, она уже осторожно спросила свекровь, пока поднимались по лестнице.
Заварив свежий чай, аромат от которого тут же наполнил собой небольшую уютную кухню, Зарема не спеша рассказывала о визите следователя. Ничего особенного не произошло. У нее тоже спрашивали, как провел вечер Алекс. И что она могла рассказать? Что посидели за общим столом, а потом двойняшки ушли к себе? Тетя Зарема даже время не заметила, так как телевизор был выключен, а на часы она смотрела редко. Ей тоже не объяснили, почему ищут Алекса. Хотя она спрашивала. Сашина тревога росла. Что же натворил брат в тот злополучный вечер. Каких-то пять минут…
- А ничего в поселке не говорят? Если было преступление какое-то, о нем ведь должны судачить? – Саша с надеждой посмотрела на свекровь. В общежитии жили приезжие работники, они мало общались с местными. А вот тетя Зарема почти ежедневно появлялась в магазине, на рынке, родственников и знакомых у нее было не мало, и поговорить она любила. Не может быть, чтобы весть об ограблении или серьезной драке проскользнула мимо нее.
Но пожилая женщина только покачала головой:
- Ничего не знаю. Только сын Завадского в аварию попал. Ну так это где было – на трассе, далеко отсюда. А в поселке все тихо. Разве что Мишке Антонову в кабаке нос разбили. Так это пятого было, а не третьего.
Тетя Зарема вздохнула. У Саши в животе все сжалось. Она отодвинула от себя чашку с недопитым чаем, поблагодарив, сказала:
- Я к Алексу поеду. Буду искать его в Краснодаре.
Но тут лицо тетя Заремы неожиданно стало строгим:
- Ну уж нет, дочка. Так просто я тебя не отпущу. Для начала ты расскажешь мне, что произошло у вас с Аскером. У меня уже все сердце изболелось. Он молчит, тебя из больницы не привез, Зинаиде вашей нагрубил… Уехал в свое училище, в прошлые выходные домой не явился, говорит – дела. А ты вообще – исчезла, ничего не объяснив. Разве мы заслужили такое отношение, Саша?
Саша сидела, насупившись. На бледных щеках горели красные пятна – как след от пальца – признак крайнего волнения. Значит, Аскер родителям ничего не объяснил? Лучше бы сделал это, обрубив разом все концы. А сейчас ей опять придется что-то придумывать и ждать момента, когда муж откроется своей семье. Или решит все скрыть, придумав другой повод для разрыва?
Саша понимала, что не получив объяснений, Зарема ее не отпустит. Она вдохнула, выдохнула и… вдруг рассказала ей все – начиная с выпускного вечера: про предложение Аскера, про Диму Завадского, про то, как обманула будущего мужа, придумав историю с изнасилованием, а главное – про то, что не знает, кто отец еще не рожденного малыша. Пока невестка говорила, Зарема только качала головой да прижимала ладонь к груди, не перебив ни словом, ни возгласом. Да и потом, когда Саша, выдохлась, замолчала, опустив взгляд в кружку с давно остывшим чаем, еще минут пять собиралась с силами, чтобы заговорить.
- Что уж теперь… Что случилось, то случилось… - глаза ее неожиданно стали влажными. – Бедный Аскер… Чем он заслужил такое.
Саша быстро кивнула, соглашаясь с каждым словом свекрови. Та словно опомнилась.
Ах, дочка-дочка… - она рассеяно, словно не отдавая себе отчета, погладила Сашу по голове. - Тебя-то пожалеть некому. Надо было тебе сразу все Аскеру рассказать. А лучше – мне. Что ж нам теперь-то делать?
И вдруг разозлилась:
- Вот сволочь-то этот Дима. Я еще когда про эту девочку на выпускном услышала, плевалась – как можно так… А он еще и тебя… А посмотришь со стороны – ангелочек. Улыбается вечно. А в душе гнилой весь. Пусть теперь помучается, если вообще жив останется, это все тех, кого он обидел, проклятия на его голову пали. Поделом.
Саша закусила губу. На язык так и просились слова – в защиту Димы. Но она сдерживалась. И чувствовала себя – предательницей.
- Саша, - тетя Зарема опять переключилась на другую волну. Раздражение в голосе исчезло, тон стал серьезным. Строгим. – Скажи мне, дочка, ты Аскера любишь?
Саша не смогла произнести «нет». Уже открыла рот, коснулась языком зубов – но, не получилось. И головой отрицательно замотать – тоже. Ей было страшно добровольно выбить из-под ног единственную доску. Дима в больнице, а Олег Васильевич смотрит на нее без всякой симпатии, как на назойливую муху, когда она пытается узнать что-то о состоянии здоровья его сына. Алекс исчез, и еще неизвестно, чего он там натворил. А тетя Зарема вот она, рядом. И так тепло лежит ее рука на голове. И Саша сделала то, что обычно делают девушки в состоянии душевного раздрая – расплакалась.